Оскар Уайльд Портрет Дориана Грея сборник

• Название: Оскар Уайльд Портрет Дориана Грея сборник
• Дата: 24.03.2022
• Размер: 2.4 Mb.
• Имя файла: 404792.pdf
• Тип: Сборник; #413614
• страница: 35 из 37

Встает и идет за Алджерноном.) Я уверена, что программа будет прелестная, если ее слегка почистить. Французских шансонеток я не допущу гости всегда либо находят их неприличными, и это такое мещанство, либо смеются, а это еще хуже. Я пришла к убеждению, что немецкий язык звучит гораздо приличнее. Гвендолен, идем со мной.
ГВЕНДОЛЕН. Иду, мама.
Леди Брэкнелл и Алджернон выходят. Гвендолен остается на месте.
ДЖЕК. Полагаю, сегодня чудесная погода, мисс Фейрфакс.
ГВЕНДОЛЕН. Пожалуйста, не говорите со мной о погоде, мистер
Вординг. Каждый раз, когда мужчины говорят со мной о погоде, я знаю, что на уме у них совсем другое. И это действует мне на нервы.
ДЖЕК. Я и хочу сказать о другом.
ГВЕНДОЛЕН. Ну вот видите. Я никогда не ошибаюсь.
ДЖЕК. Мне хотелось бы воспользоваться отсутствием леди Брэкнелл,
чтобы…
ГВЕНДОЛЕН. И я бы вам это посоветовала от всей души у мамы есть привычка неожиданно появляться в комнате. Об этом мне уже приходилось ей говорить.
ДЖЕК (нервничает. Мисс Фейрфакс, стой самой минуты, как я вас увидел, я восторгался вами больше, чем всякой другой девушкой какую я встречал с тех пор как я встретил вас.
ГВЕНДОЛЕН. Я это прекрасно знаю. Жаль только, что хотя бы на людях вы не показываете этого более явно. Мне вы всегда очень нравились.
Еще до того, как мыс вами встретились, я была к вам неравнодушна.
Джек смотрит на нее с изумлением

Мы живем, как вы, надеюсь, знаете, ввек идеалов. Это постоянно утверждают самые уважаемые журналы, и, насколько я могу судить, это стало темой проповедей в самых захолустных церквах. Так вот, моей мечтой всегда было полюбить человека, которого зовут Эрнест. В этом имени есть нечто, внушающее абсолютное доверие. Как только Алджернон сказал мне, что у него есть друг Эрнест, я сейчас же поняла, что мне суждено полюбить вас.
ДЖЕК. Вы действительно любите меня, Гвендолен?
ГВЕНДОЛЕН. Страстно!
ДЖЕК. Милая Вы не знаете, какое это для меня счастье!
ГВЕНДОЛЕН. Мой Эрнест!
ДЖЕК. Скажите, вы действительно не смогли бы полюбить меня, если бы меня звали не Эрнест?
ГВЕНДОЛЕН. Но вас ведь зовут Эрнест.
ДЖЕК. Да, конечно. Но если бы меня звали как-нибудь иначе?
Неужели вы меня не полюбили бы?
ГВЕНДОЛЕН (не задумываясь. Это ведь только метафизическое рассуждение, и, как прочие метафизические рассуждения, оно не имеет никакой связи с реальной жизнью. Стой жизнью, какую мы знаем.
ДЖЕК. Сказать по правде, мне совсем не нравится имя Эрнест По- моему, оно мне совсем не подходит.
ГВЕНДОЛЕН. Оно подходит вам больше, чем кому-либо. Чудесное имя. В нем есть какая-то музыка. Оно вызывает вибрации.
ДЖЕК. Но право же, Гвендолен, по-моему, есть много имен гораздо лучше. Джек, например, – прекрасное имя.
ГВЕНДОЛЕН. Джек Нет, оно вовсе не музыкально. Джек – нет, это не волнует, не вызывает никаких вибраций Я была знакома с несколькими
Джеками, и все они были невероятно скучны. А кроме того, Джек – ведь это уменьшительное от Джон. И мне искренне жаль всякую женщину,
которая вышла бы замуж за человека по имени Джон. Она, вероятно,
никогда не испытает упоительного наслаждения – побыть хоть минутку одной. Нет, единственное надежное имя – Эрнест.
ДЖЕК. Гвендолен, мне необходимо сейчас же креститься то есть я хотел сказать – жениться. Нельзя терять ни минуты.
ГВЕНДОЛЕН. Жениться, мистер Вординг?
ДЖЕК (в изумлении. Ну да конечно. Я люблю вас, ивы дали мне основание думать, мисс Фейрфакс, что вы не совсем равнодушны ко мне.
ГВЕНДОЛЕН. Я обожаю вас. Новы еще не делали мне предложения.
О женитьбе не было ни слова. Этот вопрос даже не поднимался

ДЖЕК. Но новы разрешите сделать вам предложение?
ГВЕНДОЛЕН. Я думаю, сейчас для этого самый подходящий момент.
И чтобы избавить вас от возможного разочарования, мистер Вординг, я должна вам заявить с полной искренностью, что я твердо решила ответить вам согласием.
ДЖЕК. Гвендолен!
ГВЕНДОЛЕН. Да, мистер Вординг, так что же вы хотите мне сказать?
ДЖЕК. Вы же знаете все, что я могу вам сказать.
ГВЕНДОЛЕН. Дано вы не говорите.
ДЖЕК. Гвендолен, вы согласны стать моей женой (Становится на
колени.)
ГВЕНДОЛЕН. Конечно, согласна, милый. Как долго вы собирались!
Думаю, вам нечасто приходилось делать предложение.
ДЖЕК. Дорогая, я никого на свете не любил, кроме вас.
ГВЕНДОЛЕН. Иногда мужчины делают предложение просто для практики. Вот, например, мой брат Джералд. И все мои подруги говорят мне это. Какие у вас чудесные голубые глаза, Эрнест. Совершенно,
совершенно голубые. Надеюсь, вы всегда будете смотреть на меня вот так,
особенно при людях.
Входит леди Брэкнелл.
ЛЕДИ БРЭКНЕЛЛ. Мистер Вординг! Встаньте Что за полусогбенное положение Это в высшей степени неприлично!
ГВЕНДОЛЕН. Мама (Джек пытается встать. Она его удерживает.)
Пожалуйста, подождите в той комнате. Вам здесь нечего делать. Кроме того, мистер Вординг еще не закончил.
ЛЕДИ БРЭКНЕЛЛ. Чего не закончил, осмелюсь спросить?
ГВЕНДОЛЕН. Я помолвлена с мистером Вордингом, мама.
Оба встают.
ЛЕДИ БРЭКНЕЛЛ. Извини, пожалуйста, ноты еще ни с кем не помолвлена. Когда придет время, я или твой отец, если только здоровье ему позволит, сообщим тебе о твоей помолвке. Помолвка для девушки должна быть неожиданностью, приятной или неприятной – это уже другой вопрос.
Кроме того, нельзя позволять молодой девушке решать его самостоятельно Теперь, мистер Вординг, я хочу задать вам несколько вопросов. А ты, Гвендолен, подождешь меня внизу в карете

ГВЕНДОЛЕН (с упреком. Мама!
ЛЕДИ БРЭКНЕЛЛ. В карету, Гвендолен!
Гвендолен идет к двери. На пороге они с Джеком обмениваются воздушным поцелуем за спиной у леди Брэкнелл.
ЛЕДИ БРЭКНЕЛЛ (озирается в недоумении, пытаясь понять, что
это за звук. Потом оборачивается. В карету!
ГВЕНДОЛЕН. Да, мама. (Уходит, оглядываясь ка Джека.)
ЛЕДИ БРЭКНЕЛЛ (усаживается. Вы можете сесть, мистер Вординг.
(Роется в кармане, ища записную книжечку и карандаш.)
ДЖЕК. Благодарю вас, леди Брэкнелл, я лучше постою.
ЛЕДИ БРЭКНЕЛЛ (вооружившись книжкой и карандашом).
Вынуждена отметить вы не значитесь в моем списке женихов, хотя он в точности совпадает со списком герцогини Болтон. Мыс ней в этом смысле работаем вместе. Ноя готова внести вас в список, если ваши ответы будут соответствовать требованиям заботливой матери. Выкурите ДЖЕК. Должен признаться, курю.
ЛЕДИ БРЭКНЕЛЛ. Рада слышать. Каждому мужчине нужно какое- нибудь занятие. В Лондоне итак уже слишком много бездельников.
Сколько вам лет?
ДЖЕК. Двадцать девять.
ЛЕДИ БРЭКНЕЛЛ. Самый подходящий возраст. Я всегда была уверена, что мужчина, желающий вступить в брак, должен знать все или ничего. Что знаете вы?
ДЖЕК (после некоторого колебания. Ничего, леди Брэкнелл.
ЛЕДИ БРЭКНЕЛЛ. Рада слышать. Яне одобряю всего, что нарушает естественное неведение. Неведение подобно нежному экзотическому цветку дотроньтесь до него, ион завянет. Все теории современного образования в корне порочны. К счастью, у нас в Англии, образование не оставляет никаких следов. Иначе оно было бы чрезвычайно опасно для высших классов и, быть может, привело бык террористическим актам на
Гровенор-сквер. Ваш доход?
ДЖЕК. От семи до восьми тысяч в год.
ЛЕДИ БРЭКНЕЛЛ (делает в книжке пометки. В акциях или в земельной ренте?
ДЖЕК. Главным образом в акциях.
ЛЕДИ БРЭКНЕЛЛ. Это лучше. Всю жизнь платишь налоги, и после смерти с тебя их берут, а в результате земляне дает ни дохода, ни

удовольствия. Правда, она дает положение в обществе, ноне дает возможности пользоваться им.
ДЖЕК. У меня есть загородный домну и при нем земля – около полутора тысяч акров ноне это основной источник моего дохода. Мне кажется, что пользу из моего поместья извлекают только браконьеры.
ЛЕДИ БРЭКНЕЛЛ. Загородный дом А сколько в нем спален?
Впрочем, это мы выясним позднее. Надеюсь, у вас есть дом ив городе?
Такая простая неиспорченная девушка, как Гвендолен, не может жить в деревне.
ДЖЕК. У меня домна Белгрэйв-сквер, но его из года в год арендует леди Блоксхэм. Конечно, я могу отказать ей, предупредив за полгода.
ЛЕДИ БРЭКНЕЛЛ. Леди Блоксхэм? Я такой не знаю.
ДЖЕК. Она редко выезжает. Она уже довольно пожилая.
ЛЕДИ БРЭКНЕЛЛ. Ну, в наше время это едва ли может служить гарантией порядочного поведения. А какой номер на Белгрэйв-сквер.
ДЖЕК. Сто сорок девять.
ЛЕДИ БРЭКНЕЛЛ (покачивая головой. Немодная сторона. Так я и знала, что не обойдется без дефекта. Но это легко изменить.
ДЖЕК. Что именно – моду или сторону?
ЛЕДИ БРЭКНЕЛЛ (строго. Если понадобится – и то и другое.
Каковы ваши политические взгляды?
ДЖЕК. Признаться, у меня их нет. Я либерал-юнионист.
ЛЕДИ БРЭКНЕЛЛ. Ну, их можно считать консерваторами. Их даже приглашают на обеды. Во всяком случае, на вечера. А теперь перейдем к менее существенному. Родители ваши живы?
ДЖЕК. Нет. Я потерял обоих родителей.
ЛЕДИ БРЭКНЕЛЛ. Потерю одного из родителей можно рассматривать как несчастье, но потеря обоих, мистер Вординг, похожа на небрежность.
Кто был ваш отец Видимо, человек состоятельный. Был ли он, как выражаются радикалы, представителем крупной буржуазии или происходил из аристократической семьи?
ДЖЕК. Боюсь, не смогу ответить вам на этот вопрос. Дело в том, леди
Брэкнелл, что я неточно выразился, сказав, что я потерял родителей. Было бы вернее сказать, что родители меня потеряли По правде говоря, я не знаю своего происхождения. Я найденыш.
ЛЕДИ БРЭКНЕЛЛ. Найденыш!
ДЖЕК. Покойный мистер Томас Кардью, весьма добросердечный и щедрый человек, нашел меня и дал мне фамилию Вординг, потому что у него в кармане тогда был билет первого класса до Вординга. Вординг, как

вызнаете, это морской курорт в Сассексе.
ЛЕДИ БРЭКНЕЛЛ. И где же этот добросердечный джентльмен c билетом первого класса до Вординга нашел вас?
ДЖЕК (серьезно. В саквояже.
ЛЕДИ БРЭКНЕЛЛ. В саквояже?
ДЖЕК (очень серьезно. Да, леди Брэкнелл. Я был найден в саквояже довольно большом черном кожаном саквояже с прочными ручками – в самом обыкновенном саквояже.
ЛЕДИ БРЭКНЕЛЛ. И где именно этот мистер Джеймс или Томас
Кардью нашел этот самый обыкновенный саквояж?
ДЖЕК. В камере хранения на вокзале Виктория. Ему выдали этот саквояж по ошибке вместо его собственного.
ЛЕДИ БРЭКНЕЛЛ. В камере хранения на вокзале Виктория?
ДЖЕК. Дана Брайтонской платформе.
ЛЕДИ БРЭКНЕЛЛ. Платформа не имеет значения. Мистер Вординг,
должна признаться, я несколько смущена тем, что вы мне сообщили.
Родиться или пусть даже воспитываться в саквояже, независимо от того,
какие у него ручки, я бы хотела назвать забвением всех правил приличия.
Это напоминает мне худшие эксцессы времен Французской революции.
Полагаю, вам известно, к чему привело это злосчастное возмущение. Что касается места, где был найден саквояж, то хотя камера хранения и может хранить тайны нарушения общественной морали – что, вероятно, и бывало не разно едва ли она может обеспечить прочное положение в обществе.
ДЖЕК. Но что же мне делать Не сомневайтесь, что я готов на вселишь бы обеспечить счастье Гвендолен.
ЛЕДИ БРЭКНЕЛЛ. Я настоятельно рекомендую вам, мистер Вординг,
как можно скорей обзавестись родственниками – постараться во чтобы тони стало обрести хотя бы одного из родителей – все равно, мать или отца, и сделать это еще до окончания сезона.
ДЖЕК. Но право, я не знаю, как за это взяться. Саквояж я могу предъявить в любую минуту. Он у меня в гардеробной, в деревне. Может быть, этого вам будет достаточно, леди Брэкнелл?
ЛЕДИ БРЭКНЕЛЛ. Мне, сэр Какое это имеет отношение ко мне?
Неужели вы воображаете, что мыс лордом Брэкнеллом допустим, чтобы наша единственная дочь – девушка, на воспитание которой положено столько забот, – была отдана в камеру хранения и обручена с саквояжем?
Прощайте, мистер Вординг! (В негодовании величаво выплывает из
комнаты.)
ДЖЕК. Прощайте

В соседней комнате Алджернон играет свадебный марш.
(В бешенстве подходит к дверям) Бога ради, прекрати эту идиотскую музыку, Алджернон! Ты совершенно невыносим.
Марш обрывается, улыбаясь, вбегает Алджернон.
АЛДЖЕРНОН. А что, разве не вышло, дружище Неужели Гвендолен отказала тебе С ней это бывает. Она всем отказывает. Такой ужу нее характер.
ДЖЕК. Нет С Гвендолен все в порядке. Что касается Гвендолен, то мы можем считать себя помолвленными. Ее мамаша – вот в чем загвоздка.
Никогда не видывал такой мегеры Я, собственно, не знаю, что такое мегера, но леди Брэкнелл – сущая мегера. Во всяком случае, она чудовище,
и вовсе не мифическое, а это гораздо хуже Прости меня, Алджернон, я,
конечно, не должен был так отзываться при тебе о твоей тетке.
АЛДЖЕРНОН. Дорогой мой, обожаю, когда так отзываются о моих родных. Это единственный способ как-то примириться сих существованием. Родственники – скучнейший народ, они не имеют ни малейшего понятия о том, как надо жить, и никак не могут догадаться,
когда им следует умереть.
ДЖЕК. Ну, это чепуха!
АЛДЖЕРНОН. Нисколько.
ДЖЕК. Я совершенно не намерен с тобой спорить. Ты всегда обо всем споришь.
АЛДЖЕРНОН. Да все на свете для этого и создано.
ДЖЕК. Ну, знаешь ли, если так считать, то лучше застрелиться…
(Пауза.) Тыне думаешь, Алджи, что лет через полтораста Гвендолен станет очень похожа на свою мать?
АЛДЖЕРНОН. Все женщины со временем становятся похожи на своих матерей. В этом их трагедия. Ни один мужчина не бывает похож на свою мать. В этом его трагедия.
ДЖЕК. Это что, остроумно?
АЛДЖЕРНОН. Это отлично сказано и настолько же верно, насколько верен любой афоризм нашего цивилизованного века.
ДЖЕК. Я сыт по горло остроумием. Просто шага нельзя ступить,
чтобы не встретить умного человека. Это становится поистине общественным бедствием. Чего бы я не дал за нескольких настоящих

дураков. Но их нет.
АЛДЖЕРНОН. Они есть. Сколько угодно.
ДЖЕК. Хотел бы повстречаться сними. О чем они говорят?
АЛДЖЕРНОН. Дураки Само собой, об умных людях.
ДЖЕК. Какие дураки!
АЛДЖЕРНОН. А кстати, ты сказал Гвендолен всю правду о том, что ты Эрнест в городе и Джек в деревне?
ДЖЕК (покровительственным тоном. Дорогой мой, вся правда – это совсем не то, что следует говорить красивой, милой, очаровательной девушке. Что у тебя за превратные представления о том, как вести себя с женщиной?
АЛДЖЕРНОН. Единственный способ вести себя с женщиной – это ухаживать за ней, если она красива, или за другой, если она некрасива.
ДЖЕК. Какая чепуха!
АЛДЖЕРНОН. Но все же, как быть с твоим братцем С беспутным
Эрнестом?
ДЖЕК. Не пройдет недели, и я навсегда разделаюсь с ним. Я объявлю,
что он умер в Париже от апоплексического удара. Ведь многие скоропостижно умирают от удара, не так ли?
АЛДЖЕРНОН. Дано это наследственное, друг мой. Это поражает целые семьи. Не лучше ли острая простуда?
ДЖЕК. А ты уверен, что острая простуда – это не наследственное?
АЛДЖЕРНОН. Ну конечно, уверен.
ДЖЕК. Хорошо. Мой бедный брат Эрнест скоропостижно скончался в
Париже от острой простуды. И кончено.
АЛДЖЕРНОН. Но мне казалось, ты говорил Ты говорил, что мисс
Кардью не на шутку заинтересована твоим братом Эрнестом Как она перенесет такую утрату?
ДЖЕК. Это неважно. Сесили, смею тебя уверить, не мечтательница. У
нее превосходный аппетит, она любит долгие прогулки и вовсе не примерная ученица.
АЛДЖЕРНОН. Хотелось бы мне познакомиться с Сесили…
ДЖЕК. Постараюсь этого не допустить. Она очень хорошенькая, и ей только что исполнилось восемнадцать.
АЛДЖЕРНОН. А ты сказал Гвендолен, что у тебя есть хорошенькая воспитанница, которой только что исполнилось восемнадцать?
ДЖЕК. К чему разглашать такие подробности. Сесили и Гвендолен непременно подружатся. Поручусь чем угодно, что через полчаса после встречи они назовут друг друга сестрами

АЛДЖЕРНОН. Женщины приходят к этому только после того, как обзовут друг друга совсем иными словами. Ну а теперь, дружище, надо переодеться. Иначе мы не захватим хорошего столика у Виллиса. Ведь уже скоро семь.
ДЖЕК (раздраженно. У тебя постоянно скоро семь.
АЛДЖЕРНОН. Ну да, я голоден.
ДЖЕК. А когда ты бываешь неголоден?
АЛДЖЕРНОН. Куда мы после обеда В театр?
ДЖЕК. Нет, ненавижу слушать глупости.
АЛДЖЕРНОН. Ну тогда в клуб.
ДЖЕК. Низа что. Ненавижу болтать глупости.
АЛДЖЕРНОН. Ну тогда к десяти в варьете.
ДЖЕК. Не выношу смотреть глупости!
АЛДЖЕРНОН. Ну так что женам делать?
ДЖЕК. Ничего.
АЛДЖЕРНОН. Это очень трудное занятие. Ноя не против потрудиться, если только это не ради какой-то цели.
Входит Лэйн.
ЛЭЙН. Мисс Фейрфакс.
Входит Гвендолен. Лэйн уходит.
АЛДЖЕРНОН. Гвендолен! Какими судьбами?
ГВЕНДОЛЕН. Алджи, пожалуйста, отвернись. Я должна по секрету поговорить с мистером Вордингом.
АЛДЖЕРНОН. Знаешь, Гвендолен, в сущности я не должен разрешать тебе этого.
ГВЕНДОЛЕН. Алджи, ты всегда занимаешь аморальную позицию по отношению к самым простым вещам. Ты еще слишком молод для этого.
Алджернон отходит к камину.
ДЖЕК. Любимая!
ГВЕНДОЛЕН. Эрнест, мы никогда не сможем пожениться. Судя по выражению маминого лица, этому не бывать. Теперь родители очень редко считаются стем, что говорят им дети. Былое уважение к юности быстро отмирает. Самое минимальное влияние на маму я утратила уже в

трехлетнем возрасте. Но даже если она помешает нам стать мужем и женой и я выйду еще за кого-нибудь, и даже не один раз, – ничто не сможет изменить моей вечной любви к вам.
ДЖЕК. Гвендолен, дорогая!
ГВЕНДОЛЕН. История вашего романтического происхождения,
которую мама рассказала в самом непривлекательном виде, потрясла меня до глубины души. Ваше имя стало теперь для меня еще дороже. А ваше простодушие для меня просто непостижимо. Ваш городской адрес в
Олбени у меня есть. А какой ваш адрес в деревне?
ДЖЕК. Поместье Вултон. Хартфордшир.
Алджернон, который прислушивался к разговору, улыбается и записывает адрес на манжете.
Потом берет со стола железнодорожное расписание.
ГВЕНДОЛЕН. Надеюсь, почтовая связь у вас налажена. Возможно,
нам придется прибегнуть к отчаянным мерам. Это, конечно, потребует серьезного обсуждения. Я буду сноситься с вами ежедневно.
ДЖЕК. Душа моя!
ГВЕНДОЛЕН. Сколько вы еще пробудете в городе?
ДЖЕК. До понедельника.
ГВЕНДОЛЕН. Прекрасно Алджи, можешь повернуться.
АЛДЖЕРНОН. Я уже повернулся.
ГВЕНДОЛЕН. Можешь позвонить.
ДЖЕК. Вы позволите мне проводить вас до кареты, дорогая?
ГВЕНДОЛЕН. Само собой.
ДЖЕК (вошедшему Лэйну). Я провожу мисс Фейрфакс.
ЛЭЙН. Слушаю, сэр.
Джек и Гвендолен уходят. Лэйн держит на подносе несколько писем.
Видимо, это счета, потому что Алджернон, взглянув на конверты, рвет их на кусочки.
АЛДЖЕРНОН. Стакан хереса, Лэйн.
ЛЭЙН. Слушаю, сэр.
АЛДЖЕРНОН. Завтра, Лэйн, я отправлюсь бенберировать.
ЛЭЙН. Слушаю, сэр.
АЛДЖЕРНОН. Вероятно, я не вернусь до понедельника. Уложите фрак, смокинги все для поездки к мистеру Бенбери.

ЛЭЙН. Слушаю, сэр. (Подает херес.)
АЛДЖЕРНОН. Надеюсь, завтра будет хорошая погода, Лэйн.
ЛЭЙН. Погода никогда не бывает хорошей, сэр.
АЛДЖЕРНОН. Лэйн, вы законченный пессимист.
ЛЭЙН. Стараюсь по мере сил, сэр.
Входит Джек. Лэйн уходит.
ДЖЕК. Вот разумная, мыслящая девушка. Единственная в моей жизни.
Алджернон хохочет.
Чего это ты так веселишься?
АЛДЖЕРНОН. Просто вспомнило бедном мистере Бенбери.
ДЖЕК. Если тыне одумаешься, Алджи, помяни мое слово, попадешь тыс этим Бенбери в переделку!
АЛДЖЕРНОН. А мне это как раз нравится. Иначе скучно было бы жить на свете.
ДЖЕК. Какая чушь, Алджи. От тебя слышишь одни глупости.
АЛДЖЕРНОН. От кого их не услышишь?
Джек с возмущением глядит на него, потом выходит. Алджернон закуривает папиросу, читает адрес на манжете и улыбается.
Занавес.

Действие второе Сад в поместье мистера Вординга. Серая каменная лестница ведет к дому. По-старомодному распланированный сад полон роз. Время – июль. В
тени большого тиса соломенные стулья, стол, заваленный книгами. Мисс
Призм сидит за столом. Сесили в глубине поливает цветы.
МИСС ПРИЗМ. Сесили, Сесили! Такое утилитарное занятие, как поливка цветов, это скорее обязанность Мольтона, чем ваша. Особенно сейчас, когда вас ожидают интеллектуальные наслаждения. Ваша немецкая грамматика у вас на столе. Раскройте страницу пятнадцатую. Мы повторим вчерашний урок.
СЕСИЛИ (подходя очень медленно. Ноя ненавижу немецкий.
Противный язык. После немецкого урока у меня всегда ужасный вид.
МИСС ПРИЗМ. Дитя мое, вы же знаете, как ваш опекун озабочен тем,
чтобы вы продолжали свое образование. Уезжая вчера в город, он особенно обращал мое внимание на немецкий язык. Каждый раз, уезжая в город, он напоминает о немецком языке.
СЕСИЛИ. Дорогой дядя Джек такой серьезный Иногда я боюсь, что он не совсем здоров.
МИСС ПРИЗМ (выпрямляясь. Ваш опекун совершенно здоров, и строгость его поведения особенно похвальна в таком сравнительно молодом человеке. Яне припомню никого, кто превосходил бы его в сознании долга и ответственности.
СЕСИЛИ. Может быть, поэтому они скучает, когда мы остаемся тут втроем.
МИСС ПРИЗМ. Сесили! Вы меня удивляете. У мистера Вординга много забот. Праздная и легкомысленная болтовня ему не к лицу. Вы же знаете, какие огорчения доставляет его несчастный младший брат.
СЕСИЛИ. Я хотела бы, чтобы дядя позволил этому несчастному младшему брату погостить у нас. Мы бы могли оказать на него хорошее влияние, мисс Призм. Я уверена, что вы, во всяком случае, могли бы. Вызнаете немецкий и геологию, а такие познания могут перевоспитать любого. (Записывает в своем дневнике.)
МИСС ПРИЗМ (покачивает головой. Не думаю, чтобы даже я могла оказать влияние на человека, который, по словам собственного брата,
обладает таким слабыми неустойчивым характером. К тому же, я не

уверена, что взялась бы за его исправление не одобряю современной мании мгновенно превращать дурного человека в хорошего. Что он посеял,
пускай и пожнет. Закройте ваш дневник, Сесили. Вообще вам совсем не следует вести дневник.
СЕСИЛИ. Я веду дневник для того, чтобы поверять ему самые удивительные тайны моей жизни. Без записей я, вероятно, позабыла бы их.
МИСС ПРИЗМ. Память, моя милая, – дневник, которого у нас никто не отнимет.
СЕСИЛИ. Дано обычно запоминаются события, которых на самом деле не было и не могло быть. Я думаю, именно памяти мы обязаны трехтомными романами, которые нам присылают из библиотеки.
МИСС ПРИЗМ. Не хулите трехтомные романы, Сесили. Я сама когда- то сочинила такой роман.
СЕСИЛИ. Нет, в самом деле, мисс Призм Какая вы умная И,
надеюсь, конец был несчастливый. Яне люблю романов со счастливым концом. Они меня положительно угнетают.
МИСС ПРИЗМ. Для хороших там все кончалось хорошо, а для плохих плохо. Это и называется беллетристикой.
СЕСИЛИ. Может быть, итак. Но это несправедливо. А ваш роман был напечатан?
МИСС ПРИЗМ. Увы Нет. Рукопись, к несчастью, была утрачена.
Сесили делает удивленный жест.
Я хочу сказать – забыта, потеряна. Но примемся за работу, дитя мое,
время уходит у нас на пустые разговоры.
СЕСИЛИ (с улыбкой. А вот и доктор Чезюбл идет к нам.
МИСС ПРИЗМ (встав навстречу. Доктор Чезюбл! Как приятно вас видеть!
Входит каноник Чезюбл.
ЧЕЗЮБЛ. Ну, как мы сегодня поживаем Надеюсь, вы в добром здравии, мисс Призм?
СЕСИЛИ. Мисс Призм только что жаловалась на головную боль. Мне кажется, ей помогла бы небольшая прогулка с вами, доктор.
МИСС ПРИЗМ. Сесили! Ноя вовсе не жаловалась на головную боль.
СЕСИЛИ. Да, мисс Призм, ноя чувствую, что голова у вас болит.
Когда вошел доктор Чезюбл, я думала как раз об этом, а не об уроке

немецкого языка.
ЧЕЗЮБЛ. Надеюсь, Сесили, что вы внимательно относитесь к вашим урокам?
СЕСИЛИ. Боюсь, что не очень.
ЧЕЗЮБЛ. Не понимаю. Если бы мне посчастливилось быть учеником мисс Призм, я бы не отрывался от ее уст.
Мисс Призм смотрит негодующе.
Я говорю метафорически – метафора заимствована у пчел. Да Мистер
Вординг, я полагаю, еще не вернулся из города?
МИСС ПРИЗМ. Мы ждем его не раньше понедельника.
ЧЕЗЮБЛ. Да, верно, он предпочитает проводить воскресные дни в
Лондоне. Не в пример его несчастному младшему брату, он не из тех, для кого единственная цель – развлечения. Не стану больше мешать Эгерии и ее ученице.
МИСС ПРИЗМ. Эгерия? Меня зовут Летиция, доктор.
ЧЕЗЮБЛ (отвешивая поклон. Классическая аллюзия, не более того;
заимствована из языческих авторов. Без сомнения, я увижу вас вечером в церкви?
МИСС ПРИЗМ. Все-таки, пожалуй, я пройдусь с вами, доктор. Голова действительно побаливает, и прогулка мне поможет.
ЧЕЗЮБЛ. С удовольствием, мисс Призм, с величайшим удовольствием. Мы пройдем до школы и обратно.
МИСС ПРИЗМ. Восхитительно Сесили, в мое отсутствие приготовьте политическую экономию. Главу опадении рупии можете опустить. Это чересчур злободневно. Даже финансовые проблемы имеют драматический резонанс. (Уходит по дорожке вместе с доктором Чезюблом.)
СЕСИЛИ (хватает одну книгу за другой и швыряет их обратно на