Лейст. О. Э. Лейст. Сущность права. Проблемы теории и философии права
 Скачать 2.1 Mb.
|
|
271 противоречивое по содержанию правосознание считаться правом, применением единого масштаба? Важно отметить и то, что сами по себе мнение, представление, убеждение не являются действенными регуляторами поведения людей. Давно замечено, что поведение людей парадоксально: видя и одобряя лучшее, люди нередко избирают худшее, ибо чувства и интеллект человека далеко не всегда согласны между собой. Самые идеальные понятия и представления о праве в обществе отнюдь не гарантируют существования правопорядка: люди думают одно, говорят другое, делают третье (и все по-разному). Поэтому правосознание далеко не всегда способно воздействовать на волевой выбор вариантов поведения в соответствии с их правовой оценкой. Как слова закона не действуют без их осознания, так и правовые представления лишь обозначают возможные линии поведения как "должное", но не содержат достаточных волевых импульсов для их осуществления. Однако коль скоро правопорядок все же существует, является фактом, значит — существует и право, но не в виде слов закона (они не действуют без осознания) и не как правовые знания и представления (они слишком разнообразны и недостаточно действенны), но как порядок общественных отношений в действиях и поведении людей. На таком понимании основаны социологические концепции права (право = порядок). Праву как системе общественных отношений присущи определенность, конкретность, стабильность, способность к охране государством. Право — не равный масштаб, применяемый к неравным людям, что нередко утверждается, а применение равного мерила. Такое применение всегда дает неравный результат, индивидуализацию абстрактных норм в соответствии с конкретными жизненными ситуациями, которые никогда не одинаковы и, тем более, не тождественны. При подобном подходе наличие норм и в текстах закона, и в правосознании вовсе не отрицается, но нормы и их осознание есть масштаб права, но не само право. Ряд норм закона (вполне осознанных) не применяется и не применялся на практике — так могут ли эти "мертвые нормы" считаться правом? Право создается не только в столичных учреждениях и в академических центрах; оно возникает повсеместно в процессе развития общественных отношений, разграничения и согласования интересов людей, их объединений и организаций. На основе практики складываются однотипные правоотношения, взаимные права и обязанности участников которых выражают наиболее целесообразные способы социальных связей, согласования интересов, решения споров и конфликтов. Только тогда, когда стороны не могут решить дело по обоюдному согласию, миром, на помощь приходят суды, законы, судебные приставы. Но подавляющее большинство право- отношений возникает, существует и реализуется без обращения к текстам закона или к принципам естественного права. Неужели же эти многочисленные, массовые правоотношения, выражающие и упорядочивающие (разграничивающие, согласующие) интересы и, соответственно, деятельность людей, — не право? Даже позитивно-правовая теория, ссылаясь на тексты закона, считает возможным юридическое признание "заслуживающих внимания интересов сторон обязательства", "охраняемых интересов" и т. п. Что касается естественно-правовой концепции, ссылающейся на неписаные законы человеческого разума и природы, то признание правовыми упорядоченных интересов и отношений людей вытекает из ее сути. Поэтому правом надо считать не абстрактные формулировки государственных законов или общие рассуждения о правах и свободах личности, а систему правоотношений, в которых выражены и согласованы (а тем самым упорядочены) многочисленные и разнообразные интересы членов общества. Что касается правосудия и мер принуждения — то это не право, а способ обеспечения, охраны права, его гарантия, которая, как гарантия и охрана, всегда должна быть чем-то внешним по отношению к тому, что охраняется и гарантируется. Право — не нормы закона и не их осознание еще и по той причине, что ряд текстов закона практически неосуществим из-за их абстрактности без установления конкретизирующих их норм, правосознание же, неопределенно относясь к этим текстам (не то уже право, не то еще не право), не может конкретизировать их настолько определенно и единообразно, чтобы восполнить отсутствие текстов, конкретизирующих эти абстрактные положения. Правоведение вообще неспособно определить, какова должна быть степень конкретизации нормы в тексте закона, чтобы он (даже с точки зрения сторонников позитивного понимания права) стал "законом прямого действия", т. е. правом. Превращению закона в право путем его конкретизации неспособно помочь и правосознание, ибо представления о направлениях и результатах такой конкретизации столь же разнообразны, сколь разнообразны представления о праве даже и в профессиональном правосознании. Социологический подход к понятию права снимает все эти затруднения. Кроме того, норма закона — по существу такое же идеологическое построение, что и суждение, содержащееся в правосознании. Достаточно известно, что норма закона говорит не о настоящем, а о будущем, не о том, что есть, а о том, что должно быть. Далеко не всегда, однако, удается предопределить это будущее; непредсказуемые последствия осуществления норм могут резко противоречить замыслам законодателя. Не случайно еще древние говорили, что чрезмерно строгое осуществление права порождает наи- 272 Сущность права. Проблемы теории и философии права высшую несправедливость. При социологическом подходе к праву оно обретает реальность, конкретность и определенность, исключающие такую непредсказуемость. Важно отметить и такой специфический признак права, как охрана его государственным принуждением. Признавая необходимость такой охраны, мы вводим в понятие права понятие правонарушения — право для того и нужно, чтобы пресекать отклонения от наиболее важных с общественной точки зрения вариантов поведения; право — показатель того, что люди не всегда ведут себя правильно и не могут договориться между собой на основе лишь моральных норм. Но очевидно, что право практически невозможно нарушить, не посягая на конкретные общественные отношения. Правонарушение не причиняет урона и ущерба ни нормам закона, ни их осознанию. Оно вредно или опасно только для конкретных прав и охраняемых законом интересов в индивидуальных общественных отношениях. При нарушениях права страдают определенные люди, их объединения, организации, правовые же нормы продолжают действовать и считаются обязательными. То же и правовое принуждение: оно может применяться лишь к конкретным лицам (субъектам права) за точно определенные нарушения в той сфере, где люди общаются между собой, вступают в отношения. Невозможно применить штрафные санкции за "нарушение права вообще", но можно и должно применить их за вполне определенный конкретный проступок; невозможно реализовать право-восстановительные санкции без восстановления конкретного права, принуждения к выполнению конкретных обязанностей. Только через восстановление нарушенных правоотношений и наказание нарушителей обязанностей и запретов охраняется право, причем не нормы и не их осознание, а само право как порядок общественных отношений и поведения людей. Но и этот взгляд на право порождает затруднения. Если сами общественные отношения, права и обязанности их участников, а также практика их охраны являются правом, то как отличить отношения правовые от неправовых? Общественные отношения конкретны и многообразны, правоотношения индивидуальны и неповторимы, права одного субъекта правоотношения не похожи на права другого, сходные по источнику обязанности требуют разных действий для их исполнения, судебная, административная, дисциплинарная практика по охране права разнообразна, мнения участников отношений о своих правах и обязанностях нередко спорны и противоречивы. Между тем в праве нужна полная определенность. Где же общезначимый критерий, обозначающий грани между правом и неправом, и может ли быть другой общеобязательный критерий кроме текстов зако- 273 Глава 8. Основные концепции права на? Такой критерий лежит в основе позитивно-нормативной концепции права, которая... и т. д. Как видно из изложенного, каждое из правопониманий имеет свои основания; поэтому они существуют одновременно и имеют сторонников. Приверженность теоретика права к той или иной концепции зависит в основном от субъективных склонностей и, конечно же, никак не может служить упреком уже по той причине, что каждая из концепций выражает реальную сторону права и служит его осуществлению. Так, естественно-правовое видение права важно и для правового воспитания, и для развития действующего права. Без позитивного понимания права практически недостижимы определенность и стабильность правовых отношений, законность в деятельности государственных органов и должностных лиц. Наконец, лишь через социологическое понимание право обретает конкретность и практическое осуществление; без него оно остается декларацией, системой текстов или абстрактных пожеланий. Все три правопонимания связаны с концепцией прав человека. Сама идея юридического равенства, прав и свобод личности возникла и разрабатывалась Дж. Локком и другими представителями теории естественного права. Свою реальность и официальное закрепление эта идея обрела в биллях о правах и декларациях прав человека и гражданина, что соответствует позитивному правопо-ниманию. Наконец, в духе социологической концепции эти права и свободы нашли опору в той части судебной практики ("право, создаваемое судами"), которую нельзя изменить законами и которая "как раз и включает основные гарантии охраны прав человека, гарантии, мешающие сползанию общества к режиму личной власти"1. В динамике правовой системы три концепции права имеют разных адресатов. Цель законодателя — обеспечить перевод категорий естественного права в позитивное право, выраженное в текстах нормативных актов. Деятельность правоприменителя (и реализация права вообще) — это переход от позитивно-правовых к социологическим понятиям, от правовых норм к правоотношениям. Задача политика — обеспечить перевод социальных потребностей, выявившихся в процессе функционирования правопорядка, в категории правосознания, способные найти признание в общественном мнении и воплощение в законе. Существуя одновременно, различные правопонимания не вполне равноценны на разных этапах развития общества, государства, права. В период становления или глубокого изменения правовой системы на первый план закономерно выходит естественно-правовая 1 Баглай М. Правовое государство — от идеи к практике // Социалистическое правовое государство. Проблемы и суждения. М., 1989. С. 115. 274 Сущность права. Проблемы теории и философии права Глава 8. Основные концепции права 275 теория: она существенно важна и для перевода в правовые понятия и категории социальных интересов, выраженных в общественном сознании и мнении, и для усвоения общественным правосознанием общих принципов и норм правовой системы, находящейся в стадии становления. Начало стабильного развития общества, государства, права повышает значение позитивного правопонимания. "Юридический позитивизм" — закономерный и продолжительный этап в развитии не только профессионального и теоретического правосознания, но и правосознания обыденного в периоды усвоения обществом нового права, нашедшего формальное и цивилизованное выражение в юридическом законе. Причины распространенности взгляда на право как на изложенную в текстах законов стабильную систему норм, правил поведения, поддерживаемых государственной властью, коренятся в стремлении общества найти устойчивые ориентиры после периода смены политик и политиков, периода меняющихся решений, неопределенности завтрашнего дня, в растущем желании "жить по новому закону", а не применительно к переменчивым обстоятельствам. Наконец, уже усвоенное право, обретшее действительность в ставшей обычной и привычной практике судов и других государственных органов, а также в отношениях субъектов гражданского общества, неизбежно выходит за пределы буквы законов, при регулировании новых общественных отношений создавая нечто вроде синтеза естественно-правового и позитивного правопониманий на основе высокой правовой культуры. Все понимания права столь же верны, сколь и оспоримы. Позитивное правопонимание ведет к отождествлению права и текстов, а тем самым создает возможность подмены юридических норм, определяющих права, обязанности, запреты, призывами, декларациями, лозунгами, бессодержательными дефинициями. Естественно-правовое понимание способно принять и выдать за право содержащиеся в общественном, групповом, индивидуальном сознании разнообразные и противоречивые представления о добре и зле, справедливом и несправедливом, похвальном и постыдном, правомерном и неправомерном. Наконец, социологическое понимание права, отождествляя право с правопорядком, порождает представление о праве как о любом порядке, заменяя право общераспространенной практикой, "обычностью", "общепринятостью", целесообразностью и эффективностью. Отсюда, однако, не следует, что общее понятие права должно быть синтезом, суммой, соединением трех концепций права. Высказывалось предположение, что эти правопонимания могут быть объединены. "Можно ли найти какую-либо обобщающую конструкцию, способную синтезировать три разных подхода к праву? Те- еретически говоря, такая задача разрешима, — писал Р. 3. Лившиц. — Следует попросту отбросить отличия каждой из школ и оставить то общее, что их объединяет. А объединяет их представление о праве как системе общественного порядка. Таким образом, мы вернемся к исходной идее. Но так обстоит дело только в глобальном плане"1. Из цитированного видно, что обобщающая конструкция, на основе которой предлагается синтезировать основные концепции права, восходит к философии права, из которой берется не направление, считающее сущностью права свободу, а то, которое видит в праве средство создания порядка. Однако именно с философско-правовых позиций ни одна из общих концепций права не может быть надежной основой ни порядка, ни свободы. С философской точки зрения, позитивно-правовая концепция основана на уверенности в мудрости законодателя; социологическая — на предположении о незыблемой справедливости судей и других лиц, применяющих право; естественно-правовая — на убежденности в силе идей, направляющих умы и волю законодателей, судей, правоприменителей. Но сторонники позитивно-правовой концепции иногда называли "законами свободы и порядка" лживые и фальшивые конституции, маскирующие режим произвола и угнетения личности. Естественно-правовая теория способна так противопоставить свободу индивида порядку, что от правопорядка фактически ничего не останется; сословное правосознание может объявить основой естественного права свободу только привилегированных сословий, господствующих над рабами или крепостными, а партийно-экстремистское представление о естественном порядке вещей может воплотиться в "революционном правосознании", зовущем к лишению свободы и истреблению оппозиционных партий и классов. Наконец, свободное усмотрение судей может обернуться судебным произволом и коррупцией, непредсказуемостью решений различных дел, созданием правовой нестабильности и беспорядка. Связь общетеоретических концепций права с философией права предопределяет невозможность их объединения. Наоборот: каждая из этих концепций — необходимый противовес другим, не дающий впасть в крайность, уйти за пределы права к беззаконию и произволу. Суть дела в том, что между крайними точками зрения трех концепций находится не истина, а сложнейшее общественное явление — право, которое в любой из своих частей может стать и бытием свободы, и орудием порабощения и произвола, и компромиссом общественных интересов, и средством угнетения, и основой порядка, и пустой, бессильной декларацией, и надежной опорой прав личности, и узаконением тирании и беззакония. Мо- Лившиц Р. 3. Теория права. М., 1994. С. 53. 276 Сущность права. Проблемы теории и философии права Глава 8. Основные концепции права 277 жет быть, польза и социальное назначение каждой из концепций в том и состоит, чтобы через критику уязвимых сторон других концепций видеть негативные свойства и опасные тенденции самого права. Существование и дискуссия трех концепций права — признак и отражение не только зрелого правоведения, но и развитого правосознания гражданского общества, стройной системы законов и других источников права, обширной и стабильной судебной и иной юридической практики. В нашем обществе три правопонимания на всех уровнях современного правосознания выражены столь же нечетко и неясно, сколь расплывчаты понятия о праве в сложный период трудного перехода от тоталитаризма к гражданскому обществу и правовому государству. Наше общественное правосознание только приближается к стадии становления. На всех его уровнях еще сильна привычка видеть в праве меняющиеся приказы власти, одно из средств политики, временное, нестабильное, не вполне определенное право, проистекающее и из закона, и из административной, политической, судебной практики, и из нравственного сознания. В процессе перестройки и последующих реформ резко вырос общественный интерес к содержанию права, к перспективам развития законодательства. Тревогу вызывает не обилие и разнообразие мнений о различных перспективах изменения содержания права, а широко распространенные заблуждения о способностях права в решении социальных проблем. Общественное сознание наполнено тягой к справедливости, но не всегда знает, как эту тягу воплотить в юридических формах. Многовековая традиция "судить по совести и морали", прилагать к общественным отношениям мерки здравого смысла, целесообразности, противоречивость законодательства и практики его реализации не научили общество различать право, мораль и правосознание. В общественном сознании нет достаточно ясного понимания, что правовое регулирование отношений и поступков возможно лишь там, где объективно существуют доказуемость и исполнимость правоотношений средствами юридического процесса, что реализация права требует специального аппарата, способного применять правовые нормы и при необходимости принуждать к их соблюдению. В массовом правосознании распространено не только недостаточное понимание значения правовой формы, обеспечивающей конкретность, доказуемость и исполнимость правоотношений, но и неприятие, порицание формальной определенности, присущей праву. Недостаточная развитость юридического мышления мешает осознать, что, собственно, мы хотим от права. В результате за мно- гими пожеланиями о принятии новых законов предполагается их гарант не в виде суда с демократической процедурой, со строгим соблюдением прав личности, с гарантиями достижения объективной истины по делу и неотвратимостью правоисполнительного процесса, а нечто вроде фигуры волевого и властного администратора, наделенного неограниченной свободой усмотрения и правом произвольного принуждения. В немалой степени этому способствуют длительность судебных процессов из-за перегруженности судей, недостаточная квалификация некоторых из них, сложность форм (источников) права и связанная с этим дороговизна юридической помощи, незавершенность законодательного определения организационных и процессуальных основ правосудия. Своеобразное преломление в массовом сознании получило позитивное понимание права. В обыденном правосознании прошлых десятилетий закон ассоциировался либо с декларацией, либо с наказанием; поэтому право-закон интуитивно виделось прежде всего как Конституция и Уголовный кодекс. Практическое же знакомство граждан с правом обычно ограничивалось знанием отдельных положений кодексов законов о труде, о браке и семье, а также некоторых норм административного и гражданского права и пенсионного законодательства. При всем том на будущее справедливое социальное законодательство всегда возлагались большие надежды. Деятельность законодательных органов последних лет способствовала постановке и решению ряда социальных проблем. Однако скорые изменения и дополнения только что принятых законов, издание практически невыполнимых нормативных актов, непонятные затягивания принятия давно обещанных и нужных законов, несостыковки федеральных законов и нормативных актов субъектов Федерации и, главное, неналаженность системы гарантий исполнения принятых законов и отсутствие строгой законности в деятельности многих звеньев исполнительной власти существенно отражаются на массовом интересе и доверии к закону вообще. Наивная вера во всемогущество закона сменяется сдержанным к нему отношением. Социальные ожидания все более возлагаются уже не только на грядущий справедливый и неизменный закон, но и на оперативные распоряжения власти, не обязательно облеченные в нормативно-правовую форму. Не менее ущербно социологическое видение права. Неразвитость гражданского общества, многолетнее огосударствление ряда отношений долго не давали базы для усвоения общественным сознанием специфики правоотношений, основанных на автономии и равенстве сторон, двусторонних договорах, на тщательном определении взаимных прав и обязанностей. Неполнота гарантий граж- |