Аша эксперимент. Эксперименты Аша, Милграма, Зимбардо. Влияние группового давления на модификацию и искажение суждений
 Скачать 130.96 Kb.
|
|
Влияние отсутствия единодушия у большинства Данные основного эксперимента позволяли предположить, что решающую роль, определявшую характер и интенсивность наблюдавшихся результатов, играло одно из условий эксперимента, а именно: условие, состоявшее в том, что «сплоченной группе» противопоставлялся одинчеловек. Поэтому мы решили исследовать влияние не единодушногобольшинства, проведя серию экспериментов, условия которых последовательно варьировались. В рамках нашей процедуры изменить степень согласованности суждений большинства технически сравнительно нетрудно. В большинстве случаев мы просто велели одному или нескольким членам проинструктированной группы в заранее указанные им моменты давать ответы, отличающиеся от ответов большинства. Очевидно, что мы не можем сравнивать действия одного и того же индивидуума в двух разных ситуациях и при этом предполагать, что эти действия остаются независимыми друг от друга — с помощью такого сравнения можно исследовать только влияние первого эксперимента на второй. Поэтому для сравнения двух экспериментальных ситуаций необходимо использовать различные, но сравнимые между собой группы основных испытуемых. Именно такую процедуру мы и использовали. Проводя варьирование условий, которые будут описаны ниже, мы поддерживали постоянство всех остальных условий основного эксперимента (например, пол испытуемых, численность большинства, содержание задания и т. д.), за исключением одного конкретного фактора, который варьировался. Ниже описываются некоторые из исследованных вариаций. 1. Присутствие «верного партнера» А. В группе былодва наивных основных испытуемых. Эти испытуемые были отделены друг от друга в пространстве — они сидели на четвертом и восьмом местах. Поэтому каждый из двух основных испытуемых слышал, что его суждения подтверждаются другим человеком (при условии, что этот другой сохранял независимость суждений) либо до, либо после того, как он выскажет свое мнение. Кроме того, каждый из них наблюдал, что единодушие большинства нарушено. Всего было шесть пар основных испытуемых. Б. При дальнейшем варьировании условий «партнером» основного испытуемого был член группы, которого проинструктировали всегда отвечать правильно. Такая процедура позволяет полностью контролировать ответы партнера. Партнер всегда сидел на четвертом месте; поэтому он каждый раз объявлял свои оценки до основного испытуемого. Результаты ясно показывают, что при нарушении единодушия большинства степень независимости основных испытуемых заметно повышается. Частота ошибок, повторяющих мнение большинства, упала до 10,4% от общего количества оценок в варианте А и до 5,5% в варианте Б. Эти результаты следует сравнить с частотой подчинения единодушному большинству в основном эксперименте, которая была равна 32% от общего количества оценок. Очевидно, что присутствия единственного другого человека, который отвечал правильно, оказалось достаточно для того, чтобы уменьшить власть большинства, а в некоторых случаях вообщеосвободиться от нее. Этот результат еще более удивителен, если принять во внимание другие варианты экспериментальных условий, при которых было продемонстрировано сильное влияние даже небольших меньшинств, при условии их единодушия. Действительно, нам удалось показать, что при данных условиях единодушное большинство, состоящее из трех человек, оказывает значительно более сильное влияние, чем большинство, состоящее из восьми человек, среди которых один диссидент. Мы считаем, что тот факт, что при таких условиях основные испытуемые освобождаются от влияния большинства из 7 человек и объединяются с меньшинством, состоящим из одного человека, имеет теоретическое значение. Он указывает на глубокие психологические различия между состоянием одиночества и состоянием человека, имеющего поддержку в лице хотя бы одного человека. Кроме того, он говорит о том, что полученные результаты не являются итогом влияний, оказанных каждым из членов группы; эти результаты необходимо считать взаимно обусловленными. 2.Потеря «верного партнера».Как поведет себя основной испытуемый, если сначала предоставить ему партнера, который отвечает правильно, а потом отнять у него этого партнера? Основной испытуемый начинал эксперимент с партнером, дававшим верные ответы. Партнер получил инструкцию сначала отвечать правильно, а в середине эксперимента «дезертировать» и примкнуть к большинству. Такая процедура позволяет наблюдать за одним и тем же испытуемым в процессе перехода от одного экспериментального условия к другому. Потеря партнера оказала мощное и неожиданное влияние. Мы предполагали, что основной испытуемый, имея опыт противостояния большинству при наличии минимальной поддержки, сохранит свою независимость и тогда, когда останется один. В противоположность этим ожиданиям мы обнаружили, что после потери партнера влияние большинства на испытуемого полностью восстанавливалось, поскольку частота ошибок возрастала от 5,5% (при наличии партнера) до 28,5% от всех суждений. Для того чтобы установить, на что именно реагировали основные испытуемые — на сам факт своего одиночества или на то, что партнер их покинул, — необходимы дальнейшие эксперименты. 3.Позднее появление «верного партнера».Основной испытуемый начинал эксперимент в меньшинстве, которое составлял только он сам, против единодушного большинства. К концу эксперимента один из представителей большинства «откалывался» от большинства и начиналдавать правильные ответы. Такая процедура, в которой условия предыдущего эксперимента воспроизводятся в обратном порядке, позволяет наблюдать переход испытуемого из состояния одиночества в состояние, когда он является членом пары, противостоящей большинству. Ясно, что те основные испытуемые, которые сохраняли свою независимость, находясь в одиночестве, будут сохранять ее и тогда, когда к ним присоединится партнер. Поэтому этот вариант условий оказывает влияние в основном на тех испытуемых, которые проявляли уступчивость в течение первого этапа эксперимента. Позднее появление партнера оказывает освобождающее влияние, приводя к снижению доли уступчивых испытуемых до 8,7%. Те, кто прежде проявлял уступчивость, становились также значительно более независимыми, но не достигали полной независимости, продолжая поддаваться влиянию большинства чаще, чем независимые испытуемые. Ответы испытуемых на вопросы интервью не пролили света на то,какими факторами можно объяснить такой результат. Нам кажется, что некоторым испытуемым, которые однажды пошли на уступки, трудно полностью изменить направленность своего поведения. Это означало бы публично признать, что прежде они действовали неправильно. Поэтому они вкакой-томере продолжают следовать выбранным ими сомнительным курсом, чтобы создать видимость последовательности своего поведения и убежденности в своей правоте. 4. Присутствие «компромиссного партнера». Большинство демонстрировало последовательный экстремизм, всегда выбирая отрезок, который сильнее всего отличался от эталонного. Один испытуемый, получивший соответствующую инструкцию (и отвечавший до основного испытуемого, как и в других вариантах условий эксперимента), также реагировал неправильно, но его суждения всегда занимали промежуточное положение между правильными ответами и позицией большинства. Поэтому основной испытуемый сталкивался с экстремистским большинством, единодушие которого нарушал только один человек, ошибавшийся умеренно. При таких условиях частота ошибок снижалась, но незначительно. Тем не менее отсутствие единодушия с поразительным постоянством оказывало влияние нанаправленность ошибок. Подавляющее большинство ошибок, то есть 75,7% от их общего числа, были умеренными, в то время как в параллельном эксперименте, где большинство единодушно высказывало экстремальные суждения (то есть отсутствовал «компромиссный партнер»), частота умеренных ошибок была равна 42% от их общего числа. Как и следовало ожидать, в единодушном умеренном большинстве ошибки основных испытуемых были все без исключения умеренными. Роль численности большинства Чтобы прийти к более глубокому пониманию природы влияния большинства, мы варьировали численность большинства, проведя испытания при нескольких вариантах условий. Большинство состояло из 2, 3, 4, 8 и 10-15человек, но всегда было единодушным. Кроме того, мы исследовали предельный случай, когда основной испытуемый противостоял одному проинструктированному испытуемому... Когда численность оппозиции снижалась до 1 человека, она почти не оказывала влияния. Когда возражения исходили от группы из двух человек, это приводило к измеримым, хотя и небольшим искажениям суждений — ошибки составляли 12,8% от общего количества оценок. Влияние большинства достигало максимума, когда это большинство составляли 3 человека. При дальнейшем увеличении численности большинства его влияние уже не возрастало. Большинство часто оказывает влияние в неявной форме, его воздействие почти незаметно для испытуемого и скрыто от экспериментатора. Для оценки диапазона эффектов, которые оно может вызвать, необходимо резко изменить условия эксперимента. При одном из вариантов условий, когда условия основного эксперимента были просто изменены на противоположные, был получен один интересный эффект. В этом варианте 'большинство состояло из 16 наивных испытуемых; среди них мы поместили одного человека, который, согласно полученной им инструкции, отвечал неправильно. При таких условиях одинокий диссидент забавлял представителей наивного большинства. Члены группы заразительно смеялись над человеком, находившимся в одиноком меньшинстве, считая его шутом. Имеет значение тот факт, что члены группы не сознавали, что они черпают поддержку у большинства и что если бы они остались с диссидентом наедине, то их реакции претерпели бы радикальные изменения. В отличие от предыдущих исследований, в которых подчеркивалось влияние социальной оппозиции, эти наблюдения демонстрируют значение социальной поддержки в качестве источника власти и стабильности. Оба эти аспекта необходимо включить в общую четкую формулировку, описывающую влияние групповых условий на формирование и изменение суждений. Роль стимульной ситуации Ясно, что невозможно отделить качество и направление групповых сил, действующих на индивида, от конкретных стимульных условий. Структура ситуации с необходимостью формирует групповые силы и определяет их направление, а также их интенсивность. В самом деле, именно по этой причине при проведении вышеописанных исследований мы старались, чтобы вопрос, вызвавший разногласия между индивидом и группой, касался простого реального факта. И не вызывает сомнений, что полученные нами реакции являлись непосредственной функцией противоречия между наблюдавшимися соотношениями и позицией большинства. Этих общих рассуждений достаточно, чтобы понять необходимость варьирования стимульных условий и наблюдения их влияния на групповые силы, возникающие в результате. СТЭНФОРДСКИЙ ТЮРЕМНЫЙ ЭКСПЕРИМЕНТ Филип Д. Зимбардо Адаптированная статья: Philip G. Zimbardo.Transforming Experimental Research into Advocacy for Social Change/ Eds. Deutsch M. andHorn-steinH., Applying Social Psychology: Implications for Research, Practice, and Training. — Hillsdale, N. J.: Lawrence Erlbaum, 1975. P.33-66 Примечание редактора.Одним из наиболее впечатляющих примеров того, какую власть могут иметь над людьми ситуация и социальные роли, является эксперимент по имитации тюрьмы, проведенный Филипом Зимбардо и его коллегами. В этой работе исследователи полностью воссоздали обстановку тюрьмы — как материальную, так и психологическую — и наблюдали за поведением людей, которые находились там почти неделю. Хотя участники эксперимента сначала воспринимали происходящее с ними как ролевую игру «понарошку», они вскоре погрузились в мощную реальность этой социальной среды. В приведенной ниже статье 5 Имеются в виду «премиальные» марки, которые прилагаются к товару, накапливаются и потом обмениваются на товар.(Примеч. перев.) Зимбардо описывает свой эксперимент и рассказывает закулисные подробности этой захватывающей и спорной работы. Тишина воскресного утра в Пало-Альто,Калифорния, была нарушена воем сирены патрульной машины — полиция прочесывала город, производя массовые неожиданные аресты студентов колледжа. Каждому подозреваемому предъявляли обвинение в уголовном преступлении, сообщали о его конституционных правах, заставляли поднять руки и встать лицом к стене, обыскивали и заталкивали на заднее сиденье полицейской машины, чтобы доставить в полицейский участок для оформления протокола. В некоторых случаях любопытные соседи, которые были свидетелями ареста, выражали сочувствие и соболезнования семьям этих злополучных молодых людей... После снятия отпечатков пальцев и оформления идентификационных документов для «досье» подозреваемого (файл централизованной информационной картотеки) его помещали в одиночную камеру, где он ломал голову над тем, из-зачего он мог попасть в такую переделку. Через некоторое время его с завязанными глазами перевозили в «Стэнфордскую окружную тюрьму». Здесь происходило его превращение в заключенного: его раздевали догола, обыскивали, проводили санобработку и выдавали ему тюремную форменную одежду, постель и туалетные принадлежности. Отдавая приказы, конвоиры кричали на заключенного и подталкивали его, если он подчинялся недостаточно быстро. Вечером смотритель тюрьмы приветствовал своих новых подопечных, произнеся импровизированную речь: Как вам, наверное, уже известно, я начальник этой тюрьмы. Каждый из вас доказал, что по той или иной причине не может нормально функционировать во внешнем мире, который находится за этими стенами, — вам не хватает чувства ответственности, которое необходимо хорошему гражданину нашей великой страны. Мы, персонал этой исправительной тюрьмы, поможем вам узнать, в чем заключаются ваши гражданские обязанности. Сейчас я расскажу вам наши правила. Очень скоро эти правила будут вывешены в каждой камере. Мы хотим, чтобы вы их выучили и могли рассказывать наизусть по пунктам. Если вы будете выполнять все эти правила, вести себя честно, раскаетесь в своих преступлениях и измените свое отношение к жизни, то мы с вами отлично поладим. За этим последовало чтение шестнадцати основных правил поведения заключенных (которые были написаны смотрителем тюрьмы и ее персоналом, состоявшим из 11 надзирателей): Правило 1.Заключенные не должны разговаривать и шуметь во время отдыха, после отбоя, во время еды и находясь за пределами тюремного двора.Правило 2.Заключенные должны принимать пищу в установленное режимом время и только в это время.Правило 3.Заключенные не должны двигать, ломать, портить иликак-либоповреждать стены, потолки, окна, двери или другое тюремное имущество...Правило 7.Заключенные должны обращаться друг к другу только по идентификационным номерам.Правило 8.Заключенные должны обращаться к охранникам «господин надзиратель»...Правило 16.За невыполнение любого из перечисленных выше правил заключенный может быть наказан. Большинство из девяти заключенных, которые все «совершили свое первое преступление», сидели на койках в своих голых камерах, оглушенные и потрясенные неожиданными событиями, которые так внезапно изменили их жизнь. Действительно, происходило нечто из ряда вон выходящее. Для полицейских это были привычные аресты, которые они произвели с обычной для них деловитостью. При перевозке подозреваемых из полицейского участка в исправительное учреждение, то есть в Стэнфордскую окружную тюрьму, было допущено только одно отклонение от установленного порядка: заключенным завязали глаза, чтобы они не знали, где они теперь будут жить. Ситуация включала в себя еще нескольких необычных штрихов: заключенные были одеты в странную униформу, состоявшую из рабочего халата (или балахона) и колпака, сделанного из чулка, а на лодыжке у каждого из них была цепь. Конвоиры тоже не были похожи на «настоящих» охранников: по своему внешнему виду они не отличались от большинства длинноволосых, напоминающих хиппи, заключенных, только на них была военная форма защитного цвета. Что же это была за тюрьма?.. Это была на самом деле особая тюрьма, первая и поэтому единственная в своем роде. Описанные выше молодые люди были мнимыми заключенными и надзирателями, участвовавшими в социально-психологическом эксперименте по исследованию групповой динамики в имитированной тюрьме. Это исследование было задумано и «поставлено» КрэйгомХэйни, Куртом Бэнксом, Дэвидом Джаффи и мной... Первоначально мы ставили перед собой следующие вопросы: как люди будут адаптироваться к непривычной и чуждой им ситуации, в которой так называемые «заключенные» теряют свою свободу, гражданские права и право на тайну частной жизни, в то время как так называемые «надзиратели» получают власть и социальный статус? Что является причиной жестокости и насилия, якобы царящих в американских тюрьмах, — свойства характера обитателей тюрем, в которых, как принято считать, «социопатических» преступников охраняют «садисты-надзиратели»,или особенности самой социально-психологическойсреды, в которую попадают заключенные? (Здесь мы противопоставили друг другудиспозиционныеиситуационныедетерминанты поведения, чтобы выяснить, какие из них будут преобладать, то есть каким из них можно приписать большую часть отклонений.) При каких условиях имитация с помощью ролевой игры может быть настолько приближена к реальности, чтобы стать чем-тобольшим, чем просто игра (в данном случае игра в «полицейских и преступников»), — то есть превратиться одновременно в новый источник самопознания для ее участников и в источник социально релевантных знаний для ее исследователей? На основе проведенных нами наблюдений мы смогли дать полные или, по крайней мере, частичные ответы на эти вопросы и, кроме того, обнаружили новые проблемы, о которых мы не знали до тех пор, пока непосредственно с ними не столкнулись. Но что важнее всего, в результате исследования тюремной жизни некоторые наши основные ценности, установки и когнитивная ориентация претерпели серьезные изменения. Несмотря на то что во время эксперимента мы этого еще не осознавали, мы были одновременно и «испытуемыми», находившимися под влиянием своих ролей тюремного персонала, и экспериментаторами, управлявшими событиями этого эксперимента. Исполняя роль «начальника» Стэнфордской окружной тюрьмы, я с каждым днем все больше отдалялся от реальности, в которой я должен был занимать беспристрастную разумную позицию «экспериментатора», поскольку вынужден был удовлетворять неотложные потребности- и срочно принимать решения, которых требовала тюремная жизнь. На исследователей воздействовали те же силы, благодаря которым с группой обычных, здоровых и разумных индивидов произошла метаморфоза, превратившая их в жалких заключенных и в надзирателей, развращенных патологическим влиянием власти, доминировавшей в этой тюремной среде. Эти силы были настолько мощными, что я был вынужден прекратить эксперимент раньше запланированного срока, закрыв тюрьму всего через шесть суток после начала ее работы. <...> |