Летний сборник (Стихи, рассказы, очерки) _ Составители: М.Е. Сборник (Стихи, рассказы, очерки) Москва Российское общество медиковлитераторов 1998 ббк 56. 14 Удк 616. 89085. 815 Издание осуществлено за счет средств
 Скачать 93.49 Kb.
|
КартошкаСколько помню, наша жизнь на даче начиналась с картошки (это в конце войны было, я не ходил еще в школу). Еще в Москве покупалась на рынке картошка и лучшие клубни выкладывались на подоконники для яровизации. Отец научил нас с братом копать: самое главное - отрезать лопатой ломоть земли по силам, тогда и ряд будет ровный, и глубина правильной, и сам не очень будешь уставать. Если копнуть глубже, то тогда на конце лопаты окажется немного светлой глины. Если таких светлых «гребешков» окажется на моем участке много, то это значит, что я вскопал землю отлично. Вскопанную землю бороновали, делалось это граблями. У лопат со временем ломались ручки и даже полотна, а вот грабли сохранились с тех пор. Потом отец лопатой делал аккуратные лунки, разрыхлял на их дне землю, а я бросал туда горсть или две золы, в которую главными ростками вверх и помещался картофельный клубень. Рядом я еще клал одну или две горошинки - считалось, что картошка с горохом растет лучше. Затем отец делал следующий ряд лунок, а землей из них осторожно засыпал предыдущий с уже посаженной картошкой. И так ряд за рядом засаживалось все картофельное поле. Потом ждали всходов, опасаясь в это время заморозков, - картофельная зелень к ним очень чувствительна. До цветения картошку раза два или три окучивали, выбирая для этого время сразу после дождя. Делалось это тяпкой, но брат, а позже и я, предпочитали лопату. Потом картошка зацветала белыми и светло-лиловыми цветками с желтыми носиками. Я знал хрестоматийную историю о том, как картошка попала в Европу, в Россию, как сперва пробовали есть ее плоды, а не клубни, и что из этого выходило. И я недоумевал, откуда брали столько плодов - зеленых картофельных ягод с семенами, ведь на нашей картошке цветы отцветали и опадали, а ягоды были редкостью. Заросли картошки использовались нами во время игры в пряталки и во всех тех предприятиях, где требовалось укрытие. Да и вообще приятно было лежать на земле между картофельными рядами, вдыхая запах ее ботвы - самый, пожалуй, памятный из детства запах. И можно было определенно сказать, что картошку действительно лучше сажать с горохом - не припомню лучшего лакомства. Картошки было много, она занимала большую часть наших участков, а сразу после войны ее сажали и на улицах нашего дачного поселка. Я помню рабочих, укрывавшихся у нас на террасе от дождя, - они приезжали из Москвы сторожить по ночам заводскую картошку. Это означало, что она уже выросла, созревает - бабушка подкапывала крайние кусты и на столе появлялась молодая картошка. Но главный момент - уборка - был еще впереди. Но наступал и этот момент. Отец осторожно втыкал лопату против куста картошки и плавно наклонял рукоятку к земле, а я в это самое время так же плавно тянул куст за ботву, каждый раз ожидая, что этот куст будет особенным. Показывались первые клубни, я выбирал их руками, а потом отец осторожно копал лопатой вокруг - случалось, что клубни отклонялись немного в сторону и было бы досадно их потерять или порезать. Последнее вообще вызывало всеобщее огорчение. Затем ботву собирали и сжигали, чтобы не распространялись вредители и болезни. Для нас, мальчишек, это было самое интересное, и запах дыма от картофельной ботвы тоже запомнился на всю жизнь. Когда золы собиралось довольно, мы пекли картошку - получалось вкусно, но не настолько, чтобы об этом писать в книгах. Было еще одно развлечение. После уборки на поле все же оставалась мелкая картошка. С помощью гибкого прута ее можно было закинуть неожиданно далеко. Особый эффект получался, когда картошка падала на железную крышу, а железных крыш в то время было всего две, преобладала дранка. Вот и запомнилось убранное картофельное поле с остатками ботвы и мелкой картошки, с особенным запахом этой поры, с дымком костров и мешками картошки. 16 ноября 1984 г. Светлана Стрибуль (Москва) Тополиный пухЭтим летом я вновь ощутила, как много в Москве тополиного пуха. Он появился как всегда нежданно-негаданно. Сначала редкими пушинками, а затем пышным обилием их закружился, понёсся в воздухе под порывами ветра. С каждым наступающим днём природа вокруг погружалась в белые облачные залежи тополиного пуха. И так было приятно вновь увидеть мягкий тополиный снегопад. Как в детстве, рука тянулась схватить хотя бы одну, стремительно летящую пушинку или, наклонившись, собрать рукой пышное облако их, с желтыми семечками внутри. Тополиные пушинки в воздухе и серёжки, стелющиеся по земле, вызывали тёплую радость, ощущение какого-то удивительного, немного грустного праздника природы. Высокие тополя, убранные белоснежными серёжками, выглядели гуще и величественнее, чем обычно. Вся природа, убелённая лёгким тополиным пухом, была необычна и прекрасна. В детстве интересно было, чуть прикрыв глаза, попасть в тополиную метель, не пропустив сквозь ресницы ни одной пушинки. Но теперь пушинки стали не такими безобидными: они слепят глаза, щекочут нос, щёки и подбородок, в общем, создают неудобство. Но вот видишь, что их становится всё меньше и меньше. Что они больше не летят в обилии по воздуху, не зовут тебя с собой, замечаешь, что зелень очищается, а в землю уходят слежавшиеся серёжки и пушинки. Вокруг всё та же пышная зелень летней природы, но с грустью чувствуешь, что одно из чудес этой природы исчезло так же неожиданно, как и возникло. И как-то забывается то неудобство, которое приносили летящие тебе навстречу беспощадные пушинки. А помнится только чудесный белый праздник тополиного пуха. 18 июня 1998 г. Люда Тарасенко (Москва) У стоматологаСегодня я пошла к зубному врачу у мамы на работе. Я не хотела идти, но приходилось, если не хочешь, чтобы болел зуб, и я пошла. Мне сначала не было больно. Потом мне полезли в рот специальной иголкой и кольнули, а мне стало очень больно, но я не заплакала, потому что знала, что вокруг меня люди и что они могут подумать: «Ой, как больно, если девочка плачет». И я как бы примирилась с этой мыслью. А потом я вошла к маме в кабинет. И мама стала писать карточки больных. А потом к маме зашла тетя, которая подарила мне кроссовки, и попросила маму поехать на кафедру и проведать тетю Лизу и всех остальных тоже. И вот я сижу на стуле и печатаю этот рассказ. 28 октября 1994 г. * * *Снаружи он похож на храм, Внутри - как на дворец, И золотом одет его венец, И тонна с чем-то хрусталя Висит над головой твоей, Изящность, красота вокруг. Партер и зала блещут, И повсюду звучит оркестр. Полон зал. Поднялся занавес. ………………………..……. Выходят действующие лица Спектаклей юности моей: Тут Иоланта, Чиполлино, Принцесса Лебедь, Дон-Кихот... Да мало ли кого увидишь здесь! БОЛЬШОЙ ТЕАТР... жди чудес! 1996 г. Вид из школьного окнаСейчас я стою у окна и вижу, как открывается и уходит вдаль широкая улица. По обеим ее сторонам выстроены большие и маленькие дома, среди которых и моя школа. Сегодня пятнадцатое апреля, а земля, кроны деревьев, крыши домов - всё покрыто снегом точно зимой, хотя еще несколько дней назад всё таяло очень быстро. А утром, проходя по территории школы, я восхитилась красотой, которая меня окружала. Я словно попала в сказочный зимний лес, и, кажется, вон там за поворотом тропинки, на поляне у костра сидят двенадцать братьев-месяцев и напевают свою любимую песенку. Это было утром, а сейчас за окном голубое небо без единого облака, с которого светит весеннее солнце. В его лучах искрится и сверкает снег на земле. Очень красиво сегодня на улице. И такая красота вызывает чувство радости, какие бы мысли ни одолевали сейчас. Вот какой вид из окна моего класса. Апрель 1998 г. СОДЕРЖАНИЕ
** * Из письма профессора Владимира Иванова (5.12.1997 г.) М.Е.Бурно: «Решил послать Вам перевод моего стихотворения «Больничная история». Может, пригодится? Я написал его, когда был еще студентом по медицине». ** Так, тревожась за близких, отец в советское время спрятал в тетрадке название «Родине» (М.Е.Бурно) |