Оскар Уайльд Портрет Дориана Грея сборник
 Скачать 2.4 Mb.
|
|
* * Наследующий день рано утром, едва солнце поднялось над холмом, юный Рыбак подошел к дому Священника и трижды постучался в дверь. Послушник взглянул через решетку окна и, увидев, кто пришел, отодвинул засов Войди! Юный Рыбак вошел и преклонил колени на душистые тростники, покрывавшие пола затем сказал Священнику, читавшему Библию Отец, я полюбил Морскую Деву, но между нами встала моя душа. Научи, как избавиться от души, ибо поистине она мне без надобности. Для чего душа Мне не дано ее видеть. Яне могу прикоснуться к ней. Яне знаю, какая она Горе тебе, ты лишился рассудка Или ты отравлен ядовитыми травами Душа есть самое святое в человеке и дарована нам Господом Богом, чтобы мы достойно владели ею. Нет ничего драгоценнее, чем душа человеческая, никакие блага земные не могут сравняться с нею. Она стоит всего золота на свете и ценнее царских рубинов. Поэтому, сын мой, забудь свои помыслы, ибо это грех, которого не искупить. Обитатели же моря прокляты, и прокляты все, кто вздумает сними знаться. Они, как дикие звери, не знают, где добро и где зло. Выслушав жестокие слова Священника, Рыбак разрыдался и, поднявшись с колен, сказал Отец, фавны обитают в чаще леса – и счастливы На скалах сидят тритоны с арфами из червонного золота. Позволь мне быть таким, как они, – умоляю тебя – ведь жизнь их, как жизнь цветов. А к чему мне моя душа, если встала она между мной и той, кого я люблю Грязна плотская любовь – нахмурив брови, воскликнул Священник. – И пагубны те твари языческие, которым Господь попустил блуждать по своей земле. Да будут прокляты фавны лесные, и да будут прокляты эти морские певцы Я сам слыхал их по ночам они старались меня обольстить и отторгнуть от молитвенных четок. Они стучатся ко мне в окно и хохочут. Они нашептывают мне в уши слова о своих погибельных радостях. Они искушают меня, и, когда я хочу молиться, они корчат мне рожи. Они погибшие, говорю я тебе, и воистину им никогда не спастись. Для них нет ни рая, ни ада, и нив раю, нив аду им не будет дано славословить имя Господне Отец – вскричал юный Рыбак. – Тыне знаешь, о чем говоришь. В сети я изловил недавно Морскую царевну. Она прекраснее, чем утренняя звезда, она белее, чем месяц. За ее тело я отдал бы душу и за ее любовь откажусь от вечного блаженства в раю. Открой мне то, о чем я тебя молю, и отпусти меня с миром Прочь – закричал Священник. – Такого ты любишь, отвергнута Богом, и ты будешь отвергнут вместе с ней. Не дав ему благословения, он прогнал его от своего порога. Пошел молодой Рыбак на торговую площадь медленна была его поступь, а голова была опущена на грудь, как у того, кто печален. Увидели его купцы, и стали меж собою шептаться, а один из них, окликнув его, спросил Что ты принес продавать Я продам тебе душу, – ответил Рыбак. – Будь добр, купи ее. К чему мне душа Мне не дано ее видеть. Яне могу прикоснуться к ней. Яне знаю, какая она. Но посмеялись над ним купцы На что нам человеческая душа Она не стоит ломаного гроша. Продай нам в рабство твое тело, мы облачим тебя в пурпур и украсим твой палец перстнем, и ты будешь любимым рабом королевы. Ноне говори о душе для нас она ничто и не имеет цены. Задумался юный Рыбак Как удивительно Священник убеждает, что душа ценнее, чем все золото в мире, а купцы говорят, что она не стоит и гроша. Он покинул торговую площадь, спустился на берег моря и стал размышлять о том, как ему поступить * К полудню Рыбак вспомнил, что его товарищ, собиратель морского укропа, рассказывал ему о некой искусной юной Ведьме, живущей в пещере у входа в залив. Рыбак пустился бежать, так ему хотелось поскорее избавиться от своей души, а облако пыли бежало за ним по песчаному берегу. Юная Ведьма узнала о его приближении у нее зачесалась ладонь. С хохотом она распустила свои рыжие волосы. Она встала у входа в пещеру, а в руке у нее была цветущая ветка дикой цикуты Чего тебе надо Чего тебе надо – закричала она, когда, изнемогая от бега, Рыбак взобрался вверх и упал передней Ненужна ли твоим сетям рыба, когда буйствует яростный ветер Есть у меня камышовая дудочка стоит мне дунуть в нее, голавли заплывают в залив. Но это недешево стоит, хорошенький мальчик, это недешево стоит. Чего тебе надо Чего тебе надо? Не надобен ли тебе ураган, который разбил бы суда и выбросил бы на берег сундуки с богатым добром Мне подвластно больше ураганов, чем ветру: я служу тому, кто сильнее, чем ветер, и одним только ситом и ведерком воды я могу отправить в пучину морскую самые большие галеры. Но это недешево стоит, мой хорошенький мальчик, это недешево стоит. Чего тебе надо Чего тебе надо Я знаю цветок, что растет в долине. Никто не знает его, одна только я. У него пурпурные лепестки, ив его сердце звезда, и молочно-бел его сок. Прикоснись этим цветком к непреклонным устам королевы, и на край света пойдет за тобою она. Она покинет ложе короля и пойдет за тобой на край света. Но это недешево стоит, мой хорошенький мальчик, это недешево стоит. Чего тебе надо Чего тебе надо Я могу в ступе истолочь жабу, и сварю из нее чудесное снадобье, и рукою покойника помешаю его. А когда твой недруг заснет, брызни в него этим снадобьем, ион обратится в черную ехидну, и родная мать раздавит его. Моим колесом я могу свести с неба луну ив кристалле покажу тебе Смерть. Чего тебе надо? Чего тебе надо Открой мне твое желание, и я исполню его, а ты заплатишь мне, мой хорошенький мальчик, ты заплатишь мне красную цену Невелико мое желание, – ответил юный Рыбак, – но Священник разгневался на меня и прогнал прочь. Немногого я желаю, но купцы осмеяли и отвергли меня. Затем и пришел як тебе, хоть люди и зовут тебя злой. Назначь цену – и я заплачу тебе Чего же ты хочешь – Ведьма подошла к нему ближе Избавиться от своей души, – сказал он. Ведьма побледнела, и стала дрожать, прикрыв лицо синим плащом Хорошенький мальчик Мой хорошенький мальчик, – пробормотала она, – страшного же ты захотел! Он тряхнул темными кудрями и засмеялся в ответ Я отлично обойдусь без души. Ведь мне не дано ее видеть. Яне могу прикоснуться к ней. Яне знаю, какая она Что же ты дашь мне, если я научу тебя – спросила Ведьма, глядя на него сверху вниз своими прекрасными глазами Ядам тебе пять золотых, и сети, и мой расписной челнока еще тростниковую хижину, в которой живу. Только скажи скорее, как избавиться мне от души, и ядам тебе все, что имею. Ведьма захохотала насмешливо и ударила его веткой цикуты Я умею обращать в золото осенние листья, лунные лучи могу превратить в серебро. Всех земных царей богаче тот, кому я служу, и ему подвластны их царства Что же дать тебе, если тебе ненужно ни золота, ни серебра? Ведьма погладила его голову тонкой и белой рукой Ты должен сплясать со мною, мой хорошенький мальчик, – тихо прошептала она и улыбнулась ему Только и всего – воскликнул юный Рыбак в изумлении и тотчас вскочил на ноги Только и всего, – ответила она и снова улыбнулась Тогда на закате солнца где-нибудь в укромном местечке мы спляшем с тобою вдвоем, – сказал он. – И как только закончится пляска, ты откроешь мне то, что я жажду узнать. Она покачала головой В полнолуние, в полнолуние, – прошептала она. Потом оглянулась вокруг и прислушалась. Какая-то синяя птица с диким криком взвилась из гнезда и закружила над дюнами, три пестрые птицы зашуршали в серой жесткой траве и стали меж собой пересвистываться. Больше не было слышно ни звука, только волны плескались внизу, перекатывая у берега гладкие камешки. Ведьма протянула руку, привлекла своего гостя к себе ив самое ухо шепнула ему сухими губами Ночью ты должен прийти на вершину горы. Нынче шабаш, и ОН будет там. Вздрогнул юный Рыбак, поглядел на нее, она оскалила белые зубы и опять засмеялась Кто это ОН, оком говоришь ты – спросил Рыбак Не всели тебе равно Приходи нынче ночью, встань под ветвями белого граба и жди меня. Если на тебя набросится черный пес, ударь его ивовой палкой – ион убежит. И если скажет тебе что-то филин, не отвечай ему. В полнолуние я приду к тебе, и мы пропляшем вдвоем Но можешь литы мне поклясться, что тогда ты научишь меня, как избавиться мне от души? Она вышла из пещеры на солнечный свети рыжие ее волосы заструились под ветром Клянусь тебе копытами козла – ответила она Ты самая лучшая ведьма – закричал молодой Рыбак. – Конечно, я приду и буду с тобой танцевать нынче ночью на вершине горы. Поистине я предпочел бы, чтобы ты спросила с меня серебра или золота. Но, если такова твоя цена, ты получишь ее, ибо она невелика. Сняв шапку, он низко поклонился колдунье и, переполняемый радостью, побежал по дороге в город. А Ведьма не спускала с него глаз, и, когда он скрылся из виду, вернулась в пещеру, и, вынув зеркало из резного кедрового ларчика, поставила его на подставку, и начала жечь перед зеркалом на горящих угольях вербену и вглядываться в клубящийся дым. Потом в бешенстве стиснула руки Он должен быть моим, – прошептала она. – Я также хороша, как и та * Едва только показалась луна, взобрался юный Рыбак на вершину горы и стал под ветвями граба. Словно металлический полированный щит, лежало у ног его округлое море, и тени рыбачьих лодок скользили вдали по заливу. Филин, огромный, с желтыми глазами, окликнул его по имени, но он ничего не ответил. Черный рычащий пес набросился на него Рыбак ударил его ивовой палкой, и, взвизгнув, пес убежал. К полночи, как летучие мыши, стали слетаться ведьмы Фью! – кричали они, чуть только спускались на землю. – Здесь кто- то чужой, мы не знаем его! Они нюхали воздух, перешептывались и делали какие-то знаки. Молодая Ведьма явилась последней, ее рыжие волосы струились по ветру. На ней было платье из золотой парчи, расшитое павлиньими глазками, и маленькая шапочка из зеленого бархата Где он Где он – заголосили ведьмы, когда увидели ее, но она только засмеялась в ответ, и подбежала к белому грабу, схватила Рыбака за руку, вывела его на лунный свети принялась танцевать. Они оба кружились вихрем, итак высоко прыгала Ведьма, что были ему видны красные каблучки ее башмаков. Вдруг до слуха танцующих донесся топот коня, но коня нигде не было видно, и Рыбак почувствовал страх Быстрее – кричала Ведьма и, обхватив его шею руками, жарко дышала в лицо. – Быстрее Быстрее – кричала она, и, казалось, земля завертелась у него под ногами. В голове у него помутилось, великий ужас напал на него, будто под взором злобного дьявола, и наконец он заметил, что под сенью утеса скрывается тот, кого раньше там не было. То был человек, одетый в бархатный черный испанский костюм. Лицо у него было до странности бледно, но уста алели, как цветок. Он казался усталыми стоял, прислонившись к утесу, небрежно играя рукоятью кинжала. Невдалеке на траве виднелась его шляпа с пером и перчатки для верховой езды. Они были оторочены золотыми кружевами, и мелким жемчугом был вышит на них какой-то невиданный герб. Короткий плащ, обшитый соболями, свешивался сплеча, а холеные белые руки были украшены перстнями тяжелые веки скрывали его глаза. Как завороженный смотрел на него юный Рыбак. Наконец их глаза встретились, и потом, где бы юный Рыбак ни плясал, ему чудилось, что взгляд незнакомца неотступно следит за ним. Он слышал, как Ведьма засмеялась, он обхватил ее стан, и завертел в неистовой пляске. Вдруг в лесу залаяла собака танцующие остановились, и пара за парой пошли к незнакомцу. Преклоняя колена, они припадали к его руке. При этом на его гордых губах играла легкая улыбка, как играет вода от трепета птичьих крыльев. Нов той улыбке было презрение. Ион продолжал смотреть только на молодого Рыбака Пойдем же поклонимся ему – шепнула Ведьма и повела его вверх. Но когда он подошел к тому человеку, то внезапно, не зная и сам почему, осенил себя крестным знамением и призвал имя Господне. Тотчас же ведьмы, закричав, словно ястребы, разлетелись, а бледное лицо, что следило за ним, передернулось судорогой боли. Человек отошел к роще и свистнул. Испанский жеребец в серебряной сбруе выбежал навстречу ему. Человек вскочил на коня, оглянулся и грустно посмотрел на юного Рыбака. Рыжеволосая Ведьма попыталась улететь вместе с ним, но юный Рыбак схватил ее за руки и крепко держал Отпусти меня, дай мне уйти – взмолилась она. – Ты назвал такое имя, которое не подобает называть, и сделал знамение, на которое не подобает смотреть Нет, – ответил он ей, – не пущу я тебя, пока не откроешь мне тайну Какую тайну – спросила она, вырываясь от него, словная дикая кошка, и кусая запененные губы Ты знаешь сама, – сказал он. Зеленые, как полевая трава, ее глаза вдруг замутились слезами, иона сказала в ответ Что хочешь проси, ноне это! Он засмеялся и сжал ее крепче. И, увидев, что ей не вырваться, она прошептала ему Я также пригожа, как дочери моря, я также хороша, как и те, что живут в голубых волнах. И она стала ласкаться к нему, и приблизила к нему свое лицо. Но он нахмурился, оттолкнул ее и сказал Если не исполнишь своего обещания, я убью тебя, Ведьма- обманщица. Лицо у нее сделалось серым, как цветок иудина дерева. И, вздрогнув, она тихо ответила Будь по-твоему. Душа не моя, а твоя. Делай с ней что хочешь. Она вынула из-за пояса маленький ножи подала ему. Рукоятка у ножа была обтянута зеленой змеиной кожей Для чего он мне – спросил удивленный Рыбак. Она помолчала недолго, а ужас исказил ее лицо. Потом откинула рыжие волосы и, странно улыбаясь, сказала То, что люди называют своей тенью, не тень их тела, а тело их Души. Выйди на берег моря, стань спиной к луне и отрежь у самых своих ног свою тень, тело твоей Души. Повели ей покинуть тебя, иона повинуется. Задрожал молодой Рыбак Это правда – прошептал он Истинная правда, и лучше бы я не открывала ее, – воскликнула Ведьма, рыдая и цепляясь за его колени. Он отстранил ее, иона осталась в буйных травах. Он же, дойдя до склона горы, сунул нож за пояс и, хватаясь за выступы, начал быстро спускаться вниз. Живущая в нем Душа воззвала к нему Слушай меня Все эти годы жилая с тобой и верно служила тебе. Не гони же меня теперь. Какое зло я тебе причинила? Но засмеялся юный Рыбак Злая от тебя не видел, ноты мне ненадобна. Мир велики есть еще рай, есть и ад, есть и сумрачная серая обитель, которая между раем и адом. Иди же, куда хочешь, отстань, моя милая давно уже кличет меня. Душа жалобно молила его, но он даже не слушал ее. Он уверенно, как дикий козел, прыгал вниз со скалы на скалу. Наконец он спустился к желтому берегу моря. Стройный, как статуя, изваянная эллином из бронзы, он стоял на песке, повернувшись спиной к луне, а из пены уже простирались к нему белые руки, и вставали из волн какие-то смутные призраки, и слышался их неясный привет. Прямо передним лежала его тень, тело его Души, а позади висела луна в золотистом, как мед, воздухе. Тут Душа сказала ему – Если и вправду ты должен прогнать меня прочь, дай мне твое сердце. Мир жестоки без сердца я не хочу уходить. Он улыбнулся и покачал головой А чем же я буду любить мою милую, если отдам тебе сердце Будь добр, – молила Душа, – дай мне с собой твое сердце мир очень жестоки мне страшно Мое сердце отдано милой – ответил Рыбак. – Не мешкай же и уходи поскорее Разве я не любила бы вместе с тобою – спросила его Душа Уходи, ты мне без надобности – крикнул юный Рыбаки, выхватив маленький нож с зеленой рукояткой из змеиной кожи, отрезал свою тень у самых ног. Она поднялась и предстала передним, во всем подобная ему, и взглянула в его глаза. Он отпрянул, заткнул за пояс ножи чувство ужаса охватило его Ступай, – прошептал они не показывайся мне на глаза Нет, мы должны снова встретиться – сказала Душа. Негромкий ее голос был как флейта, и губы ее чуть шевелились Но как же мы встретимся Где Ведь не пойдешь ты за мной в морские глубины – воскликнул юный Рыбак Каждый год я буду являться на это самое место и призывать тебя, ответила Душа. – Кто знает, ведь может случиться, что я понадоблюсь тебе Ну зачем ты мне будешь нужна – воскликнул юный Рыбак. – Но будь по-твоему! Он бросился вводу, тритоны затрубили в свои раковины, а маленькая Морская Дева выплыла навстречу, обвила его шею руками и поцеловала в губы. А Душа осталась на пустынном берегу. Когда скрылись в волнах, она, рыдая, побрела по болотам * Когда миновал первый год, Душа сошла на берег моря и стала звать юного Рыбака. Он поднялся из пучины испросил Зачем ты зовешь меня? Тогда Душа ответила Подойди ко мне ближе и послушай меня, ибо я видела много чудесного. Он подошел ближе, лег на песчаной отмели и, опершись головой на руку, стал слушать * Вот что рассказала ему Душа Когда я покинула тебя, я повернулась лицом к Востоку и отправилась в дальний путь. С Востока приходит все мудрое. Шесть дней былая в пути, и наутро седьмого дня я подошла к холму, что находится в землях Татарии. Чтобы укрыться от солнца, я уселась в тени тамариска. Почва была сухая и выжженная зноем. Как ползают мухи по медному гладкому диску, так двигались люди по этой равнине. В полдень багряное облако пыли поднялось от ровного края земли. Когда жители Татарии увидели его, они натянули расписные свои луки, вскочили на приземистых коней и галопом поскакали навстречу. Женщины с визгом побежали к кибитками спрятались зависящими войлоками. В сумерки татары вернулись, но пятерых не хватало, а извернувшихся немало было раненых. Они впрягли своих коней в кибитки и торопливо снялись с места. Три шакала вышли из пещеры и посмотрели им вслед. Потом они понюхали воздух и рысью побежали в обратную сторону. Когда же взошла луна, я увидела на равнине костери пошла прямо на него. Вокруг костра на коврах сидели какие-то купцы. Их верблюды были привязаны позади, а негры-прислужники разбивали палатки из дубленой кожи на песке и воздвигали высокую изгородь из колючего кактуса. Когда я приблизилась, их предводитель поднялся и, обнажив меч, спросил, что мне надо. Я ответила, что была у себя на родине принцем, а теперь бегу от татар, которые хотели обратить меня в рабство. Предводитель усмехнулся и показал мне пять человеческих голов, насаженных на длинные бамбуковые шесты. Потом он спросил меня, кто был пророк Бога на земле, и я ответила: «Магомет». Услыхавши имя лжепророка, он склонил голову, взял меня за руку и посадил рядом с собою. Негр принес мне кумыса в деревянной чашке и кусок жареной баранины. На рассвете мы двинулись в путь. Я ехала на рыжем верблюде рядом с предводителем отряда, а перед нами бежал скороходи в руке у него было копье. Воины были и справа, и слева, а сзади следовали мулы, нагруженные разными товарами. Верблюдов в караване было сорока мулов было дважды столько Мы прошли из страны Татарии к тем, которые проклинают луну. Мы видели грифов, стерегущих свое золото в белых скалах, мы видели чешуйчатых драконов, которые спалив пещерах. Проходя через горные кряжи, мы боялись дохнуть, чтобы снеговые лавины не сверглись на нас, и каждый повязал глаза легкой вуалью из газа. Когда мы проходили по долинам, в нас метали стрелы пигмеи, таившиеся в дуплах деревьев, а по ночам мы слышали, как дикие люди бьют в барабаны. Подойдя к Башне Обезьян, мы положили передними плоды, и они не тронули нас. Когда же мы подошли к Башне Змей, мы дали им теплого молока в медных чашах, и они пропустили нас. Трижды вовремя пути выходили мы на берег. Мы переплывали его на деревянных плотах с большими мехами из воловьих шкур, надутых воздухом. Бегемоты яростно бросались на нас и хотели нас растерзать. Верблюды дрожали, когда видели их. Цари каждого города взимали с нас пошлину, ноне впускали в городские ворота. Они бросали нам еду из-за стен – медовые оладьи из маиса и пирожки из мельчайшей муки, начиненные финиками. За каждую сотню корзин мы давали им по янтарному шарику. Когда обитатели сел видели, что мы приближаемся, они отравляли колодцы и убегали на вершины холмов. Мы должны были сражаться с магадаями, которые рождаются старыми и год от года становятся моложе, а умирают младенцами мы сражались с лактроями, которые считают себя порождением тигров и раскрашивают себя черными и желтыми полосами. Мы сражались с аурантами, которые хоронят своих мертвецов на вершинах деревьев, асами прячутся в темных пещерах, чтобы солнце, которое считается у них божеством, не убило их и с кримнийцами, которые поклоняются крокодилу, и приносят ему в дар серьги из зеленой травы, и кормят его маслом и молодыми цыплятами и с агазонбаями, у коих песьи морды и с сибанами на лошадиных ногах, более быстрых, чем ноги коней. Треть нашего отряда погибла в битвах, а еще одна треть умерла от лишений. Прочие роптали на меня и говорили, что я принесла им несчастье. Я взяла из-под камня рогатую ехидну и дала ей ужалить меня. Увидев, что я невредима, они испугались. На четвертый месяц мы достигли города Иллель. Была ночь, когда мы приблизились к роще за городскими стенами, и воздух был душный, ибо луна находилась в созвездии Скорпиона. Мы срывали спелые гранаты с деревьев, и разламывали их, и пили их сладкий сок. Потом мы легли на ковры и дождались рассвета. И на рассвете мы встали и постучались в городские ворота. Из кованой красной меди были эти городские ворота, и на них были морские драконы, а также драконы крылатые. Стража, наблюдавшая с бойниц, спросила, чего нам надо. Толмач каравана ответил, что мыс острова Сирии пришли сюда с богатыми товарами. Они взяли у нас заложников, сказали, что в полдень откроют ворота, и велели ждать до полудня. В полдень они открыли ворота, и люди толпами выбегали из домов, чтобы поглядеть на пришельцев, и глашатай помчался по улицам города, крича в раковину о нашем прибытии. Мы остановились на базаре, и, едва только негры развязали тюки узорчатых тканей и раскрыли резные ларцы из смоковницы, купцы выставили напоказ свои диковинные товары: навощенные льняные ткани из Египта, крашеное полотно из земли Эфиопов, пурпурные губки из Тира, синие сидонские занавеси, прохладные янтарные чаши, тонкие стеклянные сосуды и еще сосуды из обожженной глины очень причудливой формы. С кровли какого-то дома женщины смотрели на нас. У одной на лице была маска из позолоченной кожи. В первый день пришли к нам жрецы и выменивали наши товары. Во второй день пришли знатные граждане. В третий день пришли ремесленники и рабы. Таков их обычай со всеми купцами, пока те пребывают в их городе. И в течение одной луны мы оставались там, и, когда луна пошла на убыль, торговля наскучила мне, и я стала скитаться по улицам города и приблизилась к тому саду, который был садом их бога. Жрецы, одетые в желтое, безмолвно двигались меж зеленью дерев, и на черных мраморных плитах стоял красный, как роза, дворец, в котором и жил этот бог. Двери храма были покрыты глазурью, и их украшали блестящие золотые барельефы, изображавшие быков и павлинов. Изразцовая крыша была сделана из фарфора цвета морской воды, и по ее краям висели целые гирлянды колокольчиков. Белые голуби, пролетая, задевали колокольчики крыльями, и колокольчики от трепета крыльев звенели. Перед храмом был бассейн, полный прозрачной воды, выложенный испещренным прожилками ониксом. Я легла у бассейна и бледными пальцами трогала широкие листья. Один из жрецов подошел ко мне и стал у меня за спиной. На ногах у него были сандалии одна – из мягкой змеиной кожи, другая – из птичьих перьев. На голове у него была черная войлочная митра, украшенная серебряными полумесяцами. Семь узоров желтого цвета были вытканы на его одеянии, а курчавые волосы были выкрашены сурьмой. Помолчав, он спросил, что мне угодно. Я ответила, что мне угодно видеть бога Бог на охоте, – ответил жрец, как-то странно глядя на меня узкими раскосыми глазами Скажи мне, в каком он лесу, и я буду охотиться с ним. Он расправил мягкую бахрому своей туники длинными и острыми ногтями Бог спит Скажи, на каком он ложе, и я буду охранять его сон Бог за столом, он пирует Если вино его сладко, я буду пить вместе с ним, а если оно горько, я также буду пить вместе с ним. Он в изумлении склонил голову, и, взяв за руку, помог мне подняться, и ввел меня в храм. Ив первом покое я увидела идола, сидящего на яшмовом троне, окаймленном крупными жемчугами Востока. Идол был из черного дерева, и рост его был в рост человека. На челе у него был рубин, и густое масло струилось сего волос на бедра. Его ноги были красны от крови только что убитого козленка, а чресла его были опоясаны медным поясом с семью бериллами. И я сказала жрецу Это бог? И он ответил Это бог Покажи мне бога – крикнула я. – Или ты будешь убит! Я коснулась его руки, и рука у него отсохла. Взмолился жрец, говоря Пусть повелитель исцелит раба своего, и я покажу ему бога. Тогда я дохнула на руку жреца, и снова она стала живой. Он задрожали ввел меня в соседний покой, и я увидела идола, стоявшего на нефритовом лотосе, который был украшен изумрудами. Он был выточен из слоновой кости, и рост его был как два человеческих роста. На челе у него был хризолита грудь его была умащена корицей и миррой. Водной руке у него был извилистый нефритовый жезла в другой – хрустальная держава. Его обувью были котурны из меди, а тучную шею обвивало селенитовое ожерелье. И я сказала жрецу Это бог? Он ответил Это бог Покажи мне бога – крикнула я. – Или ты будешь убит! Я тронула рукой его веки, и глаза его тотчас ослепли. Взмолился жрец – Пусть исцелит повелитель раба своего, я покажу ему бога. Тогда я дохнула на его ослепшие очи, и они опять стали зрячими. Весь дрожа, он ввел меня в третий покой. Там не было идола, не было никаких кумиров, а было только круглое металлическое зеркало, стоящее на каменном жертвеннике. И я сказала жрецу Где же бог? И он ответил Нет никакого бога, кроме зеркала, которое ты видишь перед собой, ибо это Зеркало Мудрости. В нем отражается все, что в небе и что на земле. Только лицо смотрящего в него не отражается в нем, чтобы смотрящийся стал мудрецом. Много есть всяких зеркал, ноте зеркала отражают лишь Мысли глядящего в них. Только это зеркало – Зеркало Мудрости. Кто обладает этим Зеркалом, тому ведомо все на земле, и ничто от него не скрыто. Кто не обладает этим зеркалом, тот не обладает и Мудростью. Посему это зеркало и есть бог, которому мы поклоняемся. И я посмотрела в зеркало, и все было так, как говорил мне жрец. И я совершила необычайный поступок, но что я совершила – не важно, и вот в долине, на расстоянии дня пути, спрятала я Зеркало Мудрости. Позволь мне снова войти в тебя и быть твоей рабыней – ты будешь мудрее всех мудрых, и вся Мудрость будет твоя. Но юный Рыбак засмеялся Любовь лучше Мудрости, – вскричал она маленькая Морская Дева любит меня Нет, Мудрость превыше всего, – сказала ему Душа Любовь выше ее – ответил Рыбаки погрузился в пучину, а Душа, рыдая, побрела по болотам * Прошел второй год. Душа снова пришла на берег моря и позвала Рыбака, ион вышел из глубины и сказал Зачем ты зовешь меня? И Душа ответила Подойди ко мне ближе и послушай меня видела ямного чудесного. Он подошел ближе, лег на песчаной отмели и, опершись головой на руку, стал слушать |