Представления
 Скачать 3.41 Mb.
|
|
ГЛАВА 4 ГЭГ И РЕПРИЗА - ОСНОВНЫЕ СТРУКТУРНЫЕ ЕДИНИЦЫ КОМИЧЕСКОГО В ЭСТРАДНОЙ ДРАМАТУРГИИ ГЭГ, ИЛИ КОМИЧЕСКИЙ ТРЮК. - ЭКСЦЕНТРИКА КАК КОНТРАСТ НЕСОВМЕСТИМОГО. - ОДНОВРЕМЕННОЕ ИСПОЛЬЗОВАНИЕ ГЭГА И РЕПРИЗЫ В ЭСТРАДНОЙ ДРАМАТУРГИИ. - ВИДЫ КОМИЧЕСКИХ ТРЮКОВ. - РЕПРИЗА КАК ВЕРБАЛЬНАЯ СМЕХОВАЯ ТОЧКА В РЕЧЕВЫХ ЖАНРАХ. - ОСНОВНЫЕ ПРИЕМЫ ПОСТРОЕНИЯ РЕПРИЗЫ: КАЛАМБУР, ПАРАДОКС, ИРОНИЯ. - СПЕЦИФИЧЕСКИЕ КОМИЧЕСКИЕ КОНСТРУКЦИИ В РЕПРИЗАХ: НАМЕК, ДВОЙНОЕ ИСТОЛКОВАНИЕ, ЛОЖНОЕ УСИЛЕНИЕ, ДОВЕДЕНИЕ МЫСЛИ ДО АБСУРДА. - РЕПРИЗА КАК ИГРОВАЯ ИНТЕРМЕДИЯ. Ранее уже говорилось о том, какое огромное значение имеет во многих жанрах эстрады трюковое начало. Здесь мы должны заострить внимание на одной разновидности трюка, которую известный артист, режиссер и исследователь искусства эстрады Р. Славский очень точно назвал комическим трюком. В обиходном театральном жаргоне для обозначения такого момента в сценическом действии часто употребляются слова «фуська», «прикол», «дурка», и т. д. Приносим извинения за такую «рабочую» терминологию, но отметим другое — признается сам факт и важность существования подобного приема. Гэг — это то, что превращает реальное в фантастическое, обычное — в невероятное, нормальное — в абсурдное. Г. Козинцев говорил: «Гэг — это сдвинутая система мышления, это перемещенные причина и следствие, это вещь, использованная вопреки своему назначению, это метафора, ставшая реальностью, это реальность, ставшая метафорой. Гэг— это эксцентрическая отмычка, открывающая дверь в мир, где упразднена логика» Стр.64 «Контрастное столкновение обычно несовместимых вещей вырастает в эксцентрику. Комизм самой вещи, положения, слова заменяется комизмом сочетания. Вместо отбора фантастического материала — невероятное сочетание обычного. Юмор в черте столкновения, а не внутри отдельных сталкиваемых элементов. Соединение несоединимого» 1 Таким образом, в эстрадной драматургии обязательно присутствуют комические элементы или «смеховые точки». Для ВЕРБАЛЬНОГО НОМЕРА «смеховая точка» - это РЕПРИЗА; для НЕВЕРБАЛЬНОГО - КОМИЧЕСКИЙ ТРЮК, или ГЭГ. Впрочем, эстрада знает номера, в которых и репризы, и гэги, соседствуя, дополняют и усиливают друг друга... Приведем небольшой пример. В былые годы в Ленинградской областной филармонии работал конферансье В. Фукс. Он довольно хорошо играл на скрипке и его сольный номер строился на том, что он одновременно играл на своем любимом инструменте и время от времени произносил смешные репризы, Смыслове «привязанные» к исполняемому репертуару. Заслуженный артист России П. Л. Муравский затевал на сцене такую же «игру» с гитарой в руках, а В. Фукс использовал скрипку. Но не это было главное в данном номере. Перед концертом В. Фукс собственноручно прибивал к сцене гвоздями определенного рода «зажимы». И, выходя на свой номер, незаметно для зрителей вдевал в «зажимы» каблуки своих концертных туфель. Далее, на протяжении всего номера, по мере его течения артист начинал, играя на скрипке, постепенно наклоняться вперед, отклоняться в стороны под немыслимыми углами, приводя изумленный зал в восторг. Это был трюк, это был гэг, и именно он стяжал исполнителю неизменный, продолжительный успех... Похожий прием использовался в Ленконцерте двумя конферансье братьями-близнецами Анатолием и Ротмиром Васютинскими в программе «Чудеса — два часа». В начале концерта за закрытым занавесом устанавливалась крепкая «тренога» с «вертлюгом» наверху и выдвигающимся рычагом. В самом начале театрализованного представления один из братьев-близнецов выходил перед занавесом и начинал читать достаточно смешной, полный хороших крепких «реприз» вступительный фельетон на тему о чудесах в нашей жизни. В соответствующий момент Стр.65 в прорезь занавеса, незаметно для зрителей, выдвигался рычаг, встав- лявшийся своим концом в приемный паз специального грудного по- яса, заранее одетого исполнителем, имевшим сзади прорезь в концерт- ном пиджаке и рубашке... И вот, после утверждения о том, что сегодня любой по-настоящему желающий этого человек может запросто под- няться в воздух и полетать над землей, второй брат Васютинский, за занавесом, нажимал на рычаг и... На глазах у зрителей ноги исполни- теля поднимались в воздух! Затем он опускался на сцену и «на спор» взлетал снова... Таким, в общем-то нехитрым гэгом жанровая «затрав- ка» программы «Чудеса два часа» была обеспечена, а потом и подкреп- лена соответствующим набором эффектных номеров и остроумных комментариев к ним, полных хороших смешных реприз. Говоря об эстраде, конечно, лучше пользоваться определением «комический трюк», так как понятие гэг сегодня в большей степени принадлежит кинематографу. Задача комического трюка — смешить. Это как бы основная сме-ховая единица в эстрадном номере ряда жанров. Однако нельзя путать это понятие с репризой в разговорных жанрах. Комический трюк строится исключительно на визуальном, зрительном восприятии. И одно из главных условий в создании комического трюка — его неожиданность. Вообще, неожиданность есть одно из средств создания комического эффекта. «Чаплин неоднократно подчеркивал, что он всегда старался ис- пользовать „любовь публики к контрастам и неожиданностям". В статье „Мой секрет" он говорит следующее: „... я стараюсь сделать так, чтобы мои жесты явились неожиданностью. Я стараюсь, как правило, создать момент внезапности с помощью нового приема. Если, к примеру, мне кажется, что публика ждет, чтоб я пошел пешком, я вскакиваю в автомобиль. Если, скажем, мне нужно привлечь к себе внимание какого-то человека, я вместо того, чтобы позвать его или хлопнуть по плечу, зацепляю его тросточкой за руку и любезно подтягиваю к себе. В фильме „Эмигрант" в первых кадрах я стою на палубе, свесившись через поручни; зрителям видна только моя спина и конвульсивно подрагивающие плечи. У публики создается впечатление, что я борюсь с приступом морской болезни. Будь оно так в действительности, это было бы грубой ошибкой. На самом же деле это просто трюк — внезапно я стр.66 выпрямляюсь, и публике становится ясно, что у меня вовсе не морская болезнь, просто я занимаюсь ловлей рыбы. От неожиданности зрители громко смеются» 2 Очень часто комический трюк может существовать сам по себе, вне контекста сценического действия, так как представляет самостоятельную ценность. Проводя аналогию комического трюка с гэгом, можно привести интересный факт: на крупных киностудиях Америки существуют специальные собрания гэгов. Их приносят туда их сочинители, и студии покупают эти сами по себе смешные гэги без расчета на какой-то конкретный фильм. Затем режиссер будущей картины (комедии) приходит в эту «библиотеку гэгов» и выбирает нужный для его фильма материал. Комические трюки можно подразделить на механические и телесные. Если первые основаны на применении технических приспособлений, то во вторых материалом служит лишь тренированное тело артиста. Например, механический трюк в клоунаде — «фонтан слез». Ис- пользовал механические комические трюки и А. Райкин. «Солидного вида лектор, вещая с кафедры, призывает беречь со- циалистическую собственность и в порыве краснобайства ломает сначала указку, а потом и кафедру. (Кафедра казалась громоздким сооружением, с виду весьма внушительным, и когда она от удара кулаком неожиданно превращалась в груду щепок, возникал комический эффект)» 3 А на телесном трюке построен даже целый жанр, это — танта-мореска. «Вспомнив о забытом жанре тантаморесок, мы создали политический памфлет „Хор шакалов". Теперь, наверное, мало кто знает, что это такое. На ширме высотой по плечи закреплялись куклы с ногами и руками. Загримированный актер просовывал руки и голову в отверстия, а другой актер управлял ногами кукол. Это было очень смешное зрелище». Различаются комические трюки и по своей эстетической ценно- сти, по смысловому наполнению, несхожести «смехового заряда»: один может вызвать взрыв хохота, другой — только улыбку. Стр.67 Любой комический трюк должен быть эстетически оправдан и способен творчески преобразовывать элементарную мышечную тренированность в осмысленное зрелище. В системе оригинальных жанров, таких, как пантомима, клоунада, музыкальная эксцентрика, манипуляция и фокусы и т. п., — комический трюк есть могучее средство выразительности. Без них эти жанры вообще немыслимы. «Искусство нелепиц — вовсе не случайное нагромождение не- соответствий. Несоответствия имеют свои закономерности. Для строения кинематографического гэга наиболее интересной была замена логики мышления логикой зрительного восприятия. Непосредственность впервые столкнувшегося с миром ребенка, его предположения о жизненных процессах превращались в реальность. «Белые коровы дают молоко, а черные — кофе», — говорит ребенок. Сеннет (американский режиссер немых комических фильмов. -И. Б.) охотно снял бы молочную ферму, где все происходило именно таким образом. В одной из ранних комических (картин. — И. Б.) усатый комик мечтал о детях. Дети были с такими же усами на детских лицах, как у отца. Бен Тюрпин (ведущий артист режиссера немого кино Сеннета. — И. Б.) был косоглаз. Ему была придана косоглазая корова, и фары его автомобиля тоже косили. Бандиты врываются в кабак, они направляют на посетителей ре- вольверы. Вздымаются вверх руки, и вместе с руками людей стрелки висящих на стене часов поднимаются с половины шестого на двенадцать. Вещи приобрели самостоятельную жизнь» 5 Не менее важно и следующее: Комический трюк должен соответствовать характеру персонажа или маски. Комический трюк всегда краток и динамичен. И он обязательно должен найти свое точное место в номере. Сколько раз бывало, когда тот или иной трюк, исполненный в начале номера, вызывал лишь легкую улыбку, а поставленный в конец выступления — хохот и гомерический смех. Если, к примеру, в известном номере музыкальных клоунов Е. Амвросьевой и Г. Шахнина поставить конечный комический трюк (моментальная костюмная трансформация, когда женщина Стр.68 «превращается» в мужчину и наоборот) в начало номера — трюк не только не «стрельнет», но и не будет элементарно понят. Конечно, в определении места комического трюка сказывается профессионализм сценариста номера. Он должен знать, что зрителей необходимо «разогревать», чтобы они были эмоционально подготовлены к трюковой кульминации. Во всем многообразии форм комических трюков есть одно общее правило: в нем используются жизненно-бытовые предметы: «В комических трюках вещи как бы одушевляются, им как бы при- дается способность действовать разумно, иногда в отличие от своих владельцев. Вначале бытовые предметы функционируют по своему прямому назначению, но затем происходит эксцентрический сдвиг: на- рушаются жизненные закономерности. И тогда платок прыгает в кар- ман, струя пронзает клоуна насквозь, скрипка „дерется", а рояль стре- ляет» 6 . И эти обычные, повседневные предметы с помощью фантазии и необычного мышления творца приобретают неожиданное звучание и новое качество: способность вызывать смех. «Давайте посмотрим, как из бытовых аксессуаров высекается комический эффект. Возьмем, к примеру, бутылку. Клоуны решили отметить день рождения своего друга, инспектора манежа. По этому поводу откупорено игристое шампанское. Но... О, ужас! Струя из горлышка бутылки ударила чуть ли не под самый купол. Первое, что пришло в голову, — скорее прикрыть горлышко ладонью, но струя озорно пронзила руку и по-прежнему хлещет и хлещет. Тогда на помощь ринулся второй клоун: плотно прижал свои ладони к ладоням партнера — куда там! И их прошило. Натянули на горлышко шляпу. Думаете, помогло? Ничуть не бывало! Наконец в панике рыжий сам уселся на горлышко бутылки. И тут струя, пронзив беднягу насквозь, начала фонтанировать из его головы... В финале неожиданный поворот — партнер догадался перерезать струю, как нитку, огромными ножницами. Еще один пример комического трюка с кобурой револьвера. Клоун, исполняющий в пантомиме роль начальника полиции, в самый напряженный момент хватается за оружие. С угрожающим видом, свирепо вращая белками глаз, он решительно ударяет по кобуре, нервно отстегивает ее, но вместо ожидаемого всеми револьвера вытаскивает из кобуры... носовой платок и громко сморкается. Стр. 69 Клоуна послали за пивом. Зачем бежать куда-то. Сейчас устрою. Он позвонил знакомой буфетчице — все в порядке: подставляй посуду. Из той самой телефонной трубки, по которой только что тел разговор, выливается на наших глазах полная кружка свежего пива...» 7 Комический трюк не должен быть перегружен смыслом. Восприятие комизма такого трюка не предназначено для глубокого размышления. Комические трюки рассчитаны на живую сиюминутную реакцию. В то же время они требуют от зрителей принятия этой игры, соучастия, увлеченности, полной веры в досужий вымысел, как в правду. Существуют так называемые классические комические трюки. Уже никто не помнит их авторов и первых исполнителей, но они столетиями кочуют из номера в номер и до сих пор хорошо принимаются зрителями. Бьющие фонтаном из глаз слезы и поднимающиеся дыбом волосы парика — вот примеры таких классических комических трюков. Комические трюки подразделяют на «проходные» и «сюжетные». Первые очень коротки и исполняются как бы между прочим. Вторые — развернуты по времени и смысловому наполнению. Трюки второго рода могут служить фундаментом, на котором строится целый номер. К классическим примерам такого рода относится номер Карандаша «Разбитая статуя». Основу номера здесь составляет именно сюжетный комический трюк. «Уголок парка. Скамейка, урна, скульптура Венеры. Сторож метет дорожку, парк еще закрыт. Тут появляется человек — он явно идет из бани. В руках у него тазик, через плечо — полотенце. (Типичная картина 30-х годов. Все живут в коммуналках и моются в бане неподалеку.) Сторож замечает раннего посетителя, гонит его. Карандаш (это, конечно, он) прячется за спину дворника. Тот вертится, не может найти нарушителя порядка, убегает на его поиски. Оказавшись хозяином положения, Карандаш важно разваливается на скамейке и вдруг замечает, что руки и одежда его в зеленой краске. Скамейку только что покрасили! Собираясь стереть краску, берет из тазика мочалку, мыло. Но мыло такое скользкое, просто само выпрыгивает из рук. Карандаш очень потешно ловит его. Поймал! А оно опять ускользает, на этот раз... в штаны. Оно холодное, скользкое, щекочет клоуна, тот хохочет, натыкается на Венеру. Скульптура падает и Стр.70 разлетается на куски. Бежать? Или восстановить скульптуру? Собирает поспешно, не соображая, в какой последовательности устанавливать отдельные части. Надумал: снимает ремень с брюк, измеряет „осколки", чтобы хоть так определить порядок их установки. Мешают сползающие брюки, мешает мыло, все еще „гуляющее" в них. А тут скульптура покачнулась, прищемила ногу. Ее удалось высвободить, но носок оказался зажатым скульптурой. Работа вроде бы завершена. Клоун отходит и смотрит со стороны, что у него получилось. Ужас! Венера перекручена, как штопор. С досады Карандаш хлопает себя по щеке, и на лице появляются зеленые разводы. Забирается на пьедестал и пытается исправить ошибку. Скульптура снова падает, куски летят наземь... И в эту самую минуту возвращается сторож. Бежать поздно. Клоун выпускает из брюк рубашку, прикрывает ею брюки и изображает на пьедестале... Венеру. С кепкой на голове и зелеными пятнами на лице. Когда сторож приходит в себя от изумления, он метлой сгоняет разрушителя, тот с криком убегает, сторож гонится за ним. На манеже — разбитая вдребезги Венера...» 8 Чтобы добиться на эстраде комического эффекта, необходимо внимательно и пристально наблюдать жизнь. Ведь одно из условий возникновения смеха есть открытие того, что в окружающем нас мире есть нечто, что противоречит здравому смыслу. Тогда смех становится результатом наблюдения и осмысления человеческих, социальных, экономических недостатков, что позволяет ему подняться до сатирического звучания и эти недостатки развенчать. Как справедливо сформулировал И. Кант: «Смех есть аффект от внезапного превращения напряженного ожидания в ничто» 9 На эстраде реприза означает не только «смеховую точку» в фельетоне, монологе, миниатюре, но и определенный жанр. РЕПРИЗА — это и маленькая интермедия между номерами в концерте, тем или иным образом «привязанная» или к самой теме концерта, эстрадного представления, шоу-программы, или непосред- ственно к тому, что в этот момент происходит на эстраде, к репертуару исполнителей, к их номерам... Тот момент в эстрадном номере, который вызывает взрывной комический эффект и который выражен через слово, — есть реприза. Стр.71 По преимуществу реприза является принадлежностью речевых жанров. «Практически девяносто пять процентов малой драматургии, — писал В. Ардов, — относятся к комическим жанрам. Происходит это потому, что зритель требует от разговорных жанров эстрады и цирка развлекательности, занимательности и, чаще всего, смеха <...> Мы предлагаем момент, вызывающий смех, назвать комическим узлом. Реприза — это один-единственный комический узел, так сказать, в чистом виде» 10 Реприза является принадлежностью многих жанров, а не только речевых. Так, словесная реприза часто используется в клоунаде, в оригинальных жанрах. Более того, часто на эстраде успех того или иного артиста речевого, юмористического, сатирического, пародийного жанра оценивается по количеству «смехов», или, говоря более профессиональным языком, — по количеству «реприз» или «смеховых точек». Но это примитивный, ремесленнический подход. Смех может возникать на эстраде и сам по себе, как реакция на ту или иную остроумную репризу, и в комбинации с аплодисментами. При этом и аплодисменты могут вспыхивать не обязательно в комбинации со смехом, а как сигнал того, что зрители полностью согласны с артистом — их волнуют его слова, его позиция, они чувствуют настоятельную необходимость выплеснуть свои коллективные эмоции, обнаружить, обнародовать их... Вообще изначально «реприза» — музыкальный термин, который в переводе означает повтор музыкальной фразы, какого-то фрагмента, нечто вроде рефрена в куплете. В цирковой терминологии реприза — это клоунское антре, интермедия между номерами циркового представления. В концертном конферансе реприза — краткий юмористический сюжет, «заход» на следующий номер или «выход» из предыдущего. Поэтому на эстраде РЕПРИЗА означает не только «смеховую точку» в фельетоне, монологе, миниатюре, но иногда и определенный жанр. По преимуществу реприза — неотъемлемое свойство разговорных жанров эстрады. Она может находиться внутри как монолога, так и парного конферанса, может быть разыграна как маленькая, совсем крохотная сценка. Но даже разыгранная, она всегда содержит ударный вербальный момент, что и делает ее собственно репризой. Реприза может существовать и самостоятельно — в виде отдельной реплики конферансье. Стр.72 Некоторые известные деятели и исследователи искусства эстрады (в частности В. Ардов) считают, что репризу в обязательном порядке характеризует следующее качество: она смешна сама по себе вне контекста номера. «Любая шутка и острота, любой действенный трюк, способные вызвать смех аудитории вне дальнейшего или пред- шествующего контекста или действия, называется репризой... Реприза — это не всякий комический узел, а лишь тот, который имеет самостоятельность в теме, в сюжете» 11 Это действительно так. Но мы ведь знаем немало примеров, когда реприза успешно встраивается в сюжетный и смысловой контекст происходящего. Определение репризы как самостоятельной смеховой единицы верно, но не ограничивает возможности ее использования только отдельной подачей, вне общего контекста. Конечно, реприза — это в какой-то степени есть игра слов. Однако если она остается только игрой слов, то может превратиться в весьма плоскую, глупую, а зачастую и пошлую шутку. Настоящая реприза — это в первую очередь игра ума, которая находит выражение в игре слов. Ведь именно от выражения «острый ум» и происходит понятие «остроумие». Когда публика слышит хорошую репризу, она в первую очередь ценит в ней интересную мысль, поданную при помощи игры слов, неожиданно, с интересным поворотом, с остроумным сочетанием слов. Поэтому здесь действует общее правило: вначале мысль, потом — слово. Чистое же зубоскальство, которое, к сожалению, имеет место на эстраде, как бы оставляет качество ума за скобками. Знаменитое «на улице идет дождь, а у нас идет концерт» есть пример такой формальной игры слов, за которой нет никакого смысла (поэтому эта реприза и использовалась в «Необыкновенном концерте» С. Образцова в качестве пародийной). При таком построении «репризы» очень трудно соблюсти хороший вкус. Слово не может быть комичным само по себе. Оно становится таким только тогда, когда отражает черты духовной жизни. Чаще всего для построения репризы используются три вида словесных комических конструкций: каламбур, парадокс, ирония. Каламбур представляет собой один из видов остроты. В «Словаре русского языка» Ожегова находим следующее определение: Стр. 73 «Каламбур — шутка, основанная на комическом использовании сходно звучащих, но разных по значению слов» 12 . Каламбур строится на «звуковом сходстве при различном смысле» 13 Именно двусмысленность во многом и вызывает смсховой эффект. Вот пример одной студенческой шутки: ВОПРОС: Что общего между Остапом Бендером и белкой? ОТВЕТ: То, что стул у них ореховый. Здесь обыгрывается одинаковое по звучанию, но разное по смыслу в данном контексте слово «стул». Возникает двусмыслица. И вот здесь-то сочинителя каламбуров подстерегает серьезная опасность. Этот пример был приведен как раз для того, чтобы эту опасность продемонстрировать: двусмыслица очень часто тянет нас на дурновку-сие, а этого артист эстрады должен всячески избегать. Подобная реприза может вызвать смех, но при этом как-то неловко становится за артиста, который ее произносит. Вместе с тем множество каламбуров основано на простоватом народном юморе: «Неоднократно приходилось слышать, что каламбур — это низший вид юмора. Не желая обсуждать сам вопрос о праве навешивать ярлыки на то или иное реально существующее в жизни явление, хочу обратиться к самой сути дела. Даже беглый взгляд показывает, что игра слов, принимающая на себя ту или иную смысловую нагрузку, существовала во все времена в любом языке. Что касается русского народного творчества — песен, частушек, анекдотов, сказок — то их просто не существовало бы без каламбуров, перевертышей самого различного рода» 14 В каламбуре проявляется важное качество остроумия вообще -умение быстро находить и применять узкий, конкретный, буквальный смысл слова и заменять им более обширное и широкое значение. Чаще всего каламбур не преследует цели вскрыть какие-то не- достатки. Это скорее безобидная шутка. Однако каламбур может выглядеть не только добродушной шуткой, но и стать резким и чрез- вычайно действенным орудием. Как насмешка каламбур способен убивать. Он может носить и оскорбительный характер, чего артист эстрады не может себе позволить. Сам по себе каламбур не может быть ни нравственным, ни без- нравственным: все зависит от способа его употребления, от личностной позиции каламбуриста, от того, на что направлен каламбур. Так, направленный против отрицательных явлений жизни, он становится острым и метким оружием сатиры. Стр.74 Еще одно важное обстоятельство: как бы ни был каламбур-реприза хорош сам по себе, он должен соответствовать обстановке, времени и происходящему событию. Вот пример того, как при несоблюдении этого условия каламбур выглядит совершенно неуместным. «Петр Андреевич Каратыгин, — пишет М. Шевляков, — буквально никогда и нигде не мог обойтись без остроты или каламбура. Даже при похоронах своего брата, знаменитого трагика В. А. Каратыгина, несмотря на всю печальную обстановку, он не мог удержаться от каламбура и сказал, пробираясь сквозь толпу народа: „Позвольте, господа, добраться до братца"» 15 Второй вид эстрадной репризы — реприза-парадокс, которая довольно близко примыкает к каламбуру. Но между ними есть и различия. Парадокс — это такое суждение, в котором сказуемое противоречит подлежащему или определение — определяемому. «Все умники дураки, и только дураки умны». На первый взгляд, такие суждения лишены смысла. Но часто оказывается, что путем парадокса как бы зашифрованы некие особо тонкие мысли. Вот примеры парадоксов О. Уайльда (которые, кстати, показывают, насколько парадокс близок к каламбуру): «— Ипохондрик — это такой человек, который чувствует себя хо- рошо только тогда, когда чувствует себя плохо. - Холостяки ведут семейную жизнь, а женатые — холостую. - Ничего не делать — самый тяжкий труд. —Эта женщина и в старости сохранила следы изумительного свое го безобразия. —Самая большая опасность — быть совращенным на путь добро детели. —Лучшее средство избавиться от искушения — поддаться ему» 16 В форме парадокса могут быть выражены едкие и насмешливые мысли. Известны блистательные парадоксы Б. Шоу: <<— Филантроп — это паразит, живущий нищетой. — Разумный человек приспосабливается к миру, а неразумный пытается приспособить мир для себя. Поэтому прогресс зависит от людей неразумных. Стр.75 - Революции еще никогда не облегчали бремени тирании: они только перекладывали его с одних плеч на другие» 17 Чехов: «Всякому безобразию есть свое приличие!» 18 Или сатирический парадокс Салтыкова-Щедрина из «Истории одного города»: «В это же время, словно на смех, вспыхнула во Франции революция, и стало всем ясно, что „просвещение" полезно только тогда, когда оно имеет характер непросвещенный» 19 На парадоксе основан целый фельетон Добролюбова «Опыт от-учения людей от пищи». Вообще русская классическая литература, в особенности сатирическая, чрезвычайно щедра на репризы-парадоксы. Причем репризы эти остаются современными до сих пор, ибо при всех переменах российской общественной и политической жизни многие проблемы столь же актуальны, как и 150 лет назад. Например, парадокс вынесен в заголовок фельетона Н. Г. Чернышевского «Вредная добродетель» (1859 год). Материал этого памфлета был использован в программе В. Границына «500 лет русской водке» в Санкт-Петербургском государственном театре эстрады в 1998 году. Очень близка к парадоксу ирония — третий тип построения эстрадной репризы. В парадоксе — понятия, которые исключают друг друга, объединяются, если можно так сказать, вопреки их несовместимости. Ирония впрямую высказывает одно понятие, а подразумевает (но не высказывает) совсем другое — противоположное. На словах высказывается положительное, а понимается отрицательное. То есть иносказательно раскрываются недостатки того, о чем (о ком) говорят. «Ирония есть, когда через то, что сказываем, противное разумеем» 20 , — говорил М. Ломоносов. Прекрасные примеры иронии можно найти в классической литературе («Похвала глупости» Эразма Роттердамского); полны иронии многие строки Гоголя. Например: «Удивительная лужа! Единственная, которую только вам удавалось когда видеть! Она занимает почти всю площадь. Прекрасная лужа!» 21 Иногда реприза, построенная на иронии, возникает от смещения ударения (в том числе и смыслового) в слове или в сочетаниях слов. Стр.76 Е. Альпер (победитель в жанре конферанса на VII Всесоюзном конкурса артистов эстрады) однажды импровизационно произнес репризу: «Для артиста вопрос „быть или не быть?" — не вопрос. — Вот в чем (Альпер точно давал понять, что имел в виду костюм артиста) -вопрос!». Здесь смещено смысловое ударение при полном соответствии известной начальной шекспировской фразе монолога Гамлета, отчего возник новый иронический смысл знаменитой фразы В иронии всегда присутствует намек. Наибольший эффект намека достигается не словом, а умолчанием, на- меком на недозволенное слово или понятие. Для эстрады это очень важный прием. Нет ничего хуже выхолощенной, стерильной, «правильной», ака- демично-сухой эстрады. Искусство это родилось на площади, оно очень демократично и народно. А народ любит и щекотливую ситуацию, и двусмысленную реплику, и крепкое словцо. Сама народная, демократическая природа искусства эстрады такова, что в ней должен содержаться элемент простонародного грубоватого юмора. Но только элемент. Неталантливый и пошлый эстрадный автор превращает этот элемент в основу, и таким образом возникает дурной вкус. Именно искусство говорить намеками, не произнося вслух того, чего нельзя произносить, но то, что все однозначно понимают, позволяет сохранить демократичный признак построения текста эстрадной репризы. Искусство пользоваться намеком в репризе позволяет артисту сохранить вкус, чувство меры, не скатиться до пошлости, которая часто подстерегает эстраду. Искусство намека в буквальном смысле слова помогло выжить жанру конферанса во времена, когда была чрезвычайно сильна политическая цензура. «Наибольший эффект намека получается, когда намекают на что-то недозволенное (табу). Других способов выразить общественное мнение нет, поскольку прямо говорить опасно, и приходится прибегать к обинякам. Но в то же время намек -прием остроумия. Выходит, цензура поневоле помогает сатирикам, заставляя их тщательнее оттачивать свои стрелы» 22 Во времена существования тотальной цензуры публика специально шла слушать эзопов язык популярных конферансье и артистов Стр.77 эстрады разговорного жанра, ибо они все-таки умудрялись говорить то, чего нельзя было говорить (в идеологическом смысле). А. Рай-кин писал: «Я показываю явление, вскрываю, так сказать, его механизм, но не договариваю до конца. Это важный для меня прием. И вообще — прием искусства. Ведь если со сцены все сказать до конца, зритель решит, что вы примитивны, что вы сказали ему банальность. Надо уметь вовремя остановиться, подвести зрителя к ответу. Чтобы он сам дошел до него, сам „произнес» 23 . Публика восхищалась мастерством разговорников, которые умели сказать, не говоря. Она отдавала дань их гражданскому мужеству и питалась интригой: когда же отлучат от концертов очередного смельчака, или, в конце концов, посадят его или нет? Вошли в историю репризы М. Марадудиной «Советов много, а посоветоваться не с кем», А. Алексеева «Вы все сидите, а я стою» 24 Кстати, одна из причин появления парного конферанса заключалась в том, что двое могли разговаривать не с залом, а между собой. Таким образом исключались нежелательные импровизации: ведь текст заранее проходил утверждение в цензуре (так называемый «лит»). К намеку как юмористическому приему близко примыкает двойное истолкование. В двойном истолковании основой является не текст, а подтекст сказанного. Вот один из примеров двойного истолкования (острота припи- сывается Б. Шоу): В ресторане играл оркестр — шумно и не слишком хорошо. «Играют ли музыканты по заказу?» — «Конечно!» — «Тогда передайте им фунт стерлингов и пусть они сыграют в покер». Здесь, кроме двойного истолкования слова играть (на музыкальном инструменте и в карты), в остроте присутствует и намек оркестру прекратить музыку. Иногда при построении репризы используется прием намеренного искажения известной фразы, афоризма, как например: Стр.78 «Любите не себя в искусстве, а любите меня в искусстве» (перефразировка известного афоризма Станиславского). К частным приемам, которые можно использовать в построении репризы, относятся: - доведение мысли до абсурда, - ложное усиление. Доведение мысли до абсурда чаще всего возникает в выступлении эстрадной пары. Остроумные ответы строятся на доведении до абсурда мысли собеседника. Вначале вы соглашаетесь с партнером, а затем краткой оговоркой уничтожаете ее. Миниатюра М. Жванецкого «Авас» строится, в частности, на доведении мысли до абсурда (там еще использован прием непонимания друг друга). Ложное усиление состоит в том, что заключительная часть высказывания по форме подтверждает или даже усиливает началь- ную часть, а по существу опровергает ее. Классическая реприза такого рода принадлежит Б. Шоу: «Золотое правило заключается в том, чтоб не иметь золотых правил» 25 В репризе очень важен эффект неожиданности — когда окончание фразы совсем не то, которое ожидает публика. Любые приемы построения репризы ничего не стоят, если в ней отсутствует этот эффект. Неожиданность в репризе является своего рода словесным трюком и до- стигается за счет двучастного построения фразы, особенно когда ре- приза основывается на сравнении, на сопоставлении: части эти не только не соответствуют, но и опровергают друг друга. Например: «Чем меньше в человеке совести, тем больше в нем... всего остального!» Универсальной репризы — на все времена и на любую публику — не существует. Ведь юмор, заложенный в репризе, становится таковым только тогда, когда вызывает в зале смех, то есть — реакцию зала. Сегодня такая реакция есть — реприза состоялась, а завтра нет реакции — значит, нет и репризы. Отсюда следует вывод: артист эстрады должен соотносить остроту, предложенную драматургом, со способностью сегодняшнего зрителя эту остроту воспринять. Ведь словесная форма остроумия Стр.79 к которой принадлежит и реприза, не всегда общедоступна. Восприятие тонкой остроты требует подготовленности слушателя. Тонкая реприза, выданная в зал, который готов воспринимать только грубоватый площадной юмор, просто не будет понята. А грубоватая площадная реприза вызовет раздражение в зале, который хочет и может воспринимать тонкое остроумие. На этот счет у французов есть прекрасная поговорка о том, что острота — не столько на языке говорящего, сколько в ухе слушающего! Игровая реприза разыгрывается как совсем маленькая миниатюрная сценка (еще меньше скетча). Часто такой репризой выступает разыгранный актерами анекдот. По сути это можно назвать театрализованной репризой. Такие репризы лучше объединять в блоки, группируя сразу несколько мини-сценок. Такой вид репризы очень ценил А. Райкин. Он даже придумал для них специальное название — «МХЭТка», производное от МХЭТ («Маленький художественный эстрадный театр»; автор термина А. Райкин), и в этом прослеживалась пародийная ассоциация с МХАТом. Его МХЭТки строились на конфликте, который разрешался после небольшого числа реплик очень неожиданно, и оттого — смешно. Вся предыдущая борьба была только подготовкой аудитории к решающему комическому узлу, который и вызывал смех аудитории. Милиционер задерживает гражданина, переходящего улицу в неположенном месте. Милиционер. Нарушаете! Штраф — три рубля. Гражданин. Извините, я опаздываю на поезд. Милиционер. Все опаздывают на поезд. Штраф — три рубля. Гражданин. Хорошо. Берите десять. Милиционер. Зачем? Гражданин. У меня нет других денег. Милиционер. А у меня нет сдачи. Гражданин. Но я опаздываю на поезд. Милиционер. Все опаздывают на поезд. Штраф — три рубля. Гражданин на глазах у милиционера еще два раза стремительно перебегает улицу в неположенном месте. «На три рубля я уже нарушил, — говорит он, — теперь к ним надо прибавить шесть рублей, плюс на рубль я обегу вокруг фонаря» Стр.80 А вот человек доверчивый и педантичный. Выходя на улицу, он всегда одевается в соответствии с переданными по радио сводками по- годы. Радио сообщает, что ожидается хорошая погода... человек сни- мает пиджак; возможны осадки — надевает пиджак и плащ; объявля- ют, что будет ветер, возможен снег — он снимает всю верхнюю одежду и надевает шубу... Да на всякий случай еще прихватывает с собой ве- шалку, на которой целый гардероб. ...Все это, казалось бы, простые, даже примитивные вещи. Конечно, они были далеки от сатирической остроты, но в то же время — отнюдь не безделицы. В их основе лежали вековые традиции эксцентри- ческого комизма. Не претендуя на глубину и обобщение, они, однако, требовали от нас снайперской точности, интонационной и пластичес- кой выразительности. Это были почти цирковые репризы» 26 Сегодня этот жанр, к сожалению, очень редко встречается на эстраде. Удачным исключением являются программы «Городка» в исполнении И. Олейникова и Ю. Стоянова. Этот вид репризы активно заимствует КВН, но непрофессионализм исполнителей чаще всего снимает всю прелесть этой комической эстрадной конструкции. 1 Козинцев Г. О комическом, эксцентрическом и гротескном искусстве. С. 108. 2 Цит. по: Джмидок Б. О комическом. С. 72. 3 Райкин А. Воспоминания. СПб., 1995. С. 201. 4 Миронова М., Менакер А. «...В своем репертуаре». М., 1984. С. 142. 5. Козинцев Г. О комическом, эксцентрическом и гротескном искусстве. С. 104-105. 6 Славский Р. Заметки о комическом трюке // Советская эстрада и цирк. 1986. № 9. С. 18. 7 Там же. С. 17-18. 8 Белякова Г. Карандаш // Мир цирка // Клоуны // Энциклопедия / Под ред. С. Мака рова. М., 1995. С. 229-230. 9.Кант И. Сочинения. Т. V. М., 1966. С. 352. 11 0Ардов В. Разговорные жанры на эстраде. М., 1968. С. 84, 91. 11 Там же. С. 89-90. 12Ожегов С. Словарь русского языка. М., 1975. С. 241. 13 Словарь иностранных слов / Под ред. И. Лехина и Ф. Петрова. М., 1949. С. 269. 14 Виноградский И. Магический кристалл // Советская эстрада и цирк. 1984. № 9. С. 11. 15 Шевляков М. Русские остряки и остроты их. СПб., 1899. С. 74. 16 Цит. по: Чуковский К. Люди и книги. М., 1960. С. 639. 17 Цит. по: Хьюл Э. Бернард Шоу. М., 1966. С. 155-157. Стр.81 18 Чехов А. Вишневый сад // Рассказы. Пьесы. М., 2000. С. 489. 19 Щедрин Н. История одного города // Собр. соч.: В 12 т. М.. 1951. Т. 4. С. 344. 20 Ломоносов М. Поли. собр. соч. М.; Л., 1932. Т. 7. С. 256. 21 Гоголь Н. Повесть о том, как поссорился Иван Иванович с Иваном Никифоровичем // Соч.: В 2 т. М., 1969. Т. 1. С. 397. 22 Лук А. Юмор. Остроумие. Творчество. М., 1977. С. 87, 89. 23 Ратин А. Воспоминания. С. 383-384. 24 Цит. по: Васильев С. Формы политсатиры на эстраде последнего десятилетия // По литическое кабаре на стыке веков: Международный симпозиум. СПб., 2000. С. 12. 25Цит. по: Афоризмы / Сост. Е. Райзе. Л., 1964. С. 199. 26Ратин А. Воспоминания. С. 202-203. Стр.82 |