Майкл Кан. Между психотерапевтом и клиентом. Между психотерапевтом и клиентом новые взаимоотношения

• Название: Между психотерапевтом и клиентом новые взаимоотношения
• Дата: 22.04.2023
• Размер: 223.99 Kb.
• Имя файла: Майкл Кан. Между психотерапевтом и клиентом.docx
• Тип: Расшифровка; #1081198
• страница: 13 из 25

Место воспоминаний

 

Если бы достижение повторного переживания являлось единствен­ной целью, терапевту было бы достаточно поощрять осознание взаимо­отношений. Но, как мы уже видели, Гилл убежден также в (1) важности воспоминаний и (2) переносе как главной (королевской) дороге к этим воспоминаниям. Одного осознания чувств по отношению к терапевту, несмотря на принципиальную важность этого, недостаточно. Необхо­димо также помочь клиенту понять, что некоторые чувства не определя­ются всецело существующей ситуацией. Вероятно, во всех случаях они отчасти определены данной реальностью, но редко всецело. Оставши­мися детерминантами являются отношения, ожидания и потребности клиента, перенесенные в консультационный кабинет. Чем больше кли­енты понимают, в какой степени старые силы воздействуют на их отно­шения с терапевтом, и чем сильнее они осознают влияние этих сил на всю свою жизнь, тем меньше властвуют эти прошлые силы.

Позвольте вначале проиллюстрировать сказанное, а затем посмот­рим, что говорит Гилл о подобном аспекте трансферентного анализа.

Клиент: «Всю неделю думал о том, что говорю здесь намного боль¬ше, чем вы. (Пауза.) Я действительно хочу знать, как мой начальник относится ко мне, и не могу оставаться в неизвестности».

Гилл мог бы насторожиться относительно возможности того, что в допо­лнение к заботе о мнении начальника здесь существует скрытый намек на терапевта. Как мы уже видели, он стал бы искать его: «Должно быть, это тяжело». А затем: «Возможно, вы хотите спросить о моем отношении к вам?» Если клиент отрицает это и продолжает отрицать и после других аккуратных «подсказок», то либо попытки декодирова­ния были неправильными, либо сопротивление оказалось еще не гото­вым сдаться. В этом случае терапевт может принять отрицание и боль­ше не упоминать о нем. Но, учит Гилл, удивительно часто клиент при­знает такую расшифровку:

Клиент: «Да, полагаю, меня это интересует. Я имею в виду, что вы не очень разговорчивы. Говоря откровенно, до последне¬го времени думалось, что не очень-то я вам интересен».

Терапевт: «Можете ли вы сказать, что же произвело на вас такое впе­чатление?»

Клиент: «Нет, вряд ли. Это всего лишь мое предположение».

В этой точке мыслительного процесса Гилла происходит следующее: «Я делаю ему минимальные намеки, поэтому интерес к тому, что я ду­маю о нем и как к нему отношусь, вполне резонен. У клиента возникли наиболее плодотворные возможные гипотезы. Предположение о незна­чительности моего интереса к нему вполне правдоподобно. Однако наше общение в течение нескольких недель было живым и вполне сер­дечным, поэтому неопределенность ситуации не подтверждает его гипо­тезу. Таким образом, лучше считать, что здесь мы имеем дело со значи­мым результатом переноса». Гилл считает, что в этот момент терапии возможно помочь клиенту увидеть трансферентные аспекты ситуации, и предполагает сделать это примерно так:

Терапевт: «Вполне правдоподобно. Порою я был немногословен, что могло привести вас к мысли о том, интересны ли вы мне. С другой стороны, мне кажется, что недавно у нас было довольно теплое общение. Хотелось бы узнать, не было ли других причин для подобной интерпретации моего поведе­ния с вами».

Клиент: «Возможно, были».

Терапевт: «Интересно, может быть, в вашем раннем детстве вы боялись, что кто-то значимый для вас не очень-то инте­ресуется вами».

Теперь терапевт встает на позицию исследования некоторого важного генетического материала и хочет помочь клиенту увидеть, как прошлые переживания влияют на текущее восприятие.

 

Интерпретация сопротивления признанию переноса

 

Читая данный раздел, важно иметь в виду, что Гилл не следует за Фрейдом в понимании переноса как искажения⁴⁹. Без сомнения, он соглашается с замечательным открытием Фрейда о том, что мы несем с собой в виде остатков из нашего детства бессознательные ожидания и потребности, которые сохраняют сильное влияние на характер наших представлений о современном мире. Но, в то время как Фрейд доказы­вает значительность искажения нашего восприятия в случаях усиления этих ожиданий и потребностей, Гилл мыслит иначе. Гилл рассуждает так, что все мы постоянно сталкиваемся с необходимостью делать выво­ды из неадекватных данных. Все мы постоянно сталкиваемся с дву­смысленными стимулами и двусмысленными ситуациями, которые должны истолковывать. Мы работаем с этими неопределенностями, пытаясь разрешить их в соответствии с бессознательными потребно­стями и ожиданиями из нашего детства. И не искажаем мир, а пытаемся достичь наиболее вероятных его конструкций, обусловленных неопре­деленностями и нашей историей.

Гилл подчеркивает это, потому что считает, что интерпретации пере­носа никогда не должны нести на себе печать подавления. Интерпрета­ции, воспринятые как критика, вероятнее всего, вызовут еще более сильное сопротивление клиента обнаружению переноса.

Процесс, показанный в предыдущем примере, Гилл представляет как интерпретацию сопротивления признанию переноса. Как клиенты со­противляются осознанию своих чувств по отношению к терапевту, так они сопротивляются и узнаванию в этих чувствах феномена переноса⁵⁰. Открытие того, что причинами наших чувств и восприятий являются не только осознаваемые или видимые нами свидетельства, выбивает нас из колеи, и поэтому мы стремимся противодействовать подобным открытиям. Вероятно, сопротивление будет еще большим, если скрытые причины про­истекают из наиболее болезненных и пугающих фрагментов нашей исто­рии. Вот почему Гилл назвал эту ступень интерпретацией сопротивления.

Гилл предполагает, что существуют три способа интерпретации сопротивления для обнаружения переноса: (1) интерпретация «здесь»-и-«сейчас», (2) интерпретация сегодняшней жизни и (3) генетическая интерпретация.

 

Интерпретация «здесь»-и-«сейчас»

Интерпретация «здесь»-и-«сейчас» использует аспекты терапевтиче­ской ситуации с целью помочь клиенту увидеть, что некоторые реакции на терапевта не являются такими неизбежными, как кажутся. Эти интер­претации не зависят ни от истории клиента, ни от его жизни вне терапев­тической ситуации. Примером может служить приведенная ранее иллюст­рация случая клиента, считавшего, что он не очень интересен своему тера­певту. Сначала клиенту кажется, что его страхи о безразличии терапевта всецело определены реалиями текущих событий. Терапевт напоминает ему о незамеченных им моментах в терапии, помогая увидеть, что эти реалии являются основой для других интерпретаций, и, таким образом, готовит клиенту путь для исследования трансферентных решений.

Однажды я появился на пороге своего аналитика в то время, когда на улице бушевала метель, и обнаружил наружную дверь запертой. Уже много месяцев я входил через эту дверь, и никогда она не была заперта. В конце концов, я все же попал внутрь, позвонив в звонок. Сразу после этого, начиная беседу, я резко пожаловался, что меня не хотели впускать. Как мы сейчас увидим, аналитик точно знала, что дверь вовсе не была закрыта. Будь она так же тактична, как Гилл, она бы сказала: «Я вполне понимаю ваше чувство ужаса перед запертой дверью в плохую погоду, вполне правдоподобно и то, что я закрыла дверь, поскольку вы пытались безуспешно открыть ее. Однако возмож­ны и другие интерпретации. Например, дверь лишь слегка застряла, и вместо того, чтобы, приложив усилие, открыть ее, вы использовали эту ситуацию для переживания заново каких-то старых чувств. Вы часто чувствуете неприятие с моей стороны?» Хотя она была не столь тактич­на, как Гилл, тем не менее, сообщила мне то же самое. Я отшутился.

Спустя пятьдесят минут, перед моим уходом, я тщательно проверил дверь. Естественно, в такую погоду рама попросту разбухла. В дальней­шем, к моему восхищению, дверь никогда не запирали. На следующей сессии я всерьез приступил к работе над своей готовностью чувствовать неприятие с ее стороны.

 

Интерпретация сегодняшней жизни

Интерпретация текущей жизни помогает клиенту увидеть, что особое восприятие аналитика похоже на отношения, поддерживаемые с людьми в его повседневной жизни. В предыдущем примере мой психоаналитик могла бы сказать (вполне правильно): «Не можем ли мы рассмотреть, как похожи эти чувства на те, которые вы испытываете к своим препода­вателям и товарищам по учебе? Вы, вероятно, часто чувствуете, что они не подпускают вас к себе». Скажем, я согласился, и она могла бы пред­положить: «Тогда, возможно, ваша вполне оправданная интерпретация закрытой двери была выражением других чувств».

Точно также, в случае клиента, считавшего, что его терапевт не очень-то им интересуется, аналитик мог сказать: «Не думаете ли вы так же о многих других людях в вашей жизни? Возможно...»

Идея, конечно, заключается в том, что если клиенты смогут понять подобие их чувств к терапевту на те, которые они испытывают к другим людям, то это поможет им в частичном признании трансферентного ха­рактера их чувств к терапевту.

Гилл не использует интерпретации сегодняшней жизни столь часто, как интерпретации «здесь»-и-«сейчас». Он объясняет это тем, что может работать наиболее эффективно, когда вся ситуация, включая свидетельства о переносе, находится непосредственно под контролем обоих — его и клиента.

 

Генетическая интерпретация

Генетическая интерпретация помогает клиенту увидеть схожесть между чувствами к терапевту и чувствами из раннего детства. Слово генетический не относится к биомолекулярным аспектам поведения, исходящим, скажем, из ДНК, а используется в значении «генезиса», то есть, из первичного источника проблем в жизни клиента. Например:

Терапевт: «Вы разговариваете со мной в весьма рассерженном тоне. (Клиент молчит.) Вы сердиты на меня сегодня?»

Клиент: «Да, фактически я немного рассержен. (Пауза.) У меня только что появилась мысль, что вы не одобряете начала моих отношений с этой новой женщиной. (Пауза.) Вы ничего такого особенного не сказали. Просто возникла мысль, и все. (Пауза.)»

Терапевт: «Я думаю, мы узнали кое-что по поводу вашего мнения обо мне. Вы упоминали пару раз о вашей матери, которая давала вам понять, что не одобряет ваших инициатив назначать свидания. (Клиент кивает.) Удивительно, сколько в том, что мы узнали здесь, подспудного, затаен­ного гнева, который вы отчасти выплеснули. Возможно, вы рассердились на меня, решив, что я тоже не одобряю ваших новых отношений».

Генетическая интерпретация помогает узнать клиенту, в какой сте­пени он истолковывает текущую (нынешнюю) реальность в свете своего раннего опыта. Согласно Гиллу, это открытие является наиболее мощ­ным из того, что можно сделать в переносе, когда обе стороны могут наблюдать его во всей полноте.

В классическом психоанализе большую часть трансферентных интерпретаций составляют интерпретации генетические. Такие интер­претации имеют огромное значение и для Гилла, поскольку он, как и любой классический аналитик, твердо убежден в необходимости для клиентов узнавать старые источники их сегодняшнего функционирова­ния. Но Гилл предостерегает от чрезмерного внимания к генетическим интерпретациям; существует опасность углубиться в исследование про­шлого настолько, что при этом упускается из вида работа с переносом. Случись такое, и терапия ре-переживанием будет упущена.

 

Вклад терапевта в переживание клиента

Остается выяснить еще один аспект понимания Гиллом трансфе­рентного обнаружения (распознавания). Мы уже знаем, что Гилл рас­сматривает терапию как межличностную ситуацию, в которой терапевт реально структурирует переживания клиента. Неизбежно клиенты вос­принимают подобную информацию, представленную в полунамеках, и истолковывают их наиболее приемлемо. В равной степени эти интер­претации формируются и переносом, то есть давними потребностями и ожиданиями клиента.

Гилл напоминает нам, что клиенты терпят значительный ущерб, если забывают о том, что, в отличие от безукоризненно запрограммиро­ванных компьютеров, мы, терапевты, — люди далеко не совершенные и при этом выдающие огромный набор знаковых сигналов и символов, которые, в лучшем случае, можем лишь частично осознавать⁵¹. Многие из подобных знаков вызывают мысли клиента о том, что мы о них ду­маем и как к ним относимся. По мере того как терапевт становится в их жизни все более значимой фигурой, эти мысли достигают всевозраста­ющего значения.

Когда мои клиенты обвиняют меня в противоречивости, порой воз­никает искушение сказать в ответ, что они, в конце концов, выражают лишь чувства, касающиеся противоречивости своих родителей. И, есте­ственно, так бывает часто. Но было бы непростительной ошибкой не рассмотреть еще тех путей и обстоятельств, в которых я противоречу себе или, по крайней мере, той области, где моим клиентам должно казаться, что я непоследователен.

Клиент: «Мне кажется, иногда вы очень противоречивы». (Терапевт обдумывает это минуту и понимает, что сегодня она приветствовала клиента не столь сердечно, как раньше.)

Терапевт: «Интересно, думаете ли вы, что я отнеслась к вам не так тепло, как обычно, когда вы пришли».

Клиент: «Да, верно. Иногда я нравлюсь вам, а иногда нет. Было бы легче, если бы я нравился вам все время». (Терапевт размышляет и понимает, что когда клиент пришел сегодня, она все еще была занята предыду­щим клиентом, но это длилось только несколько мгно­вений и, по крайней мере, ее настроение было вполне дружелюбно к этому клиенту, когда они приступили к работе.)

 Терапевт: «Я думаю, вы правы в том, что не было обычного тепла, когда вы сегодня пришли. (Пауза.) И ваше объяснение этого, как показателя того, что вы мне не нравитесь, кажется вполне приемлемым. Действительно, можно понять, почему вы так объяснили это. (Пауза.) Тем не ме­нее, я хочу спросить, и, может быть, вы согласитесь, что существуют и другие интерпретации. Возможно, я была рассеянна. Поэтому, попробуем рассмотреть, почему вы выбрали эту правдоподобную интерпретацию из других, не менее вероятных».

И здесь открывается путь для исследования трансферентных под­текстных выводов и умозаключений.