Оскар Уайльд Портрет Дориана Грея сборник

• Название: Оскар Уайльд Портрет Дориана Грея сборник
• Дата: 24.03.2022
• Размер: 2.4 Mb.
• Имя файла: 404792.pdf
• Тип: Сборник; #413614
• страница: 36 из 37

стол). Ненавижу политическую экономию Ненавижу географию.
Ненавижу, ненавижу немецкий!
Входит Мерримен с визитной карточкой на подносе.
МЕРРИМЕН. Сейчас со станции прибыл мистер Эрнест Вординг. С
ним его чемоданы.
СЕСИЛИ (берет карточку и читает. Мистер Эрнест Вординг, Б-4,
Олбени, зап. Несчастный брат дяди Джека Вы ему сказали, что мистер
Вординг в Лондоне

МЕРРИМЕН. Да, мисс. Он, по-видимому, очень огорчился. Я заметил,
что вы с мисс Призм сейчас в саду. Он сказал, что хотел бы побеседовать с вами.
СЕСИЛИ. Просите мистера Эрнеста Вординга сюда. Думаю, надо сказать экономке, чтобы она приготовила для него комнату.
МЕРРИМЕН. Слушаю, мисс. (Уходит.)
СЕСИЛИ. Никогда в жизни не встречала по-настоящему беспутного человека Мне страшно. А вдруг он такой же, как все?
Входит Алджернон, очень веселый и добродушный.
Да, такой же!
АЛДЖЕРНОН (приподнимая шляпу. Так это вы моя маленькая кузина
Сесили?
СЕСИЛИ. Тут какая-то ошибка. Я совсем немаленькая. Напротив, для своих летя даже слишком высока.
Алджернон несколько смущен.
Но я действительно ваша кузина Сесили. А вы, судя по визитной карточке, брат дяди Джека, кузен Эрнест мой беспутный кузен Эрнест.
АЛДЖЕРНОН. Ноя вовсе не беспутный, кузина. Пожалуйста, не думайте, что я беспутный.
СЕСИЛИ. Если это не так, то вы самым непозволительным образом вводили нас в заблуждение. Надеюсь, вы не ведете двойную жизнь,
прикидываясь беспутным, хотя на самом деле вы добродетельны. Это было бы лицемерием.
АЛДЖЕРНОН (глядя на нее с изумлением. Гм Конечно, я бывал весьма легкомысленным.
СЕСИЛИ. Рада, что вы это признаете.
АЛДЖЕРНОН. Если вы уж заговорили об этом, должен признаться,
что шалил я достаточно.
СЕСИЛИ. Не думаю, что вам следует этим хвастаться, хотя, вероятно,
это доставляло вам удовольствие.
АЛДЖЕРНОН. Для меня гораздо большее удовольствие быть здесь, с вами.
СЕСИЛИ. Я вообще не понимаю, как вы здесь очутились. Дядя Джек вернется только в понедельник.
АЛДЖЕРНОН. Очень жаль. Я должен буду уехать в понедельник

первым же поездом. У меня деловое свидание, и мне очень хотелось бы…
избежать его.
СЕСИЛИ. А вы не могли бы избежать его где-нибудь не в Лондоне?
АЛДЖЕРНОН. Нет, свидание назначено в Лондоне.
СЕСИЛИ. Конечно, я понимаю, как важно не выполнить деловое обещание, если хочешь сохранить чувство красоты и полноты жизни, но все же вам лучше дождаться приезда дяди Джека. Я знаю, он хотел поговорить с вами о вашей эмиграции.
АЛДЖЕРНОН. О чем?!
СЕСИЛИ. Вашей эмиграции. Он поехал покупать вам дорожный костюм.
АЛДЖЕРНОН. Никогда не поручил бы Джеку покупать мне костюм.
Он неспособен выбрать даже галстук.
СЕСИЛИ. Но вам едва ли понадобятся галстуки. Ведь дядя Джек отправляет вас в Австралию.
АЛДЖЕРНОН. В Австралию Лучше на тот свет!
СЕСИЛИ. Дав среду за обедом он сказал, что вам предстоит выбирать между этим светом, тем светом и Австралией.
АЛДЖЕРНОН. Вот как Но сведения, которыми я располагаю об
Австралии и о том свете, не очень заманчивы. Для меня и этот свет хорош,
кузина.
СЕСИЛИ. Дано достаточно ли вы хороши для него?
АЛДЖЕРНОН. Боюсь, что нет. Поэтому я и мечтаю, чтобы вы взялись за мое исправление. Это могло бы стать вашим призванием – конечно, если б вы этого захотели, кузина.
СЕСИЛИ. Боюсь, что сегодня у меня на это нет времени.
АЛДЖЕРНОН. Ну тогда хотите, чтобы я сам исправился сегодня же?
СЕСИЛИ. Едва ли это вам по силам. Но почему не попробовать?
АЛДЖЕРНОН. Непременно попробую. Я уже чувствую, что становлюсь лучше.
СЕСИЛИ. Но виду вас стал хуже.
АЛДЖЕРНОН. Это потому, что я голоден.
СЕСИЛИ. О, как это мне не пришло в голову Конечно, тот, кто собирается возродиться к новой жизни, нуждается в регулярном и здоровом питании. Пройдемте в дом.
АЛДЖЕРНОН. Благодарю вас. Но можно мне цветок в петлицу Без цветка в петлице мне кусок в горло не полезет.
СЕСИЛИ. Маршал Ниель
[119]
? (Берется за ножницы.)
АЛДЖЕРНОН. Нет, лучше пунцовую

СЕСИЛИ. Почему (Срезает пунцовую розу.)
АЛДЖЕРНОН. Потому что вы похожи на пунцовую розу, Сесили.
СЕСИЛИ. Думаю, вам не следует так говорить со мной. Мисс Призм никогда со мной так не разговаривает.
АЛДЖЕРНОН. Значит, мисс Призм просто близорукая старушка.
(Сесили вдевает розу ему в петлицу) Вы на редкость хорошенькая девушка, Сесили.
СЕСИЛИ. Мисс Призм говорит, что красота – это только ловушка.
АЛДЖЕРНОН. Это ловушка, в которую с радостью попался бы любой здравомыслящий человек.
СЕСИЛИ. Ноя вовсе не хотела бы поймать здравомыслящего человека. О чем с ним разговаривать?
Они уходят в дом. Возвращаются мисс Призм и доктор Чезюбл.
МИСС ПРИЗМ. Вы слишком одиноки, дорогой доктор. Вам следовало бы жениться. Мизантроп – это я еще понимаю, но женотропа понять не могу.
ЧЕЗЮБЛ (филологическое чувство которого потрясено. Поверьте, я не заслуживаю такого неологизма. Как теория, таки практика церкви первых веков христианства высказывалась против брака.
MИСС ПРИЗМ (нравоучительно. Поэтому церковь первых веков христианства и не дожила до нашего времени. Ивы, должно быть, не отдаете себе отчета, дорогой доктор, что, упорно отказываясь от женитьбы,
человек становится всеобщим соблазном. Мужчинам следует быть осмотрительнее слабых духом безбрачие способно сбить с пути истинного.
ЧЕЗЮБЛ. Но разве женатый мужчина менее привлекателен?
МИСС ПРИЗМ. Женатый мужчина привлекателен только для своей жены.
ЧЕЗЮБЛ. Увы, даже для нее, говорят, не всегда.
МИСС ПРИЗМ. Это зависит от интеллектуального уровня женщины.
Зрелый возраст в этом смысле надежней. Спелости можно довериться. А
молодые женщины – это еще зеленый плод.
Доктор Чезюбл делает удивленный жест.
Я говорю агрикультурно. Моя метафора заимствована из садоводства.
Но где же Сесили?
ЧЕЗЮБЛ. Может быть, она тоже пошла пройтись до школы и обратно

Из глубины сада медленно приближается Джек. Он облачен в глубокий траур, с крепом на шляпе ив черных перчатках.
МИСС ПРИЗМ. Мистер Вординг!
ЧЕЗЮБЛ. Мистер Вординг!
МИСС ПРИЗМ. Какой сюрприз А мы вас не ждали раньше понедельника.
ДЖЕК (с трагическим выражением лица жмет руку мисс Призм. Да,
я вернулся раньше, чем предполагал. Доктор Чезюбл, здравствуйте.
ЧЕЗЮБЛ. Дорогой мистер Вординг. Надеюсь, это скорбное одеяние не означает какой-нибудь ужасной утраты?
ДЖЕК. Мой брат.
МИСС ПРИЗМ. Новые долги и безрассудства?
ЧЕЗЮБЛ. В тенетах зла и наслаждения?
ДЖЕК (качая головой. Умер.
ЧЕЗЮБЛ. Ваш брат Эрнест умер?
ДЖЕК. Да, умер. Совсем умер.
МИСС ПРИЗМ. Надеюсь, это ему пойдет на пользу.
ЧЕЗЮБЛ. Мистер
Вординг, приношу вам мои искренние соболезнования. Для вас остается, по крайней мере, утешением, что выбыли самым великодушными щедрым из братьев.
ДЖЕК. Брат Эрнест У него было много недостатков, но это тяжкий удар.
ЧЕЗЮБЛ. Весьма тяжкий. Выбыли с ним до конца?
ДЖЕК. Нет. Он умер заграницей В Париже. Вчера вечером пришла телеграмма от управляющего «Гранд-отеля».
ЧЕЗЮБЛ. Ив ней упоминается причина смерти?
ДЖЕК. По-видимому, острая простуда.
МИСС ПРИЗМ. Что посеешь, то и пожнешь.
ЧЕЗЮБЛ (воздевая руки. Милосердие, дорогая мисс Призм,
милосердие! Никто из нас несовершенен. Я сам в высшей степени подвержен простуде. А погребение предполагается здесь, у нас?
ДЖЕК. Нет. Он, кажется, завещал, чтобы его похоронили в Париже.
ЧЕЗЮБЛ. В Париже (Покачивает головой) Да Значит, он до самого конца не проявил достаточной серьезности. Вам, конечно, желательно,
чтобы я упомянул об этой семейной драме в моей воскресной проповеди.
Джек горячо пожимает ему руку

Моя проповедь о манне небесной в пустыне пригодна для любого события, радостного или, как в данном случае, печального. (Все
вздыхают.) Я произносил ее на празднике урожая, при крещении,
конфирмации, в дни скорби ив дни ликования. В последний разя произнес ее в соборе на молебствии в пользу Общества предотвращения недовольства среди высших классов. Присутствовавший при этом епископ был поражен злободневностью некоторых моих аналогий.
ДЖЕК. А кстати Вы, кажется, упомянули крещение, доктор Чезюбл.
Вы, конечно, умеете крестить?
Доктор Чезюбл смотрит с недоумением.
Я хочу сказать, вам приходится часто крестить?
МИСС ПРИЗМ. К сожалению, в нашем приходе это одна из главных обязанностей пастора. Я часто говорила поэтому поводу с беднейшими из прихожан. Но они, как видно, понятия не имеют об экономии.
ЧЕЗЮБЛ. Смею спросить, мистер Вординг, вы заинтересованы в судьбе какого-то определенного ребенка Ведь насколько мне известно,
брат ваш был холост?
ДЖЕК. Да.
МИСС ПРИЗМ (с горечью. Таковы обычно все живущие исключительно ради собственного удовольствия.
ДЖЕК. Дело касается не ребенка, дорогой доктор. Хотя я и очень люблю детей. Нет В данном случае я сам хотел бы подвергнуться обряду крещения, и не позднее чем сегодня – конечно, если вы свободны.
ЧЕЗЮБЛ. Но, мистер Вординг, ведь вас уже крестили.
ДЖЕК. Не помню.
ЧЕЗЮБЛ. Значит, у вас на этот счет имеются сомнения?
ДЖЕК. Если нет, так будут. Но, конечно, я не хотел бы затруднять вас.
Может быть, мне уже поздно креститься?
ЧЕЗЮБЛ. Нисколько. Окропление и даже погружение взрослых предусмотрено каноническими правилами.
ДЖЕК. Погружение?
ЧЕЗЮБЛ. Не беспокойтесь. Окропления будет достаточно – оно даже предпочтительнее. Погода у нас такая ненадежная. Ив котором часу вы предполагаете совершить обряд?
ДЖЕК. Я мог бы заглянуть часов около пяти, если вам удобно.
ЧЕЗЮБЛ. Вполне. Вполне Как раз около этого часа я собираюсь

совершить еще два крещения. Это двойня, недавно родившаяся у одного из ваших арендаторов. У Дженкинса, того, знаете, возчика и весьма работящего человека.
ДЖЕК. Мне совсем не улыбается креститься заодно с другими младенцами. Это было бы ребячество. Не лучше ли тогда в половине шестого?
ЧЕЗЮБЛ. Чудесно Чудесно (Вынимая часы) А теперь, мистер
Вординг, позвольте мне покинуть сию обитель скорби. Я от всей души посоветовал бы вам не сгибаться под бременем горя то, что представляется нам тяжкими испытаниями, иногда на самом деле – скрытое благо.
МИСС ПРИЗМ. Мне оно кажется очень даже явным благом.
Из дома выходит Сесили.
СЕСИЛИ. Дядя Джек Как хорошо, что вывернулись. Но что за ужасный костюм Скорее идите переоденьтесь!
МИСС ПРИЗМ. Сесили!
ЧЕЗЮБЛ. Дитя мое Дитя мое!
Сесили подходит к Джеку, он с грустью целует ее в лоб.
СЕСИЛИ. В чем дело, дядя Улыбнитесь. У вас такой вид, словно зубы болят, ау меня для вас есть сюрприз. Кто, как выдумаете, сейчас у нас в столовой Ваш брат!
ДЖЕК. Кто?
СЕСИЛИ. Ваш брат, Эрнест. Он приехал за полчаса до вас.
ДЖЕК. Что за чушь У меня нет никакого брата.
СЕСИЛИ. О, не надо так говорить Как бы дурно он ни вел себя в прошлом, он все-таки ваш брат. Зачем вы так суровы Не надо отрекаться от него. Я сейчас позову его сюда. Ивы пожмете ему руку, неправда ли,
дядя Джек (Бежит в дом.)
ЧЕЗЮБЛ. Какое радостное известие!
МИСС ПРИЗМ. Теперь, когда мы уже примирились с утратой, его возвращение вызывает особую тревогу.
ДЖЕК. Мой брат в столовой Ничего не понимаю. Какая-то нелепость.
Входит Алджернон за руку с Сесили. Они медленно идут к Джеку.
Силы небесные (Делает знак Алджернону, чтобы тот ушел

АЛДЖЕРНОН. Дорогой брат, я приехал из Лондона, чтобы сказать тебе, что я очень сожалею о всех причиненных тебе огорчениях и что я намерен в будущем жить совсем по-иному.
Джек бросает на него грозный взгляд и не берет протянутой руки.
СЕСИЛИ. Дядя Джек, неужели вы оттолкнете руку вашего брата?
ДЖЕК. Ничто не заставит меня пожать ему руку. Его приезд сюда просто безобразие. Он знает сам, почему.
СЕСИЛИ. Дядя Джек, будьте снисходительны. В каждом есть крупица добра. Эрнест сейчас рассказывал мне о своем бедном больном друге
Бенбери, которого он часто навещает. И конечно, есть доброе чувство в том, кто отказывается от всех удовольствий Лондона для того, чтобы сидеть у одра больного.
ДЖЕК. Как Он тебе рассказывало Бенбери?
СЕСИЛИ. Да, он рассказал мне о бедном Бенбери и его ужасной болезни.
ДЖЕК. Бенбери! Яне желаю, чтобы он говорил с тобой о Бенбери и вообще о чем бы тони было. Это слишком!
АЛДЖЕРНОН. Признаюсь, виноват. Ноя не могу не сознаться, что холодность брата Джона для меня особенно тяжела. Я надеялся на более сердечный прием, особенно в мой первый приезд сюда.
СЕСИЛИ. Дядя Джек, если вы не протянете руку Эрнесту, я вам этого никогда не прощу!
ДЖЕК. Никогда не простишь?
СЕСИЛИ. Никогда, никогда, никогда!
ДЖЕК. Ну хорошо, в последний раз. (Пожимает руку Алджернону и
угрожающе глядит на него.)
ЧЕЗЮБЛ. Как утешительно видеть такое искреннее примирение.
Теперь, я думаю, нам следует оставить братьев наедине.
МИСС ПРИЗМ. Сесили, идемте со мной.
СЕСИЛИ. Сейчас, мисс Призм. Я рада, что помогла их примирению.
ЧЕЗЮБЛ. Сегодня вы совершили благородный поступок, дитя мое.
МИСС ПРИЗМ. Не будем поспешны в наших суждениях.
СЕСИЛИ. Я очень счастлива!
Все, кроме Джека и Алджернона, уходят.
ДЖЕК. Алджи, перестань озорничать. Ты должен убраться отсюда

сейчас же. Здесь я не разрешаю бенберировать!
Входит Мерримен.
МЕРРИМЕН. Я поместил вещи мистера Эрнеста в комнате рядом с вашей, сэр.
ДЖЕК. Что?
МЕРРИМЕН. Чемоданы мистера Эрнеста, сэр. Я внес их в комнату рядом с вашей спальней и распаковал.
ДЖЕК. Его чемоданы?
МЕРРИМЕН. Да, сэр. Три чемодана, несессер, две шляпные картонки и большая корзина с провизией.
АЛДЖЕРНОН. Боюсь, на этот разя не смогу пробыть больше недели.
ДЖЕК. Мерримен, велите сейчас же подать кабриолет. Мистера
Эрнеста срочно вызывают в город.
МЕРРИМЕН. Слушаю, сэр. (Уходит в дом.)
АЛДЖЕРНОН. Какой ты выдумщик, Джек. Никто меня не вызывает в город.
ДЖЕК. Нет, вызывает.
АЛДЖЕРНОН. Понятия не имею, о чем ты.
ДЖЕК. Тебя вызывает твой долг джентльмена.
АЛДЖЕРНОН. Мой долг джентльмена никогда не мешает моим удовольствиям.
ДЖЕК. Готов тебе поверить.
АЛДЖЕРНОН. А Сесили – прелестна.
ДЖЕК. Не смей говорить в таком тоне о мисс Кардью. Мне это не нравится.
АЛДЖЕРНОН. А мне, например, не нравится твой костюм. Ты просто смешон. Почему тыне переоденешься Глупое ребячество носить траур по человеку, который собирается целую неделю провести у тебя в гостях. Это просто нелепо!
ДЖЕК. Тыне пробудешь у меня целую неделю – нив качестве гостя,
ни вином качестве. Ты должен уехать поездом в четыре ноль пять.
АЛДЖЕРНОН. Яне оставлю тебя, покаты в трауре. Это было бы не по-дружески. Если бы я был в трауре, ты, полагаю, не покинул бы меня Я
бы счел тебя после этого черствым человеком.
ДЖЕК. А если я переоденусь, тогда ты уедешь?
АЛДЖЕРНОН. Да, если только тыне будешь очень копаться. Ты всегда страшно копаешься перед зеркалом, и всегда без толку

ДЖЕК. Уж во всяком случае, это лучше, чем быть всегда расфуфыренным, как ты.
АЛДЖЕРНОН. Если я слишком хорошо одет, я искупаю это тем, что слишком хорошо воспитан.
ДЖЕК. Твое тщеславие смехотворно, твое поведение оскорбительно, а твое присутствие в моем саду – нелепо. Однако ты еще поспеешь на поезд в четыре ноль пять и, надеюсь, совершишь приятную поездку в город. В
этот раз твое бенберирование не увенчалось успехом. (Идет в дом.)
АЛДЖЕРНОН. А по-моему, увенчалось, да еще каким. Я влюблен в
Сесили, а это самое главное.
В глубине сада появляется Сесили. Она берет лейку и начинает поливать цветы.
Но я должен повидать ее до отъезда и условиться о следующей встрече. А, вот она!
СЕСИЛИ. Я пришла полить розы. Я думала, вы с дядей Джеком.
АЛДЖЕРНОН. Он пошел распорядиться, чтобы мне подали кабриолет.
СЕСИЛИ. Вы поедете с ним кататься?
АЛДЖЕРНОН. Нет, он хочет отослать меня.
СЕСИЛИ. Так, значит, нам предстоит разлука?
АЛДЖЕРНОН. Боюсь, что да. И мне это очень грустно.
СЕСИЛИ. Грустно расставаться с теми, с кем только что познакомился.
С отсутствием старых друзей можно легко примириться. Но даже недолгая разлука с теми, кого только что узнал, почти невыносима.
АЛДЖЕРНОН. Спасибо за эти слова.
Входит Мерримен.
МЕРРИМЕН. Экипаж подан, сэр.
Алджернон умоляюще глядит на Сесили.
СЕСИЛИ. Пусть подождет, Мерримен, ну, минут минут пять.
МЕРРИМЕН. Слушаю, мисс. (Уходит.)
АЛДЖЕРНОН. Надеюсь, Сесили, я не оскорблю вас, если скажу честно и прямо, что в моих глазах вы зримое воплощение предельного совершенства

СЕСИЛИ. Ваша искренность делает вам честь, Эрнест. Если вы позволите, я запишу ваши слова в свой дневник (Идет к столу и начинает
записывать.)
АЛДЖЕРНОН. Так вы действительно ведете дневник Много бы я отдал зато, чтобы заглянуть в него. Можно?
СЕСИЛИ. О нет (Прикрывает его рукой) Видите ли, это всего только запись мыслей и переживаний очень молодой девушки, и, следовательно,
это предназначено для печати. Вот когда мой дневник появится отдельным изданием, тогда непременно купите его. Но прошу вас, Эрнест,
продолжайте. Я очень люблю писать под диктовку. Я дописала до
«предельного совершенства. Продолжайте. Я готова.
АЛДЖЕРНОН (несколько озадачен. Хм Хм!
СЕСИЛИ. Не кашляйте, Эрнест. Когда диктуешь, надо говорить медленно и не кашлять. И к тому же я не знаю, как записать кашель.
(Записывает, по мере того как Алджернон говорит.)
АЛДЖЕРНОН (говорит очень быстро. Сесили, как только я увидел вашу поразительную и несравненную красоту, я осмелился полюбить вас безумно, страстно, преданно, безнадежно.
СЕСИЛИ. По-моему, вам не следует говорить мне, что вы любите меня безумно, страстно, преданно, безнадежно. А кроме того, безнадежно сюда вовсе не подходит.
АЛДЖЕРНОН. Сесили!
Входит Мерримен.
МЕРРИМЕН. Экипаж ожидает вас, сэр.
АЛДЖЕРНОН. Скажите, чтобы его подали через неделю в это же время.
МЕРРИМЕН (смотрит на Сесили, та не опровергает слов
Алджернона). Слушаю, сэр.
Мерримен уходит.
СЕСИЛИ. Дядя Джек будет сердиться, когда узнает, что вы уедете только через неделю.
АЛДЖЕРНОН. Мне нет дела до Джека. Мне нет дела ни до кого,
кроме вас. Я люблю вас, Сесили. Согласны выбыть моей женой?
СЕСИЛИ. Какой вы глупый Конечно. Мы ведь обручены уже около трех месяцев

АЛДЖЕРНОН. Около трех месяцев?!
СЕСИЛИ. Дав четверг будет ровно три месяца.
АЛДЖЕРНОН. Но каким образом это произошло?
СЕСИЛИ. С тех пор как дядя Джек признался, что у него есть младший брат, беспутный и порочный, вы, конечно, стали предметом наших разговоров с мисс Призм. А тот, оком так много говорят, становится особенно привлекательным. Должно же в нем быть хоть что-то выдающееся. Может быть, это очень глупо с моей стороны, ноя полюбила вас, Эрнест.
АЛДЖЕРНОН. Милая Но все-таки когда состоялось обручение?
СЕСИЛИ. Четырнадцатого февраля. Не в силах больше вынести того,
что вы даже не знаете омоем существовании, я решила так или иначе уладить этот вопрос и после долгих колебаний обручилась с вами под этим старым милым деревом. На другой день я купила вот это колечко, ваш подарок, и этот браслет с узлом верности и дала обещание не снимать их.
АЛДЖЕРНОН. Так, значит, это мои подарки А ведь недурны, правда?
СЕСИЛИ. Да, у вас очень хороший вкус, Эрнест. За это я вам всегда прощала ваш беспутный образ жизни. А вот шкатулка, в которой я храню ваши милые письма. (Нагибается за шкатулкой, открывает ее и достает
пачку писем, перевязанных голубой лентой.)
АЛДЖЕРНОН. Мои письма Но, дорогая моя Сесили, я никогда не писал вам писем.
СЕСИЛИ. Не надо напоминать мне об этом. Я слишком хорошо помню, что мне пришлось писать ваши письма за вас. Я писала их три раза в неделю, а иногда и чаще.
АЛДЖЕРНОН. Позвольте мне прочитать их, Сесили.
СЕСИЛИ. Нив коем случае. Вы слишком возгордились бы. (Убирает
шкатулку.) Три письма, которые вы написали мне после нашего разрыва,
так хороши ив них так много орфографических ошибок, что я до сих пор не могу удержаться от слез, когда их перечитываю.
АЛДЖЕРНОН. Но разве наша помолвка расстроилась?
СЕСИЛИ. Ну конечно. Двадцать второго марта. Вот, можете посмотреть дневник. (Показывает дневник) Сегодня я расторгла нашу помолвку с Эрнестом. Чувствую, что так будет лучше. Погода по-прежнему чудесная».
АЛДЖЕРНОН. Но почему, почему вы решились на это Что я сделал?
Я ничего такого не сделал, Сесили! Меня в самом деле очень огорчает то,
что вы расторгли нашу помолвку. Да еще в такую чудесную погоду.
СЕСИЛИ. Какая же это по-настоящему прочная помолвка, если ее не

расторгнуть хоть раз Ноя простила вас на той же неделе.
АЛДЖЕРНОН (подходя к ней и становясь на колени. Вы ангел,
Сесили!
СЕСИЛИ. Мой милый сумасброд!
Он целует ее, она ерошит его волосы.
Надеюсь, волосы у вас вьются сами?
АЛДЖЕРНОН. Да, дорогая, с небольшой помощью парикмахера.
СЕСИЛИ. Я так рада.
АЛДЖЕРНОН. Больше вы никогда не расторгнете нашей помолвки,
Сесили?
СЕСИЛИ. Мне кажется, что теперь, когда я вас узнала, я этого не смогла бы. А к тому же ваше имя…
АЛДЖЕРНОН (нервно. Да, конечно.
СЕСИЛИ. Не смейтесь надомной, милый, но моей девической мечтой всегда было выйти за человека, которого зовут Эрнест.
Алджернон встает, Сесили тоже.
В этом имени есть нечто, внушающее абсолютное доверие. Я так жалею бедных женщин, мужья которых носят другие имена.
АЛДЖЕРНОН. Но, дорогое дитя мое, неужели вы хотите сказать, что не полюбили бы меня, если бы меня звали по-другому?
СЕСИЛИ. Как, например?
АЛДЖЕРНОН. Ну, все равно, хотя бы – Алджернон…
СЕСИЛИ. Но мне вовсе не нравится имя Алджернон.
АЛДЖЕРНОН. Послушайте, дорогая, милая, любимая девочка. Яне вижу причин, почему бы вам возражать против имени Алджернон. Это вовсе неплохое имя. Более того, это довольно аристократическое имя.
Половина ответчиков по делам о банкротстве носит это имя. Нет, шутки в сторону, Сесили… (Подходя ближе) Если бы меня звали Алджи, неужели вы не могли бы полюбить меня?
СЕСИЛИ (вставая. Я могла бы уважать вас, Эрнест. Я могла бы восхищаться вами, но, боюсь, что не смогла бы все свои чувства безраздельно отдать только вам.
АЛДЖЕРНОН. Гм Сесили! (Хватаясь за шляпу) Ваш пастор,
вероятно, сведущ по части церковных обрядов и церемоний?
СЕСИЛИ. О конечно, доктор Чезюбл весьма сведущий человек. Он не

написал ни одной книги, так что вы можете себе представить, сколько у него всяких сведений в голове.
АЛДЖЕРНОН. Я должен сейчас же повидаться сними поговорить о неотложном крещении я хочу сказать – о неотложном деле.
СЕСИЛИ. О!
АЛДЖЕРНОН. Я вернусь не позже чем через полчаса.
СЕСИЛИ. Принимая во внимание, что мыс вами обручены с четырнадцатого февраля и что встретились только сегодня, я думаю, что вам не следовало бы покидать меня на такой продолжительный срок.
Нельзя ли через двадцать минут?
АЛДЖЕРНОН. Я мигом вернусь (Целует ее и убегает через сад.)
СЕСИЛИ. Какой он порывистый И какие у него волосы Нужно записать, что он сделал мне предложение.
Входит Мерримен.
МЕРРИМЕН. Некая мисс Фейрфакс хочет видеть мистера Вординга.
Говорит, что он нужен ей по очень важному делу.
СЕСИЛИ. А разве мистер Вординг не у себя в кабинете?
МЕРРИМЕН. Мистер Вординг недавно отправился в сторону дома доктора Чезюбла.
СЕСИЛИ. Попросите эту леди сюда. Мистер Вординг, вероятно, скоро вернется. И принесите, пожалуйста, чаю.
МЕРРИМЕН. Слушаю, мисс. (Выходит.)
СЕСИЛИ. Мисс Фейрфакс? Вероятно, одна из тех пожилых дам,
которые вместе с дядей Джеком занимаются благотворительными делами в
Лондоне. Не люблю дам-филантропок. Они слишком много на себя берут.
Входит Мерримен.
МЕРРИМЕН. Мисс Фейрфакс.
Входит Гвендолен. Мерримен уходит.
СЕСИЛИ (идя ей навстречу. Позвольте вам представиться. Меня зовут Сесили Кардью.
ГВЕНДОЛЕН. Сесили Кардью? (Идет к ней и пожимает руку) Какое милое имя Я уверена мыс вами подружимся. Вы мне и сейчас ужасно нравитесь. А первое впечатление меня никогда не обманывает.
СЕСИЛИ. Как это мило с вашей стороны, мы ведь с вами так

сравнительно недавно знакомы. Пожалуйста, садитесь.
ГВЕНДОЛЕН (все еще стоя. Можно мне называть вас Сесили?
СЕСИЛИ. Ну конечно!
ГВЕНДОЛЕН. А меня зовите просто Гвендолен.
СЕСИЛИ. Если вам это приятно.
ГВЕНДОЛЕН. Значит, решено Не так ли?
СЕСИЛИ. Надеюсь.
Пауза. Обе одновременно садятся.
ГВЕНДОЛЕН. Теперь, я думаю, самое подходящее время объяснить вам, кто я такая. Мой отец – лорд Брэкнелл. Вы, должно быть, никогда не слышали о папе, неправда ли?
СЕСИЛИ. Нет, не слыхала.
ГВЕНДОЛЕН. К счастью, он совершенно неизвестен за пределами тесного семейного круга. Это вполне естественно. Сферой деятельности для мужчины, по-моему, должен быть домашний очаг. И как только мужчины начинают пренебрегать своими семейными обязанностями, они становятся такими изнеженными. А я этого не люблю. Это делает мужчин слишком привлекательными. Моя мама, которая смотрит на воспитание крайне сурово, развила во мне большую близорукость это входит в ее систему. Так что вы не возражаете, Сесили, если я буду смотреть на вас в лорнет?
СЕСИЛИ. Нет, что вы, Гвендолен, я очень люблю, когда на меня смотрят!
ГВЕНДОЛЕН (тщательно обозрев Сесили через лорнет. Вы здесь гостите, не так ли?
СЕСИЛИ. О нет. Я здесь живу.
ГВЕНДОЛЕН (строго. Вот как Тогда здесь находится, конечно, ваша матушка или хотя бы какая-нибудь пожилая родственница?
СЕСИЛИ. Нет. У меня нет матери, да и родственниц никаких нет.
ГВЕНДОЛЕН. Что выговорите СЕСИЛИ. Мой дорогой опекун с помощью мисс Призм взял на себя тяжкий труд заботиться омоем воспитании.
ГВЕНДОЛЕН. Ваш опекун?
СЕСИЛИ. Да, я воспитанница мистера Вординга.
ГВЕНДОЛЕН. Странно Он никогда не говорил мне, что у него есть воспитанница. Какая скрытность Он становится интереснее с каждым часом. Ноя не сказала бы, что эта новость вызывает у меня восторг

Встает и направляется к Сесили.) Вы мне очень нравитесь, Сесили. Вы мне понравились с первого взгляда, но должна сказать, что сейчас, когда я узнала, что вы воспитанница мистера Вординга, я бы хотела, чтобы выбыли ну, чуточку постарше и чуточку менее привлекательной. И знаете,
если уж говорить откровенно…
СЕСИЛИ. Говорите Я думаю, если собираются сказать неприятное,
надо говорить откровенно.
ГВЕНДОЛЕН. Так вот, говоря откровенно, Сесили, я хотела бы, чтобы вам было не меньше чем сорок два года, ас виду итого больше. У Эрнеста честный и прямой характер. Он воплощенная искренность и честь.
Неверность для него также невозможна, как и обман. Но даже самые благородные мужчины до чрезвычайности подвержены женским чарам.
Новая история, как и древняя, дает тому множество плачевных примеров.
Если бы это было иначе, то историю было бы невозможно читать.
СЕСИЛИ. Простите, Гвендолен, вы, кажется, сказали – Эрнест?
ГВЕНДОЛЕН. Да.
СЕСИЛИ. Но мой опекун вовсе не мистер Эрнест Вординг – это его брат, старший брат.
ГВЕНДОЛЕН (снова усаживаясь. Эрнест никогда не говорил мне, что у него есть брат.
СЕСИЛИ. Как ни грустно, но они долгое время не ладили.
ГВЕНДОЛЕН. Тогда понятно. А к тому же я никогда не слыхала,
чтобы мужчины говорили о своих братьях. Эта тема для них, по-видимому,
крайне неприятна. Сесили, вы успокоили меня. Я уже начинала тревожиться. Ужасно было бы, если бы облако недоверия омрачило такую дружбу, как наша. Новы совершенно-совершенно уверены, что ваш опекун не мистер Эрнест Вординг?
СЕСИЛИ. Совершенно уверена. (Пауза) Дело в том, что я сама собираюсь его опекать.
ГВЕНДОЛЕН (не веря ушам. Что высказали СЕСИЛИ (смущенно и как бы по секрету. Дорогая Гвендолен, у меня нет никаких оснований держать это втайне. Ведь даже наша местная газета объявит на будущей неделе о моей помолвке с мистером Эрнестом
Вордингом.
ГВЕНДОЛЕН (вставая, очень вежливо. Милочка моя. Тут какое-то недоразумение. Мистер Эрнест Вординг обручен со мной. И об этом будет объявлено в «Морнинг Пост не позднее субботы.
СЕСИЛИ (вставая и не менее вежливо. Боюсь, вы ошибаетесь. Эрнест сделал мне предложение всего десять минут назад. (Показывает дневник

ГВЕНДОЛЕН (внимательно читает дневник сквозь лорнет. Очень странно. Он просил меня быть его женой не далее как вчера в пять тридцать пополудни. Если вы хотите удостовериться в этом, пожалуйста.
(Достает свой дневник) Я никуда не выезжаю без дневника. В поезде всегда надо иметь для чтения что-нибудь захватывающее. Весьма сожалею,
дорогая Сесили, если это вас огорчит, но боюсь, что я первая.
СЕСИЛИ. Я была бы очень огорчена, дорогая Гвендолен, если бы причинила вам душевную или физическую больно все же приходится разъяснить вам, что Эрнест явно передумал, после того как сделал вам предложение.
ГВЕНДОЛЕН (размышляя вслух. Если кто-то вынудил моего бедного жениха дать какие-то опрометчивые обещания, я считаю своим долгом немедленно и со всей решимостью прийти к нему на помощь.
СЕСИЛИ (задумчиво и грустно. В какую бы предательскую ловушку ни попал мой дорогой мальчик, я никогда не попрекну его этим после свадьбы.
ГВЕНДОЛЕН. Не наменяли вы намекаете, мисс Кардью, упоминая о ловушке Вы чересчур самонадеянны. Говорить правду в подобных случаях не только моральная потребность. Это удовольствие.
СЕСИЛИ. Не меняли вы обвиняете, мисс Фейрфакс, в том, что я вынудила у Эрнеста признание Как высмеете Теперь не время носить маску внешних приличий. Если я вижу лопату, я и называю ее лопатой.
ГВЕНДОЛЕН (насмешливо. Рада довести до вашего сведения, что я никогда в жизни не видела лопаты. Совершенно ясно, что мы вращаемся в различных социальных сферах.
Входит Мерримен, за ним лакей с подносом, скатертью и подставкой для чайника. Сесили уже готова возразить, но присутствие слуг заставляет ее сдержаться, также как и Гвендолен.
МЕРРИМЕН. Чай накрывать здесь, как всегда, мисс?
СЕСИЛИ (сурово, но спокойно. Да, как всегда.
Мерримен начинает освобождать стол и накрывать к чаю.
Продолжительная пауза. Сесили и Гвендолен яростно глядят друг на друга.
ГВЕНДОЛЕН. Есть у вас тут интересные прогулки, мисс Кардью?
СЕСИЛИ. Ода, сколько угодно. С вершины одного из соседних холмов видно пять графств

ГВЕНДОЛЕН. Пять графств Я бы этого не вынесла. Ненавижу тесноту!
СЕСИЛИ (очень любезно. Именно поэтому вы, вероятно, живете в
Лондоне.
ГВЕНДОЛЕН (закусывает губу и нервно постукивает зонтиком по
ноге, озираясь. Очень милый садик, мисс Кардью.
СЕСИЛИ. Рада, что он вам нравится, мисс Фейрфакс.
ГВЕНДОЛЕН. Я и не предполагала, что в деревне могут быть цветы.
СЕСИЛИ. О, цветов тут столько же, сколько в Лондоне людей.
ГВЕНДОЛЕН. Лично я не могу понять, как можно жить в деревне конечно, если тыне полное ничтожество. На меня деревня всегда наводит скуку.
СЕСИЛИ. Да Это как раз то, что газеты называют сельскохозяйственной депрессией. Мне кажется, аристократы именно сейчас особенно часто страдают от этой болезни. Как мне рассказывали,
среди них это своего рода эпидемия. Неугодно ли чаю, мисс Фейрфакс?
ГВЕНДОЛЕН (с подчеркнутой вежливостью. Благодарю вас. (В
сторону.) Несносная девчонка Но мне хочется чаю.
СЕСИЛИ (очень любезно. Сахару?
ГВЕНДОЛЕН (надменно. Нет, благодарю вас. Сахар сейчас не в моде.
СЕСИЛИ (сердито смотрит на нее, берет щипцы и кладет в чашку
четыре куска сахара, сурово. Вам пирог или хлеб с маслом?
ГВЕНДОЛЕН (со скучающим видом. Хлеба, пожалуйста. В хороших домах сейчас не принято подавать сладкие пироги.
СЕСИЛИ (отрезает большой кусок сладкого пирога и кладет на
тарелочку). Передайте это мисс Фейрфакс.
Мерримен выполняет приказание и уходит, сопровождаемый лакеем.
ГВЕНДОЛЕН (пьет чай и морщится. Отставив чашку, она
протягивает руку за хлебом и видит, что это пирог вскакивает в
негодовании). Вы наложили мне полную чашку сахару, и хотя я совершенно ясно просила у вас хлеба, вы подсунули мне пирог. Всем известны моя деликатность и мягкость характера, но предупреждаю вас, мисс Кардью: вы заходите слишком далеко.
СЕСИЛИ (в свою очередь вставая. Чтобы спасти моего бедного, нив чем неповинного, доверчивого мальчика от происков коварной женщины, я готова на все!
ГВЕНДОЛЕН. Стой самой минуты как я увидела вас, вы внушили мне

недоверие Я почувствовала, что вы притворщица и обманщица. Меня вам не провести. Мое первое впечатление никогда меня не обманывает.
СЕСИЛИ. Мне кажется, мисс Фейрфакс, я злоупотребляю вашим драгоценным временем. Вам, вероятно, предстоит сделать еще несколько таких же визитов в нашем графстве.
Входит Джек.
ГВЕНДОЛЕН (заметив его. Эрнест Мой Эрнест!
ДЖЕК. Гвендолен!.. Милая (Хочет поцеловать ее.)
ГВЕНДОЛЕН (отстраняясь. Минуточку Могу ли я спросить:
обручены ли вы с этой молодой леди (Указывает на Сесили.)
ДЖЕК (смеясь. С милой крошкой Сесили? Ну конечно нет. Как могла возникнуть такая мысль в вашей хорошенькой головке?
ГВЕНДОЛЕН. Благодарю вас. Теперь можно. (Подставляет щеку.)
СЕСИЛИ (очень мягко. Я таки знала, что тут какое-то недоразумение,
мисс Фейрфакс. Джентльмен, который сейчас обнимает вас за талию, это мой дорогой опекун, мистер Джон Вординг.
ГВЕНДОЛЕН. Как высказали СЕСИЛИ. Да, это дядя Джек.
ГВЕНДОЛЕН (отступая. Джек О!
Входит Алджернон.
СЕСИЛИ. А вот это Эрнест!
АЛДЖЕРНОН (никого не замечая, идет прямо к Сесили). Любимая моя (Хочет ее поцеловать.)
СЕСИЛИ (отступает. Минуточку, Эрнест. Могу ли я спросить вас:
вы обручены с этой молодой леди?
АЛДЖЕРНОН (озираясь. С какой леди Силы небесные, Гвендолен!
СЕСИЛИ. Вот именно, силы небесные, Гвендолен. С этой самой
Гвендолен!
АЛДЖЕРНОН (смеясь. Ну конечно нет. Как могла возникнуть такая мысль в вашей хорошенькой головке?
СЕСИЛИ. Благодарю вас. (Подставляет щеку для поцелуя) Теперь можно.
Алджернон целует ее

ГВЕНДОЛЕН. Я чувствовала, что тут что-то не так, мисс Кардью.
Джентльмен, который сейчас обнимает вас, мой кузен, мистер Алджернон
Монкриф.
СЕСИЛИ (отстраняется от Алджернона). Алджернон Монкриф? О!
Девушки идут друг к другу и обнимаются за талию, как бы ища защиты другу друга.
СЕСИЛИ. Так вас зовут Алджернон?
АЛДЖЕРНОН. Не могу отрицать.
СЕСИЛИ. О!
ГВЕНДОЛЕН. Вас действительно зовут Джон?
ДЖЕК (горделиво. При желании я мог бы это отрицать. При желании я мог бы отрицать все что угодно. Но меня действительно зовут Джон. И
уже много лет.
СЕСИЛИ (обращаясь к Гвендолен). Мы обе жестоко обмануты.
ГВЕНДОЛЕН. Бедная моя оскорбленная Сесили!
СЕСИЛИ. Дорогая обиженная Гвендолен!
ГВЕНДОЛЕН (медленно и веско. Называй меня сестрой, хочешь?
Они обнимаются. Джек и Алджернон вздыхают и прохаживаются по дорожке.
СЕСИЛИ (спохватывается. Есть один вопрос, который я хотела бы задать моему опекуну.
ГВЕНДОЛЕН. Прекрасная идея Мистер Вординг, я хотела бы задать вам один вопрос. Где ваш брат Эрнест Мы обе обручены с вашим братом
Эрнестом, и нам весьма важно знать, где сейчас находится ваш брат
Эрнест.
ДЖЕК (медленно и запинаясь. Гвендолен, Сесили… Я первый разв жизни оказался в таком затруднительном положении, мне никогда не приходилось говорить правду. Ноя признаюсь вам по чистой совести, что у меня нет никакого брата Эрнеста. У меня вообще нет брата. Никогда в жизни у меня не было брата, и у меня нет ни малейшего желания обзаводиться им в будущем.
СЕСИЛИ (с изумлением. Никакого брата?
ДЖЕК (весело. Ровно никакого.
ГВЕНДОЛЕН (сурово. И никогда не было?
ДЖЕК (сияя. Никогда

ГВЕНДОЛЕН. Боюсь, Сесили, что обе мы ни с кем не обручены.
СЕСИЛИ. Как неприятно для молодой девушки оказаться в таком положении, неправда ли?
ГВЕНДОЛЕН. Пойдемте в дом. Они едва ли осмелятся последовать за нами.
СЕСИЛИ. Ну что вы, мужчины так трусливы.
Полные презрения, они уходят в дом.
ДЖЕК. Так это безобразие и есть то, что ты называешь бенберированием?
АЛДЖЕРНОН. Да, ипритом исключительно удачным. Так замечательно бенберировать мне еще ни разув жизни не приходилось.
ДЖЕК. Так вот, бенберировать здесь тыне имеешь права.
АЛДЖЕРНОН. Но это же нелепо. Каждый имеет право бенберировать там, где ему вздумается. Всякий серьезный бенберист знает это.
ДЖЕК. Серьезный бенберист! Бог мой!
АЛДЖЕРНОН. Надо же в чем-то быть серьезным, если хочешь наслаждаться жизнью. Я, например, бенберирую серьезно. В чем ты серьезен, этого я не успел установить. Полагаю – во всем. У тебя такая ординарная натура.
ДЖЕК. Что мне нравится во всей этой истории – это то, что твой друг
Бенбери лопнул. Теперь тебе не удастся так часто спасаться в деревне,
дорогой мой. Оно и к лучшему.
АЛДЖЕРНОН. Твой братец тоже слегка полинял, дорогой Джек.
Теперь тебе не удастся пропадать в Лондоне, как ты это проделывал раньше. Это тоже неплохо.
ДЖЕК. А что касается твоего поведения с мисс Кардью, то я должен тебе заявить, что обольщать такую милую, простую, невинную девушку совершенно недопустимо. Не говоря уже о том, что она под моей опекой.
АЛДЖЕРНОН. А я не вижу никакого оправдания тому, что ты обманываешь такую блестящую, умную и многоопытную молодую леди,
как мисс Фейрфакс. Не говоря уже о том, что она моя кузина.
ДЖЕК. Я хотел обручиться с Гвендолен, вот и все. Я люблю ее.
АЛДЖЕРНОН. Ну и я просто хотел обручиться с Сесили. Я ее обожаю.
ДЖЕК. Ноу тебя нет никаких шансов жениться на мисс Кардью.
АЛДЖЕРНОН. Еще менее вероятно то, что тебе удастся обручиться с мисс Фейрфакс.

ДЖЕК. Это не твое дело.
АЛДЖЕРНОН. Будь это моим делом, я бы и говорить не стал.
(Принимается за сдобные лепешки) Говорить о собственных делах очень вульгарно. Этим занимаются только биржевые маклеры, да и то больше названых обедах.
ДЖЕК. И как тебе не стыдно преспокойно уплетать лепешки, когда мы оба попали в такую беду Бессердечный эгоист!
АЛДЖЕРНОН. Ноне могу же я есть лепешки волнуясь. Я бы запачкал маслом манжеты. Лепешки надоесть спокойно. Это единственный способ есть лепешки.
ДЖЕК. А я говорю, что при таких обстоятельствах вообще бессердечно есть лепешки.
АЛДЖЕРНОН. Когда я расстроен, единственное, что меня успокаивает, это еда. Люди, которые меня хорошо знают, могут засвидетельствовать, что при крупных неприятностях я отказываю себе во всем, кроме еды и питья. Вот и сейчас я ем лепешки потому, что несчастлив. Ну, и, кроме того, я очень люблю деревенские лепешки.
(Встает.)
ДЖЕК (встает. Но это еще не причина, чтобы уничтожить их все без остатка. (Отнимает у Алджернона блюдо с лепешками.)
АЛДЖЕРНОН (подставляет ему пирог. Может быть, ты возьмешь пирога Яне люблю пироги.
ДЖЕК. Черт возьми Неужели человек не может есть собственные лепешки в собственном саду?
АЛДЖЕРНОН. Ноты только что утверждал, что есть лепешки –
бессердечно.
ДЖЕК. Я говорил, что приданных обстоятельствах это бессердечно с твоей стороны. А это совсем другое дело.
АЛДЖЕРНОН. Может быть. Но лепешки-то ведь те же самые.
(Отбирает у Джека блюдо с лепешками.)
ДЖЕК. Алджи, прошу тебя, уезжай.
АЛДЖЕРНОН. Тыне можешь выпроводить меня без обеда. Это просто невозможно, я никогда не ухожу, не пообедав. На это способны лишь вегетарианцы. А кроме того, я только что договорился с доктором
Чезюблом. Он окрестит меня, и без четверти шесть я стану Эрнестом.
ДЖЕК. Дорогой мой, чем скорей ты выкинешь из головы эту блажь,
тем лучше. Я сегодня утром договорился с доктором Чезюблом: в половине шестого он окрестит меня и, разумеется, даст мне имя Эрнест. Гвендолен этого требует. Не можем же мы оба принять имя Эрнест Кроме того, я

имею право креститься. Нет никаких доказательств, что меня когда-то уже крестили. Весьма вероятно, что меня и не крестили, доктор Чезюбл того же мнения. Ас тобой дело обстоит совсем иначе. Ты-то уж наверняка был крещен.
АЛДЖЕРНОН. Дано с тех пор меня ни разу не крестили.
ДЖЕК. Положим, но один раз ты был крещен. Вот что важно.
АЛДЖЕРНОН. Это верно. И теперь я знаю, что могу это перенести. А
если тыне уверен, что уже подвергался этой операции, то это для тебя очень рискованно. Это может причинить тебе большой вред. Не забывай,
что всего неделю назад твой ближайший родственник чуть не скончался в
Париже от острой простуды.
ДЖЕК. Дано ты сам сказал, что простуда – болезнь не наследственная.
АЛДЖЕРНОН. Так считали прежде, это верно, но так ли это сейчас?
Наука идет вперед гигантскими шагами.
ДЖЕК (отбирает блюдо с лепешками. Глупости, ты всегда говоришь глупости!
АЛДЖЕРНОН. Джек, ты опять принялся за лепешки А как же я Там только две и остались. (Берет лепешки) Я же сказал тебе, что люблю лепешки.
ДЖЕК. А я ненавижу сладкий пирог.
АЛДЖЕРНОН. С какой же стати ты позволяешь угощать твоих гостей пирогом Странное у тебя представление о гостеприимстве.
ДЖЕК. Алджернон, я уже говорил тебе – уезжай. Яне хочу, чтобы ты оставался. Почему тыне уходишь?
АЛДЖЕРНОН. Я еще не допил чай, и надо же мне доесть лепешку.
Джек со стоном опускается в кресло. Алджернон продолжает есть.
Занавес.

Действие третье Гостиная в поместье мистера Вординга. Гвендолен и Сесили, стоя у окна, смотрят в сад.
ГВЕНДОЛЕН. То, что они не пошли за нами, как можно было бы ожидать, доказывает, что, по-моему, у них еще сохранилась капля стыда.
СЕСИЛИ. Они едят лепешки. Это похоже на раскаяние.
ГВЕНДОЛЕН (помолчав. Они, видимо, не замечают нас. Может быть,
вы попробуете кашлянуть?
СЕСИЛИ. Ноу меня нет кашля.
ГВЕНДОЛЕН. Они смотрят на нас. Какая дерзость!
СЕСИЛИ. Они идут сюда. Как самонадеянно сих стороны!
ГВЕНДОЛЕН. Будем хранить молчание.
СЕСИЛИ. Конечно. Ничего другого не остается.
Входит Джек, за ним Алджернон. Они насвистывают мотив какой-то ужасающей арии из английской оперы.
ГВЕНДОЛЕН. Наше молчание приводит к печальным результатам.
СЕСИЛИ. Очень печальным.
ГВЕНДОЛЕН. Номы не можем заговорить первыми.
СЕСИЛИ. Конечно нет.
ГВЕНДОЛЕН. Мистер Вординг, у меня к вам личный вопрос. Многое зависит от вашего ответа.
СЕСИЛИ. Гвендолен, ваш здравый смысл меня просто восхищает.
Мистер Монкриф, будьте добры ответить мне наследующий вопрос. Для чего вы пытались выдать себя за брата моего опекуна?
АЛДЖЕРНОН. Чтобы иметь предлог познакомиться с вами.
СЕСИЛИ обращаясь к
Гвендолен). Мне кажется, это удовлетворительное объяснение. Как по-вашему?
ГВЕНДОЛЕН. Да, моя дорогая, если только можно ему верить.
СЕСИЛИ. Яне верю. Но это не умаляет удивительного благородства его ответа.
ГВЕНДОЛЕН. Это так. В важных вопросах главное неискренность, а стиль. Мистер Вординг, чем вы объясните вашу попытку выдумать себе брата Не затем ли вы на это пошли, чтобы иметь предлог как можно чаще

бывать в Лондоне и видеть меня?
ДЖЕК. Неужели вы можете сомневаться в этом, мисс Фейрфакс?
ГВЕНДОЛЕН. У меня на этот счет большие сомнения. Ноя решила ими пренебречь. Сейчас не время для скептицизма. (Подходит к Сесили.)
Их объяснения кажутся мне удовлетворительными, особенно объяснение мистера Вординга. Оно звучит правдиво.
СЕСИЛИ. Мне более чем достаточно того, что сказал мистер
Монкриф. Один его голос внушает мне абсолютное доверие.
ГВЕНДОЛЕН. Так выдумаете мы можем простить их?
СЕСИЛИ. Да. То есть нет.
ГВЕНДОЛЕН. Верно Я совсем позабыла. На карту поставлен принцип, и нам нельзя уступать. Но кто из нас скажет им это Обязанность не из приятных.
СЕСИЛИ. Ане можем ли мы сказать это вместе?
ГВЕЙДОЛЕН. Прекрасная идея Я почти всегда говорю одновременно со своим собеседником. Только держите такт.
СЕСИЛИ. Хорошо.
Гвендолен отбивает такт рукой.
ГВЕНДОЛЕН И
СЕСИЛИ говорят вместе. Неодолимым препятствием по-прежнему являются ваши имена. Таки знайте!
ДЖЕК И АЛДЖЕРНОН (отвечают вместе. Наши имена И только- то Но нас окрестят сегодня же.
ГВЕНДОЛЕН (Джеку. Ивы ради меня идете на такое испытание?
ДЖЕК. Иду!
СЕСИЛИ (Алджернону). Чтобы сделать мне приятное, вы согласны это перенести?
АЛДЖЕРНОН. Согласен!
ГВЕНДОЛЕН. Как глупы все разговоры о равенстве полов. Когда дело доходит до самопожертвования, мужчины неизмеримо выше нас.
ДЖЕК. Вот именно (Пожимает руку Алджернону.)
СЕСИЛИ. Да, порой они проявляют такое физическое мужество, о каком мы, женщины, и понятия не имеем.
ГВЕНДОЛЕН (Джеку. Милый!
АЛДЖЕРНОН (Сесили). Милая!
Все четверо обнимаются. Входит Мерримен. Поняв ситуацию, он вежливо покашливает

МЕРРИМЕН. Хм Хм Леди Брэкнелл.
ДЖЕК. Силы небесные!..
Входит леди Брэкнелл. Влюбленные испуганно отстраняются друг от друга. Мерримен уходит.
ЛЕДИ БРЭКНЕЛЛ. Гвендолен! Что это значит?
ГВЕНДОЛЕН. То, что я помолвлена с мистером Вордингом. Только и всего, мама.
ЛЕДИ
БРЭКНЕЛЛ. Поди сюда. Сядь. Сядь сейчас же.
Нерешительность – это признак душевного упадка у молодых и физического угасания у пожилых. (Повернувшись к Джеку) Поставленная в известность о внезапном исчезновении моей дочери ее доверенной горничной, чье усердие я рази навсегда обеспечила посредством небольшой денежной мзды, я последовала за ней в товарном поезде. Ее бедный отец воображает, что она находится сейчас на несколько затянувшейся популярной лекции. И это очень хорошо. Яне намерена разуверять его. Я стараюсь никогда не разуверять его нив чем. Я бы считала это недостойным себя. Новы, конечно, понимаете, что обязаны отныне прекратить всякие отношения с моей дочерью. И немедленно В
этом вопросе, как, впрочем, и во всех других, я не пойду ни на какие уступки.
ДЖЕК. Я обручен с Гвендолен, леди Брэкнелл.
ЛЕДИ БРЭКНЕЛЛ. Ничего подобного, сэр. А что касается
Алджернона… Алджернон!
АЛДЖЕРНОН. Да, тетя Августа?
ЛЕДИ БРЭКНЕЛЛ. Скажи мне, не в этом ли доме обитает твой больной друг мистер Бенбери?
АЛДЖЕРНОН (запинаясь. Да Нет. Бенбери живет не здесь. Сейчас
Бенбери здесь нет. По правде говоря, Бенбери умер.
ЛЕДИ БРЭКНЕЛЛ. Умер А когда именно скончался мистер Бенбери?
Судя по всему, он умер скоропостижно.
АЛДЖЕРНОН (беззаботно. О, Бенбери я сегодня убил. Я хочу сказать – бедняга Бенбери умер сегодня днем.
ЛЕДИ БРЭКНЕЛЛ. А что было причиной его смерти?
АЛДЖЕРНОН. Бенбери?.. Он он лопнул, взорвался…
ЛЕДИ БРЭКНЕЛЛ. Взорвался Может быть, он стал жертвой террористического акта Яне предполагала, что мистер Бенбери

интересуется социальными проблемами. Но если так, поделом ему за такие нездоровые интересы.
АЛДЖЕРНОН. Дорогая тетя Августа, я хочу сказать, что его вывели на чистую воду. То есть доктора установили, что жить он больше не может,
вот Бенбери и умер.
ЛЕДИ БРЭКНЕЛЛ. По-видимому, он придавал слишком большое значение диагнозу врачей. Во всяком случае, я рада, что наконец-то он избрал какую-то определенную линию поведения и до конца не был лишен медицинской помощи. Теперь, когда мы наконец избавились от этого мистера Бенбери, могу я спросить, мистер Вординг, что это за молодая особа, которую сейчас держит за руку мой племянник Алджернон совершенно неподобающим, с моей точки зрения, образом?
ДЖЕК. Эта леди – мисс Сесили Кардью, моя воспитанница.
Леди Брэкнелл холодно кланяется Сесили.
АЛДЖЕРНОН. Я помолвлен с Сесили, тетя Августа.
ЛЕДИ БРЭКНЕЛЛ. Как ты сказал?
СЕСИЛИ. Мистер Монкриф и я помолвлены, леди Брэкнелл.
ЛЕДИ БРЭКНЕЛЛ (вздрогнув, проходит к дивану и садится. Не знаю,
может быть, воздух этой части Хартфордшира действует как-то особенно возбуждающе, но только число обручений, здесь заключенных, кажется мне много выше той нормы, которую предписывает нам статистическая наука. Я считаю, с моей стороны уместно будет задать несколько предварительных вопросов. Мистер Вординг, мисс Кардью тоже имеет отношение к одному из главных лондонских вокзалов Мне нужны только факты. До вчерашнего дня я не предполагала, что есть фамилии или лица,
происхождение которых ведет начало от конечной станции.
ДЖЕК (вне себя от ярости, но сдерживается, звонко и холодно. Мисс
Кардью – внучка покойного мистера Томаса Кардью – Белгрэйв-сквер ЮЗ Джервезпарк, Доркинг в Сэррее; и Спорран, Файфшир, Северная
Англия.
ЛЕДИ БРЭКНЕЛЛ. Это звучит внушительно. Три адреса всегда вызывают доверие к их обладателю, даже если это поставщик. Но где гарантия, что адреса не вымышлены?
ДЖЕК. Я нарочно сохранил Придворный альманах за те годы. Они доступны для вашего обозрения, леди Брэкнелл.
ЛЕДИ БРЭКНЕЛЛ (угрюмо. Мне попадались странные опечатки в этом издании

ДЖЕК. Делами мисс Кардью занимается фирма «Маркби, Маркой и
Маркой».
ЛЕДИ БРЭКНЕЛЛ. Маркой, Маркби и Маркой – фирма,
пользующаяся авторитетом в своем кругу. Мне даже говорили, что одного из господ Маркби иногда встречают названых обедах. Ну что ж, пока это весьма удовлетворительно.
ДЖЕК (крайне раздраженно. Как это мило с вашей стороны, леди
Брэкнелл. К вашему сведению могу добавить, что я располагаю свидетельствами о рождении мисс Кардью и ее крещении, справками о кори, коклюше, прививке оспы, принятии причастия, а также о краснухе и желтухе.
ЛЕДИ БРЭКНЕЛЛ. О, какая богатая приключениями жизнь, даже,
может быть, слишком бурная для такой молодой особы. Я, со своей стороны, не одобряю преждевременной опытности. (Встает, смотрит на
часы.) Гвендолен, время нашего отъезда приближается. Нам нельзя терять ни минуты. Хотя это всего-навсего проформа, мистер Вординг, ноя должна еще осведомиться располагает ли мисс Кардью каким-либо состоянием?
ДЖЕК. Да. Около ста тридцати тысяч фунтов в государственной ренте.
Вот и все. Прощайте, леди Брэкнелл. Очень приятно было поговорить с вами.
ЛЕДИ БРЭКНЕЛЛ (снова усаживается. Минуточку, минуточку,
мистер Вординг. Сто тридцать тысяч Ив государственной ренте. Мисс
Кардью при ближайшем рассмотрении представляется мне весьма привлекательной особой. В наше время немногие девушки обладают по- настоящему солидными качествами, долговечными и даже улучшающимися от времени. К сожалению, должна сказать, что мы живем в поверхностный век. (Обращаясь к Сесили.) Подойдите, милочка.
Сесили подходит.
Бедное дитя, платье у вас такое простенькое и волосы почти такие же,
какими их создала природа. Но это все поправимо. Опытная французская камеристка в очень короткий срок добьется удивительных результатов.
Помню, я рекомендовала камеристку леди Лансинг-младшей, и через три месяца ее не узнавал собственный ее муж.
ДЖЕК. А через шесть месяцев ее уже никто не мог узнать.
ЛЕДИ БРЭКНЕЛЛ (бросает грозный взгляд на Джека, а потом с
заученной улыбкой обращается к Сесили). Пожалуйста, повернитесь, дитя мое

Сесили поворачивается к ней спиной.
Нет, нет, в профиль.
Сесили становится в профиль.
Именно этого я и ожидала. В вашем профиле есть данные. С таким профилем можно иметь успех в обществе. Два наиболее уязвимых пункта нашего времени – это отсутствие принципов и отсутствие профиля.
Подбородок чуть повыше, дорогая моя. Стиль в значительной степени зависит оттого, как держать подбородок. Теперь его держат очень высоко.
Алджернон!
АЛДЖЕРНОН. Да, тетя Августа?
ЛЕДИ БРЭКНЕЛЛ. С таким профилем мисс Кардью может рассчитывать на успех в обществе.
АЛДЖЕРНОН. Сесили – самая милая, дорогая, прелестная девушка во всем свете. И какое мне дело до ее успехов в обществе.
ЛЕДИ БРЭКНЕЛЛ. Никогда не говори неуважительно об обществе,
Алджернон. Так поступают только те, кому закрыт доступ в высший свет.
(Обращается к Сесили.) Дитя мое, вы, конечно, знаете, что у Алджернона нет ничего, кроме долгов. Ноя не сторонница браков по расчету. Когда я выходила за лорда Брэкнелла, у меня не было никакого приданого. Однако я и мысли не допускала, что это может послужить препятствием. Поэтому я думаю, что могу благословить ваш брак.
АЛДЖЕРНОН. Благодарю вас, тетя Августа!
ЛЕДИ БРЭКНЕЛЛ. Сесили, поцелуйте меня, дорогая.
СЕСИЛИ (целует. Благодарю вас, леди Брэкнелл.
ЛЕДИ БРЭКНЕЛЛ. Можете впредь называть меня тетя Августа.
СЕСИЛИ. Благодарю вас, тетя Августа.
ЛЕДИ БРЭКНЕЛЛ. Свадьбу, я думаю, не стоит откладывать.
АЛДЖЕРНОН. Благодарю вас, тетя Августа.
СЕСИЛИ. Благодарю вас, тетя Августа.
ЛЕДИ БРЭКНЕЛЛ. По правде говоря, я не одобряю длительных помолвок. Это дает возможность узнать характер другой стороны, что,
совершенно излишне.
ДЖЕК. Прошу прощения, что прерываю вас, леди Брэкнелл, но ни о какой помолвке в данном случае не может быть и речи. Я опекун мисс
Кардью, и до совершеннолетия она не может выйти замуж без моего

согласия. А дать такое согласие я решительно отказываюсь.
ЛЕДИ БРЭКНЕЛЛ. По какой причине, смею вас спросить Алджернон вполне подходящий, более того – завидный жених. У него нет ни гроша, ас виду он кажется миллионером. Чего же лучше?
ДЖЕК. Мне очень жаль, но приходится говорить в открытую, леди
Брэкнелл. Дело в том, что я решительно не одобряю моральный облик вашего племянника. Я подозреваю, что он двуличен.
Алджернон и Сесили смотрят на него изумленно и негодующе.
ЛЕДИ
БРЭКНЕЛЛ. Двуличен Мой племянник
Алджернон?
Немыслимо! Он учился в Оксфорде!
ДЖЕК. Боюсь, что в этом не может быть никакого сомнения. Сегодня,
во время моей недолгой отлучки в Лондон по весьма важному для меня личному делу, он проник в мой дом, прикинувшись моим братом.
Прикрываясь вымышленным именем, он выпил, как мне только что стало известно от дворецкого, целую бутылку моего «Перье-Жуе-Брю» тысяча восемьсот восемьдесят девятого года, вино, которое я хранил специально для собственного пользования. Продолжая свою недостойную игру, он в один день покорил сердце моей единственной воспитанницы. Оставшись пить чай, он уничтожил все лепешки до единой. И поведение его тем более непростительно, что все время прекрасно он знал, что у меня нет брата, что у меня никогда не было брата и что я не имею ни малейшего желания обзаводиться каким бы тони было братом. Я совершенно определенно сказал ему об этом еще вчера.
ЛЕДИ БРЭКНЕЛЛ. Гм Мистер Вординг, всесторонне обсудив этот вопрос, я решила оставить без всякого внимания обиды, нанесенные вам моим племянником.
ДЖЕК. Весьма великодушно с вашей стороны, леди Брэкнелл. Но мое решение неизменно. Я отказываюсь дать согласие.
ЛЕДИ БРЭКНЕЛЛ (обращаясь к Сесили). Подойдите ко мне, милое дитя.
Сесили подходит.
Сколько вам лет, дорогая?
СЕСИЛИ. По правде говоря, мне только восемнадцать, нона вечерах я всегда говорю, что уже двадцать.
ЛЕДИ БРЭКНЕЛЛ. Вы совершенно правы, внося эту маленькую

поправку. Женщина никогда не должна быть слишком точной в определении своего возраста. Это отдает педантством (Раздумчиво.)
Восемнадцать, но двадцать на вечерах. Ну что ж, не так уж долго ждать совершеннолетия и полной свободы от опеки. Не думаю, чтобы согласие вашего опекуна имело бы такое значение.
ДЖЕК. Простите, я снова прерву вас, леди Брэкнелл. Ноя считаю своим долгом сообщить вам, что по завещанию деда мисс Кардью срок опеки над нею установлен до тридцатипятилетнего возраста.
ЛЕДИ БРЭКНЕЛЛ. Ну, это не кажется мне серьезным препятствием.
Тридцать пять – это возраст расцвета. Лондонское общество полно женщин самого знатного происхождения, которые по собственному желанию много лет кряду остаются тридцатипятилетними. Леди Дамблтон, например.
Насколько мне известно, ей все еще тридцать пять с тех самых пор, как ей исполнилось сорока это было уже много лет назад. Яне вижу причин,
почему бы нашей дорогой Сесили не быть еще более привлекательной в указанном вами возрасте. К тому времени ее состояние значительно увеличится.
СЕСИЛИ. Алджи, вы сможете дождаться, пока мне исполнится тридцать пять?
АЛДЖЕРНОН. Ну конечно, смогу, Сесили. Вызнаете, что смогу.
СЕСИЛИ. Да, я таки чувствовала, но я-то не смогу ждать. Яне люблю ждать когда-нибудь даже пять минут. Это меня всегда раздражает. Самая не отличаюсь точностью, это правда, нов других люблю пунктуальность и ждать – пусть даже нашей свадьбы – для меня невыносимо.
АЛДЖЕРНОН. Так что же делать, Сесили?
СЕСИЛИ. Не знаю, мистер Монкриф.
ЛЕДИ БРЭКНЕЛЛ. Дорогой мистер Вординг, так как мисс Кардью положительно утверждает, что она не может ждать до тридцати пяти лет, замечание, которое, должна сказать, свидетельствует о несколько нетерпеливом характере, – я просила бы вас пересмотреть ваше решение.
ДЖЕК. Но, дорогая леди Брэкнелл, вопрос этот всецело зависит от вас.
В ту самую минуту, как вы согласитесь намой брак с Гвендолен, я с великой радостью разрешу вашему племяннику сочетаться браком с моей воспитанницей.
ЛЕДИ БРЭКНЕЛЛ (встает и горделиво выпрямляется. Вы прекрасно знаете то, что вы предложили, – немыслимо.
ДЖЕК. Тогда безбрачие – вот наш удел.
ЛЕДИ БРЭКНЕЛЛ. Не такую судьбу мы готовили для Гвендолен.
Алджернон, конечно, может решать за себя. (Достает часы) Идем

дорогая.
Гвендолен встает.
Мы уже пропустили пять, а то и шесть поездов. Если мы пропустим еще один, это может вызвать нежелательные толки на станции.
Входит доктор Чезюбл.
ЧЕЗЮБЛ. Все готово для обряда крещения.
ЛЕДИ БРЭКНЕЛЛ. Крещения, сэр Не преждевременно ли?
ЧЕЗЮБЛ (со смущенным видом указывая на Джека и Алжернона).
Оба эти джентльмена выразили желание немедленно подвергнуться крещению.
ЛЕДИ БРЭКНЕЛЛ. В их возрасте Это смехотворная и безбожная затея. Алджернон, я запрещаю тебе креститься. Я даже слышать не хочу о таких авантюрах Лорд Брэкнелл был бы весьма недоволен, если бы узнал,
на что ты тратишь время и деньги.
ЧЕЗЮБЛ. Значит ли это, что сегодня крещения не будет?
ДЖЕК. Судя потому, как обернулись обстоятельства, досточтимый доктор, я не считаю, что это имело бы практическое значение.
ЧЕЗЮБЛ. Меня весьма огорчает, что вы это говорите, мистер Вординг.
Это отдает еретическими взглядами анабаптистов, взглядами, которые я полностью опроверг в четырех моих неопубликованных проповедях.
Однако, так как вы сейчас, по-видимому, полностью погружены в заботы мира сего, я тотчас же возвращусь в церковь. Меня только что известили,
что мисс Призм уже полтора часа дожидается меня в ризнице.
ЛЕДИ БРЭКНЕЛЛ (вздрагивая. Мисс Призм Вы, кажется, упомянули о мисс Призм?
ЧЕЗЮБЛ. Да, леди Брэкнелл. Мне сейчас предстоит встреча с мисс
Призм.
ЛЕДИ БРЭКНЕЛЛ. Позвольте задержать вас на одну минуту. Этот вопрос может оказаться чрезвычайно важным для лорда Брэкнелла и для меня самой. Не является ли упомянутая вами мисс Призм женщиной отталкивающей наружности, но притом выдающей себя за воспитательницу?
ЧЕЗЮБЛ (со сдержанным негодованием. Это одна из самых воспитанных леди и само воплощение респектабельности.
ЛЕДИ БРЭКНЕЛЛ. Ну, значит, это она и есть Могу ли я

осведомиться, какое положение занимает она в вашем доме?
ЧЕЗЮБЛ (сурово. Я холост, сударыня.
ДЖЕК (вмешиваясь. Мисс Призм, леди Брэкнелл, вот уже три года является высокочтимой гувернанткой и высоко ценимой компаньонкой мисс Кардью.
ЛЕДИ БРЭКНЕЛЛ. Несмотря на все ваши отзывы, я должна с ней немедленно повидаться. Пошлите за ней!
ЧЕЗЮБЛ (оглядываясь. Она идет она уже близко.
Поспешно входит мисс Призм.
МИСС ПРИЗМ. Мне сказали, что выждете меня в ризнице, дорогой каноник. Я ожидала вас там почти два часа. (Замечает леди Брэкнелл,
которая пронизывает ее взглядом. Мисс Призм бледнеет и вздрагивает.
Она боязливо озирается, словно готовясь к бегству.)
ЛЕДИ БРЭКНЕЛЛ (суровым прокурорским тоном. Призм!
Мисс Призм смиренно опускает голову.
Сюда, Призм!
Мисс Призм крадучись приближается.
ЛЕДИ БРЭКНЕЛЛ. Призм Где ребенок?
Всеобщая растерянность. Доктор Чезюбл в ужасе отступает.
Алджернон и Джек заслоняют Сесили и Гвендолен, подчеркнуто стараясь оградить их слух от подробностей ужасающего разоблачения.
Двадцать восемь лет назад, Призм, вы оставили дом лорда Брэкнелла,
104 по Гровенор-стрит, имея на попечении детскую коляску, содержавшую младенца мужского пола. Вы не вернулись. Через несколько недель усилиями уголовной полиции коляска была обнаружена однажды ночью в уединенном уголке Бэйсуотера. В ней нашли рукопись трехтомного романа,
до тошноты сентиментального.
Мисс Призм негодующе вздрагивает.
Но ребенка там не было

Все смотрят на мисс Призм.
Призм, где ребенок?
Пауза.
МИСС ПРИЗМ. Леди Брэкнелл, я со стыдом признаю, что я не знаю.
О! Если бы я знала Вот как все это произошло. В то утро, навсегда запечатлевшееся в моей памяти, я по обыкновению собиралась вывезти дитя в коляске на прогулку. Со мной был довольно старый, объемистый саквояж, куда я намеревалась положить рукопись беллетристического произведения, сочиненного мною в редкие часы досуга. По непостижимой рассеянности, которую я до сих пор не могу себе простить, я положила рукопись в коляску, а ребенка в саквояж.
ДЖЕК (слушавший ее с большим вниманием. Но куда же выдели саквояж?
МИСС ПРИЗМ. Ах, не спрашивайте, мистер Вординг!
ДЖЕК. Мисс Призм, это для меня чрезвычайно важно. Я настаиваю,
чтобы высказали, куда девался саквояж с ребенком.
МИСС ПРИЗМ. Я оставила его в камере хранения одного из самых крупных вокзалов Лондона.
ДЖЕК. Какого вокзала?
МИСС ПРИЗМ (в полном изнеможении. Виктория. Брайтонская платформа. (Падает в кресло.)
ДЖЕК. Я должен вас на минуту покинуть. Гвендолен, подождите меня.
ГВЕНДОЛЕН. Если вы ненадолго, я готова ждать вас всю жизнь.
Джек убегает в крайнем волнении.
ЧЕЗЮБЛ. Что все это может означать, как выдумаете, леди Брэкнелл?
ЛЕДИ БРЭКНЕЛЛ. Боюсь что-нибудь предположить, доктор Чезюбл.
Едва ли надо говорить вам, что в аристократических семьях не допускают странных совпадений. Они считаются нереспектабельными.
Над головой у них слышен шум, словно кто-то передвигает сундуки.
Все смотрят вверх.
СЕСИЛИ. Дядя Джек необычайно взволнован

ЧЕЗЮБЛ. У вашего опекуна очень эмоциональная натура.
ЛЕДИ БРЭКНЕЛЛ. Весьма неприятный шум. Как будто он там с кем- то дерется. Я ненавижу драки, независимо от повода. Они всегда вульгарны и нередко доказательны.
ЧЕЗЮБЛ (глядя вверх. Вот, все прекратилось.
Шум раздается с новой силой.
ЛЕДИ БРЭКНЕЛЛ. Хотела бы я, чтобы он пришел наконец к какому- нибудь выводу.
ГВЕНДОЛЕН. Это ожидание ужасно. Яне хочу, чтобы оно кончалось.
Входит Джек. В руках у него черный кожаный саквояж.
ДЖЕК (подбегая к мисс Призм. Этот, мисс Призм Поглядите получше, прежде чем ответить. От вашего ответа зависит судьба нескольких человек.
МИСС ПРИЗМ (спокойно. Похоже, что мой. Да. Вот царапина,
полученная при катастрофе с омнибусом на Гауэр-стрит в лучшие дни моей юности. А вот на подкладке пятно от лопнувшей бутылки безалкогольного напитка – это случилось со мной в Лимингтоне. А вот на замочке мои инициалы. Я и забыла, что из каких-то экстравагантных побуждений велела выгравировать их на замке. Да, саквояж действительно мой. Очень рада,
что он так неожиданно нашелся. Мне все эти годы так его не хватало!
ДЖЕК (торжественно. Мисс Призм, нашелся не только саквояж. Я младенец, которого вы в нем потеряли!
МИСС ПРИЗМ (пораженная. Вы?
ДЖЕК (обнимая ее. Да мама!
МИСС ПРИЗМ (вырываясь ив полном негодовании. Мистер Вординг!
Я девица!
ДЖЕК. Девица Признаюсь, это для меня большой удар. Нов конце концов, кто посмеет бросить камень в женщину, которая столько выстрадала Неужели раскаяние не искупает минуты увлечения Почему должен быть один закон для мужчин и другой для женщин Мама, я прощаю тебя. (Снова пытается обнять ее.)
МИСС ПРИЗМ (в еще большем негодовании. Мистер Вординг, здесь какое-то недоразумение. (Указывая наледи Брэкнелл.) Ее сиятельство может сказать вам, кто вы такой на самом деле.
ДЖЕК (помолчав. Леди Брэкнелл! Простите, что докучаю вам, но скажите мне, кто я такой.
ЛЕДИ БРЭКНЕЛЛ. Боюсь, эти сведения придутся вам не по вкусу. Вы

сын моей покойной сестры, миссис Монкриф, и, следовательно, старший брат Алджернона.
ДЖЕК. Старший брат Алджи! Так, значит, у меня все-таки есть брат Я
так и знал, что у меня есть брат. Я всегда говорил, что у меня есть брат.
Сесили, как могла ты сомневаться, что у меня есть брат (Хватает
Алджернона за плечи) Доктор Чезюбл, это мой беспутный братец. Мисс
Призм, мой беспутный братец. Гвендолен, мой беспутный братец. Алджи,
негодник, ты теперь обязан относиться ко мне с большим уважением. Ты никогда в жизни не относился ко мне как к старшему брату.
АЛДЖЕРНОН. Да, каюсь, дружище. Я старался, ноу меня не было практики. (Пожимает руку Джеку.)
ГВЕНДОЛЕН (Джеку. Родной мой Но кто же вы, если стали кем-то другим Как вас теперь зовут?
ДЖЕК. Силы небесные. Про это я совсем забыл. Ваше решение относительно моего имени остается неизменным?
ГВЕНДОЛЕН. Я неизменна во всем, кроме своих чувств.
СЕСИЛИ. Какой у вас благородный характер, Гвендолен.
ДЖЕК. С этим вопросом надо покончить сейчас же. Минуточку, тетя
Августа. К тому времени, как мисс Призм потеряла меня вместе со своим саквояжем, я, вероятно, был уже крещен?
ЛЕДИ БРЭКНЕЛЛ. Все жизненные блага, которые можно приобрести за деньги, были вам предоставлены вашими любящими и заботливыми родителями, в том числе, конечно, и крещение.
ДЖЕК. Значит, я был крещен Это ясно. Но какое же мне дали имя Я
готов к самому худшему.
ЛЕДИ БРЭКНЕЛЛ. Как старший сын вы, разумеется, получили имя отца.
ДЖЕК (сердится. Дано как звали моего отца?
ЛЕДИ БРЭКНЕЛЛ (задумчиво. Сейчас не могу припомнить, как звали вашего батюшку, генерала Монкрифа. Не сомневаюсь, однако, что его все же как-то звали. Он был чудак, это правда. Но только в преклонных летах.
И то – только под влиянием индийского климата, женитьбы, несварения желудка и прочего в этом роде.
ДЖЕК. Алджи, ты-то можешь вспомнить, как звали нашего отца?
АЛДЖЕРНОН. Дорогой мой, мне ни разу не пришлось беседовать с ним. Он умер, когда мне еще и года не было.
ДЖЕК. Его имя должно быть в армейских справочниках того времени.
Не так ли, тетя Августа?
ЛЕДИ БРЭКНЕЛЛ. Генерал был человеком весьма мирного характера

во всем, кроме семейной жизни. Ноя не сомневаюсь, что имя его значится в любом военном альманахе.
ДЖЕК. Армейские списки за последние сорок лет – это украшение моей библиотеки. Мне бы надо было без устали штудировать эти воинские скрижали. (Бросается к книжным полками выхватывает одну книгу за
другой.) Значит, М генералы Магли, Максбом, Маллам – какие ужасные фамилии – Маркой, Миксби, Моббз, Монкриф! Лейтенант – в тысяча восемьсот сороковом. Капитан, подполковник, полковник, генерал в тысяча восемьсот шестьдесят девятом. Зовут – Эрнест-Джон. (Не
торопясь ставит книгу на место очень спокойно) Я всегда говорил вам,
Гвендолен, что меня зовут Эрнест, не так ли Ну, я и на самом деле Эрнест.
Как и следовало ожидать!
ЛЕДИ БРЭКНЕЛЛ. Да, теперь я припоминаю, что генерала звали
Эрнест. Я таки знала, что у меня есть особая причина не любить это имя.
ГВЕНДОЛЕН. Эрнест Мой Эрнест Я с самого начала чувствовала,
что у вас не может быть другого имени.
ДЖЕК. Гвендолен! Как это ужасно для человека – вдруг узнать, что всю свою жизнь он говорил правду, сущую правду. Вы прощаете мне этот грех?
ГВЕНДОЛЕН. Прощаю. Потому что вы непременно изменитесь.
ДЖЕК. Милая!
ЧЕЗЮБЛ (к мисс Призм. Летиция! (Обнимает ее.)
МИСС ПРИЗМ (восторженно. Фредерик Наконец-то!
АЛДЖЕРНОН. Сесили! (Обнимает ее) Наконец-то!
ДЖЕК. Гвендолен! (Обнимает ее) Наконец-то!
ЛЕДИ БРЭКНЕЛЛ. Дорогой мой племянник, вы, кажется, проявляете признаки легкомыслия.
ДЖЕК. Что вы, тетя Августа, наоборот, впервые в жизни я понял, как важно Эрнесту быть серьезным!
Немая картина.
Занавес.