Летний сборник (Стихи, рассказы, очерки) _ Составители: М.Е. Сборник (Стихи, рассказы, очерки) Москва Российское общество медиковлитераторов 1998 ббк 56. 14 Удк 616. 89085. 815 Издание осуществлено за счет средств
 Скачать 93.49 Kb.
|
* * *День одиночества - это слишком много. День счастья - это слишком мало. День мотылька подёнки - вся жизнь. Вся жизнь человека - один день. Июнь 1995 г. * * *Рождаясь, мы предаём Вечность. Живя, мы предаём Постоянство. Умирая, мы предаём Жизнь. Июнь 1995 г. Зеркало жизниЕсть жизнь до зеркала и в нём, За зеркалом? - никто не знает. Но если не светить огнём, стекло само не оживает. Июнь 1995 г. * * *Решето души заполнить невозможно ни счастьем до конца, ни до конца тоской... Июнь 1995 г. Владимир Иванов (София) ЖуравлиМогучими крыльями размахивая, на юг вы снова, журавли, помчались, в моей душе незримо заплетая нежную сеть неведомой печали - не потому ли, долго что пробудете в далеких, экзотических странах, о которых в моих грезах чудных я давным-давным-давно мечтал, или что весна там торжествует вечно - без начала и конца, а о ней здесь, вспоминая всуе, скучной зимой будем мы мечтать, или просто мне напоминаете: молодость моя невозвратима в этой жизни, быстро протекающей, словно вихрь, пролетела мимо и что в этой, уж прошедшей, жизни для людей я сделал очень мало и, когда отсюда я исчезну, след за мною вряд ли бы остался. Москва, осень 1965-го года Больничная история*Девушка скончалась рано утром - девушка из палаты номер восемь. Санитар простыней труп покрыл. Умереть - о, это очень просто! На запрос по телефону в морг был ответ: в мозгу есть метастазы. Доктор рядом хохотал восторженно: он поставил правильный диагноз. Вышел вон внезапно, как почувствовал я в груди мучительное горе. Небо светило своей лазурью, а вдали - заснеженные горы. А потом я дома дискутировал долго с книгами: зачем всё так случилось? Убедившись - девушку нельзя было спасти, вдруг я понял, что ее любил. А в окне уж ночка растворялась: новый день с востока путь прокладывал. Шел в больницу твердо и отчаянно, руки сильно в кулаки сжимая. Александр Капустин (Москва) В мастерской Ноя Нестеровича ГеденидзеУвидев в районной газете объявление: "Уроки живописи бесплатно...", я осмелился набрать номер телефона. "Сколько лет Вашему ребенку?" - задает вопрос женский голос. Я робко отвечаю, что хотел бы сам заниматься. "Тогда Вам лучше обратиться к Ною Нестеровичу," - советует вежливый голос. Так, неожиданно, я впервые в жизни переступил порог мастерской художника. В светлой комнате, сплошь заставленной стеллажами с картинами, находилось несколько человек разного возраста. "Сейчас - обед, садитесь пить чай с нами," - заметив мою нерешительность, мягко приглашает руководитель студии. Ной Нестерович оказался подвижным, худощавым человеком невысокого роста с добрыми глазами и негромким голосом. "Желание, трудолюбие - и творчество отблагодарит радостью жизни," - говорит просто Ной Нестерович; "Только желательно заниматься по три часа в день..." "Где взять столько времени?" - думаю я, понимая, что именно такая самоотдача может дать хоть какой-то результат. В мастерской царит уютная непринужденная атмосфера; тихо переговариваются студийцы - люди разных профессий: учитель, медсестра, инженер... Всех объединяет любовь к творчеству. И зимой летние этюды превращаются в интересные красочные работы. Ной Нестерович предлагает мне нарисовать вазу, чашку и блюдце. "Смелее," - подбадривает меня художник, когда я неумело начинаю рисовать натюрморт. И уже меньше чувствую себя посторонним, и моя привычная скованность незаметно уменьшается. Рядом расцветает красочный акварельный букет. Коровинского склада характер у автора или он подсознательно поджигает свою чувственность яркими красками - не столь важно. Главное, что художник-любитель удачно выражает себя в букете и его солнечная акварель будет дарить радость созвучным по характеру зрителям. Ной Нестерович медленно переходит от одного ученика к другому, тихо, одобрительно что-то советует, потом возвращается к своему полотну, берет кисти и продолжает работать. За плечами художника - война (Геденидзе пошел служить из стен Тбилисской академии художеств), госпиталь, снова - фронт, но он сохранил красоту души и щедро делится ей по сей день. Вот кто-то из учеников просит Ноя Нестеровича подойти: не получается пейзаж. Художник, объясняя, касается в нескольких местах кистью полотна; в другом месте тронул свежую краску пальцем, меняя изгиб дерева. И пейзаж "ожил", задышал летней прохладой наступающего вечера. В другой раз я присутствовал впервые при рождении картины. На подрамнике у миловидной женщины чистый холст - дотронуться страшно. Мне предстоит рисовать гипсовую голову; я внимательно всматриваюсь несколько минут, потом беру карандаш... И тут увидел чудо: белый холст уже был покрыт местами первым слоем краски. Нежно-розовый тон с ярким золотистым пятном в центре полотна. Издали это выглядело неожиданно красиво, празднично. Волшебное сочетание красок завораживало меня, а называлось это буднично - "подмалёвок". И пройдет немалое время, пока подмалёвок не превратится в картину. И Ной Нестерович будет неустанно повторять: "Главное - композиция"; и будет переживать с автором картины, передавая свой богатейший опыт художника. Бескорыстная передача опыта - это ещё и урок нравственности, который не менее важен, чем урок живописи. В вербное воскресенье валил густой мокрый снег. Я встал рано с чувством переутомления, дома заниматься ничем не мог и поехал в мастерскую. Дорогой немного взбодрился, и в студии стал делать неумелые наброски с присутствующих, писавших пейзажи и портреты. Незаметно работа меня захватила, а дух творчества и атмосфера доброжелательности, царившие в комнате, незаметно "приподняли" настроение. Возвращался я домой уже вечером, под продолжавшимся снегопадом, довольный тем, как удачно сложился день, проведенный в студии. Хотелось бы добавить, что до понимания живописи мне ещё далеко, писалось о том, что чувствует сердце. 22 февраля 1998 г. |