работа. 341791_готовая работа. Общественнополитическое движение Алаш орда в историографии

• Название: Общественнополитическое движение Алаш орда в историографии
• Анкор: работа
• Дата: 12.04.2023
• Размер: 85.35 Kb.
• Имя файла: 341791_готовая работа.docx
• Тип: Диссертация; #1057189
• страница: 1 из 4

Магистерская диссертация

Тема:

«Общественно-политическое движение «Алаш орда»

в историографии»

Оглавление

Введение 2

2.2 Современные концепции и перспективы изучения истории Алаш 38

Список литературы 50

Введение

Актуальность темы исследования. Противоречия, которые сложились между коренным населением национальных окраин Российской империи и центральной властью на рубеже XIX-ХХ вв., совпали с ростом революционных настроений в стране, усилившихся на фоне общего социально-политического кризиса.

Вследствие этого актуальность нашего исследования обусловлена потребностью конструктивного анализа освещения истории Алашского движения в Казахстане в нач. ХХ в. в исторической науке. Также, проблема, актуальна по следующим причинам:

- историографический анализ становления казахского народа выступает примером, рассматривающим вариант национального государственного развития одного из тюрко-мусульманских народов Российской империи, в период революций и войн в начале ХХ в.;

- историографический анализ проблемы алашского движения является дополнением по изучению историографии истории тюркских народов в целом.

Объект исследования: казахское национальное движение «Алаш орда».

Предмет исследования: движение «Алаш орда» в историографии.

Основной целью данного исследования выступает систематизация историографических знаний об общественно-политическом движении «Алаш орда».

Исходя из отмеченного объекта и цели исследования, задачами работы выступают:

1. 
   Охарактеризовать алашскую проблему в историографии 1920-1930-х годов;
   
2. 
   Проанализировать историографию Алаш и Алаш Орды в литературе 1940-второй половины 1980-х годов;
   
3. 
   Рассмотреть исследования алашской истории в конце 1980-х начале 1990-х годов;
   
4. 
   Изучить современные концепции и перспективы изучения истории Алаш.
   

Научная новизна данного исследования заключается в обобщении, систематизации теоретико-методических сведений общественно-политическом движении «Алаш орда».

Практическая ценность исследования заключается в:

- применении практического материала для последующего расширенного исследования проблемы;

- применения теоретического материала культурно-исторических знаний о Казахстане для изучения в курсе история тюркских народов;

- применения главных положений исследования для составления докладов и участия в научно-практических конференциях.

Структура исследования. Содержание научно-исследовательской работы обусловлено предметом и проблемой исследования.

Во введении обоснована актуальность, отмечены задачи, цель, объект исследования.

В рамках первой главы нами были рассмотрены основные проблемы работы, дано методическое обоснование, приведены позиции советских и казахских ученых.

В рамках второй главы мы рассмотрели основных современных историков, раскрывающих сущность проблемы.

В заключении резюмированы выводы и даны рекомендации.

Общий объем машинописного текста составляет 75 страниц.

 
Глава 1. Алаш в советской историографии
1.1. Алашская проблема в историографии 1920-1930-х годов



В начале 1920-х годов стали публиковаться первые труды, характеризующие историографию общественно-политического движения «Алаш орды». Характер большинства работ отличается тем, что завершился период поиска положительного компромисса между националистическим движением и большевистской партией.

В советской историографии конструктивный анализ общественно-политического движения «Алаш орды» начался только в начале 1900-х годов. На самом деле, история Алаша с 1920–х г. фактически выпала из исторического наследия казахов в XX в.

В работах, которые посвящены истории утверждения советской власти на территории современного Казахстана и последующему укреплению на основе национальных традиций с целью дискредитации деятельности Алаш-Орды (1870-1937 гг.), превозносились деятельность Махмудова Байтурсынова (1873-1878 гг.).¹ Без обращения к этим работам было бы не ясно, какие проблемы общественно-политического движения «Алаш орды» с концептуальной точки зрения рассматривались своетской историографией.

Следует подчеркнуть, что советские историки первого поколения, и, к тому же, бывшие лидеры движения «Алаш», – А. Букейханов и A.² Байтурсынов – смогли выявить причины объективного характера, пролившие свет на появление оппозиции в рамках сплотившейся этнической интеллигенции. Впоследствии это дало возможность установить роль и значение организационного развития движения как партии. Ученые схожи в позиции, что демократический стиль внутренней политики был присущ в этот период казахской интеллигенции. Далее это определило рост национального движения, вылившегося впоследствии в освобождение от центральной власти Москвы.³

А. Букейханов и А. Байтурсынов считали, что в борьбе казахского народа за свое выживание главное значение имеет национальная составляющая – национальные мотивы борьбы – национальный компонент (в том числе). Организаторы общественно-политического движения «Алаш орды» не приняли большевистских технологий по модернизации казахской государственности. Лидеры были вынуждены согласиться на покровительство советской власти. Временно. И, несмотря на это, советская номенклатура на территории Казахстана свидетельствовала об использовании принципов гуманизма и демократии.⁴

Работы данных ученых, которые содержали достаточно ценные историко-культурные сведения общественно-политического движения «Алаш орды», стали последними в период сталинизма. Научно-методический характер данных работ не отвечает исследовательским интересам тех публикаций, что были напечатаны после установления советской власти в Казахстане.

В связи с переменой социально-политических условий, в Казахстане, были созданы более обширные работы о данной проблеме в 1920-е гг..⁵ Обобщающие исследования истории данного периода представляют собой лишь редкие публикации по этой теме (в основном это статьи периодической печати). Некоторые сюжеты впоследствии были вписаны в книги, раскрывающие историко-культурную эволюцию казахской государственности. В особенности тех, кто и как освещает тему движения национального освобождения в рамках Февральской революции.

Подчеркнем, что проблемный вопрос историографии рассматривали не профессиональные историки, придерживавшиеся советских взглядов, а журналисты. И зачастую их позиция носила противоположный характер.

Эксперты Е. Федоров, П. Галузо и Ив. Меницкий высказали свои мнения относительно причин и характера восстания 1916 года.

Е. Федоров указал на двойственную роль буржуазной интеллигенции, которая, несмотря на свою борьбу с царскими чиновниками, помогала царским вербовщикам в отправке «туземцев» на тыловые работы. Он сделал вывод о том, что восстание было движением широких трудящихся масс, а не национальной буржуазии.⁶

П. Галузо также отметил классовый характер восстания и неспособность национальной буржуазии выступать в роли руководителя.⁷

Ив. Меницкий также приверженец классового принципа, отвергал возможность национальной проблематики в восстании и считал, что оно было направлено, прежде всего, против местных эксплуататорских классов.⁸

Турар Рыскулов стоял за своим мнением о том, что восстание имело все признаки общенационального движения. Он указывал на случаи, когда во главе восставших стояли крупные баи и манапы. В своей брошюре «Казахстан» он исследовал проблему истории национальной интеллигенции, обращая особое внимание на ее социальные корни и этапы развития, а также на ее общественно-политическую деятельность. Т. Рыскулов делал вывод о том, что движение имело общедемократический характер. Он также подчеркивал, что основной задачей казахской интеллигенции была проблема национального освобождения, возрождения нации и ее культуры.

Позиция Т. Рыскулова соответствовала официальной точке зрения о роли интеллигенции до Февральской революции, но у него были свои подходы к решению проблем. Он считал, что классовый подход слишком упрощен для исследования истории национально-освободительной борьбы 1916 года, и не способствовал правильному пониманию вопросов о последствиях политики царизма, расстановке политических сил в казахском обществе и их отношении к восстанию. Труды Т. Рыскулова свидетельствуют о том, что творческое и рациональное начало присутствовало в его исследованиях, несмотря на складывающуюся обстановку в исторической науке. Однако, из-за политического давления пришлось отказаться от многих своих взглядов, признать их «ошибочными» и следовать доминирующим в научно области.⁹

Ф. Голощекин начал устранять национальную интеллигенцию на начальном этапе советского строительства в Казахстане. Он использовал массированную атаку на интеллигенцию, направленную на различные стороны политической и культурной жизни республики. Его выступления, определяющие задачи борьбы с казахской интеллигенцией, публиковались на страницах партийной печати. На VI Всеказахстанской конференции Ф. Голощекин обвинил «Академический центр» в извращении партийной линии. Он также сделал вывод о том, что интеллигенцию следует руководить, а не допускать, чтобы она руководила нами. Борьба против «националистов» началась прежде всего в казахской литературе и культуре в целом, поскольку после «партийных чисток» деятелям национальной интеллигенции было разрешено работать только в этой сфере общественной жизни.¹⁰

Осенью 1927 года в газете «Советская степь» была опубликована статья под авторством «С.К.», в которой говорилось, что направление произведения зависит от того, к какому течению относится автор. Авторами-националистами, по данным подсчетам, было выведено 14 названий. Эти авторы, такие как Байтурсынов, Ауэзов, Дулатов, Кеменгеров, Омаров, Абай, Джумабаев, более разнообразны. Они в ярких красках описывают степь и казахский народ, но без упоминания классовой борьбы. В целом, многие из этих писателей выражали свое противостояние советской власти.¹¹

В 1928 году в журнале «За партию» вышла статья Г. С. Тогжанова «Против национализма, обывательщины и комчванства в казахской литературе и критике», которая была опубликована также и в газете «Советская степь». Автор статьи, известный литературный критик и общественный деятель, выступил против распространения в казахской литературе национализма, который подрывает единство народа и вызывает негативные последствия. Он также осудил обывательщину и комчванство, которые приводят к унижению и падению духа человека. В своей статье Г. С. Тогжанов призывал писателей и критиков к тому, чтобы они стремились к созданию произведений, наполненных новым содержанием и соответствующих новым высоким стандартам идеологической и художественной деятельности.¹²

«Недавно, всего 3-4 года назад, наши националисты утверждали в своих критических статьях об "общенациональности" казахской художественной литературы и отсутствии в ней классовой идеологии. Они также утверждали, что искусство, в том числе литература, не связаны с политикой и не должны подчиняться политическим интересам. Эти идеи были зафиксированы в работах молодых националистических идеологов, таких как Ауэзов, Искаков, Аймаутов и К0, которые печатали свои статьи в газете "Ак жол" и журналах "Шолпан", "Сана" и других изданиях. Казахские коммунисты не высказывали официальной позиции относительно этих идей националистов. Они не принимали эту идеологию, но и не считали нужным обсуждать и опровергать ее. Г. Тогжанов подчеркнул, что это является неприятным фактом в истории, который демонстрирует "господство" националистической идеологии в Казахстане до 1925 года».¹³

Г. Тогжанов связывал изменение политической ситуации с идеологическим укреплением Компартии Казахстана, что существенно повлияло на «культурный и идеологический фронт». В этот период было проявлено систематическое разоблачение националистов и их идеологии. Однако, националисты не сдались, а продолжили бороться за литературную сферу. Г. Тогжанов считал, что для того, чтобы избавиться от «националистов» в этой области, необходимо усилия не только партийных деятелей, но и новых пролетарских писателей. Автор подчеркивал главное отличие литературы «националистов» от литературы пролетарских писателей в содержании. «Нацписатели» посвящали свои творения казахской старине, баям, ханам, батырам, идеализировали националистических интеллигентов. Новые выявленные пролетарские авторы отражали в своих произведениях революцию и ее лидеров (Маркса, Ленина), жизнь трудящихся казахов, бедняков и батраков, создавали новые образы – казахских рабочих, коммунистических бедняков и комсомольцев, а также женщин-общественников и казашек.¹⁴

В период усиленной борьбы с «садвокасовщиной», являющейся одним из проявлений «националистического уклона», Г. Тогжанов решил внести свой вклад в идейно-политическую жизнь республики. Он отмечает, что национализм С. Садвокасова – это тот же национализм, который повторяют другие националисты. Тогжанов замечает, что проявления «национализма» находятся и в быту казахских работников: "У нас есть часть казахской интеллигенции (включая коммунистов), которая гордится казахским прошлым и находит в казахской отсталости признаки национальной гордости, достойные сохранения и популяризации.

Габидулла Тогжанов остро критикует Сабита Сейфуллина и Сабыра Муканова за их «обывательщину» и «комчванство». По мнению автора, в условиях национализма трудно выделить грань между этими понятиями. Он считает, что обывательщина – один из главных вдохновителей национализма. Тогжанов обращает внимание на поэму Сейфуллина «Чан-Зо Лин», в которой он находит проявление «обывательщины». Отмечая неудачный выбор сюжета, автор обвиняет Сейфуллина в неправильном понимании моральных ценностей, таких как «верность и любовь к матери». Он уверяет, что эти понятия не имеют никакого отношения к марксизму, и что коммунисты признают только верность пролетарскому классу и коммунистической партии.

Где-то в это же время Сабит Сейфуллин начал нарекать Габдин Тогжанова недобросовестным человеком, который искажает его мысли и пытается упрятать в его произведениях какие-то уклонения. Сабит гневно отвергал это и подчеркивал, что всегда боролся с алашординской идеологией в казахстанской литературе, в числе которых и выдающийся представитель этого направления, Жумабаев. Федор Голощекин затем заинтересовался происходящим и начал вести охоту на классовых врагов среди казахстанской интеллигенции через свои публикации в газетах и журналах. Он добился главного – писатели-пролеткультовцы нашли идеологические обоснования для репрессивных мер против высокопоставленных представителей алашской интеллигенции.¹⁵

Следует отметить, что Советская власть предприняла ряд упреждающих мер для борьбы с возможной оппозицией внутри партии и национально-освободительных движений в республиках. Оппозиция внутри партии была нейтрализована, и ее лидеры (Л. Троцкий, Л. Каменев, Г. Зиновьев и другие) были высланы в отдаленные районы СССР, в том числе в Казахстан. В национальных республиках была ликвидирована возможная оппозиция режиму, и участники национально-освободительного движения в 1917-1920 годах были арестованы. Например, в 1928-1939 гг. в Татарии и Башкирии были арестованы участники национального движения, на Украине - лидеры IV Всеукраинской Рады, в Крыму - лидеры и участники партии «Милли Фирка», в Узбекистане – «Иттихадве Теракки», «Шуро-и исламия» и т.д. Эти меры были приняты после того, как началась кампания по конфискации имущества и скота баев и полуфеодалов, переход к массовой принудительной коллективизации сельского хозяйства и ликвидации кулачества как класса, а также широкомасштабное промышленное строительство, основанное на подневольном труде.

В конце 1920-х годов обвинения и наезды на лидеров Алаш-Орды становились все более острыми. Были собраны и опубликованы материалы, которые, по мнению идеологических и карательных органов, разоблачали контрреволюционный характер этого движения. В 1929 году вышел сборник «Алаш-Орда», редактированный Н. Мартыненко с предисловием У. Исаева, который содержал программные документы, протоколы съездов и переписку с лидерами белого движения. Однако большинство этих документов были переведены на русский язык с искажениями и фальсификациями, что дало повод для травли лидеров Алаш-Орды.¹⁶

В 1929 году в Казахстане были арестованы более 40 деятелей науки и культуры. Среди них были такие известные личности, как А. Байтурсынов, М. Дулатов, Х. Габбасов, А. Байдильдин, Г. Бримжанов и А.-С. Юсупов. Некоторые из них были приговорены к смертной казни, но после пересмотра приговоров им заменили её на длительное тюремное заключение. Заметим, что не только государственные органы, но и люди, которые содействовали или высказывались за ликвидацию своих противников, попали под репрессии.

Так, Габбас Тогжанов, который неоднократно выступал с разоблачительными статьями в прессе и призывал к усилению идеологической борьбы, был подвергнут репрессиям. В газете «Джетысуйская искра» была опубликована заметка о нём, в результате чего он также попал за решётку. В тексте рассказывается о Токжанове – важной фигуре в Казахстане. Он был интеллигентом и сыном бая, а в 1918 году стал секретарем культурно-просветительского общества, которое выражало националистические настроения казахской буржуазной интеллигенции. С 1922 по 1926 годы Токжанов был активным членом группировки Садвокаса, которая пыталась нарушить четкую партийную линию, находящуюся под влиянием националистических и буржуазных настроений.¹⁷

Голощекин обвинял людей в течение длительного периода времени. Его обвинения считались самыми эффективными и распространенными. В 1932 году Г. Тогжанова бына уличена в национализме, который проявлялся в недостаточной критике алашордынской идеологии. Тогжанов, по новым голощекинским обвинениям, признал справедливыми все их и приступил к исправлению своих «ошибок». Он продолжил свою деятельность в качестве критика, занимаясь «разоблачением». Его статья «О Байтурсынове и байтурсыновщине» была опубликована в журнале «Большевик Казахстана» и была выпущена в отдельном издании в том же году.

Голощекин был известен своими обвинениями в адрес людей, которые продолжали недостаточно критично относиться к алашордынской идеологии. Эти обвинения были очень распространены и считались очень эффективными. В 1932 году Г. Тогжанова была обвинена в национализме и недостаточной критике алашордынской идеологии. По новым обвинениям Голощекина, Тогжанова признала их справедливыми и приступила к исправлению своих «ошибок». Однако, это не остановило её критическую деятельность, и она продолжила «разоблачать» людей. Она написала статью «О Байтурсынове и байтурсыновщине», которая была опубликована в журнале «Большевик Казахстана» и выпущена в отдельном издании в том же году.

Г. Тогжанов, как представитель идеологии «левых коммунистов», высказывал крайние суждения по поводу роли и места алашской интеллигенции. Он отрицал любые ценности, присущие старому строю, и идеализировал будущее общество. Увы, активная борьба с «националистами» привела к трагической судьбе Г. Тогжанова, который был расстрелян 25 февраля 1938 года вместе с С. Сейфуллиным, С. Мендешевым, К. Жубановым, Т. Жургеневым и другими.

В 1931 году в журнале «Пролетарская революция» было опубликовано письмо И.В. Сталина под названием «О некоторых вопросах истории большевизма». Это вызвало необходимость сосредоточить усилия казахстанских коммунистов для более внимательной борьбы с ненужными теориями. Особое внимание уделялось борьбе на «историческом фронте», где возобновились «разоблачения» алашординцев и их роли в революционном движении края. В начале 1930-х годов партийный тезис о «объективно-революционной роли» алашского движения в период I-ой русской революции и его «контрреволюционном перерождении» после продолжал доминировать в работах.

E. Федоров определял алашское движение как «субъективно контрреволюционное, связанное с надеждами на победу российской буржуазии», однако в борьбе с самодержавием приобретало значение объективно-революционного.¹⁸

С. Асфендияров согласился с мыслью Е. Федорова о том, что начавшее проникать в Казахскую степь буржуазно-демократическое движение, возглавляемое казахской национальной интеллигенцией, было объективно-революционным. Однако, по мере развития этого движения, оно переходило в контрреволюционное, что Асфендияров считал несомненным фактом. Г. Тогжанов выделяет лидеров Алаш Букейханова и Байтурсынова в качестве руководства национально-освободительного движения в крае. Определяя социально-классовый состав движения, авторы использовали общепринятую схему развития революционного движения в восточных регионах, аналогичную европейской.¹⁹

А. Бочагов отнесся к Алаш-Орде как к защитнице интересов мелкой национальной буржуазии, в то время как Г. Тогжанов считал ее идеологом всего казахского байства.²⁰

Т. Рыскулов убежден, что «национальная интеллигенция ... защищала интересы казахской имущей верхушки (баи, торговый элемент, администрация), интересы же широких масс ей были далеки».

С. Асфендияров, изучая историю национально-освободительного и революционного движения в Казахстане, уделял особое внимание его социальной, политической и идеологической направленности. Он связывал причины возникновения национальной интеллигенции с влиянием как внутренних, так и внешних факторов, которые влияли на ее политическое искусство, малочисленность и гетерогенность. Поэтому автор считал неприемлемым использование термина «дореволюционная интеллигенция». Вместо этого он выделял три категории интеллигенции: первая отражала идеологию демократических движений, имеющих различные оттенки, вторая – идеологии либеральных и оппозиционно настроенных национальных буржуазных кругов, третья – идеологии полуфеодалов, которые считали правительство своим.²¹

С. Асфендияров рассматривал алашскую интеллигенцию как двойственную в ее политических взглядах, которые преследовали интересы зарождающейся либеральной буржуазии. Так, он считал, что их стремление к национальной консолидации и разработке литературного языка были прогрессивными в период I русской революции. Однако он не признавал их революционности, поскольку движение было верхушечным и охватывало только малое количество казахской буржуазии и интеллигенции. Кроме того, программе Алаш не было призыва к свержению монархии, а печатный орган движения «Казах» не публиковал сообщения о рабочем движении в России.

В 1935 году в своих «Очерках казахской истории» авторы высказали свое мнение о роли и деятельности казахской интеллигенции, включая лидеров А. Букейханова, М. Сейдалина, М. Каратаева и других. Однако их оценка была явно предвзятой и критиковала лидеров за отсутствие «боевого демократизма», что было несправедливо. Тем не менее, в 1935 году «Очерки...» были изъяты по решению бюро Казкрайкома, а редактору вынесли выговор за "гнилой либерализм». Основная причина такой жесткой оценки была связана с тем, что авторы приложили к работе «ряд высказываний алашординских лидеров, программу партии, важнейшие воззвания и решения алашордынских съездов», что вызвало недовольство властей.

В 1935 году авторы «Очерков казахской истории» оценили деятельность казахской интеллигенции, включая лидеров А. Букейханова, М. Сейдалина, М. Каратаева и других. Их оценка была предвзятой и критиковала лидеров за отсутствие «боевого демократизма». Однако оценка была несправедливой. В 1935 году «Очерки...» были изъяты по решению бюро Казкрайкома, и редактору вынесли выговор за «гнилой либерализм». Основная причина такой жесткой оценки связана с тем, что авторы приложили к своей работе «ряд высказываний алашординских лидеров, программу партии, важнейшие воззвания и решения алашордынских съездов». Это вызвало недовольство властей.

В хозяйственном, советском и культурном строительстве существовали недостатки, за которые часто связывали с алашской интеллигенцией и влиянием «алашордынской идеологии». Например, А. Асылбеков увидел причину замедления коренизации в государственном аппарате в «саботаже местной национальной интеллигенции". В свою очередь, А. Лекеров и Т. Жургенев выступали за «научность переводов классиков марксизма-ленинизма» на казахском языке и считали необходимым отказаться от «националистических теорий в языковом строительстве и вопросах терминологии». В мае 1935 года было принято решение изъять сборник Н. Мартыненко «Алаш-Орда», в котором были документальные материалы на эту тему.

Окончательные же решения по изучению истории Алаш был вынесены на I съезде Компартии Казахстана (5-12 июня 1937 г.), сохранившие свою силу и в последующие годы. Одной из определяющих явилась партийная установка на показ «контрреволюционной и продажной сущности Алаш-Орды на примерах восстания трудящихся масс 1916 г., на примерах гражданской войны». Все это было необходимо для «разгрома и развенчания неверной и вредной теории об объективно-революционной роли алашской интеллигенции». Именно по данной схеме происходило освещение истории алашского движения в отечественной историографии вплоть до конца 1980-х гг. ХХ в.

В период 1937-1938 годов политические репрессии уничтожили всю алашскую интеллигенцию, относящуюся к тонкому слою общества. Однако, физическое их уничтожение не было достаточным для укрепления тоталитарной системы. Необходимо было еще искоренить укоренившиеся классовые стереотипы, связанные с ролью и вкладом алашской интеллигенции в историю Казахстана. Следствием этого стало ограничение научного изучения истории Казахстана, которое было под строгим контролем партийной идеологии.

Со второй половины 1920-х годов до конца 1930-х годов можно заметить, что отношение к алашской интеллигенции существенно изменилось среди исследователей Казахстана. Вначале ее роль признавалась как объективно-революционная до Октября, а затем была полностью развенчана, и ее антинародная сущность была показана. В исследованиях о Казахстане до начала 1930-х годов можно выделить две позиции, относительно алашской интеллигенции. Одна малочисленная группа сторонников считала, что национальная интеллигенция играла важную роль в национальном освобождении казахского народа, а не в социальной сфере. К таким сторонникам можно отнести Т. Рыскулова, С. Садвокасова, С. Мендешева, С. Асфендиярова. Они полагали, что объективные условия возникновения и идеологического оформления взглядов алашской интеллигенции имели корни в вопросах национального освобождения казахских и других народов, а не в социальной сфере. Другая группа исследователей не признавала роль национальной интеллигенции в национальном освобождении, а видела ее как антинародную. Позицию этой группы отражали статьи в республиканской партийной и советской печати.

Тем не менее, такое мнение было несовместимо с партийными положениями, которые утверждали тесную связь национального движения народных масс с общероссийским пролетарским движением. Вплоть до середины 1920-х годов, споры на эту тему были возможны в казахстанской историографии, но к 1930-м годам любое отступление от этого мнения считалось «антинародным», «контрреволюционным» и имело жесткие последствия. В результате большое количество работ было написано на эту тему с ярко выраженными классовыми подходами. Лидеры алашского движения были обвинены в «предательстве» народных интересов, подверглись репрессиям, и тема была недоступна для научного исследования.

Следует отметить, что в политической газете под названием «Степная правда» была опубликована довольно интересная статья, раскрывающая историографические моменты движения революции в Средней Азии. Ее автором являлся Николай Ш. В частности, он негативно оценил революционную деятельность алашского движения, активно действовавшего в то время на территории Казахстана.²²

Другой журналист – А. Кенжин – также смог опубликовать ряд заметок в данную газету. Статья под названием «К историографической оценке алашского движения» обращает читателя к истокам появления национальной интеллигенции в Казахстане. Журналист конструктивно изучает социальные и экономические условия довоенного Казахстана: «страна представляла собой пастушескую страну с патриархальным родовым бытом, где нет железных дорог и не существует системы судоходных рек – стало быть страны без условий для развития революционного рабочего движения в современном смысле слова».

Подчеркнем, что журналист обладал особенной чертой, а именно – зарождавшейся русофобией. В частности, он отрицал отношение принадлежности казахского народа к русской культуре, резко критиковал традиционные уклады сельской жизни. Молодое поколение было одной из силой, способной противостоять колониальному статусу нации. И, стоит отметить, что настроение у молодежи было национальное. Журналист отмечал большое значение молодежи в революционном движении, поскольку именно она, по его мнению, делает самоопределение нации для будущего развития. В конце революции они, как и прежде надеялись достичь прав человека, но вскоре разочаровались во Временном правительстве и объявили о создании Киргизской автономной республики.

Алаш Орда создавалась для защиты территориально-национальной автономии Киргизского правительства от вмешательства других правительств в дела Киргизии.

По мнению А. Кенжина, эта идея была недальновидной политикой властителей Алай-Орды.

А. Кенжин попытался показать, что представляет собой программа партии Алаш: «В сущности, это воплощение буржуазно-демократических тенденций киргизского народа» и тут мы можем видеть частицу эсеровщины, меньшевизма…».²³

Аналитический подход, давший оценку работы организаторов общественно-политического движения «Алаш орды» был использован в трудах казахских ученых, поддержавших советскую власть: М. Аскербаева, Сейфуллина и др. В частности, М. Атаниязов рассуждает и близорукости политических лидеров алашского движения: «Выступая на стороне Дутова и Колчака, – писал он. – Алаш Орда оказалась по ту сторону вороньей стаи Октябрьского переворота». Сеифуллин на протяжении трех лет публиковал заметки в местную газету свои размышления по поводу алашского движения.²⁴

Государственный контроль центра, установившийся в ходе гражданской войны над администрацией Казахстана, содействовал подчинению республики, усилению власти Кремля. Был реализован один из принципов марксизма, согласно которому происходило подчинение общества пролетариям.²⁵ Большевистская власть, аналитически оценивая перспективность казахского народа и в целом азиатское направление расширения советской власти, видели в ней «резервистов, которые помогут организовать международный характер революционного движения на всем Востоке». И аналитический подход в оценке народа только позволяет усилить влияние коммунистической идеологии на мировоззрение нации.

Алашская интеллигенция, основа которой лежали принципы ненасилия и национального единства (прежде всего – национализм). В процессе сопротивления национальная интеллигенция активно применяла разнообразные формы: ликвидация лидеров национализма посредством их разоблачения.

Усиление советской власти привело к возрастанию борьбы идеологических принципов, возникших на национальной почве. Активное продолжение спровоцировало последствия трагического характера. Капиталистический Казахстан не раз становился центром национализма среди алашской интеллигенции.²⁶

Из вышесказанного следует, что проводимая внутренняя политика под лозунгами национализма и демократизма, после гражданской войны плавно переросла в развитие духовно-нравственного сопротивления усилению тоталитаризма пролетарскому классу.

«Очернительные» и обвинительные взгляды на историю Алаш в 1920-х годах стали усиливаться уже в рамках проходившей партийной конференции, которая рассматривала внутреннюю ситуацию идеологических условий, сложившихся на территории Казахстана.

Партийные руководители выступили авторами исторических работ, поскольку полностью отсутствовали казахские историки. По этой причине научные публикации ориентированы как на реализацию политически идеологических целей, так и на продолжение коммунистической идеологии на территории Казахстана.

Российский революционер Аяган Б. по окончанию НЭПа сформулировал тезис, характеризующий объективные причины значения казахского народа в продвижении революции и гражданской войны.²⁷

Непосредственный участник революционного движения А. К. Бочагов впоследствии неоднократно пытался охарактеризовать историографию общественно-политического движения «Алаш орды». В частности, он отмечал, что «сначала национальное освобождение поднялось против самодержавия царизма. И в этот момент большая часть казахского народа поддержало национально-освобождение движение. В такой парадигме и содержалось значение с точки зрения объективизма». Далее автор считает, движение «Алаш орды» развивалось по восходящему вектору, а именно: от Оренбурга к Омску. В Омске была разработана партийная программа алашского движения.²⁸ Содержание краткого очерка по историографии алашского движения дает возможность журналисту понять основные причины появления, социальный характер. А иллюзионные оценки целиком тождественны с типичной схемой раскрытия проблемного вопроса.

В 1930-е годы партийные работы основывались на объективном революционном значении общественно-политического движения «Алаш орды». В частности, Е. Федотов определял личную реакцию на алашское движение как особые надежды на победу буржуазной революции.²⁹ Принимая во внимание установившуюся диктатуру советской власти, данная эпоха обрела роль настоящего революционного борца с царским режимом.

Казахский революционер Асфендияров, продолжая развивать взгляды Е. Федорова, считает, что «буржуазно-демократическое движение в казахской степи, как и управление им интеллигенцией, были революционными».³⁰

Согласно принятой схемой формирования новаторских движений на Востоке, создатели описывают социально-классовую структуру движения Алаш.

А. Бочагов считает, что «Алаш-Орда охраняет круг интересов буржуазии малых стран».

По словам Рыскулова, «государственный уровень охраняет круг интересов высшей власти в Казахстане; обширный и темный круг интересов ей чужд. Ведь в данном случае тот период отражал круг интересов зарождающейся либеральной буржуазии и алашской интеллигенции, которых Асфендяров видел двойственными».

Таким образом, ряд ученых положительно оценил значение алашского движения в период Первой русской революции, если это было исследование ее попыток консолидировать страну и ее поиски стиля письма.

Однако Асфендиаров учел, что Алаш поглотил основные документы хрупкого движения казахской буржуазии и интеллигенции.

В «Документах по Алаш-ординскому происшествию» Брайнин С. и Шафиро Ш. дают марксистско-ленинскую основу для освещения формирования национально-освободительных движений на юге края. В связи с автоматическим переносом рассматриваемых создателями методов между ними были различия, а также движение работ в РФ в Европе.³¹

Брайнин С. и Шафиро Ш. были быстро и негативно занесены в список произведений алашской интеллигенции, считавших ее прогрессивной. По их мнению, именно она изначально обладала всеми без исключения реакционными чертами, а ее классовая нетерпимость (как показал Бай Чжун) исключала весь народ.³²

«Алаш орда» была главной темой дискуссий 1935 г. по вопросу о значении академического экспериментального института марксизма-ленинизма в Казахстане.

К этому ведь обсуждение вопроса помогает окончательно разоблачить реакционность «Алаш орды» «Выводы этих обсуждений являются абсолютными и исчерпывающими», – отметил руководитель КНИИМЛ А. Лекеров. С точки зрения методологии изучения движения Алаш его основной чертой является абсолютное отрицание «объективно-революционного» утверждения бывшего Советского Союза.

Окончательное решение, основанное на изучении алашского инцидента, было направлено на I съезд Коммунистической партии Казахстана (6-12 июня 1937 г.). В начальном разделе тенденциозный монтаж защищается монтажом, демонстрирующим «контрреволюционный и коррумпированный характер Алаш Орды» и ее консервативные цели.

На самом деле все без исключения существует для расправы над ложными и вредными идеями объективного революционного смысла алашской интеллигенции. Непосредственно по этому плану наша хроника перемещений в естественных науках охватывает все 1980-е годы. двадцатое столетие. 1937-1938 гг. В условиях суровых социально-политических репрессий, когда были уничтожены самые тонкие слои алашской интеллигенции, простого физического расчета было недостаточно, чтобы добавить к понятию тоталитаризма. В рамках концепции идеологии казахских партий историки значительно продвинулись вперед по свойствам основных сюжетов.

Во второй половине 1920 - начале 1930-х годов происходит перелом в научно-исследовательских работах. Переломный момент связан с ростом советской идеологии.

Резюмируя, подчеркнем, что организованное революционное движения местной политической партии «Алаш орды» на общественных началах имела националистический характер. Главным тезисом революционного движения на всей территории развалившейся Российской империи стало свержение царизма. Объективные причины революционного настроения переродили мировоззрение общественно-политического движения. С данной позиции и освещалась историография алашского общественно-политического движения «Алаш орды» в работах казахстанских историков. Они целиком отрицали значение алашского движения до начала революции. Отметим, что все материалы, которые были написаны после окончания революции и гражданской войны, характеризовали отсутствие классовой дифференциации в изучении истории и культуры казахского народа.