клуб чудес. Предисловие Это предисловие было написано в 1977 году в ответ на многие просьбы о кратком вступлении к Курсу Чудес. Две первых части Как он появился и Что он собою представляет Хелен Шакман написала сама.
 Скачать 1.54 Mb.
|
|
Практика I. Выбор пациентов 1. Любой из посланных к тебе — твой пациент. Это не значит, что ты выбираешь его сам или же сам решаешь, какой метод лечения для него целесообразней. Но это значит, что никто к тебе не попадает по ошибке. Ошибок в Божьем плане нет. Однако было бы ошибкой предполагать, будто тебе известно, что предложить явившимся к тебе. Сие зависит не от тебя. Есть склонность предполагать, будто твое призвание — постоянно жертвовать собою ради тех, кто к тебе пришел. Это совсем не так. Требовать жертвы от себя самого есть то же самое, что требовать ее от Бога, а Богу жертва неизвестна. Разве возможно требовать от Совершенства стать несовершенным? 2. Тогда кто в состоянии решать, в чем именно нуждается каждый твой брат? Конечно же, не ты, еще не осознавший, кто есть сам вопрошающий. Есть Нечто в нем; оно подскажет, если ты будешь слушать. Вот тебе твой ответ: слушай. Не требуй, не решай, не жертвуй. Слушай. То, что ты слышишь — истина. Разве пошлет Господь к тебе Своего Сына, не гарантируя, что ты поймешь его нужду? Вдумайся в то, что говорит тебе Господь: Ему необходим твой голос, поданный за Него. Что может быть святее? Что станет большим даром для тебя? И что ты предпочтешь: сам выбирать, кому быть богом, или услышать Глас Того, Кто есть Господь в тебе? 3. Присутствие твоих пациентов совсем не обязательно, чтоб ты им служил во имя Бога. Быть может, об этом трудно помнить, но Бог не ограничит Своих даров тебе лишь теми несколькими, кои ты узрел. Ты можешь видеть и дары иные, ведь видение не ограничено глазами тела. Некоторым и не нужно твое физическое присутствие. Они в равной, если не в большей мере нуждаются в тебе в тот самый миг, в который посланы. Ты их узнаешь тем путем, который будет наиболее полезен для вас обоих. Неважно, как они придут. Ведь они посланы в той форме, которая окажется наиболее действенной, как например картина, имя, мысль, или же просто чувство общения с кем–то где–то. А единение — в руках Святого Духа. Оно не может не осуществиться. 4. Святой психотерапевт, продвинутый учитель Божий, не забывает об одном: учебный план спасения создан не им, не им утверждена в нем его роль. Он понимает, что его часть необходима для целого и что через нее он осознает целое, как только завершится его роль. Пока же ему предстоит учиться, и пациенты посланы ему как средства обучения. Как же тут не благодарить их и за них? Они приходят, неся с собою Бога. Откажется ли психотерапевт от такого дара ради прибрежной гальки, закроет ли он дверь перед Спасителем мира, чтоб оказать гостеприимство призраку? Да не предаст он Сына Божьего. Тот, Кто к нему воззвал — за гранью его понимания. Но разве не возрадуется он тому, что мог ответить, ведь только так способен он услышать зов и осознать, что этот зов — его? II. Профессия или психотерапия? 1. Строго говоря, ответом будет «нет». Разве возможно считать узкой профессией такую, в которую вовлечены все? И разве можно положить пределы взаимодействию, в котором каждый — и психотерапевт, и пациент, в любых взаимоотношениях? Практически, однако, можно сказать, что некоторые посвятили себя тому или иному роду исцеления, избрав его своей главной функцией. Именно к ним и обращается за помощью значительная часть остальных. Такова по сути своей практика психотерапии. Поэтому–то психотерапевты — «официальные» помощники. Свою профессиональную деятельность они посвящают определенного рода потребностям, хотя вне этого они могли бы стать гораздо лучшими учителями. Конечно, эти люди не нуждаются в особых правилах, но могут быть позваны для специфического приложения общих принципов исцеления. 2. Прежде всего, профессиональный психотерапевт находится в прекрасном положении, чтобы продемонстрировать отсутствие степеней трудности в исцелении. Для этого, однако, ему необходима специальная подготовка, поскольку тот учебный план, в соответствии с которым он стал психотерапевтом, учил его не очень многому, или же не учил совсем реальным принципам исцеления. По сути, данный план скорей всего учил его, как сделать исцеление невозможным, большинство учений мира следуют плану суждения, цель которого — обратить психотерапевта в судию. 3. Но даже этим может воспользоваться и обязательно воспользуется Святой Дух, если Ему послано пусть слабое, но всё же приглашение. Неисцеленный целитель может быть самонадеян, эгоистичен и безразличен, а то и попросту бесчестен. А исцеление может не быть его первейшей целью. Но что–то с ним произошло, каким бы незначительным оно ни оказалось, когда он выбрал стать целителем, каким бы ложным ни было им выбранное направление. Этого «чего–то» достаточно. Рано или поздно оно поднимется и разрастется: пациент тронет его сердце, и психотерапевт молча попросит его о помощи. Он нашел своего психотерапевта. Он попросил Святого Духа прийти во взаимоотношения и исцелить их. Он принял Искупление для себя. 4. Нам было сказано, что посмотрел Господь на всё Им сотворенное и объявил, что это хорошо. Нет, он объявил, что оно совершенно, поскольку таково оно и было. А в силу того, что Его творения и вечны, и неизменны, то сотворенное Предвечным совершенно и сейчас. Однако невозможен ни совершенный психотерапевт, ни совершенный пациент. Тот и другой, должно быть, отрицали собственное совершенство, поскольку их нужда друг в друге предполагает ощущение недостатка. Отношения один на один не есть Единые отношения. Но они — средство возвращения; тот путь, который Бог избрал для возвращения Его Сына. В сей странный сон должна войти и странная коррекция, поскольку лишь она — призыв проснуться. А чем еще должна стать терапия? Проснись же и возрадуйся, ибо тебе простились твои грехи. Эту единственную весть любые двое должны нести друг другу. 5. Нечто благое должно явиться результатом каждой встречи пациента с психотерапевтом. И это благо сохраняется для них до того дня, когда они способны осознать, что лишь оно и было настоящим в их отношениях. В этот момент благое к ним вернется, благословленное Святым Духом как дар Творца и как знамение Его Любви. Ибо целительные отношения должны уподобиться взаимоотношениям Отца и Сына. Нет никаких иных, поскольку нет ничего иного. Психотерапевты этого мира не ждут подобного исхода и многие пациенты не приняли бы помощи от них в противном случае. Но ни один из психотерапевтов в действительности не устанавливает цели отношений, в которые он вовлечен. Его понимание начнется с признания этого и отсюда продолжится дальше. 6. В тот момент, когда психотерапевт забывает судить своего пациента, и происходит исцеление. Некоторые отношения не достигают подобной вехи, хотя и пациент, и психотерапевт способны изменить свои сны в процессе общения. Но это не один и тот же сон для них обоих и, следовательно, он не станет сном прощения, в котором оба пробудятся в один прекрасный день. Добро сохранено, действительно взлелеяно. Но сэкономлено немного времени. Новые сны утратят свою временную привлекательность и обратятся в сны, пронизанные страхом, который и есть содержание всех снов. Ведь ни один пациент не может принять больше, чем он способен получить, и ни один психиатр не в состоянии предложить более того, что он, по его мнению, имеет. Поэтому–то в нашем мире есть место всяким отношениям, и они принесут столько блага, сколько каждая сторона сможет принять и использовать. 7. Только с полным отказом от суждения приходит исцеление, ведь лишь тогда возможно понять, что в исцелении нет степеней трудности. Такое понимание необходимо исцеленному целителю. Он постигает, что пробудить его брата от одного сна не труднее, чем от другого. Ни один профессиональный психотерапевт не в состоянии постоянно удерживать в своем сознании такое понимание, предлагая его всем, кто к нему пришел. Некоторые в нашем мире подошли к этому довольно близко, но не приняли дар полностью для того, чтобы оставаться, позволяя их пониманию оставаться на земле, покуда не придет их время. Их вряд ли можно назвать профессиональными психотерапевтами. Они — Святые Божьи. Они — Спасители мирские. Их образ остается, поскольку таков их выбор. Они занимают место других образов и помогают видеть благие сны. 8. Как только профессиональный психотерапевт осознает, что разумы едины, ему под силу осознать и бессмысленность степеней трудности в исцелении. Но задолго до того, как он постигнет это во времени, он может приближаться к этому. Много святых мгновений способен он пережить на своем пути. Цель знаменует конец пути, а не его начало, и только достигается одна, как тут же тускло замаячила другая. Большинство профессиональных психотерапевтов всё еще находятся в самом начале самой начальной стадии их самого первого пути. И даже те, кто уже начал понимать, что нужно делать, всё еще противятся началу странствия. Но все законы исцеления могут стать их в одно мгновение. Странствие продолжительно лишь во сне. 9. У профессионального психотерапевта есть одно преимущество, которое при правильном использовании способно сэкономить много времени. Он выбрал путь, отмеченный великим соблазном неверно воспользоваться своей ролью. Если он избежит искушения принять на себя функцию, не данную ему, то он минует множество препятствий к покою довольно быстро. Чтобы понять отсутствие степеней трудности в исцелении, он должен также осознать свое равенство с пациентом. И здесь нет полумер. Либо они равны, либо нет. Попытка психотерапевта пойти на компромисс в этом аспекте по меньшей мере странна. Некоторые целители приравнивают отношения к собиранию тел, чтобы служить в их храме, и принимают это за исцеление. Многие пациенты также принимают подобную нелепую процедуру за спасение. Но в каждой встрече присутствует Тот, кто говорит: «Мой брат, сделай новый выбор». 10. Не забывай, что любая форма особости должна и будет защищаться. Не–защищающийся психотерапевт несет в себе силу Бога, а защищающийся потерял из поля зрения Источник своего спасения. Не видит он и не слышит. Как же тогда способен он учить? Он учит, потому что есть Господня Воля на то, чтобы он занял свое место в плане спасения. И потому что в Божьей Воле — помочь его пациенту соединиться с ним в том плане. И потому что его неспобность видеть и слышать никоим образом не ограничивает Святого Духа. Разве что во времени. Во времени может оказаться значительная задержка между предложением исцеления и его принятием. Это и есть завеса перед лицом Христа. Но это — не что иное, как иллюзия, поскольку времени не существует, а Воля Божья всегда была такою, как сейчас. III. Вопрос оплаты 1. За терапию никто платить не может, поскольку исцеление — от Бога, а Бог ничего не требует. Однако часть Его плана состоит в том, чтобы Святой Дух мог использовать всё в этом мире как помощь в исполнении плана. Даже самый продвинутый психотерапевт имеет земные нужды, покуда он здесь. Если он нуждается в деньгах, деньги будут ему предоставлены, но не как плата, а как помощь для лучшего исполнения плана. Деньги — не зло. Они — ничто. Но здесь никто не в состоянии прожить без иллюзий, ибо каждый должен еще содействовать тому, чтобы последняя иллюзия была принята всеми и везде. Ему принадлежит огромная роль в осуществлении этой единственной цели, ради которой он сюда пришел. Он остается здесь ради нее. И покуда он остается, всё, что ему необходимо, будет ему дано. 2. Только неисцеленный целитель будет пытаться исцелять за деньги и будет безуспешен в той мере, в какой он ценит их. И собственного исцеления он не найдет в таком процессе. Будут и те, с которых Дух Святой попросит плату ради Его цели. Будут и те, с которых он не спросит ничего. Не психотерапевт принимает подобные решения. Есть разница между ценой и платой. Дать деньги там, где предусмотрено Божьим планом, не стоит ничего. Зато изъятию их из того, чему они принадлежат по праву — неимоверная цена. Психотерапевт, поступающий подобным образом, теряет право называть себя целителем, ибо совсем не понимает исцеления. Он не способен его дать и, следовательно, сам лишен его. 3. Мирские психотерапевты полностью бесполезны в спасении мира. Они требуют, а посему не могут отдавать. Пациенты могут платить лишь за обмен иллюзий. Это действительно потребует оплаты, да и цена довольно высока. «Купленные» взаимоотношения не предлагают того единственного дара, посредством которого достигнуто исцеление. Прощение, единственный сон Святого Духа, не должно стоить ничего. В противном случае оно просто вновь распинает Божьего Сына. Разве же он прощен таким путем? Разве подобным образом закончится греховный сон? 4. Никто не должен вступать в борьбу за право жить. Оно обещано любому и гарантировано Богом. Следовательно, это право в равной мере разделяют и пациент, и психотерапевт. Если их отношениям предстоит стать святыми, всё, в чем нуждается один, дано ему другим, чего недостает одному, обеспечивает другой. Здесь отношения становятся святыми, ибо здесь оба исцелены. Психотерапевт отплатит пациенту благодарностью, и пациент ответит тем же. Это не стоит ничего ни тому, ни другому. Но благодарность причитается обоим за избавление из длительного заключения и от сомнений. Кто не был бы признателен за подобный дар? Но разве мыслимо его купить? 5. Как уже было сказано: тому, кто имеет, да будет дано. Поскольку лишь имея, он может отдавать. Когда же он дает, ему дается. Таков закон Господень, не мирской. И то же самое — с целителями Божьими. Они дают, ибо услышали Его Слово и поняли его. Всё, что им нужно, будет им дано. Однако они утратят это понимание, если забудут, что всё, что у них есть, идет от Бога. Если они верят, что им нужно что–либо от брата, то более не узнают его. Если же так они и поступают, свет гаснет даже на Небесах. Там, где Сын Божий обернется против самого себя, он сможет видеть только тьму. Он сам лишил себя света и не способен видеть. 6. Одно правило должно соблюдаться неукоснительно: нельзя отказывать кому бы то ни было по причине его неплатежеспособности. Никто и ни к кому не посылается случайно. Любые отношения имеют цель. Какой бы ни была их цель до появления в них святого Духа, они всегда — Его потенциальный храм: место отдохновения Христа и дом Самого Бога. Всяк приходящий в этот дом был туда послан. Может статься, он послан, чтобы дать деньги брату, нуждающемуся в них. Это — благословение обоим. Возможно он был послан, чтобы учить психотерапевта тому, как тот нуждается в прощении и как в сравнении с этим никчемны деньги. И снова это будет благословение обоим. Лишь в смысле стоимости один может иметь больше другого, но, разделяя, каждый обретает благословение, которое им ничего не стоит. 7. Такое отношение к оплате может показаться нецелесообразным, и в глазах мира таково оно и есть. Но всякая мирская мысль в действительности нецелесообразна. Как много приобретено в сражении за иллюзии? Как много приобретено с отказом от Отца? Да и возможно ли подобное? Конечно, нецелесообразно сражаться за ничто, пытаться сделать невозможное. Тогда остановись на время достаточное, чтобы подумать вот о чем: быть может ты искал спасения, не понимая, где его искать? Кто бы ни обратился к тебе за помощью, укажет тебе путь. Возможен ли лучший дар тебе? Способен ли ты одарить лучшим даром? 8. Целитель, врач, учитель, психотерапевт, исцели себя. Многие придут к тебе, неся дар исцеления, если таким станет твой выбор. Святой Дух никогда не ответит отказом на приглашение прийти и пребыть с тобою. Он предоставит множество возможностей для открытия двери к твоему спасению, ведь такова Его функция. Он также конкретно скажет, в чем заключается твоя функция в каждой ситуации в любое время. Тот, кого Он пошлет к тебе, к тебе придет, протягивая руку Его Другу. Позволь Христу в тебе приветствовать его, ведь тот же самый Христос и в нем. Откажешься его впустить — и ты отказываешь Христу в себе. Помни печальную историю мира и благую весть спасения. Помни Господень план восстановления счастья и покоя. И не забудь, что пути Господни весьма просты: Ты был затерян во тьме мирской, покуда не попросил о свете. Тогда–то и послал Господь к тебе Своего Сына с этим даром. Песнь молитвы 1. Молитва Предисловие 1. Молитва — это высший дар, коим при сотворении Господь благословил Своего Сына. Она была тогда тем, чем должна стать: единым Голосом, который разделяют творение и Творец; той песней благодарности, что Сын поет Отцу, и той признательностью, что возвращает Сыну его Отец. Гармонии, радостному согласию и Любви, вечно даримым ими друг другу, предела нет. В том — продолжение творения. Господь благодарит Свое продолжение в Сыне. А Сын благодарит за собственное сотворение в песне, им сотворенной во Имя своего Отца. Любовью, ими разделяемой, и станет всякая молитва в вечности, как только времени придет конец. Ведь так оно и было до того, как показалось, что явилось время. 2. Для тебя, оставшегося недолго во времени, молитва принимает ту форму, которая наилучшим образом отвечает твоим потребностям. Ведь и потребность у тебя всего одна. То, что Всевышний сотворил единым, должно признать свое единство, возрадоваться тому, что всё, казавшееся из–за иллюзий разделенным, едино навсегда в Господнем Разуме. Нынче молитва должна стать средством, при помощи которого Сын Божий оставит свои разрозненные цели и раздельные интересы и в радости святой обратится к истине союза своего с Отцом. 3. Оставь же сны, святой Господень Сын, восстань таким, каким Всевышний сотворил тебя, покончи с идолами и вспомни об Отце. Молитва нынче станет твоим благословением и поддержкой, когда ты открываешь Богу свое сердце в песне, взмывающей всё выше, покуда и высоты и низины не исчезнут. Вера в собственную цель будет расти и поддерживать тебя по мере восхождения по озаренной светом лестнице к просторам Рая и вратам покоя. Это и есть молитва; здесь и лежит спасение. Таков твой путь. Таков Господень дар тебе. I. Истинная молитвa 1. Молитва — это предложенный Святым Духом путь достичь Бога. Это не просто вопрос или мольба о чем–то. Молитва будет безуспешной, покуда не станет ясно: она ни о чем не просит. А как еще она служила бы своей цели? Нельзя молиться идолам, надеясь в то же время достигнуть Бога. Истинная молитва должна обходить капканы вымаливания чего–то. Лучше просить о получении того, что уже дано, и о приятии того, что уже есть. 2. Тебе советовали просить ответа у Святого Духа на каждую свою конкретную проблему; тебя заверяли в том, что если конкретный ответ необходим, то ты непременно его получишь. Но также было сказано, что существует всего одна проблема, а следовательно, и всего один ответ. В молитве это не противоречие. В мире необходимо принимать решения независимо от того, иллюзорны они или нет. От тебя нельзя требовать принятия ответов, выходящих за рамки того уровня потребностей, которые ты способен распознать. Следовательно, ни форма вопроса не имеет значения, ни то, как задан был вопрос. Форма ответа, если он идет от Бога, будет соответствовать твоей нужде, какой ты ее видишь. Это лишь эхо ответа Его Голоса. Реальное звучание всегда есть песня благодарения и Любви. 3. Тогда ты не способен просить об эхо. Лишь сама песня — дар. Ее сопровождают обертоны, призвуки и эхо, но все они вторичны. Ведь в истинной молитве ты слышишь только песню. Всё остальное — дополнение. Прежде всего ты искал Царства Небесного, и всё остальное конечно же было тебе дано. 4. Секрет истинной молитвы состоит в забвении всего, в чем, как тебе казалось, ты нуждался. Просить о чем–либо конкретном есть то же самое, что видеть грех, а затем его прощать. В молитве ты не придаешь значения своим конкретным нуждам, какими они представляются тебе, и отдаешь их в Божьи руки. Там они станут твоим даром Богу, сказав Ему о том, что нет у тебя иных Богов «перед лицем Его» и никакой иной Любви, кроме Его. Каким тогда окажется Его ответ, если не твоим воспоминанием о Нем? Разве тому заменой стал бы частичный совет по поводу проблемы, продлившейся всего одно мгновенье? Божий ответ — для вечности. Но в нем содержатся все малые ответы. 5. Молитва — отход в сторону, отпуск всего, тихое время любви и слушания. Ее не нужно путать с мольбой о чем–либо, ибо она есть путь воспоминания о твоей святости. Зачем же святости молить, когда она имеет право на всё, что может предложить любовь? Это к Любви ты обращаешься в молитве. Молитва — это подношение; отказ от самого себя ради единобытия с Любовью. И не о чем просить, ибо не остается ничего, чего бы стоило желать. А это «ничего»становится Господним алтарем. И исчезает в Нем. 6. Подобный уровень молитвы доступен еще не всем. Тем, кто еще не достиг его, необходима твоя помощь, поскольку их прощение пока не обусловлено приятием. Помощь в молитве вовсе не означает, что некто стал посредником между тобой и Богом. Но эта помощь означает, что некто стоит подле тебя и помогает тебе возвыситься до Него. Тот, кто осознал Господню благодать, молится без страха. А тот, кто молится без страха, не может не достичь Его. Поэтому он может достичь и Его Сына, где бы тот ни был, какую бы, казалось, форму ни принимал. 7. Моление Христу в ком бы то ни было есть истинная молитва, поскольку она — дар благодарности Его Отцу. Просить Христа быть им самим — не мольба. То — песнь благодарения за твою суть. В этом вся сила молитвы. Она не просит ничего и получает всё. Эту молитву можно разделять, поскольку она получает ответ для всех. Молиться с тем, кто знает, что это истина, значит получить ответ. Возможно, конкретная форма решения конкретной проблемы придет к одному из вас, к кому — неважно. Возможно, она явится к обоим, если вы истинно в созвучии друг с другом. Она придет, ибо вы осознали, что Христос — в вас обоих. В том и заключена ее единственная истина. II. Лестница молитвы 1. Нет у молитвы ни начала, ни конца. Она — часть жизни. Однако она меняется по форме и с постижением растет, покуда не достигнет своего бесформенного состояния и не сольется в полном общении с Богом. В своей форме просьбы ей вовсе не нужно обращаться к Богу или даже подразумевать веру в Него. На этом уровне молитва — просто желание, продиктованное ощущением недостаточности, нехватки. 2. Подобные формы молитвы или же просьбы–из–нужды всегда предполагают ощущение слабости, чувство несоответствия; так не молился бы Божий Сын, зная, Кто он такой. Следовательно, никто из тех, кто знает свое Тождество, не может пользоваться в подобной форме. Но так же верно и то, что сомневающимся в своем Тождестве не избежать молитвы в этой форме. Молитва нескончаема, как сама жизнь. Каждый молится беспрерывно. Проси, и ты получишь, поскольку ты определил, чего желаешь. 3. Возможно также достичь высшую форму просьб–из–нужды, поскольку в этом мире молитве свойственная коррекция, а посему она должна включать в себя уровни постижения. Просьба в ней адресована Богу с искренней верой, хотя еще и без достаточного понимания. Неясное и, как правило, неустойчивое чувство собственного тождества в общем достигнуто, но часто затуманивается глубоко укорененным ощущением греховности. На этом уровне возможно продолжать просить о вещах сего мира в различной форме, но можно также просить и о таких дарах, как доброта и честность, и в особенности — о прощении многих источников вины, которые неизбежно лежат в основе любой молитвы–из–нужды. Ведь без вины нет недостаточности. Безгрешные нужды не знают. 4. На этом же уровне приходит и любопытное терминологическое противоречие, известное как «моление о врагах». Противоречие заключено не в самих словах, а скорее в том, как они обычно интерпретируются. Покуда ты веришь, что у тебя есть враги, ты ограничил молитву законами этого мира и теми же узкими рамками ограничил свою способность получать и принимать. Но если у тебя есть враги, то есть и великая нужда в молитве. Что означает эта фраза? Молись за себя, молись, чтобы не сделать узником Христа, тем самым утратив осознание собственного Тождества. Не становись предателем кому–то, иначе станешь им по отношению к себе. 5. Враг — это символ Христа, заточенного в неволю. Но кто Он, если не ты сам? Молитва за врагов становится таким путем молитвой о твоей собственной свободе. Теперь в ней нет противоречия. Она становится утверждением единства Христа и признанием Его безгрешия. Теперь, признав Сына Божьего таким, каким он сотворен, молитва стала святой. 6. Чрезвычайно важно постоянно помнить, что молитва на любом уровне — всегда о тебе самом. Соединяясь с кем–либо в молитве, ты делаешь его частью себя. Враг — это ты, и враг — Христос. Прежде чем стать святой, молитва становится выбором. Но ты не выбираешь за кого–либо другого. Всё, что ты можешь, это сделать свой собственный выбор. Искренне молись за своих врагов, ибо в этом — твое собственное спасение. Прости им свои грехи и будешь воистину прощен. 7. Молитва — это лестница, устремившаяся к Небесам. Там, наверху, ее преображение подобно твоему, ибо молитва — часть тебя. Всё что ни есть земное осталось позади и полностью забыто. Нет просьб, поскольку нет ни в чем нужды. Отождествление с Христом полностью признано как вечное, вне искажений и изменений. Свет уже не мерцает, он больше не померкнет никогда. Теперь, в отсутствии любого рода нужд, в убранстве чистой безгреховности — дара Всевышнего тебе, Его возлюбленному Сыну, молитва снова может стать тем, чем ей предназначалось быть. Ибо теперь она взмывает песней благодарения Творцу, песней без слов, без мыслей, без пустых желаний и без нужды в чем бы то ни было. Так она простирается, как ей и надлежало. И за такое подношение Сам Бог благодарит. 8. Бог — цель любой молитвы, что делает ее вневременной, а не конечной. Но у нее нет и начала, поскольку цель ее не изменилась. Молитва в своих ранних формах есть просто иллюзия, поскольку, чтобы кому–то прийти туда, откуда он никогда не уходил, не нужно лестницы. Но молитва остается частью прощения, покуда прощение, само по себе иллюзия, не достигнуто. Молитва связана с учебой, покуда цель учебы не завершена. Тогда всё вместе преображается и незапятнанным возвращается в Господень Разум. Поскольку подобное состояние вне постижения, его не описать. Важно, однако, осознать необходимость этих фаз для достижения подобного состояния, если покою суждено восстановиться в Божьем Сыне, ныне живущем с иллюзией смерти и в страхе перед Богом. III. Моление о других 1. Уже было сказано, что молитва — всегда о самом себе, и это правда. Зачем тогда молиться за других? А если это необходимо, то как это делать? Моление за других, правильно понятое, становится средством, дающим тебе возможность снять с брата проекции собственной вины и наделить тебя способностью признать, что вовсе не он — виновник твоих страданий. Губительную мысль о том, что он и есть твой враг, твой злонамеренный двойник, твое возмездие, нужно оставить прежде, чем ты найдешь спасение от вины. Средство для этого — молитва с ее восходящими целями и силой, которая растет, покуда не достигнет Бога. 2. Ранние формы молитвы, у самого подножия лестницы, не свободны от зависти и злобы. Они взывают к мщению, а не к любви. Они исходят от того, кто не осознает, что в этих формах — призыв к смерти, из страха произносимый теми, кто дорожит виной. Они взывают к мстительному богу и, как им кажется, тот отвечает им. Нельзя просить об аде для другого, не угодив в ад самому. Лишь пребывающие в аду могут просить об аде. Ведь те, что прощены и приняли свое прощение, не сотворят такой молитвы. 3. Тогда учебной целью на этих уровнях должно стать понимание, что молитва принесет ответ только в той форме, в которой сотворена сама молитва. Этого достаточно. Отсюда легче сделать шаг к следующим уровням. Дальнейшее восхождение начинается с признания: «То, что я попросил для брата, — не то, чего желал бы я себе. И так я превратил его в своего врага». Совершенно очевидно, что этой вехи не достичь тем, кто не видит ценности или же преимуществ для себя в освобождении других. Эта задержка способна оказаться довольно продолжительной, ибо в подобном воззрении можно усмотреть скорее опасность, нежели милосердие. В глазах виновных наличие врагов кажется реальным преимуществом, и с этой воображаемой выгодой надо расстаться, чтобы освободить своих врагов. 4. От вины следует отказаться, а не скрывать ее. Это не безболезненный процесс, и за мелькнувшим милосердием такого шага может последовать глубокое отступление к страхе. Любые формы защиты, диктуемые страхом, пугают сами по себе, а узнанные, они приносят с собою страх. Но что за выгода для узника в иллюзии побега? Его реальное избавление от вины лежит лишь в осознании того, что вина ушла. Но как о том узнать, пока он прячет ее в ком–то другом, не видя, что она есть его собственная вина? Боязнь побега затрудняет приветствие свободы, а обращение врага в тюремщика, кажется, обеспечивает безопасность. Как же освободить его, не испытав безумного страха за себя? Ты превратил его в свое спасение, в свое избавленье от вины. Твоя заинтересованность в подобном избавленьи глубока, и страх освобождения от нее силен. 5. На миг замри, подумай о том, что ты сделал. И не забудь: ты тот, кто это сделал, а следовательно тот, кто может разрешить всему уйти. Протяни руку. Сей враг пришел тебя благословить. Прими его благословение и ощути, как встрепенулось твое сердце и страх исчез. Не льни ни к страху, ни к врагу. Ведь враг твой есть Сын Божий вместе с тобой. Он не тюремщик, а Христов посланец. Будь же ему посланником Христа, чтобы и в нем увидеть такового. 6. Нелегко осознать, что молитвы о вещах, о положении, о человеческой любви, о внешних «дарах» любого рода всегда имеют целью создать тюремщиков, укрыться от вины. Все эти вещи используются с целью подмены Бога и, следовательно, искажают цель молитвы. Желание их и есть молитва. Здесь нет нужды в подробностях. Цель Бог — растворена в разного рода мелких целях, и молитва становится просьбой о врагах. Сила молитвы со всею очевидностью распознается даже в этом. Желающий иметь врага его найдет. Но также неизбежно утратит он единственную истинную цель, которая ему дана. Подумай о цене и правильно пойми ее. Бог есть цена за все другие цели. IV. Моление с другими 1. Покуда не придет черед второго уровня, никто не соучаствует в молитве. До этого момента все молятся о разном. Но едва появляются сомнения в необходимости видеть в другом врага, едва распознана, пусть на мгновенье, причина такой необходимости, становится возможным объединение в молитве. Враги не разделяют цели. Именно так поддерживается их враждебность. Раздельные желания — их арсенал, их крепость в ненависти. Ключ к возвышению в молитве лежит в простой концепции измененного мышления: «Мы идем вместе, ты и я». 2. Теперь становится возможным помочь в молитве и, таким образом, достичь самого себя. С этим шагом начинает ускоряться подъем, но еще множество уроков предстоит постичь. Путь открыт и надежда оправдана. Однако, скорее всего, даже соединенные в молитве сначала просят не о той цели, к которой воистину устремлена реальная молитва. Даже и вместе вы можете просить о земных вещах и, таким образом, создать иллюзию разделяемой цели. Вы можете просить о чем–либо конкретном, не понимая, что просите о следствиях причины, которой нет. Подобное недостижимо. Ибо никто не получает только следствия, прося их у причины, к ним не имеющей какого–либо отношения. 3. Тогда и соучастия недостаточно, если молящиеся вместе прежде всего не спросят, в чем Воля Божья. Только от этой Причины способен прийти ответ, включающий в себя все специфичные решения, в котором все разъединенные желания объединены в одно. Молитва о конкретном всегда есть просьба о повторении прошлого одним или другим путем. Всё доставлявшее когда–то радость, или казавшееся таковым, и всё принадлежавшее кому–то, что, судя по всему, он так любил, всё это иллюзии из прошлого. Цель молитвы — высвободить настоящее из цепей прошлых иллюзий, позволить ему стать свободно выбранным средством исправления любого прошлого ошибочного выбора. То, что молитва может предложить теперь, настолько превосходит всё, о чем ты ранее просил, что просто жаль довольствоваться малым. 4. Молясь, ты выбираешь каждый раз новорожденный шанс. Задушишь ли ты его, оставишь ли заточенным в древних тюрьмах, когда явился он, чтобы помочь тебе освободиться разом от всех цепей? Не ограничивай же своих просьб. Молитва может принести покой Господень. Что еще, ограниченное временем, может дать больше этого в малом пространстве, которое просуществует, покуда не обратится в прах? V. Лестница кончается 1. Молитва — путь к истинному смирению. Здесь снова она медленно восходит вверх и разрастается в любви, и в святости, и в силе. Позволь ей оторваться от земли — начала ее подъема к Богу, и истинное смирение наконец облагодетельствует разум, считавший себя и одиноким, и противостоящим миру. Смирение несет покой: в нем нет твоих амбиций стать властителем Вселенной или судить обо всех вещах согласно своему сценарию для них. Малым богам смирение отказывает безо всякого негодования, а лишь в признании их бесполезности. 2. Иллюзии и смирение устремлены к настолько различным целям, что ни сосуществование их немыслимо, ни место, где стала бы возможной их встреча. Оттуда, куда пришло одно, ушли другие… У воистину смиренных нет кроме Бога никаких иных целей, поскольку идолы им не нужны, а защита уже не служит цели. Враги теперь полностью бесполезны, ибо смирение ничему не противостоит… Оно не прячется стыдливо, поскольку довольно тем, что оно есть, зная, что творение есть Божья Воля. Бескорыстие смирения и есть то «Я», которого оно ищет в каждой встрече, и в коем радостно соединяется с каждым Божьим Сыном, в нем узнавая разделяемую с ним чистоту. 3. Теперь молитва поднялась над миром вещей и тел, и всякого рода богов и, наконец, ты отдыхаешь в святости. Смирение пришло, чтобы учить тебя пониманию твоей славы как Сына Божьего и пониманию высокомерия греха. Сон заслонял от тебя лик Христа. Теперь можно узреть Его безгрешие. Высоко взмыла лестница. Ты подошел почти к Царству Небесному. Осталось постичь совсем немного, прежде чем завершится странствие. И каждому пришедшему с тобой молиться ты можешь теперь сказать: «Я не способен идти без тебя, ибо ты — часть меня». Таков каждый в истине. Теперь ты можешь молиться лишь о том, что воистину разделяешь с ним. Ибо теперь ты понял, что он тебя не покидал, а ты, казавшийся себе столь одиноким, с ним един. 4. На этом лестница кончается, поскольку в обучении нет нужды. Стоишь ты ныне перед вратами Рая, и брат стоит подле тебя. Необозримы и недвижны раскинувшиеся просторы, ведь это место обозначено для твоего прихода, оно ждало тебя давно. Здесь время прекратится навсегда. У этих врат с тобой соединится сама вечность. Молитва стала тем, чем ей предназначалось быть, ведь ты признал в себе Христа. |