витоль. Витольд. Природа ответственности цедента
 Скачать 81.72 Kb.
|
|
Таким образом, перечисленные гарантии можно подразделить на два вида: Гарантия существования уступаемого права на момент его перехода (сюда входят, в частности, гарантия действительности уступаемого права и гарантия его существования, что, как мы могли убедиться, в сущности одно и то же); Гарантия действительности существующего уступаемого права. Действительность (или действенность) уступаемого требования мы предлагаем понимать широко, а именно как его "чистоту", т.е. отсутствие каких-либо обстоятельств, которые могли бы привести к тому, что цессионарий не получит право вообще (гарантия принадлежности существующего права цеденту, в том числе подразумеваемая возможность распоряжения; гарантия от двойной уступки и, отчасти, гарантия от несовершения действий, которые могут служить основанием для возражений должника против уступаемого права требования) или получит его, но ценность этого права будет снижена или вовсе нивелирована <1> (гарантия от несовершения действий, которые могут служить основанием для возражений должника против уступаемого права требования). Иными словами, под действительностью уступаемого права требования должна пониматься его действенность, возможность его полной реализации и получения удовлетворения <2>. При этом получить удовлетворение можно только из существующего права требования <3>. Следует также помнить о том, что указанные гарантии распространяются и на обеспечение уступленного права требования <4>. Интересно, что взгляд на ответственность цедента сквозь призму гарантии действенности уступаемого права требования поддерживается большинством итальянских исследователей <5>, а также судебной практикой <6>. <2> Ср. с разъяснением Правительствующего Сената: "Закон, устанавливая подобное правило, предполагает уступку такого обязательства, по которому взыскание может быть осуществлено" <3> Ср. вышеизложенное с комментарием к Проекту Гражданского уложения: "Прочность приобретения требования обусловливается, во-первых, его действительностью, для которой необходимо, чтобы требование принадлежало лицу, его уступающему, чтобы оно возникло из неопровержимого основания и не было уже погашено, во-вторых, состоятельностью должника" (Проект Высочайше учрежденной Редакционной комиссии по составлению Гражданского уложения. Книга пятая. Обязательства. Том первый. С. 313). Например, в одном из судебных решений суд привлек цедента к ответственности по ст. 390 ГК РФ за передачу недействительного требования при следующих обстоятельствах: физическое лицо оформило ипотеку у банка 1 (Б1) в целях покупки квартиры. Права залогодержателя по ипотеке в силу закона и по обеспеченному ипотекой обязательству были удостоверены закладной, которую Б1 (цедент) продал банку 2 (цессионарий), после чего выяснилось, что право собственности к физическому лицу не перешло, так как последний заключил фиктивный договор купли-продажи с умершим лицом, подделал подписи и печати нотариуса на этом договоре, после чего совершал в отношении спорной квартиры многочисленные сделки купли-продажи, результатом последней из которых было приобретение квартиры им самим с использованием кредитных средств Б1. Учитывая данные обстоятельства, физическое лицо не имело права передавать спорную квартиру в залог. <4> "В случае недействительности обеспечения, присвоенного требованию, цедент отвечает точно так же, как и в случае недействительности требования, ибо предметом уступки является всегда и то и другое, если противное положительно не установлено. Поэтому проект находит излишним помещать о том оговорку, как это сделано в Баварском проекте (ст. 154)" (Проект Высочайше учрежденной Редакционной комиссии по составлению Гражданского уложения. Книга пятая. Обязательства. Том первый. С. 314). Здесь интересно обратиться к вопросу так называемой изолированной уступки, поддерживаемой, однако, не всеми исследователями. Не вдаваясь в дискуссию относительно возможности отдельной уступки обеспеченного долга и обеспечительного права, отметим, что невозможно говорить об ответственности цедента за недействительность притязания из обеспечения в случае изолированной уступки обеспеченного долга отдельно от обеспечительного права (так как притязание из обеспечения осталось у цедента). И наоборот, цедент будет ответствен в случае изолированной уступки обеспечительного права (так как недействительное притязание из него перешло цессионарию) отдельно от обеспеченного долга (об изолированной уступке. Р.С. Бевзенко справедливо отмечает, что "сама идея такой уступки резко противоречит акцессорности следования, поэтому она не должна допускаться". Правда, здесь же делается оговорка о возможности изолированной передачи залога между двумя кредиторами одного должника при условии идентичности прав требований таких кредиторов к последнему и отсутствия ущемления прав должника. Вместе с тем подчеркивается, что строгая акцессорность является главным препятствием для использования обеспечительных прав, например, при рефинансировании банковских кредитов <5> "...объектом гарантии является достижение транслативного эффекта цессии и ответственность цедента в случае, если такой эффект не достигнут..." т.е. вещный эффект Немного подробнее остановимся на четвертой гарантии - цедент не совершал и не будет совершать никакие действия, которые могут служить основанием для возражений должника против уступленного требования (4). Данная гарантия направлена на защиту интересов цессионария как от неизвестных, так и от известных цеденту недостатков требования. В качестве иллюстрации приведем следующий казус: кредитор по договору купли-продажи передал товар с существенными недостатками, о которых он не знал <1>. Далее приведенная ситуация может быть разделена на две: должник по договору купли-продажи заявляет такому кредитору отказ от договора, однако, несмотря на это, кредитор уступает право требования уплаты покупной цены (1); должник по договору купли-продажи в результате упречных действий кредитора заявляет отказ от договора после уступки права требования (2). И в том, и в другом случае цедент отвечает по правилам ст. 390 ГК РФ, но в одном случае право не передано, ибо сначала прекратилось, а в другом передано и затем прекратилось. Другой пример: уступка права требования к должнику по оплате партии товара в условиях, когда товар поставлен не полностью <2> (ценность права снижена). В литературе справедливо отмечается, что обязанность цедента не совершать никакие действия, которые могут служить основанием для возражений должника против уступленного требования, действует в том числе на период между совершением уступки и получением должником надлежащего уведомления о ее совершении (в данном случае существует риск возникновения новых оснований для возражений должника против цедента, который не может быть учтен цессионарием), так как после получения такого уведомления должник не может более противопоставлять свои возражения цессионарию <1>. Вместе с тем данную ситуацию следует отличать от той, когда правовое основание для выдвижения возражений возникло до получения уведомления об уступке, однако фактически возражение было выдвинуто после получения такого уведомления (закон в указанном случае обязывает цедента принять все необходимые меры, в том числе исполнить свое обязательство перед должником надлежащим образом, чтобы последний не имел никаких возражений против цессионария) <2>. Пунктами 3, 4 ст. III.-5:112 DCFR, ст. 9.1.15 Принципов УНИДРУА также предусмотрено, что цедент гарантирует отсутствие возражений у должника, которые могут возникнуть из дополнительных соглашений цедента с должником, о наличии которых цессионарий не знает. В литературе отмечается, что последняя гарантия не является гарантией как таковой, а представляет собой полноценное обязательство цедента <1>. Не вдаваясь в дискуссию о формулировках, которые в данном случае непринципиальны, отметим лишь то, что все перечисленные в п. п. 1 и 2 ст. 390 ГК РФ гарантии являются поведенческими (охранительными) обязанностями, т.е. обязанностями "к взаимному уважению интересов, к такому поведению, которое можно ожидать среди честных и "лояльно" думающих деловых партнеров" <2>. Указанные гарантии направлены на подготовку предоставления, при которой цедент должен быть тщателен и усерден, предпринимая все необходимые действия для достижения цели обязательства - переноса права требования на цессионария; они "служат подготовке, осуществлению и обеспечению основного предоставления. Они направлены на осуществление результата, к которому должно приводить предоставление, и дополняют основную обязанность по предоставлению" <3>. Тот факт, что гарантии цедента являются поведенческими (охранительными) обязанностями, позволяет сделать вывод о том, что они не являются самостоятельными предоставлениями, а потому, например, они не могут быть уступлены изолированно от главного. Указ. соч. "Эти обязанности служат защите кредитора от возможного ущерба (охранительные обязанности), а также для сохранения доверительных отношений, которые необходимы при осуществлении любого длящегося обязательства (обязанности сохранять лояльность). Речь может идти при этом об обязанности совершить какие-то положительные действия (например, предпринять действия, предупреждающие возникновение ущерба у другой стороны, проинформировать ее об имеющейся опасности и т.п.), а также об обязанности воздержаться от действий, которые могут представлять собой угрозу для цели договора, подорвать доверие, причинить ущерб другому". Итак, резюмируя вышеизложенное, полагаем, что все вышеперечисленные гарантии можно представить в виде более лаконичной формулировки: "Цедент гарантирует существование и действительность уступаемого права требования". Соответственно, ответственность цедент будет нести за нарушение указанной гарантии. Такая формулировка позволит отойти от дискуссий относительно применимости понятия недействительности лишь в отношении сделок, а также многих неточностей нынешней редакции статьи. Так, например, Р.С. Бевзенко на том основании, что под недействительностью права понимается "ничто" (т.е. несуществующее право), обоснованно возражал в одном из своих исследований Л.А. Новоселовой, которая предлагала данное понятие рассматривать широко и включать в него, помимо прочего, требования, которые не могут быть реализованы в силу возражений должника (например, о зачете). Такие требования, по мнению Р.С. Бевзенко, не подпадали под регулирование ст. 390 ГК РФ <1>, так как в указанной ситуации требование возникло, существовало в момент уступки и было прекращено (либо обессилено) после его уступки. Естественно, такая ситуация кардинально отличается от передачи "ничего" <2>. Представляется, что если речь шла бы об ответственности за нарушение гарантии по передаче действительного (действенного) права, то последняя включала бы гарантию отсутствия у должника встречных требований к цеденту <3> как на момент совершения сделки уступки, так и на момент получения должником извещения об уступке. Впрочем, в литературе отмечается, что такая гарантия должна выводиться путем широкого толкования абз. 5 п. 2 ст. 390 ГК РФ <4>. Таким образом, наличие у должника правомерных возражений против исполнения обязательства также охватывается ответственностью цедента за нарушение гарантии действительности права требования. В одном из последних комментариев к ст. 390 ГК РФ содержится следующее замечание относительно гарантий цедента, предусмотренных п. 2 указанной статьи: "Отчасти данные гарантии вообще не могут соотноситься с понятием ответственности цедента за действительность требования. Так, если уступаемое требование, против которого должник может зачесть свое встречное требование... не только не означает недействительности уступаемого требования, но и предполагает прямо противоположное: именно потому, что уступаемое требование действительно, оно может быть прекращено путем зачета, поскольку зачет возможен только в отношении действительных и подлежащих исполнению однородных требований" (Байбак В.В. Указ. соч. С. 606). Следует также обратить внимание на тот факт, что на практике существует большое количество недействительных договоров, которые тем не менее исполняются и не оспариваются сторонами. Представляется, что в ситуации передачи права требования из недействительного договора (которое, соответственно, не возникло и не существует), когда должник, не оспаривая такой договор, исполняет его и цессионарий соответственно получает искомое, последний не должен иметь право на привлечение цедента к ответственности по ст. 390 ГК РФ ввиду того, что в данной ситуации предприимчивый цессионарий, очевидно, хочет оставить себе полученное после исполнения должником своей обязанности по договору и дополнительно взыскать с кредитора убытки, что не соответствует принципу справедливости и является злоупотреблением правом. <5> Ровно противоположное утверждение содержится в комментарии к ст. 390 ГК РФ (там же. С. 603). С таким утверждением можно было бы согласиться, если бы вместо действительности (права требования) был использован термин "недействительность". Нами уже отмечалось, что перечень гарантий не является исчерпывающим - законом или договором могут быть установлены иные требования. Однако в настоящее время установленных каким-либо законом дополнительных требований, предъявляемых к уступке, нет <1>. Что же касается договорных требований, то на практике они сводятся к "заверениям и гарантиям". В.А. Белов приводит следующие примеры из практики судов: гарантия того, что уступаемое цедентом требование не запрещено и не ограничено в уступке, что оно приобретено им надлежащим образом (по действительной и вполне исполненной с его стороны сделке), что по нему не истекла исковая давность, несмотря на значительное время, прошедшее после его нарушения, и т.п. Однако совершенно справедливо замечание относительно того, что все эти гарантии могут считаться подразумеваемыми или вытекающими из диспозитивных норм закона, а потому наличие в тексте закона указания на возможность установления иных требований, предъявляемых к уступке, законом или договором представляется избыточным. 2.2. Иные положения ст. 390 ГК РФ Пункт 4 ст. 390 ГК РФ не устанавливает никаких гарантий цедента в отношении уступленного права требования, а лишь решает, к какому лицу перейдет такое право, если оно передавалось нескольким лицам, а также устанавливает ответственного в указанной ситуации за риск неисполнения требования должником. Не останавливаясь подробно на анализе указанных положений, так как они, строго говоря, не являются предметом настоящего исследования ввиду того, что не устанавливают как таковую ответственность цедента, мы осветим лишь некоторые возникающие в связи с ними вопросы. Итак, требование признается перешедшим к лицу, в пользу которого передача была совершена ранее. Это не единственно возможное правовое решение, в некоторых актах международной частноправовой унификации право требования признается перешедшим к тому лицу, о котором раньше остальных был уведомлен должник <1>. Такой же подход был воспринят в свое время Высшим Арбитражным Судом РФ <2>. Данное решение хотя и нелогично с точки зрения его механизма, тем не менее позволяло освободить должников от рисков, связанных с двойной уступкой <3>. Однако больше вопросов вызывает последний абзац п. 4 ст. 390 ГК РФ, а именно слова: "Риск последствий такого неисполнения несет цедент или цессионарий, которые знали или должны были знать об уступке требования, состоявшейся ранее". Пример: прежний кредитор (цессионарий) (ПК) уступил право требования двум новым кредиторам (НК1 и НК2). Право требования перешло к НК1 (в соответствии с абз. 1 п. 4 ст. 390 ГК РФ). Должник, который не знал ничего об уступке НК1 (добросовестный должник), так как был уведомлен лишь об уступке НК2 (у которого этого права требования нет), производит исполнение последнему и освобождается от долга <1>. Негативные последствия такого исполнения в соответствии с абз. 2 п. 4 ст. 390 ГК РФ должны быть возложены на кредитора или цессионария, которые знали о такой уступке. Однако представляется, что кредитор всегда знает обо всех произведенных им уступках. Между тем НК2 может быть как добросовестным (не знать об уступке), так и недобросовестным. В первом случае он должен быть защищен по правилам ст. 390 ГК РФ (так как ему уступлено право, которого у кредитора нет). Однако при наличии недобросовестности на стороне НК2, т.е. его осведомленности о первой уступке, НК1 должен иметь право обратиться к нему с иском. <1> "Если должник не был уведомлен о действительной уступке, он имеет право полагаться на видимость управомоченности своего изначального кредитора. И эта защита видимости права должна проявлять себя не только в том, что должник имеет право исполнить свое обязательство изначальному кредитору, пусть он и передал право другому лицу (п. 3 ст. 382 ГК РФ), но и в том, что должник, воспринимая прежнего кредитора в качестве управомоченного лица, может не бояться исполнять свое обязательство тому, в отношении кого он получил уведомление об уступке от самого "видимого" кредитора" (там же. С. 612). Обратимся теперь к оригинальному тексту абз. 2 п. 4 ст. 390 ГК РФ: "В случае исполнения должником другому цессионарию риск последствий такого исполнения несет цедент или цессионарий, который знал или должен был знать об уступке требования, состоявшейся ранее" <1>. Такая формулировка, устанавливающая ответственность недобросовестного лица, который, несмотря на свою осведомленность о том, что право требования было уступлено ранее другому лицу, принял исполнение от должника, является правильной и не вызывает никаких вопросов, а потому должна иметься в виду при прочтении абз. 2 п. 4 ст. 390 ГК РФ. <1> Такая формулировка была использована при написании законопроекта. Резюмируя вышесказанное, в ситуации двойной уступки цессионарий (НК1) всегда может обратиться с иском к кредитору, дважды уступившему право требования, так как он гарантирует отсутствие двойной уступки, или к НК2, но лишь при наличии недобросовестности на его стороне. Вместе с тем представляется, что цессионарий, обративший взыскание в порядке ст. 390 ГК РФ на цедента, не должен дополнительно иметь право обращения к НК2 (вне зависимости от того, добросовестный он или нет), так как НК1 полностью возместил свои затраты. Также и кредитор не должен иметь право взыскания неосновательного обогащения с НК2 на том основании, что последний получил исполнение от должника, так как, во-первых, НК2 заплатил кредитору за право требования с должника, а во-вторых, это право требования в любом случае уже не принадлежит кредитору, а перешло к НК1 (который возместил свои затраты через механизм ст. 390 ГК РФ). Вместе с тем в случае частичной оплаты НК2, получившим исполнение от должника, кредитору последний должен иметь право на взыскание неоплаченной части. Конечно, в данном случае оба этих лица не являются добросовестными (а, как известно, право не должно разбирать споры между недобросовестными). Однако такое решение позволит защитить иных добросовестных участников оборота - кредиторов цедента (в случае его банкротства) <1>. |