плаха. Чингиз Айтматов - Плаха (2010, Детская литература) - libgen.lc. Литература 2010 Copyright оао цкб бибком & ооо Aгентство KнигаCервис
 Скачать 5.18 Mb.
|
|
Copyright ОАО «ЦКБ «БИБКОМ» & ООО «Aгентство Kнига-Cервис» 107 — Простите, владыка, но лучше называть вещи своими именами. Вне нашего сознания Бога нет. — И ты уверен в этом? — Да, потому и говорю. — Ну что ж, не будем сразу ставить точки над «i». Допустим, мы устроим небольшую учебную дискус сию. К ней мы вернемся после молитвы. А пока, будь милостив, проводи меня в храм. Уже один тот факт, что отец Координатор оказал Авдию честь помолиться вместе в академической церкви, по логике вещей должен был быть понят как знак доброжелательства, и семинарист, которо му угрожало исключение, казалось бы, должен был воспользоваться этой благоприятной для него ситу ацией. Они шли по коридору — впереди отец Координа тор, сбоку на полшага позади Авдий Каллистратов. Глядя на прямую осанку священника, на его уверен ную поступь, на черную, свободную, ниспадающую до полу рясу, придававшую ему особую величествен ность, Авдий почувствовал в нем ту сложившуюся веками силу, которая в каждом человеческом деле, охраняя каноны веры, прежде всего соблюдает соб ственные интересы. С нейто, этой исконно противо стоящей силой, и предстояло ему столкнуться на пути поисков истины в жизни. Но пока они оба шли к Тому, в которого верили, каждый посвоему, и именем которого обязаны были внушать другим людям общие для всех мысли о мире и месте в нем человека. И тот и другой уповали на Него, посколь ку Он был всезнающ и всемилостив. Итак, они шли... В академической церкви в тот час было пусто, и потому она показалась не такой уж малой. В осталь ном это была церковь как церковь, разве что в глу бине притемненного алтаря лик Христа в строгом обрамлении потемневших волос, с пристальным, взыскующим взглядом слишком уж белел, выхва ченный матовой подсветкой. К Нему обратили взо ры и мысли оба коленопреклоненных человека — пастырь и молодой обученец, пока еще не лишенный Copyright ОАО «ЦКБ «БИБКОМ» & ООО «Aгентство Kнига-Cервис» 108 свободы собственного суждения. Каждый из них при шел сюда в надежде как бы на персональную беседу с Ним, ибо Он мог вести синхронный диалог в любое время суток с неисчислимым количеством желаю щих к Нему обратиться, практически со всем чело вечеством одновременно в любых точках земного пространства. В этом и была Его вездесущность. И на этот раз все обстояло так же: творя молит ву, каждый желал изложить вместе с тем и свои тре воги, и печали, и оправдания своих действий, исхо дящих из веры в Него, и каждый попытался соотне сти себя с воображаемой вселенной, в которой он занимал столь микроскопическое место на столь микроскопический срок, и каждый, осеняя себя кре стом, благодарил Творца за то, что ему суждено было родиться на свет, и каждый просил, когда настанет последний из последних дней, дать ему умереть с Его именем на устах... Потом они снова вернулись в тот кабинет, и здесь состоялся открытый разговор с глазу на глаз. — Так вот, сын мой, я не стану читать тебе нра воучений, — произнес для начала отец Координатор, располагаясь поудобней в кожаном кресле напротив Авдия Каллистратова, сидящего на стуле, смиренно положив руки на худые колени, остро выступающие изпод серого семинаристского одеяния. Авдий был готов к крутому разговору, и это не сколько удивило его — он не увидел в глазах влады ки ни гнева, ни иных недобрых побуждений, наобо рот, отец Координатор внешне был весьма спокоен. — Слушаю, владыка, — ответил покорно семина рист. — Так вот, повторяю: я не стану распекать тебя и читать тебе нотации. Такие примитивные способы воздействия не для тебя. Но те речи, что ты себе по зволяешь — и не так по легкомыслию, как по го рячности, — не могут не вызывать досады. Но и при этом ты, наверно, заметил, что я говорю с тобой как с равным. Более того, ты достаточно умен... Скажу тебе откровенно: в интересах Церкви, чтобы ум твой Copyright ОАО «ЦКБ «БИБКОМ» & ООО «Aгентство Kнига-Cервис» 109 не противостоял ее учению, а служил бы безраздель но и безусловно заветам Господа. И я не скрываю этого. Хотя мог бы и за уши отодрать тебя поотечес ки, поскольку хорошо знавал твоего покойного ба тюшку и в добром был с ним взаимопонимании. Че ловек он был воистину христианских добродетелей и к тому же весьма образованный. Но вот судьба све ла и с тобой, Авдий, с сыном покойного дьякона Ин нокентия Каллистратова, выражаясь канцелярским языком, многие годы бывшего служителем церкви. И что же выходит? Не скрою, вначале был весьма наслышан о тебе с положительной стороны, но при вели меня сюда теперь, как сам понимаешь, обстоя тельства тревожного свойства. Получается, что ты встал на путь ревизии вероучения, будучи, если взять твой статус, всего лишь обученцем. Из твоих даже чисто случайных высказываний я успел убе диться, что заблуждения твои, пожалуй, больше воз растного характера. Хотелось бы так думать. Дело в том, что молодости в силу целого ряда причин свой ственна особая самонадеянность, которая поразно му проявляется у разных лиц в зависимости от тем перамента и воспитания. Слышал ли ты когдани будь, чтобы пожилой человек, изведавший немалые жизненные муки, разуверился бы в Боге к концу жизни или стал бы толковать на свой лад божествен ные понятия? Нет, такое если и случается, то, несом ненно, случается крайне редко. Суть божественного все глубже познается именно с возрастом. Ведь все европейские философы, в частности так называемые французские энциклопедисты, начавшие в смутную предреволюционную эпоху атеистический штурм религии, который длится уже без малого триста лет, были, кстати сказать, молодыми людьми, не так ли? — Да, владыка, они были молоды, — подтвердил Авдий. — Ну вот видишь. Не говорит ли это о том, что молодости свойствен эдакий — модное сейчас слово — экстремизм, прежде всего потому, что это ее возраст ная особенность? Copyright ОАО «ЦКБ «БИБКОМ» & ООО «Aгентство Kнига-Cервис» 110 — Да, но эти молодые люди, которые, на ваш взгляд, владыка, оказались экстремистами, имели, скажем для справедливости, к тому же еще доволь но основательные убеждения, — вставил Авдий. — Безусловно, безусловно, — поспешил согла ситься отец Координатор, — но это особый вопрос. Во всяком случае, они не были священнослужителя ми, их отношение к религии было их частным делом, с них другой и спрос, а ты, сын мой, будущий пас тырь. — Тем паче, — перебил его Авдий, — ведь, по идее, люди должны всецело верить мне и моим познаниям. — Не спеши, — нахмурился отец Координатор, — если ты не намерен взять в толк сказанное мной для твоего же блага, давай поговорим подругому. Ну, во первых, не тобой первым, не тобой последним овла девает дух противоречия на стезе постижения веры. Таких, как ты, засомневавшихся, Церковь на своем веку знавала немало. Ну и что? В каждом великом деле неизбежны издержки. Такие преходящие мо менты случайности были и будут. Важно то, что они имеют совершенно неизбежный исход: или реши тельный отказ субъекта от своих сомнений и реши тельный его поворот с еще большим усердием и рве нием к неукоснительному признанию истинной веры, из чего вытекает прощение его вышестоящи ми отцами, или, в случае же упрямства и несогласия, исторжение оного еретика из лона Церкви и преда ние его анафеме. Тебе ясно, что третьего пути не дано, что третий путь исключается? Новомыслие твое не может быть принято. Тебе ясно? — Да, владыка, но я допускаю, что третий путь необходим не так мне, как самой Церкви. — Нуну, — насмешливо покачал головой отец Координатор. — Это же надо такое нагородить! — воскликнул он и с горьким злорадством предло жил: — Так изложи, будь милостив, что это за тре тий путь ты уготовал Священной церкви. Уж не ре волюцию ли какую? Ведь такого еще не знала ис тория... Copyright ОАО «ЦКБ «БИБКОМ» & ООО «Aгентство Kнига-Cервис» 111 — Преодоление вековечной закоснелости, раскре пощение от догматизма, предоставление человечес кому духу свободы в познании Бога как высшей сути собственного бытия... — Остановись, остановись! — запротестовал отец Координатор. — Эта самодеятельность смешна, до рогой! — Ну если вы исключаете самостоятельность мысли как таковую, то, к сожалению, владыка, нам не имеет смысла дальше разговаривать!.. — Вот именно — не имеет смысла! — разгорячил ся отец Координатор и встал с места. Голос его загу дел: — Очнись, юноша, отринь гордыню! Ты на ги бельном пути! Ты мнишь, несчастный, что Бог лишь плод твоего воображения, а потому сам человек по чти Бог над Богом, тогда как само сознание сотворе но небесной силой. Дай волю новомыслию, и ты на нет сведешь тысячелетние заветы и запреты, так дорого оплаченные людьми в прозрениях и муках, чтобы пронести божественные устои через все поко ления. Вот куда ты метишь, ратуя за раскрепощение от догматизма, тогда как догматы даны по благода ти Господа. Без новомыслий Церковь может стоять, как стояла, а без догматов вероучения быть не мо жет. И если уж на то пошло, запомни: догматизм — первейшая опора всех положений и всех властей. Запомни. Ты, якобы улучшая Бога новомыслием, на самом деле игнорируешь Его. И ты готов собою под менить Его! Но благо не от тебя и не от подобных тебе зависит, как Богу с нами быть, — твое же богохуль ство уничтожает только тебя самого. А Господь пре будет неизменно и вечно! Аминь. Авдий Каллистратов стоял перед отцом Коорди натором с побелевшими губами: ему было мучитель но его бурное негодование. И всетаки он не отступался: — Простите меня, владыка, не стоит приписы вать небесным силам, что проистекает от нас самих. Зачем было бы Богу создавать нас столь несовершен ными, если бы Он мог избежать того, чтобы мы, Его Copyright ОАО «ЦКБ «БИБКОМ» & ООО «Aгентство Kнига-Cервис» 112 творения, сочетали в себе одновременно две проти воположные силы — силы добра и силы зла. Зачем бы Ему понадобилось делать нас столь подверженны ми сомнениям, порокам, коварству даже в отноше ниях с Ним самим. Вы ратуете за абсолют вероуче ния, за конечное раз и навсегда постижение сущнос ти мира и нашего духа, но это же нелогично — неужто за две тысячи лет христианства мы не в со стоянии добавить ни одного слова к тому, что было сказано едва ли не в добиблейские времена? Вы ра туете за монополию на истину, но это по крайней мере самообман, ибо не может быть такого учения, даже богоданного, которое бы раз и навсегда позна ло истину до конца. Ведь если это так, значит, это мертвое учение. Он замолчал, и в наступившей тишине слышно стало, как зазвонил за окном колокол городской цер кви. Так близок и так знаком был тот колокольный звон — символическая связь между человеком и Богом, и Авдию хотелось уплыть, удалиться, исчез нуть, как эти звуки, в бесконечности... — Ты слишком далеко заходишь, молодой чело век, — промолвил отец Координатор холодным, от чужденным тоном. — Мне не следовало бы заводить с тобой теологические споры, ибо твои познания весь ма незрелы и даже сомнительны, — не говоришь ли ты по наущению врага рода человеческого — дьяво ла? Но одно скажу тебе на прощание: тебе с такими мыслями не сносить головы потому, что и в миру не терпят тех, кто подвергает сомнению основополага ющие учения, ведь любая идеология претендует на обладание конечной истиной, и ты с этим непремен но столкнешься. А жизнь мирская куда жестче, чем может показаться, и ты еще поплатишься за свое недомыслие и еще припомнишь наш разговор. Но довольно, готовься уходить из семинарии, ты бу дешь отлучен от Церкви — дома Божьего! — Моя Церковь всегда будет со мной, — не отсту пался Авдий Каллистратов. — Моя Церковь — это я сам. Я не признаю храмов и тем более не признаю Copyright ОАО «ЦКБ «БИБКОМ» & ООО «Aгентство Kнига-Cервис» 113 священнослужителей, особенно в сегодняшнем их качестве. — Что ж, мальчик, дай Бог, чтобы все обошлось, но можешь быть уверен: мир научит тебя слушать ся, ибо там существует насущная необходимость — добывать себе кусок хлеба. И эта необходимость до сих пор повелевала жизнью миллионов таких, как ты... Предостережения эти потом действительно при помнились не раз и не два, но всякий раз Авдию Кал листратову казалось, что главное в его предназначе нии, некий высший смысл — еще впереди, как чер та видимого горизонта, что все перипетии и житейские невзгоды на пути к нему лишь временны и что настанет день, когда многие люди последуют его примеру, а не в этом ли цель его существования? В те дни, когда он ехал вместе с гонцами за ана шой в конопляные степи, глядя с утра до вечера на пустынные просторы из окна поезда, он говорил себе: «Ну вот, теперь ты сам по себе, ни с чем не связан, кроме задания редакции, во всем остальном ты во лен распоряжаться собой по своему усмотрению. Ну и что, что тебе открылось в хождении по мукам? Вот она, жизнь, как она есть, и ты лицом к лицу с ней. Как и сто лет назад, народ едет в поезде откудато и кудато, и ты один из пассажиров, и гонцы среди них тоже пассажиры как пассажиры, но потенциально они люди отчаянные — ведь они паразитируют на одном из самых страшных пороков. Тот горький дым, казалось бы, ничто, сладкий дурман, но он раз рушает человека в человеке. А как ты защитишь их, когда они сами себя приносят в жертву? Знаешь ли ты, отчего все это проистекает? В чем кроются при чины? Молчишь — не знаешь, с какого конца подой ти, как объяснить, что предпринять? А не ты ли рвался с неудержимой силой из стен семинарии на стремнину жизни, чтобы хоть в чемто изменить ее к лучшему? Соученики по семинарии тебя идеалис том окрестили. Не зря, наверно. А сейчас ты уже думаешь, нуждаются ли эти гонцы в тебе, необходи Copyright ОАО «ЦКБ «БИБКОМ» & ООО «Aгентство Kнига-Cервис» 114 мо ли им, чтобы ты вмешивался в их дела и поступ ки. Да и что ты можешь для них сделать? Переубе дить, заставить жить другой жизнью? И пока ты тер заешься, думаешь, что да как, они едут с твердо наме ченной целью, и жаждут удачи для себя, и видят в том счастье свое. Но как их разубедить, как повернуть их лицом к истине? А если не вмешаться, не помочь, они рано или поздно будут осуждены, брошены по колони ям, но воспримут это не как вину, а как беду. Другое дело — суметь отвратить от зла, очистить покаянием, заставить самих отречься от этого преступного про мысла и увидеть подлинность счастья в другом. Как это было бы прекрасно! Но в чем они должны увидеть свое счастье? В наших рекламируемых ценностях? Но ведь они порядком обесценены и вульгаризированы. В Боге, в котором они с детства видят дедкинобабки но посмешище, сказку, и не больше? И в конечном сче те что может слово перед возможностью заиметь за просто большие деньги? У всех ныне на устах расхожий афоризм: спасибо к делу не пришьешь, а деньги — это деньги! А эти деньги, что делают гонцы, наверно, не только наши, но очень даже возможно, что и чу жие, — вон сколько гонцов едет из портовых горо дов — из Мурманска, Одессы, Прибалтики, а говорят, и с Дальнего Востока. Куда уходит анаша и производ ное от пластилина и экстры? Да разве дело в этом — куда уходит? Почему это происходит, почему возмож но такое в нашей жизни, в нашем обществе, которое на весь мир провозгласило, что наша социальная систе ма недоступна для пороков. О, если бы удалось так сделать, написать такой материал, чтобы откликну лись на него многие и многие, как на кровное дело свое, как на пожар в собственном доме, как на беду собственных детей, только тогда слово, подхвачен ное многими небеспристрастными людьми, может пересилить деньги и победить порок! Дайто Бог, чтобы так оно и получилось, чтобы сказано оно было не впустую, чтобы если и вправду «В начале было слово», то чтобы оно и осталось в своей изначальной силе... Так бы жить, так бы думать... Copyright ОАО «ЦКБ «БИБКОМ» & ООО «Aгентство Kнига-Cервис» 115 Но, Боже, опять же к Тебе обращаюсь: что есть глагол перед звонкими деньгами? Что есть пропо ведь перед тайным пороком? Как одолеть словом материю зла? Так дай же силы, не покидай меня в моем пути, я один, пока один, а им, одержимым жаждой легкой наживы, несть числа...» * * * Оставив позади саратовские земли, поезд Москва — АлмаАта уже вторые сутки шел по казахстанским краям. Впервые оказавшись на туранской стороне континента, Авдий Каллистратов поражался в поезд ке размаху и масштабам края, обретенным некогда Россией географическим пространством — перед взором расстилались поистине неоглядные дали: если взять вместе с Сибирью, мысленно представлял он себе, это же почти полсвета суши... И так редки тут поселения... Города, деревни и аулы, станции, разъезды, случайные скотные дворы и дома примы кали к железной дороге, как редкие мазки на необъят ном степном холсте, лишь загрунтованном, но так и оставленном в незакрашенном сером однообразии. В здешней стороне повсюду простирались открытые степи, сейчас они находились в той поре цветения, когда великие и малые травы достигают своего апо феоза, преобразующего лик земли всего на несколь ко дней, чтобы снова затем пожухнуть под нещад ным солнцем и затем целый год ждать весны... В приоткрытые окна вагонов наплывами доноси лись густые запахи цветущих степных трав, особен но сильные, если поезд задерживался на какомни будь безвестном полустанке, открытом со всех четы рех сторон света, и тогда хотелось выскочить из душного вагона и побегать на воле по тем травам, не взрачным с виду, но таким полыннопахучим, отда ющим одновременно соком и сухостью почвы. Странно, думал Авдий, неужели и та проклятая ко нопляанаша растет так же привольно и так же за манчиво пахнет? Пожалуй, запах у нее должен быть Copyright ОАО «ЦКБ «БИБКОМ» & ООО «Aгентство Kнига-Cервис» 116 куда сильнее и резче, судя по тому, что рассказыва ют гонцы в минуту откровенности, но главное, гово рят они, анаша длинная и стеблистая, и заросли ее высотой чуть ли не до пояса. Однако далеко не везде растет она, эта дикая конопля, есть у нее свои места произрастания, и слава богу, что не везде, что за ней надо ехать и ее надо разыскивать, была б она доступ нее, можно представить себе, что творилось бы... Вот и едут гонцы из далеких портовых городов, из одно го края света в другой, едут как завороженные в по исках одурманивающей анаши... Еще далеко, им еще ехать да ехать — и неизвестно, чем все это обер нется, что выйдет из этой затеи. А бывало, что Авдий Каллистратов, забывая на время о цели своей тайной поездки, рисовал в вооб ражении, кем и в какие времена населялись эти края, вспоминал в связи с этим прочитанные книги, фильмы, которые ему доводилось видеть в школьные годы, и радовался тому, что встречались еще приме ты и следы ушедшей жизни: стада бурых верблюдов, разбросанные по степи, как покинутые города, клад бищамазары, небольшие аулы в несколько кибиток, а то и промелькнет юрта — однаодинешенька, на сколько видит глаз, и страшно становилось за оби тателей этого затерянного в мире ветхого жилища, проносились перед взором всадники то в одиночку, то группой, иные еще, как в былые времена, в ост роверхих шапках, на лошадях в старинной сбруе... И думалось ему: как могли люди жить здесь и не умереть от тоски и безводья в этих великих про странствах? А как им по ночам? Что чувствует че ловек здесь перед лицом ночного космоса, как, навер ное, страшно и жутко ему от ощущения полного сво его одиночества в беспредельности мира, и потому, должно быть, проходящие здесь поезда в радость и нисколько не действуют на нервы, как бывает в боль ших городах. А может быть, наоборот, величие степ ных ночей рождает в душах великие стихи, ведь что такое поэзия, как не самоутверждение человеческо го духа в мировом пространстве... Но такие размыш |