Россинская суд экспертиза. Судебная экспертиза типичные ошибки
 Скачать 0.9 Mb.
|
|
Ошибки процессуального характера, допускающиеся экспертами-баллистами, отмечаются в 20% случаев. Например, ошибка, заключающаяся в выходе эксперта за пределы своей компетенции. Так, эксперт вышел за пределы своих познаний при исследовании рентгеновских снимков слепых огнестрельных ранений, на которых присутствует изображение снарядов, для решения вопроса о виде снаряда и даже для определения расстояния выстрела. Отмечаются гносеологические ошибки (27% случаев), заключающиеся в несоответствии выводов эксперта объективной реальности. Примером такой ошибки был категорический вывод о наличии продуктов выстрела на руках и одежде лица, подозреваемого в его производстве, сделанный экспертом, не имеющим специальной подготовки по исследованию следов и обстоятельств выстрела. Такие выводы формулируются, как правило, при исследовании сложных объектов, которые содержат небольшой объем полезной информации. В данном классе следует выделить логические ошибки, число которых достаточно велико (64% случаев). Это и ошибки в определении понятий, поспешного обобщения, ложной последовательности и ложной причины, и пр. В практике судебно-баллистических экспертиз существует устоявшаяся последовательность применения методов исследования огнестрельных повреждений для получения объективной и достоверной информации - сначала следует прибегать к использованию диффузно-копировального метода (ДКМ), а затем к спектральным методам, в частности к методу атомно-абсорбционной спектрометрии (ААС). ДКМ, в отличие от метода ААС, позволяет выявить и оценить поясок обтирания, следов притертости снаряда, отличить входное повреждение от выходного, определить возможность образования повреждения через преграду, позволяет также наметить пределы для экспериментальных отстрелов и при этом сохраняется возможность исследования повреждения с помощью метода ААС. Использование только метода ААС может привести к ошибкам при классификации повреждений на входные и промежуточные, определении последовательности выстрелов и расстояния, с которого они были произведены. Уничтожение самого повреждения и области вокруг него в ходе использования ААС сделает невозможным проведение каких-либо дополнительных исследований. Подобные ошибки будут исключены, если вначале проводится исследование с помощью ДКМ. Деятельностные ошибки связаны с осуществляемыми экспертом процедурами (53% случаев). Распространенной является ситуация, когда эксперт вырезает из представленных на экспертизу предметов одежды фрагменты с повреждениями для их последующего фотографирования и исследования. После установления входных и выходных огнестрельных повреждений он пришивает фрагменты на предметы одежды для установления угловых характеристик. Качество таких измерений вызывает обоснованное сомнение. Нередко область огнестрельных повреждений на одежде пострадавших бывает пропитана засохшей кровью, скрывающей зону сопутствующих продуктов выстрела. Для решения вопросов, которые обычно ставятся перед экспертами, необходимо прибегнуть к процедуре удаления засохшей крови с помощью замачивания исследуемых объектов в дистиллированной воде. Если такой процедуры не было или она проделана недостаточно тщательно, интенсивность отложения продуктов выстрела будет неправильно оценена. Особенно внимательно следует относиться к объектам из толстой рыхлой ткани. К ошибке может привести и недостаточно тщательно проведенная процедура получения цветных отпечатков при ДКМ, когда смоченные реактивом мишени укладываются под пресс. Ткань мишени, особенно края повреждения от пули, могут вывернуться в противоположную сторону, в результате на оттиске, полученном с лицевой стороны мишени, будет отсутствовать отпечаток пояска обтирания, что может привести к неправильной оценке обстоятельств выстрела. Отдельно следует упомянуть технические ошибки, которые допускаются экспертом из-за сбоя технических устройств, аналитического оборудования, применения некачественных реактивов. Использование недостаточно просушенной отфиксированной фотобумаги или слабого раствора аммиака приводит к значительному ухудшению качества контактограмм, получаемых при ДКМ, что не позволяет оценить топографию отложения металлов и сделать обоснованные выводы. В отдельную группу можно выделить лингвистические ошибки. Как правило, они связаны с использованием неточных и неоднозначных терминов и понятий. При описании формы повреждений достаточно часто вместо конкретных ее признаков, характеризующих механизм образования повреждений, употребляют прилагательное "неопределенная", не несущее никакой полезной информации и допускающее самые различные толкования. К лингвистическим ошибкам можно отнести и описки, которые, по выражению С.И. Ожегова, относятся к ошибкам по рассеянности в письменном тексте <1>. С использованием персональных компьютеров для написания заключений количество таких ошибок увеличилось, поскольку зачастую эксперты используют старые заключения для написания новых, в которых решаются те же экспертные задачи. В результате в тексте можно обнаружить целые абзацы, не связанные с данным конкретным исследованием. Следует принимать меры для того, чтобы такая неточность не привела к грубой содержательной ошибке. -------------------------------- <1> См.: Ожегов С.И. Словарь русского языка. М.: Русский язык, 1990. Причины экспертных ошибок баллистических экспертиз могут быть объективными и субъективными: - объективные причины - могут быть результатом недостатков материально-технической базы экспертного учреждения и отсутствия необходимых условий для работы, неправильной организации экспертного процесса и взаимодействия с участниками судопроизводства, недостаточной информационной базы по конкретному делу, видоизменения или полной утраты первичных характеристик объекта экспертизы и др.; - субъективные причины - являются результатом неисполнения или ненадлежащего исполнения экспертом процессуальных и должностных обязанностей, недостаточной профессиональной квалификации эксперта, индивидуального, не соответствующего действительности восприятия экспертом объектов исследования. С сожалением приходится констатировать, что таких ошибок немало. По заключениям, вынесенным в результате исследования оружия, пуль (снарядов) и гильз, отмечается следующее. В процессе исследования 4,5-мм пневматического газобаллонного пистолета модели МР-654К эксперт производит несколько выстрелов, израсходовав при этом газ из баллончика. Затем из-за отсутствия газа в баллончике делает необоснованный вывод, что пистолет в представленном на экспертизу виде для производства выстрелов не пригоден. По следам канала ствола на пуле эксперт однозначно и категорично констатирует, что она выстрелена из 9-мм пистолета Макарова (ПМ). При этом он не упоминает, что аналогичные характеристики следов имеют пули, выстреленные из пистолета Стечкина (АПС), ствол которого конструктивно одинаков со стволом пистолета ПМ по количеству нарезов (4), по направлению наклона (правый) и по ширине и углу наклона полей. Не сделав это добавление, эксперт, возможно, ввел в заблуждение следствие. Исследуя 9-мм пули, изъятые на месте происшествия, и установив, что ширина полей нарезов составляет 1,5 - 1,6 мм, эксперт делает вывод, что они были выстрелены из пистолета ИЖ-71. Делать вывод о принадлежности пули к единственной модели оружия по показателям только ширины полей нарезов - грубейшая ошибка эксперта. Даже определив и другие необходимые показатели, как-то: количество нарезов, их направление и угол наклона, по справочным данным можно найти еще несколько моделей оружия, имеющих сходные характеристики стволов. Отмечаются случаи, когда отход от установленной методики идентификации оружия по выстреленной пуле приводит к экспертной и следственной ошибкам. Пуля со всеми следами канала ствола оружия на ее цилиндрической части, естественно, должна рассматриваться как единый объект, в то же время эксперт должен хорошо представлять особенности изготовления стволов нарезного оружия, когда каждый нарез в стволе является результатом воздействия своего резца, в силу чего имеет свои особенности. Это обстоятельство находит отражение в экспертной методике в виде рекомендаций по нахождению на сравниваемых объектах (на исследуемой пуле и на экспериментальных образцах) соответственных следов, т.е. следов, образованных от одних и тех же участков канала ствола оружия. Однажды невыполнение таких рекомендаций породило ошибочное заключение и затягивание следствия на многие месяцы. Только плохим владением методикой можно объяснить отказ эксперта от решения вопроса об идентификации огнестрельного оружия, когда с места происшествия доставляется фрагментированная пуля, т.е. только осколки оболочки. Практике судебно-баллистической экспертизы известны случаи успешной идентификации оружия по следам канала ствола, сохранившимся на фрагментах оболочки пули, являвшейся частью патрона, использованного для выстрела на месте происшествия. При подготовке экспертов обращает на себя внимание необходимость строгого соблюдения ряда условий сравнения, в частности, одинакового расположения источника освещения по отношению к следам на стреляных гильзах - исследуемой и экспериментальной. Пренебрежение установленными правилами сравнения может послужить основанием неправильного вывода эксперта. По правилам проведения экспериментальной стрельбы с целью получения сравнительных образцов для идентификационного исследования сначала должны быть созданы более благоприятные условия для получения полной картины следов на пулях, после чего условия экспериментальной стрельбы в случае необходимости могут быть максимально приближены к тем, которые были на месте происшествия. Из одного заключения узнаем, что эксперт экспериментальный выстрел произвел в стену дома, откуда была извлечена представленная на экспертизу пуля. Чем были обусловлены такие условия экспериментальной стрельбы, эксперт не счел нужным пояснять. Отнесение экспертом обреза охотничьего ружья к "атипичному гладкоствольному боевому оружию" является результатом незнания современного законодательства и основанной на нем общепринятой классификации, а вместо этого экспертом использовалась давно устаревшая литература. Исследованный обрез не подпадает под определения боевого стрелкового оружия согласно Федеральному закону "Об оружии" <1> в последней его редакции. Необходимо было также обратиться к "Словарю основных терминов судебно-баллистической экспертизы" <2>. -------------------------------- <1> Федеральный закон от 13 декабря 1996 г. N 150-ФЗ "Об оружии". <2> Словарь основных терминов судебно-баллистической экспертизы. М.: РФЦСЭ, 2003. По экспертным заключениям, подготовленным по результатам установления факта и обстоятельств выстрела, отмечаются следующие типичные недостатки. 1. Эксперт необоснованно отказался решать вопрос о расстоянии выстрела из охотничьего ружья 12 калибра, сославшись на невозможность воспроизведения обстоятельств выстрела. Запрос следователю об условиях выстрела на месте происшествия и характере снаряжения патрона (патрон фирмы "Pozis") экспертом не был направлен. Однако из материалов дела ему было известно, что при выстреле на месте происшествия сохранялось компактное действие многокомпонентного снаряда. Даже не получив дополнительную информацию от следователя, эксперт не должен был отказываться от решения вопроса, а из представленного ружья произвести экспериментальную стрельбу заводскими патронами, снаряженными в соответствии с маркировкой на представленной гильзе, и определить, до какой дистанции сохраняется компактное действие многокомпонентного снаряда. Тем самым он сориентировал бы следствие по вопросу о возможной дистанции выстрела на месте преступления. 2. Методические нарушения имеют место при установлении факта производства выстрела из охотничьих гладкоствольных ружей. Например, каналы стволов ружей экспертом были прочищены один раз вместо положенных трех, что не позволило судить об уменьшении количества продуктов выстрела от первой к третьей чистке. Контактограммы, имеющиеся в деле и полученные с помощью метода ДКМ, свидетельствовали об использовании свинцовых снарядов, но не о факте производства выстрела, для чего эксперту необходимо было, как предусмотрено методикой для таких случаев, провести исследования с использованием реактива Грисса-Илосвая. Без этого выводы о факте производства выстрела из всех ружей, представленных на исследование, являются недостаточно обоснованными. 3. При решении вопроса о расстоянии выстрела исследованы предметы одежды с огнестрельными повреждениями, образованными, вероятно, выстрелом из нарезного оружия. Эксперт необоснованно провел исследование только на медь. На контактограммах, полученных им с помощью ДКМ, медь проявилась только в виде хаотично расположенных точечных включений, топография в области входных и выходных повреждений не различается, при этом полностью отсутствуют пояски обтирания. На основании таких неоднозначных признаков эксперт сделал вывод о наличии входных повреждений, образованных оболочечными пулями, а затем без сведений об оружии и какого-либо сравнительного исследования пришел к выводу о расстоянии выстрела - более 200 см. Отсутствие на контактограммах поясков обтирания не насторожило эксперта, а ведь в таком случае резонно было предположить, что выстрел был произведен пулей, изготовленной из свинцового сплава, но исследование на свинец не было проведено, а поэтому вывод о дистанции должен вызывать сомнение. 4. В практике судебно-баллистических экспертиз весьма серьезное значение придается экспериментальной части исследования. В экспертном заключении должны быть изложены все условия проведения экспериментов, а также их обоснование. Однако эти методические рекомендации соблюдаются далеко не всегда. Так, например, эксперт обнаружил осколки стекла в области входного огнестрельного повреждения. Для определения расстояния выстрела он произвел экспериментальную стрельбу в мишени из куртки пострадавшего через автомобильное стекло, предоставленное следователем. В своем заключении эксперт не привел обоснований тому, что экспериментальную стрельбу он осуществил с дистанций 20, 30, 40 см от оружия до стекла и такие же расстояния он устанавливал от стекла до мишеней. Неизвестно, какое количество выстрелов было сделано и что послужило основанием для вывода: "выстрел на месте происшествия был произведен с расстояния 40 см (20 + 20)". Аналогичная ситуация усматривается и в исследовании выстрелов из гладкоствольного охотничьего ружья. Эксперт провел визуальное исследование, но, описывая повреждения, не обратил внимания на существенные признаки, свидетельствующие о компактном действии осыпи дроби и на повреждение от пыжа. Поскольку одежда была сильно загрязнена, по полученным контактограммам трудно было судить об условиях выстрелов. Тем не менее эксперта не смущала спорная топография продуктов выстрела. Без сведений об оружии, не проводя какого-либо сравнительного исследования, он сделал вывод о расстоянии выстрелов 120 - 150 см, 50 - 70 см и 30 - 50 см. В то же время он отказался решать вопрос о направлении выстрела в связи с тем, что "одежда является подвижной преградой". Эксперт, видимо, не в курсе, что исследования в таком случае проводятся комплексно с судебными медиками, либо он должен был запросить акт судебно-медицинского исследования, если таковое было проведено ранее. 5. Слабую информированность демонстрируют эксперты при решении вопроса о дистанции, производя экспериментальные отстрелы из пистолета ПМ с расстояний 200, 300 и 350 см. Ведь известно, что продукты выстрела из данного оружия преодолевают расстояние максимально до 150 см. Не обнаружив соответствующих признаков, эксперт в подобном случае вправе определить, что выстрел был произведен за пределами отложения факторов близкого выстрела. 15. ОШИБКИ ПРИ ПРОИЗВОДСТВЕ ИСКУССТВОВЕДЧЕСКИХ И СУДЕБНО-ИСКУССТВОВЕДЧЕСКИХ ЭКСПЕРТИЗ Ш.Н. ХАЗИЕВ Современный период характеризуется усилением как легального, так и нелегального оборота произведений изобразительного искусства. Это обусловлено значительным ростом спроса на антиквариат, а также рядом других причин. Количество преступлений, связанных с произведениями искусства, на протяжении последних лет не снижается. Судебно-искусствоведческие экспертизы проводятся по делам о хищениях произведений искусства и других предметов антиквариата, контрабанде, мошенничестве, нарушении авторских прав, попытке невозвращения на территорию Российской Федерации предметов художественного, исторического и археологического достояния, незаконном обороте старинного оружия, уничтожении или повреждении памятников истории и культуры. Кроме того, весьма актуальными стали вопросы исследования видеопродукции и фотографий для решения вопроса об отнесении их к разряду порнографических произведений. Это связано с появлением широких возможностей изготовления и распространения видеофильмов и фотоснимков через информационно-телекоммуникационную сеть Интернет. Судебно-искусствоведческая экспертиза проводится как по уголовным, так и по гражданским делам. Объекты судебно-искусствоведческих исследований настолько разнообразны, что вряд ли можно составить из них сколько-нибудь полный перечень. К ним относятся предметы живописи (картины, рисунки, иконы), скульптура, произведения декоративно-прикладного искусства, старинное оружие, старая мебель, одежда, монеты, почтовые марки, открытки, фотографии, старые книги, рукописи, музыкальные произведения и т.д. Используя юридическую терминологию, можно сказать, что объектами судебно-искусствоведческой экспертизы являются предметы, изделия и тексты, имеющие историческую, культурную или художественную ценность, попавшие в орбиту уголовного или гражданского судопроизводства. Для проведения судебно-искусствоведческих экспертиз в качестве экспертов приглашаются лица, обладающие специальными знаниями в области искусствоведения, технико-технологических исследований произведений изобразительного искусства, а также в области некоторых родов и видов судебных экспертиз. К числу таких специалистов относятся искусствоведы и хранители музеев, которые собирают и исследуют соответствующие артефакты и раритеты, работники картинных галерей, реставрационных мастерских, научные сотрудники из крупных книгохранилищ, работники искусствоведческих НИИ и учебных заведений, музыковеды, иногда художники, композиторы, крупные коллекционеры, а также эксперты негосударственных организаций, функционирующих на антикварном рынке. Для исследования материалов, использовавшихся при создании произведения искусства, привлекаются судебные эксперты, имеющие специальную подготовку и опыт в области криминалистического исследования веществ, материалов и изделий, эксперты в области судебно-технического исследования документов, эксперты-почерковеды, дактилоскописты, трасологи и др. При назначении и проведении судебно-искусствоведческих экспертиз и внесудебных экспертных исследований решаются идентификационные и диагностические задачи. Чаще всего перед экспертами ставятся задачи идентификационного характера. Это, как правило, установление автора произведения. К числу наиболее распространенных диагностических задач относится установление времени создания того или иного произведения искусства и обстоятельств видоизменения произведения. Судебные экспертизы в общем объеме искусствоведческих экспертиз и исследований составляют весьма незначительный процент. Подавляющее количество искусствоведческих экспертиз и исследований проводится в специализированных ведомственных учреждениях культуры и негосударственных коммерческих организациях, связанных с проведением аукционов, торговлей антиквариатом, обслуживанием частных лиц, главным образом коллекционеров. Создан ряд негосударственных экспертных учреждений, специализирующихся на проведении искусствоведческих исследований. Несмотря на значительное увеличение объема производства судебно-искусствоведческих экспертиз, обзоров практики производства этого вида экспертиз до сих пор не было. Отсутствуют утвержденные методики ее производства, нет программ подготовки судебных экспертов. В государственных судебно-экспертных учреждениях, за исключением таможенных судебно-экспертных, отсутствуют сотрудники, специализирующиеся на проведении или организации проведения судебно-искусствоведческих экспертиз. Учебно-методическая литература по вопросам судебно-искусствоведческой экспертизы весьма скудна и представлена лишь несколькими работами <1>. -------------------------------- <1> Струков В.М. Экспертное исследование ювелирных и художественных металлических изделий: Учебное пособие. М.: ЭКЦ МВД России, 1995; Москвина Т.П., Смирнов А.А., Хазиев Ш.Н. Судебная историко-искусствоведческая экспертиза // Бюллетень Министерства юстиции Российской Федерации. 2004. N 9; Москвина Т.П., Смирнов А.А., Хазиев Ш.Н. Искусствоведческая экспертиза // Возможности производства судебной экспертизы в государственных судебно-экспертных учреждениях Минюста России: Научное издание. М.: РФЦСЭ Минюста России; АНТИДОР, 2004; Хазиев Ш.Н. Процессуальные и криминалистические основы судебно-искусствоведческой экспертизы // Актуальные проблемы теории и практики судебной экспертизы. Доклады и сообщения на международной конференции "Восток-Запад: партнерство в судебной экспертизе". М.; Н.Н., 2004. С. 335 - 337; Хазиев Ш.Н. Арт-криминалистика: суть и потенциал // Адвокат. 2005. N 5. Все это в значительной степени способствует появлению ошибок при проведении такого рода экспертиз. Ошибки, обусловленные неполнотой исследования представленных объектов, характерны в первую очередь при исследовании произведений живописи, скульптуры, произведений прикладного искусства. Наибольшую известность получили экспертные ошибки при производстве идентификационных исследований произведений живописи. Это обусловлено большим объемом оборота поддельных картин, совершенствованием методов подделок картин старых мастеров, отсутствием единого стандартизированного подхода к исследованию произведений живописи с целью установления автора произведения. Так, несколько лет назад вскрылась серия экспертных ошибок, связанных с подделками произведений живописи путем добавления на картины западных художников прошлого русских элементов (так называемая перелицовка произведения) с последующим приписыванием этих произведений известным русским живописцам, картины которых пользуются большим спросом. Таким образом было реализовано несколько сотен неправильно атрибутированных произведений <1>. Примером такой ошибочной идентификации является экспертиза картины Доминика Шуфрида, переделанной под Алексея Саврасова, "авторство" которого подтвердили эксперты Третьяковской галереи и Русского музея. -------------------------------- <1> Интервью с В. Петровым, ведущим экспертом Третьяковки: http:// mpo.m/ m/ 605/ interwyyu_s_w._ petrowym_ weduschim_ ekspertom_ tretyyakowki.html. По данным экспертов, работающих в крупных государственных музеях страны, за последнее время удалось выявить около трехсот фальшивок, большинство из которых были сделаны очень профессионально. Эксперты особо отмечают убедительность фальсификации подписей художников и сопроводительных документов к картинам. Существенный вклад в практику выявления экспертных ошибок, допускаемых при исследовании произведений живописи, внесло издание многотомного Каталога подделок произведений живописи. Первая часть была выпущена в 2007 г. Всего вышло четыре части, и в настоящее время готовится к выпуску пятая часть <1>. -------------------------------- <1> Каталог подделок произведений живописи. М.: Россвязьохранкультура, 2007. Части I, II; Каталог подделок произведений живописи. М.: Россвязьохранкультура, 2008. Части II, IV. Значительную трудность представляет выявление ошибок и их доказывание. Это обусловлено в значительной мере субъективным оценочным характером формирования и обоснования выводов экспертов. Латентность экспертных ошибок в области как судебной, так и несудебной искусствоведческой экспертизы весьма высока. Ошибки при идентификации авторов - известных деятелей искусства, живших несколько веков назад, выявляются случайно благодаря либо обнаружению архивных документов, либо появлению новой информации о принадлежности произведения другому автору. Имеют место случаи, когда сами эксперты, ранее дававшие заключения, впоследствии признают свои ошибки и открыто об этом заявляют. Большинство ошибок в области судебно-искусствоведческой экспертизы носят деятельностный характер и обусловлены нарушением предписанной последовательности исследовательских процедур, неправильным использованием средств исследования или использованием непригодных технических и иных средств исследования, получением недоброкачественного сравнительного материала. К сожалению, в стране отсутствует централизованная база данных о материалах, использовавшихся для написания картин, изготовления предметов прикладного искусства, о применявшейся в различные годы бумаге, о подписях наиболее известных деятелей искусства. К числу объективных причин экспертных ошибок в области судебного искусствоведения относятся отсутствие разработанной и апробированной общей методики экспертного исследования. Так, подавляющее большинство заключений экспертов-искусствоведов представляет собой краткое описание произведения искусства и изложение мнения эксперта об авторстве или о дате создания произведения без приведения описания хода и результатов проведенного исследования, аргументации выводов. Часто заключение эксперта умещается на одной странице. Представляется необходимым подготовить описание общей методики судебно-искусствоведческой экспертизы с обязательным указанием на структуру экспертного заключения, необходимость приведения в исследовательской части сведений об образцах для сравнительного исследования, описанием стадий экспертизы, требований, предъявляемых к иллюстрациям, и т.д. Наличие такой стандартизованной общей методики позволило бы в дальнейшем подготовить и частные методики судебно-экспертного исследования отдельных видов и родов объектов. К субъективным причинам экспертных ошибок в области судебного искусствоведения можно отнести следующие: - профессиональную некомпетентность эксперта: незнание современных экспертных методик, неумение пользоваться теми или иными техническими средствами, инструментами; неприменение рекомендованного метода, оптимального для данной экспертной ситуации; неправильная оценка идентификационной значимости признаков, результатов, полученных другими членами комиссии при проведении комплексной экспертизы, и т.д.; - неполнота или односторонность исследования; - пренебрежение правилами и условиями применения методик экспертного исследования и технических средств; - профессиональные упущения эксперта: небрежность, неаккуратность; поверхностное производство исследования, пренебрежение методическими рекомендациями, правилами пользования техническими средствами и приборами, неполное выявление существенных признаков объекта; использование не всех известных эксперту методов исследования, игнорирование тех или иных свойств объектов или их взаимозависимости. Экспертные ошибки могут быть связаны и с такими особенностями личности эксперта, как дефекты или недостаточная острота органов чувств эксперта: зрения, слуха и т.д.; неординарное психологическое состояние эксперта или его измененное сознание, например, вследствие болезни, переутомления, эмоционального или психического напряжения, поспешности. Довольно часто экспертные ошибки бывают обусловлены страстным желанием эксперта обнаружить какое-либо ранее неизвестное произведение выдающегося художника или скульптора. В результате возникновения такого психологического состояния эксперт перестает воспринимать различия и концентрируется исключительно на совпадающих особенностях. Другой причиной личностного характера, способной привести к ошибочному заключению, является стремление эксперта перестраховаться, что приводит либо к необоснованному отказу от дачи заключения, либо к ошибочному отрицательному выводу. Значительную трудность представляет констатация факта экспертной ошибки. Так, нередко по результатам исследования одного и того же произведения искусства составляется несколько заключений экспертов с противоположными выводами. Это имеет место при идентификации автора произведения, созданного много лет назад и никем не описанного. Нередко так и не удается окончательно решить вопрос об авторстве и определить, какое из заключений экспертов является ошибочным. Назрела необходимость создания единого научно-методического органа по судебно-искусствоведческой экспертизе, который включал бы в себя как искусствоведов, так и специалистов в наиболее часто используемых при производстве искусствоведческих исследований областях судебной экспертизы - технологов, материаловедов, трасологов, документоведов, почерковедов и др. 16. ОШИБКИ В СУДЕБНОЙ ЭКСПЕРТИЗЕ СЛЕДОВ |