Теория_метафоры_сборник_статей_copy (3). Н. Д. Арутюновой

• Название: Н. Д. Арутюновой
• Анкор: Теория_метафоры_сборник_статей_copy (3).pdf
• Дата: 14.05.2017
• Размер: 3.06 Mb.
• Имя файла: Теория_метафоры_сборник_статей_copy (3).pdf
• Тип: Статья; #7586
• страница: 23 из 39

y) ЕСТ (Джону, что можно пери- фразировать как Джон что-то ест. Таким способом можно объяснить тот факт, что разумно спросить Что ест Джон, но нельзя спросить Что спит пациенс? Мне, однако, существенно здесь подчеркнуть, что опущение аргументов в концептуальной репрезентации требуется для достижения целей, отличных от тех, которые будут у нас ниже, когда утверждения сравнения будут соотноситься с метафорами именно через опущение аргументов. Если все свойства сентенциального концепта G(y) являются также свойствами сентенциального концепта х, то х) влечет G(y); если также влечет F(x), то эти два концепта идентичны. Для представления отношения подобия между кон- цептами я буду использовать SIM:
S 1. SIM [F(x), G(y)] будет записью для общего вида утверждений сравнения она будет использоваться для обозначения ситуации, когда два концепта имеют общие свойства, но ни один из них не влечет другой. Как уже отмечалось, SIM может выражаться различными связками подобия. Я всегда буду использовать х) или х, х) для обозначения референта уподобления, и G(y) или G(y, у) для обозначения релята. Хотя
S 1 приведено для сравнения свойств хи у, и буду считать эту запись относящейся также и к сравнениям относительных концептов. Свойства, которые могут разделять два концепта, следует понимать широко они не ограничиваются семантическими маркерами, условиями истинности, или логическими следствиями того типа, что получаются при семантическом разложении конкретных слов, использованных для выражения уподобления. Общие свойства составляют основание
257

выраженного подобия, и их обнаружение — первый шаг в интерпретации сравнения. В этой нотации предложение Мозг работает также, как машина вычисляет будет рассматриваться как выражающее следующий концепт:
(14) SIM РАБОТАЕТ (мозг, ВЫЧИСЛЯЕТ (машина, где также, как выражает SIM, которое связывает два сентенциальных концепта
— мозг работает и машина вычисляет эти концепты имеют несколько общих свойств, ноне все свойства у них общие. В утверждении сравнения части S 1 могут опускаться (при обязательном сохранении к примеру, предложения Мозг похож на машину выражает следующий сентенциальный концепт:
(15) SIM (мозг, машина, где SIM соотносит два именных, а не сентенциальных, концепта. Я утверждаю, однако, что пропавшие функции понимаются концептуально, и поэтому предложение Мозг похож на машину можно рассматривать как выражение следующего исходного концепта:
(16) ( F) ( G) {SIM [F (мозг, G (машина
Концепт (16) можно перифразировать следующим образом Некоторые свойства мозга похожи на некоторые свойства машин — также точно как Джон ест пе- рифразируется в Джон ест нечто. Это утверждение можно кратко сформулировать в виде следующего правила для преобразования сравнения именных концеп- тов в сравнения сентенциальных концептов:
S 2. SIM (x, y) → ( F)( G) {SIM [F х, G(y)]} Заметим, что функции F и G, отсутствующие в левой части правила S 2, введены в правой части как переменные, связанные кванторами общности. S 2 — правило реконструкций для утверждений сходства, но оно иллюстрирует тот тип правила, который будет предложен ниже для реконструкции сравнений, лежащих в основе метафор. И S 1, и S 2 рассматриваются как психологические, а не лингвистические структуры. В особенности, когда F и G имплицитны, читатель не связан никаким конкретным языковым выражением, которое должно было бы заполнить эти места наоборот, он волен исследовать область концептуальных возможностей. К примеру, в символическом уподоблении Моя любовь похожа на розу, правило S 2 навязывает нам только парафразу Некоторые свойства моей любви похожи на некоторые свойства розы, но далее читатель волен рассматривать такие альтернативы для свойств, как прекрасна, покрыта шипами или (по-видимому, ближе всего к тому, что автор имел ввиду) воздействует на меня. Перефразировать Моя любовь воздействует на меня так, как роза воздействует на меня — значит выйти далеко за рамки тех типов восстановимых опущений, которые допускаются синтаксическими теориями.
258

Аналогии При самом широком определении аналогии, аналогией можно назвать любое выражение сходства или подобия в этом общем смысле мы говорим, что уподобление выражает аналогии. В более узком смысле этого слова аналогия устанавливается между четырьмя членами х : х' :: у : у. Это понимание слова знакомо психологам по тестам на вербальную аналогию, м которых от испытуемого требуется сказать, является ли аналогия истинной или ложкой, или найти подходящее значение для четвертого члена. Рассмотрим отношение аналогий в узком смысле к концептуальной форме утверждений сравнения, заданной в S 1. Возьмем простой пример Ступня для ноги — как кисть для руки. SIM выражен словом как, и на этом основании предложение распознается как утверждение сравнения. Однако аргументы, сцепленные через SIM, не являются ни сентенциальными, ни именными концептами; это идиомы, характерные только для аналогии. Представим их в общем виде как х : х. Тогда можно сказать, что приведенный пример выражает концепт SIM ступня нога, (кисть рука, где по сравнению с S 1 нет функций F и G. Пропущенная функция символизируется знаком «:»; она одна и та же для обоих аргументов, так что мы можем положить F=G. Тогда, чтобы реконструировать утверждение сравнения, нам нужен вариант правилах х, (у : y')] → ( F {SIM [F (x, x'), F у, у) Применяя S 3
K обсуждаемому примеру, можно получить следующую его парафразу Существует некоторое отношение между ступней и ногой, такое, что оно похоже на отношение между кистью и рукой. F остается на выбор читателя это может быть, к примеру, является частью или находится на конце или и то и другое. Тогда парафраза будет иметь вид либо ступня — часть ноги, как кисть
— часть руки, либо ступня находится на конце ноги как кисть находится на конце руки. Заметим, что в обоих аргументах уподобления должна стоять одна и та же функция ступня — часть ноги, как кисть находится на конце руки — бессмыслица. Рассуждение по аналогии обычно происходит следующим образом. Замечается, что SIM [F (x, x), F у, у в предположении, что Ну, у) уже известно, делается вывод, что Н х, х. И только что рассмотренном примере ребенок может заметить, что ступня — часть ноги, примерно также, как кисть — часть руки если он уже знает, что кисть заканчивается пятью пальцами, ребенок может по аналогии заключить, что ступня также заканчивается пятью пальцами. В менее тривиальных примерах аналогия может привести к предварительной гипотезе, нуждающейся в эмпирической проверке. Продуктивность рассуждений по аналогии не ограничивается
* В оригинале "Toe is to foot as finger is to hand". — Прим. перев.
259

четырехчленными пропорциями рассмотрим несколько более литературный пример Его мысль течет как река, ясна и глубока. Здесь базовое уподобление, говорящее, что его мысль последовательна, как течение реки, усложняется его мысль мудра, как река глубока его мысль прозрачна, как река ясна. Одни и те же аргументы — его мысль и река — сравниваются по нескольким основаниям. Такие параллели заставляют искать более глубокие взаимосвязи между аналогией и уподоблением. Мы можем принять предложение Дж. Д. Сепира [29] рассматривать аналогию как мыслительный процесса уподобление — как его продукт. Имея аналогию между четырьмя членами х : х :: у : умы можем сформулировать восемь верных аналогий
(17) х : х' :: у : уху х' : ух х :: у' : у уху х' у : ух х'
х' : уху у' : ух х уху х Тем самым аналогия допускает комбинаторную игру, которая вполне может быть составной частью мыслительного процесса автора, выбирающего способ выражения для какой-нибудь аналогии в данном конкретном контексте. Более того когда хи у' — родовые термы соответственно для хи у, аналогия может принять вид х :
F :: у : G. К примеру, предложения Вашингтон был американцем и Наполеон был французом можно представить так АМЕРИКАНЕЦ (Вашингтон, ФРАНЦУЗ (наполеон малоинтересное сравнение Вашингтон был американцем, как Наполеон французом выражает концепт SIM АМЕРИКАНЕЦ (Вашингтон, ФРАНЦУЗ (наполеон. Но если мы поиграем в комбинаторику надлежащей в его основе аналогией, мы придем к F : G :: х : у или Американцы находятся к французам в таком же отношении, как Вашингтон к Наполеону, а уже эта идея вполне могла бы быть выражена каким-нибудь автором — американским шовинистом. МЕТАФОРЫ
По-видимому, метафору проще всего можно охарактеризовать как утверждение сравнения, в котором что-то опущено. Именно таков традиционный взгляд на метафору, что и отмечено в словаре Уэбстера (Webster's New International Dictio- nary, е изд, где сказано Метафору можно рассматривать как сжатое уподобление в ней подразумевается то сравнение, которое эксплицировано в уподоблении. Выявление этого сравнения — первая загадка, которую должен разгадать читатель. Это описание представляет собой вариант той точки зрения на метафору, которую обычно называют сравнительной Блэк [5, р. 37 ] возражал противнее на том основании, что она страдает неясностью, граничащей с пустотой. Блэк не одинок в своей
260

критике традиционной догмы, но если порок этой точки зрения — неясность, не стоит ее отвергать, не попытавшись сначала прояснить. Я постараюсь показать, что сравнительную теорию метафоры можно сделать значительно менее неясной и что в результате такого прояснения процесс взаимодействия, который Блэк считает самой трудной частью проблемы, станет также значительно понятнее. Отношение к утверждениям сравнения Вообще говоря, понимание метафоры осуществляется в три шага — распознавание, реконструкция и интерпретация,
— хотя в простейших случаях они делаются настолько быстро, что сливаются в один ментальный акт. Я займусь сейчас распознаванием и реконструкцией, отложив интерпретацию на потом. Я утверждал, что метафоры ставят апперцептивную проблему, так как текстовой концепт читателя расходится со знаниями о реальном мире. Тем самым естественно считать, что распознавание этого несоответствия и есть распознавание того факта, что мы встретили метафору. Согласно этой точке зрения, читатель распознает, что некоторое утверждение является ложным или не имеющим отношения к предшествовавшему контексту, рассматривает это утверждение и решает пустить вход мыслительную подпрограмму интерпретации метафор. Это описание, быть может, правильное, ноне единственно возможное. Одна из альтернатив состоит в том, что читатель обрабатывает метафоры точно также, как и буквальные выражения. Он не обращает особого внимания на ложность или нерелевантность метафоры, поскольку в силу стоящей передним задачи, обязан все, что он читает, принимать за истину в строящейся им копии концепта автора, а также исходить из презумпции связности текста. Читателя не пугает, что описываются выдуманные поступки несуществующих людей может быть, он также готов принимать метафоры как истинные в текстовом концепте. Также, как читатель понимает прочитанное, соотнося его со своими знаниями о реальном мире, он пытается понять и метафору, соотнося ее стем, что могло бы быть истинно в реальном мире. Согласно этой альтернативной точке зрения, метафоры распознаются post hoc, то есть после повторного рассмотрения вызванных ею ментальных процессов. Если в тексте сказано этот человек — головная боль, может быть, это воспринимается также, как и утверждение этот человек — юриста именно этот человек включается в класс объектов, называемых головная боль Однако, чтобы понять такое включение, читатель должен соотнести его со своими знаниями о реальном мире, где люди и боли называют дизъюнктивные категории. Это легче всего сделать путем поиска сходств. Если в реальном мире человеко котором идет речь, действует на других также, как действует головная
261

боль, то утверждение автора, что этот человек — головная боль можно понять в терминах соответствующего утверждения сравнения. При этом читатель не должен забывать, что автор сказал не этот человек действует на меня как головная боль, а этот человек — головная боль читатель должен попытаться представ вить себе то ментальное состояние, в котором данное приписывание будет истинным. Если автор говорит этот человек — юрист, то этот человек приписывается к классу, обозначенному словом юрист, и это приписывание также понимается исходя из знаний читателя о реальном мире. Разница в том, что в этом случае понимание не приводит к дизъюнктивным категориям, примирить которые можно через сходство. Осознание того, что механизм понимания метафоры отличается от механизма понимания буквального выражения, дает основания для распознавания метафоры, а также для обнаружения того факта, что вне данного текстового кон- цепта она не могла бы быть истинной в буквальном смысле. Итак, поскольку может оказаться, что распознавание метафоры психологически предшествует поиску сходств с общими знаниями, я перейду сейчас к шагу реконструкции, а затем вернусь к распознаванию (с. 254); я постараюсь показать, что оно сложнее, чем утверждение сходства. Реконструкция подразумеваемого сравнения — решающий этап в понимании метафоры [14]. Реконструкция — это психологический процесс, эквивалентный формированию концепта структуры S 1. Утверждение сравнения не может рассматриваться как значение метафоры, поскольку оно имеет другие условия истинности но оно задает возможную ситуацию в реальном мире, которая оправдывает использование метафоры. В метафоре не выражено отношение сходства SIM. К примеру, сравнение видах похож на у можно превратить в метафору, просто заменив похож на на — это. Так, даже простейшее буквальное сравнение Его жена похожа на его мать можно преобразовать в гораздо более сильное утверждение Его жена — это его мать. В этом случае для понимания метафоры требуется восстановить похож на, и на основе полученного сравнения предложение понимается как метафора. Вероятно, реконструкция здесь идет параллельно с обработкой буквального смысла предложения Его жена — это его мать, поскольку это предложение должно рассматриваться как истинное в текстовом концепте; затем, однако, контекст и общие соображения правдоподобия должны обеспечить выбор той интерпретации, которая бы дала автору основания для произнесения данного предложения в данном конкретном случае. Напротив, когда членами сравнения являются предикативные единицы — составляющие или предложения, — то опущение выражения подобия не всегда возможно. Так, предложение Толпа хлынула в двери подобно реке, прорвавшей плотину не допускает
262

простого опущения подобно. Здесь можно получить метафору, построив номи- нализацию исходного предложения Толпа, хлынувшая в двери, — это была река, прорвавшая плотину. Но и номинализации часто недостаточно предложение Богатые должны наслаждаться бездельем, подобно тому как бедные должны исполнять свои обязанности отличается от предложения Богатые, наслаждающиеся досугом, — это тоже, что бедные, исполняющие свои обязанности. Здесь для элиминации предиката сходства требуются более решительные меры Торстейн
Веблен предложил следующее решение Богатые должны исполнять безделье. Могут найтись сравнения, вообще непереводимые в метафоры но для моего рассуждения это не столь ужи важно, поскольку моя цель — соотнести все метафоры с утверждениями сравнения, а не перевести все сравнения в метафоры. Классификация метафор Я начну с самых простых случаев рассмотрим предложение Человек похож на волка. Заменив похож на на — это, получим метафору Плавта: Человек — это волк. Эта схема имеет место в тех случаях, когда метафорически употреблен именной концепт. На концептуальном уровне SIM [F человек, G (волк превращается в БЫТЬ (человек, волк, или в ВОЛК (человек. (Английский язык для выражения концептов типа ВОЛК (человек) обычно требует связки is, но бывает и иначе. Иногда концепт ух) может быть выражен просто в виде ух покрывало краски, семья человечества, сейф памяти, река времени, корабль государства, поток сознания, древо жизни — это все метафоры, которые можно понять в терминах утверждений сравнения видах похож на у Утверждение Человек — это волк — явное нарушение категориальных границ люди — не волки, но что делать с ним читателям, которые вынуждены все предложения считать истинными в выбираемой модели Они могут понять основания автора для употребления этого предложения, реконструировав концептуальную основу сравнения Человек похож на волка далее они могут заняться интерпретацией этого утверждения сравнения. Заметим, что, как ив случае утверждений сравнения, в образе появляется именно референт, человек в список ролей для текстового концепта читателя волк не войдет. Заметим также, что приписывание человека к категории волков наделяет его волкоподобными свойствами, почерпнутыми либо из общих знаний (фактических или символических) о волках, либо из лексических знаний о слове волк. Заметим, наконец, еще и то, что внимательный читатель запомнит, что автор сказал именно Человек — это волк причем это предложение не может быть синонимично пред-
* В английском тексте здесь везде употребляется выражение "is like", не имеющее единого эквивалента в русском языке. — Прим. перев.
263

ложению Человек похож на волка, так как у них разные условия истинности Коль скоро загадка метафоры разрешима, опущенные концептуальные элементы сравнения нельзя выбирать произвольно. Тона что направлена метафора, можно вывести, если сохранился аргумент х референта S 1; коль скоро должно быть восстановлено подразумеваемое сравнение, что-то должно остаться и от ре- лята. В некоторых метафорах опущены SIM, F и G, но остается аргумент х референта, а релят представлен своим аргументом у. Требования также удовлетворяются в том случае, когда релят представлен не своим аргументом у, а функцией G. Такова структура в том случае, когда метафорически употреблен предикативный концепт: SIM, F и у опущены, но аргументу х предицируется функция G. Рассмотрим пример Вырывайте с корнем свои недостатки один за другим. Эта метафора может иметь в основе концепт, выраженный следующим утверждением сравнения Избавляйтесь от своих недостатков так, как вы бы вырывали сорняки, один за другим. Концептуально метафора записывается как ВЫРЫВАТЬ недостатки будучи реконструирована в виде сравнения, она превращается в следующую запись SIM ИЗБАВЛЯТЬСЯ ОТ (недостатки, ВЫРЫВАТЬ (сорняки. Как указывает Эмпсон [9, рта же самая идея может привести к другой метафоре Избавляйте вашу душу от сорняков в этом случае формула для метафоры будет выглядеть как ИЗБАВЛЯТЬ ОТ СОРНЯКОВ (душу, а соответствующее сравнение — как SIM ИЗБАВЛЯТЬ ОТ НЕДОСТАТКОВ (душу, ИЗБАВЛЯТЬ ОТ СОРНЯКОВ (сад. В обоих случаях метафора применяет функцию релята к аргументу референта соответствующего утверждения сравнения. Итак, мы отметили две схемы опущения, каждую из которых можно сформулировать в виде общих правил. Именные метафоры. Когда именной концепт у выражается именной группой в метафорическом употреблении, имеем М 1. БЫТЬ х, у) → ( F)( G) {SIM [F(x), G(y)]}, где БЫТЬ — одна из форм глагола быть. Поскольку метафорически в М 1 употреблена именная группа, такие метафоры я буду называть именными. Обычная метафорическая фигура имеет вид х — это уха Это — ножка стола, лев — царь зверей, Британия была королевой волн, Георг Вашингтон был отцом своей страны, Андре Вейль — это Бобби Фишер математики, и т. д. Такие пропорциональные метафоры проще всего понимать как неполные аналогии [29]: например, лев : звери :: царь : у. Проиллюстрируем построение такого рода метафоры из уже рассматривавшейся аналогии ступня — это кисть ноги, где опущен четвертый член. Заметим, однако, что той свободы перестановок, которую мы отметили в (17), здесь уже нет взяв за основу производную аналогию ступня : кисть :: нога : рука, получим Ступня — это нога кисти, то есть бессмыслицу. Покажем, что пример Ступня — это кисть ноги может быть построен как частный случай правила М 1. Пусть метафора — это ступня — это кисть, или БЫТЬ (ступня, кисть. Применяем М 1:
(18) БЫТЬ (ступня, кисть) -» ( F) ( G) {SIM [F (ступня, G (кисть) ]}, что можно перифразировать как Некоторое свойство ступни похоже на некоторое свойство кисти. Обозначим отношение кисти к руке через Н тогда функцию
G можно определить через абстракцию от Ну, рука
(19) G = у. Ну, рука. Поскольку Н — также и отношение ступни к ноге, его можно использовать для аналогичного определения F:
(20) F = Н (x, нога. Тогда соотношение (18) и лежащей в его основе аналогии можно представить так
(21) БЫТЬ (ступня, кисть) → ( Ну х. Н (х, нога (ступня, у. Н (y, рука (кисть = ( Н) SIM Н (ступня, нога, Н (кисть, рука, что есть аналогия ступня нога кисть рука, записанная в соответствии с правилом. Так как пропорциональные метафоры основаны на аналогических сравнениях, они дают особенно ясные примеры отношения между метафорой и мыслительными процессами, участвующими в аналогическом мышлении. Здесь, однако, следует отметить, что они подходят подправило М 1. Предикатные метафоры. Когда предикатный концепт G выражается предикатной группой (глаголом, глагольной группой или предикативным прилагательным, употребленной метафорически, имеем М 2. G(x) ― ( F) ( y){SIM [F(x), G(y)]} Поскольку метафорически в М 2 употреблена предикатная группа, такие метафоры я буду называть предикатными
10
Правила Ми М 2, подобно S 1, охватывают и реляционные метафоры, а не только те, в которых обозначены свойства (те. которые имеют один аргумент. Например, подставив в М 2 вместо свойств отношения, мы сможем реконструировать основания, позволившие автору сказать Богатые исполняют безделье
(22) ИСПОЛНЯТЬ (богатые, безделье) — ( F) ( у, у) {SIM [F (богатые, безделье, ИСПОЛНЯТЬ у, у. Первым шагом в интерпретации этого сравнения будет поиск значений опущенных членов. Как уже говорилось, бедные и обязанности могут играть роль у и у, а в качестве F может выступать наслаждаться. После этих подстановок правая часть (22) может получить следующую интерпретацию
265

(23) ИСПОЛНЯТЬ (богатые, безделье) → SIM НАСЛАЖДАТЬСЯ (богатые, безделье, ИСПОЛНЯТЬ (бедные, обязанности. Здесь присутствует игра слов (как часто бывает в метафорах — см. [24]) между исполнением обязанностей и исполнением театрального представления это театральное понимание слова исполнять позволяет взять актеры и их роли в качестве значений у и у. Читатель волен решать, какая из двух интерпретаций (если не обе) служит автору основанием для метафоры в данном конкретном контексте употребления. Возможное возражение данному подходу состоит в том, что из него вроде бы вытекает следующее F ив Мили и у в М 2 должны быть конкретными словами, уже имеющимися в английском (русском) лексиконе кроме того, реконструкция не может быть верна, если мы не можем вывести те конкретные слова, которые имел ввиду автор. Поскольку метафора часто используется для заполнения лакуны в лексиконе, требование поиска конкретных слов представляется в высшей степени сомнительным. Более того, автор мог иметь, а мог и не иметь ввиду конкретные слова, поскольку он их не употребил, мы этого никогда не узнаем. В этом смысле не может существовать единственно верного утверждения сравнения. Это сильный аргумент, который необходимо иметь ввиду всегда, когда мы применяем приведенные правила реконструкции. Они заставляют нас отвечать только за утверждение, что какие-то свойства или аргументы позволяют завершить концептуальную структуру лежащего в основе сравнения метафорическое утверждение можно переписать в форме концепта, выразимого утверждением сравнения, как вили. Поиск подходящих значений для преобразования
(18) вили) в (23) — это, строго говоря, проблема интерпретации, а не реконструкции. Подходящими могут оказаться либо многие слова, либо никакие. Мое утверждение не в том, что автор имел ввиду какие бы тони было конкретные слова, а в том, что у него был общий концепт — сходство, сравнение, аналогия который мы пытаемся оценить и эксплицировать. Такие концепты имеют определенную структуру, и S 1 задает эту структуру в явном виде. Правила же Ми М 2 просто отмечают, какие именно концептуальные элементы отсутствуют в метафорическом выражении концепта. Итак, Ми М 2, подобно S 1, следует рассматривать не как лингвистические, а как психологические правила. Другое возможное возражение состоит в том, что эти правила слишком просты и механистичны для адекватного отражения всей сложности мыслительных процессов, участвующих в понимании метафоры. Но когда метафора действительно сложна, большая часть этой сложности относится к процессу интерпретации. Если учитывать скорость, с какой неглупый читатель способен схватывать простые метафоры, реконструкция должна быть
266

как можно более простой и механической. Естественно, сложные метафоры требуют гораздо большего времени для изучения альтернативных интерпретаций, которые могут потребовать и альтернативную реконструкцию, причем ответ даже у эксперта-филолога нее равно будет нестрогий. Но затруднения в этих случаях вызывает именно интерпретация, а не реконструкция. Сентенциальные метафоры. Еще одно возражение могло бы заключаться в том, что Ми Мне применимы к таким случаям, когда вообще-то не вызывающее возражений предложение употреблено в несоответствующем контексте
— например, когда предложение У Джона хорошая крыша появляется в тексте, никакого отношения к крышам не имеющем. Такого рода примеры также можно охватить нашим описанием или ввести третье общее правило МВ случаях такого типа, которые я буду называть сентенциальными метафорами, в метафоре вообще ничего не сохраняется от референта сентенциальный концепт F(x) целиком должен выводиться из текста или контекста. Здесь особенно существенным может оказаться понятие «импликатуры» Грайса [11]. Итак, мы разделили метафоры натри типа, в зависимости оттого, какие компоненты соответствующего сравнения опускаются Именные метафоры БЫТЬ х, у, где хне есть у Предикатные метафоры G х, где хне. Сентенциальные метафоры G у, где у не является референтом дискурса. Если принять, что S 1 — правильное концептуальное представление исходного сравнения, можно утверждать, что эта классификация полна. Из пяти членов S 1 — SIM, F, x,G, у — два, а именно SIM ив метафоре всегда опущены. Опущение SIM необходимо, так как выражающие его слова однозначно маркируют уподобление опущение F необходимо, так как целью метафоры и является создание замены буквальному F. Итаку нас остается три терма —
x, G и y, два из которых всегда сохраняются если бы оставался только один из них, не могло бы возникнуть несоответствие, маркирующее метафорическое выражение. Когда опущено G, ахи у остаются, мы имеем именную метафору когда опущен у, а остаются G их, получается предикатная метафора наконец, когда опускается х при сохранении G и у, это сентенциальная метафора. Поскольку существуют ровно три (неупорядоченные) пары, составленные из элементов трехэлементного множества, правила ММ и М 3 вкупе исчерпывают все возможности, и получающуюся классификацию можно считать полной.
267

Контрольные примеры Не составляет большого труда показать, что множество разнообразных метафор имеет концептуальную структуру, задаваемую приведенными правилами. Однако никакое число подобных примеров, как бы велико оно ни было, не докажет полноту системы правил для этого надо искать потенциальные исключения из правил. Один тип исключений будет проблемой для любой теории, предполагающей, что метафоры всегда являются выражениями сходства или аналогии. Выражение головокружительный склон, к примеру, вряд ли основано на уподоблении вида опасный склон похож на ощущение головокружения, как получается по правилу М 1. Можно утверждать, что здесь отношение — не подобия, а каузальности
(24) ГОЛОВОКРУЖИТЕЛЬНЫЙ (СКЛОН) → CAUSE ОПАСНЫЙ (СПУСК, ГОЛОВОКРУЖЕНИЕ (ОЩУЩЕНИЕ) ] Тем самым сохраняется в неприкосновенности структура правила М 2, хотя вис- ходном выражении связочным отношением будет CAUSE скорее, чем Более интересную интерпретацию выражения головокружительный склон предлагает Ричарде [26, р. 108]; в его интерпретации собственное головокружение наблюдателя проецируется на вызвавший его склон. Это описание примерно эквивалентно следующему Я стоял на головокружительном склоне следует понимать как 'Я стоял на склоне, испытывая головокружение' плюс проекция. Описание Ричардса имеет то преимущество, что оно подходит и для других примеров, типа Он выпил грустную чашку кофе, где CAUSE столь же неуместно, как и SIM, но где разумной будет интерпретация 'Он грустно выпил чашку кофе' плюс проекция. Такое проективное преобразование наречий в смещенные прилагательные порождает троп, представляющий во многом те же апперцептивные проблемы, что и метафора, но неразрешимый путем реконструкции исходного уподобления. Если склонили чашка кофе встраивается как часть в объемлющую ситуацию, то этот троп, возможно, должен описываться как частный случай синекдохи или метонимии. Другой тип выражений, похожих на метафоры, но скорее всего не выражающих сходство или аналогию, встречается там, где аргументы отношения меняются местами это примеры типа Джон утомляет поэзию или Гольф играет в Джона. Если применить к ним правило М 2 в лоб, результирующие уподобления не соответствуют естественной интерпретации. Большинство опрошенных говорили, что эти фигуры речи (если они вообще что-то значат) означают, что нечто относительно Джона (его тупость, его порабощенность) выражается обращением стандартных ролей агенс — пациенс: Джон неспособен оценить поэзию или Джон одержим игрой в гольф. Однако сформулированные мной правила не содержат средств для перестановки аргументов функции, так
268

что если эти выражения действительно представляют собой метафоры, они являются контрпримерами к настоящему описанию. Я сам склонен относить их к персонификации и иронии. Еще одна трудность может состоять в том, что не всегда ясно, является ли метафора именной или предикатной, и тем самым читатель может испытывать сомнение, по какому правилу — Мили М 2 — ее следует реконструировать. Так, выражение a watchdog committee (комитет сторожевых псов — комиссия по наблюдению за выборами, за расходованием средств, те. ревизионная комиссия, и т. дна первый взгляд кажется предикатной метафорой, и М 2 приводит к не невозможной парафразе некоторое свойство комиссии похоже на сторожевую собаку чего-либо». Однако здесь watchdog — существительное, вынужденное выступать в роли прилагательного если мы посмотрим на него как на имя в именной метафоре, М 1 приведет к парафразе некоторое свойство комиссии похоже на некоторое свойство сторожевой собаки, которая, очевидно, еще лучше. Выбор здесь, однако, далеко не всегда тривиален. Рассмотрим следующую пару метафор
(25) a. John is married to his work
букв. Джон женат на своей работе, б. John is married to a gem
букв. Джон женат на сокровище. Я стараюсь здесь найти пример типа (б, когда формула должна быть применима к аргументу, встроенному в описание (а, то есть к именной группе внутри предикатной группы. Рассмотрим сначала (а. Применив правило М 2, получаем) ЖЕНАТ (джон, его работа) →
SIM ОТНОСИТСЯ (джон, работа, ЖЕНАТ (человек, его жена. Эта реконструкция основана на предположении, что лежащее в основе (а) сравнение имеет вид Джон относится к своей работе, как человек (обычно) относится к своей жене. Однако, если применить такой разбор к (256), получим
(27) ЖЕНАТ (джон, сокровище) →
SIM (ОТНОСИТСЯ (джон, сокровище, ЖЕНАТ (человек, его жена. Здесь реконструируется сравнение Джон относится к сокровищу, как человек обычно) относится к своей жене. Поскольку в нормальной ситуации (б) будет понято иначе, на первый взгляд мы нашли контрпример. Тем самым, в защиту моего описания я должен привести аргументы, свидетельствующие о том, чтоб) не является контрпримером. Первым шагом будет доказательство того, что для человека, незнакомого с избитой метафорой сокровище, сравнение (27) может быть вполне допустимой парафразой. На самом деле б, увиденное в неожиданном свете, кажется гораздо интереснее. Короче, (27)
— это возможная, хотя и нестандартная
269

реконструкция для (б. На втором шагу необходимо обосновать альтернативный способ получения более стандартного результата, то есть именную, а не предикатную метафору. Здесь удобно будет перефразировать (б) так, чтобы стандартная интерпретация стала неизбежной
(28) человек, на котором Джон женат, есть сокровище. Такое расширение подчеркивает стандартный смысл предложения (б) и к тому же дает именную метафору, которую можно реконструировать в соответствии с М 1:
(29) БЫТЬ (человек, на котором джон женат сокровище
SIM [F (человек, на котором джон женат, G (сокровище) ], что значит, что некоторое свойство F человека, на котором Джон женат, похоже на некоторое свойство G сокровищ. Наконец, последний шаг защиты должен показать, что эта вторая реконструкция также возможна для (а. Перефразируем на этот раза) человек, на котором Джон женат, есть его работа — что позволит нам реконструировать сравнение человек, на котором женат Джон, похож на его работу. Не очень понятно, как следует интерпретировать это уподобление я вижу здесь намек на то, что супруга Джона заставляет его работать как наемного рабочего. Итак, мы видим, что и (аи (б) допускают (по крайней мере) по две реконструкции, что вполне соответствует пресловутой изощренности метафорического анализа. Разница между двумя производными — это разница области действия метафоры кажущийся контрпример возникает из-за того, что стандартная область действия одной метафоры отличается от стандартной области действия другой. Можно было бы предложить какое-нибудь дальнейшее правило, которое задавало бы правильную область действия, но это было бы неразумно. По-моему, гораздо лучше рассматривать (25) как демонстрацию возможности различных интерпретаций, а выбор более уместной интерпретации в каждом конкретном случае производить по контексту. Еще одна проверка теории обеспечивается смешанными метафорами. В работе
[22] процитирован Рональд Рейган: Корабль государства плывет не в ту сторону по улице с односторонним движением. В основе этого выражения, по всей видимости, лежит сравнение
(31) SIM ПЛЫВЕТ (корабль государства, ЕХАТЬ НЕ В ТУ СТОРОНУ (кто-либо)]. Если следовать правилу М 2, результатом будет выражение Корабль государства едет не в ту сторону по улице с односторонним движением, которое едва ли лучше. Обе метафоры, взятые сами по себе, совершенно неприемлемы Страна едет не в ту сторону по улице с односторонним движением или Корабль государства плывет в неправильном направлении. Как замечается
270

и работе [22], Рейган сказал в точности то, что он имел ввиду. Руки педантов не должны касаться столь эффективной коммуникации. Тем самым я вынужден признать, что смешанные метафоры могут нарушать М 2 совершенно безнаказанно. Не могу однако и не добавить, что общая действенность правил только подтверждается тем, что мы видим, когда они нарушаются. Не все составные метафоры алогичны; некоторые поэты мастерски используют возможности гнездования метафор. Вскрытие подобных конструкций требует такой алгебры метафоры, которая далеко выходит за рамки предложенных правил. Чтобы бегло показать скрытые здесь сложности, приведем один пример. Рассмотрим следующие строки Драйдена:
A fiery soul, which, working out its way
Fretted the pygmy body to decay,
And o'er informed the tenement of clay. Пламенная душа, вырываясь на свободу, Обратила бренное тело в ничто И преобразила обитель праха Устаревший смысл слова inform — это 'придавать форму' (смысл 'информировать, возможно, получается из необходимости придать мыслям форму, прежде чем выражать их к этому близок смысл 'быть формирующим началом' или 'одушевлять. Если взять только фрагмент A fiery soul ... informed the tenement of clay 'Пламенная душа. преобразила обитель праха, в его основе лежит что-то вроде следующего сравнения Его страстная душа была в таком же отношении к его телу, как пламя придает форму глине. В концептуальной записи получим
(32) SIM ОТНОСИТСЯ (страстная душа, тело, ПРИДАЕТ ФОРМУ (пламя, глина. Прямолинейное применение М 2 дает, однако, выражение Страстная душа сформировала его тело, которое в силу отмеченной близости формировать и одушевлять вообще не очень метафорично. Чтобы лучше выявить релят из (32),
Драйден усложняет метафору. Во-первых, он использует еще одну метафору, сцепляющую пламенная и душа
(33) ПЛАМЕННАЯ душа)
→
SIM СТРАСТНАЯ душа,
ПЛАМЕННАЯ/ОГНЕННАЯ (печь. Далее, он использует еще две фигуры Тело — (похоже на) обитель души и тело — (похоже на) прах/глину», Когда второе выражение номинализуется (в соответствии с общим правилом, соотносящим, к примеру, конструкции лодка — алюминиевая и лодка из алюминия) и подставляется в первое, то получается Тело из глины похоже на обитель души, а это и есть уподобление, соответствующее выражению обитель праха
(34) ОБИТЕЛЬ (прах) → SIM ТЕЛО ИЗ (прах/глина),
* Слово clay имеет также значение 'глина, подобно тому как русское прах значит также 'земля.
— Прим. перев.
271

ОБИТЕЛЬ (душа.
(35) ПРИДАЕТ ФОРМУ (пламенная душа, обитель праха) →
SIM ОТНОСИТСЯ (пламенная душа, обитель праха, ПРИДАЕТ ФОРМУ (огонь, глина/прах)]. Полная парафраза в терминах всех реконструированных нами сравнений может выглядеть примерно так Как огонь придает форму глине/праху, так душа, страстная как огненная печь, относится к его телу, которое похоже на обитель души. Эта парафраза не только стилистически неуклюжа — она еще и менее понятна, чем метафоры Драйдена. В качестве интерпретации это просто издевательство. Поскольку, скорее всего, обитель праха и пламенная душа были стандартными метафорами уже во времена Драйдена, мы можем предполагать, что он не более чем соположил их неожиданными интересным образом. Концептуальное описание не блок-схема мыслительной деятельности автора кроме того, оно не исчерпывает того, что мы хотим знать про подобные конструкции. Оно приведено просто для иллюстрации тех замысловатых концептуальных структур, которые могут скрываться водной строчке средней метафорической сложности. Позволю себе высказать голословное предположение, что хотя мы и не располагаем алгеброй вложенных метафор, мы можем просматривать их одну за другой — сополо- жение не дискредитирует сами правила реконструкции. Еще один контрольный пример — адвербиальные метафоры. Приведенные правила — в том виде, как они были написаны, — применимы только в случае именных, глагольных или адъективных групп. Что же делать с выражениями типа Быстро — это нерасчетливо или Он кричал молча ? В концептуальном представлении предикативное наречие — это оператор, отображающий функцию в функцию. Он бежал выражает концепт БЕЖАТЬ (он концепт, выражаемый предложением Он бежал быстро может быть представлен как БЫСТРО (БЕЖАТЬ (он, где БЫСТРО (БЕЖАТЬ — новая функция. Используя эту нотацию, выражения типа Он кричал молча можно рассматривать как особый случай М 2:
(36) МОЛЧА (КРИЧАТЬ (он) →
( F) ( y) [SIM МОЛЧА (F)] (он, КРИЧАТЬ у, что следует перифра- зировать как Он делал нечто молча, также как если бы кто-нибудь кричал. Тем самым такие примеры подходят под настоящее описание. С другой стороны, примеры типа Быстро — это нерасчетливо имеют следующую концептуальную структуру
(37) ( F) ( x) БЫТЬ БЫСТРО (F)] х
НЕРАСЧЕТЛИВО (F)] х, что перифразируется как Делать нечто быстро значит делать это нерасчетливо общая мысль здесь та, что для любого F(x) быстро можно заменить на нерасчетливо. Также как для сочетания 'Спешка ведет к потерям, тут неясно, выражается ли здесь вообще сходство или аналогия отношение, присутствующее здесь, — это скорее каузация или идентичность. Если рассматривать эти примеры как метафоры, они являются контрпримерами нашей теории. В них, как ив метафорах, присутствует эллипсис нов отличие от метафор, в них нет сравнения. Не следует преувеличивать достоинства правил реконструкции. Возможно, случаи, не содержащие подобия, следует считать исключениями, также как и случаи, не содержащие метафорических употреблений именной группы, предикатной группы или предложения (в выражении Дилана Томаса одну печаль назад слово назад не является предикатом. Большинство метафор, обсуждавшихся в обширной литературе на эту тему, можно почти механически реконструировать как сравнения несомненно, однако, что дотошный критик всегда сумеет найти контрпример. [...] Интерпретация В предложениях типа Джон ест, где опущен один аргумент, читатель понимает, что Джон ест что-то. Чтобы понять, что утверждается, необязательно знать, что именно ест Джон. Также точно ив предложениях типа Джон
— волк, где опущены свойства двух аргументов, читатель понимает, что какие-то свойства волков необходимо приписать Джону. Чтобы понять, что утверждается, необязательно знать, какое свойство волков следует приписать Джону. Также точно, как предложение Джон ест не может привести к однозначному определению того, что Джон ест, и предложение Джон — волк не может привести к однозначному определению волчьих свойств Джона. Тем самым интерпретация не есть поиск единственно верного основания для уподобления и метафоры. Тем не менее существует определенное множество правдоподобных интерпретаций. В случае Джон ест отсутствующий аргумент понимается как нечто съедобное ленч, клубничный кекс или что-нибудь еще. Контекст задает ограничения на понимание, не определяя его однозначно. Сходным образом ив случае Джон — волк опущенные свойства понимаются как нечто, что можно приписать и человеку, и волку это свойства, описывающие внешность, характер, поведение или что-нибудь еще. Ограничения для Джон ест кон- венциональны, в отличие от метафоры Джон — волк. Тем самым в случае упо- доблений и метафор оказывается необходимым обратиться к тексту и контексту в поиске оснований автора сказать то, что он сказал. Этот поиски есть интерпретация. Интерпретация — это не поиск единственной парафразы имплицитного сходства а скорее поиск оснований для отбора правдоподобного множества альтернатив. Иногда основания для утверждения сравнения относительно очевидны, но, когда они не столь ясны, роль интерпретации повышается. Примеры неочевидных сравнений дают оксюмороны —
273

фигуры типа печальный оптимист или трудовое безделье — где надо обнаружить основания для соположения антонимов. Являются ли оксюмороны метафорами Если да, то они бросают особенно серьезный вызов сравнительным теориям метафоры [3]. Поскольку оксюморон сочетает противоположности, кажется, что он выражает контраста не сравнение можно доказывать, что сточки зрения сравнительной теории они должны описываться иначе, чем метафоры. Обработаем выражение жестокая доброта правилом М 2, как если бы оно было предикативной метафорой
(38) ЖЕСТОКАЯ (доброта) →
( F) ( y) {SIM [F (доброта, ЖЕСТОКИЙ (у)]}.В виде сравнения это звучит так некоторое свойство доброты похоже на нечто жестокое. Эта парафраза не кажется мне абсурдной, особенно если я рассматриваю ее как относящуюся к некоторому конкретному проявлению доброты, а не к доброте в общем. Более того, это сравнение может объяснить направление переноса жестокая доброта значит не тоже самое, что добрая жестокость оксюморон достигает большего, чем простой контраст противоположных идей. Однако остающаяся загадка заключается в том, чтобы найти обстоятельства, при которых доброта может быть жестокой, а эта загадка — та же для утверждения сравнения, что и для оксюморона. Была ли доброта столь подавляющей, что облагодетельствованный оказался в жестоком долгу Проблема оксюморона не в том, что он не может быть переформулирован как сравнение, а в том, что реконструкция сравнения так мало помогает нам понять, что же именно имел ввиду автор. Хотя для оксюморонов необходимость интерпретации в дополнение к реконструкции особенно очевидна, интерпретация также необходима и для более обычных метафор. И тут, и там, располагая реконструированным сравнением, читатель должен попытаться оценить, в чем и почему, по ощущению автора, референт похож на релят и что именно сходство добавляет к более крупному концепту того текста, в котором оно было указано. Реконструкция, которая кажется приемлемой вне контекста, может оказаться совершенно неприемлемой в более широкой перспективе, и тогда может оказаться необходимым искать альтернативные реконструкции. Тем самым реконструкция и интерпретация — процессы взаимодействующие. Их разделение в теории — не жесткая дихотомия, а скорее разница в акценте. Поиск подходящих классов референтов и релятов входит, строго говоря, в задачу интерпретации. Чтобы говорить более конкретно, предположим, что автор предложил нам предикатную метафору структуры G(x), где х таков, что G в нормальной ситуации к нему не предицируется. Конечно, выражение G(x) будет добавлено к образу, но понято оно будет (в соотношении с другими знаниями) через нахождение правдоподобных оснований для произнесения такого выражения, то есть через реконструкцию концепта вида ( F) ( ухи его интерпретацию. В этом случае степень свободы нашей интерпретации будет определяться возможностями выбора значений
F и у. Два читателя, которые выберут разные значения для F и у, вне всякого сомнения, придут к разным интерпретациям метафоры, но даже и одинаковый выбор и у может привести к разным интерпретациям. Выбор этих значений — лишь часть задачи интерпретации. Рассмотрим сначала выбору, поскольку он, видимо, менее существен. Чаще всего достаточно за у принять наиболее общий аргумент, к которому G обычно предицируется. Если, к примеру, метафорический концепт имеет вид СОВЕРШИТЬ х, то мы ищем такой у, чтобы СОВЕРШИТЬ убыло предсказуемо бестактность, адюльтер, самоубийство, убийство или, более общо, преступление. Мы выберем более общий, родовой аргумент, так как автор говорит нам, что х принадлежит родовому классу вещей, к которым может предицироваться СОВЕРШИТЬ. Возьмем, к примеру, строки Одена:
Thou shalt not sit
With statisticians nor commit
A social science. букв Да не воссядешь Со статистиками, да не совершишь Общественную науку Здесь концепт, выраженный метафорой, — это COMMIT (a social science) СОВЕРШИТЬ (общественную пауку тем самым общественные науки относятся к тому классу вещей, которые совершаются, а именно к преступлениям. Какое именно преступление (если вообще какое-либо) Оден имел ввиду, мы в точности никогда не узнаем. На вопрос, какие свойства переносить су на х, я отвечу какие бы ни понадобились для того, чтобы х был помещен в класс вещей, к которым обычно преди- цируется G». К каким последствиям это может привести для концепта х — вопрос, который нужно рассматривать отдельно в каждом конкретном случаев некоторых случаях ответ будет гораздо более очевиден, чем в других так или иначе, реинтерпретация х как виду это часть, иногда самая важная, интерпретации метафоры. Однако более сложный шаг — это выбор такого F, которое находилось бы в подходящих отношениях как к G, таки к ж. Конечно, мы могли бы действовать, как раньше, а именно выяснить, какая функция чаще всего предицируется к х. Однако уже в рассмотренном случае — совершать общественную науку — эта процедура вряд ли нам поможет, поскольку нет ничего, чтобы можно было выделить в качестве основного предиката для данного аргумента предикаты изучать, заниматься, любить, субсидировать все приемлемы, но также точно приемлемы и предикаты
275

забывать, игнорировать, не любить, критиковать. Загадка откуда мы знаем (а мы это-таки знаем, что в основе метафоры Одена лежит сравнение вида заниматься общественными науками — это все равно что совершить преступление, а не вида критиковать общественные науки — это как совершить преступление За помощью в нахождении подходящего F обратимся к G. Рейнхарт [25 ] предполагает, что влияние F должно состоять в вычеркивании некоторых семантических признаков G — то есть G должна быть оставлена в качестве функции, примененной к х, но реально действующими должны быть только те семантические признаки G, которые совместимы с F. Совершать значит 'выполнять, или — более обобщенно — 'делать, 'заниматься чем-либо', нос отрицательными коннота- циями. Если опустить все семантические признаки, ограничивающие совершать отделать, сравнение примет вид заниматься общественными науками — это все равно что совершать преступление поэт призывает не заниматься общественными науками. С другой стороны, если удалить все семантические признаки, которые разграничивают совершать и критиковать, отрицательные коннотации глагола совершать сохранятся, поскольку критиковать также их имеет. Поэтому сравнение станет таким Дурно обходиться с общественными науками — это все равно что совершать преступление, и призыв поэта будет звучать иначе Да не сотвори ничего дурного с общественными науками, то есть не критикуй их, или, если Оден имел ввиду еще и игру слов, не заключай их в тюрьму. Этот вариант теории фильтра работает достаточно хорошо — но он все еще не объясняет, почему мы предпочитаем положительное, а неотрицательное. Яду- маю, ответ на этот вопрос содержится в контексте. Все стихотворение в целом указывает на отношение Одена к общественным наукам. Коль скоро это отношение задано, единственную внутренне согласованную интерпретацию дают глаголы делать, заниматься, выполнять, практиковать и т.п.; если F = критиковать, стихотворение взрывает себя изнутри. Читатель, понявший Да не совершишь общественную науку как совет не изучать ее, не вводить в свою память (to commit to memory), не распознал, что здесь встретилась метафора, а читатель, который понял эту строчку как призыв не заключать общественную науку в тюрьму, то есть не подвергать ее гонениям, по-видимому, рассматривает строку как пример метонимии. Читатель же, понявший стихотворение, может интерпретировать метафору только как означающую 'Не практикуй занятия общественными науками. Мораль здесь не только в том, что интерпретация сложна,
* Слово commit имеет, помимо значения 'совершать, также и значение 'помещать' (куда-либо).
— Прим. перев.
276

но ив том, что она требует внутренне непротиворечивой и согласованной конфигурации всех четырех членов. Интерпретация референта не может быть независима от интерпретации релята. Когда Ричарде [26] говорит о взаимодействии двух идей для порождения новой результирующей идеи, отличной от каждой из них, отдельно взятой, он имеет ввиду именно это. [...] При поисках теории интерпретации обычно предполагается, что она должна начинаться с лексических концептов, которые можно приписать х, у, F и G, включая, возможно, любые общие знания, ассоциированные с этими концептами, а также любые эмоции, которые эти концепты могут вызывать. Тем самым обсуждение интерпретации метафор естественным образом ведет к обсуждению лексических знаний. Поскольку это — гигантская тема, о которой я довольно подробно писал в другом месте [18], здесь я попытаюсь привести лишь неполное, на уровне гипотез, описание.