Г.Я. Солганик. Учебное пособие для студентов, абитуриентов, преподавателейфилологов и учащихся старших классов школ гуманитарного профиля Москва

• Название: Учебное пособие для студентов, абитуриентов, преподавателейфилологов и учащихся старших классов школ гуманитарного профиля Москва
• Дата: 01.02.2020
• Размер: 1.03 Mb.
• Имя файла: Г.Я. Солганик.doc
• Тип: Учебное пособие; #106719
• страница: 24 из 24

Абзац и индивидуальный стиль

Слово абзац имеет два значения: отступ вправо в начале первой строки (красная строка) и часть текста между двумя отступами. Абзац во втором зна­чении не имеет особой структуры, помимо синтаксической, которую мы рассматривали, говоря о про­заической строфе и фрагменте, поэтому будем упот­реблять термин лишь в первом значении.

Как своеобразный знак препинания (красная стро­ка) абзац имеет отношение к целому тексту и вы­полняет в нем многообразные функции.

По выражению Л.В. Щербы, абзац "углубляет пред­шествующую точку и открывает совершенно новый ход мысли". Иными словами, абзац оформляет нача­ло новой мысли и в то же время сигнализирует об окончании предшествующей. Например:

Я родился в Москве в 1863 году — на рубеже двух эпох.

Так начинается автобиографическая книга К.С. Ста­ниславского "Моя жизнь в искусстве". Далее, без аб­зацного отступа, следует несколько предложений, ха­рактеризующих приметы "рубежа двух эпох":

Я еще помню остатки крепостного права, сальные свечи, карселевые лампы, тарантасы, дормезы, эстафе­ты, кремневые ружья, маленькие пушки наподобие иг­рушечных. На моих глазах возникали в России же­лезные дороги с курьерскими поездами, пароходы, со­здавались электрические прожекторы, автомобили, аэропланы, дредноуты, подводные лодки, телефоны — проволочные, беспроволочные, радиотелеграфы, 12-дюй­мовые орудия. Таким образом, от сальной свечи — к электрическому прожектору, от тарантаса — к аэроп­лану, от парусной — к подводной лодке, от эстафеты — к радиотелеграфу, от кремневого ружья — к пушке Бер­те и от крепостного права — к большевизму... Поистине — разнообразная жизнь, не раз изменявшаяся в своих устоях.

Абзацный отступ следующего далее предложения оформляет начало новой мысли-темы и в то же вре­мя показывает завершенность предшествующего от­рывка.

Мой отец, Сергей Владимирович Алексеев, чистокров­ный русский и москвич, был фабрикантом и промыш­ленником.

Абзац может выполнять в тексте и экспрессивно-выделительную функцию. Читая текст, переходя от од­ного абзаца к другому, мы как бы получаем предуп­реждение от автора: "Вот это важно! Это нечто но­вое! Наберитесь сил и дыхания". В качестве примера приведем "Предисловие" из "Второй книги отраже­ний" И. Анненского.

Я пишу здесь только о том, что все знают, и только о тех, которые всем нам близки.

Я отражаю только то же, что и вы.

Но сама книга моя, хотя и пестрят ее разные назва­ния, вовсе не сборник. И она не только одно со мною, но и одно в себе.

Мои отражения сцепила, нет, даже раньше их вызва­ла моя давняя тревога.

И все их проникает проблема творчества, одно волнение, с которым я, подобно вам, ищу оправдания жизни.

Нетрудно представить этот текст написанным слит­но, в один абзац: тесная смысловая и синтаксическая связь предложений позволяет это сделать. Но автор пять из шести предложений, составляющих предис­ловие, выделяет в абзац. И таким образом он подчер­кивает большой вес, может быть выстраданность каж­дого выделенного им предложения. Он как бы при­зывает читателя не торопясь подумать над ним. Абзацное выделение отдельных предложений позволяет подчер­кнуть их эмоционально и семантически.

Важнейшая функция абзаца — графическое, пун­ктуационное выделение, оформление композицион­но-синтаксических единиц текста — прозаических строф, фрагментов. Так же как точка (или вопро­сительный, восклицательный знаки) сигнализиру­ет о конце предшествующего предложения, а про­писная буква — о начале нового предложения, так и знак абзаца выражает раздел между прозаическими строфами.

Следовательно, абзацное членение проясняет ком­позиционно-синтаксическую структуру текста, по­могает выделить в нем прозаические строфы и фраг­менты. Отсутствие абзацев сделало бы текст трудновоспринимаемым (ведь абзац — это своеобразная остановка, передышка), лишенным композиционно-синтаксических ориентиров. В стилистически нейтральной речи правилом является совпадение про­заических строф и абзацев.

Однако нередко абзацное членение текста не сов­падает с его композиционно-синтаксическим члене­нием. Абзац может расчленять прозаическую строфу, выделяя одно или два предложения, или, напротив, объединять несколько прозаических строф.

Несовпадение абзаца и прозаической строфы при­суще речи не нейтральной, эмоциональной. Абзацы, как отмечал чешский ученый В. Матезиус, не долж­ны, разумеется, быть слишком малыми, ибо такие аб­зацы дробят на мелкие части основную линию изло­жения, и все оно приобретает характер излишне афо­ристический или импрессионистски-мозаичный. Не должны они быть, конечно, и очень длинными, и тогда читатель или слушатель не будет забывать об их су­ществовании. Истинную меру в делении на абзацы нельзя установить посредством какого-либо общего пра­вила. Это должен сделать в каждом конкретном слу­чае сам автор, поскольку он лучше других осознает смысловой ритм своего произведения.

Смысловой ритм — понятие очень важное, сопут­ствующее каждому произведению, но, к сожалению, не изученное. В самом первом приближении можно ска­зать, что в его создании участвует и абзацное члене­ние. Спокойное, ровное изложение предполагает аб­зацы, совпадающие с прозаическими строфами. Рва­ный ритм возможен при чередовании абзацев разной длины — от одного предложения до целого фрагмен­та. И он присущ речи эмоциональной, взволнован­ной, тревожной. Протяженные абзацы сопутствуют об­стоятельному изложению, разветвленной мысли и т. д. Но это говорится, конечно, в самом общем виде.

В действительности, на практике смысловой ритм произведения зависит от конкретного замысла, вку­са пишущего, его индивидуальной манеры, многих дру­гих факторов. Приемы абзацного членения, не сов­падающего с композиционно-синтаксической струк­турой произведения, многообразны и выполняют различные композиционные и смысловые, стилисти­ческие функции. Рассмотрим использование некото­рых из этих приемов в романе Ч. Айтматова "Буран­ный полустанок".

Многие прозаические строфы, особенно повест­вовательною и описательного характера, совпа­дают в романе с абзацами. Это нейтральные в сти­листическом отношении строфы, не несущие особой смысловой и композиционной нагрузки, пере­дающие движение сюжета, течение жизни героев романа. И потому абзацное членение совпадает с композиционно-синтаксическим (строфа) и изло­жение имеет плавный, спокойный, размеренный ритм:

И все-гаки конец пятьдесят второго года, вернее, вся осень и зима, вступившая, правда, с опозданием, но без метелей, были, пожалуй, наилучшими днями для тогдашней горстки жителей разъезда Боранлы-Буранного. Едигеи часто потом скучал но тем дням.

Казангап, патриарх боранлинцев, притом очень так­тичный, никогда не вмешивавшийся не в свои дела, пре­бывал еще в полной силе и крепком здравии. Его Сабитжан уже учился в кумбельском интернате.

После шести подобных строф следует выделенное в абзац предложение:

Так и шли годы один за другим...

Это итоговое предложение, намечающее веху, этап в жизни героя; оно важно в композиционном, смыс­ловом и художественном отношении, что подчерки­вается абзацным выделением этого предложения.

Иной стилистический характер имеет абзацное чле­нение "мифологической" прозы, широко представлен­ной в романе. Здесь другая тональность, другой смыс­ловой ритм. Легенды даются крупными фрагментами, в которых объединяется несколько прозаических строф и предложения в которых тесно сплетены друг с другом. "Сверхзадача" таких фрагментов — передать легенду в целостном виде во всех ее деталях и связях. Дроб­ление подобного фрагмента на строфы-абзацы изме­нило бы его смысловой ритм, тональность. Вот ха­рактерный пример:

У кладбища Ана-Бейит была своя история. Преда­ние начиналось с того, что жуаньжуаны, захватившие сарозеки в прошлые века, исключительно жестоко об­ращались с пленными воинами. При случае они про­давали их в рабство в соседние края, и это считалось счастливым исходом для пленного, ибо проданный раб рано или поздно мог бежать на родину. Чудовищная участь ждала тех, кого жуаньжуаны оставляли у себя в рабстве Они уничтожали память раба страшной пыт­кой — надеванием на голову жертвы шири. Обычно эта участь постигала молодых парней, захваченных в боях. Сначала им начисто обривали головы, тщатель­но выскабливали каждую волосинку под корень. К тому времени, когда заканчивалось бритье головы, опытные убойщики-жуаньжуаны забивали поблизости матерого верблюда. Освежевывая верблюжью шкуру, первым дол­гом отделяли ее наиболее тяжелую, плотную выйную часть. Поделив выю на куски, ее тут же в парном ви­де напяливали на обритые головы пленных вмиг при­липающими пластырями — наподобие современных пла­вательных шапочек. Это и означало надеть шири. Тот, кто подвергался такой процедуре, либо умирал, не вы­держав пытки, либо лишался на всю жизнь памяти, пре­вращался в манкурта — раба, не помнящего своего про­шлого. Выйной шкуры одного верблюда хватало на пять-шесть шири. После надевания шири каждого об­реченного заковывали деревянной шейной колодой, что­бы испытуемый не мог прикоснуться головой к зем­ле. В этом виде их отвозили подальше от людных мест, чтобы не доносились понапрасну их душераздирающие крики, и бросали там в открытом поле, со связанны­ми руками и ногами, на солнцепеке, без воды и без пищи. Пытка длилась несколько суток. Лишь усиленные до­зоры стерегли в определенных местах подходы на тот случай, если соплеменники пленных попытались бы вы­ручить их, пока они живы. Но такие попытки пред­принимались крайне редко, ибо в открытой степи всегда заметны любые передвижения. И если впоследствии до­ходил слух, что такой-то превращен жуаньжуанами в манкурта, то даже самые близкие люди не стремились спасти или выкупить его, ибо это значило вернуть себе чучело прежнего человека. И лишь одна мать найманская, оставшаяся в предании под именем Найман-Ана, не примирилась с подобной участью сына. Об этом рассказывает сарозекская легенда. И отсюда название кладбища Ана-Бейит материнский упокой.

Единство, целостность фрагмента подчеркнуты его кольцевым обрамлением (ср. зачин и концовку).

Совершенно иной стиль и соответственно иное аб­зацное членение имеет проходящий через весь роман своеобразный рефрен, несущий огромную идейно-ху­дожественную нагрузку, участвующий в композици­онном членении всего текста романа.

И снова шли поезда с востока на запад и с запада на восток.

А по сторонам от железной дороги в этих краях лежали все те же, испокон нетронутые пустынные пространства — Сары Озеки, Серединные земли желтых степей.

Космодрома Сары-Озек-1 тогда еще не было и в по­мине в этих пределах. Возможно, он вырисовывался лишь в замыслах будущих творцов космических полетов.

А поезда все так же шли с востока на запад и с запада на восток.

В синтаксическом плане это одна прозаическая стро­фа, но почти все ее предложения выделены в абзац и подчеркнуты курсивом. Такое абзацное членение рез­ко выделяет каждое из предложений, представляет его как самостоятельное, важное в смысловом и художе­ственном отношении.

Подобное абзацное членение прозаической стро­фы — распространенный прием художественной и публицистической речи. Нередко оно становится приметой индивидуальной манеры писателя, на­пример:

Утром береговые огни малиновели на зелени.

Пароход шумел, торопился на юг, к весне.

Рабочие, странники, монахи, крестьяне с мешками, татары и все народы великой Волги сменялись на палубе.

А река все ширела (В. Шкловский)

Таким образом, абзац играет важнейшую роль в тек­сте, в индивидуальном стиле. Он служит средством вы­деления, графического оформления синтаксических единиц, средством смыслового и стилистического чле­нения текста, выполняющим многообразные стили­стические задачи.

Расскажите о различной роли абзаца в тексте.

1. Проанализируйте особенности начальной строфы и абзаца в романе М.А. Булгакова "Мастер и Мар­гарита", или в романе М.А. Шолохова "Тихий Дон", или в произведении любого другого писателя (на выбор).

2 Подготовьте реферат на тему: "Язык и стиль АС Пушкина, или Н.В. Гоголя, или Ф.М. Достоев­ского, или Л.Н. Толстого" (на выбор). См.: Горшков А.И. Все богатство, сила и гибкость нашего языка: А.С. Пуш­кин в истории русского языка. — М., 1993. — С. 63— 171; Энциклопедический словарь юного филолога.— М.;1984.- С. 64-68; 92-95; 246-249; 305-307.

Заключение

В этой книге автор попытался наметить контуры фак­тически новой, очень важной отрасли лингвистики — стилистики текста, рассматривающей текст как еди­ницу общения, собрать и обобщить под единым уг­лом зрения относящиеся сюда знания, сведения, раз­работать некоторые новые аспекты. Наука эта моло­дая, только становящаяся на ноги. И нет сомнения, что она будет развиваться, обогащаться. Появятся но­вые, более глубокие знания о тексте, новые методи­ки анализа. Возможно, изменится и структура этой на­учной дисциплины.

Однако и в современном своем виде стилистика текста необходима, как представляется, многим. Ведь строить, создавать тексты (письменные или устные) приходится всем без исключения: и школьнику, и оратору, и инженеру, и писателю.

Реальная единица общения — текст, будь то ко­роткий разговор, статья в газете или дипломатиче­ская нота. Поэтому искусство писать и говорить пред­полагает прежде всего изучение текстов, знание за­конов их строения и функционирования.

Это одна из важнейших задач стилистики, прежде всего стилистики текста, что прекрасно понимал В.Г. Белинский.

Удивительно, насколько актуально звучат его слова и сегодня: "Скажут: в искусстве говорить, особен­но в искусстве писать, есть своя техническая сто­рона, изучение которой очень важно. Согласны; но эта сторона нисколько не подлежит ведению ри­торики.

Ее можно назвать стилистикою, и она должна со­ставить собою дополнительную, окончательную часть грамматики, высший синтаксис.

Этот высший синтаксис должен заключать в се­бе главы: 1) о предложениях и периодах, 2) о тропах и 3) об общих качествах слога— чистоте, ясности, определенности, простоте и проч. в отношении к вы­ражению.

В главе о предложениях и периодах должны быть объяснены общие, на логическом строении мысли основанные формы речи, в периоде должно пока­зать силлогизм; надобно обратить особенное внима­ние на то, чтобы отделить внешнюю форму от внут­ренней и научить по возможности избегать школь­ной формы выражения".

ПРИЛОЖЕНИЕ 1

Схема анализа текста

На основании рассмотренных классификаций мо­жет быть предложена схема анализа текста.

1. Что представляет собой текст: предложение, стро­фу или фрагмент? Какова его композиция?

2. Как разделен текст на абзацы: а) абзац равен фрагменту; б) абзац равен строфе; 3) абзац меньше строфы; г) абзац меньше предложения?

3. От какого лица написан текст?

4. Есть ли в тексте авторская речь? Выражена ли авторская оценка?

5. В какой форме передана чужая речь? (Прямая, косвенная, несобственно-прямая речь.)

6. Охарактеризуйте текст по количеству лиц, уча­ствующих в речи (монолог, диалог, полилог).

7. Определите тип речи (описание, повествование, рассуждение...).

8. Какие виды связи встречаются в тексте (цепная, параллельная, присоединительная)?

9. К какому функциональному стилю относится текст? (Разговорный или книжный: научный, офици­ально-деловой, публицистический, стиль художествен­ной литературы.)

10. Какие изобразительно-выразительные средства (тропы) (эпитет, сравнение, метафора, аллегория, олицетворение, перифраза и т. д.) и фигуры речи (па­раллелизм, анафора, эпифора, риторический вопрос, вопрос-ответ, градация, антитеза, инверсия и т. д.) использованы в тексте? С какой целью?

11. Расскажите об особенностях данного текста, свя­занных с индивидуальным стилем автора.

В качестве примера предлагаем отрывок из рассказа В И. Белова "Маникюр".

Ox, уж не утерплю, расскажу, как я в Москву-то слетала! Десять годов сбиралась, не могла удосужиться. А тут не глядя свернулась, откуда что и взялось. Отпуск в конторе начислили. Я рукавицами хлоп — только меня и видели! Мужика с детками, все хозяйство оставила, из-под коров да под самый Кремль! Поехала к брату — он у меня полковник. Моложе меня, а давно на пенсии; делать-то ему нечего — вот обрадел! Я телеграмму-то дать постеснялась. "Ой, ты?! – говорит. — Кабы ты, — говорит, — была с головой, — сообщила бы. Я бы, — говорит, — на машине тебя с вокзала увез. Только свист­нуло бы!" – "Ну, — говорю, — не велика и баронь, дошла и пешком". Дошла-то дошла, а намаялася. Дорогу-то мне указывают, да по-разному все: один говорит — влево, девушка, другой — вправо, гражданка, третий скажет — тетка, дуй напрямик!

1. В композиционно-синтаксическом плане текст представляет собой фрагмент, состоящий из трех проза­ических строф. И хотя строфы не выделены графически абзацами, они явно присутствуют в отрывке. Тематичес­ки фрагмент четко подразделяется на три части, ко­торые условно можно обозначить так:

1) подготовка к поездке в Москву;

2) разговор с братом;

3) поиски брата в Москве.

Цельность, единство всему фрагменту придает за­чин, относящийся ко всем трем строфам (Ох, уж не утерплю, расскажу, как я в Москву-то слетала!) и вводя­щий в тему (... расскажу, как ...) И хотя внешне речь кажется стихийной, неорганизованной, фрагмент выстроен очень четко, в чем сказывается мастерство автора.

Будучи общим для всего фрагмента, зачин наиболее тесно связан с первой строфой. Об этом свидетельствует его содержательная и синтаксическая самостоятель­ность. Он понятен и без последующего контекста.

А любое другое предложение строфы вне контекста неполноценно, неясно, ущербно. Например, предложе­ние второе (Десять годов сбиралась, не могла удосужить­ся) или третье (А тут не глядя свернулась, откуда что и взялось).

Точно такой же стилистический эксперимент можно провести и с другими предложениями. Результат будет одним и тем же: вне строфы каждое из предложений непонятно, неполноценно и получает подлинную жизнь только в контексте строфы.

О чем это свидетельствует? О теснейшей смыс­ловой и синтаксической связи между предложениями, о том, что строфу организует, делает текстом первое предложение — зачин. Остальные же предложения 1есно присоединяются к зачину, раскрывают его смысл.

Содержательно предложения объединяются микро­темой первой строфы, которую мы обозначили как подготовку к поездке в Москву, а синтаксически — личностью рассказчика, я говорящего.

Во всех предложениях оно присутствует или подразумевается: в первом выражено открыто, во втором, третьем и четвертом подразумевается, как бы заимствуя я у зачина.

В предложении Отпуск в конторе начислили под­разумевается мне начислили. В пятом предложении снова появляется я, и это я как бы замыкает круг строфы вместе с шестым предложением, которое тесно связано с пятым.

Синтаксическое завершение первой строфы сов­падает с содержательным концом: ... только меня и видели!

Далее — небольшая пауза. И начинается вторая строфа, открываемая относительно самостоятельным зачином: Поехала к брату — он у меня полковник. Появляется другая микротема.

Если в первой строфе рассказчик говорит о себе, то во второй строфе в центре внимания брат-полковник. О нем сообщается, что он давно на пенсии, хотя и моложе героини.

Далее передается короткий разговор брата и сестры, характеризующий прежде всего полковника, его заботливое отношение к героине рассказа. Все это создает тематическое, содержательное единство второй строфы, отделяя ее от первой и от следующей далее третьей строфы. И в синтаксическом плане вторая строфа выделяется преобладающим субъектом он, сменяющим я рассказчика первой строфы: ... он у меня полковник. Моложе меня (подразумевается он). Делать-то ему нечего.

Третья строфа Дошла-то дошла ... объединяется характером речи: повествование сменяется коммента­рием к последней реплике разговора с братом: ... дошла и пешком, объяснением, как трудно добиралась героиня.

Строфа состоит из двух предложений: зачина и средней части, представляющей собой сложное бес­союзное предложение, состоящее из трех частей.

2. В целом фрагмент, состоящий из трех прозаических строф, представляет собой тесное смысловое и синтаксическое единство. Однако возникает вопрос: почему прозаические строфы не выделены в абзацы? Ведь границы между строфами довольно четко ощуща­ются в тексте.

То, что строфы не выделены абзацами и речь представлена одним смысловым "куском", далеко не случайно.

Авторский замысел заключается в том, чтобы пе­редать взволнованную, эмоциональную речь героини. А такая речь не знает пауз, перерывов, льется как бы единым потоком.

Поэтому абзацы придали бы тексту неестественную в данном случае размеренность, обдуманность, противоречили бы общей тональности фрагмента. Отсутствие абзацев как раз и призвано показать единство, непрерывность, эмоциональность речи.

3. Как известно, большое значение имеет структур­ный тип речи, т. е. от какого лица ведется рассказ. Применительно к нашему тексту ответ очевиден: изложение ведется от первого лица.

Автор передоверяет функцию рассказчика героине, сохраняя все особенности ее речи. Автор будто бы устранен из текста, на протяжении всего фрагмента нет ни одной авторской оценки. Авторское присутствие никак не проявляется.

Героиня сама рассказывает о себе, о том, что с ней произошло, что она ощущала, думала и т. д. При этом рассказывает свойственным ей языком. Перед нами яркий образец приема, который называется сти­лизацией.

Смысл и назначение этого приема в том, чтобы придать рассказу колорит подлинности. Ведь рассказы­вает персонаж, используя характерные для него, привычные формы речи.

Трудность же приема заключается в самоограничении автора. Он не вправе оценивать, комментировав обстоятельства происходящего.

Все о герое и обстановке мы узнаем из речи персонажа-рассказчика. И естественно, что речь эта должна быть яркой и информативной, характерной, подлинной. Она должна соответствовать характеру героя, его социальному положению, образованию и т. д.

4. Но все же авторская оценка в тексте есть. Она выражена косвенно всей совокупностью языковых и речевых средств. У читателя не возникает ни малейшего сомнения по поводу отношения автора к героине, обрисованной с большой теплотой и симпатией. И, по-видимому, оценки, которые дает героиня, разделяет и автор.

Итак, в анализируемом фрагменте авторская речь предстает как речь рассказчика, стилизована под нее. Указующий авторский перст полностью отсутствует. Действительность представлена глазами героини и в формах ее речи.

Перед нами яркая, самобытная, не очень лите­ратурная речь героини, в которую вкраплена прямая речь брата-полковника.

5. Чужая речь передается в форме прямой речи — разговор брата и сестры во второй строфе — и в форме несобственно-прямой речи: три реплики прохожих: влево, девушка; вправо, гражданка; тетка, дуй напрямик!

6. Структурная форма речи — монолог, страстный, эмоциональный, взволнованный.

Чувства переполняют героиню (Ох, уж не утерплю, расскажу ...). Ей хочется поделиться с кем-либо впечатлениями. Все внове, все впервые. Отсюда и взволнованность, и прерывистость речи. Трудно вести спокойный рассказ, когда осуществилось наконец то, чего героиня ждала десять лет. Итак, форма речи — монолог с элементами, вкраплениями диалога (раз­говор брата с сестрой).

7. С точки зрения функционально-смысловых типов речи анализируемый фрагмент представляет собой повествование, о чем "заявлено" уже в первой фразе (... расскажу, как я в Москву-то слетала).

Динамизм рассказу придают глаголы совершенного вида прошедшего времени {слетала, свернулась) и особенно усеченная глагольная форма междометного типа хлоп (Я рукавицами хлоп — только меня и видели).

Преобладающее в тексте повествование переме­жается описательными и комментирующими эле­ментами.

В начале рассказа это короткое объяснение, почему так взволновала героиню поездка в Москву (Десять годов сбиралась...), описание брата во второй строфе (... он у меня полковник) и остроумный рассказ-описание, как героиня искала дорогу к брату.

Здесь проявилась и наблюдательность героини, обратившей внимание на то, как обращались к ней прохожие, у которых она спрашивала дорогу: девуш­ка, гражданка, тетка.

В этих обращениях колоритно и неназойливо характеризуются и встреченные ею люди, и она сама, вернее отношение прохожих к провинциалке: обыч­ное, нейтральное (девушка), официальное, отчуж­денное (гражданка), фамильярное, свойское (тетка, дуй напрямик).

8. В тексте встречаются все три вида связи: цепная (лексический повтор в первой строфе я—я, меня; во второй он — ему, ты — тебя; в третьей дошла— дошла-то дошла), элемент параллельной (глаголы совершенного вида прошедшего времени в первой строфе и др.), присоединительная (Поехала к брату— он у меня полковник. Моложе меня, а давно на пен­сии ...).

9. Функциональный стиль речи отрывка не вызывает сомнений. Это стиль художественной литературы.

В тексте с целью создания речевого портрета героини широко используется разговорно-обиходный стиль.

Об этом свидетельствуют неподготовленность речи героини, произносимой без предварительного про­думывания, литературная необработанность, обилие разговорных слов и выражений: слетала (в Москву), удосужиться и др. Подчеркнутую разговорность тексту придает множество междометий и частиц (ох, ой, ну, уж, -то).

Яркий разговорный характер имеет синтаксический строй фрагмента. Короткие предложения передают динамику, быстрый темп речи (я рукавицами хлоп — только меня и видели).

Для речи персонажа характерны обилие простореч­ных форм и выражений, слабая ее литературность: годов (лет), сбиралась (собиралась), свернулась, мужик (муж), обрадел (обрадовался), баронь (барыня) и др.

10. Просторечие в данном случае не портит язык героини, а, напротив, делает его ярким, выразитель­ным, запоминающимся. Это речь человека, не овла­девшего премудростями литературной грамотности, но по-своему экспрессивная, самобытная, насыщенная народными образами и речениями.

Например: ... из-под коров да под самый Кремль. Здесь использована двойная метонимия. Из-под коров означает с животноводческой фермы, из глуши. Кремль же символизирует столицу, центр.

Выразительна и эллиптическая конструкция пред­ложения (без глагола-сказуемого), передающая стре­мительность перемещения героини.

Такие обороты, как только меня и видели, невелика баронь и другие, ярко характеризуют самобытную, богатую, хотя и недостаточно литературную речь героини.

Просторечная стихия — важнейшая стилистическая краска в речи героини. И если ради эксперимента попытаться изложить содержание отрывка литера­турно-книжным языком, мы убедимся, насколько экспериментальный текст беднее, невыразительнее, тусклее.

Не могу терпеть, должна рассказать, как я в Москву съездила. Десять лет собиралась и никак не могла ре­шиться. А затем сразу, в один миг, собралась. Даже не­понятно, как все получилось. Пошла в контору, отпуск оформила — и нет меня. Мужа с детьми, хозяйство — все оставила. И отправилась в Москву.

Дальше текст можно не пересказывать. Вывод ясен и так.

1. По данной схеме проанализируйте тексты из по­собия, например:

Щедрое обещание – с. 66.

"Всякое размножение связано..." – с. 103.

"Каких только обвинений не наслушалась." — с. 106.

''В тот раз, когда мне довелось..." — с. 110.

"Дня за два перед тем..." — с. 116.

"Время приближалось к полудню..." — с. 120.

"Не образумлюсь... виноват..." — с. 123.

Сцена из "Бориса Годунова" - с. 135.

"Прошло несколько недель..." — с. 143.

"Я всегда и везде, особенно на Кавказе..." — с. 147.

"Мы, народы Объединенных Наций..." — с. 160.

"Утром береговые огни..." — с. 235.

2. Подберите самостоятельно любой текст, равный строфе или фрагменту, и проанализируйте его по схеме.

3. Составьте свой текст на любую тему в любом стиле и проанализируйте его по схеме.

ПРИЛОЖЕНИЕ 2

Стилистика текста. Программа для углубленного изучения русского языка в 10—11 классах, в гимназиях и лицеях гуманитарного направления

Объяснительная записка

Предлагаемый курс стилистики текста предназна­чен для 10—11 классов средней школы, гимназий и лицеев гуманитарного направления.

Как известно, конечная цель обучения русскому язы­ку — творческое владение речью. Знание категорий и единиц языка, устройства языковой системы, чем за­нимаются учащиеся в рамках программы по русско­му языку начиная с 5 класса, разумеется, необходи­мо. Эти знания закладывают основу языковой грамот­ности, понимания сущности и структуры языковой системы. Однако они не обеспечивают стилистическую грамотность — высший уровень постижения языка.

В конечном счете все языковые сведения, получае­мые учащимися, необходимы для полноценного "язы­кового существования", т. е. для свободного владения текстами. Мы живем в мире текстов: читаем газеты, жур­налы, книги, слушаем радио, смотрим телевизионные передачи, сами пишем и говорим. И все время имеем дело с текстами — высшей единицей общения.

В тексте сосредоточиваются все знания о языке. И текст углубляет наши представления о языковых еди­ницах и их функционировании. Одним словом, текст "вырастает" из языка.

Однако текст имеет и собственные закономерно­сти устройства и функционирования. Фактически можно говорить о текстовом уровне языка наряду с фоне­тическим, лексическим и грамматическим. И этот уро­вень (текстовой) требует самостоятельного изучения, которое имеет важнейшее значение для языковой под­готовки учащихся, обеспечивая высшую степень язы­ковой компетенции.

Конечно, для полного понимания текста недоста­точно знания языка. Нужно иметь специальные зна­ния из области науки, культуры и т. п. Однако линг­вистика изучает языковую сторону текста, имеюще­го довольно сложное устройство.

Стилистика текста предназначена для всесторон­него изучения текстов: их типологии, структуры, по­строения, стилистических особенностей.

Основная цель курса — научить понимать и ква­лифицированно оценивать различные типы текстов (их речевые и языковые особенности, экспрессив­ность, эмоциональность, индивидуальность и т. д.), а также самостоятельно создавать, строить некото­рые наиболее распространенные и актуальные для речевой практики виды текстов. Стилистика текста призвана углубить сведения о языке и тексте, по­лучаемые учащимися в 5—8 классах, сформировать речевые умения и навыки в области составления про­стейших текстов.

Преподавание стилистики текста предполагает на­ряду с лекциями активные методы обучения: твор­ческие задания, лингвистический эксперимент и др.

ПРОГРАММА ОБУЧЕНИЯ СТИЛИСТИКЕ ТЕКСТА (68 ч)

10 класс (34 ч)

Что такое текст? (7 ч)

Соотношение языка и текста. Язык и речь. Основ­ные особенности речи: персонализированность (эгоцентричность), адресованность, социально-норматив­ный характер. Текст и речь. Определение текста.

Как соединяются предложения по смыслу (7 ч)

Наличие общего компонента как необходимое условие связи двух предложений по смыслу. Закономерности дви­жения мысли в предложении — актуальное членение. Цеп­ная и параллельная связи между предложениями.

Как соединяются предложения в речи (8 ч)

Внешние способы языковой, синтаксической свя­зи: лексический повтор, местоимения, синонимическая лексика. Структурная соотнесенность предложений как основа их связи. Способы структурной соотнесенности (синтаксические модели связи).

Строительный материал речи (12 ч)

Единицы текста: предложение, прозаическая строфа (сложное синтаксическое целое). Композиция прозаи­ческой строфы (зачин, средняя часть, концовка). Фраг­мент. Структурные виды фрагментов. Глава как струк­турная часть (единица) текста. Объединение глав (часть).

11 класс (34 ч)

Типология текстов (3 ч)

Тематические классификации текстов. Десятичная классификация М. Дьюи. Языковые классификации.

Типы речи (5 ч)

Классификация типов речи по характеру ее постро­ения. Речь от 1-го лица ("я рассказываю"). Стилисти­ческие особенности I типа речи в разных функцио­нальных стилях. II тип речи — от 2-го лица ("ты рас­сказываешь"). Сферы употребления II типа речи и его особенности. III тип речи — от 3-го лица ("он рас­сказывает"). Использование III типа речи в разных функциональных стилях. Стилистические особенности III типа речи.

Классификация текстов по характеру передачи чужой речи (3 ч)

Прямая речь. Косвенная речь. Несобственно-прямая речь. Функции, стилистические особенности каждого вида чужой речи и сферы использования.

Классификация текстов в зависимости от количества участников речи (4 ч)

Монолог, его структурные и стилистические осо­бенности. Виды монологов. Диалог. Структурная и сти­листическая характеристика. Сферы использования. Полилог — разговор между несколькими лицами.

Функционально-смысловые типы речи (4 ч)

Описание и его виды. Структурные и стилистические особенности. Сфера использования. Композиционная роль. Повествование и его стилистические функции в разных стилях. Рассуждение. Стилистические особен­ности, назначение, сфера использования. Определение как функционально-смысловой тип речи. Смена функ­ционально-смысловых типов речи в публицистических и художественных произведениях.

Классификация текстов по типу связи между предложениями (5 ч)

Тексты с цепными, параллельными, присоедини­тельными связями.

Функционально-стилевая типология текстов (6 ч)

Разговорная речь. Научная речь. Художественная речь. Официально-деловая речь. Публицистическая речь.

Индивидуальные стили (4 ч)

Сущность индивидуальною стиля. Характеристика некоторых индивидуальных стилей (по выбору препо­давателя). Абзац и индивидуальный стиль.

Литература

Гранин Г. Г. и др. Речь, язык и секреты пунктуации. — М., 1995.

Горшков А. И. Все богатство, сила и гибкость нашего языка.- М., 1993.

Горшков А.И. Русская словесность — М., 1995.

Кохтев Н.Н. Риторика. - М., 1996.

Михальская А.К. Основы риторики. От мысли к тексту. — М., 1996.

Никитина Е.И. Русская речь: 8—9 классы — М., 1995.

Новиков Л.А. Искусство слова. — М., 1991.

Одинцов В.В. Стилистика текста. — М., 1980.

СолганикГ.Я. От слова к тексту.— М., 1993.

Солганик Г.Я. Стилистика. — М., 1995.

Шанский Н.М. Художественный текст под лингвистическим микроскопом. — М., 1986.

Энциклопедический словарь юного филолога. — М., 1984.

Оглавление

Предисловие 1

1. ЧТО ТАКОЕ ТЕКСТ 2

Язык и речь 2

Важнейшие качества речи 5

Лингвистика речи и лингвистика текста 7

2. КАК СОЕДИНЯЮТСЯ ПРЕДЛОЖЕНИЯ ПО СМЫСЛУ 8

"С точностью зубчатой передачи..." 8

Общий компонент мысли 10

От темы к реме 11

3. КАК СОЕДИНЯЮТСЯ ПРЕДЛОЖЕНИЯ В РЕЧИ 15

Синтаксические модели соединения предложений при цепной связи 15

Параллельная связь 16

4. СТРОИТЕЛЬНЫЙ МАТЕРИАЛ РЕЧИ 17

Предложение и строфа как единицы текста 17

Композиция строфы 20

Фрагмент 23

Глава и далее 32

5. ТЕКСТЫ, ТЕКСТЫ, ТЕКСТЫ... (Типология текстов) 41

Тематические классификации текстов 41

Лингвистические классификации текстов 43

6. Я, ТЫ, ОН (ТИПЫ РЕЧИ) 44

"Я рассказываю..." (I тип речи) 45

"Ты рассказываешь..." (II тип речи) 49

"Он рассказывает..." (III тип речи) 50

7. СВОЕ И ЧУЖОЕ 53

Прямая речь 53

Косвенная речь 57

Несобственно-прямая речь 58

8. МОНОЛОГ, ДИАЛОГ, ПОЛИЛОГ 60

Монолог 60

Диалог 65

Полилог 67

9. ФУНКЦИОНАЛЬНО-СМЫСЛОВЫЕ ТИПЫ РЕЧИ 68

Описание 68

Повествование 71

Рассуждение 73

10. ТЕКСТЫ С РАЗЛИЧНЫМИ ВИДАМИ СВЯЗЕЙ 77

Тексты с цепными связями 77

Тексты с параллельными связями 81

Тексты с присоединительными связями 84

11. ФУНКЦИОНАЛЬНО-СТИЛЕВАЯ ТИПОЛОГИЯ ТЕКСТОВ 85

Что такое функциональный стиль 86

Разговорная речь 89

Научная речь 91

Официально-деловая речь 94

Художественная речь 98

Публицистическая речь 101

12. Индивидуальные стили 105

Строфа и индивидуальный стиль 106

Абзац и индивидуальный стиль 114

Заключение 117

ПРИЛОЖЕНИЕ 1 118

Схема анализа текста 118

ПРИЛОЖЕНИЕ 2 121

Стилистика текста. Программа для углубленного изучения русского языка в 10—11 классах, в гимназиях и лицеях гуманитарного направления 121

ПРОГРАММА ОБУЧЕНИЯ СТИЛИСТИКЕ ТЕКСТА (68 ч) 122

Литература 123

Оглавление 123

Г. Я. Солганик

Стилистика текста

Учебное пособие

Редактор Г.Н. Владимирская

Художник Ю.Н. Егоров

Компьютерная верстка А. Б. Владимирский

Корректор М. М. Крючкова

иб № 6

Подписано в печать 27.02.97. Формат 84х108/32. Гарнитура Тайме.

Бумага офсетная № 1. Печать офсетная.

Усл. печ. л. 13,44. Тираж 5000 экз. Заказ 87.

Лицензия ЛР №020297 от 27.11.92.

Издательство «Наука»

117864, Москва, ул. Профсоюзная, 90

Лицензия ЛР №064625 от 06.06 96.

ООО «ФЛИНТА»

117864 ГСП-7, Москва В-485, ул. Профсоюзная, 90, ком 326

Отпечатано с готовых диапозитивов на ИПП «Уральский рабочий»

620219 Екатеринбург, ул. Тургенева, 13.