клуб чудес. Предисловие Это предисловие было написано в 1977 году в ответ на многие просьбы о кратком вступлении к Курсу Чудес. Две первых части Как он появился и Что он собою представляет Хелен Шакман написала сама.
 Скачать 1.54 Mb.
|
|
Болезнь — это защита от истины 1. Никто не в состоянии исцелять, покуда не поймет, какую цель преследует болезнь. Ибо тогда приходит и понимание бессмысленности подобной цели. Не имея причины и какой–либо разумной цели, болезнь вообще немыслима. Как только это увидено, исцеление наступает само собой. Оно рассеивает эту бессмысленную иллюзию тем же подходом, который приводит все иллюзии к истине и просто оставляет там до их исчезновения. 2. Болезнь — не случайность. Как всякая защита, она — безумный инструмент самообмана. И цель ее, как и любой другой защиты — сокрыть реальность, на нее напасть, перекроить и обратить в абсурд, и извратить или же низвести до жалкой кучки разрозненных частей. Вот цель любой защиты: не допустить, чтоб истина осталась целокупной. Любая часть ее воспринимается так, будто она и есть всё целое. 3. Защитные установки преднамеренны, они не создаются безотчетно. Все они — тайные волшебные палочки, которыми ты взмахиваешь, когда почудится, будто угроза истины нависла над твоими убеждениями. Выбор их кажется неосознанным лишь из–за быстроты, с которою он сделан. В секунду (или даже меньше) принятия решения, ты полностью осознаёшь, что будешь делать, и далее считаешь это сделанным. 4. Кто, как не ты, оценивает угрозу, решает, что побег необходим, и устанавливает ряд защитных механизмов для уменьшения опасности, воспринятой как реальность? бессознательно этого всего не сделать. А после этого, планом предусмотрено забыть, что ты — его создатель, и он предстает внешним по отношению к твоим намерениям, событием, не зависимым от твоего умонастроения, итогом, реально задевающим тебя, а вовсе не вызванным тобою. 5. Именно моментальное забвение той роли, какую ты играешь в создании своей "реальности", и придает любой защите видимость неподвластности твоему контролю. Но всё забытое возможно вспомнить, если ты пожелаешь изменить решенье, дважды сокрытое забвением. Твоя забывчивость — свидетельство того, что выбор этот всё еще остается в силе, как подтверждение твоих желаний. Не ошибись, приняв это за факт. Идея любой защиты — изменять факты до неузнаваемости. На это она нацелена; это она и выполняет. 6. Всякая защита собирает фрагменты целого и компонует их, не принимая в расчет их истинных взаимоотношений, тем самым, создавая иллюзию целого, которого, в действительности, нет. Именно этот процесс и навязывает угрозу, а вовсе не его конечный результат. Когда части вырваны из целого и увидены раздельными и целостными в самих себе, они становятся символами, весьма результативными в своих последствиях, атакой на целое, которое уже никогда не увидеть целым снова. Но ты забыл при этом, что это символы твоего решения заместить всё, поистине реальное, тем, что, по–твоему, должно быть таковым. 7. Болезнь — это решение. Она не нечто, случайно происшедшее с тобою, свалившееся на тебя нечаянно, нежданно, лишающее тебя силы и приносящее страданья. Болезнь — это твой выбор; план, возникающий в твоем смятенном разуме, едва в нем на мгновенье забрезжит истина, и вдруг покажется, что пошатнулся весь твой мир, готовый вот–вот упасть. Теперь ты болен, а истина спокойно может удалиться, не угрожая больше занятым тобою рубежам. 8. Каким же образом, по–твоему, болезнь успешно оградит тебя от истины? А просто доказав, что тело твое неотделимо от тебя, а, стало быть, ты отделен от истины. Ты корчишься от боли вместе с телом, и в этой боли ты и оно — одно. И таким образом твое "подлинное" тождество сохранено, и странная, навязчивая мысль о том, что ты есть нечто большее, нежели жалкая кучка праха, стихая, замирает. Ибо теперь ты видишь, что прах способен причинить тебе страдание, выкрутить члены, остановить биение сердца, повелеть умереть, уйти в небытие. 9. Так тело становится могущественней истины, которая желает тебе жить, но не способна одолеть твой выбор умереть. И тело ныне — могущественней жизни вечной, Рай — неустойчивее ада, а плану Божьему спасения Его Сына противопоставлено решенье, сильнее Его Воли. Сын Его — прах, Отец — не полноценен, и на Его престоле с триумфом воцаряется хаос. 10. Таков твой план самозащиты. И ты уверен, что дрогнут Небеса пред безрассудностью такой атаки, что заблуждениями твоими ослеплен Господь, что истина обратилась в ложь, а вся вселенная попала в рабство законов, которые ей навязали средства твоей защиты. Но разве кто–либо, кроме их создателя, верит в иллюзии? Разве способен кто–либо их видеть и реагировать на них так, будто они реальны? 11. Богу неведомы твои планы изменения Его Воли. Вселенной не коснулись законы, которыми ты мыслил ею управлять. Рай не склонился пред адом, а жизнь — пред смертью. Ты можешь лишь вообразить, что умираешь или болеешь, или что искажаешь истину любым путем. Всё сотворенное несоизмеримо далеко от всего этого. А всякий вид защиты есть план победы над тем, что нападению недоступно. Что неизменно, то не изменить. А то, что целиком безгрешно, не грешит. 12. Это простая истина. Она не аппелирует ни к силе, ни к триумфу. Не жаждет послушания и ни к чему ей доказательства того, как жалки и бесплодны твои попытки создания защитных установок, способных изменить ее. Истина просто желает дать тебе счастье, ибо в том ее цель. Возможно она вздохнет печально, когда ты выбросишь ее дары, а между тем, она прекрасно знает: всё, что в Господней Воле для тебя, ты должен получить. 13. Именно этот факт доказывает иллюзорность времени. Ведь время позволяет думать, что Богом данное тебе — сейчас не истинно как ему должно быть. Помыслы Божьи довольно далеки от времени. Ведь время — еще одна бессмысленная защита, созданная тобою против истины. Но всё, что в Его Воле, есть сейчас, а ты — таков, каким Он сотворил тебя. 14. В истине есть сила превозмочь всякую защиту, поскольку иллюзии не могут остаться там, куда дозволено явиться истине. И она явится в любой, оружие сложивший и отказавшийся от игр в безрассудство разум. Истину можно найти в любое время: сегодня, если ты выберешь практиковаться в радушной встрече с ней. 15. Вот какова сегодня наша цель. Два раза по четверти часа мы посвятим призыву к истине прийти и нас освободить. Она придет, поскольку никогда и не была вдали от нас. Она ждет приглашения, которое мы ей пошлем сегодня. Мы наше приглашение начинаем целящею молитвой о помощи в преодолении нашей склонности к защите, чтобы позволить истине остаться такой же, какой она была всегда: Недуг — это защита от истины. Я приму истину моей сущности, позволю разуму сегодня исцелиться полностью. 16. Исцеление молнией пронзит твой непредвзятый разум, как только покой и истина придут на смену войне и тщетным выдумкам. В нем не останется мрачных закоулков, скрываемых недугом и защищенных от света истины. Исчезнут призрачные лики твоих снов, их безрассудные и мрачные искания, преследующие двойственные цели, остающиеся в разуме. Он исцелится от болезненных желаний, навязываемых им телу. 17. Отныне тело исцелено, ибо источник недуга вскрыт. Ты осознаешь, что практиковался верно по следующему признаку: тело свободно от каких угодно чувств. Если твоя практика была успешной, то в теле не возникнет ни болезненных, ни приятных ощущений, ни удовольствия, ни боли. Никакой реакции в мыслях на то, что делает тело. Полезность тела остается, и только. 18. Возможно ты еще не осознал, что этим устраняются пределы, положенные тобою телу — целями, приписанными ему тобой. Когда ограничения сняты, сила, присущая телу, окажется достаточной, чтобы служить действительно полезным целям. Здоровье телу обеспечено, поскольку оно не ограничено погодой, временем или усталостью, едой, питьем или законами, служить которым ранее ты заставлял его. Более ничего не нужно делать для его оздоровления, поскольку стал немыслимым недуг. 19. Однако подобную защиту необходимо тщательно оберегать. Если позволить разуму взлелеять мысль об атаке, уступить склонности судить или же строить планы против будущих неопределенностей, ты снова поместишь себя в неподобающее место, отождествив себя со своим телом, что есть сигнал атаки на него, поскольку разум болен. 20. Едва нечто подобное случится, нужно принять немедленные меры, не дав желанию защищаться повредить тебе. Без путаницы в том, что следует исцелить, скажи: Я позабыл, кто я такой на самом деле, поскольку по ошибке принял свое тело за свое "я". Болезнь — это защита от истины. Но я — не тело. И разум мой не в состоянии напасть. Поэтому я не могу болеть. Урок 137 Когда я исцелен, то исцелен не я один 1. Идея данного урока остается центральной мыслью, фундаментом, на коем зиждется спасенье. Ибо идея исцеления противоречит всем мирским концепциям с их фиксацией на болезнях и разделенных состояниях. Болезнь — это уединение от остальных и исключение единения с ними. Она становится той дверью, что затворяется за разобщенным я, и оставляет его в изоляции и одиночестве. 2. Болезнь и есть изоляция. Ведь, кажется, она отстраняет одно я от всех других, дабы оно переживало то, чего другие ощущать не могут. Болезнь придает телу окончательную силу сделать разделение реальным, а разум держать в одиночном заточении, разъединенным и сохраняющим разъединенные осколки с помощью прочной стены из чахлой плоти, которой разуму не одолеть. 3. Мир повинуется тем же законам, что и недуг, но исцеление действует особняком от них. Никто не исцелится в одиночку. В болезни каждый отстранен и отчужден. Но исцеление есть собственное решение каждого стать вновь единым и принять свое Я неуязвленным, в единстве всех Его частей. В болезни его Я, и верно, видится расчлененным; Ему недостает единства, которое дарует жизнь. Но исцеление достигнуто, как только кто–либо поймет, что нет у тела силы напасть на всеобщее единство Господня Сына. 4. Болезнь доказывает лживость истины. А исцеление подтверждает истинность ее. Разделения, которое навязывает нам болезнь, на самом деле не было. Исцелиться — значит просто принять то, что вечно было простою истиной и остается ею вечно. И всё же глазам, привыкшим к иллюзиям, необходимо показать, что видимое ими — ложь. Поэтому–то исцеление, в коем у истины нет нужды, должно доказывать: болезнь — не реальна. 5. В силу этого, исцеление можно назвать контр–сном, отменяющим сон болезни во имя истины, но не в самой истине. Подобно прощению, глядящему поверх грехов, которые никогда не совершались, исцеление устраняет иллюзии, которые никогда не воплощались. Подобно реальному миру, восходящему на месте несуществующего, исцеление предлагает возврат из выдуманных состояний, хитросплетения ложных идей, которыми расшили сны картину истины. 6. Не думай, однако, что исцеление не стоит твоей здешней функции. Ибо антихрист становится сильней Христа для тех, в чьем видении мир реален. Тело кажется прочнее, устойчивей, нежели разум. Любовь же обратилась в сон, меж тем как страх остался единственной реальностью, которую можно видеть, оправдывать и полностью понимать. 7. Как и прощение, изгоняющее своим сиянием грех, реальный мир взойдет на месте тобою созданного мира, чтоб исцелением заменить фантазии недуга, которые ты предпочитаешь простой истине. Когда же видишь воочию, как недуг уходит вопреки законам, гласящим, будто он реален, тогда ответ на все вопросы дан. Теми законами не нужно более дорожить, не нужно им повиноваться. 8. Исцеление — это свобода. Оно докажет, что снам истины не одолеть. Исцеление разделяемо. И этим свойством оно доказывает, что законы, несхожие с теми, которые твердят о неизбежности болезни, много сильней нежели их болезненные антиподы. Исцеление есть сила. Поскольку добрая его рука отводит немощь, защемленный в теле разум высвобождается, чтобы, соединившись с остальными, остаться сильным на веки вечные. 9. Исцеление, прощение и радостный обмен мира скорбей на мир, куда печаль не вхожа, суть средства, с помощью которых Дух Святой убеждает тебя последовать за Ним. Его благой урок учит, с какою легкостью спасенье может стать твоим; как мало, на поверку, нужно практики, чтобы позволить Его законам заместить те, что созданы тобой с целью держать тебя в плену у смерти. И жизнь Его становится твоею собственной, как только ты предлагаешь Ему толику помощи, которую Он просит дабы освободить тебя от всего, причиняющего боль. 10. По мере того как ты позволяешь исцелить себя, ты замечаешь, что все вокруг тебя или же те, о ком ты думаешь, или же те, с кем ты приходишь в соприкосновение, равно как и те, что не имеют с тобой контакта — исцеляются заодно с тобой. Возможно тебе не удастся узнать их всех или же осознать, как много ты предлагаешь миру, позволив исцелению прийти к тебе. Но исцелишься ты не в одиночку. И легионы легионов получат дар, что получаешь, исцеляясь, ты. 11. А исцелившиеся сами становятся инструментом в исцелении. И вовсе не проходит времени между моментом их исцеления и мигом, когда вся благость исцеления им отдана, чтобы дарить другим. Нет ничего противоречащего Богу и тот, кто не приемлет богопротивного в свой разум, станет той гаванью, где изнуренные смогут остаться отдохнуть. Ведь здесь пожалована истина и все иллюзии приносятся к ее стопам. 12. Ужели ты не дашь приюта Божьей Воле? Ведь ты всего лишь приглашаешь свое Я домой. Можно ли отказать такому приглашению? Проси, чтобы случилось неизбежное, и вечная удача будет сопутствовать тебе. Другой же выбор — просить о невозможном — полностью бесплоден. Сегодня мы просим лишь о том, чтоб только истина занимала наш разум, чтоб исцеляющие мысли проследовали от того, что уже исцелено, к тому, что ожидает исцеления, осознавая, что то и другое происходит одновременно. 13. Мы будем помнить ежечасно, что наша функция — дать исцелиться разуму, чтобы нести исцеление в мир, обменивая проклятия на благословение, боль — на радость и разделение — на покой Господень. Разве не стоит отдать минуту в час, чтоб получить такой подарок? Разве столь незначительное время — не крохотный расход в сравнении с обретением всего? 14. Но нужно себя готовить к такому дару. Вот с этого мы и начнем свой день и уделим десять минут тем мыслями, которыми его закончим: Когда я исцелен, то исцелен не я один. Я разделяю свое исцеление с миром, чтобы изгнать недуг из разума единственного Сына Божьего, Кто есть мое единственное Я. 15. Дай исцелению свершиться через тебя сегодня. И отдыхая в тишине, готовься получая отдавать и сохранять даримое, и получать Господне Слово взамен надуманных, нелепых мыслей. Теперь мы приходим вместе, чтоб излечить недужное и дать благословение там, где прежде была атака. Мы не позволим себе забыть о нашей функции, напоминая себе ежечасно о своей цели такою мыслью: Когда я исцелен, то исцелен не я один. И я благословляю моих братьев, ибо исцеляюсь с ними заодно, а они — со мной. Урок 138 Рай есть решение, которое мне предстоит принять 1. Рай в этом мире — дело выбора, поскольку мы верим, будто есть альтернативы, между которыми возможен выбор. Мы полагаем, будто всё на свете имеет свою противоположность и то, что нам желанно, мы выбираем. Если есть Рай, то должен быть и ад, поскольку противопоставлением мы создаем то, что воспринимаем и обращаем всё это в реальность. 2. Творение не знает антиподов. Но здесь противоположность есть часть "реального", благодаря подобному нелепому восприятию истины, выбор Рая кажется равнозначным отказу от ада. Это не совсем так. Однако то, что истинно в творении Божьем, сюда прийти не может, покуда не отразится в какой–то форме, доступной пониманью мира. Истина не придет туда, где ее воспримут не иначе как со страхом, предположив обратное, мы допустили бы глобальную ошибку, посчитав возможным привести истину к иллюзиям. Противоположение делает истину нежеланной и не дает возможности прийти. 3. Выбор есть явный уход от того, что предстает как противоположности. Решенье позволяет одной из конфликтующих целей стать средоточием усилий и затрат времени. В отсутствии решения тратится впустую время и расточаются усилия. Они затрачены бесплодно, а время истекает без всякой пользы. Нет ощущения приобретения, поскольку ничего не достигнуто и не постигнуто. 4. Необходимо тебе напомнить, что хоть ты и видишь перед собою тысячи вариантов выбора, реален всего один. Но даже этот выбор — мнимый. Пусть не смущают тебя сомнения, рожденные мириадами возможных решений. Ты принимаешь лишь одно из них. А когда это решение принято, ты понимаешь, что выбора и вовсе не было. Ибо истинна лишь истина, и ничего кроме нее. У нее нет противоположности, а потому нет и основания для выбора. Ничто не противоречит истине. 5. Выбор зависит от постижения. Истине же нельзя обучиться, ее можно только признать. Признанием обусловлено и ее приятие: как только она принята, она известна. Но знание выходит за пределы тех целей, которым мы стремимся обучить в пределах данного курса. Наши цели — чисто учебные, и достигаются они в процессе обучения тому, как их достичь, в чем состоит их суть и что они тебе способны предложить. Решения — итог твоего обучения, поскольку они обусловлены тем, что ты принимаешь как свою истинную сущность, в чем видишь свои потребности. 6. В нашем безумно усложненном мире Рай тоже принимает форму выбора, вместо того чтоб оставаться просто тем, что он есть. Но этот выбор — простейший из всех, которые ты когда–либо пытался делать, самый определенный и — прототип всех остальных, уместный в любом решении. Если ты предпочтешь ему какой–то иной выбор, этот останется не сделанным. Но с этим выбором сделаны все остальные, ибо все, как одно, решения только скрывают данное, облекшись в многочисленные формы. Здесь — окончательный и единственный выбор, в котором истина либо принята, либо отвергнута. 7. Время на то и создано, чтобы помочь нам сделать выбор, который мы начинаем обдумывать сегодня. В том — времени святая цель, ныне преображенная из намерений, тобой приписанных ему, а именно: служить свидетельством тому, что ад реален, что замещается отчаянием надежда, что саму жизнь, в конце концов, одолевает смерть. И только в смерти разрешаются противоречия, ибо покончить с противоречиями — значит умереть. Итак, спасение должно казаться смертью, поскольку в жизни видится конфликт. А разрешить конфликт — и значит распрощаться с жизнью. 8. Эти абсурдные идеи способны на уровне подсознания создать огромное напряжение в разуме, держа его под гнетом такого ужаса и страха, что он не оставит мыслей о собственной защите. Он должен быть от спасения спасен: для безопасности ему должна грозить опасность, волшебные латы должны служить защитой против истины. Все эти решения принимаются безотчетно, чтоб им ничем не повредить, чтобы их отстранить и поместить подальше от вопросов, от логики и от сомнений. 9. Рай выбирается осознанно. Но выбор невозможен, покуда альтернативы ясно не увидены и не поняты. Всё заслоненное тенями должно быть поднято на уровень понимания, чтоб вновь подвергнуться суду, на сей раз с помощью Небес. Все прежние ошибки, допущенные разумом в суждении, откроются для исправления, как только истина отказывает им как беспричинным. Теперь у них нет следствий. Их невозможно утаить, поскольку их никчемность признана. 10. Осознанный выбор Рая столь же неизбежен, сколь неизбежен конец боязни ада, когда страх извлечен из–под укрывавшего его щита бессознательного и принесен к свету. Разве возможен выбор между тем, что на виду, и тем, что не распознано? Кому же не под силу сделать выбор между альтернативами, когда только одна из них увидена реальной ценностью; другая — вещью целиком никчемной, воображаемым источником вины и боли? Разве кто–либо станет колебаться перед подобным выбором? Должны ли колебаться мы при выборе сегодня? 11. Мы выбираем Рай по пробуждении, и уделяем пять минут тому, чтоб убедиться: мы приняли единственно разумное решение. Мы понимаем, что сознательно выбираем между реально существующим и тем, что, не имея ничего, лишь предстает в обличье истины. Его псевдо–бытие в сопоставлении с реальным оказывается хрупким и прозрачным на свету. Оно уже не устрашает, поскольку то, что создано громадным, мстительным, безжалостным и полным ненависти, требует мрака, чтобы иметь потребность в страхе. Теперь же в нем распознана нелепая и тривиальная ошибка. 12. Сегодня на сон грядущий и прежде чем закрыть глаза мы подтвердим свой ежечасный выбор. Мы отдаем последние пять минут бодрствования решению, с которым пробудились. С каждым ушедшим часом мы вновь провозглашали свой выбор в краткий и тихий промежуток времени, посвященный поддержанию в нас здравомыслия. И, наконец, заканчивая день, мы признаем, что выбирали мы именно то, чего хотели: Рай есть решение, которое мне предстоит принять. Я принимаю его сейчас и своего решения не изменю, поскольку в нем — мое единственное желание. Урок 139 |