Методические рекомендации по самостоятельному изучению курса, контрольные тесты для самопроверки, практические задачи, словарь терминов римского частного права

• Название: Методические рекомендации по самостоятельному изучению курса, контрольные тесты для самопроверки, практические задачи, словарь терминов римского частного права
• Дата: 07.01.2023
• Размер: 1.56 Mb.
• Имя файла: rimskoe_chastnoe_pravo.doc
• Тип: Методические рекомендации; #875832
• страница: 26 из 26

75 От слова res (вещь) происходит и название данной категории договоров – contractus reales.

76 Соответствующий правовой акт (senatusconsultum Macedonianum) был издан в виде сенатского постановления при императоре Веспасиане (конец I в. н.э.).

77 Поэтому современное понятие «денежная ссуда» с точки зрения римского права является бессмыслицей.

78 Исключение из этого правила допускалось только в тех случаях, когда под «использованием» понималась демонстрация вещи на выставке, в торжественной процессии и т.д. (D. 13. 6. 6).

79 Если на хранение принимались родовые вещи (деньги, зерно и т.д.), римские юристы называли это depositum irregulare («особое», «необычное» хранение). Такой договор по цели соответствовал договору хранения, а по содержанию – договору займа. В частности, отдать по окончании хранения разрешалось, как при займе, другие вещи того же количества и качества.

80 Собственно говоря, и сам депонент не обязательно должен быть собственником вещи. На хранение можно было сдать и чужую вещь, которая находится у депонента по праву сервитута, залога и т.д.

81 Гай комментирует это так: депонент сам виноват в том, что доверил вещь на хранение «небрежному другу» (D. 44. 7. 1).

82 При доверительном залоге (fiducia) и залоге типа pignus.

83 Обязательство одной стороны предоставить другой определенное количество родовых вещей, еще не выделенных из общей массы, могло быть установлено другим договором – стипуляцией.

84 От «покупки будущей вещи» классические юристы отличали «покупку надежды» (emptio spei). Этот последний контракт представлял собой своего рода лотерею, когда покупатель заранее приобретал, например, все содержимое рыболовной сети или охотничьего капкана. Такая сделка вступала в силу немедленно, и даже если сеть оказывалась пустой, условленную цену следовало уплатить.

85 Хотя хозяйственной целью купли-продажи был переход товара в собственность покупателя, римские юристы не говорили прямо о том, что продавец обязан передать покупателю право собственности на вещь, а предпочитали называть это «беспрепятственным обладанием». Уже упоминалось о том, что продавец мог не быть собственником вещи. Поэтому, как пишет Ульпиан, «передача товара, если продавец был собственником, делает собственником и покупателя, если же не был, лишь обязывает продавца нести ответственность в случае эвикции» (D. 19. 1. 11).

86 Впрочем, можно было при заключении договора взять с продавца обещание в форме стипуляции возвратить в случае эвикции не однократную, а двойную стоимость вещи.

87 Данные положения противоречат общим принципам римского права: «риск случайной гибели вещи лежит на собственнике» и «плоды вещи принадлежат ее собственнику»: ведь собственником до передачи товара оставался все же продавец. Вероятно, такое исключение из общего правила объяснялось тем, что в древнейший период покупатель становился собственником непосредственно в ходе сделки, и отдельные следствия такого порядка остались в силе и позднее.

88 Разумеется, с тем условием, что продавец сам был собственником.

89 При этом продавец обязан известить покупателя о том, что ему предложены более выгодные условия, и если тот согласится уплатить столько же, право покупки товара останется за ним.

90 Наем вещей иногда именуют более поздним термином «аренда».

91 Как и при договоре ссуды, допускалось следующее исключение из общего правила: можно было арендовать те или иные родовые и потребляемые вещи с целью их демонстрации на выставке, в торжественной процессии и т.д.

92 На тот случай, если наниматель по своей инициативе не только исправил вещь, но и увеличил ее ценность (например, возвел постройки на арендованном участке), римские юристы предусмотрели следующее правило: возмещению подлежат затраты, понесенные «по необходимости или с пользой» (D. 19. 2. 55). Улучшения, сделанные нанимателем для собственного удовольствия, наймодатель оплачивать не обязан. Впрочем, если улучшение представляло собой новую часть вещи, которую можно было отделить от нее без ущерба для самой вещи, то наниматель имел право унести эти части с собой.

93 Можно предположить, что в данном случае в действиях наймодателя, который недостаточно тщательно проверил надежность бочек, отдавая их внаем, юристы усматривали «легкую небрежность».

94 Особые льготы были предусмотрены в классическом праве для арендаторов земли, которые по договору были обязаны ежегодно отдавать наймодателю не деньги, а определенное количество продуктов. Такой наниматель освобождался от арендной платы за тот год, в котором урожай погиб в результате стихийного бедствия или другой необычной случайности. Если же имел место обычный недород, можно было в данном году требовать снижения платы, а затем, в урожайные годы, возместить то, что было недоплачено.

95 Если предметом найма являлась рабочая сила раба, это квалифицировалось не как наем услуг, а как наем вещи.

96 Если не считать попытки Диоклетиана в 301 г. н.э. установить государственные расценки в «Эдикте о ценах».

97 Таким образом, само латинское название договора – locatio-conductio operis – можно передать как «наем законченного труда» (operis – родительный падеж от opus).

98 Особый случай распределения ответственности за гибель вещей был предусмотрен законом о выброшенном в море (lex Rhodia de jactu). Когда заключался договор о перевозке груза по морю, риск случайной гибели груза ложился не на подрядчика, а на собственника. Если же из-за серьезной угрозы (шторм, появление пиратов) команда была вынуждена выбросить за борт часть груза, то стоимость погибших вещей возмещалась собственнику теми лицами, чей груз остался цел, пропорционально доле каждого. Разумеется, хозяева погибших вещей также теряли свою долю. Таким образом, риск случайной гибели вещей возлагался на всех собственников груза, находившегося на корабле.

99 Промедление с приемкой было не в интересах заказчика; помимо прочего, с момента окончания работ (а не с момента приемки) именно он, заказчик, нес риск случайной гибели вещи.

100 Только с III в. н.э., и только в экстраординарном суде стали приниматься иски по поводу обещанных и невыплаченных гонораров.

101 Впрочем, поверенный имел возможность отказаться от договора, пока не приступил к его исполнению. Действовал следующий принцип: отказ поверенного допустим в том случае, если у доверителя еще есть время принять соответствующие меры и избежать убытков.

102 Вообще говоря, смерть доверителя, как и смерть поверенного, прекращала действие обязательства, однако обязанность возмещения ущерба с наследников не снималась.

103 Если в контракте не говорилось, какой именно вид товарищества создается сторонами, то, как заявляет Павел (D. 17. 2. 7), следует считать, что это - «societas quaestus».

104 В этом случае для установления права собственности не требовалось совершать тот или иной акт traditio (передачи имущества), достаточно было простого соглашения, которое приравнивалось к «молчаливаой традиции».

105 Сохранение раздельной собственности было невозможным лишь тогда, когда товарищи собирали в общую массу деньги и другие родовые вещи.

106 Соответствующий пример приводит Гай (3. 151): один из участников товарищества с общностью всего имущества, узнав о своем праве на чье-то наследство, немедленно заявляет о расторжении договора, чтобы не делить наследственное имущество с остальными. В данном случае у других товарищей есть все основания для того, чтобы потребовать раздела наследства.

107 При этом по основному иску можно было обратить взыскание на все имущество должника, а прочие товарищи отвечали лишь в пределах суммы обогащения от данной сделки.

108 Это название, укоренившееся в литературе по римскому праву, нельзя признать вполне удачным, т.к. некоторые из «безыменных контрактов» все же имели имя (как, например, договор мены).

109 Подразумевается неофициальное, внесудебное разрешение спора между друзьями или знакомыми. Соглашение между самими спорщиками называлось compromissum и относилось к «узаконенным пактам» (см. ниже).

110 Признаками дарения считались безвозмездность передачи, а также намерение дарителя проявить щедрость (animus donandi). Объектом дарения могли быть деньги, вещи, права, некие действия в пользу одаряемого. Переход права собственности совершался путем манципации, судебной цессии или традиции.

111 Такое «случайное сообщество» (communio incidens) могло возникнуть в результате либо наследования, либо дарения с условием, либо случайного смешения вещей. Отношения между этими лицами регулировались теми же правилами, что и отношения внутри товарищества, с той лишь разницей, что любое из этих лиц, не будучи связанным договором, в любой момент могло потребовать раздела общего имущества.

112 Если исполнитель рассчитывает на вознаграждение, то он старается зря, поскольку без договора это невозможно. Если же он намерен взять на себя расходы, тогда речь идет не о negotiorum gestio, а об одной из форм дарения.

113 Разбирая различные казусы, классические юристы пришли к выводу, что ненужная, обременительная «медвежья услуга», оказанная исполнителем хозяину (скажем, дорогостоящий ремонт выброшенной хозяином вещи), не ведет к возникновению обязательств. С другой стороны, исполнитель может предпринять какие-то действия, которые, казалось бы, не имеют отношения к интересам хозяина, но тот вправе усмотреть в них пользу для себя и последующим одобрением (ratihabitio) признать свои обязательства.

114 Из этого общего правила Лабеон и Ульпиан допускают следующее исключение: если исполнитель из дружеских побуждений взял на себя заботу о чужом имуществе, которое подвергалось серьезной опасности, он отвечает только за злой умысел и за «грубую неосторожность».

115 Если лицо, сделавшее платеж, при этом сознавало, что никакого долга нет, значит, речь идет о дарении. Если же тот, кто принял уплаченное, прекрасно понимал, что произошла ошибка, но не отказался от обогащении, то подобное поведение приравнивалось к краже.

116 Так называется этот иск в кодификации Юстиниана; примерно то же содержание имел и более ранний иск condictio ob rem dati.

117 В древнейшие времена подобный деликт вызывал не обязательство, а месть, которую Законы XII таблиц ограничили принципом талиона – око за око, зуб за зуб (VIII. 2). Возмещение материального ущерба или штраф имели основанием договор, заключаемый между потерпевшим и обидчиком для того, чтобы последний откупился от мести. Однако уже в течение того же древнейшего периода частная месть была запрещена и заменена определенными денежными компенсациями за каждое правонарушение. После этого сам факт совершения деликта стал непосредственным источником обязательства.

118 Тем не менее, иск к наследнику нарушителя был возможен на том основании, что в его имущество по наследству перешло что-либо полученное в результате деликта.

119 В том случае, если требовалось возмещение причиненного ущерба, это правило не действовало, и уплата соответствующей суммы одним из нарушителей освобождала остальных от обязательства.

120 Таким образом, по древнему цивильному праву «открытое воровство» признавалось не частным деликтом, а уголовным преступлением.

121 В древнейшие времена мог проводиться и торжественный, ритуальный обыск, при котором обыскивающий был одет только в набедренную повязку и имел при себе чашу. Если украденное находили при таком обыске, виновный отвечал так же, как если бы был пойман с поличным.

122 С одной стороны, иск по закону Аквилия являлся персекуторным, т.е. направленным на возвращение стоимости утраченной вещи. С другой стороны, он имел и штрафную функцию, поскольку истец требовал возмещения не текущей, а наивысшей за последний год или месяц стоимости вещи, а кроме того, ответчик уплачивал в качестве штрафа еще столько же, если неосновательно отрицал свою вину.

123 Если дом принадлежал нескольким хозяевам, они несли солидарную ответственность.

124 См. главу VII, рубрика «Преторские пакты».

125 Исключение составляли подвластные сыновья, обладавшие т.н. «военным пекулием», о котором см. главу III, рубрика: «Дети и родители».

126 В предклассический период, когда преторы стали дополнять и развивать старинные нормы цивильного права, термин hereditas охватывал только те права собственности, которые передавались по наследству согласно требованиям Законов XII таблиц, в то время как лица, получившие наследство по преторскому праву, приобретали не hereditas, а bonorum possessio (владение имуществом) и именовались не «наследниками», а «владельцами». Позднее, в классический период, эта разница постепенно стиралась, что будет видно из дальнейшего изложения.

127 См. часть I, гл. III.

128 Поскольку «брак с властью мужа» почти вышел из употребления, «своими наследниками» оставались только дети, проживавшие с отцом. Практический смысл их вторичного упоминания в списке наследников состоял в том, что эманципированные дети могли в установленный срок не затребовать свою долю наследства, и тогда отцовское имущество делили между собой родные дети как sui heredes.

129 Полнородные братья и сестры - те, кто имел одних и тех же отца и мать. Неполнородными братьями и сестрами называются те, у кого одна и та же мать, но разные отцы, или наоборот.

130 «Продать» право на наследство непосредственному наследнику, не привлекая доверенное лицо, было невозможно потому, что домовладыка не должен был заключать сделок с подвластными лицами.

131 Во время эпидемии подписи можно было собрать, не приглашая свидетелей в одно место; в селе достаточно было пяти свидетелей, причем грамотные могли расписываться за неграмотных; завещание в пользу детей вообще не требовало свидетелей, если же в нем были отдельные распоряжения в пользу других лиц, приглашались пять человек.

132 Доли наследников по завещанию должны были представлять собой дроби со знаменателем 12 (1/2=6/12; 1/4=3/12; 1/6=2/12 и т.д.)

133 О них см. следующую главу.

134 Исключение составлял т.н. «военный пекулий» подвластных сыновей, который они могли завещать.

135 Т.н. intestabilitas, о которой см. часть II, главу II («Лица»).

136 Если письменное завещание было уничтожено другим лицом или утрачено, оно силы не теряло, хотя зачастую восстановить его содержание после смерти завещателя было уже невозможно.

137 Об этом понятии см. выше, гл. II.

138 Размер этой доли исчислялся так: если по завещанию наследниками назначались другие члены семьи (sui heredes), обойденные вниманием завещателя домочадцы получали равную с ними долю; если же наследники не принадлежали к семье завещателя, им оставлялась только половина наследства, а другая половина делилась между обойденными членами семьи.

139 Centum viri – «сто мужей». Эти судьи заседали не все сразу, а отдельными группами.

140 Братья и сестры наследодателя могли оспаривать только такое завещание, в котором наследником назначалось опозоренное лицо (см. понятие turpitudo в главе «Лица»).

141 Если в завещании на легатария возлагались какие-то обязанности, такое ошибочное указание считалось ничтожным и не подлежало исполнению.

142 Разумеется, такая практика потребовала известных ограничений. Так, в начале классического периода особыми законодательными актами было запрещено оставлять фидеикомиссы в пользу лиц, лишенных права получать наследство от римских граждан. При Юстиниане было установлено, что фидеикомиссы должны быть подтверждены пятью свидетелями.