История Российского государства и права Учебник (Исаев М_. Учебник" (Исаев М. А.) ("
 Скачать 2.67 Mb.
|
|
(Там же. С. 111). Тем не менее следует учитывать, что судебные приказы были высшей инстанцией, для обращения к ним тяжущиеся должны были пройти разбирательство в местном суде. Таково общее указание Соборного уложения. Приказы полицейского (благочинного) управления. К ним в первую очередь относят Ямской приказ, который известен с 1516 г. Именно этот приказ являлся в наибольшей степени общегосударственным. "А ведомо в том приказе всего Московского государства ямщики и дается им царское жалованье. А собираются ямщиком на жалованье деньги со всего Московского государства" (Там же. С. 110). Далее, можно назвать Каменный приказ: "А ведомо в том приказе всего Московского государства каменное дело" (Там же). Сюда же относятся Житный, Аптекарский и ряд других приказов. Приказы военного управления. Старейшим из них является Разрядный приказ. Роспись воевод и детей боярских по полкам велась в Москве с середины XV в. Сами разрядные дьяки появились при Иване III. Приказ под собственным именем известен с 1535 г. "А ведомы в том приказе всякие воинские дела, и городы строением и крепостми, и пошлиною, и ружьем, и служивыми людми; также ведомы бояре, околничии, и думные, и ближние люди, и столники, и стряпчии, и дворяне Московские, и дьяки, и жилцы, и дворяне городовые, и дети боярские, и казаки, и салдаты всякою службою; кого куды лучится послати на службу, в войну и в воеводства, в городы, и во всякие посылки" (Там же. С. 88). Одним словом, это был общегосударственный отдел кадров! Затем следует, безусловно, назвать приказы Стрелецкий (из названия ясен его род компетенции), Рейтарский, Иноземный (оба ведали полками "нового строя"), Казачий. Два весьма древних приказа - Пушкарский и Оружейный ведали производством и закупкой оружия и снаряжения. Оружейный приказ, например, известен уже с 1511 г. С 1573 г. известен Бронный приказ; он ведал изготовлением конской сбруи, доспехов, равно луков и стрел. Приказы управления внешними сношениями. Прежде всего это Посольский приказ, известный с 1567 г. под названием "Посольская изба". "А ведомы в том приказе, - писал его бывший подьячий, - дела всех окрестных государств, и послов чужеземских принимают, и отпуск им бывает; также и русских послов и посланников, и гонцов посылают в которое государство прилучится. Отпуск им бывает ис того ж приказу" (Котошихин. 1906. С. 86). Чем не практически полное перечисление основных функций Министерства иностранных дел современной России? Сверх того в ведении Посольского приказа состояли иностранцы, домицилированные на Москве. "Да и в том же приказе ведомы Московские и приезжие иноземцы всех государств торговые и всяких чинов люди; и судят торговых иноземцев, и расправу им чинят в одном и том же приказе" (Там же. С. 87). Помимо этого Посольский приказ ведал выкупом пленных (с 1663 по 1678 г. этим занимался Полоняничий приказ); ведал донскими казаками, служилыми татарами и калмыками, осуществлял связь Москвы с Вселенским патриархом. В ведении Посольского приказа состояло управление двух городов: Касимов и Романов. Следующим приказом, имевшим непосредственное отношение к Посольскому, был Печатный приказ. Дело в том, что большая государственная печать, которую прикладывали к государственным актам, посылавшимся за границу, хранилась в Посольском приказе; малая же государственная печать для внутренних актов хранилась в Печатном приказе, который возглавлял дьяк Посольского приказа. В литературе (К.А. Неволин) к этой группе приказов относят также Панский приказ, однако чем он конкретно занимался, до сих пор точно установить не удалось. Приказы территориального управления. Это неоднократно упоминавшиеся нами дворцы, чети, четверти или трети. Причина их появления лежит в сущности в московской политике децентрализации старых уделов и проведения централизации государства в целом. Суть этой политики заключалась в том, что старая политическая территориальная единица (удел) подвергалась разрушению. Первоначально существовавшая как областной дворец, она начала дробиться на всевозможные части: сначала уезды, потом волости, станы, вплоть до отдельных общин и деревень. Этот процесс очень хорошо виден на примере духовных грамот потомков Калиты. В них наследники получают не удел в старом значении этого слова, не жеребья - судебные пошлины, а части бывших территорий уделов; причем деление это производится совершенно произвольно. Из остатков таких уделов составлялись особые территориально-финансовые единицы - дворцы, чети или трети. Причем централизация идет здесь настолько напористо и жестко, что чети сначала даже не имеют собственных названий, которые бы напоминали об их исторических корнях. Чети просто называются по именам дьяков, управляющих ими. Таковы чети дьяка Варфоломея Иванова, дьяка Петелина, дьяка Вахромеева и др. Постепенно с упразднением наместничеств появляются территориальные чети, именуемые по географическим названиям, например Новгородская, Устюжская, Костромская, Галичская и др. Изначально их население приписано к определенному виду финансовой службы (тяглу). Население четей платит налоги, которые собираются централизованно; из этих налогов платят наместникам, потом воеводам корм. В административном отношении чети служат формой связи центрального правительства с земским самоуправлением. Особо стоит указать, что наряду с четями существуют и дворцы, в частности Казанский, Мещерский и ряд других. Суть их та же, что и четей, единственное отличие - эти области инкорпорированные, образованные из бывших государств либо крупных удельных княжеств. К территориальным приказам следует отнести и известный Малороссийский приказ. Приказы особого управления. Последняя группа приказов, ведомство которых не поддается признанной классификации, выделена нами в особую группу. Это, как правило, приказы, созданные по случаю для решения какой-то одной проблемы. Например, Панафидный (Панихидный) приказ ведал отправлением панихид (заупокойных поминальных служб) по почившим царям, царицам и их родственникам. Можно назвать еще один - приказ Немецких кормов. Но и среди таких приказов следует выделить два весьма важных - Монастырский приказ и приказ Государя Тайных дел. Монастырский приказ, учрежденный в 1649 г., является первой организованной попыткой общего наступления государства на права и привилегии Церкви. Гроза секуляризации постепенно приближалась. Котошихин так характеризует род деятельности этого приказа: "А ведомо в том приказе всего Московского государства всякий духовный чин, митрополиты и архимандриты, и епископы, и монастыри, и попы о всяких делех и со властелинских и монастырских крестьян подати к царю" (Котошихин. 1906. С. 109 - 110). Приказ же Государя Тайных дел был учрежден в 1658 г. и по праву может считаться предтечей в России учреждений эпохи абсолютизма. Во всяком случае известный русский юрист А.Д. Градовский первым отметил, что сущность этого приказа не имеет аналогий в учреждениях древней и средневековой России, поскольку приказ строился на началах "личного, непосредственного управления царем, т.е. думанья и вершения дел помимо Думы и бояр" [Градовский. 1866. С. 22]. Нельзя не отметить влияния самой личности царя Алексея Михайловича на появление абсолютистских тенденций в стране. В науке утвердилось мнение о царе как о "тишайшем", однако размах его дел, его устремлений говорили как раз об обратном. Именно в его письмах и грамотах проявляется стиль Иоанна Грозного. Алексей Михайлович обращается с именитым боярством весьма круто, нередко в его грамотах встречаются такие обороты и выражения, обращенные к адресатам: "и ты, дурак, худой воеводишка"; "и то ты, дурак, злодей окаянный, к нам не писывал"; "и ты, враг, злодей окаянный, страдник, к нам не писывал". Не хватает только излюбленных эпитетов Иоанна типа: "бес", "батожник", "псово лаяние", "злобесовский", "кала смердяй", "яд аспидный" и т.п. В грамотах царя Алексея уже чувствовался бешеный темперамент его сына - Петра Великого, когда царь требует от своих неповоротливых подданных бросить свои дела и мчаться по его приказу, "не замотав ни часу". Естественно поэтому для такого царя стремление сделать так, чтобы "его царская мысль и его дела исполнялись по его хотению, а бояре б и думные люди о том, ни чего не ведали" (Котошихин. 1906. С. 85). Характерно и то, что подьячие и дьяки этого приказа занимались настоящей слежкой за высшими должностными лицами государства. С приказом Тайных дел связана была особая категория дьяков, так называемых дьяков в государевом имени. Данный дьяк имел право подписывать за царя указы. Именно его, а не царская подпись стояла под указом. Причем не стоит понимать так, что указ создавал сам дьяк, отнюдь нет, он просто оформлял таким образом частную волю царя. Как правило, это были устные распоряжения царя, которые дьяк в государевом имени облекал в письменную форму. Приказы можно классифицировать также как на постоянные (Посольский, Разбойный, Большой казны и пр.), так и на временные (Доимочный, Даточный, Тайных дел (после смерти царя Алексея Михайловича он был упразднен)) и др. Долгожителем же, пожалуй, можно посчитать Сибирский приказ, учрежденный еще в 1596 г. под названием чети дьяка Варфоломея Иванова, с 1599 по 1763 г. он просуществовал без изменений в названии и предметах ведомства. § 7. Суд и процесс в Московском государстве Отправление правосудия из единого центра являлось главным средством, обеспечивавшим централизацию Московского государства. Процесс этот шел буквально до времени правления Иоанна Грозного, хотя царствование этого монарха все же нельзя считать временем окончательного установления единодержавия. В своей духовной он не смог отделаться от пережитков прошлого и так же, как его предки, назначил своим сыновьям уделы. Проблема так называемого вотчинного суда. В период, непосредственно примыкающий ко времени издания Первого судебника, очень хорошо видны филиации прошлых удельных порядков. Суд сохраняет еще свою вотчинную форму. Так, по Московской губной записи (не позднее 1486 г.) Москва еще разделена на трети - особые округа, с которых судебные пошлины идут в пользу сыновей Ивана III. На Москве сидят три наместника, один из которых Большой наместник, т.е. наместник великого князя, остальные третники - наместники братьев великого князя. Но суд они судят уже все вместе. Разделение наместничества на три части говорит просто о способе раздела жеребьев - судебных пошлин между ними. Характерно и то, что люди частных лиц - великой княгини, братьев великого князя, монастырей и др. судятся на Москве Большим наместником, но при этом составляет смесной (третейский) суд. Эта уступка патримониальному элементу уже не будет характерна для позднего периода, однако ст. 7 Губной записи говорит, что уступка эта недавняя. Объяснима она, следовательно, может быть только в связи с известными неурядицами - внутренним спором в великокняжеской семье. Получается, что уступка эта частному элементу в то же время сама носит частный характер, поскольку ст. 10 той же Записи не дает такой привилегии тверитянину. В случае если он становится стороной в споре, то смесной суд не учреждается ("а отсылки ни судьи за ним нет"). Подобные внутрисемейные отношения (внутрисемейные настолько, что удельные князья на Руси в этот период - все практически ближайшие родственники, все потомки Калиты) постепенно подвергаются сильнейшему давлению со стороны великого князя. Особенно четко это давление просматривается в ст. 100 Второго судебника, которую можно определить как Устав о суде удельного князя. Однако согласно Уставу все преимущества на стороне великого князя. Московская губная запись, таким образом, есть чистое исключение, так как в других уделах картина совершенно иная. Например, в Белозерской уставной грамоте 1488 г. суд судят только наместники великого князя вместе с деятельным участием населения: "А наместником нашим и их тиунам без соцков и без добрых людей не судити суд" (ст. 19). Сверх того, если обратиться к духовной Ивана III, то можно заметить, что ее положения, касающиеся Москвы и Московского уезда, предшествовали положениям ст. 100 Второго судебника. Так, в духовной читаем (в передаче С.М. Соловьева): "Если случится душегубство в сельцах и городских дворах меньших сыновей, то судит Большой наместник сына моего Василия (III. - М.И.); суд и дань над селами в станах Московских принадлежат меньшим сыновьям моим, которые им владеют, но душегубством и поличным эти села тянут к Москве, кроме поличного, которое случается между крестьянами; в таком случае судят их приказчики, но докладывают Большого наместника Московского". Далее можно добавить что само третьевание жеребьев, введенное Калитой, хоть и подтверждено Иваном III, но подвергается своеобразному третьеванию внутри себя. Доли сыновей Дмитрия Донского, сохранившиеся в роду его потомков на Московском столе, делятся Иваном III между его сыновьями, что фактически ведет к увеличению доли именно старшего сына. Василий III при этом не только держит Большого наместника на Москве, но получает долю Владимира Андреевича (племянника Дмитрия Донского), он же участвует в жеребьях сыновей Донского. Действенным орудием московских удельных князей против прав вотчинного суда были хорошо известные несудимые грамоты. Они давали землевладельцам привилегию судиться судом не удельного, а великого князя Московского. В этом нельзя лишний раз не увидеть всю слабость теорий "русского феодализма". На Западе иммунитет (судебный) служит средством разрушения государства, когда феодал присваивает себе права суда; в России же иммунитет играет обратную роль - централизует государство! Единственным исключением из общегосударственного суда, формирующимся в московский период, продолжала оставаться Церковь. Но и тут Стоглав вводит за правило светский суд над клиром Церкви в случае тяжких уголовных преступлений. Государственный суд Московского государства. Общая картина общегосударственных инстанций судов, согласно Судебникам, была такой: судебные инстанции, по Первому судебнику, делились на центральные и местные. Центральный суд, его состав определялся ст. 1 Судебника 1497 г. (ст. 28 Второго судебника). К центральному суду в первую очередь относится суд великого князя, его детей и его бояр с дьяками. Интересно, что упоминание дьяков наряду с боярами (ст. 3 Второго судебника) позволяет сделать вывод, что здесь впервые речь идет о приказном суде. Как бы то ни было, ст. 1 Первого судебника и его преамбула упоминают суд дворецкого и казначея, что есть точное свидетельство существования на Москве приказов. Суд приказов (бояр с дьяками, казначея и дворецкого) составлял низшую инстанцию по отношению к суду великого князя Московского. Состав местного суда уже упоминался в разделе, посвященном местному управлению Московского государства. Не стоит забывать, что управление (администрация) и суд тогда еще не были отделены друг от друга. Повторим, тем не менее на местах суд представлен в лице наместника или волостеля, затем губных и земских старост. Кроме того, в состав местного суда входили выборные от населения. Так, ст. 19 уставной Белозерской грамоты 1488 г. гласит: "А наместникам нашим и их тиуном без соцков и без людей добрых не судити суд"; аналогично содержание ст. 38 Первого судебника: "А на суде у них бытии дворьскому (городовой приказчик. - М.И.) и старосте, и лутчим людем; а без дворьского и без старосты, и без лутчих людей наместником и волостелем не судити". Этот весьма важный вопрос о "судных мужах" следует рассмотреть подробнее. Судные мужи. Первое упоминание о них восходит еще к временам Русской Правды, например, суд извода или суд 12 мужей. Однако если в это время они представляли собой особую инстанцию, что-то вроде большого жюри, то в московский период судные мужи представляют собой вспомогательный состав суда. Наиболее близкая им аналогия из западного права - суд шеффенов. Особенно характерна при этом роль так называемых целовальников (соцких). Целовальники суть род соприсяжников, они целовали крест на свою должность (отсюда и такое их название). Лучшие люди в данном случае - менее формальная инстанция. Но, несомненно, корень их лежит в обычае и обычном праве. Известно, например, что в Пскове в 1510 г. было 24 таких целовальника. Они были специально выбраны населением для сидения на суде "правды стеречь", как тогда говорили. Василий III в 1533 г. позволил Новгороду избрать 48 целовальников. Известно также, что были целовальники в 1532 г. на Двине. Общая компетенция судных мужей была следующей. Во-первых, они обеспечивали гласность суда; во-вторых, являлись свидетелями процесса. В этом пункте роль целовальников практически полностью совпадает с ролью шеффенов, которые, как и целовальники, при устном течении процесса выполняли функции протоколистов. В-третьих, они обязаны были правду "стеречь", "всякого дела беречи правду по крестному целованию без всякой хитрости". Последнее значило, что целовальники следили за правильностью хода дела, наблюдали за соблюдением законного интереса сторон. В-четвертых, не подлежит сомнению роль целовальников (судных мужей) в качестве живых носителей права, знатоков местного обычая, за разъяснением которого наместник или волостелей волей-неволей должны были к ним обращаться. Сами они его, естественно, не знали. Следовательно, местный обычай является одним из главных источников судебных решений наместников и волостелей. В последующем при развитии письменной формы процесса (уже во времена Второго судебника - ст. 28) составлялись письменные сборники местного обычного права. Во всяком случае В.Н. Татищев держал в руках один из таких сборников местного обычного права Рязанской земли времен Василия III. В общем и целом судные мужи производили "обыск во всех пунктах дела, в которых судья сомневается; им наместничьи и волостелины люди являют людей, отдаваемых на поруки" |