ИДО Познавательные процессы ПОСОБИЕ. Российской федерации федеральное агентство по образованию гоу впо тюменский государственный университет
 Скачать 3.17 Mb.
|
Л.М. Веккер. Психические процессы. ВведениеВеккер Л.М. Психические процессы. Т.1. изд-во Ленинградского университета, 1974. С.4-8). Психические процессы — ощущение, восприятие, мышление, эмоции, память, воля и другие, составляя «материал» и образованные из него структурные единицы внутреннего мира человека, издревле служат предметом столь же острого интереса для познающей мысли, сколь и самые жизненно значимые явления мира внешнего. Более того, особая, дополнительная острота интереса к явлениям психического мира создается специфичностью и в известном смысле «уникальностью» его положения среди других явлений действительности. Во-первых, психические явления, естественно, имеют самое непосредственное отношение к существеннейшим «тайникам» жизни самого субъекта познания — человека. Во-вторых, поскольку психические процессы являются средствами, инструментами и формами всякого познания, без раскрытия их природы невозможно сколько-нибудь полное, достоверное и надежное разделение субъективных и объективных, компонентов в познании мира внешнего. Это вполне отчетливо понимал уже Аристотель, считавший, что знания «о душе» являются необходимым условием понимания природы. Таким образом, в сфере психических явлений скрещиваются и взаимно усиливают друг друга интерес человека к противостоящей ему природной и социальной реальности и потребность понять интимнейшие стороны собственного существа. Все это придает сфере психического характер одной из самых «жгучих тайн». Нелегко поэтому найти еще одну область знания, где сочетались бы столь многообразно и прихотливо, как в психологии, поверхностное любопытство и глубокая любознательность, эмоциональное пристрастие и строгая логическая объективность, актуальный практический запрос и абстрактный теоретический поиск. Необходимая связь всякого человеческого познания с уровнем знаний о психических процессах предопределила единство и длительность совместного пути развития психологии и философии. Трудность разделения форм и инструментов познания, с одной стороны, и его объекта – с другой, создает гносеологическую специфичность психологического знания. Эта специфичность, вытекающая из указанной связи форм и объектов всякого познания, в области собственно психологического познания значительно усиливается тем, что здесь инструменты и объекты познания не только взаимосвязаны, но совпадают друг с другом. Инструменты и форма знания становятся его объектами. В своих общих чертах эта специфичность и «уникальность» положения вещей в психологическом познании ясна еще до эмпирического раскрытия конкретных свойств и характеристик психических явлений. Общая природа этой гносеологической специфики составила основания и истоки альтернативы основных философских направлений, которая на протяжении столетий определяет судьбу и исходные позиции психологической науки. Она и сегодня определяет противоречия, драматизм и остроту борьбы многих современных философско-психологических направлений (бихевиоризм, прагматизм, логико-лингвистический позитивизм). Поскольку психические процессы были, есть и всегда останутся орудиями и формами человеческого познания, а его каждое новое крупное достижение вновь и вновь требует максимально возможного освобождения от субъективных точек и систем отсчета, теория психических процессов никогда не сможет утратить свою внутреннюю связь с основными гносеологическими и философскими проблемами. Сохраняя благодаря непосредственной связи с гносеологией и философией свое уникальное положение в системе наук, психологическое знание вместе с тем все более активно развивается как самостоятельная область со своим эмпирическим материалом, экспериментальными методами и понятийным аппаратом. В ходе этого самостоятельного конкретно-научного развития психологическое познание приобретает все более обширные и многосторонние связи со смежными конкретными науками, с одной стороны, и с различными сферами социальной практики — с другой. Связи психологии с теоретическими и прикладными областями естественнонаучного и гуманитарного знания вытекают из самой природы носителя и субъекта психической деятельности. Они развивались и медленно эволюционировали, существенно увеличив темп своего нарастания преимущественно за последние полтора столетия. Важнейшей вехой на пути развития конкретно-психологического знания оказались сформировавшиеся связи психологии с нейрофизиологией на общей основе рефлекторной теории, поскольку ближайшие, смежные формы деятельности мозга смогли здесь быть отдифференцированы и соотнесены в рамках единых закономерностей его работы. Однако еще более существенный и резкий принципиальный перелом в задачах, методах, критериях, источниках и аппарате психологического знания принесли связи психологии с техникой в ее прикладных и теоретических аспектах. Связи эти, резко изменившие к середине XX века свой характер, уходят, однако, своими истоками в далекое прошлое и определяются ролью модельных представлений в науке вообще и в психологии в частности. Дело в том, что мера глубины научного познания и действительного понимания изучаемого явления определяется умением воспроизвести это явление мысленно или практически. Такое мысленное и практическое воспроизведение познаваемого объекта по существу своему представляет построение его модели (идеальной или материальной, мысленной или воплощенной в конкретной работающей схеме). С другой стороны, такая воплощенная в материале работающая модель, схема механизма которой в принципе нам известна (поскольку она создана конструктором), будучи сопоставленной с объектом-оригиналом, сама становится источником дальнейшего углубления знаний. Именно в этом заключается особая эвристическая ценность модельных представлений в науке. Но сфера таких создаваемых и используемых человеком материальных моделей, в том числе и моделей его собственных функций, есть область техники. Не случайно поэтому уже первые теоретические аналоги механизма психофизиологических функций, такие как «рефлекс», «регулятор», «управление», «сигнал», пришли в психофизиологию из техники. Принципиальное существо происшедшего к середине нашего века глобального перелома в связях наук между собой и науки, в частности психофизиологии, с техникой определяется тем, что ход технического прогресса, достигнув этапа автоматизации, силой своей внутренней логики и вначале независимо от наличного уровня психофизиологических знаний привел к возникновению продуктивно работающих моделей нервно-психических функций человека (электронно-вычислительных машин, воспроизводящих интеллектуальные, мнемические и перцептивные процессы). Первоначальные теоретические аналогии сменились практическими эффективными моделями. Последующий ход развития стал вскоре, правда, обнаруживать действительную меру приближения к оригиналу, но принципиальный шаг был совершен — материальные модели психических актов стали реальностью. Техническая практика стала источником психофизиологической научной истины. Под давлением внутренней логики своего общего развития теоретической науке оставалось извлечь уроки из этого исполинского критического шага практики и обобщить его результаты. В ответ на эту потребность появился кибернетический синтез, объединивший психофизиологию со смежными естественными науками, гуманитарным и техническим знанием. Принципиальное значение для психологии этого последовавшего за рефлекторной теорией синтетического этапа обобщения знаний состоит в том, что теперь уже едиными закономерностями оказались охвачены не только нервные и психические акты, но моделируемые нервно-психические акты, с одной стороны, и моделирующие их процессы в технических системах - с другой. Такова вторая существенная веха развития связей психологии с другими конкретными областями науки — развития, сохранившего, однако, всю гносеологическую и общефилософскую остроту психологических проблем, поскольку последние навсегда остаются в составе основного ядра теории познания. Наряду с этим общим, синтетическим прогрессом знания идет, конечно, процесс внутреннего развития и самой психологии как отдельной науки со своим самостоятельным конкретным предметом исследования. Внутри этого единого предмета происходит дифференциация разных аспектов, отдельных психических процессов, фаз и стадий их развития в филогенезе, онтогенезе функциональном становлении и т.д. В ходе развития экспериментальной и прикладной психологии накапливается огромный фактический материал. Материал этот, естественно, требует обобщения. Возникают теории, пытающиеся объединить и систематизировать лавинообразно нарастающее обилие фактов. Группируя факты и феномены и обобщая их по различным выделяющимся в них основным характеристикам, эти теории приходят к выявлению главных общих аспектов психических процессов — способа Их связи, их структуры, функции, операционного состава, энергетики, механизма. Но, абстрагируя эти аспекты друг от друга, внутрипсихологические теории неизбежно оказываются необычайно дробными. Дробность же эта и вытекающая из нее теоретическая «рыхлость», явно не удовлетворяющие критериям «внешнего оправдания» и «внутреннего совершенства» (Эйнштейн), выражаются не только во внутренней несвязанности теорий, относящихся к разным психическим процессам, но в том, что возникает по нескольку теорий, пытающихся объяснить один и тот же психический процесс. Так, Олпорт в своей монографии упоминает тринадцать теоретических концепций восприятия.1 Опыт истории и логика развития науки ясно свидетельствуют о том, что такого рода обилие концепций является грозным индикатором недостаточной теоретической зрелости. Шутливое по форме утверждение физиков о том, что нагромождению теорий разумнее уж предпочесть нагромождение фактов,2 по существу верно. Дефицит теоретического единства становится все очевиднее, как и то, что внутренними силами самой психологии невозможно преодолеть энтропию фактического материала и победить «тысячеглавую гидру эмпиризма» (Гете). И это вполне понятно, ибо психическая деятельность является одной из форм работы нервной системы как носителя и аппарата психики. Поэтому механизм и способы организации психических процессов могут быть объяснены лишь на основе общих законов функционирования этого аппарата. Нервная же система как центральный управляющий аппарат организма сама является частной формой систем управления, и законы ее работы являются специальным случаем общих принципов управления. Именно поэтому общий концептуальный аппарат, возникавший в значительной мере в качестве отклика на дефицит теоретического единства, формировался в пограничных областях, связывающих между собой психологию, нейрофизиологию, общую биологию, социологию, физику и технику. Такое расположение «точек роста» науки на границах между ее смежными областями имеет и более общее методологическое и логическое основание: известно, что предельные, исходные понятия частной теоретической концепции не могут быть раскрыты средствами концептуального аппарата самой теории - для этого требуется обобщающий переход к метатеории. Этим определяется неизбежность выхода за пределы собственно психологических понятий для продвижения к единой теории, охватывающей нарастающее многообразие фактического материала экспериментальной психологии психических процессов. С другой стороны, экспериментальное и теоретическое развитие внутри самой психологии оказывало и продолжает оказывать очень существенное обратное воздействие на становление концептуального аппарата, складывающегося в пограничных сферах или у «точках роста». Дело в том, что дифференциация фактического материала и понятийного аппарата психологии все отчетливее, точнее и детальнее выделяет и расчленяет специфические характеристики психических процессов, подлежащие объяснению средствами общей теории. А это по необходимости ведет к конкретизации и, с другой стороны, к дальнейшему обобщению того понятийного аппарата, который складывается на основе современного синтеза смежных областей науки. В итоге можно сказать, что единый научный аппарат современной психологии складывается в результате взаимодействия пограничного, внепсихологического и собственно внутрипсихологического научного развития. Эти историко-логические особенности отношений общего понятийного аппарата и экспериментально-теоретического анализа отдельных психических процессов легли в основание структуры данной монографии. Предметом ее первой, общей части являются эмпирические, философские, психологические, нейрофизиологические и кибернетические истоки и предпосылки концептуального аппарата современной единой теории нервных и нервно-психических процессов. Основные общетеоретические положения рефлекторной теории и кибернетики, составляющие главный объект рассмотрения первой части, излагаются, естественно, не как самостоятельный предмет, а лишь как необходимый концептуальный аппарат последующего экспериментально-теоретического анализа отдельных психических процессов. 1.А11рогt F.H. Theories of perception and the concept of structure. N.Y., 1965 2.См. кн.: Физики шутят. М., 1966. |