Цвайгерт К., Кётц X. Введение в сравнительное правоведение в сфере частного права. Том 1. Цвайгерт К., Кётц X. Введение в сравнительное правоведение в сфе. Предисловие к русскому изданию
 Скачать 3.46 Mb.
|
|
§ 13. Австрийское гражданское уложение (АГУ) Литература EBERT, Gesetzgebung und Rechtswissenschaft. Ein Beitrag zur Zeit des spaten Naturrechts in Цsterreich, SavZ/Germ. 85 (1968) 104. ARMIN EHRENZWEIG, System des цsterreichischen allgemeinen Privatrechts I 1 (2nd edn., 1951) 17 ff. —/Gschnitzer, Kommentar zum Allgemeinen Bьrgerlichen Gesetzbuch I, 1 (2nd edn., 1964). VON HARRASOWSKY, Der Codex Theresianus und seine Umarbeitungen I (1883). KLANG, «Der oberste Gerichtshot und die Entwicklung des bьrgerlichen Rechts», in: Festschrift zur Hundertjahrfeier des цsrerreichischen Obersten Gerichtshofes (1950) 80. —/Gschnitzer, Kommentar zum Allgemeinen Bьrgerlichen Gesetzbuch I, 1 (2nd end., 1964). FRANZ KLEIN, «Die Lebenskraft des Allgeneinen Bьrgerlichen Gesetzbuches», in: Festschrift zur Jahrhundertfeier des Allgemeinen Bьrgerlichen Gesetzbuches I (1911) I. KLEIN-BRUCKSCHWAIGER, «150 Jahre цsterreichisches ABGB», JZ 1963, 739. KORKISCH, «Die Entestehung des цsterreichischen Allgemeinen Bьrgerlichen Gesetzbuches», RabelsZ 18 (1953) 263. ! ! 242 VON MAYR, «Das Bьrgerliche zur Jahrhundertfeier. Einst und jetzt, in: Festschrift zur Jahrhundertfeier des Allgemeinen Bьrgerlichen Gesetzbuches I (1911) 379. OGRIS, Der Entwicklungsgang der цsterreichischen Privatrechts-wissen-schaft im 19. Jahrhundert (1968). PFAFF/HOFMANN, Excurse ьber цsterrechisches allegeneines bьrgerliches Recht I (2nd edn., 1878). VON SCHEY, цsterreichische Allgemeine Bьrgerliche Gesetsbuch, Vortrag aus Anlass der Jahrhundertfeier (1911). STEINWENTER, «Der Einflunb des rцmischen Rechts auf die Kodifikation des bь- rgerlichen Rechts in Цsterreich», in: L'Europa e il diritto romano, Studi in memoria di Paolo Koschaker I (1954) 403. TJNGER, System des цsterreichischen Privatrechts I (5th edn., 1892). WEISS, «Hundertvierzig Jahre Allgemeines Bьrgerliches Gesetzbuch», JBL. 1951, 249. WELLSPACHER, «Das Naturrecht und das ABGB», in Festschrift zur Jahrhundertfeier des Allgemeinen Bьrgerlichen Gesetzbuches I (1911) 173. VON ZEILLER, Commentar ьber das Allgemeine Bьrgerliche Gesetzbuch fьr die gesammten deutschen Erblдnder der oesterreichischen Monarchie I-VI (1811-13). К крупным европейским кодексам конца XVIII — начала XIX века принадлежит наряду с Прусским земским правом и ФГК также Австрий- ское гражданское уложение 1911 года. Этот кодекс также проникнут иде- ями эпохи Просвещения. И среди них позднее подвергнутая резкой кри- тике убежденность в том, что обычное право, во многом громоздкое и устаревшее, раздробленное и непонятное, могло бы быть заменено все- объемлющим кодексом, освященным авторитетом государственной вла- сти, логичным, продуманным и имеющим ясную структуру. В ряду этих трех великих кодексов, основанных на принципах есте- ственного права, АГУ занимает благодаря своей специфике особое ме- сто. Работа по его подготовке началась еще в середине XVIII века. Именно в этот период императрица Мария-Терезия предпринимает попытки провести коренную реформу по управлению Австрией, чтобы объеди- нить все наследственные владения в государство современного типа. Значительным препятствием на этом пути были многообразие и запу- ! ! 243 танность права различных частей австрийской монархии. В 1753 году императрица поручила разработку ГК специальной комиссии. При этом было указано, что «комиссии следует при создании кодекса ограничиться лишь част- ным правом, не затрагивать по возможности действующее право, а право провин- ций, насколько позволяют условия, согласовать друг с другом и при этом привлекать обычное право и лучших толкователей его, равно как и право других государств, и при этом постоянно обращаться к общим принципам права разума для внесения необходимых исправлений и дополнений» (цит. по Zeller, ааО, I, S. 7 ff.). Это указание императрицы ясно показывает, что сфера действия планируемого кодекса, в отличие от прусского земельного права, ограни- чивается общим гражданским правом, оставляя при этом в стороне осо- бые права определенных групп или сословий, равно как все государ- ственное, церковное, ленное, полицейское и уголовное право. Кроме того, стало очевидным, что источником будущего кодекса станут право отдельных территорий, общее римское право (в форме пандектов) и, наконец, «всеобщие принципы права разума». В 1766 году комиссия разработала проект, названный кодексом Тере- зии (Codex Theresianus). Он был представлен на рассмотрение Госсовету Австрии, который его раскритиковал. Кодекс нашли слишком громозд- ким и похожим на учебник. Был сделан вывод, что новый кодекс требует знания римского права, так как чрезмерно на него опирается. Импера- трица присоединилась к мнению своего совета и распорядилась в 1772 году переработать проект на следующих принципах: 1. Закон не следует путать с учебником. Все, что чуждо языку зако- нодателя, а произносится с университетской кафедры: определе- ния, классификация и тому подобное, — необходимо из кодекса устранить. 2. Все следует сделать максимально кратким, но без ущерба для ясно- сти... и все особые случаи исключить или сделать возможным их регулирование с помощью общих принципов. 3. Следует тщательно избегать любых двусмысленностей и неясностей. Но и в том, что касается ясности, следует соблюдать меру и не ис- пользовать ее как предлог для ненужных повторений и объяс- нений в тех случаях, когда разумный человек и без них сможет во всем разобраться. 4. Законы же не следует привязывать к римскому праву. Их основой всегда должны служить принципы естественной справедливости. ! ! 244 Подобную критику слишком большого объема закона высказал также Фридрих II при представлении ему проекта Прусского земского права: «Этот закон слишком объемист. А законы должны быть краткими и не пространными». Но лишь в Австрии авторы закона прислушались к кри- тике. Так, раздел о личных правах, первым подвергшийся критике, был сокращен с 1500 параграфов до 300 и в 1787 году был введен в действие императором Иосифом II под названием «Кодекс Иосифа». Работа по переработке других частей кодекса Те-резии была продолжена уже при Леопольде II. Он созвал в 1790 году новую комиссию под председатель- ством Мартини, который слыл известным преподавателем естественного права в Венском университете и одновременно был руководителем импе- раторской юридической службы. Мартини представил в 1796 году свой проект общегражданского кодекса, который полностью порывал с кодек- сом Терезии и римским правом и впервые в значительной мере опирался на учение и принципы рационализма. Проект Мартини был представлен на рассмотрение территориальной администрации страны и в 1801 году был передан с замечаниями дои окончательной доработки новой комис- сии. Ведущим в этой комиссии был Франц фон Целлер. Его следует рас- сматривать наряду с Мартини в качестве самостоятельного автора ав- стрийского кодекса. Целлер был сторонником естественного права, кото- рое он, ученик и последователь Мартини, преподавал также в Венском университете. Но под влиянием теории познания он отошел от анемич- ного и доктринерского схематизма теорий естественного права и стремил- ся достичь разумного компромисса между требованиями естественного права и австрийской реальностью. В 1808 году комиссия представила окончательный вариант императору Францу I. В обосновании, подготовленном Целлером, говорится: «Закон осно- ван на всеобщих и вечных принципах разума и справедливости... Поэто- му большинство норм гражданских кодексов цивилизованных народов совпадают. И становится понятным, почему для европейских государств старое римское право столь долго служило основньм источником реше- ния спорных вопросов. Но сейчас пришло время, когда каждому госу- дарству требуются его собственные законы, соответствующие его осо- бым условиям... Климат, пища, торговля, традиционные формы общения, прямодушие и скрытность характера жителей — все это оказывает бес- спорное ! ! 245 влияние на нормы, регулирующие правовую форму и различные виды пра- вовых сделок, завещания, договоры, гарантии и права на возмещение ущерба» (цит. по Pfaff - Hoffmann, ааО, S. 62 ff.). Целлер, будучи сторонником философии Просвещения, также видел в разуме основной источник всего права. Но в то же время он обладал трезвым и практичным умом, и это помогло ему уберечь закон от слиш- ком теоретических и далеких от жизни постулатов естественно-правовой доктрины. Таким образом, естественное право послужило авторам ко- декса маяком в безбрежном хаосе по большей части устаревшего обыч- ного права отдельных провинций. Оно повлияло также на структуру и формулировки закона, а в ряде мест придало ему даже типичный для естественного права программный характер (§7 и 12 АГУ). Но, с другой стороны, закону чуждо далекое от действительности доктринерство. И в нем были закреплены многие институты обычного и провинциального права, которые отвечали духу времени и которые, по мнению авторов кодекса, разумно было сохранить. И, подобно французскому ГК, Ав- стрийское уложение 1811 года удачно сочетало потребность этой эпохи в критическом рационализме со здравым смыслом традиционных ценно- стей. II Гражданское уложение, проникнутое идеями эпохи Просвещения о равенстве, об освобождении личности от опеки государства, об эконо- мической свободе, пришло в противоречие с социальной структурой ав- стрийского общества того времени сразу же после вступления в силу в 1811 году. Правда, §16 АГУ гласил, что «каждый человек, являясь суще- ством, наделенным разумом, обладает правами с момента рождения и по- тому его следует рассматривать как личность». Однако в то время боль- шинство сельского населения Австрийской империи находилось факти- чески в положении, которое мало чем отличалось от крепостной зави- симости. Соответственно §1446 АГУ постановлял, что «права и обязанности... между помещиком и проживающими на его земле крестьянами... опреде- ляются в соответствии с нормами основного закона данной провинции и политическими пред- ! ! 246 писаниями». И хотя основополагающей целью АГУ является создание стимулов для буржуазных правоотношений, в нем не затрагиваются многочисленные феодальные и сословные права и привилегии, которые регулируются «политическими предписаниями» в том, что касается «охо- ты, лесов, торговли, слуг или отношений между, помещиками и их кре- стьянами». Правда, сформулированный в прогрессивном духе §7 АГУ предоставлял судьям право при определенных условиях заполнять пробе- лы в законе, опираясь при этом на естественное право. Но одновремен- но имперская администрация в первые десятилетия после вступления кодекса в силу регулировала различные маловажные вопросы самосто- ятельно, путем издания дворцовых декретов, как будто в Австрии суще- ствовало нечто подобное решениям Комиссии по законодательству прус- ского права или постановлению председателя суда, характерные для пра- ва переходного периода Франции. По своему духу АГУ опередило со- стояние умов правящей верхушки и социальные условия авторитарной и абсолютистской Австрии. И это позволило Францу Клейну с полным правом сказать, что для того времени австрийский кодекс являлся «са- мым настоящим анахронизмом» (ааО, S. 17). Поворотным пунктом является революционный 1848 год. Его един- ственным правовым последствием стала отмена крепостной зависимости. Но новые идеи, связанные со свободой печати, экономической свободой, политическим участием буржуазии в управлении государством, получали все большее распространение в широких слоях населения. В период по- слереволюционной реставрации в ряде случаев профессивные завоева- ния были потеряны. Так, на основе имперских законов, издаваемых во исполнение конкордата 1855 года, браки католиков стали заключаться по каноническому праву, хотя ранее этот вопрос регулировался АГУ. Их се- мейно-брачные проблемы решались отныне церковными судами. Школь- ное образование было также поставлено под контроль церкви. Спустя 12 лет австрийские либералы завоевали большинство в парламенте, подоб- но тому как в 1867 году в Германии после конституционной реформы немецкие либералы победили на выборах в рейхстаг. В результате кон- кордат был отменен, браки стали фажданскими, равно как и споры меж- ду супругами стали рассматриваться фажданскими судами. Образование также было отделено от церкви. И по мере того как постепенно меня- лись афарные отношения, усиливалась ин- ! ! 247 дустриализация, страна становилась все более открытой для междуна- родной торговли и новых форм капиталистического хозяйствования, АГУ благодаря закрепленным в нем принципам свободы индивида начинает в 1870-1880 годах все больше отвечать реалиям социальной и экономиче- ской жизни Австрии (см. Klein, aaO, S. 16 ff.). Аналогичным образом развивалась и австрийская юриспруденция. После вступления в силу АГУ австрийская правовая наука повторила путь, пройденный Пруссией после принятия ее кодекса в 1794 году и Францией после 1804 года. В Австрии также первоначально господство- вала школа толкования права, чьи научные горизонты не простирались дальше буквы закона. Представители этой школы не видели смысла в проведении историко-правовых и сравнительно-правовых исследований и не чувствовали к ним вкуса. И здесь положение изменилось после 1848 года. Австрия вновь установила контакты с германской наукой. В обла- сти прав это означало контакты с исторической школой права и вырос- шей из нее пандектистикой. Инициатором этого «открытия Германии» был Джозеф Ингер, профессор Венского университета с 1855 года. Он выступил с резкой критикой «буквоедства» школы толкования, про- тив ее «чисто внешнего манипулирования правом», ее «логической за- остренности на мелочах». Кажется, что эти слова принадлежат Савиньи, а не Унге-ру, который призывает отказаться от методов школы толкования в пользу «историко- философских методов», суть которых состоит в том, чтобы «с помощью скрупулезного изучения прошлого научиться понимать настоящее в его характерных проявлениях». И далее Унгер подчеркивает, что «только методы «исторической школы», в том виде, как она была основана Са- виньи и Пухтой... могут оздоровить австрийскую правовую науку». По- этому он настойчиво требует от своих коллег по профессии «направить плодоносный поток немецкой науки в девственную ниву австрийской юриспруденции» (Unger, aaO, S. III-V, 640 ff; Ogris, aaO, S. 11 ff.). Сам Унгер своими работами во многом способствовал установлению тесных связей между австрийской юриспруденцией и германской пан- дектистикой. Он написал оставшуюся незаконченной работу «Система австрийского гражданского права» (1856), в которой дал исчерпываю- щий анализ германской литературы по пандектному праву. Работа посвя- ! ! 248 щена Общей части гражданского права, которую автор исследовал детально и с особой любовью. По его мнению (см. Unger, aaO, S. 641), без нее любой юрист будет чувствовать себя в области права, «как лоц- ман без компаса». Но он и его ученики вынуждены были строить здание пандектисти-ки на естественно-правовом фундаменте, что, понятно, не обошлось без насилия (примеры см. Ogris, aaO, S. 16 ff.). Особенно мало внимания Унгер уделил естественно-правовым прин- ципам, закрепленным в различных статьях АГУ. В §7, согласно которому судья при толковании должен опираться на эти принципы, он не усмат- ривал ничего иного, «кроме желания авторов удовлетворить свою по- требность в чистом теоретизировании». А §16 и 17, согласно которым человек рассматривался как носитель врожденных естественных прав и потому изначально наделялся правосубъектностью, он находил «в себе и для себя совершенно бессмысленными и лишенными практического зна- чения» (aaO, S. 71). После Унгера австрийская и германская доктрины находятся в постоянном и тесном взаимодействии. Его «Система» имела столь же сильное влияние на австрийскую правовую науку, что и «Руко- водство» Цахариэса на французскую (aaO, S. 112 ff). С тех пор все ав- стрийские учебники.гражданского права в противоположность АГУ, ма- териал которого ими берется за основу, имеют детально разработанную общую часть, и в ней по традиции германской пандектисти-ки дается общее учение об источниках, равно как и о лицах, вещах и правовых сделках. III Композиционно и технически АГУ яснее, понятнее и «современнее», чем прусское земское право, «искусственную архитектонику» которого Целлер не желал признавать. По его мнению, изучить ее было бы не под силу даже самому прилежному и старательному ученому-юристу (цит. по Pfaff -Hoffmann, aaO, S. 48). В отличие от простоты формулировок французского ГК, многие нор- мы Австрийского уложения носят отечески-нравоучительный характер. При этом они представляют собой мотивировку или теоретическое поло- жение. И хотя при ближайшем рассмотрении они могут показаться из- лишними, но ! ! 249 помогают лучшему пониманию текста и облегчают его восприятие (см. Mayer, aaO, S. 385 ff.). В §14 перечислены подразделы АГУ, о кото- рых следовало бы получить представление уже в оглавлении. Кодекс пестрит бесчисленными нормами, в которых читателю сообщается, что тот или иной вопрос регулируется в другом месте закона (например, § 450, 603 АГУ). Богат закон и на определения, которые лишены юридиче- ского содержания, но носят разъяснительно-поучительный характер. Так, в § 44 АГУ объясняется, что согласие на брак — «это выраженное законным образом волеизъявление двух лиц различных полов жить в не- разрывном союзе, плодить детей, воспитывать их и оказывать друг другу взаимную поддержку». Вообще формулировки закона зачастую слишком обстоятельны. И хотя они редко достигают изнуряющего многословия Прусского земского права (однако и здесь можно натолкнуться почти на забавную казуистику в § 487-503, 556-683), но явно уступает в гладкости изложения германскому кодексу, появившемуся на 85 лет позднее. Для сравнения можно привести формулировки обоих уложений о по- молвке. § 45 АГУ гласит: «Помолвка или предварительное обещание же- ниться, независимо от обстоятельств или условий, при которых оно было дано или получено, не влечет за собой каких-либо юридически связыва- ющих обязательств как в отношении заключения брака, так и в отноше- нии выполнения того, о чем была достигнута договоренность на случай отказа от заключения брака». А вот текст § 1297 ГГУ на ту же тему: «На основании помолвки нель- зя требовать заключения брака. Угроза наказания в случае, если брак не состоится, является ничтожной». Примечательно, что АГУ содержит всего 1502 параграфа и значи- тельно короче ФГК и ГГУ. Эта краткость, к достижению которой стре- мились авторы АГУ, была достигнута ценой допущения множества пробелов в тексте. В свою очередь, это поставило австрийскую судеб- ную практику перед решением трудных задач. Так, личные права и обя- занности супругов регулируются в четырех параграфах и в очень общем плане (§ 89-92 АГУ). Нормы о вещном обременении и маклерских дого- ворах вообще отсутствуют. А регулирование трудовых соглашений и до- говоров подряда, которое содержалось в первоначальной редакции Уло- жения, ограничивается лишь самыми общими положениями. ! ! 250 Пробельность кодекса и его многочисленные недостатки, которые становятся осо- бенно очевидными при сравнении с ГТУ, привели к тому, что австрийское прави- тельство создало в 1904 году по предложению Унгера Комиссию по пересмотру АГУ. Многолетняя работа комиссии и ее преемников завершилась в 1914-1916 годах изданием трех частичных дополнений к АГУ, из которых третье вносит наи- более существенные изменения в текст. Благодаря ему 180 норм получили новую редакцию, были дополнены или изъяты из текста. Эти изменения носят отпечаток сильного влияния ГГУ, касаются всех областей права, регулируемых АГУ, и особенно общих норм договорного права, договоров по найму жилых помещений, аренды, тру- довых соглашений, договоров подряда. Эти частичные дополнения часто подверга- лись критике. Но, по мнению Эренцвайга, они оказались в целом вполне пригодными: «Законы год от года становятся лучше. От прикосновения волшебной палочки прак- тики недостатки исчезают» (ааО, S. 35). По структуре АГУ опирается на систему институций Гая: вслед за ко- ротким вступлением следуют три части, касающиеся правового положе- ния личности, вещного права и положений, общих для личных прав и вещного права. Во введении содержатся общие нормы о вступлении в силу, сфере действия, обратной силе и толковании закона. Примечательно, что уже в § 7, более прогрессивном по сравнению с Прусским земским правом, су- дье даются указания о восполнении пробелов в законе. Согласно этим указаниям, судья обязан, если ни буква, ни дух закона не дают искомого решения проблемы, обратиться к сходным случаям, в которых закон дает определенные решения, а также к принципам других законов, родствен- ных данному. Если и в этом случае остаются сомнения, то судье необхо- димо, «тщательно взвесив все обстоятельства, решать проблему на осно- ве принципов естественного права». На практике эта норма не играла большой роли, так как суды старались не выпячивать свою правотворче- скую деятельность и предпочитали скрывать это за дымовой завесой толкования норм обычного права (см. Klang, ааО, S. 84 ff.). Первая часть АГУ «О правовом положении личности» содержит в своем основном первом подразделе довольно пеструю смесь норм о «пра- вах, которые касаются личных качеств или отношений», о правоспособ- ности, об охране прав слабоумных, о статусе юридических лиц. Сюда же включены некоторые нормы, регулирующие правовое положение ино- странцев, а также нормы МЧП, которые были полностью заменены новым законом о МЧП в 1978 году. ! ! 251 Во втором подразделе речь идет о семейном праве, которое посред- ством принятия в 70-е годы ряда законов о реформе было коренным об- разом изменено и отныне находится в полном соответствии с принци- пом равенства, провозглашенным в § 7. То же самое относится к третьему и четвертому подразделам о право- вом положении ребенка и опеке. Вторая часть — самая объемная — называется «О вещном праве». В ее первом подразделе рассматривается право на вещи, к которому при- числяются владения, собственность, залог, ограничения, связанные с реализацией вещного права, и, довольно неожиданно, наследственное право, трактуемое как право наследовать имущество наследодателя или часть его (§ 308, 532). А во втором подразделе рассматривается право, регулирующее отношения между собственниками по поводу вещей и «посредством которого одно лицо может обязать другое лицо к выпол- нению каких-либо действий» (§ 307, 859). И здесь проявляется все до- говорное и деликтное право АГУ. Этот подраздел начинается с общих норм договорного права. Они регулируют офферту и акцепт, дееспособность, затем признание договора недействительным на основании ошибки, обмана или угрозы, что в наши дни выглядит очень прогрессив- ным. Наконец, рассматриваются противоправные действия, действия, нарушающие добрые нравы и требования, предъявляемые к форме договора. В ГТУ все эти нормы находятся в Общей части и касаются не только договоров, но правовых сделок во- обще. В § 876 АГУ, появившемся благодаря частичному дополнению Ш, на- оборот, закрепляется положение, согласно которому лишь нормы об ошибке, обмане или угрозе следует применять соответственно «к прочим волеизъявлениям, которые требуют уведомления другого лица». Общие нормы о нарушении договоров (§ 918-921 АГУ) также восходят к частичному дополнению III и опираются на ГГУ. Интересно, что АГУ в § 922 и ел. единообразно регулирует проблему ответ- ственности за дефектность вещи, переданной за вознаграждение, поскольку, в отли- чие от ГГУ, не имеет значения, продана эта вещь, сдана внаем или в аренду. Инте- ресно, что в Австрии приняты некоторые основополагающие нормы, защищающие от отрицательных последствий типовых «общих условий ведения бизнеса», которые имеют «особое содержание» или «серьезно ущемляют интересы одного из партне- ров» (§ 864а, 879, III). В Германии же этот важнейший вопрос договорного права решается в специальном законе, и в ГГУ он даже не упоминается. Вслед за общими нормами следуют особые нормы для отдельных видов договоров, например договоров дарения, ! ! 252 хранения, кредитов, займов, купли-продажи. Этими нормами регулируют- ся даже имущественные отношения супругов. С точки зрения истории права интерес представляет подраздел «О доверенности и других формах ведения дел». Здесь законодатель не делает различий между полномочия- ми доверенного лица и условиями договора, на основании которого эти полномочия были получены, и объединил их под старомодным названием «Договор аренды и найма» (Bestandsvertrag). Конечно, учитывая нынешний дефицит жилой площади, общие нор- мы заменены специальными законами или их регулирующая роль сильно ограничена. То же самое относится и к трудовым соглашениям, регули- рование которых было полностью обновлено частичным дополнением III. Тем не менее они находятся сегодня в латентном состоянии, по- скольку трудовые отношения регулируются множеством современных специальных законов. Влияние естественно-правового образа мышления на механизм регу- лирования возмещения ущерба в АГУ очевидно. Как очевидно и то, что в нем игнорируется все многообразие форм деликтных исков римского права, а общая оговорка § 1295 действует одновременно в отношении ответственности как за нарушение договоров, так и за гражданские пра- вонарушения в целом. Она гласит: «Лицо, потерпевшее ущерб, наделяет- ся правом требовать возмещения этого ущерба от виновного в его нане- сении». Частичное дополнение III к АГУ расширило содержание § 1295 еще на один абзац, который, следует признать, представляется излишним. Согласно этому дополнению, опирающемуся на § 826 ГТУ, обязанность возместить ущерб возлагается и на тех, кто «в нарушение добрых нравов преднамеренно наносит ущерб». В принципе для АГУ неизвестно понятие ответственности без вины. Даже в тех случаях, когда ущерб наносится животным либо в результате обвала, либо разрушения части здания или заводского помещения, лица, которым принадлежит животное или здание, могут избежать ответствен- ности, если докажут, что действовали с должной осмотрительностью (§ 1319 и ел.). Что касается субститутивной ответственности за действие соучастни- ков, то частичное дополнение III к АГУ вновь вводит понятие раздель- ной ответственности (ex contractu et ex delictu). Если предприниматель при выполнении договорных обязательств пользовался услугами помощ- ника, то непосред- ! ! 253 ственно отвечает перед партнером по договору за действия своего по- мощника (§ 1313а АГУ): Если же предпринимателю предъявлен деликт- ный иск, то и в этом случае ответственность ложится на него, несмотря на наличие раздельной вины (culpa in eligendo), однако лишь при усло- вии, что суд сочтет помощника «неспособным» (untьchtig) выполнять свои обязательства (§ 1315 АГУ). Развитие современных тенденций в праве, связанных с регулирова- нием несчастных случаев, не нашло отражения в АГУ, как, впрочем, и в ГТУ. Правовые последствия несчастных случаев на рабочем месте, а также в результате происшествий на автомобильном, железнодорожном и воздушном транспорте регулируются специальными законами, соглас- но которым ущерб возмещается по принципу безвиновной ответствен- ности. В одном случае австрийская судебная практика пошла дальше германской и признала — даже в отсутствие правовой базы, создаваемой специальными законами, — необходимость применения принципа от- ветственности без вины. На основании этого принципа австрийские суды обязывают предпринимателей возмещать ущерб, нанесенный в ре- зультате функционирования принадлежащего им «опасного производ- ства». Вопрос о том, является ли производство «опасным», решает су- дья. Наконец, в третьей части АГУ речь идет «о нормах, применяемых од- новременно для регулирования как правового положения лиц, так и вещ- ного права». Помимо сроков давности и приобретения права собственно- сти по давности владения здесь, в подразделе «Гарантии прав», рассматри- ваются поручительство и договор о залоге, в подразделе «Правопреем- ство» — цессия и перевод долга. В подразделе «Прекращение прав» регу- лируются различные формы погашения долга, как, например, взаимный зачет денежных требований, отказ кредитора от права требования и плате- жа; здесь под заголовком «Ненадлежащие платежи» также помещены нор- мы о неосновательном обогащении. По сравнению с ГТУ такая структура АГУ может показаться произвольной. Однако до сих пор никому не уда- лось доказать, что такой, вероятно, ошибочный подход к расположению правовых институтов отрицательно сказался на их функционировании. В целом же лаконичность и недостаточная теоретическая база АГУ позво- ляют проявлять гибкость при толковании: «Его бедность становится его богатством, а нужда — добродетелью» (Gschnitzer, jur. Bl., p. 57, 371). ! ! 254 Влияние АГУ за пределами Австрии не может идти ни в какое срав- нение с французским ГК. То, что Австрия после 1811 года не вела успешных войн, а потому и не завоевала ни одной страны, которые могла бы, подобно Наполеону I в Голландии, Италии и Германии, осчастливить своим кодексом, не столь важно. Более веская причина незначительного влияния АГУ за границей заключается, скорее, в том, что это был кодекс, близкий по духу к образу мышления монархии, которая стремилась к возвращению утраченной власти. И при Меттернихе Австрия на многие десятилетия объединилась в союз с силами прошлого и к тому же, бу- дучи многонациональным государством, жила в постоянном страхе пе- ред внутренним распадом. ГКФ, наоборот, появился как кодекс силь- ного унитарного государства, которое образовалось после победоносной революции и проводило на протяжении почти всего ХК века экспанси- онистскую политику. Кроме того, у колыбели АГУ стояли лишь чиновники, воспитанные в духе просвещенного абсолютизма, а не блистательный государственный деятель и талантливый полководец Наполеон I. И не может быть поэтом)? ничего удивительного в том, что влияние АГУ за рубежом было сравни- тельно невелико. Тем не менее в течение ХГХ века АГУ распространи- лось на важные ненемецкие территории Австро-Венгрии: Хорватию и Словению, Боснию и Герцеговину и, в ограниченном виде, на соседние территории — Сербию и Черногорию. Но не на Венгрию, где оно дей- ствовало лишь несколько лет. В Ломбардии и Венеции АГУ было в силе до начала Рисор-джименто. Даже после распада Австро-Венгерской империи в 1918 году, проявив удивительную живучесть, АГУ сохраня- лось на территориях, входивших в состав империи, а затем отошедших к вновь образованным государствам — Польше, Югославии и Чехослова- кии. Лишь после второй мировой войны его сменили новые ГК социа- листических стран. Даже Лихтенштейн — самостоятельное княжество с 1719 года, находящееся под протекторатом Австро-Венгерской империи, но не являющееся ее неотъемлемой частью, реципировал в значительной мере австрийское право, в особенности АГУ. После первой мировой войны Лихтенштейн отделился от Австрии и фактически примкнул к Швейцарии. С тех пор он в своем законодательстве следует преимуще- ственно швейцарскому образцу. Таким образом, в наши дни в соответствии с АГУ на территории Лихтенштейна действуют лишь семейное и наследственное право, а также нормы, регулирующие правовой статус ребенка (подробнее см. Gschnitzer. Gedдchtnisschrift Ludwig Marxer, 1963, 19). ! ! 255 |