Алхимик. Питер ДжеймсАлхимик Peter James
 Скачать 2.97 Mb.
|
|
48 Лондон. Пятница, 18 ноября 1994 года Коннор торопливо смыл остатки пены с лица и протер его лосьоном «Этернити». 6:58 утра. Через двадцать минут ему надо уезжать на работу. Он накинул на плечи влажное полотенце – господи, до чего в этой квартире зябко – и вышел в просторную кухню. Сделав себе кружку кофе, он принес ее в гостиную, где лежал его лэптоп. Аккуратно, шаг за шагом следуя инструкциям руководства, полученного в «Интернет-павильоне», Коннор загрузил свой почтовый ящик, чтобы посмотреть, принесли ли какие-то результаты его вчерашние старания. Почти сразу же в верхней части экрана появились слова: «ЗАГРУЖАЕТСЯ… 1 ИЗ 25». «Ах ты, мать твою!» – с широкой улыбкой подумал он и заторопился в спальню, чтобы успеть одеться, пока грузится почта. Завязывая галстук, он услышал звук гонга, оповещавшего, что компьютер закончил загрузку почты, и вернулся в гостиную. На часах было четверть восьмого. Он прикинул, не стоит ли прямо сейчас просмотреть почту или же заняться этим на работе. После секундного раздумья он отключил лэптоп, закрыл крышку и положил его в портфель. Он успеет вовремя. Почту он прочитает в кабинете, и никто не будет знать, чем он там занят. Прихватив ключи от машины, он выскочил из дома, сгорая от желания узнать, кто же попался в его сеть. Монти выпало плохое утро. У отца, из-за смерти Уолтера Хоггина, было ужасное настроение, и оно все ухудшалось оттого, что затерялась какая-то папка. Он клялся, что видел ее в кабинете всего пару дней назад, но Монти не сомневалась, что ее куда-то засунули во время переезда из Беркшира. Если найти ее не удастся, то на уик-энд придется ехать в их старую лабораторию и заниматься там поисками, а ее эта перспектива не радовала. Было жаль тратить рабочее время, и угнетало совершенно пустое здание. В нем оставалась лишь горсточка прежних сотрудников, подчищавших то, что еще оставалось, а через месяц и их не будет: одних искушал ранний уход на пенсию, а других ждала работа на заводе «Бендикса» в Рединге, где скончался Уолтер Хоггин. Но конец эпохи символизировал не столько переход в «Бендикс Шер», сколько смерть Уолтера, и она с содроганием думала о похоронах. Сразу же после десяти она добралась до здания Бендикс и нашла сообщение от Коннора Моллоя, что он ждет ее звонка, но, набрав его номер, услышала голос автоответчика. Она вернулась из Амбара, расположенного этажом ниже, – это прозвище было дано объемистому хранилищу досье, которое служило архивом для всех лабораторий, где каждый уик-энд автоматически распечатывались с компьютеров копии всех документов и записей о ходе исследований. Они хранились в несгораемых шкафах. Но и там ее поиски не выявили никаких следов исчезнувшего досье. Монти уже вставляла карточку-пропуск в замок своего кабинета, когда услышала звонок телефона. Влетев в помещение, она успела схватить трубку. – Алло? – Мисс Баннерман? Доброе утро. Наконец-то мы установили связь. – Мистер Моллой! Привет. – Теперь, когда она чувствовала все крепнущие дружеские связи с этим человеком, эта формальная вежливость показалась ей особенно абсурдной. – Как ваш переезд? – Благодарю вас, никаких проблем. Если не считать, что у меня еще нет мебели. – Он помолчал. – А как у вас дела? – Не очень. Я… – Через окошко в дверях она глянула в коридор, увидела, как из лаборатории напротив выходит техник, толчком закрыла свою дверь и понизила голос: – Можем ли мы встретиться где-нибудь снаружи? Мне надо поговорить с вами. Вы свободны во время ланча? – Нет… у меня состоится встреча. Похоже, что у меня окно прямо сейчас… устраивает? Монти посмотрела на часы. Десять минут двенадцатого. – Да. – Как насчет того самого места, где мы сидели за ланчем? Через десять минут. – Отлично. Повесив трубку, она отметила, что у нее дрожат руки. В «Венеции» стояло спокойствие середины утра, которое наступает между завтраком и ланчем. Монти пришла первой и, не снимая плаща, сразу же направилась в ту нишу, где они недавно сидели. Она опередила Коннора всего на минуту. Открылась дверь, и он вошел в пальто с поднятым воротником, сжимая в руках свой портфель. Его вид немедленно вызвал у нее чувство спокойствия. Подойдя к ней, Коннор мрачно улыбнулся. – Привет, – сказал он, подтягивая к себе стул и садясь. – Я хочу показать вам кое-что интересное. – Вот как? Все в нем казалось таким надежным и уверенным, даже движения его сильных рук, когда он расстегивал портфель и вынимал оттуда лэптоп. Подошла официантка. Видно было, что в ней течет итальянская кровь. – Что вы предпочитаете? – спросил Коннор. – Только капучино. – А я возьму двойной эспрессо и булочку. Возьмите и себе, – предложил он Монти, – они тут в самом деле неплохие. Она улыбнулась его аппетиту. С каждой минутой, что она проводила в его обществе, ее все сильнее тянуло к нему. Официантка отошла. – С вами все в порядке, Монтана? Вы очень бледны. Монти подождала, пока официантка не удалилась на безопасное расстояние, и посмотрела на американца. – Вы помните, я рассказывала вам во вторник, что попросила нашего прежнего старшего лаборанта Уолтера Хоггина поинтересоваться, не может ли он раздобыть несколько образцов «Матернокса». – Да, помню. – А вчера он умер. От сердечного приступа. Коннор нахмурился: – Сколько ему было лет? – Шестьдесят шесть. – Он когда-нибудь страдал сердечными заболеваниями? – Насколько я знаю, нет. Он помолчал. – Где это случилось? – В лаборатории «Бендикса» в Рединге, где он работал. – В какую больницу его доставили? – Я… я не знаю. А что? – Вы не знаете, это была общественная больница или «Бендикса»? – Больница «Бендикса»? – Конечно… одна из его клиник… обычно туда и отвозят сотрудников компании. – Мне сказали, что он умер в машине «скорой помощи». Официантка принесла кофе, две пухлые круглые булочки и удалилась. Уставившись в свой эспрессо, Коннор сказал: – Вы попросили мистера Силса раздобыть вам информацию и капсулы – и он погиб. Этим делом занялась журналистка – и погибла. Затем вы попросили о помощи мистера Хоггина – и он скончался. Что-то многовато совпадений. – Где тот рубеж, за которым вы перестали верить в совпадения? – спросила она. Он рассматривал булочку. – Когда вы росли и расставались с детством, на определенном этапе вы тоже перестали верить в фей и Санта-Клауса. В этом взрослении нет никакой определенной даты, это постепенный процесс – так? Вы медленно осознаете, что вещи и события имеют другой смысл, нежели тот, к которому вы привыкли, – и вот тогда-то вы начинаете прозревать истину. – Думаю, что сейчас я как раз на этой черте, – сказала Монти. – Думаю даже, что на самом деле миновала ее. Коннор взял свою булочку, откусил кусок, слизнул заварной крем, проглотил разжеванный кусок и, словно экспонат, поднял булочку к ее глазам. – Видите глазурь? – Да, – слегка удивившись, сказала она. – Она сделана из того же самого геля, который «Бендикс Шер» использует в лабораториях для тестирования ДНК. Компания считается крупнейшим в мире производителем этого геля. Монти посмотрела на свою булочку и поморщилась: – Вы серьезно? – Ага. – Кажется, у меня пропал аппетит. – Разве вы не знали, что «Бендикс Шер» вездесущ? – Он положил остаток булочки на тарелку и выразительно пошевелил пальцами. – Ползут и шевелятся маленькие щупальца. Они неторопливо работают над тем, чтобы стать монополией в мировом здравоохранении. Тут и там они вторгаются в производство питания для взрослых. – Он вскинул брови. – Где они остановятся? – Не знаю. Где же? Он развел руки и пожал плечами. – И вы серьезно считаете, что они готовы убивать? – Если причина достаточно весомая. – Так что же это за причина? Он поднял крышку своего портативного компьютера и включил его: – Посмотрим, что это значит для вас. Пододвинув стул, он уселся рядом с Монти и открыл раздел «Входящие» своего ящика электронной почты. Проведя курсором сверху вниз, он нашел нужную строчку и щелкнул по ней мышкой, выведя текст на экран. Это была памятная записка от Линды Фармер, руководителя отдела медицинской информации и связи с общественностью, к доктору Винсенту Кроу, и в ней просто и ясно сообщалось: «Подтверждаю, что у нас может быть 4-я проблема с „Матерноксом“. Кингсли К. (миссис). Находится под наблюдением. Ждите дальнейших сообщений». – Это что-нибудь значит для вас? – спросил Коннор. Монти оцепенела и, придя в себя, вдруг ткнула в стол указательным пальцем: – Откуда… где вы это раздобыли? Коннор с таинственным видом подмигнул ей: – Сейчас я не могу ответить на этот вопрос. Просто скажите, значит ли это что-то для вас? Она кивнула и мгновенно вспомнила, как Зандра Уоллертон сказала во время встречи в гостинице о том, что ждет, когда при родах скончается от вируса еще одна беременная женщина, произведя на свет ребенка с синдромом циклопа. Потом Зандра собиралась сесть на хвост ее семейному врачу и неделю не слезать с него, пока он все ей не выложит. Коннор выжидающе смотрел на нее. – Файлы Зандры Уоллертон, – сказала она. – Какие-то данные в письменном виде должны быть в ее папках. – Я не могу отправиться с вами. Она допила кофе: – Дайте мне номер своего домашнего телефона. Я сейчас отправляюсь в Беркшир и вечером позвоню вам. – Конечно, – помедлив, сказал он, – я дам вам свой телефон… но вот что… вы не должны говорить по телефону ничего лишнего. Звоните, чтобы договориться о встрече, и больше ни для чего. И я думаю, что отныне оба мы должны контролировать все наши разговоры с посторонними людьми. – Он сделал глоток кофе. – Завтра я еду на природу – провести уик-энд с моим непосредственным боссом, Роули. Встречались с ним? Она помедлила. – Думаю, что как-то мельком сталкивалась. – Он знает, как вести себя в компании, и неплохой парень. Если представится возможность, попробую узнать у него что-нибудь. Монти уточнила: – Вот что нам надо: получить несколько образцов «Матернокса» из подозрительной партии и сравнить их с другими капсулами «Матернокса». – Она дала ему номер серии. Он кивнул: – Посмотрю, что смогу сделать. 49 Беркшир, Англия. Пятница, 18 ноября 1994 года Монти без труда нашла Производственный парк, раскинувшийся за кольцевой дорогой на Рединг, и, когда ее «эм-джи» проехал мимо большого стенда с перечнем компаний, она опустила стекло. Сильный порыв ветра хлестнул ее по лицу. «Центральное и Западное издательство. „Темз-Уолли газетт“. 26-й район», – прочитала она и снова подняла стекло. Она проехала мимо ряда современных промышленных строений, выкрашенных одинаковой черно- серой краской, после чего увидела название газеты на фасаде четырехэтажного здания, старого и обветшавшего. Она поставила машину на участке для посетителей и торопливо добралась до центрального входа, прячась от ветра, который разлохматил ей волосы. Расставшись с Коннором, она из телефонной будки позвонила Губерту Уэнтуорту, и он предложил встретиться днем. На ее часах было 15:15. В центре холла за столом сидел прямой, как шомпол, охранник, который вежливо предложил ей присесть и подождать, пока он свяжется с кабинетом мистера Уэнтуорта. Монти опустилась в низкое кресло и, взяв экземпляр «Газетт», скользнула взглядом по заголовку: «Викарий планирует на Рождество посетить Боснию». Рождество, подумала она. Оно наступит всего через пять недель, а у нее до сих пор нет никаких планов. Она взялась сопровождать своего отца в Вашингтон в начале декабря и прикидывала, сможет ли уговорить его остаться подольше и устроить себе отпуск, скажем покататься на лыжах в Вермонте? Она полюбила Рождество ребенком, когда еще жива была мать. Но за прошедшие десять лет ей запомнились только те два, которые она провела со своим бойфрендом на ферме его семьи в Йоркшире. Теперь-то она понимала, что, скорее всего, любила не столько его, сколько эту большую радушную семью и то тепло, которое она излучала. Поэтому она и не сопротивлялась, когда их отношения сошли на нет. Но за последние полтора года было немало ситуаций, когда она думала, не потеряла ли она последний шанс выйти замуж. Неторопливо листая «Газетт», Монти пыталась понять, что представляет собой издание. Обилие местных новостей. Несчастные случаи, грабежи, кражи велосипедов, свадьбы и объявления. Когда она добралась до центральных полос, большая фотография расплющенных остатков машины заставила ее похолодеть. «ТАЙНА ГИБЕЛИ В АВАРИИ ГАЗЕТНОГО РЕПОРТЕРА. Остатки машины „форд-фиеста“, в которой погибла Зандра Уоллертон». – Мисс Баннерман! Монти вздрогнула от звука голоса Губерта Уэнтуорта и торопливо поднялась: – Здравствуйте! Как хорошо, что вы согласились встретиться. Он заметил страницу, которую она оставила открытой, и показал на нее. – Ужасная история. Трагедия! Зандра была яркой девушкой, и ее ждало большое будущее, у нее для этого были все данные. Стойкость и несгибаемость. Понимаете ли, мисс Баннерман, в этих играх приходится быть именно таким. – Газетчик склонил голову, как бы давая понять, что в случае необходимости и он сможет проявить стойкость. – Пока еще никто не знает, как произошел этот несчастный случай? Прежде чем ответить, он задумался над ее вопросом. – Я только что говорил с полицией. Похоже, нашелся свидетель, человек с велосипедом. Он говорит, что она не сделала попытки ни затормозить, ни прибавить скорости – словно она даже не видела шлагбаума. – А не могла ли она уснуть за рулем? Он пожал плечами и прищурил глаза: – В восемь вечера? Конечно, не исключено. Кто знает? Полицейские эксперты изучат обломки, может, посмертное вскрытие что-то выявит? – Последние его слова прозвучали словно вопрос, обращенный к Монти. Затем он посмотрел на часы. – Послушайте, в кафе сейчас должно быть тихо, и там можно спокойно поговорить. Всего один лестничный пролет. Пойдем? По пути он очень вежливо приветствовал коллег, словно все они были старше его, но и они отвечали ему столь же почтительно. Они вошли в просторное помещение кафе, взяли себе чаю, сэндвичи с сыром и прошли в самый дальний конец зала. Столики были маленькие и узкие, а стулья – жесткие и неудобные. Максимально понизив голос, Монти рассказала о своем визите к Уолтеру Хоггину и его смерти. Когда она закончила, Уэнтуорт мрачно посмотрел на нее: – Значит, мистер Силс, Зандра и теперь мистер Хоггин. Так? Список растет. Вам не кажется, мисс Баннерман? Отхватив большой кусок от своей булочки, она быстро прожевала его и проглотила. – Зандра Уоллертон говорила вам что-нибудь о четвертом случае с «Матерноксом»? – Еще один ребенок с синдромом циклопа? – Да. Он решительно покачал головой: – Нет, ни слова. Но это, конечно, не значит, что у нее не было никаких сведений. – Возможно ли взглянуть на ее файлы? Его густые брови полезли на лоб, как две большие гусеницы. – Да! Отличная идея. Идемте, я провожу вас к ее столу. – Судя по тому, что она мне рассказывала, я думаю, она точно знала о четвертом случае – или, по крайней мере, о беременной женщине с теми же симптомами, что были у вашей дочери. Они поднялись в большую комнату репортеров и прошли мимо столов с компьютерами; за некоторыми из них работали, другие выглядели так, словно их покинули по сигналу тревоги. Они остановились перед чистым и аккуратно прибранным столом. Сам стол был точно таким же, как остальные, с зернистой поверхностью меламиновой пленки, слепым компьютерным экраном, металлическим штырем с нанизанной на него пачкой бумаг и стопой непрочитанных номеров «Газетт». Единственным личным предметом была большая терракотовая кружка с карандашами. В проем между тумбами стола было тесно задвинуто кабинетное кресло в чехле из твида. При виде этого грустного одиночества у Монти подкатил ком к горлу. Губерт нагнулся и начал открывать нижние ящики стола. Первый содержал беспорядочную россыпь очков для чтения, линеек, ножниц и прочих мелочей. Другой был набит блокнотами в линейку. Губерт вынул один. – Можете читать стенографию? – спросил он у Монти. – Нет. Он вынул другой блокнот и просмотрел его, но снова ничего не обнаружил. Нагнувшись к компьютеру, он нажал какой-то тумблер на задней стенке, и экран ожил. Когда он стал работать с клавиатурой, на дисплее быстро, одна за другой, начали появляться и исчезать серии имен и наборы команд. Когда возникло слово «Матернокс», Монти приникла к экрану. Далее следовали три имени: Сара Джонсон, Зейнат Пател, Роберта Макдональд. Рядом с каждым была дата смерти и фамилия врача, который вел пациентку. И больше ничего. Уэнтуорт очистил экран и напечатал распоряжение о поиске. Через несколько секунд появился список файлов. Один из них был озаглавлен «Новые случаи». Посмотрев на Монти, он напечатал команду открыть его. Оба уставились на экран. «Миссис Кэролайн Кингсли, 14.07.67 г. р., Роланд-Гарденс, 215, Лондон Ю37. Тел. 071-244-9359. Беременность 8 месяцев. Для лечения бесплодия в июне 1993 года семейным врачом выписан „Матернокс“. Семейный врач – доктор Пол Корбин, Рэдклифф-роуд, 46, Лондон Ю310. (Информация предоставлена мужем беременной, Чарльзом.) Сыпь по всему телу и симптомы вирусного заболевания совпадают с предыдущими случаями. 10 ноября помещена в отделение интенсивной терапии клиники Университетского колледжа. Находится под наблюдением консультанта-акушера мистера Гордона Бенчли». Монти почувствовала, как желудок свело спазмом. Кингсли К. (миссис) – именно это имя Коннор Моллой утром показывал ей на экране своего компьютера. – Имя совпадает, – сказала она. – Совпадает? – С кое-какой информацией, которая дошла до меня. – Может, нам стоит выяснить, как у нее дела? Монти кивнула. Журналист снял трубку телефона на столе Зандры и позвонил в справочную. – Будьте любезны, номер клиники Университетского колледжа. – Через несколько секунд он уже набрал полученный номер и попросил связать его с отделением интенсивной терапии. Монти молча наблюдала за его действиями. – Добрый день. В прошлый четверг к вам поступила моя племянница, миссис Кэролайн Кингсли. Можете ли сообщить мне, как она себя чувствует? Родила ли? Монти напряженно слушала и видела, как его лицо напряглось, а затем обмякло. – Понимаю, – наконец сказал он. – Я не имел представления… я… понимаете ли, я уезжал и вернулся только сегодня утром. – Он бросил на Монти бесстрастный взгляд. – Да, да, не сомневаюсь, они, конечно, свяжутся с вами. Еще один вопрос. Как ребенок? Не будете ли вы так любезны сказать мне – не было ли у него, случайно, синдрома циклопа? – Он снова посмотрел на Монти. – О, конечно, я отлично понимаю. У мистера Бенчли, акушера-консультанта. Он сейчас в больнице? Понимаю. Понимаю. Да, конечно, я буду звонить ее отцу. Моему шурину. Большое спасибо. – Положив трубку, Уэнтуорт повернулся к Монти. – Сегодня утром во время кесарева сечения миссис Кингсли скончалась. Старшая сестра отделения не может сообщить мне, был ли у ребенка, который тоже умер, синдром циклопа, но вопрос ее, похоже, не удивил. Она объяснила мне, что надо обращаться к акушеру. Монти уставилась на него: – Господи Иисусе. – Она прочитала на экране фамилию врача. – Доктор Пол Корбин. Мне придется встретиться с ним. Кто-то ведь должен знать об этой истории. Я сейчас поеду и скажу ему, что он должен мне поверить. – Послать с вами репортера? Монти заволновалась: – Нет. Это опасно, в эту историю уже впутано много людей. Я сама к нему поеду. – Публикация этой истории – наше самое действенное оружие, мисс Баннерман, но мне нужно собрать побольше доказательств. Чтобы мой редактор не мог отказать в публикации, какое бы на него ни оказывалось давление. Возможно, и Флит-стрит заинтересуется. Она удивленно посмотрела на него: – Вы уже пытались что-то опубликовать? – Нет, но мой редактор знает об этой истории. «Центральное и Западное издательство», владелец этой газеты, уже получило предупреждение от «Бендикс Шер». Компания угрожает снять рекламу – это убийственно скажется на издательстве в целом. К счастью, у моего редактора есть принципы. Если мы сможем подтвердить эту историю фактами, он опубликует ее. – Уэнтуорт сжал губы, словно сосал ириску, и задумчиво кивнул. – Службу безопасности в «Бендиксе» возглавляет неприятный тип, который и гонит волну. Майор Ганн. – Он улыбнулся. – Я поддерживаю дружбу со старым приятелем из Штаба правительственных служб связи, который снабжает меня кое-какой информацией о его разводе. Я мог бы внести в его жизнь определенные неприятности, но, наверно, это не лучшая тактика. Вы все еще готовы помогать… несмотря на то, что случилось? – Сейчас даже больше, чем раньше, – решительно сказала Монти. Он покрутил на блюдце свою чайную чашку. – Скажите мне вот что. Когда вас допрашивали в полиции, вы упоминали хоть что-то из того, что я или Зандра рассказывали вам… или делились какими-то своими подозрениями? – Нет, ничего подобного я не говорила. Ни слова. Он расслабился: – Сколько человек знают о вашем интересе к этой теме? В компании кто-нибудь знает? Озабоченность его голоса заставила Монти обеспокоиться еще больше. – Никто… разве что один коллега… но он искренне поддерживает меня. Уэнтуорт положил ей руку на плечо и подтолкнул к выходу в коридор. Они остановились у доски объявлений, и он строго посмотрел на нее: – «Бендикс Шер» – безжалостная компания, мисс Баннерман. – Он сделал глубокий вдох, прежде чем продолжить. – Пожалуйста, будьте осторожны. – Вы тоже, – сказала она. Во рту у нее пересохло. Он покачал головой: – Моя жизнь уже давно кончена. А ваша только начинается. Монти отвернулась. Ей хотелось быть такой же смелой, какой она старалась выглядеть. |