Sensorische Integration im Dialog Улла Кислинг Сенсорная интеграция в диалоге Понять ребенка, распознать проблему, помочь обрести равновесие
 Скачать 1.92 Mb.
|
|
Пример Кристине было уже 19 лет, когда Инге Флемиг попросила меня позаниматься с нею. Ей был поставлен диагноз «умственная отсталость», и она работала в специальной мастерской. Кристина была стеснительной, замкнутой, смотрела на меня искоса. Обычно она стояла в углу на негнущихся ногах, скрестив на груди руки. Она говорила четко, короткими рублеными фразами, но молчала, если к ней не обращались. Что бы я ни делала, меня не покидало ощущение, что она просто безучастно разрешала проводить над собой какие угодно опыты. Однако ее мама утверждала, что Кристине нравится ходить на занятия, в этот день она просыпалась веселой и говорила, что после обеда пойдет на терапию. Сначала я стала чувствовать себя как массовик-затейник, потом моя фантазия иссякла, и я уже не знала, чем мне с ней заняться, ведь от Кристины не поступало никакой ответной реакции! Спасительное решение подвернулось случайно: как-то вечером мне нужно было выступить с докладом, и занятия с Кристиной Отсутствие результата на занятиях? Развитие вспять? пришлось отменить. Я предложила ей взамен прийти на занятия с группой. В этой группе занимались две слепые девочки (12 и 14 лет) и два мальчика (один, 15 лет, ходил в школу для умственно отсталых, а другой, 1 8 лет, работал в мастерской для инвалидов). Все они начинали с индивидуальных занятий, но теперь научились так хорошо самостоятельно справляться со своими сильными и слабыми сторонами, что могли заниматься в группе сами, под моим надзором и в специально подготовленном кабинете. Кристина тут же привлекла внимание обоих молодых людей. Они сразу же начали соревноваться друг с другом в попытках завоевать ее внимание, предлагали ей поиграть то в одно, то в другое (батут, тяжелые мешочки с песком, массажный мяч). Я с удовольствием и удивлением наблюдала, как они копировали меня в своем поведении. Им удалось то, чего я никак не могла добиться, - вызвать у Кристины ответную реакцию, заставить ее «двигаться». После этого я решила включить Кристину в эту группу. Через полтора года группа распалась. Прощаясь, мама Кристины сказала нам: «К сожалению, она все еще остается особым ребенком, но теперь она, по крайней мере, перестала писаться ночью». Мы даже не знали об этом! Вальдорфская педагогика ввела в употребление понятие обучения периодами. Учителя делают остановку в процессе изучения, например, математики, чтобы ребенок, получив порцию знаний, мог воспользоваться паузой для того, чтобы усвоить материал. Следующий период начинается через несколько недель или даже через год. Хорошие результаты этого метода говорят сами за себя. Регресс или остановка в развитии и в терапии, вызванные каким-то конкретным событием или спровоцированным особыми обстоятельствами душевным неблагополучием, как правило, труднее поддаются пониманию и воздействию. 180 Речь может идти о:
Следует принимать во внимание, что одной из причин, приводящих к остановке и регрессу в развитии, могут быть внезапные проявления аллергии, например на продукты питания, текстильные химикаты и бытовые яды, медикаменты - вакцины для прививок (см. пример Амиры на с. 157).  фото 39с: Бабушкам тоже нравится нырять в бассейн с шариками В особенно тяжелых случаях следует исключить возможность прогрессирующих заболеваний. Роль терапевта В чем, на мой взгляд, заключается задача терапевта? Что ограничивает его деятельность? В первую очередь я вижу свою задачу в том, чтобы помогать детям с проблемами и их родителям путем консультаций и терапевтических занятий. Чтобы справиться с этой задачей, я считаю необходимым регулярно работать над своим собственным восприятием (к примеру, по методу Фельденкрайза) и заботиться о постоянном повышении собственной квалификации. Мы можем воспринимать в другом человеке только то, что мы способны воспринять в себе. Наблюдающая диагностика всегда зависит от способности наблюдателя к восприятию. Движения и жесты терапевта оказывают непосредственное влияние на результаты теста. Исследование языка тела очень интересно (я рекомендую книгу «Язык тела» Сэми Молхо*), но его место в диалогической работе пока изучено недостаточно. Язык тела и восприятие тела взаимосвязаны. Интерпретация и ход терапии в диалоге всегда зависят от личности терапевта (что выражается в том числе и в языке тела). Реализация теоретического метода на практике допускает множество вариантов. Важной частью оценочного анализа собственной работы является обсуждение конкретных примеров с коллегами (регулярные встречи рабочих групп) с использованием видеозаписей или с привлечением профессионального тренера-супервизора. Это помогает точнее очертить задачи, не допустить истощения физических и душевных сил (burn-out-syndrom") из-за чрезмер- * Molcho S. Korpersprache. Munchen: Mosaik-Verlag, 1983. " «Синдром выгорания».   182ного сопереживания чужим проблемам, в отдельных случаях -принять решение отказаться от проведения терапии. На занятиях я вижу свою роль в том, чтобы регулировать происходящее. Я предлагаю ребенку те или иные упражнения способствующие его физическому, эмоциональному и духовному развитию. Реакция ребенка, а в некоторых случаях - его прямые ответы, требует от меня большого внимания и готовности изменить стратегию занятий. Не должно возникать никаких сомнений в том, что я с уважением отношусь к личности ребенка и ценю его индивидуальность. Не потому, что он способен на какие-то выдающиеся достижения, а просто потому что он существует. Я смогу открыто реагировать на поведение ребенка лишь при условии, что у меня не будет никакой готовой «программы». Готовая программа не допускает диалога.  фото 40: Пауза Моя задача также заключается в том, чтобы вовремя прерывать занятия паузами. Нельзя упускать из внимания тот факт, что пауза равнозначна этапу работы со стимуляцией органов чувств. Мозгу нужно время, чтобы обработать воздействие раздражителей. Роль терапевта В конце занятия детям, как правило, удается сделать то, что не получалось в начале (см. пример Филиппа на с. 150). Словесное поощрение может помочь осознанию собственного успеха. Сенсорная интеграция - это не бездумная игра с оборудованием, при которой терапевт со стороны наблюдает за тем, как ребенок самостоятельно себя регулирует! В мою задачу входит также помочь матери принять участие в нашей игре. Это ее шанс извлечь из терапевтических занятий собственный опыт. Пересмотрев свое отношение к игре, родители обращаются ко мне, спрашивая, что будет разумным подарком для их ребенка на день рождения и на Рождество, по-новому планируют свой досуг с детьми, меняют обстановку в детской комнате. Время от времени родители пытаются вовлечь меня в личную беседу или поделиться своей историей. Во время занятий я пресекаю такие разговоры, если они не имеют прямого отношения к развитию ребенка. Но это бывает трудно определить. Что именно непосредственно влияет на развитие детей? Или родители просто ищут терапии для самих себя? Этот вопрос можно выяснить в отдельном разговоре в специально отведенное для этого время. Некоторые родители ведут себя так, как если бы их задачи исчерпывались тем, чтобы вовремя привести ребенка на занятия и сдать на руки терапевту. Если мне не удается «достучаться» до них своими методами (что вовсе не означает, что им обязательно нужно присутствовать на каждом занятии), я прекращаю занятия, потому что и без меня достаточно терапевтов, работающих самостоятельно, не привлекая родителей. Родителям тоже нужны границы! Кому не знакома такая ситуация: занятие подошло к концу, но маме Васи как раз в этот момент понадобилось обсудить еще один важный вопрос.  184У меня ушло много времени на то, чтобы научиться всегда откладывать такие дискуссии до следующего занятия. Некоторые родители наделены достаточным чувством такта и пониманием. С ними легко договориться. Но не далее чем на прошлой неделе одна мама просто встала в дверях, загораживая мне рукой проход, и ничтоже сумняшеся продолжила свой монолог. Я взялась за ручку двери и спросила: «Разрешите?!» Несколько лет назад я бы не смогла так просто выйти из этой ситуации. Эта же мама регулярно звонила по телефону: либо она забыла назначенное время, либо ей надо было рассказать о поносе и лихорадке у своих детей. Здесь важно четко очертить границы и не принимать слишком близко к сердцу «возмущение» некоторых родителей. Не следует забывать, что нарушениям восприятия свойственна и некоторая семейная предрасположенность. В роли терапевта я сильно сближаюсь с семьей, но это не означает близкой дружбы. Поскольку терапия не является неотложной помощью, почти все вопросы вполне можно обсудить при следующей встрече. Хотя и здесь, как и во всем, бывают исключения.  Роль терапевта 185  фото 40а,б: Мать и дочь «питают» вестибулярную систему Роль родителей в терапии Я пишу в заголовке «роль родителей», хотя примерно в 90% случаев голос отца мне знаком только из общения по телефону и лишь по одной-единственной фразе: «Секундочку, я сейчас позову жену». Регулярно или время от времени на занятия приходят примерно 5% отцов. Это очень мало, если учесть, что на долю мальчиков на занятиях приходится около 80%. Разумеется, отцы, как правило, работают, чтобы обеспечить жизнь своих семей. Но бывает, что распорядок дня у них свободный и они могут присутствовать, по крайней мере, на некоторых занятиях. В беседах с родителями и на семинарах по развитию ребенка соотношение между отцами и матерями обычно устанавливается 2 к 30. Доля мужчин среди посещающих семинары по повышению квалификации терапевтов и педагогов также мала. Мальчики хотят вырасти мужчинами, а не женщинами! Им нужны мужские примеры в формировании личности, но вокруг них всегда женщины: мамы, няни, воспитательницы, терапевты, учительницы начальных классов и т.д. Это совсем не облегчает нашу работу. По моим наблюдениям, в тех случаях, когда отцы регулярно посещают занятия вместе со своими детьми, дети развиваются лучше и быстрее. Отцам легче вникнуть в слабые и сильные стороны их отпрысков. Им тоже нелегко приходится с «маминым сыночком». Их отцовскую честь нередко больно уязвляет то обстоятельство, что их сын ведется себя «не по-мужски». Отчаянные попытки научить мальчиков хорошо играть в футбол во время отпуска нередко приводят к полной фрустрации обеих сторон. Отцы хотят получить «конечный продукт», зачастую не имея никакого представления о том, как он формируется. Между тем составить такое представление совсем не сложно, более того, это интересно и занимательно. Пример Несколько лет назад ко мне на занятия впервые пришел папа, заинтересовавшийся терапией. Его сын захотел показать ему то, что доставляло ему столько удовольствия. (Удовольствие, которое ребенок получает от занятий, является важной составляющей его жизни, и ему хочется поделиться этим с отцом.) Мы занимались в «кабинете надувных подушек» в Институте Инге Флемиг. Мальчик тут же забрался на большой надувной батут и начал перепрыгивать с одного края на другой: он уже давно тренировался в таких крупных прыжках, и они получались у него очень хорошо. На большом батуте, который стоял рядом с надувным, он с гордостью продемонстрировал только что освоенное приземление на попу в промежутке между прыжками. С моей помощью ему удался гигантский прыжок с обычного батута обратно на надувной. Его отец скептически наблюдал за происходящим со стороны, на его лице ясно читался вопрос: «Какое отношение все это имеет к терапии?» Через некоторое время «опытный» ребенок решил отдохнуть и прилег в углу на надувную подушку. Отец с минуту понаблюдал за ним, потом подошел и без тени улыбки потребовал: «Давай-ка вставай и продолжай заниматься. Я не для того сюда ехал, чтобы смотреть, как ты валяешься! Быстренько, соберись!» Выражение лица мальчика изменилось, исчезли и гордость, и уверенность в себе. Без всякого удовольствия он послушно поднялся и снова принялся за упражнения. Немного погодя я спросила отца, не хочет ли он снять носки (это может быть очень смелым требованием, некоторые люди чувствуют себя без носков совсем голыми), чтобы не поскользнуться на надувном батуте. Мое предложение застало его врасплох, но он последовал ему и взобрался на шаткую подушку высотой 1,5 метра. Его сын сиял от радости: наконец-то он сможет попрыгать вместе с папой! Отец тоже был доволен: сейчас он покажет, как надо прыгать. Но до этого не дошло. 187 От сильной нагрузки на вестибулярную систему у него то и дело подгибались колени. Ему с трудом удавалось сделать по подушке несколько шагов. О прыжках не могло идти и речи. Прежде чем я успела предложить свою помощь, мальчик сказал: «Ничего страшного, папа. У меня сначала тоже все шаталось. Я чувствовал себя очень глупо. Тогда мы стали играть в салочки на четвереньках». Тут же оба опустились на четвереньки. Я так и осталась в роли наблюдателя, своим вмешательством я бы только помешала им обоим учиться. Еще через три минуты отец и сын лежали рядышком в углу, пытаясь отдышаться. Сыну хватило небольшой паузы, чтобы восстановиться, и через некоторое время он снова прыгал по подушкам, «протрясая» своего все еще отдыхающего папу. Мне показалось, что настало время «освободить» отца. Я попросила его спуститься ко мне, чтобы обсудить некоторые вещи. Он бросил в мою сторону благодарный взгляд и осторожно, бледный, со все еще дрожащими коленями, с моей помощью сполз с батута. Теперь, обладая собственным опытом, он мог строить разговор со мной на совершенно другой основе. Он признался, что еще ребенком не любил кататься на карусели. Беседа вышла очень продуктивной. На собственном чувственном опыте родителям легче всего понять, в чем заключаются глубинные потребности их детей. Они обнаруживают, что они сами или их партнеры по браку сталкивались с подобными ситуациями. Это помогает им понять слабые стороны ребенка. Дело доходит даже до легкой ревности, потому что сами они в детстве не получили шанса для более гармоничного развития. После такого опыта отношения между отцом и сыном приобретают новую окраску, обогащаются взаимным пониманием, уважением, связывающие их чувства становятся более глубокими. Самые продуктивные занятия получаются тогда, когда дети приобретают новый опыт, осознают и усваивают его вместе со своими родителями. Роль родителей в терапии Пример Идо уже второй раз приезжает из Израиля в Гамбург, чтобы пройти курс занятий. На этот раз он приходит вместе с отцом, которому интересно узнать, что же здесь происходит. Идо пять лет, но он только недавно начал ходить и ходит плохо. Он с трудом сгибает ноги, напряженно, не двигая головой, смотрит прямо перед собой. Идо видит цветной воздушный шар, подбрасывает его в воздух. Если шар взлетает выше линии горизонта, Идо не может проследить за ним взглядом, а потому не может и поймать. Он не запрокидывает голову вверх. Отец наблюдает за игрой сына, которую, по-видимому, видит не в первый раз, и пытается понять, почему тот не смотрит на шар. Когда он спрашивает меня об этом, я отвечаю, что этого не позволяет вестибулярная система Идо: если он запрокинет голову - он упадет. Отец подходит к Идо, берет его голову и резко запрокидывает ее назад: «Посмотри, он может это сделать!» - говорит он, глядя на меня. Мне нечего было ему ответить. Как мне найти понятное для отца объяснение? Я оставляю Идо с его мамой и подвожу его отца к большому батуту. Здесь я прошу его - очень спортивного на вид человека -сделать несколько прыжков, чтобы привыкнуть к сильно пружинящему батуту. Непосредственно после прыжков на счет три я прошу его посмотреть на потолок. При этом он может продолжать прыгать дальше. Он с готовностью следует моим указаниям. И все же прыгать дальше у него не получается - он падает назад. Слегка смущенно он смотрит на меня, задумывается. Отец Идо понял, что при ходьбе твердая земля кажется мальчику такой же неустойчивой, как отцу непривычный батут. Ему нужно постоянно смотреть прямо перед собой - на линию горизонта, - чтобы не утратить равновесия. Зрение помогает нам сохранять равновесие в пространстве (см. главу «Основы сенсорной интеграции в диалоге», раздел «Вестибулярная система»). 190 Опыт и знания в области терапии не делают родителей терапевтами! Им и не нужно брать на себя задачи терапевта, иначе дети потеряют своих родителей. На занятиях родители учатся, в частности, имитируя удачные педагогические приемы. Они копируют то, что подходит им по характеру, темпераменту и слегка изменяют усвоенное в соответствии с повседневным опытом. Один папа близнецов захотел познакомиться со мной после того, как его жена начала купать пятилетних детей в маленьких детских ванночках. Она с улыбкой рассказала мне: «Я думаю, что вам удалось произвести на него впечатление из-за его страсти к экономии энергии. Когда мой муж увидел, сколько воды мы экономим, купая детей таким образом, он захотел непременно с вами познакомиться». За несколько следующих занятий мне удалось научить этого человека правильному обхождению с энергией в движении. На занятиях у родителей появляется возможность увидеть новые схемы поведения их ребенка, вместе разеитъ новые схемы поведения. После этого их легче перенести и на внешний мир. Ребенок и его родители работают в тесном союзе (снова в тесном союзе, как в дородовой период). Ожидание плохих поступков рассеивается. Старые, привычные схемы поведения размываются, их заменяют новые, лучше прочувствованные. То полное внимание, которое родители уделяют ребенку - в эти 45 минут в неделю плюс время на дорогу, - оказывает на него огромное влияние. В это время мама (папа) полностью в его распоряжении и не отвлекается на братьев или сестер, если они есть. В повседневных ситуациях 15 минут, полностью посвященных ребенку, дают ему больше, чем полчаса, проведенные с ним лишь наполовину. Полностью сосредоточив свое внимание на потребностях ребенка вместо того, чтобы, блуждая мыслями вдали от него, просто «немножко поиграть» с ним, вы сможете гораздо скорее «освободиться» и заняться своими делами. |