филлсофия. Тема философия древнего мира

• Название: Тема философия древнего мира
• Дата: 20.03.2022
• Размер: 0.55 Mb.
• Имя файла: филлсофия.docx
• Тип: Документы; #406118
• страница: 19 из 23

ТЕМА 12. СОЦИАЛЬНАЯ ФИЛОСОФИЯ И АНТРОПОЛОГИЯ ОБЩЕСТВО КАК САМОРАЗВИВАЮЩАЯСЯ СИСТЕМА

Общество как предмет философского анализа

 

Развитие философского понимания сущности общества и его структуры прошло длительный путь.

Стартовой позицией для размышления об обществе является классическая античная философия в лице Платона и Аристотеля. Именно в их философии отчетливо выразился подход к проблемам общества, определивший на многие века контуры познания этой области бытия.

Прежде всего в учении об обществе Платон и Аристотель выделяют вопросы возникновения общества из потребностей совместного общежития, разделения труда, рабства, сословий, вопросы воспитания людей, размышления об основах экономики и обмена и закономерностей их развития и т. е. Вместе с тем в этом многообразии затронутых тем есть узловые пункты, вокруг которых группируются все общественные проблемы. Этих пунктов два: этика и учение о государстве, причем именно государству уделяется основное внимание.

Анализ постановки вопроса о государстве у Платона и Аристотеля позволяет выделить одну важную методологическую особенность. Речь идет о прояснении понятия «общество» через понятие «государство». При этом роль государства проявлялась по-разному. Во-первых, государство было той отправной точкой, с позиций которой и в связи с которой рассматривались все проявления общественной жизни, как материальной, так и духовной. Во-вторых, государство было своеобразным качественным пределом, исключавшим из поля зрения исследователя некоторые общественные явления и реалии потому, что связь их с государством не просматривалась. То есть весь образ социального видения древних мыслителей касается не столько государства, сколько общества. Государство и общество для них – синонимы. И здесь не столько государство растворяется в обществе, сколько, напротив, общество подтягивалось до государства, растворялось в нем. Такое поглощение общества государством в то время было не случайно. Оно объясняется, во-первых, тем, что государство выступало на поверхности общественной жизни как бы наиболее наглядным воплощением общественной целостности. Во-вторых, оно объясняется особой ролью политических институтов в ранних классовых обществах, когда механизмы саморегуляции общества были еще неразвиты, а интегрирующая роль государства была исключительно велика. Отсюда и тенденция растворять общество в государстве. Такое рассмотрение общества сквозь призму государственнополитических институтов оказалось чрезвычайно живучим, вплоть до ХVI – ХVII вв., когда фактически была сделана первая попытка своеобразного «расчленения» общества и политических структур на основе причинно-следственных связей между ними, связей целого и части.

В этом отношении наиболее показательна концепция английского мыслителя

ХVII в. Т. Гоббса, в которой проявился не отказ от признания определяющей роли государства, а изменение самого подхода к пониманию его возникновения и функционирования. Начав с констатации «естественного состояния» общества – «войны всех против всех», – вытекающего из абсолютной свободы каждого индивида, Гоббс именно отсюда выводил необходимость государства. Оно выступает в роли «Левиафана» – земного бога людей. Принципиальная новизна позиции Гоббса состояла в том, что он показал: не в самом государстве как таковом, а в других областях общественной жизни коренятся истоки государства. Тем самым он поколебал политико-центристскую концепцию общества, подготовил почву для становления более объективного системного, целостного видения общества, представленного учениями мыслителей французского Просвещения ХVIII в., в том числе ЖЖ. Руссо.

Отталкиваясь от идей «естественного состояния», Руссо сделал акцент на выяснении происхождения, сущности, путях преодоления социального неравенства в обществе, вскрыл противоречия частной собственности и эксплуатации человека человеком. Из этих социально-экономических реалий выводил он свое учение об общественном договоре, суверенитете народа и т. п. В этом направлении шел и К. Сен-Симон, автор концепции «социальной физиологии». Он считал, что расцвет общества может быть определен прежде всего развитием общественного производства, исключением паразитизма отдельных групп людей, справедливым распределением «по способностям».

Особое значение в становлении концепции об обществе сыграл А. Смит – классик английской политэкономии, но в такой же мере и социальной философии. Исследуя психологию человека, его место в обществе, изучая природу человеческих страстей, способностей, чувство справедливости, он дает и глубокий анализ человеческого труда, раскрывая с материалистических позиций основы экономической жизни общества, то есть объективных факторов общественного развития.

Итак, в процессе становления социальной философии изменялось понимание общества как предметной области философии. Эти изменения шли по трем направлениям:

–          расширение изучения различных сторон общественной жизни;

–          своеобразный сдвиг социально-философского интереса с политических и духовных структур общества к его социально-экономическим, базовым основам;

–          более глубокое постижение сущности общества как целостного организма, выявление его основных причинно-следственных связей и отношений.

В этом процессе существенную роль сыграло и историческое сознание. Уже древние историки (Геродот, Фукидид) пытались осмыслить историю общества, обнаружить какие-то связи между временами, историческими событиями, хотя эти события больше связывались с явлениями природы, космоса, чем общества.

Важнейшей ступенью в понимании общества, его сути и истории стали взгляды религиозных философов средневековой эпохи Августина и Ф. Аквинского. Главной движущей силой истории общества они считали божественное провидение, а весь исторический путь человечества и общества понимали как путь Бога и к Богу. Но принципиальная новизна их подхода заключалась отнюдь не в том, что история человека и общества интерпретировалась в духе библейских догм и канонов, а в том, что сама христианская концепция, будучи обращена к истории общества, придавала истории человечества, обществу временное измерение. Само земное существование Иисуса Христа стало своего рода точкой отсчета исторического, общественного времени, а жизнь общества обрела смысл во времени, перспективу, пусть своеобразную, но перспективу. Позже она станет объектом и восхищения и критики.

Существенно изменили представления об обществе четыре великих философа ХIХ в: Г. Гегель, К. Маркс, О. Конт, Г. Спенсер. По существу, нет ни одной крупной социальной проблемы, которая так или иначе не была бы осмыслена и разработана Гегелем: структура общества в целом, труд, собственность, мораль, семья, гражданское общество, народ, система управления, формы государственного устройства, монархия, тончайшее взаимодействие общественного и индивидуального сознания, всемирно-исторический процесс (его объективность, основные этапы, основные регионы мировой истории), наконец, реальный человеческий индивид в бесконечном множестве и сложности его связей с обществом, с мировой историей – вот те основные проблемы, которые отражены в социальной философии Гегеля. Гегель был первым, кто предложил столь многоплановый анализ общества, общественного бытия. При всем признании роли политических институтов в жизни общества он отрывается от политико-центризма и разрабатывает объективную теорию общества, бытия человека в нем, доведя концепцию человека до концепции свободы человека и путей ее реализации.

Принципиально другой подход к анализу общества осуществлен в марксистской концепции. Материалистическая по своей сути, она окончательно порывает с политико-центристскими тенденциями. Общество в ней представляется как специфическое сложное образование, основу которого составляет общественное производство. Законы общества определены как объективные, а само развитие общества – как естественно-исторический процесс.

Социальная философия Маркса имеет ряд особенностей, наиболее концентрированно представленных в «Предисловии к «Критике политической экономии». Хотя, справедливости ради, надо сказать, что социальные взгляды Маркса менее теоретически оформлены, чем гегелевские. Во всяком случае у Маркса нет на этот счет работ, равных «Философии права» Гегеля.

Одна из особенностей социально-философского наследия Маркса заключается в его тесной связи с политико-экономическим анализом общества. Более того, его социально-философская концепция имеет адресную цель: рассмотрение и обоснование процессов становления коммунистического общества. Именно в таком концептуально-прикладном ключе рассматриваются им вопросы законов общественного развития, классов, прогресса, революции и т. п.

Важный вклад в учение об обществе, его предметное определение внес О. Конт. Он понимал общество как сложный целостный организм, со своей качественной определенностью, но принципиально отличающийся от составляющих его индивидов. При анализе общества Конт ввел разделение на социальную статику и социальную динамику. Социальная статика имеет дело с устойчивыми («естественными») условиями существования, функционирования общества и характеризует как бы воспроизводство общества в определенном качественном состоянии. Социальная динамика рассматривает общество со стороны движения, эволюции. Конт раскрывает естественные законы развития общества. Рассматривая эволюцию общества, он выделяет три важнейшие стадии интеллектуальной эволюции, считая ее определяющей в функционировании общества: теологическую, метафизическую, позитивную.

В каком-то смысле продолжает развивать органический подход к обществу Г. Спенсер, но он идет дальше, проводя аналогию общества с биологическим организмом. Исходя из биологического подхода, он анализирует роль составных частей общества, социальных институтов, показывая их взаимосвязь и назначение, раскрывая движение общества как движение от простого к сложному, как закономерность.

В ХХ в. взгляды на общество развиваются, с одной стороны, в русле идей исторического материализма, с другой – в таких идеях, которые явно выходят за рамки чисто социально-философского анализа. Они представлены мыслителями такого ранга, как Э. Дюркгейм, М. Вебер, Г. Парсонс, О. Шпенглер, Ф. Ницше, М. Хайдеггер, К. Ясперс, Ж-П. Сартр, Н. Бердяев, З. Фрейд и др. В этих концепциях основные проблемы общества явно смещены с объективных факторов и движущих сил его развития на субъект общественного развития, на человека и его субъективное бытие.

Важнейшей составной частью философии является системный анализ общества и исторического процесса в целом. Особая важность такого анализа непосредственно связана с решающим значением в философии проблемы отношения человека и мира.

Философия была бы неполной и односторонней, если бы она абстрагировалась от человека, а значит, и от общества, ограничивая свои интересы исследованием ненаселенной людьми природы. Такая «безлюдная» философия перестала бы быть учением о всеобщем, ее познавательная и методологическая ценность была бы значительно снижена.

Все это превращает системное философско-социологическое осмысление общества и исторического процесса в абсолютно необходимую и притом органически составную часть философии.

Понятно, что философско-социологический анализ общества не должен вести к узурпации прав и территории других наук об обществе. Это должен быть именно философский анализ общественной жизни – под углом зрения основного вопроса философии, с позиций выявления не частных, а общих законов движения и развития общества и т. е.

Исходным пунктом философского анализа общества, построения его теоретической, идеальной модели является рассмотрение общества как особой, специфической подсистемы объективной реальности.

Общество неотделимо от природы. Человек, а значит, и общество вышли из природы, они ее продолжение, ее часть. Но это часть особенная, она представляет собой вторую, искусственно созданную природу.

Природа была и остается тем фундаментом, на котором покоится и из материала которого строится общество. Сегодня ясно, что без природы как базиса у общества нет будущего. Общество – особая подсистема объективной реальности, специфическая, социальная форма движения материи. Своеобразие этой подсистемы бытия состоит прежде всего в том, что историю общества делают люди. В живой природе, например, в лучшем случае происходит лишь приспособление организмов к природным условиям, общество не приспосабливает в ходе преобразующей практической деятельности вещества природы и ее процессы для удовлетворения своих потребностей. Деятельность, таким образом, есть способ существования социального, ибо всякое изменение социального, т. е. его движение, реализуется через деятельность. В отличие от природы общество имеет свои пространственно-временные границы и подчиняется в своем движении, наряду с общими, особенным и специфическим законам.

Философский анализ общества имеет своей целью на основе исследования конкретно-исторических обществ или их состояний построение идеальной модели общества с использованием целой системы философских категорий. К ним относятся категории деятельности, материального производства, общественных отношений, базиса и надстройки, общественно-экономической формации и т. д. Здесь же важно подчеркнуть, что теоретическая модель общества позволяет решить ряд задач. Она дает возможность выявить социальную необходимость, отвлекаясь от случайностей, представить изучаемый объект в предельно развитой форме, выявить законы его движения. Реальное общество индивидуализировано, в нем все предельно переплетено, взаимосвязано. В модели же, поскольку она вскрывает и представляет сущность реального общества, индивидуальное оставлено в стороне, связи и зависимости представлены в чистом, свободном от деталей и случайных наслоений виде и т. д. Основания выработки подобной модели в различных философских учениях неодинаковы. В основном можно говорить о трех главных позициях. Натурализм в своих построениях отождествляет общество с организмом и пытается объяснить социальную жизнь биологическими закономерностями, подменяя конкретноисторическое изучение социальных явлений произвольными аналогиями (кровообращение – торговля, головной мозг – правительство). Идеализм в своих моделях общества исходит из духовного, идеального начала. Так, Н. А. Бердяев утверждает, что историческая действительность есть «...особая и высшая духовная действительность»^[1]. Материалистическая модель имеет своим исходным моментом социальную форму материи.

Общество – это определенная целостность, особая подсистема объективной реальности. Но если это система, то ее основу как всякой системы составляют элементы, требования к которым должны, по-видимому, состоять в следующем: вопервых, их должна отличать простота, во-вторых, они должны присутствовать во всех срезах системы и, в-третьих, они должны выступать в качестве своеобразных первокирпичиков системы. Что же это за элементы?

Ключевым, решающим элементом является, очевидно, человек как субъект истории, выполняющий эту роль действительно на всех этажах общественного здания. Можно сказать, что человек – это главный, краеугольный устой общества. Но свою роль субъекта истории человек реализует в форме активного отношения к миру в виде деятельности, содержание которой составляет его целесообразное изменение и преобразование. Деятельность выступает в самых различных формах, причем формы деятельности и ее виды с ходом истории становятся все более разнообразными. Деятельность и предстает в качестве второго элемента общества как системы. Наконец, третий элемент социальной системы – общественные отношения, складывающиеся на основе всего многообразия социально значимых видов деятельности. Именно деятельность как способ существования социального объединяет социальные атомы, цементирует их, превращая через систему общественных отношений простую сумму индивидов в нечто большее – в некоторую органическую целостность, в общество.

Но что такое общественные отношения? Общественные отношения – это многообразные связи между членами общества, социальными группами, а также внутри них, возникающие в процессе материально-производственной, экономической, социальной, политической и духовной жизни и деятельности.

При этом общественные отношения не однородны, в их системе выделяются первичные и вторичные уровни. К первичному уровню принадлежат материальные, т. е. складывающиеся независимо от сознания общественные отношения. К их числу в первую очередь относятся производственные, экономические отношения (наряду с этим могут быть выделены и такие виды материальных отношений, как организационно-технические и социально-бытовые). Вторичный уровень образуют идеологические отношения, которые в отличие от отношений первого уровня складываются, возникают лишь проходя через сознание, на базе определенных идей и взглядов. Человек, деятельность, общественные отношения – такова триада определяющих элементов общества как системы.

Таким образом, общество представляет собой совокупность людей, связанных системой общественных отношений, складывающихся на основе всего многообразия социально значимых видов деятельности.

 

Исторический процесс как предмет философского анализа

 

Применение принципа развития, историзма в исследовании общества – ключевой вопрос социальной философии. Вместе с тем при всякой попытке осмыслить исторический процесс неизбежно возникает вопрос: имеет ли этот процесс вообще какой-либо смысл и имеет ли он какую-либо направленность?

Многие философы и историки уделяли этому вопросу очень большое внимание. В философии истории можно выделить несколько наиболее общих позиций в оценке сущности исторического процесса.

Наиболее ранним вариантом оценки исторического процесса является концепция циклического развития. Образ циклической повторяемости событий сложился, повидимому, на основе простых и доступных всем наблюдений: смены времен года, лунных фаз, морских приливов и отливов, жизненно-биологических циклов и т. п. Цикл, цикличность были непременным элементом мифологической картины мира. Это главным образом мифы, повествующие о периодических глобальных катастрофах, умирающих и воскресающих богах и многом другом. Причем эти мифы встречаются повсеместно, у любых народов и в разных культурах. 

Таковы, например, мифы о египетском боге Осирисе, греческом герое Адонисе, греческой богине Прозерпине. В индийской мифологии существует учение о четырех югах (поколениях, эпохах), образующих вместе один временной период махаюгу. Она длится 4.320.000 земных лет. Переход от одной юги к другой характеризуется нарастающим падением нравов, уменьшением справедливости в отношениях между людьми, ослаблением религиозности – словом, усилением позиций зла и порока в мире. Поэтому в конце последней юги наступает вселенский пожар и потоп, после чего все начинается снова.

Циклический принцип переместился в философию и длительное время существовал в ней. Так, Гераклит рассматривает циклическое взаимопревращение основных элементов мира: земля – вода – воздух – огонь – земля и т. е. Древнегреческий философ Эмпедокл развивал идею цикличности через четыре первоначала: огонь, воздух, вода, земля. Они приводятся в движение двумя противоположными началами – любовью и ненавистью, раскачивающими мир по принципу маятника. Наступает период любви, и мир восстанавливается в полном объеме. В этот период люди совершают благие поступки, царит мир и согласие. Наступает период ненависти, и Одно (целостный мир) разлетается в разные стороны. Четыре стихии при этом остаются неизменными.

Эту же схему цикличности воспроизводит древнегреческий историк Полибий. В своей «Всеобщей истории» он представляет шесть форм правления, круговращательно сменяющих друг друга в ходе истории. Первая форма – монархия, возникающая после очередного катаклизма, переживаемого обществом (восстания, эпидемии и др.). Уцелевшие люди собираются вокруг сильного вождя, власть которого держится на силе. Со временем между людьми устанавливаются прочные товарищеские связи, и монархия превращается в царское правление. В свою очередь царское правление переходит в тиранию. На развалинах тирании вырастает аристократия. Аристократия вырождается в олигархию. Восстание против олигархии ведет к демократии. Демократия же из-за необузданности народа и пренебрежения законами деградирует в охлократию, а затем возрождается монархия.

Выдающимся представителем циклической традиции в философии истории начала XVIII в. был итальянский философ Дж. Вико. В истории он выделяет три эпохи. Первая – «век богов» – теократическое правление; вторая – «век героев» – время аристократических республик; третья – «век людей» – наступающий тогда, когда люди признают, что они равны по человеческой природе и что жить лучше всего в народной республике. Переход от одной эпохи к другой представляет собой общественный переворот, осуществляемый в результате стихийной борьбы людей за свои ограниченные цели и идеалы. Каждый цикл из трех эпох завершается кризисом и распадом всей общественной системы. Так было всегда, так есть теперь, поскольку «данный порядок был установлен Божественным Провидением»^[2]. Представителями циклической теории были также русский философ XIX в. К. Данилевский, немецкий философ ХХ в. О. Шпенглер, американский философ А. Тойнби и многие другие. Циклическая тема в философско-исторической литературе перенасыщена именами прошлых и настоящих философов. Среди современных концепций выделяются теория циклического (пассионарного) развития Л. Н. Гумилева и социально-историческое обобщение больших циклов Н. Д. Кондратьева. По теории Кондратьева, история имеет форму всеобщего колебательного развития. Она включает в себя мини-волны истории, альтернативные волны-линии, формирующие разнородную многослойность истории, и пучки разнонаправленных волн, инициируемых какими-то необычными, исторически важными событиями ^[3].

Продолжающаяся работа над идеей циклического развития истории, несомненно, приведет в будущем к рождению новых «циклических» теорий и концепций.

Примерно в это же время формируется линейная концепция исторического процесса. Линейная концепция истории выражает идею прямолинейного общественного развития. Сама по себе прямолинейность не указывает четкого направления; возможно развитие и вперед, и назад, и даже в сторону от наметившихся тенденций. В контексте развития, которое ассоциируется с переходом от простого к сложному, от низшего к высшему, от старого к новому, прямолинейность приобретает четко выраженную направленность вперед, к будущему. В этом смысле линейное развитие можно представить как линию прогресса.

Впервые теории линейного развития возникли в достаточно своеобразной форме в античной философии. Линейность усматривалась в постепенном удалении общества от ценностей и идеалов «золотого века». То есть это был, по сути, не прогресс, а регресс развития. Но такова была специфика мышления античного человека. Он с трудом воображал будущее, представить которое мог лишь по аналогии с прошлым. Мыслительный мифологический традиционализм античной европейской философии исключал создание полной концепции линейного развития. Не знали концепции прогресса и Средние века. Господство религиозного мировоззрения было несовместимо с этой гипотезой. Невозможно было совместить первородную греховность человека, беспомощность его перед лицом судьбы с такими признаками прогресса, как историческая самодеятельность людей, творческий выбор жизненного пути. 

Вера в прогресс осуществлялась в борьбе с религиозной верой. Триумф идеи прогресса пришелся на XVIII в. Просвещения. О прогрессе в это время писали многие: Вольтер, Дидро, Даламбер. Но глубже всех в этом вопросе был Ж. А. Кондорсе. Прогресс человечества, общества видится Кондорсе как прогресс человеческого разума. Разум, знания, науки, просвещение являются для него критерием общественного развития. Они захватывают и покоряют своим динамизмом все элементы человеческого бытия, все подсистемы, институты, события и связи общественной жизни людей. Любое препятствие преодолевается при помощи знаний и разума. В конечном счете разум является основанием исторического единства истины, счастья, добродетели. «Природа неразрывно связала прогресс просвещения с прогрессом свободы, добродетели, уважения к естественным правам человека»^[4]. Разум – лучшее средство борьбы с предрассудками и суевериями, в частности с теми, которые возводят все правила поведения, все истины к воззрениям древних, к опыту прошедших веков. Конечно, не всегда прогресс разума ведет общество к счастью и добродетели. Результатом активности разума могут быть и заблуждения. Причины последних следует искать в диспропорции между тем, что разум узнает и желает, и между тем, что он считает необходимым знать. Прогресс разума обусловливает прогресс промышленности, который, в свою очередь, ведет к развитию наук и просвещению. Разум – это двигатель общественного прогресса. Прогресс, согласно Кондорсе, закономерен, подчинен общим законам развития. Фактически это законы развития человеческих способностей. В результате законом развития становится сам прогресс. И частью этого закона становится отсутствие предела в развитии человеческих способностей. 

Прогресс может иметь разную скорость, но никогда не пойдет вспять. Линию исторического прогресса Кондорсе разделяет на 10 этапов. В основу классификации этих этапов Кондорсе кладет степень развития науки и уровень знаний. И очевидно, что с развитием наук развиваются представления людей о свободе, правах, улучшаются нравы и изменяются политические системы. Концепция линейного прогресса активно обсуждалась и в философии XIX в., в частности в философии О. Конта и Г. Спенсера. Для Конта прогресс есть не что иное, как развитие порядка. Сама природа, ее внутренний порядок содержат в себе зародыш всякого возможного прогресса. Механизм его роста содержится в способности природы эволюционировать. Но и общественная жизнь динамична и распадается на три стадии: теологическую, метафизическую и позитивную. Стержнем развития человечества и причиной перехода от одной стадии к другой является развитие духа, разума. От невежества, слепой веры в авторитеты к заблуждениям философии и, наконец, к позитивному знанию – таков путь человечества. На последнем этапе возникнет новое человечество, создавшее справедливое общественное устройство.

С точки зрения Г. Спенсера, любой общественный прогресс есть лишь матрица с прогресса органического – изменение и рост индивидуального организма, растительного или животного. Сущность его видится Спенсеру от перехода «однородного к разнородному». Он приводит примеры из истории эволюции живых существ, показывая, как из однородных живых организмов – рыб – вырастают разнородные организмы – пресмыкающиеся, птицы, млекопитающие. Относительно человечества: оно тоже проходит длительный эволюционный путь от первобытного человека до сложной биологической организации и многочисленности рас и народов. Поэтому закон нарастания разнородности, сложности проявляется и в человеческой истории. Это видно как по усложнению политических систем, социальных организаций и институтов, так и по дифференцированности науки, искусства, языков и др. Следовательно, прогресс есть историческая неизбежность. В ХХ в. отношение к идее прогресса стало более чем прохладным. Но интерес к ней не исчез. Американский философ Ф. Фукуяма заявил о ней в конце 80-х годов в связи с концепцией «конца истории». До сих пор человечество знало только «светлое прошлое» (ностальгия по прошлому) и «светлое будущее» (утопии). Фукуяма знакомит нас со «светлым настоящим». Он убежден, что мы являемся свидетелями «конца истории как таковой», то есть завершения идеологической эволюции человечества и универсализации западной либеральной демократии как окончательной формы правления»^[5].

Концепция Фукуямы, как и более ранние концепции линейного развития, при ближайшем рассмотрении оказывается упрощенной схемой развития западного мира. Успехам и достижениям западной цивилизации придается статус универсальных, общечеловеческих. В мире, где существуют многочисленные цивилизации, общечеловеческими становятся далеко не всякие достижения. Здесь нет и не может быть автоматизма, тем более в отношении фундаментальных культурных ценностей. Общечеловеческий статус получают лишь те из них, которые опираются на взаимопонимание различных цивилизаций.

Представление о спиралевидной форме развития истории возникло в рамках диалектики. Разумеется, не все элементы диалектики одинаково значимы для образа и концепции спирали. Непосредственно этот образ связан лишь с синтезирующим законом отрицания отрицания. Он фиксирует направленность, то есть форму и определенный результат развития. Спираль и представляет эту форму. В свете данного закона развитие истории распадается на отдельные, относительно самостоятельные стадии, этапы. При этом каждая последующая стадия связана с предыдущей отрицанием – необходимым, сущностным элементом развития. Диалектическое отрицание нельзя обозначить как нигилизм или простое «нет». Гегель обозначал диалектическое отрицание через термин «снятие». В нем органически слились три понятия: упразднение, сохранение и подъем. Во-первых, диалектическое отрицание означает устранение, отбрасывание старого, отжившего, того, что не отвечает условиям времени. Во-вторых, оно вбирает, удерживает и сохраняет все жизнеспособное, перспективное, ценное, что есть в отрицаемом состоянии. В-третьих, диалектическое отрицание дает жизнь новому качественному состоянию, новой стадии развития. А это равнозначно обогащению, тому или иному совершенствованию содержательных, функциональных, структурных и других характеристик всех относящихся сюда явлений. 

В общем плане диалектическое отрицание утверждает более высокий уровень развития. Важно всегда иметь в виду и рассматривать вместе, взаимозависимо все три плана диалектического развития. Если пропустить хотя бы один из них, ситуация в корне меняется, и перед нами уже не диалектическое, а какое-то иное отрицание. Например, с исчезновением подъема отрицание попадает в орбиту кругового движения. Когда выпадает упразднение, то подъем рано или поздно вырождается в падение, и отрицание становится элементом регрессивного движения. В то же время в отдельных ситуациях на первый план может выходить любой из трех смысловых пластов диалектического развития. Однако важно иметь в виду, что процесс развития включает в себя множество самых различных отрицаний, но они должны быть не простыми, а диалектическими (коренными, с непременным восхождением). Полное отрицание – это переход явления в свою противоположность. При неполном отрицании в свою противоположность переходят отдельные свойства, стороны, фрагменты данного явления. Будучи элементом развития, диалектическое полное отрицание само развивается и осуществляется в двух формах: быстро, с одновременным участием всех элементом или медленно, с постепенным включением элементов в процесс изменений. В законе отрицания отрицания четко выделяются три важнейших признака: преемственность, поступательность и цикличность. Преемственность есть органическое смыкание последовательных стадий развития, непрерывное накопление, собирание элементов. Поступательность раскрывается как последовательное и постепенное продвижение вперед, вверх. Поступательность в единстве с преемственностью составляет суть диалектического развития. Как отмечал Гегель, на каждой новой ступени развитие «возвышает всю массу своего предыдущего содержания и не только ничего не теряет от своего диалектического движения вперед, не только ничего не оставляет позади себя, но несет с собой все приобретенное и обогащается и сгущается внутри себя»^[6].

Сохранение преемственности и утверждение поступательности, диалектически сочетаясь друг с другом, дают в итоге цикличность. Последняя не замкнута, как в теориях цикличности. Собственно в диалектике цикла нет или он представляет собою открытый тип. Возврат к прошлому только поверхностный, ибо «возвратное приближение к началу», по выражению Гегеля, происходит всегда на качественно новой основе или на более высоком уровне развития. Каждый его отдельный цикл представляет собой виток, разомкнутый на следующий оборот круга, а развитие в целом приобретает форму спирали, диалектически соединяющей в себе круговое, собственно циклическое и линейно-восходящее движение. При спиральной форме развития точка исхода и точка возврата не совпадают, повторяемость не абсолютна, а относительна, частична и, естественно, нет никакой предопределенности или мистического возвращения в прошлое. Любая позиция на данном витке спирали находится над соответствующей позицией предшествующего витка. По закону отрицания отрицания спирально выстраиваются и соответствующие теоретические представления, в которых отражается историческая реальность. 

Идею спирального развития истории отстаивали Гегель и К. Маркс. Маркс, например, усматривал диалектику отрицания развитии исторических форм господства и подчинения. Вначале это прямая личная зависимость: раба от рабовладельца, крестьянина от помещика. Затем «личная независимость, основанная на вещной зависимости»^[7]. Это уже капитализм, превращающий общественные отношения из связи между людьми в связи между вещами. Ведь и раб, и крепостной – это вещи, принадлежащие хозяину. Следующая ступень – личная взаимозависимость, при которой «свободное развитие каждого является условием свободного развития всех». Общество, по Марксу, поднимется на эту ступень лишь в коммунистическую эпоху, которая станет разрешением всех исторических назревших проблем, в том числе и проблемы господства и подчинения. Из таких малых спиралей выстраивается одна большая спираль общественного развития, всемирной истории. Эта точка зрения отражена в теории исторического материализма, созданного Марксом. Исторический материализм – это такой взгляд на ход всемирной истории, который конечную причину и решающую движущую силу всех важных исторических событий находит в экономическом развитии общества, в изменениях способа производства и обмена, в вытекающем отсюда разделении общества на различные классы и в борьбе этих классов между собой. Согласно понятиям исторического материализма производство и воспроизводство материальных благ являются вечной естественной необходимостью человеческого существования, основой исторического развития. Занимаясь воспроизводством материальных благ, люди не только используют, видоизменяют, перерабатывают материал природы, но изменяются, совершенствуются, формируются сами как социальные существа. Не сознание людей определяет их общественное бытие, а, наоборот, их общественное бытие определяет их общественное сознание.

Существует и обратная связь – активное влияние духовных, политических, социальных процессов жизни общества на его материальное производство. Эти процессы могут либо ускорять, либо замедлять, либо еще каким-то образом модифицировать экономическую жизнь людей. Экономическая необходимость, как ее понимает марксизм, прокладывает себе путь лишь в «конечном счете», через массу промежуточных звеньев и опосредований в виде бесконечно разнообразных обстоятельств: естественных условий, расовых отношений, действующих извне исторических влияний и т. е. Экономическая необходимость задает также объективные рамки для человеческой свободы и истории. Материалистическое понимание истории конкретизирует и развивает концепция общественно-экономической формации, в которой история предстает в виде спирали. Спираль в марксизме – образ прогресса, бесконечного поступательного развития общества по (спирально-) восходящей линии. Коммунизмом история ни в коем случае не заканчивается. Спираль истории будет раскручиваться и дальше. С коммунистическим обществом, как полагал Маркс, начнется «подлинная история» человечества. До коммунизма все развитие человеческого общества – лишь предыстория.

Одной из новейших разновидностей взглядов на исторический процесс являются постмодернистские концепции истории.

Постмодернизм возник в конце 70-х гг. ХХ в. Сторонники постмодернизма разочаровались в ходе прогресса и считают, что европейская рациональность оказалась в итоге совершенно несостоятельной, что все ее притязания – на открытие законов, на универсальный прогресс, на руководство человеческой жизнью – так и остались на уровне притязаний, несбывшихся надежд. Их реализация на поверку оказалась зловещей. Утверждение идей обернулось отрицанием, отрицание – утверждением. Благодаря науке и разуму жизнь стала комфортней, но одновременно и более ненадежной, хрупкой. Жилища стали функциональнее, но функциональность есть и в крематориях Освенцима. Пройдя через кошмары Хиросимы, Чернобыля, наше бытие стало еще более негарантированным, зыбким. Разум сделал человека не только счастливым. Он погрузил человечество в неисчислимые беды и страдания. 

Постмодернизм устанавливает прямую связь между разумом и тоталитарными режимами Европы, между вторжением науки во все сферы жизни и ростом народонаселения и др. Знаменитое «Знание – сила!» выродилось в накапливание информации, внедрение ее в сознание и умелое манипулирование ею. Аналитизм подтачивает разум, иссушает воображение. Один из самых известных постмодернистов в области философии истории – Ж.-Ф. Лиотар. Он ставит под сомнение наличие единой истории. Он также отрицает наличие противоположностей в истории и наличие бинарных позиций (женщина – мужчина, дети – взрослые, добро – зло, общественный – частный, субъект – объект и т. д.). Никаких противоположностей. Только разнообразие, в котором тонет все. 

Вообще постмодернистское многообразие довольно специфично. Каждый предмет не столько уникален, сколько равноценен. Все составляющие мира одинаково важны и легитимны. И тогда в мире нельзя выделить что-то более или менее важное, не найти тенденции в развитии. История превращается в цепь перемешанных событий, фактов, процессов. Мир непонятен и в общем-то однообразен. Это мир однородного разнообразия. Такая же сфера сплошного разнообразия характерна и для сферы познания. Согласно постмодернизму, все знание вырастает из ограниченных, относительных позиций или перспектив познающих субъектов. Ни одна из них не может быть более истинной, чем другая. Не может быть универсальных познавательных систем, нет преимуществ научных систем знания над обыденным знанием. Поэтому одинаково знают о том, что нужно делать, как жить, и ученые профессионалы, и маргинальные слои общества, и каждый отдельно взятый индивид. Ни у кого нет преимуществ. Все одинаково правы или бесправны. 

Если мы имеем дело с идеей, то совершенно неважно определять, истинна она или нет. Надо найти иную идею в иной области. Важна не сама идея, а то, что проходит между этими двумя идеями. Надо избавиться от навязчивого стремления искать истину. Весь поиск, как и сама жизнь, это игры людей. Даже технология – это игра. Только в ней ищут не истину, а эффективность. Истории как направленности тоже нет. История лишь вечное становление чего-то нового, не требующего объяснений, обращения к образцам, аналогиям. В истории не много значат прошлое и будущее. В ней важно становление настоящего, чем она, по сути своей, и является. Реально в истории только настоящее. В прошлом истории есть только нагромождение фактов, а в будущем не будет ничего нового, чего не было бы в прошлом. Остается повторение одних и тех же опытов, чувств, мыслей.

Таким образом, история в постмодернизме предстает как бесформенное состояние повторений, переплетений событий. Она не имеет единого корня, связующего центра. Ее можно отсчитывать от любого события, факта, значительного или незначительного. История ломается, рвется, течет несвязанными друг с другом рукавами, насыщена индивидуальными агентами, живущими самостоятельной жизнью, и в этом состоит ход истории.

Постмодернисткая концепция истории оказывается очень уязвимой. Во-первых, постмодернизм несправедлив по отношению к разуму. Его исторический потенциал не исчерпан, а злоупотребление разумом не относится к самому разуму. Во-вторых, постмодернизм чрезмерно релятивизирует моральные ценности и нормы. Если все в мире одинаково ценно, то обесцениваются понятия добра и зла. Тираны, садисты так же ценны для человечества, как и святые. У каждого появляется свой замкнутый мир, своя истина. В-третьих, концепция истории слишком неопределена в постмодернизме. История уподобляется слепому котенку, тыкающемуся во все углы.

Но в постмодернизме есть и конструктивная программа, немало положительных черт: отстаивание ценности разнообразия, расширение плюралистического взгляда на мир; способность видеть и понимать части истории до включения их в целостный процесс; углубленное изучение самостоятельности индивида в рамках общественного целого.

Заключая изложение различных концепций, связанных с оценкой исторического процесса, можно отметить, что многообразие паттернов объясняется многообразием единства человеческого общества. В нем взаимодействуют, пересекаясь и накладываясь друг на друга, самые различные формы развития: циклические, линейные, спиральные и др. Все они представлены определенными народами, культурами и цивилизациями. От этой индивидуальной мозаики жизни, ее значимости для всемирной истории в конечном счете и отталкивается теоретическое формирование столь разных концепций истории.