|
|
лекция статус трёт суда. Лекция 3_Статус третейского суда. Статус третейского суда и участников третейского судопроизводства
Статус третейского суда и участников третейского судопроизводства 1. Понятие субъектов третейского разбирательства и характер складывающихся между ними отношений. Понятие "стороны третейского разбирательства" устанавливает круг субъектов, которые могут участвовать в третейском процессе в качестве тяжущихся лиц. Ныне действующее законодательство о третейских судах сводит воедино нормы, регламентирующие участие различных субъектов в третейском судопроизводстве. Ранее действовавшее законодательство рассредоточивало нормы о физических и юридических лицах и порядке их участия в третейском разбирательстве по различным нормативным актам. В качестве субъектов, участвующих в третейском судопроизводстве, выступают лица, связанные материально-правовыми отношениями, по поводу которых и возник спор. Поскольку процесс имеет исковой характер, то сторона, которая предъявляет исковое требование в третейский суд, именуется истцом, а сторона, к которой предъявлено такое требование, называется ответчиком. Следует отметить, что процессуальное законодательство, регламентирующее порядок разбирательства спора в государственных судах, устанавливает более широкий круг участников гражданского (арбитражного) процесса. Так, в арбитражном процессе помимо сторон могут участвовать заявители и заинтересованные лица, третьи лица, прокурор, государственные органы, органы местного самоуправления и иные органы в случаях, предусмотренных арбитражным процессуальным законодательством (ст. 40 АПК РФ). Кроме того, лицами, участвующими в арбитражном деле, являются эксперт, свидетель, переводчик. Также в третейском процессе не могут участвовать "заинтересованные лица" и "заявители", поскольку указанные процессуальные фигуры являются участниками специфических судебных процессов - дел особого производства и дел о несостоятельности (банкротстве), т.е. тех судебных процедур, которые находятся вне компетенции третейского суда. Поскольку все вышеперечисленные категории лиц не могут быть участниками третейского разбирательства, в равной мере они не могут участвовать и в гражданском (арбитражном) процессе при разбирательстве заявлений об отмене решений третейских судов, а также при рассмотрении заявлений о принудительном исполнении решений третейских судов. Кроме того, указанные категории лиц не могут участвовать и в дальнейших стадиях гражданского (арбитражного) процесса. Так, прокурор не вправе обжаловать в апелляционном или кассационном порядке решение арбитражного суда об отмене решения третейского суда либо решение арбитражного суда об удовлетворении заявления о принудительном приведении в исполнение решения третейского суда. Правоотношения, возникающие в ходе третейского разбирательства, можно разделить на три группы: - 1. правоотношения между третейским судом и сторонами по делу;
- 2. правоотношения, возникающие между самими субъектами спора, переданного на разрешение третейского суда;
- 3. правоотношения, возникающие между компетентным государственным судом и участниками третейского разбирательства вследствие принятия мер по обеспечению иска или по исполнению (опротестованию) решения третейского суда.
Если первая группа правоотношений имеет исключительно процессуальный характер, поскольку в их рамках осуществляется процедурная деятельность по разрешению спора, то вторая группа отношений - отношений между участниками спора - не сводится к процессуальным отношениям. Те правоотношения, при помощи которых стороны достигают соглашения о передаче рассмотрения спора в третейский суд и о порядке рассмотрения этого спора третейским судом, находятся в плоскости частного права. Реализация этих правоотношений независима от реализации субъектом, наделенным властными полномочиями, своих публично значимых полномочий. В то же время при осуществлении процедур третейского разбирательства правоотношения между сторонами по делу имеют процессуальный характер, поскольку урегулированы нормами процессуального характера. Что касается третьей группы правоотношений, то таковые также являются процессуальными, однако их урегулирование происходит в рамках гражданского или арбитражного процесса. В современной юридической литературе существуют попытки квалификации правоотношений между третейском судом и сторонами, обращающимися за разрешением спора, как своего рода договор об оказании услуг. Впрочем, подобного рода подход к квалификации соответствующих отношений имеет давние исторические корни. Вопрос о правовой квалификации отношений между третейским судом и тяжущимися сторонами имеет принципиальное значение для выводов о том, каким образом развивается процедура третейского разбирательства. Ответ на вопрос о правовых характеристиках отношений между третейским судом и лицами, обратившимися за судебной защитой, имеет принципиальное значение для разбирательства современных гражданско-правовых споров. Попытка дать ответ на этот вопрос содержится в том числе и в судебных решениях, принимаемых при рассмотрении конкретных дел государственными судами. Подобного рода дело стало предметом разбирательства, отраженного в постановлении Федерального арбитражного суда Московского округа от 18 августа 2003 г. по делу N КГ-А40/5594-03, в котором рассматривался вопрос о правовой природе третейского сбора. Известно, что некоторые правоведы высказывают точку зрения, согласно которой отношения третейского суда и лиц, участвующих в третейском разбирательстве, рассматриваются как своеобразный договор об оказании услуг. Подобного рода логика при ее последовательном развитии неизбежно приводит к интерпретации отношений, возникающих между третейским судом и участниками процесса, как гражданско-правовых отношений. Следующий шаг этой логики - распространение соответствующих гражданско-правовых институтов на отношения между третейским судом и участниками разрешаемого спора, в том числе и института ответственности за незаконное пользование чужими денежными средствами вследствие просрочки уплаты третейского сбора. Именно такую логику продемонстрировали заявители по анализируемому делу. Однако арбитражный суд в указанном деле правомерно и обоснованно отклонил аргументы заинтересованного лица, квалифицировав третейский сбор в качестве платежа "за юридически значимое действие, связанное с третейским разбирательством". Таким образом, к третейскому сбору не применимы правила об ответственности за незаконное пользование чужими денежными средствами. Вопрос о природе взаимоотношений между третейским судом и сторонами, обращающимися за разрешением спора к третейскому суду, имеет давнюю историю. В российском дореволюционном законодательстве фактически была воплощена "договорная" теория взаимоотношений между третейским судом и тяжущимися. Об этом свидетельствуют не только правовые нормы, но и практика судебных органов. Так, в соответствии со ст. 1370 Устава гражданского судопроизводства третейская запись должна была быть подписана не только тяжущимися, но и всеми избранными посредниками (третейскими судьями), которые, подписывая этот акт, обязаны были выразить свое согласие на принятие посредничества. Во время обсуждения проекта упомянутой ст. высказывались предложения о том, чтобы предоставить сторонам право взыскивать убытки с посредников (третейских судей) в случае их отказа от исполнения своих обязанностей или ненадлежащего их исполнения. Однако это предложение было отвергнуто, поскольку предоставление тяжущимся права при составлении третейского суда включать условие об ответственности посредников за неисполнение принятой ими на себя обязанности может значительно уменьшить число миролюбивых соглашений и справедливых решений третейского суда. Современные доктринальные объяснения правовой природы взаимоотношений между третейскими судами и лицами, обращающимися в третейский суд за разрешением гражданско-правового спора, отличаются диаметральным разнообразием. Одна из теорий, при помощи которой описываются эти взаимоотношения, заключается в том, что эти отношения рассматриваются как отношения по оказанию услуг тяжущимся лицам. В свою очередь одним из практических последствий реализации договорной теории применительно к отношениям между третейским судом и тяжущимися лицами является распространение на эти отношения договорных обязательств, нарушение которых обеспечивается нормами гражданского законодательства. Важно отметить, что, несмотря на отсутствие соответствующих указаний законодателя, деятельность третейских судов не может рассматриваться как коммерческая деятельность. Деятельность третейских судов - это прежде всего деятельность по защите гражданских прав. Третейские суды имеют своей целью обеспечить надлежащую реализацию гражданских правоотношений; их деятельность, так же как и деятельность, например, адвокатов, не подчинена коммерческим интересам, т.е. интересам извлечения прибыли. Что касается денежных средств, получаемых третейскими судьями, то таковые следует рассматривать как вознаграждение за труд, но не как прибыль, полученную от осуществления коммерческой деятельности. При этом, что очень важно, выплата гонораров третейским судьям постоянно действующего третейского суда гарантируется юридическим лицом - организатором постоянно действующего третейского суда и не зависит от того, уплачен ли был третейский сбор сторонами третейского разбирательства. Таким образом, отношения по оплате третейского сбора (включающего и суммы, которые идут на выплату гонораров третейским судьям) не могут рассматриваться как исполнение обязательств по оказанию услуг, существующих между третейскими судьями и спорящими лицами. При анализе этого вопроса нельзя сбрасывать со счетов и этические моменты. Действительно, предположение о том, что третейские судьи являются "мандатариями" участников третейского разбирательства, обостряет этическую сторону проблемы. Лицо, связанное с иным лицом договорными отношениями гражданско-правового характера, вольно или невольно попадает под его влияние. В практическом плане вышеизложенные суждения оказываются важными и для целей налогообложения. В практике налоговых органов имели место попытки рассмотрения деятельности третейских судов как деятельности по возмездному оказанию услуг. При этом налоговые органы исходили из того, что предпринимательская деятельность по возмездному оказанию услуг подлежит обложению налогом на добавленную стоимость с третейских сборов, взимаемых за рассмотрение имущественных споров. Подобного рода позиция имеет корни в теоретических исследованиях, проводимых юристами. В частности, в судебных решениях по подобной категории споров указывалось, что рассмотрение споров в третейском суде нельзя отнести к коммерческой деятельности, в том числе и к возмездному оказанию услуг, понятие которых дано в гл. 39 Гражданского кодекса Российской Федерации. Об этом убедительно свидетельствует практика, сложившаяся в Федеральном арбитражном суде Северо-Западного округа. |
|
|
Скачать 281.59 Kb.