Захава. Рассматриваются вопросы накопления материала для роли, прослеживаются основные этапы репетиционного процесса
 Скачать 1.25 Mb.
|
|
Глава четырнадцатая: ВОСПИТАНИЕ РЕЖИССЕРСКИХ СПОСОБНОСТЕЙ Общие условия художественного творчества Большому количеству и многообразию творческих функций режиссера должно соответствовать такое же богатство его творческих способностей. Вряд ли можно назвать специальность, которая нуждалась бы в еще большей разносторонности дарования и мастерства, чем требует этого профессия режиссера. Чтобы посвятить себя этой, сложной и многогранной профессии, человек должен уже от природы обладать, хотя бы в самой зачаточной форме, соответствующими данными. Школа может при помощи специальных упражнений развить природное дарование до степени, какая необходима для полноценного творчества, но обеспечить зарождение хотя бы одной из необходимых режиссеру способностей у того, кто совсем не имеет для этого природного предрасположения, никакая школа не в состоянии. О каких же способностях идет речь? Эти способности можно условно разделить на три группы. В первую группу мы включим такие, которые, будучи общими условиями для творчества в любом искусстве, никак существенно не изменяются в зависимости от того, на какой именно вид искусства они направлены: литературу, живопись, театр и т. д. Кроме того, есть способности, которые хотя и являются общими для всех видов искусства, но характер использования их в значительной степени зависит от специфики данного вида искусства. Такие способности мы отнесем ко второй группе, третью группу составляют способности, связанные с необходимостью для режиссера хотя бы потенциально быть также и актером и, следовательно, обладать известным минимумом актерских качеств. Рассмотрим сначала необходимые условия для продуктивного художественного творчества, которые мы отнесли к первой группе. Одним из таких условий является непреодолимая потребность художника высказаться. С этой потребностью тесно связана его способность непрерывно обогащать свое сознание новыми мыслями, чувствами, жизненными наблюдениями. Если у него нет рвущихся из глубины души переживаний, то каким бы природным предрасположением к данному виду искусства он ни обладал, все равно ничего ценного в этой области он создать не сможет. Перефразируя известный афоризм Льва Толстого, обращенный к писателям, можно сказать в адрес режиссера: «Если можешь не ставить, то лучше и не ставь!» Режиссер имеет право начать работу над пьесой только в том случае, если он чувствует неодолимую потребность сказать нечто свое по поводу той действительности, которая в этой пьесе отразилась. Искренность, глубина и содержательность этого высказывания в сочетании с дарованием и мастерством могут обеспечить создание полноценного спектакля. А это условие требует соблюдения в свою очередь целого ряда других. Оно неосуществимо без наличия у режиссера, как и у всякого художника, широкого идейно- политического и культурного кругозора, глубокого и всестороннего знания жизни, способности правильно оценивать каждый факт этой жизни с точки зрения самой передовой Страница 179 Глава четырнадцатая: ВОСПИТАНИЕ РЕЖИССЕРСКИХ СПОСОБНОСТЕЙ философии нашего времени — с позиций научного коммунизма. Человек, желающий в наши дни стать советским художником, в частности режиссером, должен прежде всего воспитать себя в качестве мыслителя, для которого идеи марксизма- ленинизма стали органическим убеждением. Советский художник, в том числе и режиссер, должен не только знать жизнь, но и понимать ее, размышлять о ней верно, глубоко и страстно. Он должен уметь легко и свободно ориентироваться в обстоятельствах мировой политической жизни и, участвуя своим искусством в борьбе двух идеологий — коммунистической и буржуазной, сознательно и твердо противостоять всем усилиям враждебной пропаганды. Он должен находиться на передовой линии идеологической борьбы, а для этого ему необходимо быть всесторонне образованным человеком. Существенное место в научном образовании режиссера должны занимать искусствоведческие науки. Без широкого искусствоведческого образования современный режиссер немыслим. Он должен научиться глубоко воспринимать (чувствовать и понимать) произведения всех видов искусства. Основные принципы марксистско-ленинской эстетики должны стать для него органическим критерием оценки художественного творчества, как своего собственного, так и других деятелей искусства. Только на основе этих принципов может сформироваться современный, высокий и требовательный художественный вкус режиссера. Главным признаком такого вкуса является любовь к правде искусства, художественно отражающей правду жизни и, соответственно этому, активное неприятие всех форм и видов художественной лжи и фальши. Отражение жизни в художественном произведении должно прежде всего быть безукоризненно правдивым. Мы имеем в виду при этом, разумеется, не внешнее фотографическое сходство предмета с его изображением, не элементарное натуралистическое правдоподобие, а правдивое раскрытие глубокой внутренней сущности изображаемых явлений, основанное на постижении их объективных внутренних закономерностей. Для художника, эстетический вкус которого определяется этими признаками, высший балл художественной оценки заключается в слове «верно». Показать жизнь в соответствии с объективной истиной, а не на основе субъективного произвола — первая и высшая обязанность художника-реалиста. Нет надобности рассматривать формально-технические достоинства произведения, в котором не соблюден этот высший закон реализма. И уж тем более нет оснований восхищаться «новаторскими» открытиями в такого рода произведениях, ибо без соблюдения этого закона никакое новаторство не может быть подлинным. Высокий художественный вкус отвергает искусство, достоинства которого исчерпываются одним только правдоподобием, какой бы при этом высокой степени мастерства не достиг художник на этом пути. Но высокий художественный вкус не мирится также и ни с какими проявлениями формализма или субъективизма, которые столь характерны для современного модернистского искусства Запада. Всякое формалистическое кривлянье, все выверты абстракционизма, все нелепости абсурдизма, все ухищрения буржуазных течений, отвергающих правду подлинной жизни в искусстве, не могут не вызывать протеста у человека, чей вкус воспитан на основе принципов художественного реализма. Страница 180 Глава четырнадцатая: ВОСПИТАНИЕ РЕЖИССЕРСКИХ СПОСОБНОСТЕЙ Вкус художника, чье сознание глубоко впитало в себя такие принципы социалистического искусства, как органически присущая ему народность и сознательно, открыто провозглашаемая коммунистическая боевая партийность, непременно содержит в себе стойкий иммунитет против влияний и соблазнов буржуазной эстетики и реакционного буржуазного искусства. Такой художник выше всего ценит произведения, которые не только правдиво отражают жизнь и содействуют ее познанию, но и выражают настроения народа — его мечты и надежды, радости и печали, заботы и устремления. Такие произведения вдохновляют людей на борьбу за практическое осуществление надежд и устремлений народа, они содействуют преобразованию жизни на началах правды, добра и справедливости, нашедших себе наиболее полное выражение в идеалах коммунизма. Социалистический гуманизм неизбежно входит в состав требований, которые предъявляет к искусству высокий художественный вкус. Как и всякий художник, режиссер должен обладать острым чувством современности, понимать, чувствовать, угадывать духовные потребности людей своего времени. А этого он не сможет добиться, если не будет практически участвовать в осуществлении целей и задач, которые стоят перед народом, иначе говоря, если не будет общественным деятелем своего времени, сознательным строителем коммунистического общества. Е.Б. Вахтангов призывал деятелей искусства творить «вместе с народом, творящим революцию». Для нашего времени этот призыв звучит так: «творить вместе с народом, строящим коммунизм». Вахтангов подчеркивал при этом: «ни для него, ни ради него, ни вне его, а вместе с ним». Почему же «ни для него» и «ни ради него»? Во-первых, потому, что позиция «для народа» или «ради народа» нередко бывает связана с высокомерным отношением к народу художника, который с высоты своего жреческого величия великодушно одаривает народ плодами своего творчества; иногда же эта позиция выражается, наоборот, в подхалимском отношении художника к народу, мелком стремлении угодить ему, подладиться под невзыскательные вкусы отсталой его части. И то и другое одинаково плохо. Но когда художник творит вместе с народом, он тем самым творит и для него, и ради него, но уже без всякой опасности оказаться над народом или, наоборот, сделаться его послушным рабом. Основным предметом искусства, его смыслом и назначением; в конечном счете является человек. Поэтому любой художник, а режиссер, может быть, даже в особенности, должен обладать способностью тонкого понимания человеческой психики, глубочайшего проникновения в самые сокровенные тайники человеческой души. Известно, что главным материалом режиссерского творчества является актер — живой человек. А целью актерского творчества является создание на сцене, по выражению К.С. Станиславского, «жизни человеческого духа роли», то есть глубокое и всестороннее раскрытие психологии образа, его внутренней сущности. Направлять же актера на верный путь в этом отношении, непрерывно развивать в нем творческий процесс, чтобы шаг за шагом привести его постепенно к конечной цели этого процесса — к органическому перевоплощению в задуманный образ, основная, главная обязанность режиссера. Таким образом, глубокое понимание человеческой психологии имеет для режиссера двойное основание: во-первых, он должен глубоко понимать психологию актера как человека и как художника, а во-вторых, психологию создаваемого актером образа. Вот почему без способности глубоко проникать в человеческую душу деятельность режиссера не Страница 181 Глава четырнадцатая: ВОСПИТАНИЕ РЕЖИССЕРСКИХ СПОСОБНОСТЕЙ может быть плодотворной. Итак, мы рассмотрели творческие способности первой группы. В совокупности своей они призваны создавать нужные условия для творчества в области всех видов искусства, в том числе и в области режиссуры. В самом деле: каким бы видом творческого оружия художник ни пользовался, ему в равной степени необходим и широкий идейный кругозор, и высокий уровень общей культуры, и разностороннее знание жизни, и способность глубоко воспринимать произведения всех видов искусства, и тонкий художественный вкус, и острое чувство современности, и глубокое понимание человеческой души. Ни одна из этих способностей не содержит в себе ничего, что было бы специфической принадлежностью только режиссерского искусства. Но есть, как уже говорилось, и такие способности, которые будучи необходимым условием всякого художественного творчества, обладают в то же время некоторыми сторонами или гранями, характерными только для одного какого-нибудь искусства. Если человек обладает творческими способностями не вообще, а именно в том их особом качестве, которого требует специфика определенного вида искусства, мы говорим о наличии у него природного дарования именно в данной области. Теперь мы и перейдем к подробному рассмотрению профессиональных творческих способностей, связанных со спецификой режиссерского искусства. Режиссерские профессиональные способности В области любого искусства огромную роль играет творческая наблюдательность художника. Без наблюдательности нет знания жизни, а без знания жизни нет художественного творчества, нет искусства. «Есть люди, которые от природы обладают наблюдательностью, — писал К.С. Станиславский. — Они, помимо воли, подмечают и крепко запечатлевают в памяти все, что происходит вокруг. При этом они умеют выбирать из наблюдаемого наиболее важное, интересное, типичное и красочное. Слушая таких людей, видишь и понимаешь то, что ускользает от внимания людей малонаблюдательных, которые не умеют в жизни смотреть, видеть и образно говорить о восприятии». Однако наблюдательность имеет не одну, а несколько граней, И чтобы продуктивно обслужить тот или иной вид искусства» она поворачивается какой-нибудь одной своей стороной. Только некоторые, наиболее сложные искусства требуют участия всех ее возможностей. Но даже в этих случаях какая-нибудь одна из граней является все же преобладающей. Так, например, наблюдательность в искусстве живописи, опираясь на способность художника воспринимать жизнь в различных сочетаниях красок, линий, перспективы, света, тени и т. п., характеризуется преобладанием зрительных впечатлений; для скульптора, отражающего жизнь в пластических формах, наряду со зрением, не меньшее, а, может быть, еще и большее значение имеет осязание, чувство объема, ощущение трехмерности предмета — скульптор каждый предмет как бы ощупывает мысленно и таким образом изучает его пластическую природу: музыкант, наблюдая жизнь, мобилизует главным образом слух, — он не столько видит и осязает окружающий его мир, сколько слушает звучащие вокруг него звукосочетания, ритмы, мелодии. Страница 182 Глава четырнадцатая: ВОСПИТАНИЕ РЕЖИССЕРСКИХ СПОСОБНОСТЕЙ Необычайно многогранной наблюдательностью должен обладать писатель — литературные образы, создаваемые при помощи слов, способны вызвать в воображении читателей представления самые разнообразные: и зрительные, и слуховые, и осязательные, а иногда даже вкусовые и обонятельные. Соответственно этому и наблюдательность писателя требует мобилизации одновременно, по крайней мере, нескольких органов чувств. Особый вид наблюдательности является принадлежностью актерского искусства. Поскольку искусство актера состоит в воспроизведении на сцене человеческого поведения, объектом его наблюдательности является главным образом живой человек во всех его проявлениях. Наблюдая человеческое поведение, актер, так же как и художники других видов искусства, мобилизует для этого все пять органов чувств (отдавая, как и они, особое предпочтение зрению и слуху). Но в отличие от других художников, актер должен владеть еще одним способом восприятия. Этот способ и определяет собой специфику именно актерской наблюдательности и поэтому в актерской профессии занимает господствующее положение. Этот способ восприятия может быть назван мышечным или моторным. Наблюдая поведение человека, актер, хотя бы мысленно, только в своем воображении, но непременно стремится сам воспроизвести это поведение, «сыграть» его. Однако даже при таком только мысленном воспроизведении, когда актер внешне остается как будто в состоянии полной неподвижности, мышцы его в самой зачаточной форме, но все же осуществляют те движения, из которых складывается поведение наблюдаемого человека. Иногда только самый чувствительный специальный аппарат может уловить эти едва заметные сокращения мышц. Однако именно при помощи этих зародышей мускульных движений актер и фиксирует в своей моторной памяти предмет своего наблюдения. Это и дает ему возможность в дальнейшем воспроизводить в случае надобности наблюдаемое поведение человека уже не в зародыше, а в полной мере, доводя каждое движение до необходимой выразительности. Пока же, в процессе самого наблюдения, повторяем, актер только внутренне проигрывает наблюдаемое, мысленно ставя самого себя в положение того человека, поведение которого он наблюдает. Итак, актер наблюдает жизнь людей не столько зрением и слухом, сколько своими мышцами. Человек, у которого и в потенции нет способности к такого рода наблюдениям, не может быть актером. Из этого, однако, не следует, что художники других видов искусства для своих наблюдений никогда не пользуются этим способом. К нему прибегают иногда и живописцы, и скульпторы, и писатели. Многие из них считают нужным не только увидеть или услышать предмет своих наблюдений, чтобы зафиксировать его на холсте, в гипсе, в мраморе или на страницах своей рукописи, но стремятся еще и сами предварительно пережить то, что переживает наблюдаемый персонаж; для этого они, хотя бы на несколько секунд, становятся этим персонажем и практически, хотя бы в мускульном своем воображении, осуществляют его действия. При этом они не без оснований надеются, что это скажется потом весьма благотворно на содержательности, образной убедительности и глубине их произведения. Однако эта форма наблюдательности является для них дополнительной, не обязательной, в то время как для актера она основная и главная. Не трудно при этом заметить, что представители всех видов художественного творчества пользуются этой формой наблюдательности только в тех случаях, когда их искусство приобретает ярко выраженный сюжетно-драматический характер, то есть когда предметом Страница 183 Глава четырнадцатая: ВОСПИТАНИЕ РЕЖИССЕРСКИХ СПОСОБНОСТЕЙ изображения являются протекающие во времени и пространстве человеческие действия. В разных искусствах они отображаются по-разному. В произведениях литературы они протекают во времени и пространстве, но наглядно не изображаются, не воспроизводятся, а только описываются. В живописи и скульптуре они даются чувственно, наглядно, но их динамика выражается в виде неподвижно застывшего мгновения, как бы вырванного из протекающего во времени динамического процесса. Самый же процесс движения осуществляется только в воображении этих художников, чтобы потом возникнуть также и в воображении зрителя. Могучая сила воздействия подлинного искусства в том и состоит, что оно оказывается способным разбудить воображение зрителя, которое неподвижные образы превращает в двигающиеся. Это и дает нам возможность говорить, что запорожцы в известной картине И. Репина пишут письмо турецкому султану; что вернувшийся из ссылки человек в картине того же художника «Не ждали» идет по комнате; что мраморный Лаокоон борется со змеями, а дискобол Мирона бросает диски. Только в театральном искусстве человеческие действия осуществляются актерами фактически, наглядно, на самом деле, при этом одновременно и во времени, и в пространстве. Чтобы получилось гармонически целостное единство спектакля, нужно, чтобы действия отдельных актеров были приведены в определенные сочетания друг с другом. В этом, в сущности, и заключается главная функция режиссера. На его обязанности лежит творческая организация взаимодействия между актерами с целью создания гармонического единства, подчиненного определенному идейно-художественному замыслу. Это единство и называется спектаклем. |