клуб чудес. Предисловие Это предисловие было написано в 1977 году в ответ на многие просьбы о кратком вступлении к Курсу Чудес. Две первых части Как он появился и Что он собою представляет Хелен Шакман написала сама.
 Скачать 1.54 Mb.
|
|
Глава 20 - ВИДЕНИЕ СВЯТОСТИ I. Святая неделя 1. Сегодня — Вербное Воскресенье, празднование победы и приятие истины. Давай же проведем эту святую неделю не в грустных думах о распятии Сына Божьего, а в радостном обряде его освобождения. Ведь Пасха — символ покоя, а не боли. В Христе убитом нету смысла. Христос воскресший становится символом прощения Божьим Сыном самого себя и символом приятия себя исцеленным и целокупным. 2. Эта неделя начнется с веток вербы, а завершится лилиями — святым и светлым символом невинности Божьего Сына. Так пусть же мрачные символы распятия не вклинятся меж его странствием и целью, между приятием истины и выражением ее. Неделей этой мы знаменуем жизнь, не смерть. Чтим безупречную чистоту Господня Сына, а не его грехи. Преподнеси же брату букет из лилий вместо тернового венца и дар любви вместо "подарка"–страха. Стоишь ты подле брата — шипы в одной руке и лилии в другой, не зная, что предложить ему. Соединись со мною ныне, и тернии отбросив, букет из лилий протяни ему. Самый желанный для меня подарок от тебя на нынешнюю Пасху — прощение, тобой предложенное и мною возвращенное тебе. Нам не соединиться ни в распятии, ни в смерти. А воскресение не будет полным, покуда твое прощение не найдет покоя во Христе вместе с моим. 3. Какою бы короткой ни была эта неделя, она символизирует всё странствие, предпринятое Божьим Сыном. В начале странствия он получил знамение победы и обещание воскресенья. Да не введет его распятие в искушение, да не задержит Сына Божья в нем. Ты помоги ему уйти в покое за грань распятия и светом его собственной невинности освети ему дорогу к избавлению и свободе. Шипами и гвоздями не замедляй его, ведь избавление его так близко! Пусть непорочность твоего сияющего дара лилий ускорит его движение к воскресению. 4. Пасха — не празднование цены греха, но торжество его конца. И если лик Христа, пусть мимолетно, возник из–за завесы, меж лепестками белоснежных лилий, которые ты получил и отдал как свой дар, ты разглядишь лик брата своего и ты его узнаешь. Я странником к тебе явился, но ты меня впустил, не ведая, кто я таков. Однако ты меня узнаешь благодаря своему дару белоснежных лилий. В прощении этого пришельца, совсем чужого и в то же время давнего Знакомца, — залог его освобождения и твое избавление с ним заодно. Пасха есть время радости, а не поминок. На Друга своего воскресшего взгляни и празднуй со мною вместе его святость. Ведь пасха — время твоего спасения, а заодно и моего. II. Дар лилий 1. Взгляни на побрякушки, коими украшают или прикрывают тело или используют ему на потребу. Узри все бесполезные поделки, придуманные как утеха для телесных глаз. Подумай, чего только ни сделано для услады плоти, и осознай, что цель у этого всего — одна: сделать приятным глазу ненавистное тебе, воспользуешься ли ты столь ненавистным тебе предметом, чтобы завлечь своего брата и стать приятным его очам телесным? Узнай же, что ты даришь брату ни что иное, как венец терновый, в нем таковой не узнавая, а собственную интерпретацию ценности такого дара стремишься оправдать братским приятием его. Но этот дар по–прежнему провозглашает никчемность брата в твоих глазах, равно как и его приятие дара и наслаждение им гласят, что он не видит ценности в самом себе. 2. Дары не дарятся телами, если они воистину подарены и приняты. Тела не в состоянии ни дать, ни получить, ни предложить чего–либо другому, ни принять что–либо от него. Лишь разум в состоянии оценивать, и только он решает, что получить и что отдать. А каждый, предлагаемый им дар, зависит от того, чего желает разум .Он тщательно украсит выбранный им дом, готовя его к приятию желаемых даров, даря их всем, кто в его дом войдет или потянется к нему. И там они обмениваются дарами, дарят и получают то, что разум каждого считает себя достойным. 3. Каждый подарок — это оценка дарующего и принимающего дар. Выбрав свой дом, каждый в нем видит алтарь самому себе. И каждый стремится завлечь приверженцев того, что он возложил на свой алтарь, стараясь сделать тот алтарь достойным их преданности. И каждый водрузил свой свет над алтарем, чтобы пришельцы видели возложенное на нем и принимали это как свое собственное. Здесь и заключена цена, которой ты оценишь себя и брата. И здесь — твой дар обоим, твое суждение о том, кто есть Сын Божий. Не забывай, что этот дар ты предлагаешь своему спасителю. Предложишь ему тернии — и ты распят. Подаришь лилии — и ты свободен. 4. Мне так необходимы лилии, ведь Сын Господень не простил меня. Могу ли я дарить ему прощение, когда он предлагает мне шипы? Ибо дарящий тернии другому — всё еще против меня, а кто же целен без него? Стань ему другом ради меня, дабы я был прощен, а ты бы видел целокупным Сына Божьего. Но прежде погляди, какой подарок для меня ты поместил на алтаре в выбранном доме. Увидишь тернии, мерцающие остриями в кроваво–красном свете, ты выбрал своим домом тело, отрекся от меня. Но тернии исчезли. И ныне, пристальнее в них вглядевшись, ты разглядишь алтарь. 5. Ты всё еще глядишь глазами плоти, а в их диапазоне — только тернии. Но ты просил и получил иное зрение. Все, принявшие цель Святого Духа как свою, разделят и Его видение. А то, что Ему позволяет видеть Свою цель, сияющей от каждого алтаря, теперь — твое, равно как и Его. Святой Дух не видит странников: только любимых и любящих друзей. Не видит Он и терний, только — лилии, переливающиеся нежным светом покоя, заполонившего всё, на что Он смотрит и что любит. 6. В эту святую Пасху взгляни на брата по–иному. Ведь ты меня простил. Однако я не могу воспользоваться даром твоих лилий, покуда ты не видишь их. Тебе же не воспользоваться моим даром, не поделившись им. Владение Святого Духа — не праздный дар и не игрушка, которую, всласть наигравшись, можно отложить. Слушай внимательно и не считай, будто это всего лишь сон, мысль беззаботная, потеха, безделица, к которой время от времени ты возвращаешься и оставляешь, наигравшись всласть. Ведь если ты воспримешь Его видение подобным образом, таким оно и будет для тебя. 7. С нынешним видением твой взгляд способен выйти из сферы иллюзий. Тебе дано не замечать ни странников, ни терний, ни препятствий на пути покоя. Страх перед Богом ныне для тебя ничто. Разве страшны иллюзии тому, кто знает: его спаситель стоит подле него? С ним твое видение стало великой силой в упразднении иллюзий, которой мог одарить лишь Сам Господь. Ведь всё, чем наделил Господь Святого Духа, ты получил. Именно на тебя надеется Сын Божий в своем спасении. Ведь ты просил и получил могущество увидеть это последнее препятствие и не узреть ни терний, ни гвоздей, чтобы с их помощью распинать Сына Господня, венчая его короной царя смерти. 8. Дом, избранный тобою, — по ту сторону завесы. Он тщательно приготовлен к твоему приходу. Его ты не увидишь глазами тела. Но всё, что тебе нужно, у тебя есть. Твой дом к тебе взывает с самого начала времени, и ты не мог не слышать вовсе этот зов. Ты слышал, но не знал ни как, ни где его искать. Теперь ты знаешь. Знание покоится в тебе, готовое предстать из–за завесы, освобожденное от страха, заслонявшего его. В любви нет страха. Песнь Пасхи — напев счастливый о том, что не был Божий Сын распят. Так возведем же очи с верою, без страха. Страх более не появится, ведь наше видение свободно от иллюзий и в нем — дорога к открытой двери в Рай, в обитель, разделяемую нами в тишине, где мы живем в любви и доброте все вместе как один. 9. Разве ты не желаешь, чтобы твой брат святой повел тебя туда? Его невинность осветит твой путь, даруя свой путеводный свет и несомненную защиту, сияя со святого алтаря внутри него, куда ты лилии прощенья возложил. Позволь ему тебя избавить от иллюзий, узри своего брата новым видением, способным видеть только лилии и приносящим радость. Мы преступаем завесу страха, друг другу освещая путь. Святость, ведущая нас, внутри нас, как и наш дом. Так мы найдем всё предначертанное Тем, Кто нас ведет. 10. Таков путь к Раю и пасхальному покою, где мы соединимся, радостно сознавая, что Божий Сын восстал из прошлого и пробудился к настоящему. Теперь свободен он, не ограничен в общении со всем, что есть внутри него. И ныне лилии его невинности не тронуты виной и полностью защищены от леденящего озноба страха и увядания, подобных разрушениям, сопутствующим греху. Твой дар спас Сына Божьего от терний и гвоздей, а его сильная рука ныне свободна, чтобы вести тебя в сохранности через них и за них. Иди с ним в радости; твой избавитель от иллюзий пришел, чтобы приветствовать тебя, вести тебя домой с собою вместе. 11. Здесь твой спаситель и твой друг, освобожденный от распятия твоим видением; он поведет тебя туда, где он желает быть. Он не покинет тебя, не оставит своего освободителя страдать. И с радостью ты и твой брат пойдете вместе путем невинности и запоете, завидев Райские врата и узнавая дом, зовущий вас. Так подари же брату с радостью и силу, и свободу, чтобы вести тебя туда. Приди к его святому алтарю, где сила и свобода ждут, чтобы отдать и получить яркое осознание, ведущее тебя домой. В тебе светильник зажжен для брата. Руками, отдающими ему светильник, ты должен быть ведом, минуя страх, к любви. III. Грех как приспособление 1. Вера в грех есть приспособление. Приспособление — это изменение, переориентация восприятия или же вера в то, что бывшее истинным обращено в нечто совсем иное. Следовательно, любая адаптация есть искажение, нуждающееся — в своем противостоянии реальности — в разного рода защитных механизмах. Знанию же не нужно приспосабливаться, напротив, знание утрачено в любом смещении или перемене. Смещение и перемена в мгновенье ока низводят знание до простого восприятия, т.е. такого видения, в котором определенность вытеснена сомнениями. К подобному ущербному состоянию действительно необходимо приспосабливаться, поскольку это неестественное состояние. Разве кому–то нужно приспосабливаться к истине, которая взывает только к пониманию его же сущности? 2. Приспособление любого рода — от эго. Это навязчивая идея эго, будто все взаимоотношения зависят от их приспособляемости, чтобы стать тем, чем эго им желает быть. Прямые отношения, без помех, всегда считаются опасными. Эго — самим собой назначенный посредник во всех взаимоотношениях: оно их подгоняет к собственной модели и вклинивает между теми, кому суждено встретиться, дабы держать их врозь, предотвращая их союз. Именно это предумышленное вторжение так затрудняет для тебя признание твоих святых взаимоотношений такими, какие они есть. 3. Святые в истину не вмешиваются. Она их не страшит, ведь в истине они узнают свою святость и радуются ей. Они глядят на истину в упор и не пытаются к ней приспособиться или же приспособить ее к себе. Вот так, заранее не решая, где ей быть, они увидят ее в самих себе. Их поиск — просто заданный вопрос, увиденное служит им ответом. Сначала ты создаешь свой мир, затем уж приспосабливаешь себя к нему, а его к себе. И в твоем восприятии, создавшем вас обоих, нет между вами разницы. 4. Всё еще ждет ответа простой вопрос. Нравится ли тебе тобой содеянное: мир нападений и убийств, через который ты продираешься с трудом, преследуемый опасностями, испуганный и одинокий, в надежде, что смерть немного подождет, прежде, чем завладеть тобой сполна, прежде, чем ты исчезнешь? Всё это ты придумал сам. Это — картина твоего представления о себе. Убийца всегда дрожит от страха, ведь те, кто убивают, боятся смерти. Всё это — лишь устрашающие мысли тех, кто приспосабливается к миру, ставшему страшным в силу их приспособлений. Печальные внутри, они глядят печально на всё вокруг, повсюду видя одну печаль. 5. Не спрашивал ли ты себя, каков на самом деле мир, увиденный счастливыми глазами? Мир видимый тобою есть представление о самом себе. Его нет вовсе. Суждение же своим приговором оправдывает существование мира и придает ему реальность. Вот что такое видимый тобою мир: твое суждение о самом себе. Эго бережно охраняет это болезненное представление о тебе, поскольку в нем отражен его образ, любимый им и помещенный в мир снаружи от тебя. К этому миру тебе придется приспосабливаться, покамест ты веришь, что данная картина вне тебя и что ты полностью во власти ее милосердия. На самом деле в мире милосердия нет, а будь мир вне тебя, его и вправду следовало бы бояться. Но ведь жестоким его сделал ты, поэтому теперь, когда жестокость, кажется, глядит из мира на тебя, ее можно исправить. 6. Разве в святых взаимоотношениях кто–либо останется порочным? Мир видимый святыми с ними един, равно как мир видимый эго ему подобен. Мир в поле зрения святых великолепен, поскольку они видят в нем лишь собственную невинность. Они не диктовали миру, чем ему быть, не приспосабливали к своим велениям. Они его спросили нежным шепотом: "Что ты такое?" И Тот, Кто охраняет любое восприятие, им ответил. Не пользуйся мирским суждением, чтобы ответить на вопрос: "Кто я такой?" Мир верит в грех, но вера, сделавшая его таким, каким ты его видишь, не вне тебя. 7. Не трать усилий, приспосабливая Сына Божьего к его безумию. Есть в нем пришелец, в блужданиях беспечных забредший в дом истины, но он оставит этот дом. Пришел он не имея цели, но оказавшись перед ярким светом, Духом Святым предложенным и принятым тобой, он не задержится надолго. Ибо пришелец там становится бездомным, а ты — радушно принят. Не спрашивай случайного пришельца: "Кто я такой?" Он — тот единственный во всей вселенной, кто этого не знает. Однако, именно к нему ты обращаешься и именно к его ответу приспосабливаешься. Эта невероятная по своей нелепости мысль, неистовая в своей гордыне и вместе с тем настолько жалкая и безрассудная, что незаметно она проскальзывает через вселенную истины, становится, тем не менее, твоим наставником. Ее ты просишь объяснить тебе смысл вселенной. К единственному незрячему предмету во всей обладающей видением вселенной истины ты обращаешься с вопросом: "Каким я должен видеть Божьего Сына?" 8. Зачем спрашивать мнения у того, в чем оно полностью отсутствует? Но и спросив, поверишь ли его ответу и приспособишься ли к нему как к истинному? Мир видимый тобой и есть его ответ, а ты ему дал силу приспособить мир к сему ответу, дабы последний звучал правдиво. У дуновения безумия ты вопрошаешь о смысле своих порочных отношений и подгоняешь их к его безумному ответу. Много ли счастья он тебе принес? Встретил ли ты радушно брата, благословляя Сына Божьего, благодаря его за счастье, подаренное им тебе? Разве ты брата своего признал извечным даром Божьим для себя? Увидел ли ты святость, сияющую в брате и тебе, чтобы благословлять друг друга? А ведь в том — цель твоих святых взаимоотношений. Так не проси же средств в ее осуществлении у того единственного, что всё еще предпочитает видеть твои взаимоотношения порочными. Не наделяй его могуществом приспосабливать средство к цели. 9. Невольники, годами скованные цепью, голодные и изнуренные, ослабленные и истощенные, с глазами, в темноте опущенными долу и уже не помнящими света, не прыгают от радости в минуту своего освобождения. Им нужно время на осознание того, что есть свобода. Идя наощупь и в пыли, ты встретил руку брата, не зная, выпустить ее или держаться за жизнь давно забытую. Сделай свое пожатие сильным и подними глаза на своего сильного попутчика, в коем заложен смысл твоей свободы. Он предстает распятым подле тебя. А между тем, святость его осталась совершенной и нетронутой, и рядом с ним ты должен быть сегодня же в Раю и в нем познать Божий покой. 10. В том моя воля для тебя и брата и ваша воля друг для друга и для самих себя. В ней — только святость и неограниченное единение. Ведь что есть Рай как не союз, прямой и совершенный, не омраченный страхом? Там мы едины, глядя с предельной добротою друг на друга и на самих себя. В таком союзе невозможна мысль о нашем разделении. Ты, бывший в разделении узником, стал ныне вольным в Царствии Небесном. Здесь я с тобой соединяюсь, мой друг, мой брат и моё собственное Я. 11. Твой дар брату уверил меня в том, что наш союз не за горами. Так раздели со мною эту веру и знай, что она оправдана. Совершенная любовь не знает страха, поскольку ей неведом грех; всех других она видит так же, как себя. А глядя с милосердием внутрь, чего бояться ей снаружи? Невинные воспринимают только их собственную невредимость; чистые сердцем узнают Бога в Его Сыне и к Сыну обращаются, чтобы он вел их к своему Отцу. Куда еще они могли направиться, как не туда, где пожелали быть? Ты и твой брат друг друга поведете к вашему Отцу так же определенно, как сотворил Всевышний Сына Своего святым и таковым хранил его всегда. В брате твоем — свет вечного Господнего завета твоего бессмертия. Узри безгрешным брата своего, и страху более в тебе не появиться. IV. Входя в ковчег 1. Ничто не в состоянии повредить тебе, если ты не наделишь что–либо подобной силой. Однако ты даришь силу в согласии с интерпретацией дарения законами сего мира: даря, всяк и всегда теряет. А между тем, ты вообще не даришь силу. Сила — от Бога, дарованная Им и пробуждаемая Святым Духом, Который знает, что отдавая, обретаешь. Он силою не оделяет грех, поэтому грех силы не имеет; Он силы не придает и следствиям греха, какими их воспринимает мир: болезням, смерти, страданиям и боли. Этих явлений не существует, поскольку Дух Святой не видит их, не наделяет силой мнимый их источник. Так Он хранит тебя от них свободным. Свободный от иллюзий о твоей сущности, Святой Дух просто отдает всё Богу, Кто уже отдал и получил всё истинное. Неистинное же Господь не получал и не дарил. 2. Греху нет места в Царствии Небесном, где чужеродны следствия греха и куда проникнуть они способны не более, чем сам грех. Поэтому тебе и нужно увидеть брата своего безгрешным. В нем — Царствие Небесное. Увидишь в нем на месте Царства грех и Царство для тебя потеряно. Увидишь брата таким, каков он есть, и всё твое засияет от него к тебе. Твой избавитель дарит тебе только любовь, а что ты примешь от него — зависит от тебя. Любовь живет в нем, чтобы не замечать твоих ошибок, и в этом его собственное спасение. И так же — со спасением твоим. Спасение есть урок в дарении, каким его толкует Дух Святой. Спасение — пробуждение законов Божьих в разумах, установивших свои законы, придавших им могущество свершения того, чего Господь не сотворил. 3. Твои безумные законы созданы как гарантия того, что ты наделаешь ошибок и дашь им над собою власть, приняв их следствия как заслуженные тобою. Что это, если не безумие? И это ли ты хочешь видеть в том, кто тебя вызволяет из безумия? Он так же, как и ты, от этого безумия свободен, и в той свободе, что ты видишь в нем, ты ощущаешь собственную свободу. Ведь вы в ней соучаствуете. Дарованное Богом следует только Его законам. А те, кто следуют Его законам, не подвластны следствиям какой–либо иной причины. 4. Все выбравшие свободу ощутят только ее последствия. Их сила — от Бога, и они отдают ее тому, что Бог им даровал, желая поделиться с ними. Ничто другое их не коснется, ибо лишь это они и видят, разделяя свою силу согласно Божьей Воле. Так устанавливается и сохраняется их свобода. Она пронесена сквозь все попытки закабалить себя или других. Это у них, постигших свободу, следует спрашивать, что есть свобода. Не спрашивай у воробья о том, как парит орел, ведь те, что с малыми крылами, не приняли для себя силы, чтобы ее разделить с тобой. 5. Безгрешные получая отдают. Узри же в своем брате могущество безгрешия и раздели с ним силу избавления от греха, даримую тобою. Каждому, кто бредет по миру в мнимом одиночестве, дарован его спаситель, чья особая функция — освободить его и тем самым освободить себя. В мире разделения каждый спаситель назначается раздельно, хоть все они — одно и то же. Однако тем, кто знают, что они одно и то же, спасение не нужно. Каждый находит своего спасителя, как только он готов, взглянув на лик Христа, увидеть Его безгрешным. 6. План этот — не от тебя, и ничто, кроме той части, которую тебе назначено постичь, тебя в нем беспокоить не должно. Ведь Тот, Кто знает остальную часть, будет о ней заботиться, не прибегая к твоей помощи. Только не думай, что в исполнении остального плана Он обойдется без поддержки той части, что предназначена тебе. Ведь в твоей части содержится всё целое, и без нее не целостна какая–либо часть, и целое не целокупно без нее. В ковчег покоя входят по двое, но с ними вместе входит и начало иного мира. Каждые святые отношения должны сюда прийти, чтобы постичь свою особую функцию в плане Святого Духа ныне, когда они разделяют Его цель. Как только осуществляется та цель, восходит новый мир, куда заказан вход греху, куда Господний Сын способен прийти без страха, чтоб отдохнуть, забыв неволю и вспоминая о свободе. Разве он сможет войти и успокоиться, и помнить о свободе без тебя? Если тебя с ним нет, то он не целен. Но именно о цельности своей он помнит здесь. 7. Такова цель, данная тебе. Не думай, что твое прощение брата послужит только вам двоим. Ведь целый новый мир покоится в руках любых двоих, сюда пришедших отдохнуть. Покуда они отдыхают, лицо Христа сияет им, и они помнят законы Божьи, забыв всё остальное и искренне желая исполнения Его законов в их братьях и в них самих. Ужели ты полагаешь, что достигнув этого, ты сможешь отдыхать без братьев? Оставить хотя бы одного из них снаружи способен ты не более, чем я — оставить вовне тебя и позабыть часть самого себя. 8. Ты, вероятно, недоумеваешь, как можно достичь покоя во времени, где нужно столько сделать прежде, чем откроется к покою путь. Возможно ты считаешь это недостижимым. Тогда спроси себя, возможно ли, чтобы не осуществился Божий план твоего спасения? Как только Его план ты принимаешь своей единственною функцией, не остается ничего, чего бы Дух Святой не сделал для тебя, не прибегая к твоим усилиям. Он будет шествовать перед тобою и выпрямлять твою стезю, и камни убирать с пути, чтобы ты не споткнулся; Он уберет барьеры, способные затормозить твой путь. Ни в чем не будет тебе отказа. А что предстанет трудным, рассеется еще до твоего прикосновения к нему. Не думай и не заботься ни о чем, кроме осуществления единственной цели. Так же, как цель была дана тебе, будет дано и ее осуществление. В том у тебя — гарантия Господня, что несомненно крепче любого встречного препятствия, поскольку она зиждется на определенности, а не на случайности. Она зиждется на тебе. Разве есть что–либо определенней Сына Божьего? V. Глашатаи вечности 1. В сем мире Божий Сын ближе всего подходит к самому себе в святых взаимоотношениях. Именно в них он начинает находить определенность, которую в нем видит его Отец. И в них же он находит свою функцию возвращения законов его Отца тому, что было от них отстранено, а также функцию нахождения утраченного. Только во времени возможно что–то утерять, но не навечно. Так постепенно части Сына Божьего объединяются во времени, и с каждым единением ближе времени конец. Каждое чудо единения и есть великий провозвестник вечности. Тот, кто имеет простую, твердую и единую цель, не знает страха. А разделяющий с ним эту цель не может не быть в единстве с ним. 2. Каждый глашатай вечности трубит об окончании греха и страха. Каждый гласит во времени о том, что за его пределом. Два голоса, звучащие вместе, взывают к сердцу каждого, чтоб все они забились как одно. И в том едином сердцебиении союз любви провозвещен и с радостью принят. Мир твоим отношениям святым, своим могуществом скрепляющим единство Сына Божьего. Всё отданное брату отдается всем, и все твоему дару рады. Помни о том, Кто дарит тебе дары, тобой даримые; а через эту память придет воспоминание о Том, Кто отдал дары Ему, чтобы дарить тебе. 3. Ценность твоего брата нельзя переоценить. Подобное удается только эго, но это означает, что видимое в другом — эго желает для себя и соответственно оценивает брата слишком низко. Не поддающееся оценке не оценить. Осознаешь ли ты, какой глубокий страх в тебе рождает бессмысленная попытка судить о том, что запредельно твоему суждению и столь далеко, что ты не в силах его даже видеть? О том, чего не видишь, не суди, иначе его не увидеть, а просто терпеливо подожди его прихода. Тебе дано увидеть ценность брата в тот момент, когда твоим единственным желанием для него станет покой. А то, что ты желаешь для него, ты получаешь сам. 4. Возможно ли назначить цену тому, кто предлагает тебе покой? Есть ли на свете что–либо желанней его дара? Ценность твоего брата установлена его Отцом, и ты о ней узнаешь, когда через него получишь дар Отца. Всё, что есть в нем, так ярко засияет в твоем благодарном видении, что ты его полюбишь и возрадуешься. Ты не подумаешь его судить, ибо увидев лик Христа, кто станет утверждать, что суд по–прежнему имеет смысл? Подобная настойчивость — черта незрячих. Твой выбор — либо видение, либо суд, но никогда то и другое вместе. 5. Тело твоего брата равно бесполезно и для тебя, и для него. Когда его используют согласно учению Святого Духа, у тела вообще нет функции. Разуму для взаимного общения не нужно тело. Видение, в коем присутствует тело, не служит цели святых взаимоотношений. Покуда ты видишь брата телом, цель и средство ее достижения не согласованы. Так почему же для их согласования необходимо такое множество святых мгновений, когда хватило бы и одного? Оно одно и есть. Неслышное дыхание вечности, бегущее как золотистый свет сквозь время, — всегда одно и то же; нет ничего ни перед ним, ни после. 6. Каждое святое мгновение ты видишь разными моментами времени. Но само оно не меняется. Всё что в нем было или будет, — здесь и сейчас. Прошлое ничего не забирает у него, а будущее ничего не добавляет. В нем, следовательно, есть всё. В нем красота твоих взаимоотношений, где цель и средства уже в полной гармонии. В нем вера совершенная, которую ты в один прекрасный день предложишь брату, уже дана тебе; здесь безграничное прощение, которое ты дашь ему, уже дано, а лик Христа, который тебе предстоит увидеть, уже явлен. 7. Разве возможно оценить подателя такого дара? Разве ты обменяешь этот дар на что–либо еще? Он возвращает в твою память законы Божьи. И просто помня их, ты забываешь о законах, державших тебя в тисках страданий в горниле смерти. Подобный дар тебе даруется не телом брата. Завеса, что скрывает дар, скрывает и его. Он, сам о том не ведая, и есть тот дар. Не ведаешь о том и ты. Тебе, однако, надо верить, что Тот, Кто видит дар в тебе и в твоем брате, его предложит и получит за вас обоих. А через видение Его и ты увидишь этот дар, и через понимание Его узнаешь и полюбишь его как свой собственный. 8. Утешься и почувствуй, как Дух Святой печется о тебе с любовью и совершенной верой в то, что Он видит. Он знает Сына Божьего и разделяет убежденность его Отца, что вся вселенная покоится в сохранности и мире в добрых его руках. Теперь давай подумаем, что ему предстоит постичь, дабы он разделил доверие к себе его Отца. Кто он такой, если Творец вселенной должен отдать ее ему и знать, что она — в полной безопасности? Он сам не видит себя таким, каким знает его Отец. Немыслимо, однако, чтобы доверие Отца оказывалось недостойному. VI. Храм Святого духа 1. Смысл Божьего Сына заложен исключительно в его взаимоотношениях с Творцом. Будь его смысл в чем–либо другом, он бы зависел от случайности; но ведь другого ничего и нет. Их взаимоотношения вечны и исполнены любви. И тем не менее Сын Божий придумал святотатственные отношения со своим Отцом. Его реальные взаимоотношения — абсолютное единство, ничем не нарушаемая непрерывность. А отношения, созданные им, предвзяты и эгоцентричны, и фрагментарны, и преисполнены страха, взаимоотношения, сотворенные его Отцом, объемлют всё и продолжают себя. А отношения, придуманные Сыном, самоубийственны и самоограничительны. 2. Нет лучшей иллюстрации контраста между ними, нежели опыт как святых, так и порочных отношений. Первые обоснованы любовью, на ней покоятся безоблачные, безмятежные. Тело в них не вторгается. Любые отношения, в которых появилось тело, основаны на идолопоклонстве, а не любви. Любовь всегда стремится быть знаемой, полностью понимаемой и разделенной. У нее нет секретов и глубоко хранимых тайн. Любовь приходит в обрамлении солнца спокойная и с широко раскрытыми глазами, с приветливой и безмятежною улыбкой, столь очевидной и простой, что ее невозможно понять превратно. 3. А идолы не соучаствуют ни в чем. Идолы принимают, но никогда и ничего не возвращают. Они не в состоянии любить, но могут быть любимы. Они не понимают им предложенного, поэтому любые отношения, в которых появились идолы, теряют смысл. Влеченье к идолам сделало любовь бессмысленной. Они живут, таясь и ненавидя белый свет, счастливые в телесной тьме, где могут скрыться и скрыть с собою вместе свои секреты. У идолов нет отношений, поскольку они никому не рады. Они не улыбнутся никому, а улыбающихся им они не видят. 4. Любовь не знает затененных храмов, где в мрачной глубине, вдали от солнца, вершатся тайные мистерии. Любовь ищет не власти, а взаимоотношений. Тело же есть выбранное эго орудие, чтобы снискать власть через взаимоотношения. И отношения эго должны быть порочными, коль скоро оно не в состоянии видеть, что они такое. Эго ищет взаимоотношений всецело ради их даров, на коих процветают его идолы. А всё остальное эго просто отвергает, поскольку всё, что отношения могут предложить, оценивается как ничего не стоящее, бездомное эго стремится разместить своих идолов в возможно большем числе тел, так учреждая в них свою церковь. 5. Храм же Святого Духа — не тело, а взаимоотношения. Тело есть чуждое вкрапление тьмы, тайная комната, ничтожное пятно бессодержательной мистерии, бессмысленная ограда, надежно охраняемая и в свою очередь скрывающая ничто. Именно здесь порочные отношения ускользают от реальности и собирают крохи, поддерживая жизнь, которая в них еле теплится. В порочные отношения эго втягивает своих братьев и так удерживает их в своем идолопоклонстве. В теле оно "сохранно", поскольку в тело не придет любовь. Дух же Святой своих церквей не строит там, где нет любви. Разве Тот, Кому виден лик Христа, избрал бы своим домом единственное во всей вселенной место, где лик Христа не виден? 6. Ты неспособен сделать тело храмом Святого Духа, и никогда оно не станет престолом любви. Тело — дом идолопоклонника и место порицания любви. Именно здесь любовь становится пугающей и кажется покинутой надежда. И даже чтимые здесь идолы кутаются в тайну и отстраняются от почитателей. Подобный храм не посвящен ни отношениям, ни возвращению. Здесь "тайна" разделения воспринята с благоговением и чтится свято. Всё нежеланное для Бога здесь от Него хранится в полной "безопасности". Но ты не понимаешь одного: всё, что тебя пугает в твоем брате, чего ты не желаешь видеть в нем, и делает Бога страшным и неведомым тебе. 7. Идолопоклонники всегда будут испытывать страх перед любовью, ибо для них нет ничего страшнее близости любви. Только позволь любви приблизиться, не замечая тела, (что несомненно она и сделает) как тотчас же они со страхом ретируются, почувствовав, как основание их храма, казавшееся им столь прочным, колеблется, уходит из под ног. Мой брат, и ты трепещешь с ними вместе. Но то, чего ты так боишься, есть провозвестник избавления. Подобное мрачное место — тебе не дом. И храму твоему ничто не угрожает. Ты более не идолопоклонник. Святого Духа цель покоится в твоих взаимоотношениях, а не в теле. От тела ты избавлен. Там где ты есть не появиться телу, поскольку Дух Святой там основал свой храм. 8. Во взаимоотношениях нет никаких градаций. Либо есть отношения, либо их нет. Порочные взаимоотношения — вовсе не отношения. Они — лишь состояние изоляции, воспринимаемое не тем, что оно есть. И только. В тот миг, когда вдруг показалась выполнимой безумная идея обращения твоих взаимоотношений с Богом в порочные, все твои отношения утратили свой смысл. В это порочное мгновение родилось время и были созданы тела, чтобы принять эту безумную идею и ей придать иллюзию реальности. Теперь, казалось, у нее есть дом, который просуществовал во времени недолго, затем пропал. Разве что–либо способно приютить подобную, противоречащую реальности идею долее чем на миг? 9. Идолы должны исчезнуть без следа. Порочное мгновение их мнимого могущества недолговечно как снежинка, но не так прекрасно. И вот такой замены вечной благости святого мига и безграничной доброте его ты ищешь? И эту злобу порочных отношений, таких на вид могущественных и так превратно понятых, к фальшивому очарованию которых ты столь привязан, ты предпочел святому мигу, несущему покой и понимание? Оставь же тело в стороне и тихо выйди за его пределы; приветствуй то, чего доподлинно желаешь. А изнутри Его святого храма не оглядывайся назад, на то, от чего пробудился. Ибо иллюзии уже не привлекают разум, их миновавший, оставивший их позади. 10. Святые отношения отражают подлинные отношения между Отцом и Сыном. Святой Дух в них покоится, уверенный, что они продлятся вечно. Прочный фундамент этих отношений поддержан вечной истиной; любовь их озаряет улыбкой нежною и ласковым благословением, даримым ею — себе подобным. В таких взаимоотношениях порочное мгновение замещено святым мгновением благополучного возврата. В них путь к подлинным взаимоотношениям по–доброму открыт, и вы пойдете с братом вместе, утешившись в Руках Предвечного, оставив благодарно тело позади. Объятия любви распахнуты, чтобы принять тебя и дать тебе покой навечно. 11. Тело есть идол, вера эго в грех, ставшая плотью и спроецированная вовне. Так вокруг разума возведена воображаемая стена из плоти, держащая его в неволе и под надзором смерти на крошечном пятне пространства и времени; дающая ему не более чем миг, чтобы вздохнуть, погоревать и умереть во имя господина. Такое вот порочное мгновение кажется жизнью: мгновение отчаяния, островок выжженного песка, иссушенный отсутствием воды и ждущий в неопределенности забвения. Здесь Божий Сын действительно задержится на миг, уплатит дань преданности своим идолам смерти и снова продолжит путь. Здесь он скорее мертв, нежели жив. Но именно здесь он делает свой новый выбор между любовью и идолопоклонством. Именно здесь ему предстоит решить: потратить этот миг в хвалебных одах телу или позволить себе принять освобождение. Здесь он способен принять мгновение святое, предложенное ему взамен порочного, им выбранного ранее. И здесь же он способен осознать, что отношения — его спасение, а не рок. 12. Ты, это постигая, по–видимому, всё еще испуган, но не парализован. Мгновение святое теперь ценнее для тебя, нежели его порочный, воображаемый двойник, и ты уже постиг, что подлинно желаешь лишь одного из них. Ныне — не время для печали. Возможно, это время замешательства, но только не уныния. Ты пребываешь в реальных и осмысленных взаимоотношениях. Они столь же подобны твоим реальным отношениям с Богом как равные предметы подобны между собой. Идолопоклонство бессмысленно, и оно — в прошлом. Возможно, ты еще немного боишься брата; возможно, тень страха перед Богом еще преследует тебя. Но что это для тех, кому даны единственные подлинные отношения, превосходящие границы тела? Как долго от них возможно скрывать лицо Христа? Как долго могут они отказывать себе в воспоминании об их взаимоотношениях с Отцом, а память о Его Любви разъединять со своим сознанием? VII. Согласованность средств и цели 1. Мы уже много говорили о расхождении между средствами и целью, о том, что их необходимо привести к одному порядку прежде, чем твои святые отношения смогут дарить тебе одну лишь радость. Но также говорилось, что средства для осуществления цели Святого Духа придут от того же самого Источника, что и Его цель. Будучи ясным и простым, данный курс весьма последователен. Мнимая непоследовательность или воображаемая трудность одних частей в сравнении с другими просто указывает на области, в которых цель и средство ее достижения не согласованы. А это вызывает большие затруднения. Но так быть не должно. Курс этот от тебя почти ничего не требует. Нельзя себе представить какой–либо подобный курс, который требовал бы столь же мало или так много предлагал. 2. Период затруднений, следующий за внезапным сдвигом от грешных отношений к святости, ныне почти окончен. В той мере, в которой ты еще испытываешь затруднения, ты отказываешься предоставить выбор средств Тому, Кто изменил цель отношений. Ты понимаешь, что желаешь новой цели. Но вот желаешь ли ты принять и средство достижения ее? Ежели нет, тогда давай признаем, что непоследователен ты. Цель достигается с помощью средств, и если желанна цель, таким же должно стать и средство. Кто может искренне сказать: "Я этого желаю более всего на свете, но не желаю постигать средств в достижении его?" 3. Для достижения цели Святому Духу нужно от тебя совсем немного. Не нужно Ему большего и для того, чтоб обеспечить тебя средством ее осуществления. Средства вторичны по отношению к цели. И если ты колеблешься, то только оттого, что пребываешь в страхе перед самою целью, а не средством. Запомни это, иначе ты ошибочно поверишь в трудность самих средств. Однако какие могут возникнуть трудности, если средства просто даны тебе? Средства обеспечивают цель и полностью с ней сообразны. Прежде чем разобраться тщательно в средствах, запомни, что если ты считаешь их недостижимыми, твое желание цели поколеблено. Ибо если доступна цель, доступными должны быть и средства. 4. Нельзя увидеть брата безгреховным, воспринимая его телом. Разве же это полностью не согласуется с целью святости? Ведь святость — просто результат твоего решения: позволить следствиям греха исчезнуть, а вечно истинному стать узнанным. Безгрешные не видят тело, поскольку святость — позитивна, а тело всего–навсего нейтрально. Оно — не грешно и не безгрешно. Как всякое ничто (ничто оно и есть), тело осмысленно не наделить чертами эго или Христа. То и другое было бы ошибкой, коль скоро придало бы некие свойства тому, что не имеет свойств. То и другое в целях истины необходимо упразднить. 5. Тело есть средство, с помощью которого эго стремится придать порочным отношениям видимость реальности. Порочное мгновение есть время тел. Но целью здесь служит грех. Грех достижим исключительно в иллюзии, поэтому иллюзия брата как тела полностью соответствует порочной цели, благодаря подобной согласованности, в средствах не сомневаются, а целью дорожат. Видение приспосабливается к желанию, поскольку зрение вторично по отношению к желанию. И если ты видишь тело, то вместо видения ты выбрал суд. Ведь видение, равно как и отношения, не знает степеней. Ты либо видишь, либо нет. 6. Увидевший своего брата телом, заранее осудил его; он брата своего не видит. Не то, чтобы он видел его грешным, он его полностью не видит. Во тьме греха невидим его брат. Во тьме его возможно лишь придумать, и это здесь твои иллюзии о нем расходятся с его реальностью. И отстраняются от нее. Здесь никогда их не приводят к истине, всегда скрывая от нее. Здесь, в темноте, реальность брата мнится телом в порочных отношениях с другими телами, служащим преданно причине, породившей грех за мгновение до смерти. 7. Есть разница между суетной этой выдумкой и видением. Различие лежит не в них самих, а в целях, которым они служат. То и другое — средства, соотнесенные с той целью, ради которой они выбраны. Ни то, и ни другое не может с пользой послужить цели другого, поскольку они представляют выбор цели во имя их. Соображение и видение бессмысленны вне цели, для коей они предназначались, и не имеют ценности вне собственных намерений. Суждение имеет ценность только в случае, когда цель — грех. 8. На тело смотрят не иначе, как через призму суждения. Картина тела говорит о том, что видение в тебе отсутствует, что средство Святого Духа в достижении Его цели ты отверг. Разве святые отношения приходят к цели с помощью греха? Ты обучил себя суждению сам, а видение постигнешь от Того, Кто упразднит твое учение. Ведь Его видению не доступно тело, поскольку его видением не увидеть грех. Так это видение ведет тебя к реальности. Твой брат святой, в воззрении на которого заключена твоя свобода, — не иллюзия. Так не пытайся разглядеть его во тьме, где твои вымыслы о нем покажутся реальными. Чтоб отстраниться от него, ты даже закрыл глаза. Такою была цель, и покамест она для тебя осмысленна, средство ее достижения будет считаться достойным видения, и ты не будешь видеть. 9. Не спрашивай: "Могу ли я увидеть брата своего без тела? Спроси: "Действительно ли я желаю видеть его безгрешным?" Об этом спрашивая, не забывай, что в его безгрешии залог твоего освобождения от страха. Спасение есть цель Святого Духа. Средство осуществления Его цели — видение. Ведь в видении безгрешно всё. Кто любит, тот не судит, не осуждает видимое им. То что он видит создано не им, оно ему дано для обозрения вкупе с тем видением, что принесло ему способность видеть. VIII. Видение безгреховности 1. Видение приходит поначалу мимолетными проблесками, но этих проблесков вполне достаточно, чтобы увидеть всё дарованное тебе, увидевшему брата безгреховным. Истина восстановлена в тебе через желание ее, равно как она была утрачена в силу желания "чего–то другого". Открой в себе святое место, которое ты закрыл, ценя "что–то другое", и то, что не было утрачено, спокойно возвратится. Оно сберегалось для тебя. Не было бы и в видении нужды, когда бы не родилось суждение. И ныне, как только ты захочешь избавиться от суждения, сие свершится за тебя. 2. Желаешь ли ты знать собственное Тождество? Разве не обменял бы ты свои сомнения на определенность? Разве же не мечтаешь ты сбросить ярмо страданий и вновь постигнуть радость? Всё это предлагают тебе твои святые отношения. Они были даны тебе и точно так же будут даны их результаты. Святая цель этих взаимоотношений создана не тобою, и средство обеспечения их счастливого исхода — не от тебя, возрадуйся тому, что уже твое только за твою просьбу о нем, и не считай себя ответственным ни за создание цели, ни за выбор средств. То и другое уже дано тебе, увидевшему брата безгреховным. То и другое уже дано тебе и только ожидает твоего приятия. Видение легко дается каждому, просящему о нем. 3. Безгрешие брата твоего дается тебе в лучезарном свете, чтобы увидеть его видением Святого Духа и с Ним возрадоваться. Покой придет ко всем, кто о нем просит с подлинным желанием и искренним чаяньем цели, разделяемой со Святым Духом и единой с Ним в том, что есть спасение. Так согласись увидеть брата безгреховным; тогда предстанет взору твоему Христос, неся тебе блаженство. Так не усматривай же ценности в теле брата; это задержит его в иллюзии о том, кто он есть. Видеть его безгрешным — его желание и твое, благослови Божьего Сына в своих взаимоотношениях и перестань в нем видеть созданный тобою образ. 4. Святой Дух ручается: всё, что велел и дал тебе Господь, будет твоим. В том нынче твоя цель, а видение, которое всё делает твоим, готово быть подаренным тебе. Ты обладаешь видением, способным не видеть тела. И в своем брате ты видишь алтарь Отцу, святой, как Царство Небесное, сияющий лучезарной чистотою, сверкающий лилиями, возложенными на него тобой. Возможно ли ценить что–либо превыше этого? Что заставляет тебя видеть в теле лучшую обитель и более безопасное жилище для Сына Божьего? И отчего ты предпочел увидеть тело, а не истину? Мыслимо ли машину разрушения предпочитать святому дому, даримому Святым Духом, в котором Он с тобой пребудет? 5. Тело — знак слабости, уязвимости и утраты силы. И от подобного спасителя ты ожидаешь помощи? Разве в отчаянии и нужде ты обращаешься за помощью к бессильному? Неужто с просьбою о силе ты выбрал обратиться к столь жалкому и убогому? Суждение заставляет твоего спасителя казаться слабым. Но именно тебе необходима его сила. Не существует такой проблемы, ситуации, события, такого хитросплетения, которые не разрешило бы видение. Всё искупается во взгляде видения. Ведь это взгляд — не твой, и он несет с собой законы, любимые Тем, Чьему видению принадлежит тот взгляд. 6. Всё, что увидит видение мягко займет свои места в согласии с законами, несомыми Его покоем и твердым взглядом. Цель всего видимого Им определенна. Ибо она соответствует Его цели, увиденная в неадаптированной форме и полностью совпадающая с ней. Страсть к разрушению станет милосердием, а грех — благословением под Его ласковым и нежным взором. Что могут воспринять телесные глаза с их силой корректировать? Глаза телесные приспосабливаются к греху и, не способные им пренебречь в какой бы он ни появился форме, видят его повсюду и во всем. Гляди глазами тела, и всё перед тобой предстанет осужденным. Того, что может тебя спасти, ты не увидишь никогда. Твои святые отношения, источник твоего спасения, теряют смысл, а их святая цель лишается средств своего осуществления. 7. Суждение — не более чем игрушка, прихоть, бессмысленный прием в суетных играх смерти твоего воображения. Но видение всё расставляет по своим местам, всё вводит в сферу законов Царства Небесного. Что если ты поймешь: сей мир — иллюзия? Что если вдруг осознаешь: ты создал его сам? Что если ты узнаешь: пришедшие в сей мир грешить и умирать, и нападать, и убивать или уничтожать самих себя, — всецело нереальны? Если бы ты узнал об этом, что сталось бы с твоею верой в зримое глазами плоти? Да и желал бы ты подобное увидеть? 8. Галлюцинации исчезнут, как только будет понята их суть. А это есть и исцеление, и его средство. Не верь галлюцинациям, и их не станет. От тебя требуется совсем немного — признать, что ты их создал сам. Признав сей факт и этим у галлюцинаций отобрав тобою же подаренную силу, ты станешь от них свободен. Одно лишь несомненно: галлюцинации служат определенной цели, и если пропадает цель, то исчезают и галлюцинации. Следовательно, вопрос не в том, желанны ли тебе галлюцинации, а в том, желанна ли та цель, которой они служат? На первый взгляд, в мире возможно преследовать бесчисленное множество целей различной ценности. Однако все они — одно и то же. Снова напомним, что не существует каких–либо градаций, есть только мнимая иерархия ценностей. 9. Возможны всего две цели. Грех и святость. А между ними нет ничего, и тою целью, которую ты выберешь, определится твое видение. Ведь твой путь видения и есть твой способ осуществления цели. Галлюцинации служат цели безумия. Они — те средства, с помощью которых мир внешний, спроецированный изнутри, приспосабливается к греху и предстает свидетелем его реальности. Всё той же остается истина: нет ничего вовне. Однако это ничто и служит экраном для всех проекций. Ведь именно проекция наделяет "ничто" тем смыслом, который оно имеет. 10. То, в чем нет смысла, невозможно воспринять. Смысл поначалу смотрит внутрь, чтобы найти себя, и лишь затем глядит вовне. Всё то значение, которым ты наделяешь внешний мир, должно быть отражением увиденного изнутри; вернее, даже не увиденного, а просто осужденного. С помощью видения Дух Святой твои кошмары обращает в радостные сны, а дикие галлюцинации — жуткие следствия придуманного греха — в спокойные и утешительные картины, которыми Святой Дух замещает эти следствия. Ласкающие глаз картины смотрятся с восторгом, а звукам внимают с радостью. Они — Его замена всем ужасающим картинам и звукам, внесенным целью эго в твое запуганное сознание. Они — шаг в сторону от греха, напоминание, что вовсе не реальность тебя пугает и что ошибки, совершенные тобою, исправимы. 11. Когда ты, поглядев на всё, казавшееся страшным, увидел взамен его картины покоя и красоты, когда картины смерти и насилия сменились перед тобою тихими пейзажами садов, раскинувшихся под открытым небом, с животворящею и чистою водою, поблизости журчащей в радостно танцующих, невысыхающих ручьях, — нужно ли убеждать тебя принять дар видения? А обладая видением, кто в силах отказаться от того, что следует за ним? Подумай лишь мгновение о том, что ты способен увидеть святость, подаренную Сыну его Отцом. И никогда уже мысль о возможности увидеть что–либо иное не посетит тебя. |