Главная страница

Теория литературы 1 курс. Вопросы Теорлита. У о. отвеченный вопрос


Скачать 79.83 Kb.
НазваниеУ о. отвеченный вопрос
АнкорТеория литературы 1 курс
Дата25.03.2020
Размер79.83 Kb.
Формат файлаdocx
Имя файлаВопросы Теорлита.docx
ТипРеферат
#113342
страница9 из 15
1   ...   5   6   7   8   9   10   11   12   ...   15

31.Родовое и жанрово-видовое деление художественной литературы.


Словесно-художественные произведения принято объединять в три большие группы, именуемые литературными родами: драма, эпос, лирика.

Происхождение литературных родов. Веселовский в своей «Исторической поэтике» утверждал, что литературные роды возникли из обрядового хора первобытных народов. Он считал, что обрядовый хор, сопровождавший пляску и мимические действия, включал в себя коллективные возгласы радости и печали, из чего возникла лирика. Из выступлений запевал (корифеев) обрядового хора сформировались лиро-эпические песни (кантилены), позднее трансформировавшиеся в героические эпопеи. Из обмена репликами участников обрядового хора возникла драма.

Теория подражания (мимесиса) Аристотеля. Понятие литературного рода возникло в античной эстетике и было разработано Аристотелем в его «Поэтике», где он рассуждает о трех способах подражания в поэзии (искусстве слова): «Подражать в одном и том же и одному и тому же можно, рассказывая о событии, как о чем-то отдельном от себя (эпос), как это делает Гомер, или же так, что подражающий остается сам собой, не изменяя своего лица (лирика), или представляя всех изображаемых лиц как действующих и деятельных (драма)».

Субъектно-объектная теория Гегеля. Гегель предлагал разделять литературные роды по соотношению «субъект - объект». Он считал, что лирика субъективна, эпос объективен, драма соединяет субъективность и объективность.

32.Жанры литературы. Исторические судьбы жанров


Литературные жанры — группы литературных произведений, объединенных совокупностью формальных и содержательных свойств (в отличие от литературных форм, выделение которых основано только на формальных признаках).

Если на фольклорной стадии жанр определялся из внелитературной (культовой) ситуации, то в литературе жанр получает характеристику своей сущности из собственных литературных норм, кодифицируемых риторикой. Вся номенклатура античных жанров, сложившаяся до этого поворота, была затем энергично переосмыслена под его воздействием.[1]

Со времен Аристотеля, давшего в своей «Поэтике» первую систематизацию литературных жанров, укрепилось представление о том, что литературные жанры представляют собой закономерную, раз и навсегда закрепленную систему, а задачей автора является всего лишь добиться наиболее полного соответствия своего произведения сущностным свойствам избранного жанра. Такое понимание жанра — как предлежащей автору готовой структуры — привело к появлению целого ряда нормативных поэтик, содержащих указания для авторов относительно того, как именно должны быть написаны ода или трагедия; вершиной такого типа сочинений является трактат Буало «Поэтическое искусство» (1674). Это не означает, разумеется, что система жанров в целом и особенности отдельных жанров действительно оставались неизменными на протяжении двух тысяч лет, — однако перемены (и очень существенные) либо не замечались теоретиками, либо осмыслялись ими как порча, отклонение от необходимых образцов. И лишь к концу XVIII века разложение традиционной жанровой системы, связанное, в соответствии с общими принципами литературной эволюции, как с внутрилитературными процессами, так и с воздействием совершенно новых социальных и культурных обстоятельств, зашло настолько далеко, что нормативные поэтики уже никак не могли описать и обуздать литературную реальность.

В этих условиях одни традиционные жанры стали стремительно отмирать или маргинализоваться, другие, напротив, перемещаться с литературной периферии в самый центр литературного процесса. И если, к примеру, взлет баллады на рубеже XVIII—XIX веков, связанный в России с именем Жуковского, оказался довольно кратковременным (хотя в русской поэзии и дал затем неожиданный новый всплеск в первой половине XX века — например, у Багрицкого и Николая Тихонова), то гегемония романа — жанра, который нормативные поэтики веками не желали замечать как нечто низкое и несущественное, — затянулась в европейских литературах по меньшей мере на столетие. Особенно активно стали развиваться произведения гибридной или неопределенной жанровой природы: пьесы, о которых затруднительно сказать, комедия это или трагедия, стихотворения, которым невозможно дать никакого жанрового определения, кроме того, что это лирическое стихотворение. Падение ясных жанровых идентификаций проявилось и в умышленных авторских жестах, нацеленных на разрушение жанровых ожиданий: от обрывающегося на полуслове романа Лоренса Стерна «Жизнь и мнения Тристрама Шенди, джентльмена» до «Мертвых душ» Н. В. Гоголя, где парадоксальный для прозаического текста подзаголовок поэма вряд ли может вполне подготовить читателя к тому, что из достаточно привычной колеи плутовского романа его то и дело будут выбивать лирическими (а порой — и эпическими) отступлениями.

В XX веке на литературные жанры оказало особенно сильное влияние обособление массовой литературы от литературы, ориентированной на художественный поиск. Массовая литература заново ощутила острую нужду в четких жанровых предписаниях, значительно повышающих для читателя предсказуемость текста, позволяющих легко в нем сориентироваться. Разумеется, прежние жанры для массовой литературы не годились, и она довольно быстро сформировала новую систему, в основу которой лег весьма пластичный и накопивший немало разнообразного опыта жанр романа. На исходе XIX века и в первой половине XX-го оформляются детектив и полицейский роман, научная фантастика и дамский («розовый») роман. Неудивительно, чтоактуальная литература, нацеленная на художественный поиск, стремилась как можно дальше отклониться от массовой и потому уходила от жанровой определенности можно дальше. Но поскольку крайности сходятся, постольку стремление быть дальше от жанровой предзаданности подчас приводило к новому жанрообразованию: так, французский антироман настолько не хотел быть романом, что у основных произведений этого литературного течения, представленного такими самобытными авторами, как Мишель Бютор и Натали Саррот, явственно наблюдаются признаки нового жанра. Таким образом, современные литературные жанры (и такое предположение мы встречаем уже в размышлениях М. М. Бахтина) не являются элементами какой-либо предзаданной системы: наоборот, они возникают как точки сгущения напряженности в том или ином месте литературного пространства, в соответствии с художественными задачами, здесь и сейчас ставящимися данным кругом авторов. Специальное изучение таких новых жанров остается делом завтрашнего дня.
1   ...   5   6   7   8   9   10   11   12   ...   15


написать администратору сайта