Статья Штурман с сайта eulex ru
 Скачать 1.16 Mb.
|
|
Глава 20. Монако. А потом — вон из Монако навстречу неизвестности и горизонту «Будто знают — игра стоит свеч, Только б вырваться — выплатят все по счетам. Ну, а может, он скажет ей речь На клаксоне, и что у них есть еще там» В.С. Высоцкий. «Песня о двух красивых автомобилях» *Из разговора автора с персонажами* — И что мне делать? — А я почем знаю? — Но ты же автор! — А ты — мужик! Что-то неразборчивое на языке Данте и Петрарки. — Ну, хоть какие-то идеи у тебя есть? Я в полной растерянности. Подскажи, ты же все-таки автор, это по твоей воле я так вляпался. — Подсказать? Может, тебе еще дать ключ от квартиры, где деньги лежат? — Извини, вот сейчас не понял. — Было бы удивительно, если бы понял… — Ты какая-то совсем странная, госпожа автор. — Поговори мне еще! — Я так понимаю, помощи от тебя не дождешься? — Правильно понимаешь. — Значит, буду действовать на свой страх и риск! — Давно пора. — Ник! Ник! Ники! Слышишь меня? В ответ — тишина и чуть слышное посапывание. — Спишь? Ну, дело твое. Я предупредить хотела. Значит, сюрприз будет. — Падрон, ну и где ты?! — раздраженно в трубку. — У тебя за спиной. И теплое дыхание по шее, и тихий голос прямо в ухо, так что ноги подкашиваются и повернуться сложно. Она опускает руку с ненужным телефоном, все-таки собирается с силами и оборачивается. Все так же безбожно хорош собой. И неожиданно серьезен. Смотрит изучающе, выжидательно. О чем думает, интересно? Как же он жил целый месяц, не видя ее? Так стосковался по ее лицу, по этим огромным голубым глазам, по растрепанным волосам, которые отросли почти до плеч и в них нестерпимо хочется запустить пальцы. Смотрит жадно, не замечая, как сжимает от волнения кулаки. И забывая, что надо что-то сказать. И она молчит и тоже неотрывно смотрит на него. Но говорить что-то надо. — Привет, штурман. — Привет, пилот. Он уже не ее пилот, но сейчас это не важно. Кайл прокашливается. Небрежным движением забирает у нее сумку, умудрившись при этом на краткий миг насладиться прикосновением к ее пальцам. Как же он к этому привык, оказывается! К их рукопожатиям «на удачу». О ритуале «на большую удачу» лучше вообще не вспоминать, а то потом придется титаническими усилиями воли обуздывать свою фантазию. — Багаж есть? — Нет, только эта сумка. — Отлично, тогда пошли. — Кайл! — Ник приходится его догонять. — Я номер забронировала в «Le Meridien». — Клоповник! — безапелляционно бросает Кайл, не оборачиваясь. Ник так ошарашена, что не сразу находит, что сказать. — Да? Но там же четыре звезды. — У меня дома удобнее. — Кайл?! — Только не спорь со мной. Отдельная спальня и ванная у тебя будет. К тому же, ты прилетела на пару дней всего, не так ли? Да и я занят подготовкой, и мешать тебе особо не буду. Ник уже забыла, какой он бывает напористый и упрямый. Да и спорить отчего-то не хотелось. Кайл подтвердил свои слова, поскольку исчез практически сразу после того, как они добрались до его квартиры. Со скороговоркой «Вот-твоя-спальня-ванная-балкон-кухня-холодильник-бар» он протащил Ник по квартире и испарился, сославшись на неотложные дела по подготовке к празднованию дня рождения. Ники вещи распаковывать не стала, вместо этого отправилась бродить по квартире. Чувствовалось рука хорошего дизайнера, а вот Кайла в этой квартире было мало. Лишь в его спальне… на спинке кресла — знакомая ветровка. Ник присела на кровать. Он спит здесь. Спал сегодня ночью. Возможно, не один. Или НЕ спал — и не один, и не здесь. Ненавидя и презирая себя за то, что делает, она, тем не менее, осторожно заваливается на бок, ложится поверх покрывала и утыкается носом в подушку. Пахнет, пахнет им, его парфюмом. Его кожей, волосами, всем. Пахнет Кайлом, она это точно знает, каким-то инстинктом влюбленной женщины. Ревниво хватает вторую подушку, вдыхает запах. Стерильный запах свежего белья. Никаких духов. Ник вздыхает. Ненормальность собственного поведения очевидна даже ей. Ей надо как-то удержать себя в рамках. Надо собраться. Ради себя. И ради Кайла. — Ники, красавица моя! — Скажете тоже, Корделия… — Скажу! И не один раз. Ты — красавица, Ник! — Хм… — Ник смущается. Она не смущалась так, когда приходила сюда в первый раз. Но тогда она была в бутике по настоянию сэра Макса. А теперь явилась по собственной воле. — Спасибо, Корделия. Вы очень любезны. У меня к вам просьба. — Слушаю. — У Кайла сегодня вечеринка. По случаю дня рождения. А я… гхм… — Ник разводит руки, призывая владелицу бутика оценить свой наряд — футболка и мешковатые хлопковые штаны с многочисленными карманами, — я, как всегда, похоже на пугало. — Очаровательное пугало. Но мы пугало немножко украсим, — широко улыбается Корделия. — Доверься мне, Ник. Раньше она бы испугалась этой фразы. Теперь она знает — Корделии можно довериться. Как же она соскучилась по ребятам! По Оливье, который сграбастал ее в свои медвежьи объятья и долго не отпускал. По Антонио, который восхищенно поцокал языком, оглядывая пестрый шелковый сарафан, облегавший стройную фигуру Ник и демонстрирующий во всей красе точеные плечи и изящные руки обладательницы этого сарафана. По Кертису, который, наскоро поздоровавшись с Ник, тотчас стал выпытывать у нее детали изменений в техническом регламенте «Дакара» на грядущий год. И даже по Эзекилю, который одним пристальным, исподлобья, взглядом дал ей понять, что он прекрасно понимает, каков истинный вклад Ник в их чемпионство. ЕЕ ребята. ЕЕ парни. В носу щиплет. Нет. Уже не ее. Она их предала. Известно ли всем им о ее уходе из команды? Наверняка. Антонио и Эзекиль знают точно. По сдержанному Кертису трудно что-то сказать. Лишь прямой и искренний Оливье единственный, кто, возможно, пока не в курсе. Компания на яхте подобралась небольшая и преимущественно мужская, ее лишь слегка разбавляли, помимо Ник, Меган и Роуз, супруга Кертиса. По сравнению с тем, как отмечали завоевание чемпионского кубка, празднование дня рождения Кайла происходило весьма скромно. Более того, буквально через час после начала, вечеринка стала походить на очередное рабочее совещание в чуть более, чем обычно, непринужденной обстановке. Обсуждались планы на следующий год, изменения в расписании чемпионата, новшества в моторе и ходовой части, сплетни и слухи из других команд. Речь шла о том, что занимало умы всех, кто собрался сейчас на красавице яхте для празднования дня рождения Кайла Падрона. Всех, кроме Николь. Она уже не принадлежала этому миру. Ники старалась изо всех сил, чтобы ее с каждой минутой все ухудшающееся настроение было не слишком заметно окружающим. Но праздник был для нее безнадежно испорчен. Впрочем, она знала, на что шла. Лишь бы не испортить настроение Кайлу. Кайл же был весел и говорлив, как и положено гостеприимному хозяину. Всем уделял внимание, со всеми находил, о чем поболтать и посмеяться. Ник же досталась лишь пара улыбок да один воздушный поцелуй. Хотя, возможно, это и к лучшему. — Слушай, я же тебе еще не показывал свои трофеи! Ник вздрагивает. И от неожиданности, и от того, что при слове «трофеи» представляет себе очередную «секс-бомбу» из рабочей обоймы Кайла Падрона. — Какие еще трофеи? — спрашивает осторожно. — Давай, я тебе лучше покажу, чем буду рассказывать! У нее даже шанса не появилось отказаться от просмотра неведомых «трофеев» — он попросту схватил ее за руку и потащил куда-то вниз по лестнице, под палубу, на которой и происходило, собственно, празднование. Оказались они в итоге в кают-компании, перед одной из стен, обшитой деревом, на которой красовалось чучело здоровенной рыбы. — Ну, я думаю, ты и сама догадалась, кто это, — с легким оттенком совершенно непонятной Ник гордости произносит Кайл. — Не помню, чтобы нас знакомили когда-либо, — хмуро отвечает Ник. Ей еще для полного счастья не хватало только просмотра рыбных чучел. — Ты что?! — Кайл искренне недоумевает. — Это ж королевская макрель! Двадцать пять килограмм! Я ее сам поймал, два года назад! — Впечатляет, — Ник изо всех сил пытается изобразить интерес и восхищение. — Это что! — Кайл между тем преисполнен энтузиазма. — Вот тут у меня белый марлин, ох, я с ним намучился! — хватает Ник за локоть. — Пойдем, покажу. Что делать, приходится идти, восхищаться беднягой марлином, имевшим несчастье попасться Кайл Падрону на крючок. На третьем по счету чучеле морского обитателя терпение Ники заканчивается, и она пытается перевести разговор в иное русло. — Понятия не имела, что ты такой заядлый рыбак. В тебе бездна талантов, Кайл! — Я вырос на острове, — пожимает плечами Кайл. — Там каждый второй рыбак. Я все детство провел с удочкой. — Ты полон тайн и сюрпризов, дорогой именинник, — помимо воли Ник, в ее голос просачивается сарказм. Кайл этот сарказм игнорирует. — А кстати… дорогой именинник что-то не припоминает, чтобы слышал тост в свою честь от прекрасной блондинки рядом. — Ты был постоянно занят, — пожимает плечами Ник, стараясь, чтобы ее голос не звучал обиженно. Кайлу же этот ее жест позволяет в открытую любоваться тем, что так любезно оставил обнаженным шелковый сарафанчик Николь. — Сейчас мы это исправим, — он наконец-то отрывается от созерцания идеальных оголенных девичьих плечиков. — Никуда не уходи, я скоро! Вернулся быстро, Ник едва успела найти точку в кают-компании, максимально удаленную ото всех пучеглазых чучел — никакой красоты она в них не находила. Кайл сунул Ники в руку бокал с шампанским, уставился ожидающе. — Итак? Я весь внимание. Ник задумчиво вертит в руках бокал. Ничего умного в голову не приходит, увы. — За удачу, Кайл. Желаю тебе удачи. — Отлично! — он воспринимает ее тост с большим энтузиазмом, как будто она сказала нечто действительно выдающееся. — Удача — это то, что мне сейчас очень нужно! Просто-таки жизненно необходимо! Тоненько звякает хрусталь, Ник отпивает глоток холодного шампанского. — До дна, до дна! — Кайл перехватывает ее руку, не давая опустить бокал. — За удачу надо пить до дна! Приходится выпить до дна. Кайл, как ни в чем не бывало, продолжает экскурсию. Покончив с чучелами, показывает Ник бортовой журнал, смысл и назначение которого Ники улавливает слабо — у нее отчего-то начинает кружиться голова, накатывает слабость. Делать вид, что все в порядке, становится все труднее. — Ник, что с тобой? — Кайл, ты меня извини, — даже собственный голос ей самой кажется слабым, — но что-то я себя неважно чувствую. Вялость какая-то… как будто в сон клонит… — Перебрала шампанского, наверное, — быстро отвечает Кайл. — Да нет, — говорить становится все труднее, — это был всего второй бокал. — Ну, наверное, перелет сказался, смена часовых поясов. Знаешь что, Ник? — Кайл деловит. — Ты приляг, отдохни немного. Уверен, тебе тут же станет легче. Да нет, какой там «приляг»? Ей надо возвращаться хотя бы к Кайлу в квартиру, и там уже лечь спать. Но пока она собирается с силами, чтобы донести до Кайла такую сложную мысль, он уже успевает привести ее в небольшую каюту. И находящаяся там узкая кровать кажется Ник безумно притягательной. И на эту кровать Ники почти падает — Кайл успевает подхватить ее, и затем бережно опускает на синее покрывало. Когда ее голова касается подушки, глаза Ник закрыты. Она спит. Больше всего сейчас ему хочется присесть рядом и смотреть на это безмятежное спящее лицо. Но — нельзя. Дел и хлопот еще куча. Через полтора часа он должен выйти в море. — Джул, Ник в спальне. Посмотри, пожалуйста, как она. Все ли в порядке. — Хорошо. Быстро она заснула? — Вроде бы да. Зеки видел? — Кажется, он с Тони, на корме. Ладно, я пошел к Ник. — Давай. А я к Зеки. — Зеки, аккуратно сворачивай вечеринку. Намекни там всем, что пора и честь знать. — Что, положил спящую красавицу в гроб хрустальный? — Знаешь, я уже сто раз пожалел, что рассказал тебе о своих планах! — Да ладно! — фыркает Кампос. — Во-первых, ты бы без меня и Джула не справился. А во-вторых, у тебя не должно быть секретов от своего гоночного инженера. — Ну, раз ты в доле — иди, отрабатывай! Без четверти одиннадцать я должен отчалить. — Хорошо, — кивает Эзекиль, — только имей в виду, Падрон… — Что еще? — раздраженно вздыхает Кайл. — Если ты не договоришься с Ник… или, не дай Бог, обидишь ее… помимо штурмана, ищи себе еще и нового гоночного инженера на следующий сезон! — С ума вы все посходили, что ли?! — впрочем, возмущение Кайла достается удаляющейся спине Кампоса. Огни Монакского порта остались позади. Впереди — темное полотно моря, и звездный ковер над головой. Он любил выходить в море ночью. Устал, конечно, но пару часов у штурвала он еще постоит, наслаждаясь гладким скольжением корабля по волнам, мерным урчанием итальянского мотора — сегодня не до лотереи с парусами и ветром. Может быть, завтра?.. Ох, что же будет завтра, когда Ник проснется? Нет, об этом лучше не думать сейчас. Все равно готовых ответов на ее вопросы у него нет. Завтра видно будет. А пока он постоит немного у штурвала, а потом бросит якорь. Как истинный гонщик, он абсолютно не доверял автопилоту, хотя тот и был установлен на яхте. Лучше он поспит часов пять-шесть, а потом они снова двинутся в путь. При таком раскладе следующим вечером они должны достигнуть пункта назначения. Ник проснулась все с тем же ощущением головокружения, что и перед тем, как она заснула. Она открывает глаза, головокружение от этого только усиливается. Ощущение качки — вверх-вниз, вверх-вниз. Хотя… отчего же ощущение? Ник резко садится, чтобы тут же со стоном упасть на кровать. Но пару очевидных выводов она успевает сделать. Она на яхте Кайла, это совершенно точно. Она узнает эти стены, обшитые деревом. И, судя по раскачиванию этих стен, яхта куда-то плывет. И Ник… Ник тоже плывет вместе с этой чертовой яхтой! Как же она так вчера умудрилась? Не повторяя своей давешней ошибки, медленно и осторожно садится на кровати. Взгляд ее падает на тумбочку рядом. В специальном держателе — бутылка минеральной воды. Мой Бог, как же кстати! После полбутылки минералки самочувствие признается достаточно удовлетворительным, чтобы встать на ноги и предпринять попытку найти владельца судна. Чтобы сказать ему, что у него на борту безбилетный пассажир. Шелковый сарафан безнадежно измят, на голове наверняка черт знает что, но Ник старается об этом не думать. Все это пустяки по сравнению с тем, что произошло. И с тем, где она сейчас находится. Бронзовокожий смолянокудрый римский бог стоял у штурвала. Облачен бог был все в те же неизменные выгоревшие на солнце светло-серые шорты и в тон им серую бандану. И более ничего. Ну разве что еще прищур глаз, как у истинного морского волка, да небрежная уверенность в кистях рук на дереве рулевого колеса. И еще совершенно не по-божески заклеенный пластырем указательный палец на правой руке. Ник даже на какое-то время забыла о своих проблемах, пораженная красотой и гармоничностью открывшейся картины. Что за человек Кайл Падрон, что, держась за любой руль, он выглядит как властелин мира?! Судорожно цепляясь одной рукой за поручень, она осторожно пробиралась вдоль правого борта, пока не поравнялась с Кайлом. Окликнуть его не успела — он сам повернул голову в ее сторону. Улыбнулся — слегка, самым краешком губ. — Привет. Проснулась? Как себя чувствуешь? Все предыдущие мысли разом вылетают из головы. Так Кайл в курсе, что она на яхте? Он знал, и все равно отправился куда-то по своим делам? А она почему-то сразу решила, что он каким-то образом забыл про нее. Так, и что все это значит? Предусмотрительно захваченная бутылка с водой дает ей еще пару глотков и время на размышление, пока Кайл задумчиво созерцает горизонт. — Кайл? — Да? — Что происходит?! — Мы плывем на моей яхте. Она называется «Stella Marina». Изначально это парусное судно, водоизмещение… — Падрон! Какого черта я тут делаю?! Я не помню, чтобы собиралась с тобой в плавание! Кайл вздыхает. Начинается самое трудное. На его стороне одно — деваться Ник некуда. На этом, собственно, и строился весь расчет. — Гхм… думаю, да, ты не планировала… — И? — Зато я… планировал. — ПАДРОН!?! Очень громко. Он даже не помнит, чтобы Ник ТАК орала на него. Как разговаривать с такой Николь, он не знает, а потому — молчит. Молчит до тех пор, пока Ники, кипя от злости и напрочь забыв о беспокоившей ее качке, отрывается от поручня и встает аккурат перед рулевым колесом, с другой стороны, напротив Кайла. Некоторое время проходит в молчании и поединке взглядов. — Я жду объяснений, Кайл. — Ники… ты загораживаешь мне обзор, знаешь ли… Она даже сразу не находит, что ответить на это возмутительное заявление. — Я? Закрываю тебе обзор? — она оборачивается и оглядывает взглядом безбрежный горизонт. — Неубедительно, Кайл, — и, затем, уперев для равновесия руки в бедра: — Повторяю свой вопрос: куда направляется эта чертова посудина? И что на ней делаю я? — Мы направляемся в сторону одного из многочисленных островов Адриатики. Остров принадлежит моему другу, и он мне позволил этим островом воспользоваться. Ник переваривает полученную информацию. Хоть что-то. Но все равно — ни черта не ясно! — А зачем туда направляюсь я? Кайл еще раз вздыхает, горше прежнего. Сейчас он получит по полной программе. — Николь, нам надо поговорить. — Говори. — Вот доберемся до места и поговорим. — Объясни мне, Кайл, — Ник снова начинает закипать, — ради чего такие сложности? — Судя по рассказам Макса, ты не настроена на диалог. А я вот настроен на диалог. Решительно настроен. Поэтому — мы будем разговаривать. Тебе придется разговаривать со мной. — Ах, вот как?! — она не говорит — шипит. — Ах, вот так. — Ты в курсе, как это называется?! — Ники снова срывается на крик. — Ну, просвети меня, — в противовес ей Кайл демонстративно спокоен. — Это называется — похищение людей! Ты меня похитил и тащишь куда-то помимо моей воли! — Ник негодующе наставляет на Кайла бутылку с водой. — Ну да… — с показной безмятежностью соглашается Кайл. — Как голова? Сильно болит? — При чем тут моя голова?! Не меняй тему! — но потом она вдруг вспоминает, как неожиданно отключилась вчера. И вопрос про головную боль. И предусмотрительно оставленная бутылка с водой у кровати. Втягивает в себя воздух со свистом. — Ты что, опоил меня вчера чем-то?! Да ты!.. Ты!.. У меня просто слов нет! — Спокойно! — защищается Кайл. — Таблетки мне Джул посоветовал. И он потом проверил, что с тобой все в порядке! — Джул?! — неверяще взвыла Николь. — Да вы с ума сошли! Вы бандиты, вот вы кто такие! Это же преступный сговор! Похищение людей! Разбойники! Натуральные разбойники! Кричащая, кипящая от негодования Ник — это нечто совсем новое для Кайла. Надо как-то выкручиваться, надо отвлечь ее. — Знаешь, я в детстве частенько таскал яблоки из соседского сада. — Что? — Яблоки, говорю, воровал у соседки. А еще котенка стащил у кухарки нашего священника. Уж больно у него окраска редкая была. Я такой никогда не видел. — Ты это все к чему рассказываешь? — Ник все еще хмурится, ну хоть не орет. — К чему, к чему… — пожимает плечами Кайл. — К тому, что у меня с детства преступные наклонности. — Очень смешно! — фыркает Ник. — Я звоню в полицию! — Звони. Только сотовой связи здесь, увы, нет. Ник отвечает ему фразой, в которой затейливо переплетены shit, fuck и Кайл. Впрочем, капитан пиратского судна даже бровью не повел. Само спокойствие. Теперь уже очередь Ники обреченно вздыхать. — Ну, и чего ты добиваешься? — Поговорить. — И ради этого ты везешь меня неизвестно куда? Против моей воли? — Ты не оставила мне выбора, — Кайл отвечает неожиданно мрачно. — Ах, это я виновата?! Да иди ты к черту! Она резко поворачивается, едва не потеряв равновесие. Уйти, гордо задрав подбородок, не получается. Во-первых, эта чертова качка. А во-вторых… Ники еще раз вздыхает. Ситуация нелепая до абсурда, но в одном Кайл прав. Она не дала ему шанса обсудить ее решение. Решение, которое, как ни крути, затрагивало их обоих. — У меня даже вещей нет, — сердито бросает она ему, дойдя до поручня. — Почему же нет? — хмыкает Кайл. — Там, у кровати… Разве не заметила? Там сумка с твоими вещами. Я из квартиры забрал. Этим он ее добил окончательно. — Ты действительно полон тайн и сюрпризов, дорогой именинник! — с этими словами Ник обессиленно сползла вниз по борту и уселась прямо на теплую палубу. Выдохнула устало: — Ты еще и ворюга, Падрон. Он плутовато усмехается. — А я тебе о чем толкую? Говорю же — клептоман с детства. Ник со стоном утыкается лбом в колени. Плечи ее вздрагивают. — Ник, Ники, — он щелкает чем-то на пульте управления, бросает штурвал, пара шагов — и он опускается рядом с ней на колени. Быть так рядом и держать руки при себе невозможно. Невесомо касается растрепанных волос. — Ники, ты плачешь? — Не дождешься! — фыркает она, поднимая голову. — Вот еще — плакать из-за тебя! Я смеюсь! Только не обольщайся, — пресекает она попытку Кайла что-то добавить. — Это истерический смех! — У тебя истерика? Не может быть! Только не у тебя, — у него подрагивают губы, но он старается изо всех сил быть серьезным. — Я не верю. — Дело твое! — огрызается Ник и делает то, о чем давно мечтала — показывает Кайлу грубый, неприличный и очень уместный в данной ситуации жест. А потом, пока Кайл потрясенно созерцает выставленный ему средний палец, еще и язык ему показывает. И обиженно отворачивается. А если бы не отвернулась, то увидела бы, что видение розового влажного язычка оказало на Кайла совсем не то действие, на которое это детский хулиганский жест был рассчитан. Кайл прокашливается. — Ну, раз ты настаиваешь… что у тебя… хм… истерика, то, может быть, принести тебе… выпить чего-нибудь? Николь резко поворачивается. — Выпить? Нет уж, спасибо! После того, как ты в последний раз предложил мне выпить, я отключилась! Кайл морщит нос и корчит ехидную гримасу. За что и получает в лоб. Самым натуральным образом. — Больно, — охает. — Чему там болеть? Одна кость, мозга нет! — Ну, знаешь! — Кайл легко поднимается с колен. — Пойду-ка я к штурвалу… пока мы никуда не врезались. — И, уже стоя у руля: — Хулиганка! — Бандит! Он усмехается. Кажется, самое страшное он пережил. |