Хрестоматия. Петухов. Том 3. Книга 2. Учебник по общей психологии, предназначено для проведения семинарских занятий по данному курсу и самостоятельного чтения
Скачать 20.88 Mb.
|
семантического дифференциала. 1 См.: Osgood C.E. Semantic differential technique in the comparative study of cultures // American Anthropologist. 1964. 66. P. 171-200. 634 Тема 18. Экспериментальные исследования мышления Основной экспериментальный прием заключается в следующем. Испытуемому предлагают список слов, например: мать, хлеб, коммунизм, учитель. Затем ему дают список определителей-антонимов (в английском языке такими определителями служат прилагательные), например: хороший — плохой, честный — нечестный, горячий — холодный. Испытуемый должен оценить каждое понятие с точки зрения каждой пары определителей по семибалльной системе, причем 1 означает наивысшую оценку в пользу левого члена данной пары определителей (в первом примере — хороший), а 7 — наивысшую оценку в пользу ее правого члена (плохой), остальные оценки занимают промежуточное положение. В результате более чем дюжины факторных исследований, проведенных с американскими испытуемыми, говорящими на английском языке, Осгуд и его сотрудники установили, что полученные данные можно описывать в терминах трех основных факторов, или измерений значения: фактора оценки (шкалы типа хороший — плохой), фактора силы (шкалы типа сильный — слабый) и фактора активности (шкалы типа быстрый — медленный). Возникла следующая проблема: свойственна ли эта семантическая схема лишь американцам, говорящим по-английски, или ее «разделяют все люди независимо от их языка и культуры»? Чтобы ответить на этот вопрос, Осгуд и его сотрудники составили список из ста знакомых всем людям понятий, которые были выбраны лингвистами и антропологами с точки зрения адекватности всем культурам, в которых проводилось исследование. Список был переведен на соответствующие языки, и начиная с этого момента вся работа проводилась на этих языках. Пары определителей были в каждой стране выяснены в работе с группами студентов. На основе их ответов были построены шкалы, и после этого новым группам испытуемых предложили оценить упомянутые сто слов по этим шкалам. Полученные до сих пор результаты свидетельствуют о том, что эти три измерения значения (оценка, сила и активность) характеризуют оценочные суждения испытуемых во всех исследованных языках, хотя отдельные понятия по-разному оцениваются в различных культурах по этим семантическим факторам. Иными словами, структура коннотативного значения одинакова во всех культурах, в то время как коннотативные значения тех или иных конкретных понятий в разных культурах различные. Осгуд объясняет этот аспект лингвистической универсальности тем, что его шкалы регистрируют эмоции, связанные с аффективной нервной системой, «биологически одинаковой у всех людей»1. Одно из возможных ограничений универсальности этих результатов, на которое нам хочется обратить внимание, заключается в том, что все испытуемые Осгуда принадлежали к образованным слоям населения. Это ограничение может оказаться весьма существенным, если учитывать сильное гомогенизирующее влияние образования на решение познавательных задач <...>. 1 См.: Osgood СЕ. Language universale and psycho-linguistics // Greenberg J.H. Universal of language. Cambridge: The M.I.T. Press, 1963. P. 299-322. P. 320. Коул М., Скрибнер С. Лингвистическая относительность... 635 Далее Осгуд высказывает предположение о том, что универсальность систем аффективных значений может также объяснить такие явления, как метафора и вербально-зрительная синестезия. В классическом исследовании метафоры, проведенном Эшем1, изучалось использование слов, относящихся к физическим свойствам вещей (твердый, прямой, горячий), при характеристике психологических свойств людей («Джон очень холодный человек»). Эш обнаружил удивительно сходное метафорическое употребление этих слов в столь различных языках, как иврит, греческий, китайский, таи, хауса и бирманский. Явление вербально-зрительной синестезии состоит в том, что слова, как правило, сочетаются скорее с одними зрительными образами, чем с другими, — например, слово «счастливый» сочетается со стрелой, направленной вверх, а не вниз. Это один из поразительных фактов, установленных Осгудом в исследовании, выявившем общность зрительно-вербальных синестетических тенденций у испытуемых из разных культур — навахо, мексиканских испанцев, англичан и японцев2. Несколько больше исследований было посвящено другому явлению, известному под названием фонетический символизм — соответствие между звуковой формой слова и его значением. Можно сказать, что звяканье кубика льда в бокале (tinkle) и гром барабана (boom) оркестра Армии спасения получили подходящее словесное выражение — звучание этих слов помогает передать некоторые свойства их референтов. В 20-х гг. Эдуард Сепир начал исследование явления фонетического символизма с помощью искусственных слов. (Обзор исследований Сепира и других ранних исследователей дается в 4-й главе книги Брауна3). Браун, Блек и Горовиц4 провели тщательное исследование на материале нескольких языков, из которого выросла целая серия работ, продолжающихся до сих пор. Авторы перевели 21 пару английских антонимов (теплый — холодный, тяжелый — легкий) на китайский, чешский и хинди и предложили их американским студентам колледжа, не знавшим этих языков. Студентам сообщали только признак, по которому слова отличались друг от друга, и тем не менее они смогли различать значения слов на всех трех языках с определенной вероятностью. Например, когда студентам называли китайские слова ch'ing и ch'ung и сообщали, что одно из них означает «легкий», а другое — «тяжелый», то испытуемые склонны были правильно отвечать, что ch'ing — легкий. Результаты аналогичных экспериментов, в которых использовались различные языки и различные способы предъявления слов, говорят о том, 1 См.: Asch S.E. The metaphor: a psychological inquiry // Henle M. Documents of Gestalt psychology. Berkeley: University of California Press, 1961. P. 324-333. 2 См.: Osgood C.E. The cross-cultural generality of visual-verbal synes-thetic tendencies // Behavioral Science. 1960. 5. P. 146-169. 3 См.: Broum R. Words and things. N. Y.: The Free Press, 1958. 4 Brown R., Black AM,, Horowits A.E. Phonetic symbolism in natural language // Journal of Abnormal and Social Psychology. 1955. 50. P. 388-393. 636 Тема 18. Экспериментальные исследования мышления что испытуемые с вероятностью, превышающей случайный уровень, связывают значение слов с их звучанием. Такие результаты были получены даже в тех случаях, когда слова в паре принадлежали разным языкам, например, легкий на чешском, а тяжелый — на японском1. Недавно начали появляться работы, в которых выясняется, какие именно звуки указывают на значение, и на какое в частности. Некоторые данные говорят о связи между гласными звуками и значениями, указывающими на величину: так, было обнаружено, что и в китайском, и в английском языках высокие передние гласные чаще встречаются в словах, выражающих малые размеры, а низкие задние гласные — в словах, выражающих большие размеры. Первое указание на то, что соответствие между звучанием слова и его значением может оказывать определенное влияние на познавательные процессы, мы находим в одной недавней советской работе о вербальной памяти2. Двум группам испытуемых предложили запомнить списки пар слов, состоящих из одного японского слова и одного слова родного языка. Первая группа получила список, в котором японские слова были соединены со словами родного языка с тем же значением; в списке для второй группы те же японские слова были соотнесены со словами родного языка с другим значением. Первая группа выучила слова быстрее и прочнее, что, по мнению автора, говорит «в пользу закономерного характера наименования в естественном языке»3. В целом работы, посвященные семантическому дифференциалу, синестезии, метафоре и фонетическому символизму, на наш взгляд, весьма убедительно свидетельствуют о том, что некоторые стороны опыта получают одинаковое выражение в различных языках и культурах, как бы ни отличались они друг от друга в других отношениях. Здесь необходимо остановиться на значении исследований языковых универсалий <...>. Дж.Гринберг4, Дж. Миллер5 и другие исследовали различные аспекты фонологии (звуковых систем), грамматики и лексики, которые свойственны, по-видимому, всем языкам. Миллер называет их «общими чертами плана» языка и полагает, что их существование указывает на наличие у всех людей общих физиологических и психических процессов или спо- 1 См.: Klanh L.J.K., Huang Y.H., Johnson R.C. Determinants of success in matching word pairs in tests of phonetic symbolism // Journal of Verbal Learning and Verbal Behavior. 1971. 10. P. 140-148. 2 См.: Баиндурашвили А.Г, Роль взаимосоответствия означаемого и означающего в процессе запоминания слова // Материалы IV Всесоюзного съезда Общества психологов. Тбилиси: Мецниереба, 1971. С. 299-300. 3 Там же. С. 300. 4 См.: GreenbergJ. Language universale // T.A.Sebeok (Ed.). Current trends in linguistics. The Hague: Mouton, 1966. Vol. 3. s См.: Miller GA. Linguistic communication as a biological process // Herbert Spencer Lecture. Oxford University. 1970. Nov. 13. Коул М., Скрибнер С. Лингвистическая относительность... 637 собностей. Хомский1 также считает, что эти общие черты выводимы из глубинных структур, являющихся неотъемлемой частью человеческого ума. Эти глубинные структуры делают возможным развитие речи у ребенка и определяют ход ее развития. Хомский утверждает, что психология должна выяснить природу этих механизмов ума, лежащих в основе языковой способности (linguistic competence). Но если выяснение основных механизмов, обусловливающих универсальные черты фонологии, действительно может оказаться сравнительно простым делом (например, артикуляционные возможности речевого аппарата человека ограничены), то совсем другое дело — определить те психические процессы, которые могут объяснить грамматические и лексические универсалии. Трудности усугубляются тем, что проблема связи между основными психическими процессами и языковой способностью стала предметом бесплодной дискуссии, участники которой противопоставляют врожденные механизмы механизмам научения. С другой стороны, данные, полученные психолингвистами, изучающими овладение языком в первые годы жизни ребенка, говорят о возможности существования в этом процессе определенных закономерностей в последовательности стадий развития, независимых от особенностей того или иного конкретного языка2. Возможно, эти данные в будущем помогут решить вопрос о языковых универсалиях. Все эти проблемы имеют первостепенное значение, но мы не будем здесь подробно их обсуждать, поскольку они выходят за пределы интересующего нас вопроса. Хомский, Миллер и другие спрашивают: каковы те познавательные операции, которые лежат в основе усвоения и употребления языка? Другими словами: какими способностями мы должны обладать для того, чтобы говорить? Мы же в данной главе занимаемся вопросом о взаимоотношении между языковыми процессами и другими познавательными операциями: как связаны между собой речь и мышление? Резюме Наш обзор экспериментальных данных, относящихся к гипотезе Уорфа, безусловно, ставит под сомнение любую сильную версию гипотезы лингвистической относительности. Вероятно, большинство ученых единодушно отвергнет те высказывания Уорфа, в которых подчеркиваются произвольный характер связи между языком и опытом и неизбежные, жесткие ограничения, накладываемые языком на познавательные процессы. Однако, несмотря на недостаточность соответствующих данных, вряд ли кто-нибудь решился бы отрицать полностью значение лингвистической 1 См.: Хомский Н. Язык и мышление. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1972. 2 См.: Smith J., Miller GA. The genesis of language. Cambridge, Mass.: M.I.T. Press, 1966. 638 Тема 18. Экспериментальные исследования мышления относительности. Приведем некоторые причины, заставляющие оставить этот вопрос открытым.
Коул М., Скрибнер С, Лингвистическая относительность... 639 мого. Никто из исследователей не считал, что точность узнавания зависит от слов как статических носителей информации, — все подчеркивали то, что испытуемый делал со словами. Эти наблюдения привели нас к выводу, что для познавательных процессов могут иметь важное значение различия в использовании языка. Эти различия в последние несколько лет стали объектом углубленного изучения — правда, не в той области, которая была традиционной сферой межкультурных исследований. Сравнительному исследованию подвергалось употребление языка в разных социальных классах и группах в одном и тем же обществе (главным образом в Соединенных Штатах и в Англии). Основная идея новой быстрорастущей области исследования — социолингвистики — заключается в том, что язык нельзя понять вне тех функций, которые он выполняет как средство человеческой коммуникации, зависящей от социального контекста, в котором она осуществляется. Один из основателей этого направления исследования, Б.Берн-стайн, выделил различные формы речевых кодов, которые, по его мнению, характерны для английского рабочего класса и для средних слоев Англии и оказывают существенное влияние на процессы научения1. Бернстайн пытался выяснить, каким образом представители определенных слоев общества вырабатывают характерные для них способы использования речи для общения друг с другом. Казалось бы, это очень далеко от тех особенностей языка, которые занимали Уорфа, но Бернстайн особо подчеркивает свой долг перед Уорфом, работы которого раскрыли ему «избирательное влияние культуры (осуществляющееся через общественные отношения) на образование определенных форм грамматики, а также семантическое и, соответственно, познавательное значение этих форм»2. Идеи Уорфа продолжают жить в этой молодой и плодотворной области исследования, предметом изучения которой является то, как человек пользуется языком не только для социального общения, но и как орудием мышления. 1 См.: Bernstein В. Social class, language, and socialization // S. Moscovici (Ed.). The psychosociology of language. Chicago; Mark-ham Publishing Co., 1972. P. 222-242. 2 Там же. Р. 224. ОБЩАЯ ПСИХОЛОГИЯ Тексты В трех томах Том 3 Субъект познания Книга 2 Редактор М.И.Черкасская Оформление и верстка О.В.Кокоревой ООО «УМК "Психология"» Лицензия ИД Не 00451 от 15.11.1999 г. 109004, г. Москва, Пестовский пер., 12, стр. 1 Тел. (495) 746-02-39, тел./факс (495) 952-45-90 E-mail: collect@mail.ru http://www.umk.msk.ru Московский психолого-социальный институт 113191 г. Москва, 4-й Рощинский проезд, д. 9 А Тел. (495) 234-43-15, 958-17-74 доб. 111, 117 E-mail: publish@edunet.ru |