5. Участие в третейском процессе публичных органов. С проведением арбитражной реформы был определен круг лиц «публичного права», которые не вправе передавать споры для арбитражного разбирательства. Для этого был использован юридико-технический прием, суть которого в том, что в процессуальном законодательстве была определена исключительная подведомственность государственным арбитражным судам споров, вытекающих из деятельности публично-правовых компаний, государственных компаний, государственных корпораций (п. 5 ч. 6 ст. 27 АПК РФ). Таким образом, помимо традиционного критерия (характера споров), российский законодатель использовал и субъективный критерий (круг юридических лиц) для определения компетенции третейских судов. В отдельных сферах регулирования допускается отказ Российской Федерации от юрисдикции государственных судов. В частности, это касается определенной области инвестиционных соглашений, так называемых соглашений о разделе продукции и концессионных соглашений. Согласно ст. 22 Федерального закона от 30.12.1995 № 225-ФЗ «О соглашениях о разделе продукции» споры между государством и инвестором, связанные с исполнением, прекращением и недействительностью соглашений, разрешаются в соответствии с условиями соглашения в суде, арбитражном суде или в третейском суде (в том числе в международных арбитражных институтах). Согласно ст. 17 Федерального закона от 21.07.2005 № 115-ФЗ «О концессионных соглашениях» споры между концедентом и концессионером могут разрешаться в третейских судах Российской Федерации. Представляется, что толкование этой нормы может быть распространено и на международные коммерческие арбитражи, действующие на территории РФ. В то же время буквальное толкование указанной нормы не позволяет сделать вывод о том, что споры, вытекающие из концессионного соглашения, могут быть переданы на рассмотрение международного коммерческого арбитража, действующего за пределами Российской Федерации. Поскольку Федеральный закон «О концессионных соглашениях» прямо предусматривает возможность взыскания убытков за ненадлежащее исполнение обязательств как с концедента (каковым является Российская Федерация, от имени которой выступает Правительство РФ или уполномоченный им федеральный орган исполнительной власти, либо субъект РФ, от имени которого выступает орган государственной власти субъекта РФ, либо муниципальное образование, от имени которого выступает орган местного самоуправления), так и с концессионера (каковым выступает частный инвестор, в том числе и субъект иностранного права), то рассмотрение споров о взыскании убытков с публичных властей может быть передано на рассмотрение третейского суда либо международного коммерческого арбитража, действующего на территории РФ. Таким образом, подводя итог вышеизложенному, следует акцентировать внимание на том, что рассмотрение третейскими судами и международными коммерческими арбитражами споров, связанных с публично-правовыми отношениями, допустимо лишь при наличии специального и недвусмысленно выраженного указания об этом либо в федеральном законе, либо в международном договоре с участием Российской Федерации. В противном случае, даже если орган государственной власти и заключит третейское (арбитражное) соглашение о передаче такого спора на разрешение третейского суда, оно может быть признано недействительным вследствие того, что отсутствует федеральный закон или международный договор, которые были бы правовой основой для заключения третейского (арбитражного) соглашения. Пример: Фонд имущества обратился в арбитражный суд с иском к компании "Финвест Лтд" о расторжении договора купли-продажи акций, заключенного по результатам коммерческого конкурса с инвестиционными условиями, и взыскании штрафа за неисполнение договорных обязательств. Определением от 23 марта 1998 г. в принятии искового заявления отказано в связи с неподведомственностью спора арбитражному суду. Президиум считает, что протест подлежит удовлетворению по следующим основаниям. Как следует из материалов дела, фондом имущества (продавцом) и компанией (покупателем) по результатам коммерческого конкурса с инвестиционными условиями о продаже акций АО "Неманский целлюлозно-бумажный завод" заключен договор купли-продажи пакета акций. Невыполнение компанией инвестиционных условий названного договора явилось основанием для обращения с настоящим иском. Отказывая в принятии искового заявления, суд неправомерно сослался на п. 9.3 договора от 2 июня 1995 г., в котором содержится условие о рассмотрении споров, возникающих при исполнении договора, в случае невозможности их разрешения по согласованию сторон в МКАС при ТПП РФ. Исходя из смысла преамбулы Закона РФ "О международном коммерческом арбитраже" споры, которые передаются в Международный коммерческий арбитраж, должны носить торговый (предпринимательский) характер. Однако спор, возникший между фондом имущества и компанией, по своему характеру не может быть предметом третейского разбирательства, поскольку возмездному отчуждению (приватизации) подлежало имущество, принадлежащее публичному образованию (Российской Федерации) на праве собственности, правоспособность которого на распоряжение своим имуществом ограничена законодательством о приватизации. В соответствии с положениями п. 1 ст. 29 Федерального закона "О приватизации государственного имущества и об основах приватизации муниципального имущества в РФ" споры, возникающие из сделок приватизации, которые осуществлялись с нарушением законодательства о приватизации, а также условий договоров купли-продажи государственного или муниципального имущества, подлежат рассмотрению в судебном порядке. Так как иск предъявлен о расторжении сделки приватизации в связи с нарушением законодательства о приватизации, а названным Законом установлено, что такой спор не может быть предметом арбитражного (третейского) разбирательства, арбитражное соглашение (оговорка) сторон о передаче данного спора в третейский суд недействительно в силу ст. 168 ГК РФ. В то же время законодательное регулирование вопросов участия публичных образований в третейском процессе явно недостаточно. Для преодоления этой ситуации в литературе предлагается "легализовать" категорию юридического лица публичного права, что помогло бы нейтрализовать многие противоречия в российской правовой системе, включая возможность обращения публичных образований к третейским судам за защитой нарушенного или оспоренного права. На протяжении всего периода системного регулирования института третейского разбирательства в России законодатель устанавливал запреты для рассмотрения третейскими судами споров публично-правового характера. Ограничение компетенции третейских судов по рассмотрению споров, вытекающих из публичных отношений, в российском правоведении восходит к XIX в. Так, например, в соответствии со ст. 1368 Устава гражданского судопроизводства (1864) третейскому суду были подведомственны все споры о праве гражданском, кроме дел о личных нравах состояния или соприкасаемых с интересами малолетних или иных лиц, находящихся под опекой, казенных учреждений, земских, городских и сельских обществ, а также дел, сопряженных с преступлением или проступком. В юридической литературе того времени также отмечалось, что правительство «не может одобрить системы разбирательства третейским судом тяжб и исков, соприкасающихся с государственным и общественным интересом, соблюдение которого считается обеспеченным только в судах коронных, вследствие чего подсудность третейского суда должна простираться исключительно на дела, где упомянутые интересы не замешаны, то есть частноправовые в тесном значении этого слова». |
Скачать 281.59 Kb.