Руководство для следователей_под ред Мозякова В.В_2005 -912с. Руководство для следователей Под общ ред. В. В. Мозякова. М. Экзамен, 2005. 912 с
 Скачать 11.89 Mb.
|
|
Глава 26. Тактика назначения судебных экспертиз Отметим, что материалы уголовного дела в полном объеме, на наш взгляд, должны предоставляться эксперту лишь в крайне необходимых для того случаях (опять же для исключения возможности их психологического «наводящего» воздействия на эксперта, которое может сказаться на объективности его заключения, о чем подробнее говорилось выше при рассмотрении вопроса о содержании описательной части постановления о назначении экспертизы). Чаще всего материалы уголовного дела необходимы эксперту при производстве неидентификационных исследований диагностического или ситуационного характера, таких, например, как психиатрическая, психологическая, автотехническая и т.п. экспертизы. 2. «Следователь знакомит с постановлением о назначении экспертизы подозреваемого, обвиняемого, его защитника и разъясняет им права, установленные статьей 198 настоящего Кодекса. Об этом составляется протокол, подписываемый следователем и лицами, которые ознакомлены с постановлением» (ч. 3 ст. 195 УПК РФ). С тактической точки зрения (а мы рассматриваем, как и ранее, лишь те положения закона, которые несут именно тактическую нагрузку для производства соответствующего действия, и потом> опускаем ряд «чисто» процессуальных моментов, в данном случае таких, например, которые предусмотрены названными ранее и некоторыми другими статьями УПК РФ), этот компонент рабочего этапа назначения экспертизы предполагает обоснованное решение вопроса о времени ознакомления перечисленных выше лиц с постановлением о назначении экспертизы. Тактическая рекомендация по нему, на наш взгляд, очевидна и однозначна: как и само назначение экспертизы — чем раньше, тем лучше. И обусловлена она как минимум двумя причинами. Во-первых, это позволит следователю своевременно изменить или дополнить свое постановление о назначении экспертизы в случаях необходимости удовлетворения ходатайств обвиняемого, заявленных при ознакомлении с постановлением о назначении экспертизы (ст. 198 УПК РФ). И если постановление о назначении экспертизы объявляется обвиняемому и его защитнику, — что, к сожалению, достаточно широко в настоящее время распространено, — не только после направления его для исполнения, но уже и после самого производства экспертизы, то перед следователем, получившим то или иное ходатайство, заявленное обвиняемым в рамках его вышеуказанных прав, возникает дилемма: либо удовлетворить его, несмотря на то, что это логично приведет к замедлению расследования, а зачастую к нарушению его срока (не говоря уже о весьма существев-ных экономических дополнительных затратах на проведение повторной или дополнительной экспертной работы), либо, так сказать, «закрыв глаза», необоснованно отказать в удовлетворении даже существенных ходатайств обвиняемого. Практика показывает, что именно последний путь разрешения этого вопроса, хотя он очевидно свидетельствует об ущербности проводимого расследования, в настоящее время наиболее распространен. Во-вторых, своевременное ознакомление подозреваемого и обвиняемого с постановлением с назначении экспертизы, сопрягаемое с тактически грамотным разъяснением экспертных возможностей для ответов на поставленные следователем в постановлении вопросы, само по себе можно использовать как тактический прием из класса «Демонстрация возможностей расследования» длж убеждения обвиняемого в логической для него целесообразности дачи правдивых, «признательных» показаний. Обратим при этом внимание на следующее: УПК РФ, как отмечено, обязывает знакомить с постановлением о назначении экспертизы не только обвиняемого, но и подозреваемого. Конечно же. подозреваемый еще не обвиняемый; более того, далеко не все лица, в определенный момент находящиеся в процессуальном статусе подозреваемого, становятся в дальнейшем обвиняемыми по делу. И потому при предлагаемом решении этого вопроса может возникнуть ситуация, когда по одному делу постановление о назначении экспертизы должно будет предъявляться нескольким лицач. последовательно по нему приобретавшим статус подозреваемого, что несомненно усложняет расследование. Но мы убеждены, что это с лихвой окупится его объективностью и зачастую его эффективностью. Добавим также, что если в деле к моменту назначения экспертизы участвует адвс-кат— защитник обвиняемого (подозреваемого), то оптимальным представляется совместное их ознакомление с постановлением о назначении экспертизы. К сожалению, УПК РФ не воспринял содержащееся в его проекте весьма значимое в тактическом отношении положение, в соответствии с которым «до направления постановления (о назначении экспертизы. — Авт.) для исполнения следователь обязан ознакомить с ним подозреваемого, обвиняемого...» (ст. 211 Проекта УПК РФ), что отнюдь не исключает необходимости его соблюдения в качестве оптимальной тактической рекомендации. Если экспертиза производится в отношении потерпевшего, он также имеет право знакомиться с постановлением о ее назначении, заявлять отвод эксперту или ходатайствовать о ее производстве в 406 Глава 26. Тактика назначения судебных экспертиз другом экспертном учреждении ( ст. 198 УПК РФ). Согласно ст. 195 УПК РФ судебная экспертиза в отношении потерпевшего, за исключением случаев, предусмотренных ч. 4 и 5 ст. 196 УПК РФ (установление психического или физического состояния потерпевшего, его возраста), а также в отношении свидетеля производится с их согласия или согласия их законных представителей, которые даются указанными лицами в письменном виде. Нам думается, что такое требование закона вызывает много вопросов и чревато весьма негативными последствиями для практики расследования преступлений. Представим себе, что у следователя появились основания полагать, что смерть Ивановой последовала в результате убийства, скрытого инсценировкой того или иного некриминального события. А ее муж, заподозренный в этом убийстве, но на данный момент являющийся ее законным представителем, не дает согласие на проведение судебно-медицинской экспертизы для установления причины ее смерти. Вторая гипотетическая ситуация. Иванов, попав в больницу с серьезными телесными повреждениями, по определенным личным мотивам отказывается дать согласие на проведение в отношении его той же судебно-медицинской экспертизы на предмет установления характера и степени вреда, причиненного его здоровью. 3. «Следователь вправе присутствовать при производстве экспертизы» (ст. 197 УПК РФ). К данной процессуально-тактической рекомендации отношение в литературе неоднозначно. Так, Р.С. Белкин в своей монографии «Криминалистика: проблемы сегодняшнего дня» (М, 2001. С. 211-213), отрицательно отвечая на вопросы о цели, для достижения которой следователь может присутствовать при производстве экспертизы, и его возможностях при таком присутствии, считает приведенную норму «примером бессодержательности процессуальной формы». Не думаем, что это так. На наш взгляд, в таком присутствии в необходимых случаях есть и смысл, и свои возможности. Во-первых, это оперативное получение следователем экспертной информации, ибо от содержательного производства экспертизы до составления письменного экспертного заключения и получения его следователем — дистанция если не огромного масштаба, то достаточная длинная. Во-вторых, к сожалению, далеко не всегда, производя экспертизу, эксперт реализует свое право на установление обстоятельств, имеющих значение для дела, по поводу которых ему не были поставлены вопросы, указывать на них в своем заключении (ст. 204 УПК РФ). Если эти обстоятельства станут своевременно известны следователю, а это практически возможно чаще всего именно тогда, когда он присутствует при производстве экспертизы, то это позволит следователю также своевременно поставить перед экспертом дополнительные вопросы или назначить другую необходимую экспертизу для исследования таковых обстоятельств. В-третьих, в ряде случаев составной частью экспертизы является участие эксперта в производстве допросов и других следственных и судебных действий, в ходе которых он имеет право задавать допрашиваемым вопросы, относящиеся к предмету экспертизы (ст. 57 УПК РФ). Производя по ходатайству эксперта таковые действия и фиксируя в протоколах вопросы эксперта и ответы на них допрашиваемого, следователь тем самым, по сути, присутствует при производстве экспертизы. Наконец, в-четвертых, как известно, обвиняемый с разрешения следователя имеет право присутствовать при производстве экспертизы и давать объяснения эксперту (п. 5 ч. 1 ст. 198 УПК РФ). Наиболее часто ходатайства о том заявляются обвиняемыми при назначении судебно-бухгалтерских, финансово-экономических и технических экспертиз. В таких случаях присутствие следователя при производстве экспертизы будет, на наш взгляд, способствовать сглаживанию и разрешению конфликтов, которые весьма часто, как показывает следственная практика, возникают при этом между экспертом и обвиняемым, считающим себя (а зачастую и действительно являющимся) специалистом в исследуемых экспертом вопросах. §4. Заключительный этап тактики назначения экспертизы Заключительный этап тактики назначения экспертизы также весьма специфичен относительного этого же этапа производства других следственных действий. Слагается он из ряда элементов, основными из которых, думается, являются следующие. а) Анализ поступившего экспертного заключения. В первую очередь он предполагает проверку соответствия содержания заключения предъявляемым к нему ст. 191 УПК РФ и ст. 25 Закона о «Судебно-экспертной деятельности» и ст. 204 УПК РФ требованиям. Согласно последней содержание заключения эксперта должно включать указания: когда, где, кем (фамилия, имя и отчество, образование, специальность, ученая степень и звание, занимаемая должность), на каком основании была произведена экспертиза, кто присутствовал при производстве экспертизы, какие материалы эксперт использовал, какие исследования произвел, их методы и результаты, какие вопросы были поставлены эксперту, его выводы по ним и их обоснование. 407 Глава 26. Тактика назначения судебных экспертиз Чаще всего — и это, видимо, психологически объяснимо — следователь начинает такой анализ с изучения того, насколько выводы эксперта значимы в доказательственном плане. Иными словами, оценивает, можно ли и каким образом использовать их в определении направлений дальнейшего расследования, подтверждают ли они или опровергают ту или иную следственную версию. Затем следователь анализирует, на все ли поставленные перед ними вопросы ответил эксперт в своем заключении. При этом могут быть выявлены три обстоятельства. Во-первых, эксперт ответил на все поставленные ему на разрешение вопросы. Во-вторых, отказ на ответы на некоторые из них экспертом в заключении обоснованы теми или иными причинами, например, тем, что решение их выходит за пределы компетенции данной экспертизы, или отсутствием для их разрешения научно обоснованной методики исследования. В-третьих, эксперт просто упустил формулирование в своих выводах ответов на исследованные им в заключении вопросы. В двух последних ситуациях, как представляется, следователь должен воспользоваться своим правом, предоставленным ему ст. 205 УПК РФ, на допрос эксперта с целью разъяснения или дополнения данного им заключения. Далее следователь должен проанализировать полученное им экспертное заключение с позиций научной и методической обоснованности проведенных исследований и сделанных в нем выводов. Это, пожалуй, наиболее сложная проблема, стоящая перед следователем на данном этапе. Действительно, как на то обращает внимание Р.С. Белкин в цитированной выше монографии, следователь далеко не всегда «может квалифицированно судить о содержании проведенных исследований, поскольку для этого следует оценить примененные экспертом методы и методики, иметь представление о разрешающей способности, эффективности и точности методов, об апробации и научности методик и т.п.» (С. 214). Естественно, при этом «речь идет о сложных экспертных исследованиях с использованием современных методов, отнюдь не отличающихся наглядностью и доступностью для простого наблюдения результатов, когда на десятках страниц, заполненных формулами и расчетами, описывается процесс экспертного исследования» (там же, с. 215). Выскажем свое мнение о возможных путях решения этой сложнейшей проблемы (Р.С. Белкин называет требование закона об оценке следователем экспертного заключения «процессуальной ловушкой»). Во-первых, нам думается, что, сталкиваясь с подобным заключением, следователь, как и в предыдущем случае, должен допросить эксперта для разъяснения им «нормальным» общедоступным языком логики и методик своих исследований, в том числе и по перечисленным Р.С. Белкиным вопросам (о разрешающей способности определенной аппаратуры, об апробации и научности использованных методик и т.п.). Кстати сказать, ст. 8 уже неоднократно цитированного (с учетом его определенной новизны) Закона «О судебно-экспертной деятельности» предписывает, что «заключение эксперта должно основываться на положениях, дающих возможность проверить обоснованность и достоверность сделанных выводов на базе общепринятых научных и практических данных». Во-вторых, мы считаем возможным в таких ситуациях назначение повторной экспертизы. Особо ее назначение и проведение, на наш взгляд, необходимо в тех случаях, когда анализируемое заключение эксперта является если не единственным, то наиболее значимым доказательством, изобличающим или оправдывающим обвиняемого, либо когда от его обоснованности зависит в целом направление дальнейшего расследования по делу, либо, наконец, если оно в принципе противоречит другим материалам расследуемого дела. б) Еще одним элементом данного этапа является ознакомление обвиняемого с заключением эксперта, а также с протоколом его допроса. При этом обвиняемый, очевидно, имеет право дать свои объяснения и заявить возражения, а также просить о постановке дополнительных вопросов эксперту и о назначении дополнительной или повторной экспертизы (хотя в тексте ст. 195, как то было в ст. 193 УПК РСФСР, оно не содержится). Очевидно, что если в деле участвует защитник обвиняемого, то эти доказательства следует предъявлять им одновременно, ибо, разумеется, чаще всего адвокат более глубоко и полно, чем его подзащитный, может их оценить и точнее сформулировать по ним мнение в пределах перечисленных выше прав обвиняемого. Весьма неоднозначен и в то же время значим в тактическом отношении вопрос о времени ознакомления обвиняемого с заключением эксперта. Практика, к сожалению, показывает, что зачастую следователи, пользуясь тем, что действующий УПК РФ (как и УПК РСФСР) этот вопрос не регулирует, относятся к решению этой проблемы исключительно формально и выполняют это действие либо буквально накануне завершения расследования , либо практически совмещают его с ознакомлением обвиняемого с материалами дела в порядке ст. 206 УПК РФ. При этом напомним, что также обстоит дело с ознакомлением обвиняемого и с самим постановлением о назначении экспертизы. Понятно, что в такой ситуации удовлетворение следователем даже обоснованных ходатайств обвиняемого и его защитника, связанных с заключением экспертизы, крайне затруднено. И потому не 408 .,'■'■■ случайно, что весьма часто всем известное столь длительное рассмотрение уголовных дел в суде обусловливается как раз необходимостью проведения дополнительных или повторных экспертиз, в назначении которых в описанных выше ситуациях было отказано при предварительном расследовании преступления. С этих позиций, думается, было бы правильным, если бы уголовно-процессуальный закон устанавливал срок, не позднее которого следователь должен ознакомить обвиняемого с заключением экспертизы, например, не позднее десяти дней до окончания расследования по делу. Сейчас же, на наш взгляд, данное положение следует рассматривать как рациональную для всех следственных ситуаций и при расследовании преступлений любых видов тактическую рекомендацию. Не найдя оснований для назначения дополнительной или повторной экспертизы как на основе собственного анализа или заключения эксперта и его допроса (если таковой имел место), так и в результате рассмотрения ходатайств о том обвиняемого и его защитника, следователь завершает проведение данного следственного действия. Назначение же дополнительной и повторной экспертизы в целом с учетом, естественно, процессуальных предписаний подчиняется рассмотренным выше тактическим положениям. ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ Методические основы расследования преступлений Глава 27. ОСНОВЫ КРИМИНАЛИСТИЧЕСКОЙ МЕТОДИКИ РАССЛЕДОВАНИЯ ПРЕСТУПЛЕНИЙ §1. Сущность методических основ расследования преступлений Несомненное различие преступлений отдельных видов методологически и логически предполагает и различие методик расследования этих преступлений. Даже расследование конкретных преступлений одного вида, зачастую в рамках одной статьи УК РФ, не может осуществляться однообразно, по единой методике. К примеру, умышленное причинение смерти человеку будет расследоваться с методических позиций совершенно различно в зависимости от массы разнообразных факторов: мотива убийства, способа его совершения и сокрытия, социально-психологичеспа особенностей личности преступника и т.д. Тем не менее в методиках расследования преступлений различных видов усматривается рш общих положений, наиболее принципиальными из которых являются следующие1. 1. При совершении преступления того или иного вида (убийства, нанесения телесных повреж дений, изнасилования, кражи, разбоя и т.д.) лицу независимо от его субъективных качеств, а зачас тую и от складывающейся криминальной ситуации необходимо совершить ряд типовых действ*. Сущность и характер этих действий определяются: а) содержанием соответствующей главы Особенной части УК РФ (объектом посягательств диспозиции отдельной нормы уголовного закона, которые предусматривают ответственность за со вершение определенного противоправного деяния. Так, для совершения убийства преступнику на до противоправно и виновно лишить потерпевшего жизни; для совершения изнасилования — пре-1 одолеть сопротивление потерпевшей или воспользоваться ее беспомощным состоянием » совершить половой акт; б) способом совершения преступления определенного вида: одни типовые действия обязателькь при совершении убийства с использованием бытовых предметов, другие — при применении для дос тижения того же результата (лишения человека жизни) взрывчатых веществ и взрывных устройств: в) мотивом совершения преступления: одни действия преступника будут при совершении убий ства с целью завладения имуществом, иные — при совершении убийства (может быть, того же тк- терпевшего и в тех же условиях) по сексуальным мотивам. 2. Типовые действия, которые преступник вынужден совершить при приготовлении, исполне нии и сокрытии преступления определенного вида, неизбежно и неукоснительно ведут к возникни- [ вению характерных следов на соответствующих этому виду преступлений объектах (в криминале- | стике изложенное выше традиционно именуется механизмом следообразования; далее мы такжг будем использовать этот термин). Это происходит в полном соответствии с диалектическим процессом отражения, присущим любому взаимодействию (а совершение преступления есть взаимодействие между собой как минимум двух, а в подавляющем числе случаев значительно большего числа объектов). Результаты этот» процесса отражения существуют объективно, вне воли и сознания воспринимающих их субъектов. 1 Из-за ограниченного объема главы эти положения будут рассмотрены преимущественно к расследованию преступлеяи!1 против личности. С соответствующей интерпретацией они составляют основу и всех иных частных криминалистических метели. Глава 27. Основы криминалистической методики расследования преступлений По мере того как наука криминалистика исследует не только значимость отдельных результатов этого процесса для расследования преступлений, но и создает методики извлечения (обнаружения, фиксации), исследования и использования возникающей информации (части отражения), последняя становится следом преступления. Именно такие следы и будет целенаправленно искать, а затем исследовать и использовать следователь. Так, всегда на местах преступлений оставались отпечатки пальцев; с момента возникновения огнестрельного оружия на баллистических объектах в результате выстрелов возникали трасологи-ческие отражения; всегда при совершении преступлений против личности микрочастицы одежды преступника переходили на одежду потерпевшего (и наоборот) как следствие контактного взаимодействия между этими лицами (если таковое, конечно, имело место). Но пока не были обоснованы криминалистическая значимость отпечатков пальцев, возможность использования трасологических отражений для идентификации баллистических объектов, значимость для расследования преступлений микрочастиц и не были созданы соответствующие методики исследования этих видов информации, она не представляла интереса для следователей (хотя, напомним, возникала и существовала объективно). Напомним, что криминалистически значимая информация представляется следователю в виде следов двух типов: материальных (биологических, трасологических, баллистических) и идеальных (их еще именуют интеллектуальными, памятными следами) — следов в памяти лиц об обстоятельствах, связанных с расследуемым событием (в памяти потерпевших, лиц, совершивших преступление, свидетелей). При этом надо иметь в виду, что отсутствие следа—-это тоже след. Отсутствие следа может указывать: во-первых, на то, что в конкретных условиях конкретному лицу не было необходимости производить некое действие, типовое для этого вида преступлений (например, отсутствие следов физического или психического воздействия на потерпевшую от изнасилования дает основание предположить, что насильник воспользовался беспомощным состоянием потерпевшей, конечно же, если сам факт изнасилования сомнений не вызывает), Во-вторых, на то, что неизбежно возникавшие следы умышленно или по неосторожности после совершения преступления уничтожены (например, отсутствие отпечатков пальцев, следов обуви или ног на месте обнаружения трупа). В-третьих, на то, что следы попросту не обнаружены следователем по различным причинам (в том числе и по незнанию им методологических основ расследования преступлений определенного вида, незнанию того, на каких объектах ему необходимо искать эти следы и какова должна быть сущность последних). 3-четвертых, на то, что если все вышеуказанные обстоятельства исключаются (необходимое действие для совершения преступления, по имеющимся сведениям, было произведено, следы от него не уничтожались, все возможные действия по их выявлению своевременно и качественно были произведены), то отсутствие следа дает основание выдвинуть версию, ставящую под сомнение сам факт совершения расследуемого события либо существенные обстоятельства последнего. Например, если потерпевшая заявляет, что насильник причинил ей телесные повреждения, а судебно-медицинское обследование показало отсутствие на ее теле соответствующих следов, то такой факт свидетельствует о том, что изнасилование вообще не имело места либо оно не было связано именно с физическим насилием над потерпевшей и показания ее об этом по неким субъективным причинам недостоверны. Как уже говорилось, типовые действия преступника оставляют характерные следы, и они подлежат изъятию, исследованию и использованию в ходе расследования. Собирание доказательств следователь осуществляет путем производства следственных действий, предусмотренных уголовно-процессуальным законом, а также истребованием от предприятий, учреждений, организаций, должностных лиц и граждан предметов и документов, могущих установить необходимые по делу фактические данные, и, наконец, актами и заключениями ревизий, проведение которых он вправе требовать от компетентных органов и должностных лиц (ст. 74 УПК РФ). Таким образом, большую часть криминалистически значимой доказательственной информации следователь получает в результате проведения следственных действий. В то же время ст. 86 УПК РФ дополняет, что, кроме того, подозреваемый, обвиняемый, а также потерпевший и другие перечисленные в ней лица вправе собирать и представлять письменные документы и предметы для приобщения их к уголовному делу в качестве доказательств. Особо обратим внимание на предоставленное ч. 3 этой же статьи право защитнику самостоятельно собирать доказательства тремя в ней указанными способами. Эта законодательная новелла нуждается в серьезных научно обоснованных приемах и рекомендациях по практической ее реализации, причем уже сейчас возникает ряд весьма интересных проблем; например, доказательствен^ ной значимости объяснения, полученного защитником от лица с его согласия, и т.п. : 411 Главе 27. Основы криминалистической методики расследования преступлений 3. Зная механизм следообразования при совершении преступления определенного вида (убийства, изнасилования, кражи, мошенничества и т.д.) и возможности того или иного следственного действия по собиранию (извлечению), исследованию и использованию таких следов, следователь может без особого труда составить кассету (набор) последних, обязательных для производства при расследовании конкретного преступления этого вида. Эта кассета (набор) будет составлять основу плана его расследования. Приведем пример. Н. заявила об изнасиловании ее в определенный день в определенном месте лицом, которое применило физическое и психическое насилие (преступник ее избил, угрож&ч убийством; она оказывала ему сопротивление, следы которого, возможно, остались на теле насильника). Эти типовые для изнасилования действия преступника должны привести к возникновению типовых следов на следующих объектах:
5. Одежда насильника, на которой должны остаться аналогичные описанным в предыдущем пункте следы. б.'Идеальные следы, то есть следы в памяти лиц, о самом преступном эксцессе, предшествующих ему и последующих событиях и действиях: следы в памяти потерпевшей, следы в памяти насильника, следы в памяти свидетелей. С учетом возможностей работы с этими следами следователь может составить достаточно исчерпывающую кассету следственных и других действий по собиранию (извлечению), исследованию и использованию этих следов, составить основу плана расследования уголовного дела об изнасиловании Н.:
4. Таким образом, знание механизма образования следов при совершении того или иного вн» преступлений, их содержания и типовых действий по обнаружению, изъятию и доследованию поззс-ляет: во-первых, если не оптимальным, то, во всяком случае, рациональным путем работать с этими следами; во-вторых, выдвигать и верно формулировать версии об обстоятельствах, подлежащих ы*-яснению по каждому делу (принципы выдвижения версий и их проверки изложены в соответств;» щей главе данной работы) и, наконец, в-третьих, определять рациональные следственные и друге действия и во многом их последовательность при осуществлении такой проверки. В этом сущестЕе^-нейшую помощь следователю может оказать знание криминалистической характеристики того вила i категории преступлений, к которым относится расследуемое деяние. Криминалистическая характеристик:; преступлений — это система элементов отдельного вида преступлений, значимых zr.* расследования конкретных преступлений этого вида, и взаимосвязей между этими элементами. Механизм следообразования — наиболее стабильный и значимый элемент в этой системе. В качестве таких элементов (помимо механизма следообразования) в криминалистическ рактерйстйке преступлений обычно выделяются данные о разновидностях способов соверше этих преступлений, их сокрытия, личности преступников, мотиве, месте и времени соверше преступлений, виктимологических особенностей потерпевших и ряд других, относящихся к подвш 412 Глава 27. Основы криминалистической методики расследования преступлений ду и категории отдельных преступлений против личности. Как и во многих других теоретически сконструированных системах, значимость криминалистической характеристики отдельного вида преступлений состоит не столько в выделении самих этих элементов как таковых, сколько в установлении взаимосвязей между выделенными элементами. Цель создания криминалистической характеристики отдельного вида преступлений состоит в том, чтобы разработать наиболее рациональные направления следственного поиска на основе выявленных взаимосвязей между отдельными криминалистически значимыми элементами этого вида преступлений. Иными словами, чтобы следователь, установив один или несколько элементов расследуемого преступления, мог с достоверностью либо с достаточно высокой степенью вероятности предполагать существование других, еще не установленных элементов расследуемого события. Взаимосвязи между элементами криминалистической характеристики отдельного вида преступлений могут быть двух типов: однозначные и статистические. Скажем, если установлено, что убийство было сопряжено с изнасилованием, однозначно, что преступником (или одним из исполнителей) был мужчина, и этим-то фактом во многом и будет предопределяться направление следственного поиска на первоначальном этапе расследования данного преступления. Однако большая часть взаимосвязей между элементами криминалистической характеристики вида преступлений— статистические: они выявляются в результате научного изучения по специально разработанной анкете репрезентативного количества дел о преступлениях данного вида. Например, Л.Г. Бидонов и Н.А. Селиванов выявили разветвленную систему зависимостей между местом убийства и его мотивом, мотивом и личностью убийцы, местом, временем убийства, возрастом потерпевшего и расстоянием от места убийства до местожительства преступника. Следственная практика показала достаточно устойчивый характер таких взаимосвязей в структуре криминалистической характеристики убийств и высокую эффективность их использования при определении направлений следственного поиска при расследовании этих преступлений. И потому, несомненно, приступая к расследованию конкретного преступления против личности, необходимо не только основываться на механизме сле-дообразования, но и использовать сведения о других элементах и взаимосвязях криминалистической характеристики того вида преступления, к которому относится данное деяние. Однако при этом не следует забывать, что многие из них носят статистический характер и потому при расследовании именно данного преступления далеко не все из них могут подтвердиться. 5. Кроме того, методика расследования преступлений во многом обусловливается возникающей следственной ситуацией, представляющей собой модель (т.е. наиболее значимые и типичные характеристики) обстановки расследования, определяющей характер необходимых действий следователя на том или ином этапе расследования конкретного преступления. В методическом отношении (в отличие от тактического) следственная ситуация на каждом этапе расследования в основном предопределяется имеющейся информацией, которая обусловливает направленность и возможности следствия по «переработке» механизма следообразования, подробно описанного выше. В самом широком смысле слова на первоначальном (наиболее сложном и ситуативном) этапе 1рад£яг/здгламрдз1 ■кяллзжжь адядаякйглядадъ ъмэду/ищйх гтлдетвшнътх штуищйг: а) Известно криминальное событие (деяние, содержащее достаточные данные, указывающие на признаки преступления, — ст. 140 УПК РФ): необходимо установить, кто и при каких наиболее существенных обстоятельствах учинил его, наличие в его действиях состава преступления, а также все другие обстоятельства, входящие в предмет доказывания по уголовному делу. Понятно, что это ситуация так называемого неочевидного преступления, когда следователь отталкивается в рассле довании лишь от самого факта криминального события. Эта ситуация наиболее характерна для на чала расследования большинства преступлений против личности. б) Известно лицо, которое, по имеющейся информации, возможно, учинило уголовно наказуе мое деяние: необходимо установить, действительно ли этим лицом совершено криминальное дея ние, содержит ли оно все необходимые элементы состава того или иного преступления, а также все обстоятельства, входящие в предмет доказывания по уголовному делу в смысле ст. 73 УПК РФ. в) Известно криминальное событие, известна личность, его учинившая: необходимо установить на личие или отсутствие всех элементов состава того или иного преступления против личности (или иного преступного деяния) и все обстоятельства, подлежащие установлению по уголовному делу. Если преды дущая ситуация характерна для так называемого очевидного преступления, то эта возникает при задер жании человека с поличным при совершении деяния или непосредственно после его совершения. В примере расследования изнасилования Н. возникновение той или иной следственной ситуации первоначального этапа расследования дела будет обусловлено той информацией, которая заключена в поводе к возбуждению дела (с учетом специфики данного вида преступления, чаще всего в заявлении потерпевшей, хотя не исключено ее получение в результате оперативных 413 Глава 17. Основы криминалистической методики расследования преступлений мероприятий или сообщения граждан): сообщает ли Н. об изнасиловании ее известным ей лицом либо о том, что насильник ей неизвестен. Содержательное различие этих ситуаций состоит в том, что в первой из них у следователя нет необходимости устанавливать человека, который, по заявлению Н., учинил над ней насилие: он известен, могут лишь возникнуть проблемы с его розыском и задержанием. И потому вся деятельность следователя направляется на установление факта совершения этим лицом изнасилования в исключение версии об оговоре (что, очевидно, предполагает тщательное изучение взаимоотношений Н. и данного лица и самих обстоятельств исследуемого события). Во второй ситуации направленность действия следователя на первоначальном этапе расследования во многом иная: установление личности человека, совершившего посягательство на Н., с активнейшим использованием всех следственных возможностей для извлечения и использования материальных и идеальных следов идентификационной значимости. И, как правило, если личность человека, на которого в этой ситуации указывает потерпевшая, будет бесспорно установлена, то изобличен» его в изнасиловании затруднений не вызовет (хотя бы потому, что, не считая уникальных случает, женщине нет необходимости ложно заявлять, что ее изнасиловал незнакомый ей человек). При этом следует иметь в виду, что механизм следообразования и следственная ситуация ; от друга не зависят: независимо от того, какая следственная ситуация в дальнейшем возникает, механизм следообразования в результате совершения преступления того или иного вида будет одвш и тем же; следственная ситуация может выявить лишь объем, последовательность и в некоторс* смысле само содержание действий следователя по работе с механизмом следообразования. 6. Для успешного, всестороннего и объективного расследования преступлений с методически позиций очень важно, чтобы все действия следователя осуществлялись в разрезе типичных версвг. постоянно интерпретируемых и наполняющихся конкретным содержанием с учетом конкретны обстоятельств расследуемого дела и возникающей следственной ситуации. Так, получив сообщение об обнаружении трупа, следователь еще до выезда на место происшествия предполагает, чем можно объяснить смерть человека (т. е. выдвигает в этом отношении типичные версии): ненасильственная смерть, несчастный случай, самоубийство, убийство. С этих г»> зиций он и приступает к осмотру места происшествия и трупа. Убедившись, что выявляемые обстоятельства события свидетельствуют о том, что смериъ че-с-века последовала в результате убийства либо произошла при так называемых сомнительных обстоятельствах (например, при внешних признаках самоубийства выявляются негативные обст:-*-тельства), следователь акцентирует свое внимание на типичных версиях в отношении мотиве убийства: на почве личных отношений, из хулиганских побуждений, сексуальных, связанных с з*-владением имуществом потерпевшего, заказном характере совершенного убийства. И уже под тш углом он будет продолжать осмотр места происшествия, производить другие следственные действия и направлять проведение оперативно-розыскных мероприятий. Используя данные криминалистической характеристики того вида преступлений против . ста, к которому относится данное расследуемое событие, с учетом выявляемой им и поступакнии! к нему информации по данному делу, следователь будет выдвигать типичные версии о лице, вершившем расследуемое преступление (пол преступника, предполагаемый возраст, его близ потерпевшему, другие данные о его личности, совершено ли преступление одним человеком носило групповой характер и т.д.). Аналогично типовые версии выдвигаются и по главному вопросу первоначального этапа, пожалуй, и всего расследования в целом: совершено ли расследуемое преступление конк лицом? Их можно сформулировать таким образом: расследуемое преступление совершено этим . цом; сведения, лежащие в основе выдвижения версии о совершении преступления именно этим | цом, ошибочны в силу некоего стечения связанных с ним случайных обстоятельств либо в ев созданием заинтересованными лицами искусственных данных о причастности этого человека к < вершению расследуемого преступления. В 7. Расследование любого преступления можно представить в виде последовательного или i раллельного решения следователем ряда локальных задач, обеспечивающих раскрытие преступав ши и всестороннее, полное и объективное исследование обстоятельств, входящих в предмет, зывания по уголовному делу. Далеко не всегда можно решить ту или иную задачу с помо одного следственного действия, тактического приема, оперативно-розыскного мероприятия. ких случаях следователь планирует и реализует тактическую операцию (в литературе ее еще нуют тактической комбинацией, криминалистическим или тактическим комплексом). Под тактической операцией понимается система следственных действий, тактических при их осуществления, а также организационно-подготовительных, оперативно-розыскных и иных 414 Глава 27. Основы криминалистической методики расследования преступлений роприятий, направленных на решение отдельных (локальных) задач, подчиненных общим целям расследования уголовного дела (Р.С. Белкин и др.). Типовыми тактическими операциями, которые планирует и осуществляет следователь, расследуя, например, преступления против личности, являются обычно «Розыск и задержание подозреваемого», «Проверка алиби», «Установление личности погибшего» (В.И. Шиканов именует эту тактическую операцию весьма красиво: «Атрибуция трупа») и некоторые другие. Конечно, нет необходимости по каждому уголовному делу проводить все эти тактические операции. Например, нет нужды в «Атрибуции трупа», если личность погибшего бесспорно установлена к началу или в самом начале расследования; отпадает необходимость в тактической операции «Проверка алиби», если, например, на очной ставке с обвиняемым лицо, которое, по мнению первого, должно было подтвердить алиби, его не подтвердило, а обвиняемый под воздействием этого изменил свои показания в отношении своего алиби и отказался от него. Но есть две тактические операции, обязательные для планирования и осуществления по всем делам, — независимо от того, к какому виду или категории относится расследуемое преступление и в какой следственной ситуации производится «Защита доказательств» и «Проверка показаний лица, признавшего себя виновным в совершении преступления». §2. Обязательные тактические операции при расследовании преступлений Тактическая операция «Защита доказательств». Как известно, доказательствами в уголовном судопроизводстве являются любые сведения, полученные из источников, строго предусмотренных уголовно-процессуальным законом и со строжайшим соблюдением при этом им же установленной процессуальной формы их получения (ст. 74 УПК РФ). Таким образом, природа судебного доказательства двуедина: данные, устанавливающие обстоятельства, входящие в предмет доказывания по уголовному делу в смысле ст. 73 УПК РФ (их называют, напомним, доказательственными фактами), а также необходимые в процессе и для процесса их установления так называемые промежуточные факты и допустимые источники их получения. Это двуединство и составляет обязательные свойства доказательства — его относимость и допустимость в судебном доказывании. Следовательно, чтобы разрушить доказательство, лишить фактические данные доказательственной значимости, достаточно, чтобы они потеряли хотя бы одно из названных свойств — относимость или допустимость. Либо не приобрели бы этих свойств, даже одного из них, изначально. Но со сказанным связана еще одна проблема, необходимость решения которой обусловливает, во многом структурирует содержание рассматриваемой тактической операции: объективность информации, полученной и получаемой из допустимых и относимых источников, т.е. формально обладающей необходимыми доказательственными свойствами. Совершенно ясно, что весьма часто выступающая в качестве доказательств в изложенном выше их понимании информация либо изначально непреднамеренно или умышленно была неполной или искаженной, либо (также непреднамеренно или умышленно) искажается в процессе последующего исследования преступления при его расследовании и (или) судебном рассмотрении уголовного дела. Как печально иногда шутят следователи, интерпретируя известное выражение о статистике, «есть ложь, есть большая ложь, а есть свидетельские показания». И еще: «Лжет, как свидетель». Причины этого весьма различны: от банального нежелания быть вовлеченным в орбиту уголовного процесса и альтруизма— бескорыстно своими показаниями помочь интересам обвиняемого (что чаще) или потерпевшего до более сложной мотивации: отказ дачи или изменение показаний под чьим-то влиянием либо, наконец, для исключения или смягчения ответственности, своей и (или) других лиц. В последнее время воздействия на людей — носителей доказательственной информации со стороны заинтересованных в том лиц и организованных преступных сообществ приобретает (и уже приобрело) более жесткие и изощренные формы: от пыток и похищения таких людей, удержания их в недоступных для правоохранительных органов местах на время расследования и суда до их физической ликвидации. А до принятия, а тем более до практической реализации государственной программы защиты свидетелей, потерпевших и других носителей доказательственной информации, при всей очевидной ее необходимости, путь достаточно долгий. Уголовно-правовые меры, направленные на предупреждение вовлечения в уголовный процесс такой необъективной информации (ответственность за заведомо ложный донос - - ст. 306 УК РФ, за подкуп или принуждение названных в ст. 309 УК РФ лиц в целях дачи ими ложных показаний и др., как показывает практика, малоэффективны (если не сказать больше, — они практически не работают). Кстати сказать, одна из рекомендаций по защите такой доказательственной информации содержалась в опубликованной еще в 1533 г. «Уголовной Конституции Карла V» (известной как «Каро- 415. |