Теория социальных технологий Учеб. пособие. Протокол 9 от 28. 10. 03) Гриф присвоен Министерством образования и науки Украины (письмо 22075 от 27. 12. 01)
 Скачать 4.13 Mb.
|
|
Глава 12 Политическая деятельность как объект социальной технологизации 12.1. Понятие политики и политических технологий С незапамятных времен политика (от гр. "politike" – искусство управлять государством) является важнейшим источником и механизмом организации совместной жизнедеятельности людей, мощным орудием целенаправленных преобразований как в отдельных странах, так и в жизни человеческого сообщества в целом. Политику следует рассматривать в единстве трех ее взаимосвязанных аспектов: как сферу общественной жизнедеятельности людей; как один из видов активности социальных субъектов; как важный тип социальных отношений между индивидами, группами, классами и т. п. [46, с. 212]. В первом аспекте политика – важнейший элемент структуры общества. Начиная еще с Аристотеля за этой автономной областью общественной жизни закреплены функции согласования общих и частных интересов, осуществления господства и поддержания порядка, достижения общезначимых целей и руководства людьми, регулирования ресурсов и управления общественными делами. Второй аспект политики связан с интерпретацией ее как способа совокупной и индивидуальной активности социальных субъектов, вида социальной человеческой деятельности и социального поведения. Что касается третьего аспекта, то уже Аристотель определял политику как "искусство жить вместе", т.е. высший вид человеческого общения и взаимодействия. Характеризуя политику (или политическую деятельность) как процесс (т. е. в рамках процессуального подхода), можно увидеть те особые и весьма важные грани взаимодействия социальных субъектов относительно государственной власти. В силу того, что по своим масштабам политический процесс совпадает практически со всей политической сферой, некоторые ученые отождествляют его с политикой в целом (Р. Доуз) либо со всей совокупностью поведенческих акций субъектов власти, изменением их статусов и влияний (Ч. Мэррнам). Сторонники институционального подхода связывают политический процесс с функционированием и трансформацией институтов власти (С. Хантингтон). Д. Истон понимает его как совокупность реакций политической системы на вызовы окружающей среды. Р. Дарендорф делает акцент на динамике соперничества групп за статусы и ресурсы власти, а Дж. Мангейм и Р. Рич рассматривают политический процесс как сложный комплекс событий, определяющих характер деятельности государственных институтов и их влияние на общество [49, с. 288]. Все эти подходы, так или иначе, характеризуют важнейшие источники, состояния и формы политического процесса, под которым понимают совокупность целенаправленных действий (деятельности) политических субъектов по выполнению своих функций в сфере власти [45, с. 232]. Различают базовые (основные) политические процессы, характеризующие способы вовлечения масс в политику (политическое участие), а также способы преобразования индивидуальных и групповых интересов в политические решения (государственное управление и местное самоуправление), и периферийные политические процессы., характеризующие динамику формирования и развития отдельных политических институтов – партий, ассоциаций, групп индивидов, причем последние не оказывают существенного влияния на поведение власти. Политический процесс может происходить в явной (открытой) или латентной (скрытой) форме и иметь собственный внутренний ритм. В этой связи выделяют такие основные стадии политических процессов: развитие, функционирование, кризис и упадок. Структура политического процесса выглядит так: субъект процесса (носитель власти), действующее начало; объект процесса (результат, цель процесса); средства, методы и технологии, с помощью которых можно достичь целей процесса. Средствами могут быть материальные и технические ресурсы, информация, знания и т. п. Одним словом, реальные политические процессы, через которые фактически реализуется политика и осуществляется политическая деятельность социальных субъектов, в любом сложноорганизованном обществе и государстве исключительно многообразны. С одной стороны, их можно рассматривать как проявление специфической общественной сферы, характеризующейся социальными границами, внутренними и внешними взаимозависимостями, набором социальных субъектов, отличительными признаками и т. п. С другой стороны, эти властные взаимосвязи можно представить как совокупность конкретных проблем, которые государство и другие политические субъекты должны решить с помощью соответствующих целенаправленных действий на основе применения конкретных средств и ресурсов. Но тогда ситуация существенно меняется: все макросоциальные межгрупповые отношения в сфере власти преобразуются во взаимозависимость отдельных социальных структур и институтов, в конкретные поступки и чувства действующих лиц, совершаемые в определенном месте и в реальное время. Таким образом, межгрупповая конкуренция в сфере власти предстает как практические способы и процедуры управления, принятия решений, урегулирования конфликтов, установления коммуникаций и других процессов, выявляющих иной уровень политических зависимостей и связей. В этом смысле процессы осуществления власти и управления обществом ориентированы на факторы, фиксирующие сложное переплетение самых разнородных – социальных, психологических, материальных и прочих – явлений, реально воздействующих на ход событий. При этом решение конкретных общественно-политических проблем означает не столько понимание человеком целей и средств их достижения, сколько выработку конкретных способов их воплощения на практике, т. е. применение определенных технологий решения той или иной задачи. В целом технологическое решение проблемы означает понимание не того, что она из себя представляет, а того, как разрядить конкретную ситуацию. Именно поэтому с помощью политических технологий можно выявить новый смысл и суть власти. Технологии по-новому ставят проблему измерения политических событий, а также закладывают основу для специализированной деятельности по урегулированию (контролю) политических явлений. Образуя особый ракурс понимания политических процессов, эти технологии показывают, что сущность изучаемого явления может кардинально зависеть от применяемых способов решения задачи. Например, массовая клевета, распространение дезинформации, отказ в предоставлении телеэфира представителям определенных политических партий могут превратить процесс формирования органов власти из свободного выбора гражданами своих представителей в навязывание им интересов и воли определенных кругов, контролирующих средства массовой информации. Итак, политические технологии представляют собой совокупность последовательно применяемых процедур, приемов и способов деятельности, направленных на наиболее оптимальную и эффективную реализацию целей и задач конкретного субъекта политической деятельности в определенное время и в определенном месте [49, с. 415]. Как совокупность определенных знаний и умений, обеспечивающих решение субъектом конкретных задач в сфере власти, политические технологии именуют еще политическим маркетингом. Потребность в формировании политических технологий проявляется там и тогда, где и когда есть повторяющиеся, порой даже стереотипные действия, и при этом существуют вполне определенные требования к условиям и результатам этого типа деятельности. Конкретнее, имеются такие причины появления политических технологий:
Иными словами, основная цель применения политических технологий заключается в оптимизации выполнения различными субъектами политической деятельности своих задач и обязанностей. В соответствии с интересами, функциями и целями своих субъектов технологии могут быть направлены на достижение таких целей: привлечение и экономию ресурсов, стабилизацию или дестабилизацию положения в государстве, организацию выборных кампаний, оперативное информационное обеспечение принятия решений, согласование интересов различных социальных групп при выработке государственных программ и т. п. Политические технологии как совокупность приемов и процедур целенаправленной деятельности не только упорядочивают средства достижения цели, но и закрепляют очередность действий, выработку соответствующих алгоритмов поведения субъекта. Именно алгоритмы дают возможность вычленить и закрепить наиболее оптимальные и эффективные способы решения той или иной задачи, а также передавать и тиражировать обретенный опыт. По сути дела, алгоритмы представляют собой определенный "сухой остаток" целевой активности субъекта политической деятельности, результат рационализации, упрощения и стандартизации применяемых им приемов и процедур. Практически любые социальные технологии, в том числе политические, выкристаллизовываются из множества способов и механизмов взаимоотношений субъектов и объектов, взаимодействий контрагентов, внешних и внутренних факторов. Иначе говоря, технология устанавливается лишь тогда, когда в процессе достижения цели складывается (и определенным образом закрепляется) известная последовательность операций, фиксирующая очередность применения определенных приемов и средств достижения конкретной цели. Таким образом, политические технологии нельзя смешивать с отдельными механизмами, техниками или приемами политического взаимодействия. Технологии – это и процесс применения техник, направленных на достижение конкретной цели реально действующим субъектом, и результат этой деятельности. Еще точнее, технология есть итог определенного взаимодействия этих приемов деятельности, когда в результате неоднократных действий по достижению поставленной цели найдены более оптимальные и экономичные способы решения проблемы. Конечно, некоторые виды целенаправленной политической деятельности людей в силу их сложности можно технологизировать не целиком и полностью, а лишь в отдельных точках процесса достижения цели. Другими словами, в процессе деятельности субъект может использовать только локальные технологии, дающие возможность лишь частично рационализировать и упорядочить некоторые участки взаимодействия. Например, в сфере принятия политических решений, где, как правило, решаются плохо структурируемые задачи и поэтому велика доля непредвиденных обстоятельств, политические технологии обычно представляют собой набор действий, обслуживающих в основном лишь отдельные фазы разработки и реализации целей (например, согласование действий законодательных и исполнительных органов власти). В целом же они не могут рационализировать и оптимизировать этот процесс. Следовательно, политические технологии могут действовать в режиме полного завершения цикла осуществления того или иного политического процесса, а могут быть связаны с оптимизацией только отдельных его фаз и этапов. В еще более сложных комплексах властно-управленческих взаимоотношений (например, отношениях внутри неформальных, теневых группировок, интегрированных в процесс принятия государственных решений) в принципе нельзя сформировать технологические цепочки даже для отдельных их фрагментов. Политические технологии как определенные алгоритмы действий представляют собой форму политической инженерии, обусловленную как свойствами действующего человека (его знаниями, опытом, настроем на реализацию и т. п.), так и используемыми в его деятельности материальными (духовными) ресурсами и техническими компонентами. По этой причине формирование и применение политических технологий, ритм (темп) их осуществления жестко связаны с квалификацией и компетентностью субъекта политической деятельности, его практическими знаниями и умениями использовать определенные технические ресурсы. Как правило, низкая обеспеченность техническими или кадровыми ресурсами снижает эффективность применения технологий. Поэтому не столько эффективность применения, сколько само существование политических технологий непосредственно зависит от состояния действующего субъекта, его умения использовать накопленный опыт, а также реализовывать имеющиеся возможности в конкретной ситуации. Ошибки и некомпетентность субъекта политической деятельности (тем более наделенного полномочиями и ответственностью), от которых не спасают никакие статусы и титулы, могут не только снизить функциональное значение технологий, но и полностью изменить направленность их действий. Поэтому использование политических технологий (прежде всего в наиважнейших для государства и общества сферах) предполагает отбор субъектов с точки зрения квалификации, практического опыта, психологической устойчивости, способности действовать в нестандартной обстановке и др. Найденные алгоритмы действий могут быть средством инициации, источником побуждения внутренних механизмов регуляции, как всей политической системы, так и ее отдельных элементов. Иными словами, став элементом политической деятельности индивида (группы лиц), постоянно занятого принятием решений, урегулированием конфликтов или выполнением других функций, технологии становятся одним из механизмов самонастройки и самоорганизации этой области деятельности человека. В этом смысле политические технологии могут быть не просто перечнем оптимальных и эффективных действий, но и способом усиления контроля за процессом достижения целей, формой управления этой деятельностью. В любом случае высшим критерием эффективности применения технологий является реальное достижение намеченного результата. В то же время оценка эффективности политических технологий – чрезвычайно рисковая деятельность, ибо она нацелена на получение достоверной информации о реальных механизмах власти и управления. Учитывая же, что в сфере политической власти перераспределяются очень важные и значительные общественные ресурсы, деятельность многих вовлеченных в этот процесс людей, структур и институтов принципиально направлена на сокрытие необходимой информации о принятии соответствующих решений и применяемых технологиях. Поэтому цена такой информации может быть предельно высокой. Однако оценивать технологические процедуры нужно не только потому, что опасно контролировать реальные процессы властвования. Это обусловлено и тем, что в сфере политической власти, например, государственного управления, постоянно предпринимаются попытки создать такие способы взаимодействия структур и институтов власти, которые, имея формальные признаки технологического усовершенствования процесса (скажем, согласования отраслевых интересов), на самом деле являются средством достижения совсем других целей (в частности, прикрытия частного предпринимательства тех или иных чиновников). Нередко сознательно имитируют политические технологии, скрывая за их внешними формами совершенно иные цели и интересы действующих субъектов. Политические технологии распространяются на все поле политической власти и государственного управления. В силу этого они являются частью как конвенциональных (легальных) процессов применения политической власти и соответствующего распределения ресурсов государства, так и неконвенциональных процессов, в которых используются приемы и процедуры, прямо запрещенные законом или противоречащие политическим традициям (например, технологии подрывных акций, терроризма или проведения режиссируемых выборов, манипулирования общественным мнением и т. п.). Политические технологии всегда ограничены местом и временем их применения. Конкретное сочетание техник, способов и приемов политической деятельности как определенная система такой деятельности имеет свое "внутреннее время". Но при всей своей определенности, фиксированности действий, привязанных к пространственно-временным параметрам ситуации, политические технологии имеют и механизмы преодоления такой зависимости, прежде всего благодаря наличию в них "гена самонастройки", адаптируемости к ситуации. Иными словами, в политических технологиях всегда есть место творчеству субъекта, импровизации, нестандартным действиям. Усиление такого импровизационного начала – своеобразный сигнал для перехода к новым типам взаимодействий с контрагентами, совершенствования структуры и выработки оригинальных приемов политической деятельности. В то же время технологии – враг произвола. Они по своей природе противостоят интуиции и прецеденту как ведущим способам реализации человеческих целей. Технологии направлены на рационализацию и упрощение действий во имя достижения цели, поэтому им свойственны известная формализация и институциализация, нормативное закрепление. В силу этого существуют некие верхние пределы политических технологий, которые те не должны переступать, чтобы не превратиться в форму откровенного субъективизма. Но они не должны и застывать, чтобы не нарушить соответствия процесса целедостижения динамично развивающейся ситуации. Вращаясь между этими полюсами формализации и субъективации, политические технологии постоянно подвергаются опасности перерождения либо в набор догм, либо в сплошную импровизацию субъектов политической деятельности. Кроме того, в зависимости от характера и масштаба действующего субъекта политические технологии существенно различаются по своим параметрам: ресурсам, оценкам их эффективности и т. п. Так, технологии, направленные на оптимизацию деятельности массовых политических субъектов, как правило, более прерывисты, а потому и менее надежны. Следовательно, чтобы уверенно управлять поведением крупных социальных слоев, регулировать динамику общественных настроений, необходимо использовать более строгие и жесткие регуляторы с большими вложениями, ресурсным обеспечением и т. п. 12.2. Структура политических технологий В структуру политических технологий входят три наиболее значимых компонента: специфические знания; конкретные приемы, процедуры и методики действий; различные технико-ресурсные элементы [49, с. 419]. Принципиальная роль знаний обусловлена тем, что политические технологии по сути своей есть воплощение особых форм отражения действительности, которые направлены на нахождение средств и способов практического решения проблем, возникающих в сфере власти и управления государством. В этом смысле технологический уровень познания действительности не только представляет собой форму научно-прикладного знания, но в то же время выражает оценку политических проблем с точки зрения заинтересованных в их решении субъектов. Таким образом, технологическое знание является познавательно-проективной, идеально-преобразующей деятельностью, которая включает в себя приемы не только обыденного, но и научного познания действительности, как бы синтезируя их подходы для решения конкретной задачи. Это задает технологическому знанию собственную логику отражения и объяснения явлений, которая не присуща ни научным формам отражения, ни обыденным подходам. В отличие от теории, которая напрямую не связана с практикой и опосредует свои отношения с ней некими идеальными конструкциями, не исключающими разнообразных трактовок реальных явлений, технологическое знание непосредственно и вполне однозначно воспринимает действительность, внутренне организуясь на основе отражения реальности, конкретных событий. Технологическое знание отличает то, что оно является не идеально сконструированной абстракцией, которая привязана к конкретному трехмерному пространству с определенной точкой отсчета, а работает с конкретной проблемой, ситуацией, существующей в масштабе реального времени и обладающей такими топологическими (глубина, ширина и другие метрические характеристики) и темпоральными (временные характеристики) параметрами событий, которые исключают саму возможность умозрительного достраивания происходящих событий логически выводимыми свойствами. Если научное знание идеализирует событие (ситуацию), то технологическое конкретизирует логические объекты; если научное знание обращено к практике-универсуму, то технологическое – к отдельному фрагменту действительности, отражаемому столь же конкретным субъектом. Поэтому с точки зрения технологического отношения к миру данный фрагмент практической реальности требует не логического осмысления, а практического ответа. Такой ответ должен формироваться в рамках принципиальной ограниченности конкретной ситуации и не предполагать теоретического расширения конкретного события до класса однотипных явлений. Вследствие этого все истины технологического знания принципиально подвижны (релятивны), исключительны и уникальны. Технологическое знание рассматривает любое социально-политическое событие как некий фрагмент действительности с собственной логикой движения, источниками развития, пределами роста и т. п., некую требующую решения проблему. Таким образом, содержание технологического знания формируется на основе позиций того, кто отражает событие (технолога, аналитика); задает конкретные цели решения связанной с данной ситуацией проблемы (заказчика); действует на стадии решения задачи (исполнителя). Следовательно, каждый из них может изменить содержание и форму технологической информации. Такое утроение субъекта технологического знания свидетельствует о том, что его познавательная стратегия строится на сведении объективных условий к субъективно интерпретируемой ситуации как на стадии диагностики, так и на стадии актуализации знаний. Включение представлений этих субъектов в оценку ситуации показывает, что может быть сколько угодно целевых ориентации в рамках технологического знания об одной и той же проблеме. Поэтому конкретные проблемы технологически можно интерпретировать и "встраивать" в самые разнообразные политические процессы. При технологическом подходе на первый план выступает проблема выработки такой "системы координат", которая поможет понять состав, структуру, форму, характер изменений тех или иных событий (ситуаций). Поэтому в базу технологических данных нужно включать не только специальные выводы и оценки (соотношения политических сил, их идеологических программ и т. п.), но и ту информацию, которая раскрывает данную ситуацию с экономической, бытовой, экологической и других точек зрения. В зависимости от характера решения практических задач технологическое знание может занимать самые различные позиции относительно теоретических выводов академической науки о данном типе объектов. Перефразировав французского социолога О. Конта, можно сказать, что технологии – это такие представления, которые установку на "знание" опосредуют установкой на "действие". Поэтому в ряде случаев носитель технологического знания может, выполняя свою задачу, не обращать внимания на те или иные теоретические выводы. Таким образом, научно-теоретические результаты исследований могут быть абсолютно индифферентными к решению конкретной практической задачи. Выводы фундаментальной науки можно проигнорировать даже тогда, когда они объективно необходимы для решения конкретной задачи. Выбор теоретической модели может быть продиктован не только целями или особенностями подхода аналитика, заказчика или исполнителя, но и их ресурсными возможностями, а также другими практически значимыми факторами. Технологическая оценка ситуации формирует и собственные знаковые (семантические) структуры. Так, если язык науки имеет хотя и разнообразную, но все же строгую категориально-понятийную форму, то технологическое знание основано на значительно более свободном порядке образования семантических структур. В его аналитической лексике строгие понятия соседствуют с чувственными образами, определенные в смысловом значении термины – с многозначными. Используются не только языковые формы, отображающие сложные смысловые оттенки, но и элементы неспециализированных структур общения (просторечия, бытовая лексика, аббревиатуры живого языка, слоганы, фольклор и т. п.). Следовательно, технологическое знание базируется на более подвижном языке и знаковых структурах, подчеркивающих субъективность, индивидуальность исследователя и ориентированных на инструментальные цели, эмпирическую коммуникацию и расширение информации о событиях. Иными словами, технологическое знание представляет собой субъективную основу политической инженерии, которая занимается политическим проектированием (прогнозированием, планированием и программированием) и организацией практической деятельности институтов власти. Основную ценность для технологий представляет даже не само знание о том, как можно нечто сделать, совершить, а конкретное умение, навыки выполнения действий и достижения целей. Содержание таких конкретных навыков и умений, которые выражаются в применении определенных приемов, процедур, техник и методик действий, непосредственно зависит от конкретных целей или, в конечном счете, особенностей той или иной предметной сферы политики. Например, в сфере принятия решений это могут быть приемы согласования и соизмерения интересов сторон при выработке целей государственной политики; в рамках разрешения международных конфликтов – способы поиска компромиссов между конфликтующими сторонами или воздействия на них со стороны примиряющих (арбитражных) структур; в информационной сфере политической власти – приемы дезинформирования общественности или, напротив, борьбы против клеветнических измышлений соперников и т.п. Использование тех или иных приемов и процедур непосредственно зависит и от состояния действующих субъектов, и от конкретных условий, в которых решают задачу. Так, не знакомый с современными методами организации и ведения избирательных кампаний технолог не может применить приемы и техники, которые могут обеспечить его заказчику победу на выборах. А в условиях жесткого контроля государства за проведением выборов, как правило, не удается использовать многие "черные" и незаконные технологии борьбы с конкурентами. Одним словом, конкретные приемы и способы политической деятельности непосредственно зависят от наличия кадровых структур, технического оснащения действующих лиц, а также ресурсов (финансовых и прочих), влияющих на содержание политических технологий. Например, невозможно применять технологии информационного обеспечения государственной политики (особенно в стратегических или коммерческих целях) без технических структур защиты государственной тайны; стесненный в материальных средствах избирательный штаб кандидата, как правило, вынужден отказываться, к примеру, от организации его выступлений на телевидении или применения других эффективных, но дорогостоящих технологий соперничества, которые необходимы для достижения победы на выборах; в условиях кризисов невозможно использовать управленческие технологии без структур, дублирующих принятие решений, без дополнительных ресурсов, кадрового резерва и т. п. Таким образом, наличие или отсутствие указанных компонентов в структуре политических технологий либо накладывает существенные ограничения на способы решения задач, применение тех или иных приемов деятельности, либо, напротив, может значительно повысить эффективность последних. 12.3. Типология политических технологий Политические технологии встроены в самые разнообразные процессы, которые обеспечивают формирование и использование политической власти на различных уровнях организации государства и социума, способствуя, таким образом, формированию не только универсальных, но и типических свойств политических технологий. Самые распространенные типы политических технологий – функциональные, в которых предусмотрена рационализация и алгоритмизация ролевых нагрузок различных субъектов управления и власти (например, принятия решений, согласования интересов, ведения переговоров, коммуникации с общественностью и т. п.). В конечном счете, они направлены на управление этими процессами и контроль. Инструментальные политические технологии имитируют применение техник, направленных на рационализацию конкретной деятельности, а на самом деле имеют совершенно другие цели. В зависимости от областей, в которых применяются те или иные приемы достижения целей, можно говорить о так называемых предметных политических технологиях (например, электоральных, техниках лоббирования, компьютерных и информационных технологиях, переговорных приемах и процедурах, используемых в дипломатической или военной сферах, и т. п.)- Понятно, что такой подход к оценке специфических свойств политические технологий не только дает возможность зафиксировать области властного взаимодействия, которые технологизированы в наибольшей (в частности, выборы в органы власти) или в наименьшей степени. В этом смысле можно даже констатировать наличие таких политических взаимодействий, которые в принципе не могут быть технологизированы, как, например, процесс неформального согласования интересов различных социальных групп в ходе выработки решений на государственном уровне. Этот подход помогает определить зоны пересечения различных технических приемов, их взаимозаменяемость при решении задач в тех или иных областях политики и государственного управления. С названным типом политических технологий тесно связаны и так называемые уровневые технологии, отражающие степень социальной организации предметных областей. К ним можно отнести такие технологии: глобальные, связанные, к примеру, с решением общемировых проблем – охраны природы, поддержания международной безопасности и т. п.; континентально-региональные, раскрывающие специфические действия государств, а также международных организаций и институтов по решению проблем в ближневосточном, европейском или каком-либо ином регионе; национально-государственные, характеризующие процесс осуществления власти и государственного управления в пределах одной страны; корпоративные, отражающие властно-управленческие отношения в рамках отдельной организации; локальные, фиксирующие специфику деятельности отношений субъектов в ограниченных точках политического пространства, а также межличностные. По продолжительности использования определенных способов политической деятельности выделяют следующие политические технологии: стратегические, нацеленные на отдаленный результат деятельности субъектов; тактические, обеспечивающие реализацию краткосрочных целей; спорадические, применяемые единовременно, и циклические, постоянно воспроизводимые в структуре деятельности субъектов власти и управления. Учитывая нацеленность политических технологий на расширение круга субъектов власти и управления, способных применять сложившиеся алгоритмы деятельности при решении однотипных задач, можно говорить о тиражируемых, т. е. рассчитанных на повсеместное применение в аналогичных условиях, технологиях, а также о противоположных им – уникальных, применимых только в определенных, строго фиксированных условиях и не воспроизводимых даже в похожих ситуациях. Первые из указанных технологий меньше зависят от свойств реализующих их субъектов и потому максимально экономят временные и материальные ресурсы при выполнении однотипных видов деятельности. Уникальные же технологии применимы лишь для однократного достижения определенных целей, а нередко и лишь для строго очерченного круга субъектов. Они, как правило, обходятся значительно дороже и практически полностью теряют свою эффективность при попытках их перенесения даже в подобные обстоятельства. Например, отдельные "дипломатические" технологии можно многократно использовать в процессе ведения межгосударственных переговоров, а наиболее важные приемы и техники избирательной кампании – без каких-либо ограничений применять в выборах различного уровня, независимо от страны, где они проводятся, уровня (общенационального или местного) социальной организации или времени проведения. Вместе с тем при урегулировании каких-либо межнациональных противоречий с исключительно своеобразным набором сторон, причин, поводов, времени протекания и других параметров конфликта можно применять такие способы и приемы, которые дадут требуемый эффект лишь в определенном месте и в известное время. Принимая во внимание разнообразие условий политической деятельности, динамических изменений, свойств и способностей субъектов, можно выделить жесткие и мягкие политические технологии. Первые основаны на заданности и неизменности основных параметров применяемых субъектами приемов и способов деятельности. Очень часто такие технологии обеспечивают правовой и процедурный порядок согласования интересов между ведомствами и институтами власти, например сохранение иерархичности в согласовании правительственных программ, визировании документов и т. п. Мягкие технологии  демонстрируют способы деятельности в менее институциализированных условиях, то есть те ее способы и приемы, которые дают возможность гибко адаптировать цели и ресурсы, имеющиеся в распоряжении субъекта, к изменяющимся условиям. Иначе говоря, это как бы самонастраивающиеся технологии, ситуативно изменяющиеся алгоритмы действий, которые, в конечном счете, расширяют опыт, необходимый для совершенствования процесса достижения целей в той или иной сфере. И если первые можно расценивать как способы деятельности, в основном воспроизводящие структуры, функции и отношения власти, то вторые – как формирующие, достраивающие политическую систему и систему управления государством до уровня актуальных требований. Последние, по сути дела, фиксируют процесс обновления и даже перерождения технологий, их перехода ко вновь формирующимся алгоритмам деятельности.По степени и характеру регламентации политической деятельности (которые особенно важны для анализа переходных или трансформационных процессов) различают нормативные и девиантные политические технологии. Нормативные технологии – это способы деятельности, которые жестко обусловлены существующими в обществе (организации) законами, нормами, традициями или обычаями. Девиантные технологии противоположны им, это отклоняющиеся от таких требований и стандартов способы деятельности. К ним относится, например, целый спектр противоречащих закону или нормам общественной морали "серых" и "черных", или "грязных", технологий. Как показала практика, в критических точках политического процесса, а именно во время выборов в органы высшей государственной власти, а также в периоды внешне- и внутриполитических кризисов наблюдается небывалый расцвет подобных политических технологий. Субъекты влияния и власти нередко занимаются "сливом компромата", шантажом, утечками информации, клеветой, а в ряде случаев даже террором, организуют заговоры, путчи и т. п. Очень часто такие формы политической деятельности становятся источниками не только скандалов, но и кризисов, меняющих течение политического процесса, расстановку сил в обществе, влияющих на соблюдение странами международных обязательств. Обществу и государству важно понять, как предотвращать использование таких технологий борьбы за власть, а также выработать соответствующие политические противоядия. Однако уже сегодня становится ясно, что в современном (и не только украинском) обществе практически невозможно бороться с некоторыми подобными приемами. Например, учитывая распространение современных средств связи, чисто технически не удается предотвратить электронный шпионаж и другие аналогичные приемы деятельности. Близки к рассматриваемым типам политических технологий также явные и теневые способы достижения властно-политических и государственно-административных целей. Первый из этих типов, выраженный, к примеру, в формах диалога власти с общественностью, олицетворяя публичный характер власти, по сути, играет роль своеобразной визитной карточки политического режима и сложившейся системы управления государством. Однако такие приемы, техники управления и власти зачастую имеют сугубо демонстрационный, "выставочный" характер; они ориентированы на коммуникацию с общественным мнением и создание образа активной и эффективной власти. При этом они могут быть очень слабо связаны с реальным процессом выработки государственных решений, а то и вовсе не связаны с ним. Теневые технологии управления и власти, будучи с практической точки зрения подчас важнейшими и определяющими процесс применения власти и распределения государственных ресурсов, вместе с тем характеризуются очень низким уровнем технологичности, представляя собой скорее уникальные (спонтанные, ситуационные), нежели стандартизированные и алгоритмизированные способы и приемы политической деятельности. |
