Главная страница
Навигация по странице:

  • «Путешествие Иоанна на бесе в Иерусалим»

  • «Повесть о новгородском белом клобуке»

  • Лекция 26. Русская литература централизованного государства конца XV – XVI веков

  • «Летописные своды»

  • «Великие Чеиьи-Минеи»

  • «Степенная книга»

  • «Стоглав»

  • Лнкция. Конспект лекции по РУНТ и ДРЛ-2. Учебное пособие Шымкент 2019 удк 821 (091)


    Скачать 364.4 Kb.
    НазваниеУчебное пособие Шымкент 2019 удк 821 (091)
    АнкорЛнкция
    Дата02.05.2023
    Размер364.4 Kb.
    Формат файлаdocx
    Имя файлаКонспект лекции по РУНТ и ДРЛ-2.docx
    ТипУчебное пособие
    #1103666
    страница17 из 19
    1   ...   11   12   13   14   15   16   17   18   19

    Лекция 25. Развитие областных литератур в XV в. Новгородская литература



    План

    1. «Жития Александра Невского» легенды «хождений»

    «Хождение за три моря» тверского купца Афанасия Никитина

    2. Тема русской земли в «Хождении за три моря»

    3. Обработка героических легенд общерусского значения о борьбе с внешними врагами.
    Новгород менее других северовосточных городов пострадал от татарского ига. Новгородская литература, известная с XI века, переживает в XIII – XIV веках эпоху расцвета. Кроме «Жития Александра Невского», в это время создается несколько интересных легенд и «хождений». Отражая сопротивление Новгорода объединительной политике Москвы, новгородская литература долго сохраняет местный характер, продолжая развиваться и в период политического упадка «вольного города» (XIV – XV вв.). Древнейшим памятником новгородской литературы является летопись, которая возникла в 30-ых годах XI века и велась непрерывно до потери политической самостоятельности в 1478 году. Древнейшая новгородская летопись имела чисто внутренний характер, лишь с XIII века тематика ее расширяется, появляется понятие Русской земли, летописец начинает следить за событиями и в других княжествах. Так например, в летописи, относящейся к 30-ым годам XIV века намечается расширение тематики. При архиепископе Евфимии II (1429 – 1459гг) происходит дальнейшее развитие летописания и расцвет литературы. По поручению Евфимия в 1432 году создается Софийский временник, в котором в центре истории Руси ставится Новгород. В этом своде были заложены определенные исторические основы для политических притязаний Новгорода. Сторонниками присоединения Новгорода к Москве в 1448 году создается новый летописный свод с явно выраженной общерусской политической демократической тенденцией. Евфимий II способствует установлению в Новгороде культа архиепископа Иоанна (1163-1183гг.). С именем Иоанна было связано предание о чудесном избавлении Новгорода от нападения суздальцев в 1169г.

    Прославлению святости новгородского архиепископа Иоанна посвящена повесть «Путешествие Иоанна на бесе в Иерусалим». Основу сюжета повести составляет типичный для средневековой литературы мотив борьбы праведника с бесом. Однако в этом фантастическом сюжете нетрудно обнаружить реальные черты быта дворянства того времени. Повесть отличается занимательностью, яркими деталями быта. Одной из форм защиты утраченной независимости было утверждение превосходства новгородской церкви над московской. В ложно-исторических рассказах доказывалась преемственность новгородской церкви непосредственно от византийской, а новгородские архиепископы представлялись единственными хранителями святынь, перешедших к ним прямо из Византии. В этом отношении особенно характерна повесть, возникшая в первой половине XVI века – «Повесть о новгородском белом клобуке» (клобук – головной убор высшего духовенства). К популярному имени Иоанна приурочена «Повесть о новгородском посаднике Щиле». Она создана на основе устного предания о ростовщике-монахе Щиле, построившем церковь Покрова в Новгороде в 1320 году. Повесть ставила своей целью доказать спасительность заупокойных молитв и необходимость подушных церковных вкладов. Повесть направлена против еретических учений «стригольников» и «жидовствующих».

    В новгородской литературе XV века обнаруживается наличие областнических тенденций, идущих от верхов феодального общества. В то же время в литературе отразились и народные представления, которые вносили в нее живую струю занимательности и конкретности изображения.
    Лекция 26. Русская литература централизованного государства конца XVXVI веков
    План

    1. Расцвет древнерусской публицистики.

    2. Сочинения митрополита Даниила и Максима Грека.

    3. Сочинения Ивана Пересветова («Сказание о турецком царе Магмет-Салтане»); их антибоярские тенденции.

    4.Переписка Ивана Грозного с князем Андреем Курбским.
    Публицистическая мысль переживает расцвет в бурный XVI век, оставивший глубокий след в истории Руси. На протяжении XVI века в России насчитывалось не менее 35 публицистов, которые в своих произведениях касались самых разнообразных вопросов своего времени. Это Нил Сорский, Иосиф Волоцкий, митрополит Даниил, Вассиан Косой, Максим Грек, старец Филофей, митрополит Макарий, протопоп Сильвестр, Иван Пересветов, Ермолай Еразм, царь Иван Грозный, князь Курбский и др. Эти публицисты откликались на все жгучие вопросы современности, будили мысль, волновали умы, формировали общественное мнение, и мимо них не может пройти ни один историк русской культуры и русской общественной мысли.

    Шестнадцатый век – это период крутого поворота в истории страны. Это было время, богатое драматическими событиями и глубокими социальными потрясениями.

    К XVI веку Россия объединилась в сильное централизованное государство. Главным и преобладающим источником народного дохода было земледелие, в основе всего общественного производства лежал труд крестьян. Огромные массивы земли находились в руках монастырей, причем в XV и XVI веках наблюдается особенно бурный рост этого вида землевладения.

    Превращение Московского княжества в Русское государство проходило в сложной внутренней обстановке, своеобразно отражавшейся в религозном сознании русских людей. В некоторых памятниках русской литературы XIV-XV веков отразились различные идейно-религиозные течения, носившие характер антицерковной или внутрицерковной борьбы, хотя, в общем, течения эти имеют не столько литературное, сколько общекультурное значение.

    Превращение Московского княжества в Русское государство проходило в сложной международной и внутренней обстановке, своеобразно отразившейся в религиозном сознании людей. Важнейшим следствием этого процесса был подъем национального самосознания. После победы на Куликовом поле и особенно после окончательного свержения татарского ига, сознание народного и государственного единства у русских людей, естественно, поднялось. Подъем этот имел основания и во внешних событиях этого периода. Византия ослабевала в борьбе с турками и теряла свои владения в Азии и в Европе. Чтобы получить поддержку от западных (католических) государств и вызвать крестовый поход против магометан, византийская церковь заключила союз с римской католической церковью – Флорентийская уния.

    Флорентийская уния – договор об объединении под главенством Папы римского православной и католической церквей, заключенный 5-6 июля 1439 года на Флорентийском соборе. Православная церковь была представлена византийским императором Иоанном VIII Палеологом, константинопольским патриархом Иосифом, эфесским митрополитом Марком, русским митрополитом Исидором; католическая – папой римским Евгением IV.

    В 1453 году турки завоевали Царьград – Константинополь, и это было воспринято как наказание божье за решение «богоотменного собора». Флорентийская уния в жизнь проведена не была – официально расторгнута православной церковью в 1472 году. Сравнивая падение государственно-политической мощи Византии с подъемом Руси, не присоединившейся к унии, религиозное сознание приходило к выводу, что бог особенно милостив к Руси за то, что она не «омрачися тмою латиньския ереси», а «просветися светом благочестия».

    В конце XV – в начале XVI века слагаются теории московского единодержавия. Самой популярной из них была теория, известная в формуле: «Москва – третий Рим». Возникла она в недрах русской церкви. Наиболее ярким ее выразителем был старец Филофей. Филофей, игумен псковского Елеазарова монастыря, говорил о себе так: «Я человек сельской и невежа в премудрости, не в Афинах родился, не у мудрых философов учился, ни с философы в беседе не бывал, учился есьм книгам благодатного закона». В послании против «звездочетов» (астрономов) Филофей поучает, что перемены в жизни людей и народов зависят не от звезд, а от бога. Божий промысел наметил, что судьбы человечества завершатся возвышением и гибелью трех избранных им один за другим народов, трех мировых царств. Возвышает бог за благочестие, губит за грехи. Первым царством был Рим, вторым – Византия (Царьград), третьим является Москва. Два из этих царств уже погибли. Византию Бог предал туркам за союз с католичеством – «латинянством». «Латиняне» отпали от православия. И если Рим еще не взят врагами, то души «латинян» уже давно взяты дьяволом. В мире осталось только одно православное царство – Московское, один христианский царь – московский государь. Титул его Филофей украшает торжественными эпитетами: «высокопрестольнейший», «пресветлейший», «вседержавный», «боговенченный» и т.п. По мнению Филофея, все христианские царства «приедеша в конец и снизошеся во едино царство нашего государя», «два убо Рима падеша, а третий стоит, а четвертому не быти». Эта патриотическая теория, заключавшая в религиозной оболочке гордость за свою родину, веру в ее всемирно-историческое призвание и убеждение в ее равенстве с другими странами, отразилась во многих памятниках литературы XV – XVI вв.

    Патриотические теории XV – XVI вв. оформлялись в условиях возобновления связей Руси с южнославянскими странами. После ослабления татарского ига, прервавшего культурно-литературные связи между русским народом и его славянскими братьями, связи эти возобновляются. Учащаются поломничества русских людей в Царьград и на «святую гору» Афон, старинный центр греческой и славянской церковно-христианской книжности, продолжаясь до захвата Константинополя турками (1453г.) С другой стороны, на Руси появляется ряд церковных деятелей из числа южнославянских выходцев.

    Многие произведения русской литературы XV – XVI вв. характеризуются изысканным, торжественным стилем, который под пером одного из русских его сторонников, Епифания Премудрого (умер в 1420 году), получил случайное, но удачное определение: «плетение словес». Стиль этот характеризуется обилием эпитетов, риторических вопросов, восклицаний, лирических отступлений, метафор, сравнений.

    В середине XVI века возникает ряд больших историко-культурных памятников сводного, компилятивного характера. К числу таких обобщающих произведений эпохи Ивана Грозного относятся: летописные своды, свод житийной литературы («Великие Четьи-Минеи»), свод жизнеописаний князей («Степенная книга»), «Стоглав», устанавливающий государственные нормы общественной жизни, и «Домострой», утверждавший нормы жизни семейной. Общая цель каждого из этих сборников – подвести итоги прошлого развития на основе теории «Москва – третий Рим».

    «Летописные своды» Московской Руси особенно интенсивно составляются со второй четверти XVI века. По заказу и под цензурой правительства начинается вестись центральное московское летописание, объединявшее труды летописного дела Киевской, Ростово-Суздальской, Новгородской, Тверской и других областей. В 70-ых годах XVI века был создан в торжественном стиле «Никоновский лицевой свод» (около 20 тысяч страниц и 16 тысяч иллюстраций – «лиц»). Изложение в нем начинается с сотворения мира, включает все предшетсвующее летописание (в частности, воинские повести эпохи татарщины) и доходит до середины царствования Ивана Грозного. Целью летописи было показать величие «богоизбранного» Московского царства, как бы подготовленное историей всех предыдущих царств и народов.

    «Великие Чеиьи-Минеи» (1552 год) – составлены одним из деятельных помощников Ивана Грозного – митрополитом Макарием. Содействуя государственно-политическому объеди­нению религиозно-церковными средствами, митрополит «всея Руси» провел два церковных собора (в 1547 и 1549 годах), занимавшихся канонизацией русских святых. Число святых увеличилось вдвое, многие святые были объявлены общерусскими. Для канонизации писались новые жития и переделывались старые. Так были созданы «Великие Четьи-Минеи» в 12 томах, составляющие 27 тысяч страниц. Грандиозный объем книги как бы символизировал величие Московского православного царства. Все произведения отличались необычайной торжественностью и пышностью стиля, это гиперболический и риторический стиль «плетение словес», доведенный до излишеств и крайности.

    «Степенная книга» (1563 год) – книга степенная царского родословия. Составлена по инициативе митрополита Макария, видимо, царским духовником священником Андреем, в монашестве Афанасием, преемником Макария на митрополичьей кафедре. Располагая свой материал по степеням великокняжеских колен, он ставил цель представить историю русских государей как благочестивых людей, действовавших со времени принятия христианства Русью, в единении с выдающимися представителями русской церкви, преимущественно митрополитами и епископами. Это написанные в хвалебном тоне жизнеописания русских князей вплоть до Ивана Грозного.

    «Стоглав» - книга постановлений церковного собора 1551 года, разделенная на 100 глав. Содержит «царские вопросы и соборные ответы о многоразличных церковных чинах (порядках)». Главную цель собора, проходившего при деятельном участии митрополита Макария, определил Иван Грозный: нужно было «утвердить древнее предание христианской истинной нашей веры, так как прежние обычаи поисшатались, и в самовластии учинено по своим волям, и прежние законы нарушены». В книге имеются живые картины, рисующие отрицательные стороны жизни XVI века. Члены собора (в основном иосифляне) обличают невежество и грубость духовенства, говоря о церквах, где попы «бьются и дерутся промежь себе», бичуют суеверие масс, верящих разным волхвам и чародеям, борются с остатками язычества в народных обрядах, разоблачают «злые ереси» и увлечение гадательными и астрологическими книгами и т.п. Резко выступают против западных влияний. Все эти бытовые и правоописательные подробности изложены простым разговорным языком.

    «Домострой» - дидактический (поучительный) свод правил семейной жизни, составлен, вероятно, на основании поучений Библии, старых проповеднических сборников. Возник в Новгороде в первой половине XVI века. В Москве был отредактирован благовещенским попом Сильвестром, бывшим воспитателем и духовником Ивана Грозного. Указанное название памятнику дано Сильвестром, он же присоединил к книге особую, 64 главу, которая представляет послание Сильвестра к сыну его Анфиму, где излагаются идеи «Домостроя» и иллюстрируются примерами из жизни самого автора. «Домострой» связывает в едином монархическом мировоззрении семью, государство и церковь. Бог на небе, царь – образ Бога на земле, отец – образ государя в доме – вот главные основы домостроевской системы, определяющие и ее нравственные требования. Требования эти сводятся к «страху» и «чину (порядку)». В устройстве семейного благополучия – «благочиние». «Домострой» подражает «чину» монастырских уставов и строгости государственных законов. Средством достижения основных целей – «душу спасти» и «дом свой добре строити» являются покорность Богу и властям, замкнутость и эгоизм по отношению к людям. «Домострой» является сводом нравственно-бытовых правил целой эпохи русской жизни. Состоит из 63 глав, распадающихся на три части, не вполне четко отделенных друг от друга. В первой говорится о «строении духовном»; во второй – о «строении мирском»; в третьей – о «строении домовном», т.е. о домашнем хозяйстве. Большинство статей «Домостроя» написано живым, по-народному простым языком, в котором влияние старославянского сказалось не особенно сильно. Некоторые выражения по краткости и образности близки к пословицам. Близость языка «Домостроя» к просторечию видна также в употреблении уменьшительных форм. Довольно часто в «Домострое» встречается и прямая разговорная речь.

    Иван Грозный – политический деятель

    В конце XV и в XVI веке, в период укрепления русского централизованного государства, вместо ограниченных в своих владельческих заботах русских князей периода феодальной раздробленности стали появляться государственные деятели более широкого размаха, реформаторы государственной жизни России. Усиливающаяся классовая борьба и борьба внутри класса феодалов между старым боярством и поднимающимся дворянством требовали усиления централизованного государственного управления.

    Правительство стало на путь удовлетворения требований дворянства, поддерживавшего все реформы царской власти. Сознание необходимости реформ достигло крайнего напряжения в царствование Ивана Грозного. Вот почему с предложениями разного рода социальных преобразований, с описанием идеальных государственных устройств, а иногда с нравственными наставлениями и «изобличениями злодейств» спешат обратиться к Грозному представители разнообразных групп господствующего класса.

    Вера в силу убеждения, в силу мысли, в возможность построения лучшего государства на разумных началах была в этих посланиях выражена с предельной силой. В дворянской публицистике пафос преобразования общества сочетается с идеей ответственности государя перед своими подданными за их благосостояние. Этому действенному характеру дворянского мировоззрения лучше всего отвечали действенные формы деловой письменности, которая начинает активно проникать в литературу, способствуя ее обогащению. Выдвигается идея, что царь должен править на основе правды и справедливости, он нравственно ответственен перед богом за судьбы своей страны и подданных. Публицистическими памфлетами Максима Грека и Ивана Пересветова была создана политическая программа, которая частично была осуществлена Иваном Грозным.

    Иван Грозный – политический деятель, тщательно доказывающий разумность и правильность своих поступков, стремящийся действовать силой убеждения не в меньшей степени, чем силой закона и приказа. И в его писательской деятельности не меньше, чем в государственной, сказалась его исключительная талантливость. Вряд ли существует в средневековье еще другой писатель, который бы так мало сознавал себя писателем, как Иван Грозный, а каждое его литературное выступление обладает властным авторитетом. Все, что написано Грозным, написано по случаю, по конкретному поводу, вызвано политической действительностью. И собственно поэтому Грозный, отвечая злобе дня, нарушает все литературные жанры, все литературные традиции, если они становятся ему помехой. Он беспокоится лишь о том, чтобы высмеять или убедить своих противников, доказать то или иное положение. Все, написанное им, стоит на грани литературы и деловых документов, частных писем и законодательных актов. Неправильно мнение, что Грозный нарушал современные ему литературные каноны «по невежеству». Он был одним из образованнейших людей своего времени.

    Переписка Ивана Грозного и Василия Грязного (царского опричника) относится к 1574 – 1576 гг. Василий Грязной – ближайший царский опричник, попал в плен к крымцам, которые решили выменять его на Дивея-Мурзу, знатного крымского воеводу, захваченного в плен русскими. Об этом и написал Василий Грозному в 1574 году. Ответ Грозного содержал решительный отказ выкупить его за большие деньги или обменять на Дивея-Мурзу. Это – переписка людей, когда-то дружественных, но успевших остынуть друг к другу. Оба стремятся поймать друг друга на слове: один, чтобы укорить насмешкой, другой, чтобы вымолить себе выкуп из плена. Шутка, как мяч, «перелетает» от одного к другому, демонстрируя находчивость обоих. Грозный выступает как большой государственный человек, полный забот об интересах государства, непреклонный в своем отказе поступиться интересами государства ради личных привязанностей. Грязной же – мастер лихой потехи, шутник, балагур, преданный и эгоистичный, остроумный и ограниченный. Грозный, как всегда, не только принимает решение, но и объясняет их – будет ли «прибыток» крестьянству от такого обмена? В письме Грозного звучит настваление, он учит Грязного предусмотрительности и заботе об общественных интересах. Переписка эта – свободная беседа, словно записанный разговор, оба перекидываются шутками, как бывало за столом.

    Гораздо более сдержанный и официальный тон в переписке Грозного с князем Курбским, сбежавшим в Литву. Между царем и изменником не могло быть непосредственности. Иван Грозный выступает здесь с изложением своих взглядов как государственный деятель. В письме Курбского звучал упрек: царь утратил облик идеального правителя. Он выступает в роли прокурора, предъявляющего свои обвинения царю от имени «погибших, избиенных неповинно, заточенных и прогнанных без правды» бояр. Строго и размеренно звучит его обвинительная речь, построенная по всем правилам риторики и грамматики. Курбский обвиняет Грозного в несправедливых гонениях, мучениях и истреблениях, которым он подвергает бояр, являющихся, по его мнению, опорой государства, составляющих его силу. Он обвиняет царя в превышении и злоупотреблении своей единодержавной властью. Курбский понимал, что полностью вернуть старые порядки невозможно и не выдвигал лозунга децентрализации. Он стремился лишь к ослаблению единодержавной власти царя, считая необходимым разделение власти между царем и боярством.

    Послание Курбского взволновало и уязвило сердце царя. Его ответ ярко раскрывает сложный и противоречивый характер этой незаурядной личности. Послание Грозного обнаруживает его недюжинный ум, широкую образованность, начитанность, но и гордую и озлобленную, мятущуюся личность. Свой ответ царь адресует не только Курбскому, но и всему Российскому царству. Выступая против Курбского, царь выступал против всех «крестопреступников». Это определило, с одной стороны, обличительный пафос послания Грозного, направленный против бояр-изменников, с другой стороны, – пафос утверждения, обоснования и защиты прав самодержавной власти. Грозный выступает как политик, государственный человек, и речь его вначале сдержанна и официальна. Он приводит доказательства законности единодержавной власти, унаследованной им от славных предков: Владимира Святославича, Владимира Мономаха, Александра Невского, Дмитрия Донского, деда Ивана Васильевича и отца Василия. Грозного раздражают ядовитые упреки Курбского, суровый обличительный пафос письма. Он не согласен с оценкой, данной боярству Курбским, по Грозному – не они составляют силу и славу русского государства. Чтобы аргументировать свои возражения, Грозный вводит в повествование ряд автобиогрфических моментов. Парируя обвинения своего противника, Грозный часто прибегает к прямому цитированию из послания Курбского, с тем чтобы иронически обыграть эти обвинения. Не стесняясь в выражениях, прибегая к прямой издевке над свои врагом, Грозный стремится излить в своем послании те чувства, которые переполняли его душу. Он не считается с правилами риторики и пиитики, его писательская манера обнаруживает тесную связь с «иосифлянской» литературной школой. Речь Грозного порывиста, взволнованна, насыщена живыми конкретными бытовыми образами, пересыпана остротами и едкой иронией.

    Грозный стремится дать понять Курбскому, что ему пишет сам царь-самодержец всея Руси. Свое письмо он пишет пышно и торжественно. Но и здесь сказывается темпераментная натура Грозного. По мере перехода к возражениям тон письма становится оживленнее, далее тон становится запальчивым. Он с азартом издевается и высмеивает Курбского, отпускает такие насмешки, которые уже лишены всякой официальности. Грозный мог быть торжественным только через силу. Он был чужд позы, охотно отказывался от условности, от обрядности.

    Противоречивый, сложный характер Грозного, его незаурядное писательское дарование обнаруживается не только в его полемических посланиях к Курбскому, но и в ряде других писем, в частности, в посланиях в Кирилло-Белозерский монастырь. Первое послание игумену монастыря Козьме написано по поводу нарушения монастырского устава сосланными в монастырь боярами Шереметьевым, Хабаровым, Собакиным. Послание начинается униженно, просительно, он подражает тону монашеских посланий, утрирует монашеское самоуничижение. Грозный как бы преображается в монаха, ощущает себя чернецом. И став в положение монаха, Грозный начинает поучать. Он поучает пространно, высказывая изумительную эрудицию, богатство памяти. Постепенно нарастает его природная властность и скрытое раздражение. И чем больше он говорит о своем уважении к Кирилло-Белозерскому монастырю, тем язвительнее звучат его укоризны. Он стыдит братию за то, что они допускают нарушение устава боярами, и тем самым неизвестно – кто у кого постригся, бояре ли у монахов или монахи у бояр. Письмо это – развернутая импровизация, импровизация вначале ученая, насыщенная цитатами, ссылками, примерами, а затем переходящая в запальчивую обвинительную речь – без строгого плана, иногда противоречивую в аргументации, но неизменно искреннюю по настроению, написанную с горячей убежденностью в своей правоте. Речь Грозного поразительно конкретна и образна. Свои рассуждения он подкрепляет примерами, случаями из своей жизни или зрительно наглядными картинами. Его письмо, пересыпанное вначале книжными, церковно-славянскими оборотами, постепенно переходит в тон самой непринужденной беседы: беседы страстной, иронической, почти спора. Он употребляет разговорные обороты и слова, пользуется поговорками, смешивает церковнославянизмы с просторечием. Богатство его лексики поражает. Язык Грозного отличается необыкновенною гибкостью, живостью, и эта живость, близость к устной речи вносит в его произведение яркий национальный колорит. Это – по-настоящему русский писатель. Но как бы ни был Грозный привязан к шутке, к иронии, к едкому, а порой и резкому слову, -- основная цель всех его произведений всегда одна и та же: он доказывает права своего единодержавства, своей власти; он обосновывает принципиальные основы своих царских прав. Грозный поступает так, чтобы делом доказать свое полное самовластие вплоть до внешнего отказа от него. И в том, с какою смелостью доказывал Грозный свое царское самовластие, видна его исключительная одаренность.

    Послания Грозного – яркое свидетельство начала разрушения строгой системы книжного литературного стиля, который создавался стараниями книжников XIV – XVI вв. Никогда еще русская литература до Грозного не знала такой эмоциональной речи, такой блестящей импровизации и, вместе с тем, такого полного нарушения всех правил средневекового писательства: все грани между письменной речью и живой, устной, так старательно возводившиеся в середине века, стерты. Грозный – прирожденный писатель, но писатель, пренебрегающий всеми искусственными приемами писательства во имя живой правды. Он пишет так, как говорит, смешивая книжные цитаты с просторечием, то издеваясь, то укоряя, то сетуя, но всегда искренно.

    Смелый новатор, изумительный мастер языка, то гневный, то лирически приподнятый мастер «кусательного» стиля, всегда принципиальный, всегда «самодержец всея Руси», пренебрегающий всякими литературными условностями ради единой цели – убедить своего читателя, воздействовать на него – таков Грозный в своих произведениях.
    Лекция 27.
    1   ...   11   12   13   14   15   16   17   18   19


    написать администратору сайта