Мое любимое убийство
 Скачать 4.4 Mb.
|
|
Эдит Несбит АВТОМОБИЛЬ ИЗ НИОТКУДА У нас в Англии хватает холмистых пустошей, где фермы, словно живые существа, ютятся на укрытых от ветра участках склонов, деревья же, в свою очередь, жмутся к фермами повсюду царит суровая простота, но не безмятежная, а наоборот, как бы застывшая в напряжении. Там хорошо летом, когда дни долги, трава мягка, а издали доносится песня жаворонка и чуть слышный перезвон овечьих колокольчиков. Нов пору метелей или даже просто холодных дождей, впору промозглого тумана лучше не бродить по склонам холмов. В такие дни место человека под кровом, в тепле, где потрескивает камину окна горит лампа — и жизнь, имя которой любовь, заставляет отступить тени, подкрадывающиеся снаружи, из студеного мрака… Зря я все-таки выбрала такой тон. Что поделать меня не учили красоте литературного слога, но, наверное, это будет неправильно — просто изложить события, как они происходили Думаю, даже почти уверена, что при этом пропадет то, что называется настроением. А без него в случившемся точно не разобраться. Впрочем — ладно пожалуй, самые простые слова тут будут и самыми верными * Итак, я — дипломированная медицинская сестра. И я отправлялась из Лондона в Чарлстаун, где мне предстоял уход за пациентом в состоянии психического расстройства. Время действия — ноябрь, столичные улицы затянуты густым туманом, такси ехало с черепашьей скоростью, так что я, как и опасалась, опоздала на поезд. Известив об этом телеграммой своих нанимателей, я зашла в зал ожидания на вокзале Лондон-Бридж. Кроме меня там было всего двое пассажиров, женщина (из числа тех, которых без малейшей иронии называют настоящая леди) и ее маленький сын, очень живой и непосредственный мальчик, меня не раз заставивший улыбнуться. Мать его, однако, держалась замкнуто и не поддерживала общения. Как выяснилось, нам предстояло ехать одними тем же рейсом, нов вагонах разного класса они — первого, а я — третьего. Ив тот момент, когда мы, выйдя на перрон, поспешили к противоположным концам поезда, я вовсе не думала, что наша встреча будет иметь какое-либо продолжение. Однако так уж случилось, что меня никто не встретил. Уже темнело, дул сильный ветер, дождь непросто накрапывал, но лила единственная дорога, ведущая к железнодорожной станции, была пустынна. Я стояла на платформе в полной растерянности, совсем одна впрочем, нет, не одна: на этой остановке, оказывается, сошли еще двое пассажиров. Женщина и ребенок. Те самые. Женщина, проходя мимо, задержала на мне взгляд, возможно, чуть долее, чем собиралась, — после чего сочла невежливым промолчать Разве вы не телеграфировали, чтобы завами прислали машину или экипаж? Я объяснила, что произошло Идемте со мной, — женщина приняла решение, — за нами вот-вот приедет автомобиль. Вы позволите подвезти вас Буду очень благодарна Хорошо. Куда вы направляетесь В Чарлстаун, — сказала я, ив этот миг по лицу женщины пробежала гримаса словно бы потаенной боли. Она тут же вновь овладела собой, ноу меня, при всей молодости, уже был выработан профессиональный взгляд на такие вещи Что с вами Со мной все в порядке, — сухо ответила моя собеседница. Значит, Чарлстаун… И какой дом? Я назвала адрес — и тут же заметила, что лицо женщины вновь исказилось от боли, страха или иного столь же неприятного чувства Простите, но что, существует какая-то причина, по которой мне не следует ехать туда — поинтересовалась я со свойственной молодости прямотой Нет-нет, что вы. И тут я поняла причина есть, но она касается не меня, а этой моей случайной спутницы О, благодарю вас, но, право слово, не стоит беспокоиться. Вероятно, вы с сыном направляетесь отнюдь не в Чарлстаун, а мне совсем не хотелось бы Да нет, все в порядке, не обращайте внимания. Конечно, я подвезу вас, — произнесла женщина, и тут же ее сын указал в сторону дороги Мам Ну мама Наша машина давно уже ждет! Это действительно было так, даже странно, что никто из нас не расслышал звук подъезжающего автомобиля должно быть, шум дождя помешал. Я совершенно не разбираюсь в легковых авто, хотя, пожалуй, надо бы ведь теперь они уже перестают быть принадлежностью только самых богатых людей. Впрочем, именно эта машина была из числа по- настоящему роскошных мы разместились в салоне с неменьшим удобством, чем в железнодорожном купе, лицом друг к другу, а ребенок занял специальное небольшое сиденье между нами. Мотор приглушенно взревели автомобиль понесся сквозь тьму. Вокруг уже ничего не было видно, только яркий сноп света от фар, высвечивающий дорогу впереди. Мы ехали довольно долго. Потом шофер остановил машину, вышел, открыл какие-то ворота. Дорога за ними стала более тряской по-видимому, мы свернули с шоссе на проселок. Никто из нас не произносил ни слова. Мальчик задремала мыс его матерью словно бы боялись нарушить какой-то негласный уговор. Наконец машина остановилась снова. Шофер распахнул передо мной дверцу, помог выбраться. Автомобиль стоял перед каким-то домом: невысокая садовая ограда, свет керосиновых ламп в окнах первого этажа… Больше ничего не удалось рассмотреть, но почему-то я была уверена, что дом обширен и хорошей постройки, что он окружен старыми развесистыми деревьями, а где-то совсем поблизости находится открытый водоем пруд? река? Так потом все и оказалось. Не спрашивайте, откуда это стало мне известно может быть, по звуку дождевых капель, падающих на древесные кроны, на водную гладь и на черепичную кровлю Не знаю. Шофер протянул руку за моим чемоданом, поднес его к воротам. Коротко, почти беззвучно, попрощался кажется, он тоже избегал говорить вслух. Сел за руль. Но машина продолжала стоять с работающим мотором, со включенными фарами О, пожалуйста, ненужно ждать, пока мне откроют — обратилась як владелице автомобиля. — Я и без того так задержала вас Я вам очень, очень благодарна! Ни слова в ответ. И только когда я, взойдя на крыльцо, постучала в дверь дома — автомобиль вдруг взревел, сорвался с места и, мгновенно набрав скорость, исчез во тьме. На стук дверного молотка никто не ответил. Я энергично повторила попытку, затем какое-то время постояла, прислушиваясь, — и уловила внутри дома тихие перешептывания. Рев автомобильного мотора к тому времени растаял в ночи, свет фар тоже не был виден. Все складывалось настолько странно, что я впервые по-настоящему ощутила тревогу. Но, как бы там ни было, сейчас мне предстояло попасть в домне оставаться жена улице под дождем — Откройте, пожалуйста Я медсестра Из Лондона! Прошло еще несколько томительно долгих секунд — и вот наконец заскрежетал открываемый замок. Дверь распахнулась. Боже, какое же это счастье видеть свет, вход в человеческое жилье, лица встречающих меня людей Входите, о входите же, дорогая — Голос принадлежал пожилой женщине. А потом мужской голос из-за ее спины произнес — Извините, что заставили вас ждать. Мы не слышали, как вы постучали. Я посмотрела на дверной молоток, все еще зажатый в моей руке, и предпочла промолчать. Хозяева провели меня внутрь, кто-то принял у меня из рук чемодан. Когда глаза наконец привыкли к свету, я сумела оценить обстановку дома: добротный уют середины Викторианской эпохи, много бархата и красного дерева. Женщина — маленькая, худощавая, старше средних лет доброжелательно улыбалась мне Миссис Элдридж? — вопросительно произнесла я Да, дорогая, вы не ошиблись. — Голос хозяйки был столь же мягок, как ее улыбка. — Я очень рада, что вы к нам приехали. Надеюсь, вам будет тут удобно. У нас здесь немного скучновато, номы постараемся Не беспокойтесь, миссис Элдридж, мне будет тут удобно. Что до скуки — то я ведь не развлекаться сюда приехала, а обеспечить профессиональный уход. За Нет, не за мной. — Она правильно истолковала мою паузу. — За ним. Роберт Элдридж, мой муж — он нуждается в в помощи. Я понимаю, это покажется странным, ведь именно он написал вам в Лондон, что его жене, после тяжелой болезни, требуются услуги медицинской сестры. Новы же видите я не больна Понятно, — коротко ответила я. Никогда не стоит спорить с нанимателями, особенно в таких деликатных вопросах Дело в том, что — начала было женщина, но тут на лестнице послышались шаги ее супруга. — О Наверное, нам лучше переговорить позже. Сейчас принесу вам в комнату свечи и горячую воду… Она торопливо ускользнула куда-то в глубины дома. Мистер Элдридж, остановившись на пороге, несколько секунд молча смотрел ей вслед, а я украдкой рассматривала его. Довольно пожилой человек с аккуратно подстриженной бородкой, очень благообразный, очень обычный Выбудете ухаживать за ней, — тихо сказал он. — Надеюсь, ничего серьезного — но мне не хотелось бы, чтобы посторонние видели ее в таком таком состоянии. У нее бывают симптомы — Какие именно — Я постаралась, чтобы вопрос прозвучал исключительно с профессиональной интонацией, без эмоций Она думает, что я сошел сума произнес хозяин с нервным смешком Что ж, это один из самых обычных симптомов. Что-нибудь еще Нет, но этого достаточно. Моя жена видите ли, в последнее время она не вполне воспринимает реальность. Не видит того, что реально есть, происходит вокруг нее. Не слышит некоторых звуков. Не чует запахов. Кстати, раз уж об этом зашла речь Перед тем как вы постучали в нашу дверь — вам, случайно, не показалось, что откуда-то неподалеку доносится гул автомобильного двигателя Это было авто, на котором я приехала. Меня никто не встретил на станции, нотам оказалась одна леди из этих мести она… Тут я заметила, что он меня не слушает. Взгляд мистер Элдриджа был устремлен на его жену, как раз входившую в комнату с кувшином водной руке и подсвечником в другой. Хозяева подошли друг к другу и коротко переговорили о чем-то. Очень тихо — так, что я смогла расслышать только одну фразу она села в настоящий автомобиль». Оставалось только предположить, что в этой сельской глуши автомобиль до сих пор считается диковинкой. Тут и вправду были проблемы с новшествами цивилизации. Мою телеграмму, между прочим, доставили только наследующий день. Дом моих хозяев был непросто загородной усадьбой, но и центром фермерских владений — когда-то явно процветающих, однако теперь, даже намой неопытный взгляд, до странности заброшенных. Время для таких наблюдений у меня имелось собственно, проблема была скорее с моими профессиональными обязанностями. По сути они сводились к тому, чтобы быть компаньонкой миссис Элдридж в ее домашних хлопотах и сидеть рядом, поддерживая ничего незначащий разговор, когда она мирно вышивала в гостиной. Но после нескольких дней такой пасторальной жизни я начала замечать кое-что необычное. Судя по всему, супруги Элдридж очень любили друг друга — но эта любовь была явственно окрашена скорбью, общим чувством горькой утраты. При этом хозяйка усадьбы, которую я имела возможность наблюдать ближе, совершенно не проявляла никаких признаков помешательства — из-за чего у меня поневоле возникали сомнения именно насчет хозяина. Поутру оба они пребывали в хорошем настроении, но к середине дня оно уступало место подавленности, а после вечернего чая уже в сумерках, супружеская чета неизменно уходила на прогулку по тропе через холмы к недалекому морю. Но эта прогулка не приносила им успокоения женщина, вернувшись, часто плакала у себя в спальне, а он надолго запирался в своем маленьком кабинете. Как-то раз мистер Элдридж позвонил в контору, принимающую вещи на хранение, и передал вскоре прибывшему оттуда курьеру кое-что из своего кабинета я заметила, что это в основном было охотничье снаряжение — ружья, патроны… Однако даже важнее, чем все эти подробности, была неуловимая атмосфера страха и отчаяния, совершенно противоречащая «внешней» жизни усадьбы, такой мирной и размеренной. Яне знала, что и думать. В конце концов, мне часто приходилось иметь дело с людьми в беде, с семьями, чья жизнь омрачена тяжелой болезнью или потерей близких. Но здесь было не то. Или, во всяком случае, не только то. А еще скажу мне было очень жаль моих хозяев, так трогательно поддерживавших друг друга в своей неведомой беде, а ко мне относившихся как к дорогой гостье. Ноя совершенно не знала, чем им помочь. Возможно, девушка из фермерской семьи сумела бы нащупать этот путь интуитивно, однако мне, уроженке Лондона, не помогал ни личный опыт, ни медицинские знания Думаю, мне лучше уехать, — как-то раз сказала я миссис Элдридж. — Мне нечего здесь делать. Вы совершенно здоровы Я — грустно улыбнулась она Вы оба совершенно здоровы. Так что с моей стороны просто непорядочно жить в вашем доме, получать за это деньги — и ничего не делать для вас Новы делаете, — возразила хозяйка, — вы даже не можете представить, как много делаете для нас, дорогая О, не оставляйте нас, пожалуйста! На некоторое время между нами повисло молчание У нас была дочь, — не глядя на меня, сказала женщина. И несколько бессвязно продолжила — А он таки не вернулся Н-не вернулся Я хочу сказать Мой муж сейчас не совсем здесь Вы имеете ввиду О, миссис Элдридж, пожалуйста, расскажите мне все — может бытья все-таки сумею помочь — В эту минуту я не сомневалась, что из них двоих в помощи нуждается именно ее супруг Он видит то, чего на самом деле нет, — объяснила женщина. Слышит звуки, которых нет. И ощущает запахи, которых нет в действительности Я вспомнила разговор с мистером Элдриджем в ночь моего прибытия и снова заколебалась Как давно это началось Сразу же после смерти нашей Бесси. Вдень ее похорон. Ее сшиб автомобиль, нам сказали — это был несчастный случайна Брайтонском шоссе Автомобиль темно-лилейного цвета, его успели рассмотреть многие. Темные лилии — ведь траурные букеты из них возлагали на гроб королевы Виктории Моя бедная девочка, ее сопровождал королевский траур. Но ведь это обычный цвет для автомобиля, ведь так Многие из них окрашены похоже фиолетовый тон, сиреневый, фиалковый вот и лилейный Ничего особенного, правда? Я в замешательстве молчала. Разумеется, в этих словах мог быть оттенок безумия — но ведь могло быть и просто материнское горе, лишающее возможности связно излагать мысль. Должно быть, какие-то сомнения все же проступили намоем лице, потому что миссис Элдридж вдруг поднялась и, пробормотав Нет, вам ненужно знать больше, вышла прочь из комнаты. После этого она избегала надолго оставаться со мной наедине, так что снова поговорить у нас не получилось. Впрочем, узнать что-либо у ее супруга тоже не удалось. Кое-что мне стало известно через несколько месяцев, уже весной, впору цветения дрока. Я одно время подумывала о том, не постараться ли украдкой сопроводить мистера и миссис Элдридж вовремя их вечерних прогулок — но потом устыдилась этой мысли, решив, что мной, возможно, руководит скорее обычное женское любопытство, чем долг сестры милосердия, стремящейся лучше понять болезнь пациента. Так что наша встреча действительно была случайной. Купив в деревенской лавке немного шелковых ниток для вышивки, я решила пройтись вдоль берега (совсем недалеко от Чарлстауна начинается морское побережье та самая знаменитая линия окаймляющих Англию меловых скал, омываемых вечным прибоем Ла-Манша) — и задержалась, очарованная пиршеством закатных красок, вечерним пением птиц и ароматом цветущих зарослей. Как-то незаметно дорога вывела меня на самый край мелового обрыва. Сориентировавшись, я повернула назад — и почти сразу услышала голоса. Говорили двое, мужчина и женщина. Они были от меня всего в дюжине ярдов, но сумерки уже сгустились и мы оставались невидимы друг для друга Да нет же, — сказала она. — Нет. Никто сюда не едет А я говорю тебе — едет, дорогая Ну прислушайся разве тыне слышишь, как рокочет мотор Совсем близко. Наверное, уже затем утесом Нет, не слышу Даты просто глуха и слепа, если Дорогая Осторожней! Что-то в этом возгласе заставило меня сделать шаг вперед. Я увидела их, супругов Элдридж, совсем неподалеку от себя они стояли на середине грунтовой дороги. Как разв этот самый момент мистер Элдридж стремительно отскочил на обочину — и яростным движением изо всех сил рванул к себе жену. Ярость эта была направлена не на нее даже со стороны было очевидно — мужчина убежден, что в последний миг спасает миссис Элдридж от какой-то грозной опасности, невидимо и неудержимо надвигающейся на нее по дороге. Пораженная, я замерла на месте. Супруги не видели меня. Она смотрела на него с любовью, жалостью и мукой — а его взор был устремлен на дорогу, вслед той бесплотной опасности, которая, надо думать, сейчас уносилась прочь Будь он проклят — наконец сказал мистер Элдридж. — Ну теперь-то ты, во всяком случае, убедилась Ведь даже если закрыть глаза и заткнуть уши, все равно этот запах Идем домой, Роберт. — Она обняла его. — Идем домой, родной. Когда мы вместе окажемся под кровом нашего дома, уже не будет важно, кто из нас и что видел Теперь я знаю, кто из вас нуждается в моей помощи, — сказала я наследующий день, под благовидным предлогом попросив хозяйку заглянуть ко мне в комнату И кто же — К моему удивлению, этот вопрос миссис Элдридж задала с искренней тревогой Разумеется, ваш муж Ведь на дороге ничего не было… Она упала в кресло и разрыдалась. Успокоить ее мне удалось с большим трудом и далеко не сразу Какое облегчение — наконец смогла выговорить миссис Элдридж, — ведь я никогда не могла быть уверена до конца, кто из нас прав Ив какие-то минуты была почти уверена, что — он О, как я вам благодарна… Должна признать, меня немного покоробила та радость, с которой она произносила эти слова. Ведь, по сути, я сообщала ей не только о ее собственном здоровье — но и о душевной болезни мужа. Мужа, которого она так любила и о котором так беспокоилась. Но тут же мне пришлось раскаяться в своих чувствах Ну, слушайте, — женщина, вытерев слезы, заговорила с неожиданным спокойствием. — Что у моего мужа галлюцинации — это, разумеется, достаточно скверно. Но гораздо хуже — для него — было бы, окажись эти видения правдой. Я смогу о нем позаботиться, теперь мы сумеем защитить его. Призрачная угроза всего лишь разв день — о, какое счастье, что это именно так Может быть, мне даже удастся когда-нибудь убедить его, что на самом деле ему ничего не грозит Это происходит каждый вечер — Я присела рядом с миссис Элдридж и взяла ее за руку После похорон Бесси — да. О, какое счастье, что я теперь могу с кем-то поделиться Я вам рассказывала нашу девочку насмерть сбила машина, автомобиль цвета темных лилий. И с тех пор мой муж уверен: каждый вечер этот автомобиль проносится мимо нас по этой дороге, ведущей к морю. Роберт видит его, слышит рев мотора и шорох шин, ощущает запах как оно называется, это вещество, на котором ездят машины Бензин Да, конечно же, бензин. Роберт убежден, что эта машина проезжает здесь снова и снова, будто ей мало того, что она унесла нашу девочку… Видите ли, Роберт был там и все видел. Он подхватил Бесси на руки сразу после того, как автомобиль проехался по ней. Я ее увидела уже позже это, наверное, не так тяжело А этот автомобиль Его нашли Я имею ввиду того, кто сидел за рулем Нашли. Это нашу Бесси нам уже больше не найти, а того, кто ее убил, — что же Его нашли наследующее утро после ее похорон. Там, под меловыми утесами. Разбитым, как это говорят, всмятку. Оба и автомобиль, и тот, кто за рулем. Аза рулем сидел его владелец — и тогда, когда сбил нашу дочь, и тогда, когда его машина падала с обрыва. Сейчас его вдова больше не садится за руль, о нет их новую машину водит шофер. Это она, кстати, вас подвезла от железной дороги Странно, что теперь она не боится ездить на автомобиле, пускай даже с шофером. — Я сама почувствовала, насколько нелепо прозвучала эта реплика, но ничего умнее в голову не пришло О, — миссис Элдридж как-то равнодушно махнула рукой, — это ток чему люди привыкают Мы жене перестали ходить пешком после того, как наша девочка погибла. А для той семьи пользоваться автомобилем также естественно, как своими ногами. Вот и мой муж, мой бедный старый Роберт, не может отвыкнуть ходить вдоль той дороги на которой в последний раз видел ту машину темно-лилейную машину И ему конечно, легче, когда я хожу с ним. Сказав это, она вдруг заторопилась уже наступало время вечерней прогулки. Никто из нас, конечно, не подозревал, что эта прогулка для нее не состоится, так как буквально через минуту миссис Элдридж, поспешно спускаясь по лестнице на первый этаж, оступится, упадет и получит сильное растяжение связок. Я наложила ей на лодыжку плотную повязку. Такое растяжение — травма достаточно безобидная, но о том, чтобы с ним идти через холмы, конечно, не могло быть и речи. Мужчина, стоя перед выходом из дома, неуверенно мял в руках кепку. Женщина лежала на диване в гостиной. Наши взгляды встретились Мистер Элдридж не должен пропустить эту прогулку, прошептала она. — И не должен идти на нее один. Вы меня понимаете? Вот так я в первый раз совершила вечернюю прогулку с Робертом Элдриджем. Нам обоим было очень неловко, я отлично сознавала, что он не хочет идти со мной — но что без меня ему будет еще хуже. Всю дорогу мы шли молча. В какой-то момент мой спутник повел себя так, что, не знай я, в чем дело, он испугал бы меня до смерти отскочив на обочину, буквально распластался спиной по плотной стене обступающих дорогу кустов дрока, и меня тоже заставил прижаться к ней. Лицо его при этом исказилось гримасой бессильного гнева. Я поняла ему вновь привиделся несущийся по дороге призрачный автомобиль. Мы благополучно вернулись домой. Нона следующий день лодыжка миссис Элдридж распухла, как бревно, — и мне снова пришлось сопровождать ее мужа. Почти на том же самом месте вчерашняя сцена повторилась — правда, не буквально. На этот размой спутник, по-видимому, издали «услышал» рев призрачного мотора и отступил на край дороги. Яне последовала его примеру Отойдите, прошу вас — прошептал они в его голосе была такая мука, что я не решилась ослушаться. Когда автомобиль-призрак промчался мимо — во всяком случае, по мнению моего спутника, — я не потребовала объяснений. Но мистер Элдридж, видимо, сам ощутил, что нужно хоть что-нибудь сказать Эта штука убьет меня на днях, — произнес он почти равнодушно. — И пускай. Если б не моя бедная жена — я давно уже перестал бы противиться судьбе Расскажите мне все. — В голосе моем, как теперь понимаю, прозвучали неуместные нотки апломба, с которым опытный специалист обращается к несведущему пациенту. Роберт Элдридж только усмехнулся устало А что же, и расскажу. Это ей я рассказать не мог. Право слово, жаль, что я не католику них хоть исповедь принята Ладно, вам, юная леди, я могу поведать о своем грехе, не погубив душу больше, чем она уже погублена. Этот человек — тот, который убил мою девочку и скрылся с места преступления, — был, как потом выяснилось, плохо знаком с местностью. Но перед самым столкновением он видел, что я смотрю прямо на него, — и понимал, конечно я разглядел его достаточно хорошо, чтобы опознать при очной ставке. Мы все думали — он спрячет машину в гараже и сам засядет у себя дома, за опущенными ставнями, носа не высовывая на улицу. Но случилось иначе. Он куда-то не туда свернули уже не знал, как ему попасть домой, во всяком случае, без того, чтобы попасться на глаза слишком многим. И начал колесить по округе сворачивал на проселочные дороги, прятался в рощицах вот так они проездил на своем проклятом лилейном автомобиле до самого времени похорон нашей Бесси. И как раз вечером, когда я возвращался с кладбища — один, моей супруге этот путь был тогда не по силам, — он подъехал ко мне сзади. Вот прямо здесь. Поздние сумерки, туман, чертова машина светит фарами, я отхожу на обочину, водитель останавливается испрашивает Приятель, как проехать в сторону Хексманна?»… И тут — я узнаю его. А он меня нет стою вполоборота, заслоняюсь рукой отсвета. И я говорю ему Езжайте прямо зная, что эта дорога ведет прямо к утесу и там резко обрывается, почти на самом краю, асам этот край и уходящую вбок тропку может рассмотреть только идущий пешком, причем не ночью Он «Благодарю, приятель!» — и дал газу, мотор заурчал, взревел… Я было дернулся за ним следом — но разве может человек угнаться за машиной Вот так это случилось. Он был виновен — ноя, получается, совершил умышленное убийство. И теперь каждый вечер Стоп, — решительно сказала я. — Никакого умышленного убийства вы не совершали. Я даже думаю, что вообще ничего не было. Вы тогда находились в шоке после смерти дочери — а такие моменты человек запоминает очень смутно. Как бы там ни было, вам не следует ходить здесь по вечерам Я должен. — Он покачал головой. — С некоторых поря знаю только не спрашивайте откуда — что кто-то должен видеть этот автомобиль. Видеть, слышать, обонять Кто-то один. Если не я — то этот жребий достанется другому, совсем постороннему человеку. А то, что я вижу Нет, не стану рассказывать даже вам. Но уж поверьте это непросто призрак машины с человеческим призраком за рулем. Все куда страшнее — И все-таки расскажите, — потребовала я еще более решительно. Яне врач, но, безусловно, медик. А мы, конечно, говорим о проявлениях болезни. Так что можете ничего от меня не таить. И мистер Элдридж рассказал все. О чем мне тут же пришлось пожалеть. Я-то была уверена, что ему все же видится неупокоенный дух машины и человека, обагренный кровью его дочери Нет. Все и вправду оказалось гораздо страшнее. Настолько, что остерегусь доверить этот рассказ бумаге. Однако я была совсем молода, ни во что сверхъестественное не верила, зато во всемогуществе медицины была уверена абсолютно. Поэтому тут же принялась убеждать моего пациента, что все его проблемы не требуют потустороннего объяснения, а для того, чтобы укрепить расшатанную шоком психику, достаточно всего-навсего один раз пропустить вечернюю встречу с этим автомобилем-призраком, который на самом деле, конечно, лишь галлюцинация Но если я не пойду — он заколебался, — его увидит кто-то другой Никто не увидит — заявила я с величайшей убежденностью Нет. Вы не понимаете. Кто-нибудь обязательно окажется там — и тогда Хорошо, тогда этим «кем-нибудь» буду лично я. — Боюсь, что в моем голосе звучал даже не врачебный апломб, но ласковая снисходительность взрослого, разговаривающего с испуганным ребенком. — Я согласна перенять вашу эстафету. Следующий вечер проведите дома, рядом с миссис Элдридж, а я схожу сюда, ничего, разумеется, не увижу — и со спокойной душой вернусь к вам Со спокойной душой — странным голосом повторил он. Весь следующий день я посвятила тому, чтобы уговорить мистера Элдриджа принять мой план. И вплоть до последней минуты казалось, что все мои попытки тщетны. Но он все-таки сдался, буквально в последний момент, стоя перед дверью. Да, он согласен не идти сегодня на вечернюю прогулку по своему привычному маршруту — в том случае, если я сделаю это за него. И я пошла. Наверное, будь я более умелым литератором, читатель уже полностью представлял бы мои чувства в ту минуту. Атак мне приходится поведать о них самой. Честно говоря, я не была так спокойна, как хотелось бы. В душе каждого человека соседствуют трус и храбрец, и моего храбреца сейчас подкармливал весь прошлый жизненный опыта труса — опыт последних месяцев, проведенных с этими людьми, почти побежденными своими страхами. Страхом неведомого, страхом друг за друга, страхом страха. К сожалению, на темной вечерней дороге эти древние чувства были куда убедительней, чем под кровом дома, при ярком свете керосиновых ламп, столь убедительно символизирующих Прогресс и Науку! Тем не менее я бодро шагала поуже хорошо известному мне пути. И меньше всего собиралась задумываться о природе того ужаса, который мог быть связан с появлением призрачного автомобиля. О спиритизме, гипнотизме, телепатии и прочих пугающих новинках я тоже старалась не думать. А вот и пункт назначения тот участок дороги, на котором Роберт Элдридж каждый раз шарахается к обочине. Как и следовало ожидать, там пусто. Ноя дала своему пациенту обещание простоять там пять минут — и это обещание сдержу. Пять минут — долгий срок, если чего-то напряженно ждешь, особенно в вечерней тиши, под неяркими звездами. Я то и дело поглядывала на часы. Три минуты. Четыре с половиной. Без четверти пять (что, всего пятнадцать секунд прошло?!). Пять минут. И ничего страшного. Миссис Элдридж сказала бы Какое облегчение…». Я повернулась, чтобы идти обратно, — и едва сдержала весьма темпераментный возглас мой пациент, оказывается, вместо того чтобы оставаться дома, все это время тайно следовал за мной. Сейчас он стоял на краю дороги, в дюжине ярдов от меня — и смотрел куда-то в сторону. …Нет, не в сторону он смотрела назад на автомобиль, стремительно несущийся по проселку. Еще за секунду до этого, клянусь, никакой машины там не было — но вот же она сверкают фары, рычит и фыркает мотор, шуршат по дороге шины. И почему-то смотреть на все это страшно до ужаса. Я прижалась спиной к кустарнику, чтобы пропустить приближающуюся машину, — хотя и понимала, что никакой машины на самом деле нет. А вот Роберт Элдридж повел себя иначе, чем ранее. С громким возгласом Нет, нет, никогда больше он шагнул на дорогу — и бампер автомобиля бесплотно ударил по нему, а потом колеса прокатились не то по его телу, не то сквозь него… Мгновение спустя машина пронеслась мимо меня. Смотреть на нее по- прежнему было невыразимо страшно — ноя не могла отвести взгляд. В сумерках трудно судить о цвете. Однако уверена цвет был темно- лилейный Все-таки медицинская сестра во мне сумела победить испуганную девушку. Я бросилась бежать не прочь, а к мистеру Элдриджу, моему пациенту. Но тут же поняла, что в моей помощи он более не нуждается Это, наверное, даже лучше для него, — таковы были первые слова миссис Элдридж, когда она узнала о несчастье с мужем, — он ведь так страдал, бедный мой, бедный… Миссис Элдридж попросила меня не покидать ее. Яне могла ей отказать. Но мне не пришлось пробыть в Чарлстауне долго вскоре она угасла, как свеча. …Может быть, по проселочной дороге действительно проехал самый обычный автомобиль, управляемый шофером из плоти и крови, а все остальное — эмоции, обман перенапряженных нервов Но если человека сбивает машина — это оставляет на теле вполне вещественные и очень заметные следы. А в данном случае этого не было. Ни ран, ни ушибов, нив конце концов, следов на одежде. Да, вот еще что я должна сказать: грунтовая дорога была влажна от вечерней росы — но отпечатков шин на ней не осталось. Диагноз был смерть от внезапной остановки сердца. У врача, обследовавшего тело, не возникло даже тени сомнения. Я — единственная, кто знает смерть Роберта Элдриджа была насильственной. Он погиб под колесами автомобиля, возникшего из ниоткуда и пронесшегося сквозь материальный мир, как тень. Наверное, мистер Элдридж видел эту машину по-своему, иначе, чем я. Мне довелось испытать гораздо менее необоримый ужас, чем ему. Нов одном я уверена водительское сиденье лилейного авто пустовало. Там не было ни человека, ни призрака. Вообще никого |