плаха. Чингиз Айтматов - Плаха (2010, Детская литература) - libgen.lc. Литература 2010 Copyright оао цкб бибком & ооо Aгентство KнигаCервис
 Скачать 5.18 Mb.
|
|
Copyright ОАО «ЦКБ «БИБКОМ» & ООО «Aгентство Kнига-Cервис» 200 нашу Римскую империю своим провозглашением Царства справедливости, хочешь воспрепятствовать растущему могуществу Рима, всемирному его вла дычеству над миром, да только за одно такое наме рение ты трижды заслуживаешь казни! — Зачем так щедро, правитель добрый, вполне достаточно, я думаю, и одной казни. Но всетаки продолжим наш разговор, хоть я и понимаю, как сейчас маются под знойным солнцем палачи, ожидая меня на Лысой горе, так вот, продолжим наш разго вор, но теперь уже по моему последнему, предсмерт ному желанию. Итак, наместник римский, ты уве рен, что то и есть сила, что ты почитаешь силой. Но есть сила иного рода — сила добра, и постичь ее, пожалуй, труднее и сложнее, и для добродете ли не меньше мужества требуется, чем для войн. Послушай же меня, наместник, так получилось, что ты последний человек, с кем у меня разговор перед Лысой горой. И я имею желание открыться тебе, но ты не думай, я тебя не о помиловании буду просить... — Это было бы просто смешно. — Потому и объявляю заранее, чтобы ты, намест ник римский, спокоен был на этот счет. Теперь уже лишь ты один об этом будешь знать. Терзался дух мой прошлой ночью, как думалось мне поначалу, беспричинно. Нет, не душно было в Гефсимании — на загородных всхолмлениях ветерок гулял. А толь ко места я себе не находил, томление, страх и тоска обуревали меня, и звуки тягостные вроде бы из серд ца моего в небо уходили. Мои приверженцы, ученики мои, пытались бодрствовать со мной, однако облегче ние не приходило. И знал я, что час предназначенный наступает, что смерть грядет неотвратимая. И ужас обуял меня... Ведь смерть каждого человека — это конец света для него. — Отчего же так? — не без злорадства глянул Понтий Пилат на подсудимого. — А как же быть, Назарянин, с идеей загробной жизни? Ведь ты же утверждал, что жизнь со смертью не кончается. Copyright ОАО «ЦКБ «БИБКОМ» & ООО «Aгентство Kнига-Cервис» 201 — Опять же судишь по молве, правитель! В за гробном мире беззвучно дух витает, как тень в воде, — то отраженье неуловимой мысли скользит в про странстве запредельном, но плоти туда дороги нет. Ведь то совсем иная сфера, иного, не подлежащего познанию бытия. И времени течение там иное, не подлежащее земному измерению. А речь идет о жиз ни измеримой, жизни на земле. Меня томило стран ное предощущение полной покинутости в мире, и я бродил той ночью по Гефсимании, как привидение, не находя себе покоя, как будто я одинединственный из мыслящих существ остался во всей вселенной, как будто я летал над землей и не увидел ни днем ни но чью ни одного живого человека, — все было мертво, все было сплошь покрыто черным пеплом отбуше вавших пожаров, земля лежала сплошь в руинах — ни лесов, ни пашен, ни кораблей в морях, и только странный, бесконечный звон чуть слышно доносил ся издали, как стон печальный на ветру, как плач железа из глубин земли, как погребальный колокол, а я летал как одинокая пушинка в поднебесье, томи мый страхом и предчувствием дурным, и думал — вот конец света, и невыносимая тоска томила душу мою: куда же подевались люди, где же мне теперь приклонить голову? И возроптал я в душе своей: вот, Господи, тот роковой исход, которого все поколения ждали, вот Апокалипсис, вот завершение истории разумных существ — так отчего же случилось такое, как можно было так погибнуть, исчезнуть на корню, потомство в себе истребив, и ужаснулся я в догадке страшной: вот расплата за то, что ты любил людей и в жертву им себя принес. Неужто свирепый мир люд ской себя убил в свирепости своей, как скорпион себя же умерщвляет своим же ядом? Неужто к этому ди кому концу привела несовместимость людей с людь ми, несовместимость границ имперских, несовмести мость идей, несовместимость гордынь и властолю бий, несовместимость пресыщенных безраздельным господством великих кесарей и следовавших за ними в слепом повиновении и лицемерном славословии Copyright ОАО «ЦКБ «БИБКОМ» & ООО «Aгентство Kнига-Cервис» 202 народов, вооружившихся с ног до головы, кичащих ся победами в неисчислимых междоусобных битвах? Так вот чем кончилось пребывание на земле людей, унесших с собой в небытие божественный дар созна ния. О Господи, взроптал я, зачем же наделил Ты умом и речью, свободными для созидания руками тех, что себя в себе убили и землю превратили в мо гильник общего позора! Так плакал я и стенал один в безмолвном мире и проклинал удел свой и Богу говорил: то, на что Твоя рука не поднялась бы, сам человек преступно совершил... Так знай же, прави тель римский, конец света не от меня, не от стихий ных бедствий, а от вражды людей грядет. От той вражды и тех побед, которые ты так славишь в упо ении державном... Иисус перевел дыхание и продолжил: — Такое вот видение было мне прошлой ночью, и долго думал я над ним, не спал, все бодрствовал в молитвах и, укрепившись духом, намерен был пове дать ученикам моим об этом ниспосланном мне От цом видении, но тут толпа большая явилась в Геф симанию, и среди них Иуда. Иуда быстро обнял меня, поцеловал холодными устами. «Радуйся, Равви», — сказал он мне, а пришедшим до того сказал: «Кого я поцелую, Тот и есть, возьмите Его». И они меня схва тили. И теперь, как видишь, я стою перед тобой, наместник римский. Я знаю, мне сейчас на Лысую гору. Однако ты был милостив ко мне, правитель, и тем доволен я, что перед смертью удалось мне пове дать о том, что пережил я вчера в Гефсимании. — А ты уверен, что я, внимая тебе, всему пове рил? — Это дело твое, наместник, верить или не ве рить. Скорее всего, ты мне не веришь, ведь мы с то бой — как две paзные стихии. Но при этом ты вы слушал меня. Ведь не можешь же ты сказать себе, что ты ничего не слышал, и не можешь запретить себе об этом думать. А я могу сказать себе, что не унес с собой в могилу то, что открылось мне в Гефсима нии. Совесть моя теперь спокойна. Copyright ОАО «ЦКБ «БИБКОМ» & ООО «Aгентство Kнига-Cервис» 203 — Скажи, Назарянин, а ты, случайно, не предска зывал ли на базарах? — Нет, правитель, почему ты так спросил? — Не пойму, то ли ты играешь, то ли ты в самом деле лишен страха и не боишься мучительнейшей казни. Неужто, когда тебя не станет, тебе так важ но, что ты успел сказать, а что не успел, кто тебя выслушал, а кто нет? Кому это все нужно? Не суета ли это, все та же суета сует? — Не скажи, правитель, не суета это! Ведь мысли перед смертью возносятся прямо к Богу, для Бога важно, что думает человек перед смертью, и по ним Бог судит о людях некогда созданных им как наи высшее творение среди всего живого, ибо последние из наипоследних мыслей всегда чисты и предельно искренни и в них одна правда и нет хитрости. Нет, правитель, извини, но напрасно ты думаешь, что я играю. В младенчестве я играл в игрушки, больше никогда. А что до того, боюсь ли я мучений, скры вать тут нечего, я тебе о том уже говорил. Боюсь, очень боюсь! И Господа моего, Отца Всеблагого, молю, чтобы силы дал достойно перенести уготован ную мне участь, не низвел бы меня до скотских воп лей и не срамил иным путем... Так я готов, намест ник римский, не задерживай меня больше, не стоит. Мне пора... — Да, ты сейчас отправишься на Лысую гору. Так сколько же тебе лет, Иисус Назарянин? — Тридцать три, правитель. — Как ты молод! На двадцать лет меня моложе, — с жалостью заметил Понтий Пилат, покачивая голо вой, и, призадумавшись, сказал: — Насколько мне известно, ты не женат, стало быть, детей у тебя нет, сирот после себя не оставишь, так и запишем. — И умолк, собрался было чтото еще сказать, но, пе редумав, промолчал. И хорошо, что промолчал. Чуть было конфузу не наделал. А женщину ты по знал? — об этом намеревался спросить. И сам сму тился: что за бабье любопытство, как можно, чтобы почтенный муж спрашивал о таких делах. Copyright ОАО «ЦКБ «БИБКОМ» & ООО «Aгентство Kнига-Cервис» 204 Глянув в этот момент на Иисуса Назарянина, уло вил по его глазам, что тот догадался, о чем хотел спросить прокуратор, и наверняка не стал бы отве чать на такой вопрос. Прозрачносиние глаза Иису са потемнели, и он замкнулся в себе. «С виду такой кроткий, а какая в нем сила!» — подивился Понтий Пилат, нащупывая ногой соскользнувшую с ноги сандалию. — Ну хорошо, — повернул он вопрос в другую сторону, как бы компенсируя несостоявшийся разго вор по поводу женщины. — А вот сказывали, что ты вроде подкидыш, так ли это? Иисус улыбнулся открыто и добродушно, обна жая белые ровные зубы. — Возможно, что и так в некотором роде. — А точнее, так или не так? — Точно, точно, правитель добрый, — подтвер дил Иисус, чувствуя, что Понтий Пилат начинает раздражаться, ибо и этот вопрос был не очень к лицу прокуратору. — Я был «подкинут» моим Отцом Не бесным через Духа Святого. — Хорошо, что больше ты никому не будешь мо рочить голову, — устало процедил сквозь зубы про куратор. — А все же кто мать, тебя родившая? — Она в Галилее, Марией зовут ее. Чувствую, что она сегодня подоспеет. Всю ночь была в дороге. Это я знаю. — Не думаю, что ее обрадует конец ее сына, — мрачно изрек Понтий Пилат, собираясь завершить затянувшийся разговор с этим юродивым из Наза рета. И прокуратор выпрямился под сводами Арочной террасы во весь рост, величественный, большеголо вый, с крупным лицом и с твердым взглядом, в снеж нобелой тоге. — Стало быть, уточним для порядка, — постано вил он и принялся перечислять: — Отец — как бишь его? — Иосиф, мать — Мария. Сам родом из Назаре та. Тридцати трех лет от роду. Не женат. Детей не Copyright ОАО «ЦКБ «БИБКОМ» & ООО «Aгентство Kнига-Cервис» 205 оставил. Подстрекал народ к мятежам. Грозился разрушить великий храм Иерусалимский и за три дня воздвигнуть новый. Выдавал себя за пророка, за царя Иудейского. Вот вкратце и вся история твоя. — Не будем говорить о моей истории, а вот тебе ска жу: ты останешься в истории, Понтий Пилат, — не громко изрек Иисус Назарянин, взглянув прямо и се рьезно в лицо прокуратора. — Навсегда останешься. — Еще что! — небрежно отмахнулся Понтий Пи лат. Ему всетаки польстило это высказывание, но вдруг, переменив тон, торжественно изрек:— В ис тории останется славный император Тиберий. Да будет славно его имя. А мы лишь его верные спо движники, не более того. — И всетаки в истории останешься ты, Понтий Пилат, — упрямо повторил тот, кто отправлялся на Лысую гору, за стены Иерусалима... А та птица, то ли коршун, то ли орел, что кружи ла с утра над Иродовым дворцом, точно поджидаю чи когото, наконец покинула свое место и медленно полетела в сторону, куда повели окруженного мно гочисленным конным конвоем, связанного, как опас ного преступника, того, с кем так долго беседовал сам прокуратор всей Иудеи Понтий Пилат. Прокуратор же все стоял на Арочной террасе, с удивлением и ужасом следя за странной птицей, ле тевшей вслед за тем, кого вели на Лысую гору... — Что бы это значило? — прошептал прокуратор в недоумении и тревоге... III Тот летний дождь в степи, что так долго собирал ся, еще с вечера темнея и вызревая на горизонте в безмолвных всполохах молний и передвижении туч, начался лишь глубокой ночью. Его тяжелые капли, с силой барабанившие по сухой земле, хлынувшие затем потоками, ощутил на своем лице Авдий Кал листратов, приходя в сознание, — они были первым даром жизни. Copyright ОАО «ЦКБ «БИБКОМ» & ООО «Aгентство Kнига-Cервис» 206 Авдий лежал там же, в кювете подле железной дороги, куда скатился с откоса, когда его сбросили с поезда. Первое, что он подумал: «Где я? Кажется, дождь». Он застонал, хотел передвинуться и от ди кой боли в боку и свинцовой тяжести в голове снова впал в беспамятство, но через некоторое время все таки пришел в себя. Спасительный дождь возродил его к жизни. Дождь лил щедро и могуче, и вода, сте кая с откоса, скапливалась в кювете, где лежал Ав дий. Пробираясь к человеку, она вспучивалась пузы рями, поднималась все выше к горлу, и это застави ло Авдия превозмочь себя, попытаться действовать, чтобы выползти из этого опасного места. В первые минуты, пока тело преодолевало себя, привыкая к движению, это было особенно мучительно. Авдию с трудом верилось, что он остался жив. Ведь как жес токо его избивали в вагоне, на какой страшной ско рости спихнули с поезда, но какая все это ерунда по сравнению с тем, что жив, жив вопреки всему! Жив и может передвигаться, пусть ползком, слышит и видит и радуется этому спасительному дождю, что хлещет как из ведра, омывая его разбитое тело, осту жая руки, ноги и гудящую горячую голову, и будет ползти, пока хватит сил, — ведь скоро рассветет, и настанет утро, и снова начнется жизнь... И тогда он придумает, что ему делать, надо лишь както встать на ноги... Тем временем, прорезая дождь и тьму, один за другим с грохотом пронеслись несколько ночных поездов... И им он тоже был рад, все, что говорило о жизни, радовало его как никогда... Авдий не хотел прятаться от дождя, даже если бы и мог, он понимал, что этот живительный дождь ему необходим. Только бы рукиноги были целы, а уж ссадины, ушибы и даже жгучую боль в правом боку он готов был перенести безропотно... Ему все таки удалось выползти, выкарабкаться на безопас ное место, на небольшой пригорочек, и теперь он лежал под дождем, собираясь с духом, чтобы жить дальше... Copyright ОАО «ЦКБ «БИБКОМ» & ООО «Aгентство Kнига-Cервис» 207 Так возник он вновь из небытия и, возникнув, восстанавливал все то, что составляло суть его жиз ни, и дивился тому, какой удивительной ясности и объемности мысли осеняют его... И он сказал Тому, которого уводили от Понтия Пилата на Лысую гору: «Учитель, я здесь! Что мне делать, чтобы вызволить Тебя, что мне делать, Гос поди? Как мне спасти Тебя? О как мне страшно за Тебя теперь, когда я вновь ожил!» Исторический синхронизм — когда человек спо собен жить мысленно разом в нескольких временных воплощениях, разделенных порой столетиями и ты сячелетиями, — присущ в той или иной мере каждо му человеку, не лишенному воображения. Но тот, для кого события минувшего так же близки, как сиюминутная действительность, тот, кто переживает былое как свое кровное, как свою судьбу, тот — му ченик, тот — трагическая личность, ибо, зная напе ред, чем кончилась та или иная история, что повлек ла она за собой, все предвидя, он лишь страдает, не в силах повлиять на ход событий, и приносит себя в жертву торжеству справедливости, которому никог да не состояться. И эта жажда утвердить правду минувшего — свята. Именно так рождаются идеи, так происходит духовное сращение новых поколе ний с предыдущими и предпредыдущими, и на том свет стоит, и жизненный опыт его постоянно увели чивается, приращивается — добро и зло передают ся из поколения в поколение в нескончаемости памя ти, в нескончаемости времени и пространства чело веческого мира... И потому было сказано: вчерашние не могут знать, что происходит сегодня, но сегодняшние зна ют, что происходило вчера, а завтра сегодняшние станут вчерашними... И еще было сказано: сегодняшние живут во вче рашнем, но если завтрашние забудут о сегодняшнем, это беда для всех... Авдий очень волновался, отчаивался, когда на ступил тот день накануне первого дня Пасхи, и душ Copyright ОАО «ЦКБ «БИБКОМ» & ООО «Aгентство Kнига-Cервис» 208 ным предпраздничным вечером пытался разыскать в Нижнем городе дом, где совершалась накануне Тай ная вечеря с учениками, где преломил Он хлеб, ска зав, что это тело Его, и разлил вино, сказав, что это кровь Его, ведь уже тогда можно было предупредить о грозящей опасности, о предательстве Иуды Иска риота, о необходимости срочно, безотлагательно по кинуть этот страшный город, поспешить как можно скорее в путь. В поисках этого дома он метался в уходящих сумерках по кривым и запутанным улоч кам, зачемто вглядываясь в лица прохожих и про езжих, точно бы у него могли быть здесь знакомые, но ни среди поспешавших в тот час к семейным тра пезам горожан, ни среди тех, кто еще заглядывал в лавки перед их закрытием, он не обнаружил никого, кому бы мог довериться. А многие прохожие так и вовсе не знали, кто это такой — Иисус Христос. Мало ли в городе было бродяг. Какойто сердобольный го рожанин стал его звать к себе на Пасху. Но Авдий, поблагодарив, отказался. Он надеялся предупредить Учителя. От волнения, от света в окнах, от сильных запахов в воздухе, разносившихся от очагов с едой, от парной духоты, исходившей от обильно политых для прохлады дорог и дворов, у него разболелась го лова. Его стало мутить. И тогда он кинулся за город, в Гефсиманию, надеясь застать Учителя с ученика ми еще там, в саду, в молитве и беседе. Но напрасно! И здесь в тот поздний час он никого не обнаружил. В саду было безлюдно, и под тем большим фикусо вым деревом, где схватила Учителя вооруженная толпа, тоже никого уже не было. Ученики отсюда разбежались, как и предсказывал сам Учитель... Луна плыла над дальним морем и над сушей, уже перевалило за полночь — близился роковой день, последствия которого не избудутся веками и долго еще и разно будут сказываться на истории человече ства. Но в Гефсимании и прилегающих к ней всхолм лениях, поросших садами и виноградниками, в тот час было тихо, лишь птицы ночные пели по кустам, лягушки перекликались и журчал, катился, перели Copyright ОАО «ЦКБ «БИБКОМ» & ООО «Aгентство Kнига-Cервис» 209 ваясь при луне по каменистым древним стокам, не спящий Кедрон с кедровых гор, делясь на ручьи и вновь собираясь в единый поток. Все пребывало на своих местах и существовало, как испокон века, — тихо и благостно было на земле в ту ночь, и только он, Авдий, не находил себе покоя оттого, что все свер шалось, как должно было свершиться, и он не мог ничего ни остановить, ни предотвратить, хотя знал наперед, чем все кончится. Напрасно плакал он и взывал в отчаянии к БогуЗавтра. И примириться не мог со свершившимся спустя одна тысяча девятьсот пятьдесят лет от того, когда это произошло, и в поис ках себя, перенесясь в минувшее бытие, мысленно вернулся в то начало, от которого через все круговра щения времени протянулась нить и к его судьбе. Искал ответа, то устремляясь вспять на тысячелетия, то вновь возвращаясь в сегодняшнюю реальность под степной дождь, что лил на голову и плечи, то отре шаясь, то трезво взвешивая факты. И позволял себе в благих порывах волюнтаризм по отношению к истории — концепцию Страшного суда над миром, сложившуюся гораздо позже, вкла дывал в уста людей, живших задолго перед этим, — уж очень не терпелось Авдию, чтобы об этом сказа но было самому Понтию Пилату, поскольку не исчез ла тень Пилата, всесильного наместника империи, и по сей день. (Ведь есть же потенциальные пилаты и теперь!) И в таком опережении событий Авдий Кал листратов исходил из того, что изначальные законы мира действуют всегда, хоть и обнаруживают себя гораздо позже. Так и с идеей Страшного суда — дав но уже ум человеческий терзала идея грядущего воз мездия за все несправедливости, что творились на земле. Но кто же такой был Иисус, от которого идет от счет, как от нуля, в трагическом самосознании духа? И зачем все это надо было? Неужто лишь для того, чтобы у нас была причина для вечного покаяния? И почему с тех пор, как он взошел на крест, так дол го не успокоятся умы? Ведь с тех дней многое, что |