Мое любимое убийство
 Скачать 4.4 Mb.
|
|
ГЛАВА Наследующее утро мы еще затемно перебрались на тот берега на рассвете начали искать следы. Том в прошлый раз измерил их длину и ширину, а форму каблуков знал точно — там, в пристройке, он залил в отпечатки сало со свечи, получились тоненькие отливки. Он вырвал листок из конторской книги Крота и обвел их его же пером. По мне, следы как следы, ничего особенного, только у второго на левом ботинке у каблука отбит внутренний передний угол. Нонам, по-моему, от этого никакой пользы — ведь он ушиб левую ногу, когда упал с обрыва, и если он ее и сейчас волочит, то никакого каблука видно не будет. Том мне на это в ответ: если бы он волочил ногу, последам было бы видно. Ну да, так оно и есть, я спорить не стал. Мы начали искать на иллинойсском берегу, выше по течению в миле от парома. Там есть низинка, куда можно уложить хромого, но она всего одна, а вокруг нее до самого парома — обрывистый берег, десять футов высотой, как стена. Следов было много, и свежих и старых. Ноте, что нам нужны, наверное, давно уже затоптали. Мы завернули поглубже в лес, дошли вдоль реки до самого парома, а там — тоже следы, нонете. А ниже парома на целые мили ни одного места, где они могли бы высадиться. Вот мы и пошли по дороге, ведущей от парома, и все прочесали по обеим ее сторонами прошли вдвое дальше, чем за это время мог уйти хромой, но все без толку. Искали мы до самого вечера, а на другой день вернулись и снова искали, все вокруг обшарили, до самой темноты бродили — и никакой пользы. На третий день обыскали остров Джексона — ничьих следов не было, кроме Флэкера. Он утащил наши печатные принадлежности и часть еды. Мы перебрались на наш берег, хотели зайти в пещеру, а там солдаты их полковник Элдер туда послал из-за всей этой шумихи с заговором, и сунься туда кто чужой — ему бы не поздоровилось! Делать нечего, поплыли мы домой. Том опять нос повесил — ведь Джиму теперь придется ехать на Юг с Королем и Герцогом, и немало хлебнет он горя, пока мы устроим ему побеги отправимся в Англию. И вдруг Том как подпрыгнет от радости, да и говорит Ну и дураки мыс тобой, Гек! — Я и сам знаю, что дураки. А что Нам с тобой здорово повезло — вот что Ну давай выкладывай, я слушаю Значит, так тех двоих мы не нашли и никогда не найдем. И если Джим останется здесь, не миновать ему виселицы — понимаешь Поэтому хорошо, что его продадут на Юг, и здорово, что ты наткнулся на Короля с Герцогом! Лучше и быть не могло, потому что — Ерунда, — отвечаю. — Еще пару минут назад ты места себе не находил оттого, что Джима продают на Юга теперь говоришь, что нам повезло. С чего это вдруг Потому что никто его на Юг не продаст. Я от радости чуть не подпрыгнули едва не отшиб себе пятки, но сдержался, чтобы потом не расстраиваться, испрашиваю И как ты собрался этому помешать Просто. Дураки мы, что раньше до этого не додумались. Мы спустимся вместе сними по реке на том же пароходе, а когда доберемся до Каира, окажемся в свободном штате. И тут мы скажем на Юге вам за Джима дадут самое большее тысячу долларов, а здесь вы можете получить эту тысячу прямо сейчас! Тут я не удержался, подпрыгнули отшиб себе пятки. И говорю Вот здорово, Том С меня половина денег Нет, с тебя нисколько Нет, половина Нет, нисколько. Если бы не заговор, Джим не сидел бы в тюрьме и ничто бы ему не угрожало. Все из-за меня — значит, мне и платить Так нечестно, — отвечаю. — Как я, по-твоему, заполучил половину разбойничьих денег и сделался таким богачом Из-за того, что я такой умный Нет, это все благодаря тебе По-хорошему, все эти деньги твои, а ты их не стал брать. Я до тех пор к нему приставал, пока он не согласился А теперь слушай, — говорю. — Не такие уж мы дураки, что раньше не додумались. Здесь мы бы Джима купить не смогли — ведь он свободный, и покупать его не у кого. Никто нам его не продаст, кроме Короля с Герцогом, ау них можно его купить только на свободной земле, чтобы переправить вверх по реке Огайо в Канаду, а оттуда — в Англию. Выходит, мы уже обо всем хорошенько подумали, и не такие уж мы дураки Ладно, не дураки, но разве нам не повезло, что мы поплыли вниз по реке, когда вроде и смысла в этом не было А если бы не поплыли, таки не встретили бы Короля с Герцогом, и тогда Джима уж точно бы повесили. Будто какая-то сила вмешалась — правда, Гек? Голос у него был очень торжественный не иначе как снова почуял волю Провидения. Я ему таки сказала Том отвечает Теперь-то ты научишься верить по-настоящему. Я чуть было не сказал Вот было бы здорово — другой что-то делает, а хвалят за это меня, но прикусил язык. И правильно сделал. Том поразмыслил чуть-чуть и говорит — Придется нам, Гек, заговор отложить — у нас итак дел по горло, мы не сможем им заниматься как следует. Я разозлился и чуть не сказал Мы его итак давно отложили, и уж точно ничего хорошего от него невидим, столько натерпелись, а он того не стоит, — но снова сдержался, как в прошлый раз. Думаю, правильно сделал. После ужина мы пошли в тюрьму, принесли Джиму пирога и еще всякой всячины, рассказали ему, как мы собираемся купить его в Каире и переправить в Англию. Ей-богу, Джим не выдержали расплакался, да еще и пирогом подавился, и пришлось его колотить по спине, чтоб он не задохнулся, — а то бы никакой разницы что задохнулся, что повесили. Джим пришел в себя, повеселел, тоску его как рукой сняло. Взял он свое банджо и стал петь — только не Скоро буду далеко отсюда, как раньше, а «Джинни, напеки лепешек и все самые веселые песни, какие только знал. И хохотал до упаду над Королем и Герцогом, а я смотрел на него, и у меня душа радовалась. А потом лихо сплясал негритянский танец и сказал, что с детства себя таким молодым не чувствовал. Он захотел повидаться с женой и детьми, если их хозяева разрешат, и с шерифом тоже — а ведь раньше и слышать об этом не хотел. Мы обещали, что попробуем это устроить. Хорошо бы привести их завтра утром, чтобы Джим успел сними попрощаться, пока не приплыли на пароходе Король и Герцог. В ту ночь мы собрались в дорогу, а утром я пошел к судье Тэтчеру и взял восемьсот долларов. Судья очень удивился, ноя ему таки не сказал, для чего мне деньги. Том взял еще восемьсот, и мы пошли договариваться насчет жены и детей Джима. Хозяева были очень к нам добры, ноне смогли их отпустить прямо сейчас. Обещали, что отпустят в другой раз — может быть, наследующей неделе, ведь торопиться некуда Мы, ясное дело, ответили, что некуда, — а куда было деваться? Мы пошли в тюрьму, и Джим очень расстроился, но понял, что ничего тут не поделаешь. Неграм к таким вещам не привыкать. Мы болтали как нив чем не бывало, пока не услыхали шум парохода. Тут мы так разволновались, что даже говорить не могли. И каждый раз, когда на дверях лязгали цепи и засовы, у меня дух захватывало и я думал про себя это они Но никто не появлялся. Король с Герцогом таки не пришли. И мы, и Джим, конечно, расстроились, но подумали ничего страшного — они, наверное, напились, устроили драку, и их забрали в каталажку, а завтра они появятся. Ну, мы спрятали деньги и пошлина рыбалку На другой день решили, что суд будет через три недели. И снова ни Короля, ни Герцога. Мы решили подождем еще денек и, если они не появятся, отправимся в Сент-Луис, пойдем в каталажку и узнаем, сколько им еще осталось сидеть. Они не появились. Пришлось нам ехать в Сент-Луис. И ей-богу, оказалось, что в каталажке их нет и не было! Дела были хуже некуда. Том даже стоять не мог — пришлось ему сесть. Мы не знали, что теперь делать где ж этим жуликам еще быть, кроме каталажки? Тогда мы пошли в следственную тюрьму. Никакого толку — там их тоже не было. Нам с Томом стало страшно. Но надо было не сидеть сложа руки, а что-то делать. Город большой, просто огромный — говорят, в нем народу шестьдесят тысяча может, это и вранье. Номы все равно за четыре дня обшарили его вдоль и поперек, особенно самые лихие места. Но Короля с Герцогом таки не нашли — их как ветром сдуло. Мы совсем приуныли — ничегошеньки у нас не получается! Наверняка сними что-то случилось — неизвестно что, но, ясное дело, не пустяк какой-нибудь. И если так дальше пойдет, то и Джиму несдобровать. Я решил, что они умерли, но Тому ничего не сказал — ему бы от этого легче не стало. Пришлось возвращаться домой с пустыми руками. Мы почти всю дорогу молчали — говорить было не о чем, зато было о чем подумать. Самое главное — что мы скажем Джиму и как сделать, чтобы он не терял надежду. В тюрьму мы ходили каждый день, и делали вид, что ничего не случилось, и притворялись веселыми. Старались мы как могли, но получалось у нас из рук вон плохо — никто бы на такое не поддался, кроме старика Джима, который нам верил. Держались мы две недели с лишними в жизни не было у нас дела трудней и печальней. И каждый раз мы повторяли, что все будет хорошо, но к концу у нас уже не получалось сказать это твердо и от души, и Джим почуял неладное, и сам принялся нас подбадривать и утешать. Мы едва могли это вынести значит, он понял, что мысами не верим по-настоящему, и от жалости к нам даже за себя перестал бояться, но был такой час, когда мы к тюрьме и близко не подходили, — когда прибывал пароход. Каждый раз мы его встречали и смотрели, кто сходит на берег. Вначале, бывало, подходит пароход к пристани, и кажется мне вон эти два жулика, в толпе на полубаке. Толкаю Тома локтем и говорю Вон они — а потом оказывается, что обознался. И в конце мы уже ходили туда по привычке, пассажиров оглядывали безо всякого интереса, а как все сойдут на берег, разворачивались и шли прочь. Странное дело месяц назад я все бы отдал, чтобы избавиться от Короля с Герцогом, а сейчас я бы им обрадовался, как родной маме! Том побледнел, потерял аппетит, спал плохо, ходил мрачный и все больше молчал. Тетя Полли так беспокоилась за него, что чуть сума не сошла. Она думала, это Сыны Свободы так напугали Тома своими листовками и рогом, что тот заболел. Каждый день она пичкала Тома всеми лекарствами, что под руку попадутся, а когда подглядывала за ним в замочную скважину, Том, вместо того чтобы скармливать лекарства кошке, ел их сам. От этого тетя Полли еще пуще перепугалась, а еще сказала: попадись мне этот Сын Свободы, что развесил листовки, ей-богу, кости ему переломаю! Мы с Томом были свидетелями, а защищать Джима должен был молодой такой адвокат — он приехал в город совсем недавно и сидел без работы, а больше никто не взялся защищать свободного негра, хотя мы обещали хорошо заплатить. Им не хотелось подводить Тома, но ведь им тут на жизнь зарабатывать, а вольных негров у нас не любят. Том все понимал он бы и сам не стал защищать свободного негра, кроме Джима. ГЛАВА Наутро тетя Полли не хотела пускать Тома в суд. Говорила, что мальчишкам там делать нечего, да нас и не пропустят — весь город туда собирается, и нам места не хватит. А Томи отвечает Для нас с Геком место найдется. Мы будем свидетелями. Тетя Полли ушам своим не поверила. Сдвинула очки на лоб и говорит Свидетелями Вам-то что об этом известно, хотела бы я знать? Но мы не стали тратить время на разговоры и поскорее удрали. А тетя Полли пусть спокойно прихорашивается — она ведь тоже идет туда вместе со всеми. В суде было не протолкнуться. И женщин было очень много — целых семь или восемь скамеек. И тетя Полли, и вдова Дуглас, и мисс Уотсон, и миссис Лоусон — все сидели рядом. И Тэтчеры, и еще очень многие позади них — все из высшего общества. И Джим был там, и шериф. Вошел судья, сел с торжественным видом и открыл заседание. Мистер Лоусон произнес речь и сказал, что сейчас с помощью двух свидетелей докажет, что Джим виновен и что у него был мотив. Тому, ясное дело, было не очень-то приятно это слышать. Молоденький адвокат в своей речи сказал, что с помощью двух свидетелей докажет алиби и что убийца не Джима неизвестный. Все заулыбались, а мне стало жаль беднягу он так волновался, робели знал, что у него по правде нет никаких доказательств, вот и не мог говорить также твердо и уверенно, как мистер Лоусон. А еще знал, что над ним все смеются и не очень-то уважают — ведь он адвокат вольного негра, не бог весть какая птица. Вышел Флэкер и стал рассказывать, как, по его мнению, было дело. Разложил все по полочкам, разобрал улики, а все слушали не дыша и только удивлялись, как это у него все выходит так простои ясно и как он до всего дошел одним лишь своим умом — и ничем больше. Вслед за ним капитан Хейнс и Бак Фишер рассказали, как поймали Джима на месте преступления и как бедняга Крот лежал мертвый, а Джим как раз поднимался на ноги после того, как проломил ему голову мушкетом, поскользнулся и упал. И тут показали мушкет, на стволе была ржавчина и волосы — и все вздрогнули от ужаса. А когда показали окровавленную одежду, все опять задрожали. Потом я рассказал все, что знали вернулся на свое место. Толку от этого не было — никто не поверил ни единому моему слову — почти у всех на лице это было написано. Потом вызвали Тома Сойера. Вокруг меня зашушукались «Конечно, без него и тут не обошлось. Да если б Том Сойер захворали не смог распоряжаться, то и солнечных затмений бы не было А тетя Полли и другие женщины встрепенулись интересно, чем Том может тут помочь и кому от этого будет польза Томас Сойер, где выбыли в ночь с субботы на воскресенье, когда было совершено убийство Руководил заговором Что — переспросил судья, глядя на него сверху вниз Руководил заговором, ваша честь Такая откровенность может быть опасна. Расскажите нам вашу историю, но будьте осторожны, не раскрывайте ничего, что могло бы вам повредить. Том и рассказал все без утайки как мы устроили заговори раскрутили его на совесть. Полковник Элдер и капитан Сэм сидели пристыженные и злые, потому что все вокруг смеялись. А когда открылось, что Сыны Свободы — это мы и есть, и страшные листовки отпечатали и развесили на дверях тоже мы, а вовсе никакой не Беррел, как сказал Флэкер, все опять засмеялись, и пришел черед Флэкера краснеть от стыда. Том стал рассказывать дальше — начистоту, без вранья, до того места, как Джим протрубил в рог, слез с дерева, и мы все вместе пошли в город полюбоваться на переполох. И видно было, что все нам верят ведь ясно, что мы не сочиняем. Все шло к тому, что алиби удастся доказать, и люди кивали головами, и на Джима теперь глядели дружелюбнее. А мистер Лоусон уже не был таким спокойным, как прежде. Но судья наконец спросил Высказали, что обвиняемый должен был предупредить вашу тетушку, а потом догнать вас. В котором часу это было? А Том, ей-богу, не знал. Мы не обратили внимания, который был час. Делать нечего, пришлось Тому говорить наугад, а в этом, сами понимаете, хорошего мало. Потому, как на нас смотрели люди, видно было, что дело плохо. А мистер Лоусон опять сделался спокойным Зачем вы пошли к дому Брэдиша? Тут Том рассказали про эту часть заговора как он хотел выдать себя за беглого негра, чтобы я сбыл его Брэдишу, ау Брэдиша уже был один беглый негр — ну и все такое прочее. И как Том ночью хотел рассмотреть негра повнимательнее, а это оказался вовсе никакой не негр. И как в ботинке у него оказался ключи Том подумал, что он готовит побеги решил остаться, собрать улики и выследить негра, когда тот сбежит. И выходило у Тома складно, совсем как в книжке, а судья и все остальные слушали, затаив дыхание. Том рассказал, как мы пришли туда днем, а Крот лежит мертвый, и Том послал меня за гробовщиком, а потом нашел следы Джима, позвал меня и говорит все в порядке, Джим был здесь и, конечно, пошел рассказать об убийстве. Многие заулыбались, а мистер Лоусон, так тот не выдержали расхохотался. Но Том продолжал как нив чем не бывало и рассказал, как мы пошли последу в дом с привидениями, как он пробрался туда, и стал подслушивать, и услыхал разговор убийц, но их самих не видел Не видели Нет, сэр. — И объяснил почему Может быть, вы их услышали в своем воображении — сказал мистер Лоусон и рассмеялся. В зале тоже многие засмеялись, а один парень, который сидел недалеко от меня, сказал другу Лучше бы он пораньше остановился, пока не начал завираться. А тот в ответ Да, Том совсем запутался Продолжайте, — говорит судья. — Расскажите, что вы слышали Вот как все было. Один метался и рычала другой стонал. А потом первый, тот, что рычал, говорит вполголоса Замолчи ты, старый нюня, дай человеку поспать немножко. Тот, который стонал, отвечает Если бы у тебя нога также болела, ты бы еще не так разнюнился, и вообще это ты во всем виноват когда пришел Брэдиш и увидал, что мы собираемся бежать, надо было помочь мне, а не мешать тогда бы я проломил ему башку прямо там, в пристройке, а не снаружи. Он бы и пикнуть не успели никто бы не подоспел на помощь, и не пришлось бы нам бежать напрямик, и нога моя была бы цела, и не лежали бы мы здесь, дрожа от страха, что нас вот-вот схватят. А тына меня рычишь, нюней обзываешь — видать, нету тебя ни сердца, ни христианских чувств, ни хорошего воспитания. Первый ему в ответ Это все из-за тебя — опоздал часа натри, а то и на четыре, да еще и явился, как всегда, пьяный. — Вовсе не пьяный — я заблудился, такое со всяким может случиться. — Ладно, — говорит первый, — будь по-твоему, только заткнись и сиди тихо. Можешь сочинять свое последнее слово — пригодится, когда пойдешь на виселицу. Вот и меня повесят — и поделом, нечего было связываться с таким болваном. Другой начал было снова жаловаться на ногу, а первый и говорит если сейчас жене заткнешься, я тебе ее оторву и повяжу вокруг головы. Потом они угомонились, и я ушел. Когда Том закончил, стояла мертвая тишина — так всегда бывает, когда слушают и не верят, и стыдно за того, кто говорил. Жалостливая такая тишина. Наконец судья откашлялся испрашивает сурово Если это правда, то почему вы не пошли сразу к шерифу и не рассказали ему Чем это объяснить? Том уставился в пол и теребил верхнюю пуговицу. Я-то знал, что это для него уже слишком. Разве мог он сказать, что не пошел к шерифу потому, что хотел сам расследовать убийство, как настоящий сыщики прославиться А чтобы славы было еще больше, устроил так, что подозрение пало на Джима, да еще и придумал для него мотив и стал рассказывать о нем при мистере Лоусоне — и получилось, что он по собственной глупости упустил убийц, и теперь из-за него Джима повесят вместо них Да не мог Том сказать такое. Все уставились на него, а он стояли теребил пуговицу. Судья подождал немного и еще раз спросил, почему Том не пошел к шерифу. У Тома слезы на глазах, он сглотнул раз другой и говорит еле слышно Не знаю, сэр. Ненадолго опять стало тихо, потом судья и адвокат говорили речи, и мистер Лоусон очень зло насмехался над Томом и его сказкой, так он назвал нашу историю. А через две минуты присяжные признали Джима виновным в умышленном убийстве. Старик Джим поднялся, и судья начал речь о том, почему Джиму придется умереть, а Том сидел, опустив голову, и плакал. Вдруг смотрим — ну и чудеса Король и Герцог протискиваются сквозь толпу, становятся перед судьей, и Король говорит Извините, ваша честь, одну минуточку… Том поднял глаза, а тут Герцог вступил Мы хотели бы уладить один небольшой вопрос… А Том вскочил да как закричит Я узнаю голоса — это убийцы! Видели бы вы, что за переполох тут начался Все повскакивали смести встали на цыпочки, чтобы лучше было видно. Шериф рявкнул по местам А Король с Герцогом стоят ошарашенные и страшно бледные уж можете мне поверить. Судья испрашивает На каком основании вы их обвиняете Потому что знаю, ваша честь Откуда вызнаете вы же сами сказали, что не видели их Неважно, у меня есть доказательства Какие? Том достал лист из конторской книги Крота, показал рисунок и говорит Если один из них не переобулся — вот отпечаток его левой подошвы. Посмотрели — так оно и есть. А Королю стало совсем худо Отлично, — говорит судья, — продолжайте. Том достал из кармана вставные челюсти и говорит Если они подойдут второму, значит, они есть тот самый белый негр, которого мы видели в пристройке |