плаха. Чингиз Айтматов - Плаха (2010, Детская литература) - libgen.lc. Литература 2010 Copyright оао цкб бибком & ооо Aгентство KнигаCервис
 Скачать 5.18 Mb.
|
|
Copyright ОАО «ЦКБ «БИБКОМ» & ООО «Aгентство Kнига-Cервис» 117 ления отвлекали его ненадолго, снова приходило на ум, что он следует вместе с гонцами за анашой, что имеет дело с точки зрения закона с преступными лицами и до поры до времени ему придется в интере сах задуманного им социальнонравственного репор тажа для газеты мириться с этой жизнью, с тем злом, которое анашисты несут в себе. Он чувствовал при этом невольный под ложечкой холодок, неприятное ощущение в желудке, смутную до озноба тревогу, будто он сам был одним из гонцов, одним из заме шанных в этих преступных делах. И тогда он пони мал внутреннее состояние тех, кто живет с тайным грузом на душе, понимал, что как ни велика земля, как ни радостны новые впечатления, но все это ни чего не стоит, ничего не дает ни уму ни сердцу, если есть в сознании хоть крохотная болевая точка, она определяет исподволь и самочувствие человека, и его отношения с окружающими. Приглядываясь к гон цам, с которыми он делил теперь свой путь в коноп ляные степи, пытаясь разговорить их, вызвать на откровенность, Авдий Каллистратов предполагал, что при всей своей внешней самоуверенности каж дый из гонцовпопутчиков, должно быть, угнетен своим промыслом и неотступным страхом перед не отвратимым возмездием, и жалел их. Ведь ничем иным не объясняется их бравада, вызывающий жар гон, карты, водка, их удаль — пан или пропал, ибо не видят они для себя иного хода жизни. Вызволить души этих людей изпод власти порока, раскрепос тить их, раскрыть им глаза на самих себя, освобо дить от вечно преследующего страха, отравляюще го их, как яд, разлитый в воздухе, — вот чего хоте лось Авдию Каллистратову, и, призывая себе на помощь все свои познания и пусть не богатый, но все же и не малый житейский опыт, он пытался найти подступы к осуществлению этого возвышенного на мерения и теперь понимал, что, уйдя из семинарии, расставшись с официальной Церковью, в душе он оставался проповедником и что нести людям слово истины и добра так, как он понимал его, — самое Copyright ОАО «ЦКБ «БИБКОМ» & ООО «Aгентство Kнига-Cервис» 118 великое, что он мог бы совершить на своем жизнен ном пути. А для этого не обязательно быть рукопо ложенным, для этого надо быть преданным тому, чему поклоняешься. Но между тем он пока еще не представлял себе в полной мере того, на что отважи вался по велению разума и сердца, влекомый благи ми пожеланиями. Ведь одно дело прекраснодушно мечтать и в мечтах нести спасение от пороков, а дру гое — творить добро среди реальных людей, вовсе не жаждущих, чтобы их наставлял на путь добродете ли какойто Авдий, такой же гонецдобытчик, катив ший на край света так же, как и они, за длинным рублем. Какое им дело до того, что Авдий Каллист ратов был одержим благородным желанием повер нуть их судьбы к свету силой слова, ибо непоколеби мо верил, что Бог живет в слове и, чтобы слово во зымело божественное действие, оно должно идти от истины подлинной и безупречной. В это он верил, как в мировой закон. Но он пока не знал одного: что зло противостоит добру даже тогда, когда добро хо чет помочь вступившим на путь зла... Это ему пред стояло еще узнать... VI Горбатые отроги снежных гор, возникшие на рас свете четвертого дня, возвестили о приближении поезда к низовьям Чуйских и Примоюнкумских сте пей, куда они и направлялись. Снежные горы были лишь общим ориентиром в этих пространствах, с удалением в степные просторы и они должны были исчезнуть из поля зрения. Но вот появилось солнце на краю земли, и в несчетный раз все осветилось мирным светом, и поезд, полный людей с такими разными судьбами, не доезжая гор, сверкнул длин ной вереницей вагонов в степи и свернул в затянутые маревом равнины — туда, откуда не видны горы... На станции ЖалпакСаз гонцамдобытчикам предстояло сходить и дальше двигаться своим ходом на свой страх и риск — каждый сам по себе, но по Copyright ОАО «ЦКБ «БИБКОМ» & ООО «Aгентство Kнига-Cервис» 119 единому замыслу и под единой командой. Этото больше всего и занимало Авдия Каллистратова — кто он такой, Сам, главный в этом деле, неусыпное око которого следило за ними, о котором упоминали вскользь и негромко. До станции ЖалпакСаз оставалось часа три езды. Гонцы зашевелились в сборах. Вызывая с утра недо вольство пассажиров, Петруха долго отмывался в туалете после ночной попойки, перед тем как отпра виться к Самому за последними указаниями. В про шлый вечер он с дружками начал с шампанского, которое для них было детской забавой, — они пили его стаканами, как лимонад, а потом перешли на водку, и это дало себя знать. Малолетний Ленька — так тот совсем сомлел, и Авдию с трудом удалось поднять его на ноги. Только упоминание о том, что скоро ЖалпакСаз, заставило Леньку пересилить себя и сесть на полке, свесив лохматую голову на безвольной тощей и грязной шее. Кто бы мог поду мать, что этот мальчишка зарабатывает неплохие деньги преступным путем и что жизнь его уже загуб лена. Поезд шел ровно и ходко по ровным степным про сторам, и гдето в какомто вагоне находился Сам, к которому и поспешил осоловелый Петруха, опроки нув стакан густого и черного, как деготь, чая для окончательного протрезвления. Видимо, Сам не оченьто жаловал выпивох. За всю дорогу Авдию Каллистратову так и не удалось увидеть Самого хотя бы издали, а ведь ехали все в одном поезде. Кто он, каков из себя? Попробуй угадай его среди сотен пас сажиров. Но кто бы он ни был, он был осторожен, как камышовый зверь, затаившийся в чаще, за всю дорогу ничем не выдал себя. Вскоре Петруха вернул ся от Самого, как побитая собака, угрюмый, обозлен ный, очень посерьезневший. Разумеется, Сам креп ко выматерил его за ночной перепой как раз накану не прибытия. Его можно было понять — с того часа, как поезд прибудет в ЖалпакСаз, самое время дей ствия для добытчиков анаши, а олух Петруха на Copyright ОАО «ЦКБ «БИБКОМ» & ООО «Aгентство Kнига-Cервис» 120 дрался так, что будет всю неделю маяться головной болью. Недовольно глянув на Авдия, будто тот был в чемто перед ним виноват, Петруха буркнул: — Пошли, разговор есть. Они подались в тамбур. Там закурили. Стучали, гремели колеса. — Ты вот что, Авдяй, значит, запомни, — начал Петруха. — Да слушаю, — поморщился Авдий. — А ты не больно вороти нос, — обозлился Пет руха. — Кто ты такой есть? — Да что ты, Петр, — постарался утихомирить его Авдий, — зачем зря обижаться? Ну я не пью, ты выпиваешь, так что из этого, зачем ругаться? Ты лучше скажи, что будем дальше делать? — Дальше будет, как Сам скажет. — Ну вот об этом я и говорю. Что Самто сказал? — Твое дело малое, — оборвал его Петруха. — Ты для нас новый, а потому пойдешь со мной и Ленькой, в общем, трое нас будет. А другие ребята, кто сам по себе идет, а кто и на пару с дружком. — Ясно. Только куда идтито? — А это не твоя печаль, со мной пойдешь. Вый дем в ЖалпакСазе. А дальше добираться надо са мим. На попутных машинах до совхоза «Моюнкум ский», а дальше безлюдье — там пойдем уже пешка. — Вот как? — А ты как думал, на «жигульке», что ли, тебя доставят? Нет, братец! Там ведь, если заметят кого, могут и зацапать, а если кто на машине или на мото цикле едет, совсем хана! — Ну и ну! А Самто где будет, он с кем идет? — А тебе какое дело? — возмутился Петруха. — И чего ты все спрашиваешь о нем? Идет, не идет! А может, он и совсем не идет! Он что, тебе подотчет ный, или как это понимать?! — А никак. Раз он у вас главный, надо в случае чего знать, где он. — Вот как раз об этом тебе знать и не надо! — высокомерно заявил Петруха. — Не наше это с тобой Copyright ОАО «ЦКБ «БИБКОМ» & ООО «Aгентство Kнига-Cервис» 121 дело, где он будет да как. Понадобится ему, так он тебя хоть изпод земли достанет. — Петруха много значительно помолчал, как бы оценивая произведен ное впечатление, и потом добавил, глядя в упор мутными, все еще не протрезвевшими глазами: — А тебе, Авдяй, Сам передавал: ежели будешь рабо тать как надо, будешь постоянно наш ходок, а еже ли, не ровен час, курвой окажешься, лучше тебе сей час из дела выйти. Вот сойдем мы на станции, и ва ляй потихоньку на все четыре стороны, мы тебя не тронем, ну а как войдешь в дело — все, назад ходу нет. Скурвишься — на земле тебе места не будет. Понял? — Понял, конечно, что тут понимать. Не малень кий, — отвечал Авдий. — Ну так вот, запомни: я тебе передал, ты слы шал, чтобы потом никаких — не знал да не понял, простите да помилуйте. — Хватит, Петр, — прервал его Авдий. — Не по вторяй без толку. Я ведь тоже сам себе голова. Знаю, на что иду, и знаю, что мне надо. Ты лучше послу шай теперь мой совет. С сегодняшнего дня завяжи и Леньку не спаивай. Он дурачок. Да и тебе зачем? Вот двинемся в те края, поддатые да на такой жаре — какие же мы добытчики будем? — Согласен, — отрезал Петруха и с облегчением улыбнулся, скривив мокрые губы. — Что верно, то верно. Верь, Авдяй, сам не возьму ни капли в рот и Леньке не позволю. Все, крышка! Они помолчали, довольные тем, что разговор за вершился к общей пользе. Поезд, раскачиваясь, по спешал к узловой станции ЖалпакСаз, где происхо дит пересмена тяги и машинистов. Многие пассажи ры, которым предстояло выходить, уже собирали вещи. Ленька тоже обеспокоенно выглянул в тамбур. — Вы чего тут? — поинтересовался он, морщась от головной боли. — Собираться ведь надо. Через часок приезжаем. — Не боись, — отвечал Петруха. — Что нам со бираться? Чай, не девки. Рюкзачок за плечи — и айда. Copyright ОАО «ЦКБ «БИБКОМ» & ООО «Aгентство Kнига-Cервис» 122 — Леня, — подозвал к себе мальчишку Авдий. — Подойди ко мне. Голова болит? — Ленька виновато покачал головой. — Вот мы с Петром постановили: с сегодняшнего дня чтобы ни капли. Согласен? — Ленька молча закивал головой. — Ну иди, мы сей час подойдем. Успеем, не беспокойся. — Да времени еще навалом, — сказал Петруха, глянув на часы. — Целый час с лишним. — А когда Ленька ушел, сказал: — Это ты верно насчет Лень кито. Сам же, гаденыш, рвется пить, а выпьет — на ногах не стоит. Но теперь — баста! Дело есть дело. Это мы в дороге малость побаловались. А потом, не думай, я на Ленькины деньги не пил, может, сам он что... но я пью на свои. — Да разве в этом дело, — отозвался с горечью Авдий. — Просто жалко мальчишку. — Это ты верно, — вздохнул с пониманием Петру ха. Откровенный разговор навел, должно быть, Пет руху на какуюто давно не дававшую ему покоя мысль. — Слушай, Авдяй, а до этого, до нас то есть, ты чем промышлял или работал где? Может, ты из фарцовщиков будешь? Ты не зажимайся, нам теперь или за одним столом гулять в ресторане, или одну парашу выносить из камеры. Кидай хоть так, хоть эдак! Авдий не стал скрывать: — Никакой я не фарцовщик. И зажиматься мне нечего. До этого я в духовной семинарии учился. Такого оборота Петруха, должно быть, никак не ожидал. — Постой, постой! В семинарии, говоришь, — так, значит, ты на попа учился? — Да, выходит, так... — Ого! — вытаращил глаза Петруха и дурашли во присвистнул, сложив губы дудочкой. — Так чего же ты ушел оттуда, или погнали за что? — И то и другое. В общем, ушел я. — А чего так? Бога не поделили, что ли? — озор но продолжал Петруха. — Вот смехуто! Copyright ОАО «ЦКБ «БИБКОМ» & ООО «Aгентство Kнига-Cервис» 123 — Выходит, не поделили. — Ну вот скажи, раз ты все так знаешь... Бог есть или нет? — На это трудно ответить, Петр. Для кого он есть, а для кого его нет. Все зависит от самого человека. Сколько будут люди жить на свете, столько они бу дут думать, есть Бог или нет. — Ну а где же он, Авдяй, если он, скажем, есть? — Он в наших мыслях и в наших словах... Петруха примолк, обдумывая сказанное. Громче и явственней застучали колеса вагонов — их звук доносился в оставленную не закрытой какимито прошедшими через вагон пассажирами дверь тамбу ра. Петруха прикрыл дверь, прислушался к при глохшему стуку колес и наконец сказал: — Выходит, у меня его нет. А у тебя, Авдяй, он есть? — Не знаю, Петр. Хотелось бы думать, что есть, хотелось бы, чтобы был... — Значит, тебе это нужно? — Да, для меня это необходимо... — Вот и пойми тебя, — огрызнулся Петруха. Что то его, видимо, задело. — А на хрен в таком случае едешь ты с нами, коли тебе Бог нужен? Авдий решил, что пока не время и не место углуб лять разговор. — Но деньги ведь тоже нужны, — сказал он при мирительно. — Э, вон ты как запел. Или Бог, или шалые день ги. А сам все же за деньгами двинулся! — Да, пока получается так, — вынужден был признать Авдий. Этот разговор послужил для Авдия Каллистрато ва толчком к размышлению. Вопервых, он отчетли во уяснил для себя, что Сам, тот, который незримо держал поездку гонцов за анашой под своим контро лем на протяжении всего пути, крайне недоверчив, расчетлив и, должно быть, жесток и что, если он за подозрит чтото неладное в какомнибудь звене про водимой им операции, он не остановится ни перед Copyright ОАО «ЦКБ «БИБКОМ» & ООО «Aгентство Kнига-Cервис» 124 чем, чтобы отомстить или обезопасить себя и сто ящих за ним. Этого надо было ожидать — на то она и торговля наркотиками. Второе, что понял он из дорожных разговоров с Петрухой и другими, — на гонцов имеет смысл воздействовать словом, что долг проповедника — доверительный разговор, внушение словом без оглядки на грозящую опасность: несли же некогда самоотверженные миссионеры слово Хрис та диким африканским племенам, рискуя жизнью своей, ибо спасение души ценой жизни может ока заться конечным итогом, судьбой, смыслом его жиз ненного пути — так он спасет душу. На станцию ЖалпакСаз прибыли они около одиннадцати часов дня. Станция была узловая, пе ресадочная, две ветки отходили отсюда в сторону завидневшихся на рассвете далеких снежных гор, и потому проезжих в разные концы здесь было много, что для гонцов имело свои удобства: можно зате ряться в той станционной суете. И все обошлось как нельзя лучше. Авдий удивился, как запросто и дело вито просочились они в обеденное время в привок зальную столовую. Вместе с Авдием их было человек двенадцать (так показалось ему), тех, кому предсто яло отправиться дальше в степи за анашой. Сидели гонцы за столиками разобщенно, по одному, по двое, но на виду друг у друга, хотя между собой открыто не общались и внешне не выделялись среди дорож ной толпы — таких, как Ленька, и более взрослых парней, как Петруха, было полно. Все кудато и от кудато ехали в разгар летнего сезона — типичное смешение азиатских и европейских лиц... И хотя сюда то и дело заходили работники милиции для наблюдения за порядком, и хотя на станции на каж дом шагу встречался милиционер, их это не беспоко ило. Пообедали они быстро, уступив место другим жаждущим своей очереди перекусить дежурными блюдами, и после этого по какомуто неуловимому знаку незаметно рассредоточились — каждый со сво им багажом: с вещмешком, с портфельчиком, в ко торых несли они хлеб, консервы и прочие нужные им Copyright ОАО «ЦКБ «БИБКОМ» & ООО «Aгентство Kнига-Cервис» 125 вещи. Вот так гонцы разъехались по местам, раство рились в бескрайних просторах здешних степей При моюнкумья. Петруха, а с ним Авдий и Ленька отправились втроем, как и было задумано и санкционировано Самим, которого Авдию так и не удалось увидеть. Но в том, что Сам незримо руководил всей операцией, не было никакого сомнения. Ехали они с Петрухой в самый отдаленный конец, чуть не к Моюнкумам, на попутной грузовой машине до отделения совхоза «Учкудук» за четвертак, выплачиваемый Петрухой из денег, отпущенных Самим. На всякий случай со чинили они себе легенду: ониде шабашники. Авдий — плотник, самый нужный в здешних краях человек, что, кстати, соответствовало истине: Авдий и в са мом деле был неплохим плотником. Отец с детства научил. Петруха положил ему в вещмешок, тоже на всякий случай, немудреный инструмент — рубанок, топор, долото, — предусмотрительно захваченный им из дому. Себя и Леньку Петруха должен был вы давать за штукатуров и маляров — они, мол, на ка никулах, учащиеся ПТУ и ехали, стало быть, на от хожий промысел, в далекий «Учкудук», в Примоюн кумье подзаработать у степняков на постройках домов. Версия вполне правдоподобная. День стоял знойный, но в открытом грузовике было легче — не так припекало и продувало свежим степным ветерком. Правда, дорога, как и всякий проселок, была никудышная — вся разбитая. Когда машина притормаживала у колдобин, пыль изпод колес настигала тучей — оставалось только отмахиваться да откашливаться. Единствен ное, что примиряло с тяжелой дорогой, — окружа ющие пространства, невольно появлялась мысль: были бы крылья, полетел бы над землей... «Теперь я как бы воочию убедился, что земля — это плане та, — думал Авдий, стоя у кабины. — А как тесно человеку на планете, как боится он, что не размес тится, не прокормится, не уживется с другими себе подобными. И не в том ли дело, что предубеждения, Copyright ОАО «ЦКБ «БИБКОМ» & ООО «Aгентство Kнига-Cервис» 126 страх, ненависть сужают планету до размеров стади она, на котором все зрители заложники, ибо обе ко манды, чтобы выиграть, принесли с собой ядерные бомбы, а болельщики, невзирая ни на что, орут: гол, гол, гол! И это и есть планета. А ведь еще перед каж дым человеком стоит неизбывная задача — быть человеком, сегодня, завтра, всегда. Из этого склады вается история. Куда мы едем сейчас, ради какой жизненно важной надобности люди ищут отравы себе и другим, что их толкает на это и что они нахо дят в том страшном круге отречения от самих себя?» * * * В Учкудуке, в этом поистине затерянном и Богом забытом казахском поселке, они с ходу нашли себе работу — подрядились на пару дней штукатурить и столярничать в недостроенном доме одного чабана. Сам чабан находился с отарой на отгоне, семья была с ним, а стройка пустовала, порученная соседурод ственнику на тот случай, если объявятся вдруг, как в прошлом году, шабашники. Они объявились, будто наперед знали, — Петруха, Авдий, Ленька, три гон цамолодца. Жили они в том же строении, благо крыша была и погода стояла жаркая. Очажок устроили на дворе и коечто варили даже. Надо сказать, работали как звери. Петруха сам поднимался спозаранку, будил немедленно своих артельщиков, Авдия и Леньку, и они принимались за дело, вкалывали до самой тем ноты. Ужинали уже при свете костерка, и только тогда Петруха позволял себе немного передохнуть и поразмышлять. — Ты вот, Авдяй, смотрю, очень доволен даже — работаешь. Чтото, как положено, с хозяина, конеч но, получим. Но такие деньги, если хочешь знать, нам тьфу! На один зуб. Это мы так, для отвода глаз. А вот как двинемся да на хорошее место выскочим, чтобы в две руки обрывать тот цвет, там дело дру гое — один денек помотался по степи, зато целый год живи, как министр. Ленька, тыто знаешь! Так ведь? |