я легенда. Сборник Р. Матесон АзбукаАттикус, 1954, 1956 isbn 9785389135185 Я легенда

• Название: Сборник Р. Матесон АзбукаАттикус, 1954, 1956 isbn 9785389135185 Я легенда
• Анкор: я легенда
• Дата: 20.01.2023
• Размер: 1.35 Mb.
• Имя файла: Mateson_R._Ya_Legenda_SbornikI.a4.pdf
• Тип: Сборник; #895409
• страница: 8 из 23

17
– Вот чего я не понимаю, – говорил он ей за ужином. – Прошло почти три года, а неко- торые из них еще живы. Запасы продуктов иссякают. Насколько мне известно, днем они все

Р. Матесон. «Я – легенда (сборник)»
74
еще погружаются в кому. – Невилл тряхнул головой. – Но не умирают. Три года, а они еще не умерли. Чем только живы?
Она сидела напротив, закутанная в его купальный халат. Часов пять назад она сменила гнев на милость, приняла душ и переоделась. Ее изящное тело потерялось в объемных склад- ках махровой ткани. Она попросила у него гребенку, собрала волосы сзади в конский хвост,
завязала обрывком бечевки.
Рут крутила в руках свою чашку.
– Иногда мы их видели, – сказала она. – Но только боялись приближаться к ним. Мы считали, что до них лучше не дотрагиваться.
– Разве вы не знали, что они возвращаются после смерти?
Она покачала головой:
– Нет.
– Вы не задумывались, что за люди осаждают ваш дом по ночам?
– Нам ни разу в голову не приходило, что они… – Она медленно мотнула головой. –
Трудно в такое поверить.
– Могу себе представить, – сказал он.
Пока они молча ужинали, Невилл поглядывал на нее. Это тоже было непросто – поверить,
что напротив сидит нормальная женщина. Поверить, что после всех этих лет рядом появился человек. То было не просто сомнение в ней, а скорее сомнение в том, что в этом Богом забытом мире может произойти такое удивительное событие.
– Расскажите мне о них побольше, – проговорила Рут.
Он встал и снял с плиты кофейник. Налил еще одну чашку ей, потом себе, поставил кофейник и сел.
– Как вы теперь себя чувствуете? – спросил он.
– Мне лучше, спасибо.
Невилл кивнул и положил в свою чашку сахару. Прихлебывая кофе, он чувствовал на себе ее взгляд.
«О чем она думает?» – ломал он голову. Набрал в грудь воздуха, удивляясь, что напря- жение все еще не оставило его. Какое-то время ему казалось, что наконец он ей доверяет. А
теперь снова засомневался.
– Вы мне по-прежнему не доверяете, – сказала она, словно прочитав его мысли.
Он резко вскинул голову, пожал плечами.
– Да нет… не в этом дело, – ответил он.
– Конечно же, все дело в этом, – проговорила она спокойно. И вздохнула. – Ну ладно.
Если вам нужно проверить мою кровь, проверяйте.
Невилл подозрительно взглянул на нее, раздумывая про себя: «Это что, уловка?»
Он принялся судорожно глотать кофе, чтобы незаметно было, как дергается его кадык.
«Глупо быть таким подозрительным», – подумал он.
Невилл поставил чашку на стол.
– Хорошо, – сказал он. – Хорошо.
Он глядел на нее, она созерцала свой кофе.
– Если вы действительно заражены, – объявил он, – я постараюсь вас вылечить. Я сделаю все, что смогу.
Их глаза встретились.
– А если это не удастся? – спросила она.
Минутная заминка.
– Поживем – увидим, – нашелся он.
Они допили кофе. Потом Невилл спросил:
– Может, сделаем это прямо сейчас?

Р. Матесон. «Я – легенда (сборник)»
75
– Пожалуйста, давайте утром, – проговорила она. – Я… еще не очень хорошо себя чув- ствую.
– Ладно, – сказал он, кивнув. – Утром.
Они молча закончили трапезу. Невилл не особенно радовался, что она разрешила про- верить ее кровь. Он боялся обнаружить, что женщина действительно заражена. Между тем ему придется провести с ней вечер и ночь и, возможно, узнать ее поближе. Может быть, он успеет привязаться к ней. А наутро он, возможно, будет вынужден…
Некоторое время спустя они расположились в гостиной. Сидели, глядя на фотообои, при- хлебывая портвейн под звуки Четвертой симфонии Шуберта.
– Я такого и вообразить себе не могла, – сказала она, видимо развеселившись. – Мне и в голову не приходило, что однажды я снова услышу музыку. Снова буду пить вино.
Она обвела взглядом комнату.
– Вы замечательно поработали, – похвалила она.
– А у вас какой был дом? – спросил он.
– Даже и сравнить нельзя, – ответила она. – У нас не было ни…
– Как вы обороняли свой дом? – прервал он.
– Ой. – Она на минуту задумалась. – Конечно, мы забили окна досками. И еще мы при- меняли кресты.
– Они не всегда действуют, – сказал он спокойно, не спуская с нее глаз.
Она взглянула непонимающе:
– Не действуют?
– Откуда у еврея возьмется страх перед крестом? – воскликнул он. – Откуда возьмется страх перед крестом у вампира, который был евреем? Очень многие люди боялись сделаться вампирами. И теперь очень многие испытывают приступы истерической слепоты перед зерка- лами. Но что до креста – ни еврея, ни индуса, ни мусульманина, ни, кстати, атеиста крестом не напугаешь.
Она сидела, не выпуская из рук бокал, глядя на Невилла пустыми глазами.
– Вот почему крест не всегда действует, – закончил он.
– Вы мне не дали договорить, – сказала Рут. – Мы также применяли чеснок.
– Мне показалось, что вы его плохо переносите.
– Я его действительно плохо переношу. Я больна. Когда-то я весила сто двадцать фунтов.
А теперь – девяносто восемь.
Он кивнул. Но, отправившись на кухню за другой бутылкой вина, подумал: «Она должна была уже привыкнуть к нему. За целых три года можно и привыкнуть».
А могла и не привыкнуть. Какой смысл сейчас сомневаться в ее словах? Она разрешит взять у нее кровь на анализ.
«Что ей еще остается. Все дело во мне, – подумал Невилл. – Я слишком долго прожил один. Я ни во что не поверю, пока не увижу это своими глазами в микроскоп. Новый триумф моей наследственности. Я сын своего отца, черт бы побрал его гнилые кости».
Стоя посреди темной кухни, вспарывая тупым ногтем фольгу на горлышке бутылки,
Роберт Невилл глядел на сидящую в гостиной Рут. Его взгляд скользнул по халату, чуть-чуть задержался на едва заметных бугорках грудей, потом спустился по бронзовым икрам и лодыж- кам, вернулся к гладким коленным чашечкам. У нее тело юной девушки. Трудно поверить, что она уже успела родить двоих детей.
«Самое странное во всей этой ситуации, – подумал он, – то, что я ее не хочу».
Если бы она появилась года два назад или даже позже, он мог бы взять ее силой. Тогда у него бывали ужасные минуты, когда он серьезно обдумывал самые отвратительные варианты удовлетворения своей потребности, с маниакальной настойчивостью воображая их снова и снова. Но потом начались эксперименты. Сигареты пылились в углу, алкоголь перестал быть

Р. Матесон. «Я – легенда (сборник)»
76
жизненной необходимостью. Сделав над собой сознательное усилие, он целиком отдался иссле- дованиям – как ни странно, успешно. Секса больше не хотелось: вожделение практически отступило.
«Монашеский путь к спасению», – думал он. Рано или поздно половое влечение должно прекращаться, – иначе ни один нормальный мужчина не смог бы выдержать без секса.
Теперь он, к счастью, почти ничего не чувствовал – ну разве что легкий зуд где-то под скалистыми напластованиями воздержания. Он был доволен таким положением вещей. Осо- бенно сейчас, когда нет уверенности, что Рут – та самая долгожданная спутница. Когда нет уверенности даже в том, что он позволит ей дожить до послезавтра. Как ее вылечить?
Надежд на излечение маловато.
Он вернулся с откупоренной бутылкой в гостиную. Подлил ей вина – на ее губах на миг появилась улыбка.
– Я тут любуюсь вашими обоями, – сказала она. – Полное ощущение, что находишься в лесу.
Невилл только хмыкнул.
– Должно быть, много пришлось потрудиться, чтобы так замечательно оборудовать дом, –
проговорила она.
– Кому, как не вам, это знать, – сказал он. – Вы же прошли через то же самое.
– У нас ничего подобного не было, – ответила Рут. – Наш дом был маленький. И моро- зильник вдвое меньше вашего.
– У вас, наверно, кончилась еда, – предположил он, внимательно наблюдая за ней.
– Замороженная кончилась, – сказала она. – Мы питались одними консервами.
Он кивнул.
«Логично», – вынужден был признать его рассудок.
Но ему по-прежнему что-то во всем этом не нравилось. Что-то его интуитивно раздра- жало.
– Ну а вода? – спросил он Рут.
Женщина молча уставилась на него.
– Вы ни одному моему слову не верите?
– Да нет, – ответил он. – Мне просто любопытно, как вам жилось.
– Ваш голос врать не умеет, – сказала она. – Вы слишком долго прожили в одиночестве.
Разучились обманывать.
Невилл опять только хмыкнул, с неприятным чувством, что она его дразнит.
«Это нелепо, – уговаривал он сам себя. – Женщина как женщина».
И она, пожалуй, права. Он, должно быть, действительно сделался грубым, безжалостным отшельником.
Только какое это имеет значение?
– Расскажите мне о вашем муже, – попросил он внезапно.
Ее черты исказила какая-то тень, мимолетное воспоминание. Она поднесла к губам бокал с темным вином.
– Только не сейчас, – сказала она. – Пожалуйста.
Невилл тяжело опустился на диван, сам не понимая, почему вдруг его охватило какое- то неопределенное раздражение. Все ее слова, ее манера поведения вполне могут объясняться пережитыми бедами. Но с тем же успехом это может быть лживый спектакль.
«Зачем ей лгать?» – спросил он сам себя.
Утром он проведет анализ ее крови. Какая ей выгода от лжи сегодня вечером, если спустя считаные часы он узнает правду?
– Знаете, – сказал он, пытаясь разрядить обстановку, – я вот о чем задумался. Если три человека смогли пережить чуму, то мог выжить и еще кто-нибудь?

Р. Матесон. «Я – легенда (сборник)»
77
– Думаете, мог? – спросила она.
– А почему нет? Наверняка были и другие невосприимчивые к болезни люди.
– Расскажите мне побольше о микробе, – сказала она.
Замявшись, он поставил бокал на стол. Что случится, если он ей все расскажет? Что, если она сбежит, а после смерти вернется? Вампир, которому известно все, что известно Невиллу, –
это ужасно.
– История длинная, подробности очень нудные, – проговорил он.
– Вы что-то сказали о крестах, – не унималась она. – Откуда вы знаете, что это правда?
– Помните, я рассказывал про Бена Кортмана? – сказал он, радуясь, что можно вместо свежей информации изложить уже известный ей факт.
– Тот, которого вы…
Он кивнул.
– Да. Идите-ка сюда, – позвал он, поднявшись. – Я вам его покажу.
Остановившись за ее плечом у глазка, он почувствовал запах ее волос и кожи. И невольно отшатнулся.
«Просто замечательно, – подумал он. – Мне, значит, даже запах не нравится. Мне, словно вернувшемуся из страны разумных лошадей Гулливеру, внушает отвращение людской запах».
– Вот он – тот, что у фонарного столба, – сказал Невилл.
Она что-то пискнула в знак подтверждения. Потом проговорила:
– Их так мало. А где остальные?
– Большинство я истребил, – ответил он, – но пока не вполне успеваю за ними угнаться.
– Господи, а фонарь-то горит! – заметила она. – Я думала, они уничтожили электросети.
– Я подсоединил его к моему генератору, – объяснил он, – чтобы наблюдать за ними.
– Они не бьют лампочки?
– Лампочка в очень прочном абажуре.
– И они даже не пробуют влезть на столб, чтобы ее разбить?
– Я вешаю на столб чеснок.
Она покачала головой:
– Все-то вы предусмотрели.
Отойдя назад, он уставился на нее.
«Как только она может так спокойно смотреть на них? – удивился он. – Как она может задавать мне вопросы, делать замечания, когда всего неделю назад на ее глазах их сородичи разорвали ее мужа?»
Сомнения, опять сомнения. Когда только им будет конец?
«Лишь тогда, когда я буду в ней уверен», – ответил он сам себе.
Рут отвернулась от глазка.
– Извините, можно, я на минутку выйду? – проговорила она.
Он проследил взглядом за тем, как она вошла в ванную, и услышал щелчок задвижки.
Потом, прикрыв глазок крышкой, вновь сел на диван. На его губах играла кривая усмешка. Он созерцал желто-рыжие глубины бокала с вином, рассеянно теребя свою бороду.
«Извините, можно, я на минутку выйду?»
Почему-то эти слова звучали гротескно, забавно, будто обрывок мыльной оперы из канувших в прошлое времен. Эмили Пост
5
, изящно семенящая по кладбищу. «Этикет для вампиресс, впервые выезжающих в большой свет».
Улыбка исчезла с его губ.
А что же дальше? Что готовит ему будущее? Где эта женщина будет через неделю – здесь,
рядом с ним, или же в неугасимом огне?
5
Эмили Пост – автор самой популярной в США энциклопедии по этикету.

Р. Матесон. «Я – легенда (сборник)»
78
Невилл знал, что если она заражена, надо попытаться ее вылечить – хотя бы попытаться.
Но если в ее организме нет бацилл? Этот вариант в каком-то смысле еще сильнее нервировал.
В первом случае он просто будет жить, как жил, не меняя ни распорядок дня, ни устоявшиеся привычки. Но если она останется с ним, если они будут жить вместе, может быть, и поженятся,
обзаведутся детьми…
Да, это еще страшнее.
Он внезапно осознал, что вновь превратился в закоренелого холостяка с дурным харак- тером. Он больше не вспоминал ни о своей жене, ни о ребенке, ни о своей прошлой жизни.
Жил сегодняшним днем. А теперь испугался, что жизнь опять заставит его чем-то жертвовать,
брать на себя ответственность. Он боялся отдать кому-то свое сердце, боялся разорвать цепь,
на которую приковал себя, чтобы не давать воли чувствам.
Он просто боялся полюбить снова.
Когда она вышла из ванной, Невилл все еще сидел на диване, погруженный в размышле- ния. Забытый проигрыватель тихо поскрипывал. Рут перевернула пластинку. Зазвучала третья часть симфонии.
– Ну и что Кортман? – спросила она, устраиваясь в кресле.
Невилл непонимающе взглянул на нее:
– Кортман?
– Вы хотели мне что-то рассказать о нем и о кресте.
– A-а. Ну, однажды ночью я затащил его сюда и показал ему крест.
– И что произошло?
Может, убить ее сейчас? Может, ничего не выяснять, а просто убить ее и сжечь?
Кадык Невилла дернулся. Такие мысли были отвратительной приметой мира, с которым он свыкся, – мира, где убить легче, чем надеяться.
«Ну, до такого я еще не докатился, – подумал Невилл. – Я человек, а не палач».
– Я что-то не так сказала? – забеспокоилась она.
– Что?
– Вы на меня так пристально смотрите.
– Извините, – сказал он холодно. – Я… я просто задумался.
Она больше ничего не сказала. Выпила вино – он заметил, что ее рука с бокалом трясется.
Он подавил в себе все попытки к самоанализу. Ему не хотелось, чтобы она догадалась о его переживаниях.
– Когда я показал ему крест, – проговорил он, – Кортман рассмеялся мне в лицо.
Она кивнула.
– Но стоило помахать у него перед носом Торой, как я получил желаемую реакцию.
– Чем вы помахали?
– Торой. Скрижалями Закона, если я не перевираю название.
– И это… вызвало реакцию?
– Да. Он был связан, но, увидев Тору, вырвался и набросился на меня.
– И что случилось? – Она, казалось, вновь осмелела.
– Он чем-то ударил меня по голове. Не помню чем. Я чуть не потерял сознания. Но с помощью Торы я заставил его отступить к двери и выдворил его.
– Ага.
– Так что, сами видите, крест не имеет той силы, какую ему приписывают легенды. По моей версии, поскольку легенды сложились на преимущественно католическом континенте –
в Европе, крест неизбежно должен был сделаться символом защиты от темных сил.
– А разве вы не могли выстрелить в Кортмана из ружья? – спросила она.
– Откуда вы знаете, было ли у меня ружье?
– Я… только предположила, – сказала она. – У нас ружья были.

Р. Матесон. «Я – легенда (сборник)»
79
– Тогда вы должны знать, что пули против вампиров бессильны.
– Мы… не были в этом уверены, – произнесла она, потом быстро продолжила: – Вы знаете, почему так получается? Почему пули их не ранят?
Он покачал головой.
– Не знаю.
Они молча сидели и слушали музыку.
Невилл знал, но, вновь усомнившись в ней, не захотел рассказывать. Экспериментируя с мертвыми вампирами, он обнаружил, что бациллы заставляют организм вырабатывать силь- нодействующий биологический клей, который запаивает пулевые отверстия, едва они образу- ются. Пулю немедленно обволакивает прочный кокон, и она не представляет опасности для организма, поскольку его жизнедеятельность обеспечивается микробами. Благодаря биологи- ческому клею, не позволяющему пулям углубляться в тело ни на дюйм, организм способен поглотить их в почти неограниченном количестве. Стрелять по вампирам – все равно что швы- рять камешки в бочку с дегтем.
Рут принялась поправлять халат, и его взгляду на один миг открылось коричневое бедро.
Вместо искушения он ощутил раздражение.
«Типичный женский жест, – подумал он, – ни одного движения без жеманных ужимок».
Текли минуты; он почти физически ощущал, что все больше и больше отдаляется от нее. В каком-то смысле он даже почти сожалел, что она ему повстречалась. С годами он обрел определенную умиротворенность. Смирился с вынужденным одиночеством, обнаружил, что оно не так уж страшно. А теперь объявилась эта… и всему конец.
Чтобы чем-то себя занять, он потянулся за трубкой и кисетом. Набил трубку табаком,
раскурил. На миг задумался, не спросить ли у нее разрешения закурить. Но не спросил.
Пластинка кончилась. Рут встала, и Невилл проследил за тем, как она перекладывает пластинки. Очень тоненькая, она казалась совсем юной девушкой.
«Кто она? – спросил он себя. – Кто она на самом деле?»
– Можно, я вот это поставлю? – спросила она, показав ему один из конвертов.
Даже не взглянув на конверт, он ответил:
– Как хотите.
Она села; зазвучал Второй фортепианный концерт Рахманинова.
«Не очень-то рафинированный у нее вкус», – подумал он, глядя на нее пустыми глазами.
– Расскажите мне о себе, – проговорила она.
«Ну вот, опять – типично женский вопрос». И сразу выругал себя за такую придирчи- вость. Какой смысл самому себе трепать нервы беспочвенными сомнениями?
– Мне рассказывать нечего, – ответил он.
Она снова улыбалась. Что же она, насмешничает надо мной?
– Вы меня сегодня до смерти напугали, – сказала она. – Вы и ваша колючая бородища.
И этот дикий взгляд.
Невилл выпустил облачко дыма. Дикий взгляд? Ерунда какая-то. Чего она добивается?
Хочет насмешками вывести его из себя?
– На что вы похожи подо всеми этими бакенбардами? – спросила она.
Он попробовал улыбнуться ей, но улыбка не получилась.
– Ничего особенного, – сказал он. – Лицо как лицо.
– Сколько вам лет, Роберт?
Его кадык дернулся. Она впервые назвала его по имени. Услышав после стольких лет свое имя из женских уст, он испытал странное, тревожное ощущение.
«Не обращайтесь ко мне так», – чуть не сказал он ей. Он не хотел терять разделяющую их дистанцию. Если она заражена и вылечить ее нельзя, пусть останется какой-то незнакомой женщиной, еще одной из легиона павших от его руки.

Р. Матесон. «Я – легенда (сборник)»
80
Рут отвернулась.
– Вы не обязаны со мной разговаривать, если не хотите, – сказала она спокойно. – Я вам не буду в тягость. Я завтра уйду.
Его грудные мускулы натянулись.
– Но… – проговорил он.
– Я не хочу портить вам жизнь, – продолжала она. – То, что, кроме нас, никто не выжил,
еще не означает, что вы что-то обязаны для меня сделать.
Уставившись на нее своими холодными глазами, он ощутил минутное угрызение совести.
«К чему в ней сомневаться? – напомнил он себе. – Если она заражена, живой отсюда не выйдет. Бояться нечего».
– Извините, – сказал он. – Я… я ведь очень долго был один.
Она не подняла глаз.
– Если вам хочется побеседовать со мной, – добавил он, – я буду рад… рассказать вам все, что смогу.
Поколебавшись, она произнесла:
– Мне хотелось бы узнать что-нибудь о болезни. Из-за нее я потеряла двух моих девочек.
Из-за нее погиб мой муж.
Он взглянул на нее и только после этого заговорил:
– Это бацилла, бактерия цилиндрической формы. Она превращает кровь в изотониче- ский раствор, замедляет ее циркуляцию, активирует все функции организма, питается свежей кровью и снабжает организм энергией. Лишившись своей пищи – крови, она либо порождает собственных убийц – бактериофагов, либо образует споры.
Рут только таращила глаза. До Невилла дошло, что она никак не могла понять его слов.
Эти столь привычные для него теперь термины для нее – китайская грамота.
– Ну, – сказал он, – большая часть этих деталей не так важна. «Образует споры» зна- чит, что она формирует овальные тельца, содержащие все основные части вегетативной бакте- рии. Бацилла делает это, когда не получает свежей крови. Затем, когда вампир-хозяин разла- гается, споры-паразиты разлетаются в поисках новых хозяев. Находят их, прорастают – и вот вам новые зараженные организмы.
Рут недоверчиво покачала головой.
– Бактериофаги – неживые белковые образования, которые образуются, когда организм не получает крови. От формирования спор это отличается тем, что сбой в обмене веществ разрушает клетки.
Невилл кратко рассказал о несовершенном механизме удаления отбросов из лимфати- ческой системы, об аллергическом анафилактическом шоке, возникающем от чеснока, о раз- личных переносчиках инфекции.
– Тогда почему у нас с вами иммунитет? – спросила она.
Он долго смотрел на нее, подбирая ответ. Потом, передернув плечами, сказал:
– Насчет вас не знаю. Что до меня, то, когда я в войну служил в Панаме, меня уку- сила летучая мышь-вампир. И хотя доказательств у меня нет, я предполагаю, что перед этим летучая мышь повстречалась с настоящим вампиром и заразилась от него бациллой «вампи- риса». Бацилла вызвала у летучей мыши жажду человеческой, а не звериной крови. Но к тому моменту, когда возбудитель попал в мой организм, он был уже в какой-то мере ослаблен орга- низмом мыши. Конечно, я сильно заболел, но выжил, и в результате у меня выработался имму- нитет. По крайней мере, таково мое объяснение. Другого я найти не могу.
– Но разве с теми, кто был с вами в Панаме… не произошло то же самое?
– Не знаю, – пожал он плечами. – Ту летучую мышь я убил. Возможно, я оказался первым человеком, которого она покусала.

Р. Матесон. «Я – легенда (сборник)»
81
Рут безмолвно глядела на Невилла, нервируя его своим пристальным взглядом. Он про- должал говорить, хотя, вообще-то, говорить ему расхотелось.
Он кратко рассказал ей о главной помехе для исследования вампиров.
– Сперва я думал, что кол обязательно нужно вонзать в сердце, – сказал он. – Я верил легендам. Но потом узнал, что это не так. Я пробовал втыкать колья куда попало, и они всегда умирали. Это навело меня на мысль, что причина в кровотечении. Но однажды…
И он рассказал о женщине, разложившейся прямо на его глазах.
– Я знал, что это не могло быть кровотечение, – продолжал он, не без удовольствия пере- числяя свои открытия. – Не понимал, что делать дальше. Потом однажды меня озарило.
– Каким образом? – спросила она.
– Я взял мертвого вампира. Поместил его руку в искусственный вакуум. Проткнул эту руку спицей. Ударил фонтан крови. – Он сделал паузу. – Все.
Рут не сводила с него глаз.
– Не понимаете, – произнес он.
– Я… нет, – призналась она.
– Когда я снова впустил в сосуд воздух, рука разложилась, – сказал он.
Она по-прежнему таращила глаза.
– Видите ли, – пояснил он, – бацилла – это факультативный сапрофит. Она может жить и без кислорода, и питаясь кислородом – но образ жизни различается. Внутри организма она анаэробна и существует в симбиозе с ним. Вампир кормит ее свежей кровью, а бактерия выра- батывает энергию, чтобы вампир продолжал добывать новую свежую кровь. Могу еще доба- вить, что бактерия стимулирует рост клыков.
– Ну и?.. – спросила она.
– Когда в полости тела попадает воздух, – продолжил он, – ситуация тут же изменяется.
Микроб становится аэробным и из партнера по симбиозу превращается в опасного паразита. –
Невилл на миг умолк. – И съедает своего хозяина, – сказал он немного погодя.
– То есть колья…
– Открывают доступ воздуху. Раз – и готово. Они открывают доступ воздуху и не дают тканям смыкаться, и потому биологический клей не действует. Так что колоть в сердце необя- зательно. Теперь я просто делаю им глубокие надрезы на запястьях – чем глубже, тем лучше. –
Он слегка усмехнулся. – Страшно даже подумать, сколько я раньше возился, вытачивая колья!
Рут кивнула и, заметив, что держит в руке бокал, поставила его на пол.
– Вот почему женщина, о которой я вам рассказывал, так быстро рассыпалась в прах, –
сказал он. – Она так давно умерла, что стоило воздуху попасть в ее организм, как микробы вызвали спонтанное разложение.
У нее перехватило горло, по телу пробежала дрожь.
– Просто ужасно, – проговорила она.
Невилл изумленно уставился на нее. Ужасно? Престранное замечание. Он уже несколько лет даже не употреблял слова «ужас». Оно стало анахронизмом. Кошмары набили оскомину,
как третьесортные детективы былых времен. Для Роберта Невилла нынешнее положение дел было чем-то вроде явления природы. И никакие эпитеты к нему не прилагались.
– А что будет с теми… с теми, кто еще жив? – спросила она.
– Ну, – сказал он, – когда делаешь им надрезы на запястьях, микробы, естественно, пре- вращаются в паразитов. Но в большинстве случаев они умирают просто от кровотечения.
– Просто?..
Она быстро отвернулась, крепко закусив губы.
– Что с вами? – спросил он.
– Н-ничего. Ничего, – проговорила она.
Он улыбнулся.

Р. Матесон. «Я – легенда (сборник)»
82
– К этим вещам привыкаешь. Приходится привыкать.
Рут снова содрогнулась; ее горло – изящная колонна – словно переломилось.
– В джунглях нельзя жить по «Правилам поведения учащихся начальных классов», –
сказал он. – Поверьте, это единственное, что я могу сделать. Разве лучше позволять им умирать от болезни и возвращаться… к еще более ужасному существованию?
Она крепко сцепила руки.
– Но вы говорили, что очень многие из них еще… еще живы, – сказала она нервно. –
Откуда вы знаете, что они не останутся в живых?
– Знаю, – ответил он. – Я знаю бактерию, знаю, как она размножается. Как бы ни сопро- тивлялись их тела, в конце концов победа останется за микробами. Я изготовлял антибиотики,
десятки раз вводил их подопытным. Но лекарства не действуют и действовать не могут. Нельзя заставить вакцину работать в организме, уже захваченном болезнью. Их тела не могут бороться с микробами и одновременно продуцировать антитела. Это невозможно, поверьте мне. Полу- чается порочный круг. Если бы я их не убивал, они рано или поздно умирали бы и начинали бы гоняться за мной. У меня нет выбора – никакого.
Беседа надолго прервалась; в тишине слышался лишь скрежет иглы по последним бороздкам пластинки. Рут не глядела на Невилла – просто уставилась пустыми глазами себе под ноги.
«Странно, – подумал он, – странно, что я вдруг стал перед ней оправдываться. Ведь еще вчера я считал то, что делаю с вампирами, объективно необходимой мерой».
За все прошедшие годы он ни разу не ощутил и тени сомнения в своей правоте. Но появи- лась она, и в его голове зароились новые мысли – странные, непривычные, как будто с чужого голоса.
– Вы действительно считаете, что я не прав? – спросил он скептическим тоном.
Она только закусила нижнюю губу.
– Рут, – проговорил он.
– Не мне вас судить, – ответила она.
18
– Вирджи!
Темный силуэт отпрянул к стене, когда хриплый крик Роберта Невилла разорвал ночную тишь.
Он то ли вскочил, то ли взлетел с дивана и уставился слипающимися, сонными глазами в дальний угол комнаты. Его сердце колотилось о грудную клетку, как обезумевший заключен- ный бьет кулаками по стене темницы.
Он встал на ноги; одурманенный сном, еще не понимая, где он, в каком году.
– Вирджи? – произнес он снова, еле слышным, дрожащим голосом. – Вирджи?
– Это… это я, – раздался во тьме запинающийся голосок.
Он на подгибающихся ногах двинулся в сторону тоненького ручейка света, льющегося из открытого глазка. Тупо заморгал.
Она беззвучно вскрикнула, когда Невилл, резко выкинув вперед руку, стиснул ее плечо.
– Это Рут. РУТ, – проговорила она испуганным шепотом.
Он стоял, медленно покачиваясь в темноте, непонимающе глядя на темный силуэт перед собой.
– Это Рут, – снова повторила она, уже громче.
Пробуждение отрезвило его, словно струя ледяной воды из шланга. Холодный ком в горле, другой холодный ком распирал грудь изнутри. Это не Вирджи. Он резко тряхнул голо- вой, потер трясущимися пальцами глаза.

Р. Матесон. «Я – легенда (сборник)»
83
И застыл, уставившись на нее, согнувшись под грузом нежданной печали.
– О-ох, – бормотал он слабым голосом. – О-ох, я…
Он оставался на месте, ощущая, как тело его медленно качается во тьме, как из мозга улетучивается мгла.
Невилл посмотрел на глазок с открытой дверцей, потом снова на нее.
– Что вы делаете? – спросил он хриплым со сна голосом.
– Ничего, – сказала она нервно. – Я… мне не спалось.
Внезапно переднюю залил яркий свет – Невилл машинально сощурился. Отняв руку от выключателя, он обернулся. Рут все еще прижималась к стене, моргая от света, крепко сжав руки в кулаки.
– Почему вы одеты? – спросил он ошарашенно.
Вздрогнув, она уставилась на него. Он снова потер глаза, откинул с висков свои длинные волосы.
– Я просто… смотрела, что делается на улице, – сказала она.
– Но почему же вы одеты?
– Мне не спалось.
Он стоял и глядел на нее, еще не отошедший от сна, вслушиваясь в свой пульс, медленно возвращающийся к норме. Сквозь открытый глазок до него доносились уличные вопли, в том числе крик Кортмана «Выходи, Невилл!». Подойдя к глазку, он захлопнул маленькую деревян- ную крышку и обернулся к ней.
– Я хочу знать, почему вы одеты, – снова произнес он.
– Просто так вышло, – ответила она.
– Вы хотели сбежать, пока я сплю?
– Нет, я…
– ХОТЕЛИ ВЕДЬ?
Невилл стиснул ее запястье, и она беззвучно вскрикнула.
– Нет, нет, – сказала она торопливо. – Разве я могла, там же они!
Он стоял, тяжело дыша, рассматривая ее испуганное лицо. Его кадык медленно шевель- нулся: он вспомнил, как был потрясен, когда спросонья принял ее за Вирджи.
Невилл резко выпустил ее руку, отвернулся. А он-то думал, что прошлое мертво. Сколько же должно пройти времени, чтобы оно действительно умерло?
Она не проронила ни слова, пока он наливал себе полный стакан виски и пил судорож- ными глотками.
«Вирджи, Вирджи, – подумал он печально, – ты все еще со мной».
Зажмурился, стиснул зубы.
– Ее звали Вирджи? – услышал он голос Рут.
Его мускулы напряглись, потом повисли дряблыми веревками.
– Все в порядке, – сказал он глухим, словно замогильным голосом. – Идите-ка спать.
Она немного попятилась.
– Простите, – сказала она. – Я не нарочно…
Внезапно он понял, что не хочет, чтобы она шла спать. Он хочет, чтобы она осталась с ним. Зачем? Он сам не знал – просто не хотел оставаться один.
– Я принял вас за мою жену, – услышал Невилл свой голос. – Проснулся и подумал…
Он жадно глотнул и закашлялся – виски попал не в то горло. Рут жалась в тень, ожидая,
что он скажет дальше.
– Понимаете, она вернулась, – сказал он. – Я похоронил ее, но однажды ночью она верну- лась Она была похожа – была похожа на вас. Контур человека, тень. МЕРТВАЯ. Но она верну- лась. Я пытался удержать ее рядом с собой. Я пытался, но она больше не была той, прежней…
сами понимаете. Все, что ей было нужно, это…

Р. Матесон. «Я – легенда (сборник)»
84
Он подавил рыдание.
– Моя собственная жена, – голос его срывался, – моя жена вернулась пить мою кровь!
Он с грохотом поставил стакан на стол. Развернувшись, большими шагами прошел к глазку, повернул, направился обратно, вновь остановился перед баром. Рут ничего не говорила
– просто стояла в темном углу, слушала.
– Я похоронил ее по второму разу, – сказал он. – Мне пришлось сделать с ней то же самое, что и с другими. С моей собственной женой. – В его горле что-то оборвалось. – Колом, –
проговорил он голосом, от которого мороз продирал по коже. – Мне пришлось проткнуть ее колом. Я тогда не знал никакого другого средства. Я…
Договорить он не смог. Он долго стоял на месте, бессильно дрожа всем телом, крепко зажмурившись.
Потом вновь раздался его голос.
– Я совершил это почти три года назад. И до сих пор помню, это все еще со мной. Что я могу поделать? Что я могу поделать? – Он стукнул кулаком по бару, вновь отдавшись горест- ным воспоминаниям. – Сколько ни старайся, невозможно ни забыть… ни… ни свыкнуться…
ни отделаться от этого!
Он запустил руки себе в шевелюру; пальцы его тряслись.
– Я знаю, что вы сейчас чувствуете, знаю. Вначале я не… я не доверял вам. Я был как за каменной стеной – замкнулся в своей маленькой раковине. А теперь… – Он медленно, с сокрушенным видом покачал головой. – В одну секунду все исчезло. Привычка, безопасность,
покой – все пошло прахом.
– Роберт.
Ее голос тоже срывался.
– Что мы такого натворили, чтобы заслужить это наказание? – спросила она.
Он судорожно втянул в себя воздух.
– Не знаю, – ответил он с горечью. – Этому нет разгадки, нет причин. Просто так все сложилось.
Теперь она стояла совсем близко. И нежданно, без колебаний, он прижал ее к своей груди
– и они сделались просто двумя людьми, крепко обнявшими друг друга посреди беспредельной ночи.
– Роберт, Ро-берт.
Ее руки скользили по его спине, ласкали, щипали кожу, его пальцы крепко вцепились в ее тело, его лицо с зажмуренными глазами зарылось в ее теплые, мягкие волосы.
Их губы надолго слились, ее руки в каком-то отчаянном объятии обвились вокруг его шеи.
Они сидели во тьме, прильнув друг к другу, как будто в их телах собралось все тепло мира; и это тепло они должны были разделить поровну. Он чувствовал кожей трепет ее взды- мающейся и опускающейся груди. Она жалась к нему, обхватив руками его тело, терлась лицом о шею. Его огромные пальцы неуверенно перебирали ее волосы, лаская шелковистые пряди.
– Мне очень стыдно, Рут.
– Стыдно?
– За то, что я был с тобой так жесток, что не доверял тебе.
Она молчала, крепко уцепившись за него.
– О, Роберт, – сказала она немного погодя. – Как же это несправедливо. Как несправед- ливо. Почему мы еще живы? Почему не все мы умерли? Лучше было бы всем нам умереть…
– Ммм, – произнес он, ощущая, как сердце и разум наполняются любовью к ней. Словно ручей пробился сквозь завалы. – Все будет хорошо.
Он почувствовал, как она молча замотала головой, не переставая прижиматься к нему.
– Будет, будет, – проговорил он.

Р. Матесон. «Я – легенда (сборник)»
85
– Разве это возможно?
– Все будет, – сказал он, хотя знал, что на самом деле неспособен этому поверить, хотя знал, что такие слова ему диктует лишь счастливая развязка сегодняшнего неприятного вечера.
– Нет, – выдохнула она. – Нет.
– Не нет, а да. Все будет. Все будет, Рут.
Он не знал, сколько они так просидели обнявшись. Он забыл, который нынче час и век,
забыл, где они находятся; ничего не было – только они двое, вместе, так нужные друг другу,
двое уцелевших посреди черного ужаса, слившиеся в объятиях, потому что нашли друг друга,
нашли.
Но тут ему захотелось сделать что-нибудь для нее, помочь ей.
– Пойдем, – сказал он. – Пойдем, проверим тебя.
Рут напряглась всем телом в его объятиях.
– Нет, нет, – поторопился он сказать. – Не бойся. Я уверен, мы ничего не найдем. Но если что, я тебя вылечу. Я клянусь тебя вылечить, Рут.
Она глядела на него во мраке, не говоря ни слова. Поднявшись, Невилл потащил ее за собой, трепеща от волнения так, как еще не трепетал за все эти бесконечные годы. Он хотел вылечить ее, помочь ей.
– Позволь мне, – говорил он. – Я не причиню тебе вреда. Обещаю. Давай дознаемся.
Давай выясним точно. Тогда мы сможем составить план и выполнить его. Я спасу тебя, Рут.
Спасу. Или сам умру.
Напряжение не уходило из ее тела, она старалась выскользнуть из его объятий.
– Пойдем со мной, Рут.
Теперь, когда он не мог уже черпать силы в бесстрастности, никаких опор не осталось,
и он трясся, как припадочный.
Невилл отвел ее в спальню. И, увидев при лампе, как она напугана, притянул ее к себе и погладил по голове.
– Все в порядке, – сказал он. – Все в порядке, Рут. Что бы мы ни обнаружили, все будет в порядке. Разве ты не понимаешь?
Он усадил ее на табурет; она сидела с совершенно отупевшим лицом, дрожа всем телом,
пока он прокаливал иглу на бунзеновской горелке.
Наклонившись, он поцеловал ее в щеку.
– Все в порядке, – сказал он ласково. – Все в порядке.
Она зажмурилась, когда Невилл вогнал иглу в ее тело. Выдавив кровь на стеклышко, он ощутил физическую боль в своем собственном пальце.
– Вот так, вот так, – тревожно твердил он, прижимая к ранке на ее пальце клочок ваты.
Он чувствовал, что и сам не может совладать с дрожью. Сколько ни пытался, не получа- лось. Его пальцы еле управились с приготовлением препарата; он не отводил взгляда от Рут,
все время улыбаясь ей, стараясь согнать с ее лица застывшую гримасу испуга.
– Не бойся, – сказал он. – Пожалуйста. Если ты заражена, я тебя вылечу. Обязательно,
Рут, обязательно.
Она сидела молча, равнодушными глазами наблюдая за его работой. И только пальцы ее сложенных на коленях рук не знали покоя, то сцепляясь, то расцепляясь.
– Что ты сделаешь, если… если я окажусь такой, как они? – сказала она немного погодя.
– Точно не знаю, – ответил он. – Пока не знаю. Но мы можем применить многое.
– А что?
– Например, вакцины.
– Ты говорил, что вакцины не действуют, – сказала она слегка дрожащим голосом.
– Да, но… – Он умолк, положив стеклышко под микроскоп.
– Роберт, что ты мог бы сделать?

Р. Матесон. «Я – легенда (сборник)»
86
Когда Невилл наклонился над микроскопом, она спрыгнула с табурета.
– Роберт, не смотри! – внезапно взмолилась она.
Но он уже все увидел.
Он сам не заметил, что его дыхание прервалось. Его бессмысленный взгляд нащупал ее глаза.
– Рут, – выдохнул он потрясенно.
Его ударили деревянным молотком по лбу.
Голова Роберта Невилла разорвалась от боли, одна нога подогнулась. Валясь на бок, он опрокинул микроскоп. Правая коленка стукнулась об пол, и он недоуменно взглянул снизу вверх на ее искаженное страхом лицо. Молоток вновь опустился, и он вскрикнул от боли. Упал на оба колена и, ощутив под ладонями пол, повалился ничком. В ста милях от себя услышал ее задыхающийся всхлип.
– Рут, – промямлил он.
– Не надо было это делать! Я просила! – вскрикнула она.
Он уцепился за ее ноги, и она в третий раз опустила молоток, на этот раз угодив по основанию черепа.
– Ру-у-ут!
Руки Роберта Невилла стали ватными, соскользнули с ее икр, обдирая загар. Он упал лицом вниз, судорожно скребя пальцами по полу. В его голову хлынула ночь.
19
Когда он открыл глаза, в доме царила абсолютная тишина.
Сначала он так и лежал, ошарашенно созерцая пол. Потом, с испуганным мычанием,
привстал. В голове словно взорвался пакет иголок, и Невилл вновь осел на холодный пол, при- жимая руки к пульсирующему от боли черепу. Из горла вырывался какой-то дребезжащий вой.
Через несколько минут он медленно подтянулся, опираясь на край верстака, и встал.
Пол под ним ходил ходуном, но он все же стоял, крепко уцепившись за верстак, закрыв глаза.
Коленки подгибались.
Еще через минуту он умудрился доковылять до ванной. Там плеснул себе в лицо холод- ной воды и сел на бортик ванны, прижимая ко лбу мокрую ледяную тряпку.
«Что же со мной стряслось?» Хлопая глазами, он смотрел на покрытый белым кафелем пол.
Затем встал и медленно дошел до гостиной. Комната была пуста. Полуоткрытая входная дверь впускала в дом серый свет раннего утра. Она ушла.
И тут он вспомнил. И побрел назад в спальню, опираясь на стены.
Записка лежала на верстаке, рядом с перевернутым микроскопом. Онемевшими паль- цами Невилл взял бумажку и пошел с ней к кровати. Со стоном плюхнувшись на постель,
поднес письмо к глазам. Но буквы расплывались, приплясывали. Он тряхнул головой, зажму- рился. Через какое-то время смог прочесть:
Роберт!
Теперь ты знаешь. Знаешь, что я шпионила за тобой, знаешь, что почти
все, что я тебе сказала, – ложь.
Однако я пишу эту записку, потому что хочу тебя спасти, если это в
моих силах.
Когда мне впервые дали задание шпионить за тобой, Роберт, я тебе
ничуть не сочувствовала. Потому что у меня действительно был муж,
Роберт. Его убил ты.

Р. Матесон. «Я – легенда (сборник)»
87
Но теперь все по-другому. Теперь я знаю, что ты поневоле оказался в
таком положении, совсем как мы. Мы действительно заражены. Но это ты
уже знаешь. Знай также, что мы собираемся сохранить в себе жизнь. Мы
нашли способ остаться в живых и намереваемся медленно, но верно вновь
возродить цивилизацию. Мы хотим разделаться со всеми этими несчастными
существами, с которыми смерть сыграла дурную шутку. И хотя я молюсь,
чтобы это не понадобилось, мы, возможно, решим убить тебя и тебе
подобных.
«Мне подобных?» – подумал он, вздрогнув. Но продолжил чтение.
Я попытаюсь тебя спасти. Я скажу им, что ты слишком хорошо
вооружен и мы пока не в силах с тобой справиться. Воспользуйся отсрочкой,
которую я тебе даю, Роберт! Уходи из своего дома, укройся в горах – тогда
ты спасешься. Пока нас только горстка. Но рано или поздно мы сплотимся,
и что бы я ни говорила, это не помешает другим расправиться с тобой. Ради
бога, Роберт, уходи сейчас, пока еще не поздно!
Я понимаю, что ты можешь и не поверить этому письму. Ты можешь
не поверить, что теперь мы способны ненадолго выходить на дневной свет.
Можешь не поверить, что мой загар был всего лишь макияжем. Ты можешь
не поверить, что мы теперь научились жить с бактерией в организме.
Вот почему я оставляю тебе одну из моих таблеток.
Я их принимала все время, пока была здесь. Они лежали у меня в
специальном поясе под одеждой. Ты поймешь, что это смесь крови, из которой
удален фибрин, и какого-то химического препарата. Я сама не знаю, что это
за препарат. Кровь служит пищей для микробов, препарат препятствует их
размножению. Именно открытие этого препарата спасло нас от смерти, а
теперь помогает нам постепенно возрождать цивилизацию.
Поверь мне, это правда. И беги!
А еще – прости меня. Я не хотела поднимать на тебя руку, мне очень
больно, что так вышло. Но я ужасно тебя боялась, я не могла без страха
думать о том, что случится, когда ты узнаешь правду.
Прости, что мне пришлось так много лгать тебе. Но поверь,
пожалуйста, вот чему: когда мы сидели рядом в темноте, обнявшись, я не
шпионила за тобой. Я любила тебя.
Рут
Невилл еще раз прочел письмо с начала до конца. Потом его руки опустились, и он замер,
уставившись пустыми глазами себе под ноги. Просто не мог поверить, что это правда. Мед- ленно мотал головой, напрягая рассудок, но смысл случившегося ускользал от него.
Шатаясь, он подошел к верстаку. Взял маленькую янтарную таблетку, подержал на ладони, понюхал, попробовал. Ему казалось, что вся надежная твердь разума уходит из-под его ног. Весь костяк его жизни рассыпался на глазах, и это было страшно.
Но что он может поделать против вещественных доказательств? Таблетка, и то, как загар вдруг посыпался клочьями с ее ноги, и как она шла по полю, стараясь не поднимать глаз, и ее реакция на чеснок.
Невилл плюхнулся на табуретку, разглядывая деревянный молоток, валяющийся на полу.
Медленно, старательно его мозг анализировал факт за фактом.
Когда он впервые ее увидел, она бросилась бежать. Уловка? Нет, ее испуг был неподдель- ным. Должно быть, его оклик ошарашил девушку, хотя она наверняка ждала чего-то подобного.
На миг она напрочь позабыла о своем задании. А потом, когда успокоилась, сумела внушить

Р. Матесон. «Я – легенда (сборник)»
88
ему, что среагировала на чеснок просто из-за больного желудка. И врала, улыбалась, притво- рялась согласной на любое испытание, – а сама тем временем осторожно вытянула из него всю информацию, за которой ее послали. А потом захотела уйти, но не смогла – из-за Кортмана и остальных. Тут-то он и проснулся. Они обнялись, они…
Его побелевший кулак обрушился на доски верстака. «Я любила тебя». Ложь. Ложь! Его пальцы скомкали письмо и с горечью отшвырнули.
От ярости словно костер запылал в голове, и Невилл, прижав к вискам ладони, застонал,
зажмурился.
Потом его глаза открылись. Он медленно соскользнул с табуретки и вновь поставил мик- роскоп на подставку.
Остальная часть ее письма не была ложью – это он знал наверняка. Знал без всяких дока- зательств – материальных, вроде этой таблетки, или словесных. Он знал то, чего, по-видимому,
не знали даже Рут и ей подобные.
Он долго смотрел в окуляр. Да, он знал. И признание того, что предстало сейчас его глазам, изменило весь его мир. Какой же он неумеха и глупец, что не смог предвидеть такой поворот событий! Хотя сто, тысячу раз читал в учебнике эту фразу. Но даже и не подозревал обо всей ее важности. Коротенькая фраза, но сколько в ней смысла!
«Бактерии способны мутировать».

Р. Матесон. «Я – легенда (сборник)»
89