Виза или Когда За Дело Берутся Бабушки
 Скачать 436 Kb.
|
|
— Простишь меня? Не знаю, мысли ли отразились на моем лице, или Петр сам додумался до этого, заглянув в глаза, но он вдруг схватил меня в охапку и стал целовать. По-настоящему. Так, как я и мечтала: до звона в ушах и потери во времени и пространстве. Когда воздуха в груди уже нет, но ты не в силах оторваться за вдохом, потому что иначе можешь умереть от жажды. — Зашли бы вы в зал, молодожены, —раздался рядом бас охранника. Петр оторвался от меня и опустил руки. Медленно открыла глаза и обнаружила, что мы сидим на скамеечке около ресторана. Хм, ну как сидим? Петр сидит, а я у него на коленках. И вот объясните мне, почему, когда я в машине ехала и на стуле сидела, кольца нижней юбки задирались чуть ли не выше головы, и их всегда одергивать приходилось, а тут достаточно элегантно прикрывают ноги и не мешаются? Охранник понимающе улыбнулся Пете и пожал плечами, типа, я тебя понимаю, но работа есть работа, и отошел к дверям. Медленно и стыдливо я переместилась с Петиных колен на скамейку. И что дальше? Пока размышляла, на ступеньках появилась Ба под ручку с Максом. Мы удивленно воззрились на эту парочку. Макс немного пошатывался и глупо улыбался, называя мою бабушку «Нонночкой», а Ба, довольная и целеустремленная, вела его в сторону парковки. Нас они не заметили. — Они куда-то едут? – Петр нахмурился, оценив неводительское состояние своего друга. – Как он поведет? — У Ба есть права, — я поморщилась, вспомнив вождение вместе с бабулечкой. Правда, я сдала экзамен по городу с первого раза, а она с пятого, и то, после угрозы инспектору умереть во время экзамена от сердечного приступа. Бедный, по-моему, эта участь грозила ему, а не моей Ба, и, скрепя сердце, он все же принял её вождение. Стрелка спидометра у бабули очень часто стремилась перескочить за отметку 110! Водительский стаж Ба только приблизился к трем неделям, когда сумма штрафов превысила её месячную пенсию, а новенькая «Лада Калина», купленная на «похоронные» сбережения бабушки была сдана в утиль. Врезалась в гараж у нас во дворе. Ба крупно повезло, она отделалась лишь переломом бедра, гараж пришлось чинить. Макс галантно открыл перед Ба дверь водителя и вручил ключи, а сам плюхнулся на пассажирское. Машина, взревев, резко дала задний ход, чуть не задела бампером высокий бордюр, а потом так же резко выехала с парковки на оживленную улицу. — Ба врежется куда-нибудь! Петя, поехали за ней! – я вскочила со скамьи, запуталась в юбках и едва не упала, хорошо Петр вовремя поддержал. — Давай! – схватил за руку и потащил к своей машине. Пока Петр заводил машину, я запихивала себя и треклятые юбки на переднее сидение. Жаль, в джинсах нельзя замуж выходить. Внедорожник Макса мы догнали на светофоре. Насколько я помню этот перекресток, здесь самый долгий красный в центре города. Не думала, что когда-то обрадуюсь светофору. Удивительно, Ба вела машину в пределах допустимого, не лихачила, благодаря чему мы благополучно болтались у них на хвосте. — Кажется, едут к тебе домой, — Петр завернул за Ба в наш район. Кивнула. Предположения о причине поездки Ба и Макса рождались в моей больной голове одни неприличные, и я запретила себе об этом думать. — Не расскажешь, почему плакала? – нарочито весело спросил Петя, а вцепившиеся в руль пальцы нервно играли стаккато. — Ты был прав. Перенервничала, — солгала я. — Значит, я женат на истеричке? – хмыкнул парень. — Это я истеричка?! — Во-о-от, что и требовалось доказать! – рассмеялся Петр, когда я, осознав свой тон, притихла и отвернулась к окну. — Да ну тебя… Мне простительно. Женщине положено раз в месяц истерить. Имею право перед определенными днями. Гормоны. — А-а, ясно. Но, поправь меня, если ошибаюсь: определенные дни у тебя лет с четырнадцати, получается, на протяжении десяти лет ты раз в месяц рыдаешь просто так? Я ткнула его под ребра, заставив охнуть. — Самый умный? — Пытаюсь понять женскую логику, подготовиться к «выносу мозга». Вы же обожаете грузить нас своими выдуманными проблемами… — По-моему, я тебя ничем не «грузила»! Я вышла покурить, а ты стал читать нотации, будто имеешь на это право! — Ты моя жена! — Фиктивная! — Да-да, и целовалась ты очень…фиктивно! — Это ты меня поцеловал! — Значит, ты не хотела? И на колени я тебя сам посадил? Я открыла рот, чтобы возразить, но передумала: — Хорошо. Твоя взяла. Мне нравится с тобой целоваться. Чувствуется опыт и годы тренировок, —не могла не съехидничать я, однако ответ Петра заставил пожалеть об откровенности. — Теперь поняла, от чего тогда отказалась? «Тогда» — это пять лет назад, в день восьмого марта, день рождения Ба. Петенька встретил меня у универа с букетом банальных красных роз, и вручил его на глазах у всех моих одногруппников. И все бы ничего, если бы не Ба, заехавшая за мной, дабы вместе поехать в торговый центр. Ба, увидев столь идиллическую картину, принялась ахать и охать и рассказывать окружающим о нашей неземной любви и скорой свадьбе! Толпа, услышав мою будущую фамилию, загоготала: «Юлька Бом! Бух! Бах!» и т.д. в рифму. Петенька морщился, но терпел, пытаясь увести меня под руку к остановке. Ба стала кричать на студентов, чем развеселила их еще больше. Такого унижения я не вынесла, и убежала, куда глаза глядят. Бродила по набережной, пока не замерзла на мартовском ветру. Пришла домой вечером, а там гости, застолье и взволнованный моим исчезновением Петя. Он встретил меня в прихожей, стал растирать озябшие руки и говорить что-то о любви, я же словно взбесилась. Кричала на него, топала ногами и наговорила миллион гадостей… О, боже! Я вспомнила этот вечер и похолодела от ужаса. После всего, что я ему устроила, Пётр разговаривает со мной, согласился помочь с браком, не бросил на дороге со сломанной машиной, беспокоится о моей бабушке, целует, в конце-концов! А я… Я чего-то не понимаю? — Выходят, —Петр остановил машину около соседнего подъезда, и мы увидели Ба и Макса, направляющихся к дому. — За ними? – я кусала локти от непонимания: ну что им делать вдвоем у нас дома? — Подожди, Люль. Вдруг ты поставишь Нонну Григорьевну в неловкое положение… — Ты же не думаешь, что они… — Не думаю! И тебе не советую, — Петра передернуло от моих предположений. Пока препирались в таком духе, прошло несколько минут. Показался Макс с чемоданом и спортивной сумкой. За ним гордо вышагивала Ба с моим ноутбуком и горшком с фикусом. Терпеть не могу этот фикус. Ба упорно ставит его в мою спальню для привлечения денег и удачи, при этом её фен-шуй (её, потому что у Ба какие-то свои понятия о домашней энергетике, никоим образом не связанные с японским учением о гармонии) гласит: растение должно стоять именно в восточном углу комнаты. Загвоздка в том, что в восточном углу у меня комод с зеркалом, которое бывает вечно загорожено благодаря фикусу. Раз за разом переставляю горшок, а Ба возвращает на место. Замкнутый круг. Точно помню, сегодня я выставила фикус на балкон, прежде чем приступить к макияжу. Хм, моя дрожайшая бабушка куда-то отчаливает? С Максом? — Петь, тебе это не кажется подозрительным? — Угу, — Петя хмурился и тер подбородок запястьем правой руки, — может, они грабят вашу квартиру? Полицию вызывать? — Дурак! Я серьезно… — Поехали за ними, узнаем. И снова поехали по ночному городу за внедорожником своего свидетеля. Проезжая мимо ночного клуба, я долго не могла понять, почему нам свистят и машут руками, пока Петя не кивнул на капот своей машины, украшенный лентами и искусственным букетом. Блин, хорошенькая конспирация! Будь на месте Ба другой водитель, «хвост» бы уже тысячу раз заметили, но слава Богу, она почти не смотрит в зеркало заднего вида. — Не понял? — Петр присвистнул на очередном светофоре. — Что? — Я знаю, что и куда везет твоя бабушка. Не пойму лишь, как она собирается открывать дверь? Ого, точно! Ба перевозит мои вещи к Пете: его улица! К Пете?! — По-моему, налицо заговор, — рассмеялся Петр, обгоняя Ба и останавливаясь в своем дворе. — Думаешь, твои снабдили мою Ба ключами от квартиры? — Бабушка. Она на днях заезжала ко мне на работу за ключами, чтобы цветы полить. — Хм, по-моему, я видела у тебя кактус и парочку декабристов… — Ага, видишь, цветовод из меня тот еще, — с каждой минутой Петр улыбался все шире и шире, и, к появлению Макса и Ба от души расхохотался. Наши свидетели кое-как затащили вещи в подъезд, при чем Ба чуть не опрокинула горшок с фикусом на притормозившего в дверях Макса. Макс пьяно покачнулся, но устоял, галантно пропустив даму вперед. — Ладно, поехали, — надоел персональный цирк, где я выступала явно не в качестве зрителя, — нас, наверное, ищут. — Нет уж, хватит, наездился, —Пётр отсмеялся и перевел дух, потянувшись. — В смысле? – я забеспокоилась. Почему-то лишь сейчас поняла, что Пётр, мягко говоря, не совсем трезв. Точно, папа заставлял его пить до дна в течение трех первых тостов, прежде чем переключился на беднягу Макса. И он вел машину! И про жену говорил… и целовался со мной. Завтра скажет, что ничего не помнит, и знать не знает? Вау, а это идея! — Пошли домой. Твои вещи уже здесь, на дворе ночь. Наши все равно уже домой собираются, — Петр вышел из машины и помог мне выбраться. — Ого! Молодым не терпится! – на ступеньки вывалился Макс и погрозил нам пальцем, ухмыляясь. — Петенька, не ожидала вас здесь увидеть, — Ба схватила Макса и потащила к машине. – Совет вам да любовь, дорогие мои! Не будем мешать. — Неспокойной ночи, Петрушка! – Макс опустил стекло со своей стороны и стал посылать мне воздушные поцелуи, а Петру многозначительно подмигивать. – Юлия, ты самая крутая беременная невеста, которую я видел! — И этот туда же, — проворчала я, заходя за Петром в подъезд. Мои вещи оказались свалены в кучу прямо за порогом Петиной квартиры. Фикус сиротливо высился на низкой тумбочке, подвинув телефон. — Стой! От испуга я вздрогнула и оступилась, запуталась в подоле и рухнула на свой чемодан: — С ума сошел? — Жену в первый раз положено через порог на руках переносить, —важно заявил муж и резво сграбастал меня в охапку. Слабо пискнула – Петя прижал к себе со всей силы, еле освободила нос, чтобы дышать. Вышел из квартиры на площадку, постоял со мной на руках пару минут, снова зашел, аккуратно переместив меня вперед головой и приговаривая, что «ногами вперед покойников носят». Юморист доморощенный. — Что еще положено с женой в первый раз делать? – гневно выпалила я, едва хватка ослабла, и меня поставили на пол в гостиной. Сдуру я это ляпнула. Зря… Потому что ушедший было в ванную, Пётр вернулся, окинул меня, глупую, горящим взглядом и облизнулся. — Э-э, я не имела в виду… Петя! Поставь меня обратно! Куда там! Поднял на руки, словно пушинку, будто целыми днями пятидесятикилограммовые ноши таскает, и перенес в спальню: — Сама напросилась, Юлька. Слов нет, одни эмоции. Неужели у меня самая настоящая первая брачная ночь? Не фиктивная, а очень даже реальная? Ур-ра, товарищи, и вперед к светлому будущему! Стоп, а что потом, утром? — Если завтра ты как обычно будешь извиняться, я тебя убью, —в перерывах между поцелуями выдохнула ему в шею. — Угум, — вряд ли он понял, о чем я, потому что в этот момент стаскивал с меня платье. Мы так торопились, что не включили свет, но уличные фонари сквозь незанавешенные шторы прекрасно освещали свадебное платье, которое слабо мерцало вышивкой и стразами. На полу, около моих ног. Оставалось шагнуть из него к Петру, словно Афродите из пены. Для полного сходства с наготой античной богини нужно было снять нижнее белье и чулки. Юбка с кольцами покоилась под платьем. Смутный дискомфорт вынудил шагнуть не к постели с умопомрачительным парнем (Петр раздевался, предвкушающе улыбаясь), а в сторону двери: — Я в ванную на минуточку. Приплыли! Видимо, из-за переживаний и стресса, цикл нарушился, и «тетя на красной на машине» приехала раньше на два дня. Понятно теперь, почему я сегодня рыдала. Брачная ночь откладывается на неопределенный срок. Завернувшись в полотенце, я выскользнула в прихожую к своим чемоданам. Искомого не обнаружилось, как назло. И что теперь? Какой лопушок искать, не фикус же использовать? — Юленька, ты где? – Петя, устав ждать, шел к ванной. – О, ты уже готова? Парень присел со мной рядом около сумки. Он был в одних черных боксерах, которые ничего не скрывали, а наоборот, воспаляли воображение очертаниями. Я застонала и пнула сумку, отодвигаясь от искушения. — Все хорошо? – он протянул руку и коснулся моих волос, вынимая по прядке из прически. Заворожено наблюдала за ним, не в силах остановить. Когда он поднял меня и прижал к стене, наконец, решилась: — Петя, нужны средства… — Не беспокойся, презервативы есть, —прошептал он, наклоняясь к узлу из полотенца на моей груди. Закрылась руками, мешая ему стянуть с себя слабую преграду. —…средства личной гигиены, — я выразительно посмотрела, давая возможность самому догадаться о наступлении моих критических дней. Догадался. Не сразу, а спустя минуту борьбы за полотенце, и пинка между ног – надо же пыл умерить как-то… — Ты издеваешься? – простонал, сползая по стенке. Пожала плечами, правда ведь, мне тоже плохо, не одни его желания останутся неосуществленными. — Петя, купи, а? Петенька, там у вас аптека через дорогу круглосуточная, —я погладила понурого Бома по голове, добавив голосу жалостливых интонаций из арсенала Ба, типа, щас умру, зовите священника. — Тебе плохо, Люль? Болит? Я дурак, я уже это говорил… Извини меня, тебе больно, а тут я лезу, —Петя поднялся и заботливо поправил на мне полотенце, —ложись, я сейчас оденусь и сбегаю. Ты только телефон держи рядом, я никогда не покупал такие вещи и не разбираюсь… Через пять минут я лежала в постели под одеялом, с телефоном в руках, а Пётр, наспех одевшись, мчался в аптеку. Почему у меня все не как у людей? Спустя еще десять минут, я проклинала мужчин, и их логику в частности. Петя что, рекламу никогда не смотрел? По-моему об этом даже дети знают… — Милая, объясни еще раз, какие нужно? – кипел в трубке мозг Бома. – Красненькие, желтые или зеленые? Не виновата я, что в аптеке такой большой ассортимент прокладок! — Любые, блин! — Пожалуйста, мне вон те красненькие и какое-нибудь болеутоляющее, —послышался заказ Пети. — На вашем месте я бы еще и успокоительное купил, когда у моей жены «эти дни», у неё крышу сносит основательно, — поделился с ним мужской голос. — Не, мне нельзя, я сегодня пил… — грустно признался Петр, после чего телефон отключился. Ужас, я умираю от стыда! Что за ночь такая… А все из-за визы, или нет, не так: во всем происходящем виноват Коля! Если бы он мне не изменил с Катенькой, я бы уже месяц именовалась госпожой Журовой, имела постоянную работу со стажем в четыре года, и проблем с получением визы знать не знала, ведать не ведала! И это Вика летела бы ко мне на свадьбу с Беном, а не я. Кобелина-Колятина, чтоб ты импотентом стал!.. Мои безрадостные размышления прервал появившийся из аптеки Петр. Парень выглядел очень довольным собой, герой прямо таки. — Спасибо, — приняла из его рук пакет и уединилась в ванной. Когда я появилась в спальне, фиктивный муж почти спал, и не мог оценить моей любимой розовой пижамки, состоящей из шорт и футболки с красноречивой надписью: «Моей маме нужен зять», подаренной заботливой Ба после расставания с Колей. Кроме пижамки в сумках с вещами каким-то образом оказалась новенькая красная полупрозрачная сорочка для девушки по вызову, явно моего размера. При других обстоятельствах я бы обязательно надела бы сорочку, но – увы и ах! Надеюсь, утром проснусь раньше Петра, и он не заметит надписи. Легла с мыслями, далекими ото сна. В голове прокручивались события прошедшего дня, и я то улыбалась, то хмурилась. Что ж, Юленька, поздравляю, ты замужняя женщина! Не забыть в понедельник с проштампованным паспортом явиться в паспортный стол, и снова подать бумаги. Ворочалась на кровати, пытаясь улечься удобнее, когда Петр, что-то пробурчав во сне мне в спину, решительно подтянул за талию к себе, да еще и ногу закинул на бедро. Кошка, живущая в каждой женщине, довольно заурчала, признав теплый бок хозяина. Мерное дыхание Петра щекотало волосы на затылке, и я тихонечко убрала их вверх по подушке. — Спи, Люльк, — выдохнул он, зарываясь лицом мне между лопаток. И это движение сонного мужчины, и наша поза в постели, и настроение сегодняшнего дня странным образом выглядело логичным и естественным, словно так и должно быть… Несмотря на идиллическую картину, в которой я засыпала, проснулись мы попа к попе. «Поза доверия», если верить статье глянцевого журнала, прочитанного мной недавно. Повернулась к Петру и несколько минут изучала его идеальную спину, полуприкрытую одеялом. Даже спящий Бом не выглядел тем мальчишкой, которого я знала с детства: привлекательный, волнующий, мужественный до последней щетинки на скуле (лица, к сожалению, не видно). Расслабленные мышцы плеч, короткие пряди волос на затылке, пятка из-под сползшего одеяла настолько реальные, что в этот момент я даю сама себе слово сделать возможное и невозможное, лишь бы наш брак перестал являться фикцией, а стал примером хэппи-эндовского «долго и счастливо». Выскользнув из постели, последовательно посетила ванную, чемодан и кухню: пора подготовиться, чтобы сказать мужу «доброе утро». Может, Левицкая и красавица писаная, но она явно не умеет готовить Петины любимые блинчики по рецепту его бабушки! В каком-то шкафчике, помнится, видела пакет с мукой. Завтрак в постель немного не удался, Петя проснулся раньше, чем я успела допечь последний блин. Хотя вытяжка на кухне работала отлично, Петя, видимо, все же шел на запах, потому как явился на кухню растрепанный, босой, в одних трусах и с закрытыми глазами. Взъерошенные волосы, щетина, темные круги под глазами и немного вытянутые вперед руки (чтобы не спотыкаться) придавали сходства с зомби. Милым сексуальным зомби. Прямиком направившись к тарелке со стопкой блинов, он сразу же схомячил парочку, свернув их рулетиком. — Блинчики? – не просто хриплым, а трескучим со сна голосом спросил «зомби», прожевав и открывая глаза. — С добрым утром, муженек, — я кокетливо взмахнула накрашенными ресничками, ставя блины на стол. — Юль, ты второй человек после моей бабушки, у кого получаются такие вкусные блины! — Кушай, кушай, — я налила нам чаю, и подвинула к Пете, уплетающему блины, вазочку с клубничным вареньем, взяв на заметку, непременно наведаться в супермаркет и основательно затариться продуктами: будем завоевывать коротким путем, ведь самое слабое место любого мужчины – желудок! |