плаха. Чингиз Айтматов - Плаха (2010, Детская литература) - libgen.lc. Литература 2010 Copyright оао цкб бибком & ооо Aгентство KнигаCервис
 Скачать 5.18 Mb.
|
|
Copyright ОАО «ЦКБ «БИБКОМ» & ООО «Aгентство Kнига-Cервис» 7 8 лом сказал бы ей: пойдем послушаем храмовое пес нопение и в том обретем себя. Но потом на меня на пали сомнения. А что, если это покажется ей скучно и однообразно, не совсем понятно, а главное, одно дело — ритуальное пение в храме, а другое — в свет ском здании при разнородной публике. Не получит ся ли, как если бы баховские хоралы стали испол нять на физкультурном стадионе или в казарме авиа десантников, привыкших к бравурным маршам? К Пушкинскому музею стали подъезжать сверка ющие глянцем машины, прикатил даже интурист ский автобус. Значит, настало время. У входа в Ита льянский дворик уже толпились люди. Чемто они все походили друг на друга, и женщины, и мужчи ны, — так бывает, когда люди сообща ожидают ка когото действия, события. Ктото спрашивал лиш ний билетик. Я отдал один билет студенту, близору кому, должно быть, или не в тех очках. И сам был не рад. Он стал отсчитывать в толпе мелочь, ронял ее, я его просил прекратить, сказал, что билеты были мне подарены и потому один из них я дарю ему, но он ни в какую и, когда я уже проходил в зал, бро сил мне ту мелочь в карман куртки. Конечно, день ги мне были нужны, я жил, как говорится, на воль ных, но скудных хлебах, и все же... Смутило меня и то, что столичная публика была соответственно оде та, а я был в старых, поношенных джинсах, в курт чонке нараспашку, в здоровых башмаках и еще с обритой бородой, к чему я так трудно привыкал, точно бы мне чегото не хватало, ведь я собрался в далекий путьдорогу, в какието неведомые конопля ные степи с невесть какими добытчиками анаши. Но все это были незначительные мелочи... В высоком, в два этажа Итальянском дворике все экспонаты остались, как мне показалось, на местах, только в середине зала поставили плотными рядами стулья, на которых мы и разместились. Ни сцены, ни микрофонов, ни занавеса — ничего такого не было. Там, где положено быть президиуму, стояла с краю небольшая кафедра. Минуты через две все места Copyright ОАО «ЦКБ «БИБКОМ» & ООО «Aгентство Kнига-Cервис» 7 9 были уже заняты, коекто даже толпился у входа. Видимо, среди присутствующих было много знако мых, между собой все оживленно переговаривались, и только я один молчал, был сам по себе. Но вот откудато сбоку из дверей вышли две жен щины. Одна из них, служительница Пушкинского музея, представила другую — болгарскую, как она выразилась, коллегу из софийского музея при собо ре Александра Невского. Разноголосица в зале стих ла. Болгарка, серьезная молодая женщина, гладко причесанная, в хороших туфлях, с красивыми но гами, что почемуто бросилось мне в глаза, строго глянув поверх больших затемненных очков, при ветствовала нас и на сносном русском языке сдела ла небольшой доклад. Рассказала, что наряду с бес ценными экспонатами церковного зодчества, ста ринными рукописями, образцами иконописи и книгопечатания они демонстрируют в своем музее, крипте — полуподвальных залах собора, на вечер них концертах, как сообщила она с улыбкой, и экс понаты в живом исполнении — средневековые цер ковные песнопения. С этой целью по приглашению Пушкинского музея ониде и прибыли с капеллой «Крипт». — Попросим! — предложила она под аплодис менты. Певцы вошли, собственно, они оказались здесь же, за дверьми, через которые и мы проходили. Их было десять человек, всего десять. Причем все моло дые, можно сказать, мои ровесники. Все в одинако вых черных концертных костюмах, с жесткими ба бочками на белых манишках, все в черных ботинках. Ни тебе инструментов, ни микрофонов, ни эстрадных звукоусилителей, ни даже помоста для сцены и ника ких, конечно, световых манипуляторов — просто в зале несколько приглушили свет. И хотя я был уверен, что сюда собрались слуша тели, имеющие представление, что такое капелла, мне почемуто стало страшно за певцов. Столько народу собралось, да и молодежь наша привыкла к Copyright ОАО «ЦКБ «БИБКОМ» & ООО «Aгентство Kнига-Cервис» 8 0 электронному громогласию, а они — как безоружные солдаты на поле боя. Певцы плотно выстроились плечо к плечу, обра зовав небольшое полукружие. Лица их были спокой ны и сосредоточенны, точно они вовсе не боялись за себя. И еще одну странность я заметил — все они почемуто казались похожими друг на друга. Воз можно, потому, что в этот час ими владела общая забота, общая готовность, единый, душевный порыв. Ведь в такие мгновения все, может быть и очень важ ное в другое время в повседневной жизни каждого, начисто исключается из помыслов — точно так пе ред началом боя все думают лишь о том, как одер жать победу. Между тем ведущая, все так же серьезно погля дывая через затемненные очки, дала перед началом концерта коротенькую историческую справку о свое обычности болгарской церкви, идущей от византий ских корней, но со своими особенностями, со своей литургией, коснулась также некоторых деталей, от носящихся к национальным традициям болгарско го пения. И объявила начало концерта. Певцы были готовы. Они еще немного помолча ли, настраивая дыхание, еще тесней сплотились пле чами, и тут стало совсем тихо, зал точно опустел — до того всем было интересно, что же смогут эти де сятеро, как они отважились и на что надеются. И вот по кивку стоящего справа третьим от края — види мо, ведущего в этой группе — они запели. И голоса взлетели... В той тишине как бы медленно тронулась с места божественная воздушная колесница со сверкающи ми ободами и спицами и покатилась по незримым волнам за пределы зала, оставляя за собой долго не стихающий, всякий раз вновь возрождающийся из неисчерпаемых запасов духа торжественный и лику ющий след голосов. Уже с зачина стало ясно, что этой капеллой до стигнута такая степень спетости, такая подвижность и слаженность голосов, которую практически немыс Copyright ОАО «ЦКБ «БИБКОМ» & ООО «Aгентство Kнига-Cервис» 8 1 лимо достигнуть десяти разным людям, какими бы вокальными данными и мастерством они ни облада ли, и если бы это песнопение проходило в сопровож дении любых, особенно современных, музыкальных инструментов, то несомненно такое уникальное зда ние на десяти опорах разрушилось бы. Редкая судь ба могла устроить такое чудо — чтобы именно они, эти десятеро, отмеченные свыше, родились пример но в одно и то же время, выжили и обнаружили друг друга, прониклись сыновним чувством долга перед праотцами, некогда выстрадавшими Его, придуман ного, недостижимого и неотделимого от духа, ведь лишь из этого могло возникнуть такое непередавае мое истовое пение. И в этом была сила их искусства, сильного лишь страстью, упоением, могуществом исторгаемых звуков и чувств, когда заученные боже ственные тексты лишь предлог, лишь формальное обращение к Нему, а на первом месте здесь дух чело веческий, устремленный к вершинам собственного величия. Слушатели были покорены, зачарованы, поверг нуты в раздумья; каждому представился случай са мому по себе, в одиночку, примкнуть к тому, что ве ками слагалось в трагических заблуждениях и оза рениях разума, вечно ищущего себя вовне, и в то же время вместе со всеми, коллективно воспринять Сло во, удесятеряющее силу пения от сопричастности к нему множества душ. И в то же время воображение увлекало каждого в тот неясный, но всегда до боли желанный мир, слагающийся из собственных воспо минаний, грез, тоски, укоров совести, из утрат и ра достей, изведанных человеком на его жизненном пути. Я не понимал и, по правде говоря, не очень и же лал понимать, что происходило со мной в тот час, что приковало мои мысли и чувства с такой неотра зимой силой к этим десятерым певцам, с виду таким же, как и я, людям, но гимны, которые они распева ли, словно исходили от меня, от моих собственных побуждений, от накопившихся болей, тревог и вос Copyright ОАО «ЦКБ «БИБКОМ» & ООО «Aгентство Kнига-Cервис» 8 2 торгов, до сих пор не находивших во мне выхода, и, освобождаясь от них и одновременно наполняясь новым светом и прозрением, я постигал благодаря искусству этих певцов изначальную сущность хра мового песнопения — этот крик жизни, крик чело века с вознесенными ввысь руками, говорящий о вековечной жажде утвердить себя, облегчить свою участь, найти точку опоры в необозримых просторах Вселенной, трагически уповая, что существуют по мимо Него еще какието небесные силы, которые по могут ему в этом. Грандиозное заблуждение! О, как велико стремление человека быть услышанным на верху! И сколько энергии, сколько мысли вложил он в уверения, покаяния, в славословия, принуждая себя во имя этого к смирению, к послушанию, к без ропотности вопреки бунтующей крови своей, вопре ки стихии своей, вечно жаждущей мятежа, нов шеств, отрицаний. О, как трудно и мучительно это давалось ему. Ригведа, псалмы, заклинания, гимны, шаманство! И столько еще было произнесено в веках нескончаемых мольб и молитв, что, будь они мате риально ощутимы, затопили бы собой всю землю, подобно горькосоленым океанам, вышедшим из бе регов. Как трудно рождалось в человеке человечес кое... А они пели, эти десятеро, Богом сопряженные вместе, с тем чтобы мы погружались в себя, в кружа щие омуты подсознания, воскрешали в себе прошлое, дух и скорби ушедших поколений, чтобы затем воз неслись, воспарили над собой и над миром и нашли красоту и смысл собственного предназначения, — однажды явившись в жизнь, возлюбить ее чудесное устроение. Эти десятеро пели так самозабвенно, так богодостойно — быть может сами того не ведая, — что пробуждали в душах высшие порывы, которые редко когда охватывают людей в обыденной жизни, среди постылых забот и суеты. И оттого собравших ся безотчетно переполняла благость, их лица были взволнованны, у некоторых поблескивали слезы в глазах. Copyright ОАО «ЦКБ «БИБКОМ» & ООО «Aгентство Kнига-Cервис» 8 3 Как я радовался, как благодарил случай, привед ший меня сюда, чтобы подарить мне этот праздник, когда мое существование словно бы вышло на вне временной и внепространственный простор, где чу додейственно совмещались все мои познания и пере живания — и в воспоминаниях о прошлом, в созна нии настоящего и в грезах о будущем. И среди этих размышлений мне подумалось, что я еще не любил, и тоска по любви, которая жила в моей крови и жда ла своего часа, дала о себе знать щемящей болью в груди. Кто она, где она, когда и как это будет? Не сколько раз я оглядывался невольно на двери — воз можно, она пришла и стоит там, слушает и ждет, когда я увижу ее. Как жаль, что ее не было в тот час в том зале, как жаль, что невозможно было тогда разделить с ней то, что меня волновало и питало мое воображение. И еще я думал — только бы судьба не устроила из этого нечто смешное, такое, что потом самому будет стыдно вспоминать... Почемуто вспомнилась мне мать в раннем дет стве... Помню ясное зимнее утро, редко падающий снежок на бульваре, она, глядя мне в лицо улыбаю щимися глазами, застегивает пуговицы на распахну том моем пальтеце и чтото говорит, а я бегу от нее, и она весело догоняет меня, и плывет над нашим го родком колокольный звон из церкви на пригорке, где в тот час служит мой отец, провинциальный дья кон, человек, истово верующий и в то же время, как я теперь догадываюсь, прекрасно понимавший всю условность того, что создано человеком от имени и во имя Бога... А я, при всем сочувствии к нему, по шел совсем иным путем, не таким, как он желал. И мне становилось тягостно от сознания того, что отец ушел в мир иной в согласии с собой, а я мечусь, от рицаю прошлое, хотя и восторгаюсь при этом былым величием, могучей выразительностью этой некогда всесильной идеи, пытавшейся, распространяясь из века в век, обращать души необращенных на всех материках и островах, с тем чтобы навсегда, на все времена утвердиться в мире, в поколениях, в воззре Copyright ОАО «ЦКБ «БИБКОМ» & ООО «Aгентство Kнига-Cервис» 8 4 ниях, сдерживая и отводя, как громоотвод молнию в землю, вечный вызов мятежных человеческих сомнений в глубины покорности. Благодарностью им — Вере и Сомнению, силам бытия, обоюдно дви жущим жизнь. Я родился, когда силы сомнения взяли верх, по рождая в свою очередь новые сомнения, и я продукт этого процесса, преданный анафеме одной стороной и не принятый со всеми моими сложностями другой стороной. Ну что ж, на таких, как я, история отыг рывается, отводит душу... Так думал я, слушая ста роболгарские песнопения. А песни те пелись одна за другой, пелись в том зале, как эхо минувших времен. Библейские страс ти в «Жертве вечерней», в «Избиении младенцев» и в «Ангеле вопияше» сменялись суровыми пламенны ми песнями других мучеников за веру, и хотя все это во многом мне было известно, меня неизъяснимо пленяло само действо — то, как эти десятеро завора живали, претворяли знаемое в великое искусство, сила которого зависит от исторической вместимости народного духа — кто много страдал, тот много по знал... Вслушиваясь в голоса софийских певцов, опья ненных, вдохновленных собственным пением, вгля дываясь в их мимику, я вдруг обнаружил, что один из них, второй слева, единственный светлый среди смугловатых и черноволосых болгар, очень похож на меня. Поразительно было увидеть человека, так похожего на тебя самого. Сероглазый, узкоплечий — его, наверное, тоже в детстве звали хиляком, — с длинными светлыми волосами, с такими же жили стыми тощими руками, он, возможно, так же пре одолевал свою застенчивость пением, как мне подчас приходится преодолевать свою скованность, перево дя разговор на близкие мне теологические темы. Можно представить себе, как глупо это выглядит, когда я завожу такие серьезные разговоры при зна комстве с женщинами. И обличием сероглазый пе вец был такой же — впалые щеки, нос с легкой гор Copyright ОАО «ЦКБ «БИБКОМ» & ООО «Aгентство Kнига-Cервис» 8 5 бинкой, лоб перерезан двумя продольными складка ми и — самое примечательное — борода точьвточь такая, как у меня до того, как я ее сбрил. Потянув шись невольно к былой бороде, я снова вспомнил, что назавтра мне предстоит отправиться в путьдорогу вместе с добытчиками анаши. И диву дался, подумав об этом: куда я еду, зачем? Какой контраст — боже ственные гимны и темные страсти привокзальных Утюгов по дурному дыму от дурной травы. Но во все времена настоящая людская жизнь с ее добром и злом протекала за стенами храмов. И наша современ ность не исключение... Вот такое совпадение обликов обнаружил я на том концерте. Потом я уже не спускал глаз со своего двойника, следя за тем, как он пел, как вытягива лось его лицо, как разверзался рот, когда он брал самые высокие ноты. И, сочувствуя ему, я представ лял себя на его месте, точно бы он был моим пере воплощением. Таким образом я как бы участвовал в процессе пения. Во мне все пело, я слился с хором воедино, испытывая необыкновенное, доходящее до слез чувство братства, величия, общности, точно мы встретились после долгой разлуки — возмужалые, сильные и торжествующие голоса наши возносятся к небесам, и земля под нами прочна и незыблема. И так мы будем петь сколько будет петься, петь бес конечно... Так пели они и я с ними. Такое состояние чудес ного забытья я испытываю обычно, когда слушаю старинные грузинские песни. Мне трудно объяснить отчего, но стоит запеть хотя бы троим грузинам, пусть самым обыкновенным, — и изливается душа, и дышит искусство простое и редкое по соразмерно сти, по силе воздействия духа. Наверно, это у них особый дар природы, тип культуры, а может, просто от Бога. Мне не понятно, о чем они поют, мне важ но, что я пою вместе с ними. Думая об этом, я слушал певцов, и меня вдруг посетило озарение, мне открылась суть прочитанно го однажды грузинского рассказа «Шестеро и седь Copyright ОАО «ЦКБ «БИБКОМ» & ООО «Aгентство Kнига-Cервис» 8 6 мой». Небольшой рассказ, каких полно в периодичес кой печати, и нельзя сказать, чтобы он чемто выде лялся, рассказ больше фабульный, чем психологи ческий, скорее романтического склада, но финал этой истории запомнился мне надолго, финал поче муто засел во мне занозой. Содержание рассказа, а вернее баллады, «Шесте ро и седьмой» (сложную фамилию ее малоизвестно го автора я не помню) тоже весьма тривиальное. Пылает революция, идет кровопролитная Граждан ская война, революция утверждает себя в последних схватках с врагом, и в Грузии, стало быть, типичный исторический исход — советская власть побеждает, все больше вытесняя последние остатки вооружен ных контрреволюционеров даже из самых глухих горных селении. Действует основной в таких случа ях закон — если враг не сдается, его уничтожают. Но жестокость порождает ответную жестокость — это тоже давний закон. Особенно яростно сопротивляет ся отряд удалого Гурама Джохадзе, отлично знавше го окрестные горы, бывшего пастухаконника, а ныне дерзкого неуловимого налетчика, запутавшего ся в классовой борьбе. Но и его дни уже сочтены. В последнее время он терпит поражение за пораже нием. В отряд Гурама подослан чекист, который, рискуя быть раскрытым — со всеми вытекающими отсюда последствиями, входит в доверие к Гураму Джохадзе, становится одним из его соратников. Он устраивает так, что, отступая после большого боя с поредевшим от потерь отрядом, Гурам Джохадзе попадает на речной переправе в засаду. Когда они на бешеном скаку достигают берега и бросаются в реку, чекист сваливается с коня возле зарослей: у него якобы обрывается подпруга. А большая ватага кон ников Джохадзе преодолевает на разгоряченных лошадях перекаты широкой горной реки, и на самой ее середине, где они открыты со всех сторон, два за ранее установленных и замаскированных станковых пулемета косят их с двух берегов, берут их в перекре стный кинжальный огонь. Дикая свалка, люди поги |