шпаргалка по истории. Вопросы к зачету по предмету Родная литература
 Скачать 87.23 Kb.
|
|
Вопросы к зачету по предмету «Родная литература» 1. Древнерусская повесть, летопись. Повести о начале Москвы Повесть древнерусская - общее условное обозначение произведений древнерусской литературы (XI-XVII веков), различных по своей художественной структуре и объединённых лишь признаком повествовательности - связным описанием неких событий. Название «повесть» могло встречаться в заглавиях житий святых (напр., «Повесть о житии...»), при описаниях чудес, примыкавших к житиям, но не входивших в их состав; «повестями» именовались произведения религиозно-назидательного характера, летописи («Повесть временных лет»), пространные биографии царей и полководцев. Синонимами «повести» выступали «сказание» и «слово» (реже). Повестью древнерусской принято называть как самостоятельные, законченные произведения, так и фрагменты, входящие в состав летописей (воинские повести и «повести о княжеских преступлениях», описывающие вероломные поступки русских князей). Летописью называли хронологическую, ведущуюся год за годом, запись исторических событий. Название этой записи произошло от общепринятого начала этого вида произведения - «в лѣто …» (то есть «в году …») Летопись была одним из основных исторических жанров в Древней Руси. Как правило, они составлялись в каждом городе по отдельности. Поэтому летописи отражали события, присущие общественной жизни одного конкретного города. При этом летописи были хронологически ограниченными, в связи, с чем после завершения одной летописи приходилось начинать создание другой. Таким образом, в целях охвата одним памятником событий на большей по площади территории или большего периода времени летописи соединялись и образовывали летописные своды. Повести о начале Москвы — название в истории литературы цикла произведений литературы с XVI века по XVII век. На характер изложения текста в произведениях повлияла «повесть о взятии Царьграда турками в 1453 году». «Повести о начале Москвы», имели в себе информацию об возведении Москвы легендарного и полулегендарного характера. Материалы для написания повести взяты из летописей: «О разорении Москвы ордынцами», написанной в 1238 году и «О князьях Иване Калите, Дмитрии Донском и др» Написано было всего 4 повести: «Повесть о зачале Москвы», здесь главную роль играет формирование Москвы на пространстве поселения, которое принадлежало полулегендарному боярину Кучке. В этой повести первостроителем города является князь Юрий Долгорукий. «Сказание об убиении Даниила Суздальского и о начале Москвы», здесь также, как и в первой главную роль играет формирование Москвы на пространстве поселения, принадлежащего Кучке. Здесь первостроитель — князь Андрей Александрович Владимирский. «Сказание о зачатии Москвы и Крутицкой епископии», в этом произведении первостроитель — Даниил Иванович (Даниил Александрович) Московский. «Предание об основании Москвы Олегом», в повести повестуется, что первостроитель — киевский князь Олег. 2. Эстетические идеалы Древней Руси в авторской литературе России. Традиции византийской эстетики и художественной культуры были активно продолжены средневековой, или Древней, как ее обычно называют в науке, Русью после принятия ею в конце X в. христианства в качестве официальной религии. В истории древнерусской эстетики условно можно выделить два основных периода: собственно средневековый (XI-XVI в.) и переходный от Средних веков к Новому времени (XVII в.). Для первого периода характерен предельно имплицитный тип эстетического сознания - когда оно находило наиболее адекватные формы выражения в искусстве, церковном культовом действе, религиозной жизни человека (в частности, в монастырской жизни). Однако и на вербальном уровне в структуре самых разных по содержанию текстов (летописях, житиях святых, религиозно-полемических сочинениях, постановлениях церковных соборов и т.п.) можно обнаружить достаточно рельефную совокупность эстетических представлений средневековых русичей. Древнерусская эстетика имела два основных источника: художественную культуру и мифологическое сознание восточных славян (дохристианского периода) и византийскую эстетику, регулярно проникавшую на Русь с конца X в., нередко в южнославянской редакции («Шестоднев» Иоанна Экзарха Болгарского, и другие тексты). Для восточнославянского (глубинного, архетипического) пласта древнерусского эстетического сознания характерны тенденции к конкретности, материальности, пластической осязательности (телесности) духовных феноменов, к сакрализации природных явлений, к иллюзорности и «документальной» определенности потустороннего мира, к ощущению магической взаимосвязанности всех вещей и явлений. Византийско-православная культура и эстетика, пришедшие на Русь с христианизацией восточных славян, уже накладывались на этот по-своему богатый, целостный и самодостаточный пласт сознания и переформировывали его, подвергаясь одновременно активному обратному воздействию. В письменных источниках XI - первой половины XIV в. хорошо отразился этот процесс становления христианизированных эстетических представлений. В «Слове о полку Игореве», «Повести временных лет», в произведениях Илариона, Кирилла Туровского, игумена Даниила и других книжников хорошо отражаются новые представления древних русичей о красоте (природной, духовной, художественной), об искусстве, возвышенном, героическом, сочетающие в себе элементы языческого и христианского миропониманий. 3. Н. М. Карамзин. «Московский журнал». Москва как город символ исторического прошлого России. Повесть «Бедная Лиза». Жизнь и быт москвичей конца XVIII века. Географические и топографические названия в повести: Симонов монастырь, пруд Симонова монастыря. Сентиментальные мотивы. Первый номер «Московского журнала» вышел в январе 1791 года. В период с 1791 по декабрь 1792 года было выпущено всего восемь частей журнала. Каждая часть журнала содержала три книжки. Н. М. Карамзин объявил о подписке осенью 1790 года в одном из номеров газеты «Московские ведомости» и тогда же он изложил программу будущего издания. Карамзин предполагал включить в издание следующие рубрики: Русские сочинения в прозе и стихах; Переводы иностранных произведений; Литературная критика русских произведений; Информация о театральных пьесах; Происшествия и описания, особенно из жизни писателей. Карамзин отмечал, что в издание не будут входить мистические, теологические, «слишком ученые педантические, сухие пиесы». Таким образом, Н. М. Карамзин отмежевался от изданий масонско-религиозной ориентации и от изданий научно-информативного направления. А лояльность к правительству означала отказ от обсуждения на страницах издания политических вопросов и публикации социальной сатиры. Таким образом, «Московский журнал» был чисто литературным журналом, в котором мог присутствовать критический элемент, но только в критико-библиографических разделах, которые завершали каждую книжку журнала. Они состояли из рецензий на книги и на театральные спектакли. Журнал Н. М. Карамзина имел четкую структуру. Каждая книжка – месячный номер» открывался разделом поэзии, где постоянно печатались И. И. Дмитриев, Г. Р. Державин и сам Н. М. Карамзин. Кроме того, в этом разделе публиковали свои произведения С. С. Бобров, Ю. А. Нелединский-Мелецкий, Н. П. Николаев, Н. Львов, князь С. Урусов. Г. Р. Державин опубликовал в журнале такие произведения, как: «Ода к Эвтерпе»; «Видение Мурзы»; «Памятник герою»; «Прогулка в Царском селе»; «Ласточка» и т.д. И. И. Дмитриев здесь опубликовал свои лучшие «сказки» - «Картина», «Молодая жена», «Быль», а также басни, эпиграммы, зарисовку «Отставной вахмистр», песню «Сизый голубочик». Сам Н. М. Карамзин в «Московском журнале» опубликовал стихотворения: «Раиса, древняя баллада»; «Выздоровление»; «Граф Гваринос»; «Филлиде»; «Осень»; Ода «К милости». После стихотворного раздела шел раздел прозы, в которой помещались переводные и оригинальные произведения. Среди иностранных материалов особенно выделятся опубликованный в нескольких книжках цикл повестей «Вечера» Мармонтеля, а также биографическая повесть «Жизнь и дела Иосифа Бальзамо» Калиостро. В этом же разделе публиковались драматические произведения, например, мелодрама «София», сцены из драмы «Сакунтала» индийского писателя Калидасы. Основным автором прозаических произведений в журнале являлся сам Н. М. Карамзин. в каждом номере публиковались его «Письма русского путешественника», оказавшие значительное влияние на современников писателя. Это произведение стало художественным открытием Н. М. Карамзина. Эпистолярная форма соответствовала традиции сентиментального путешествия, которая была утверждена в европейской литературе Л. Стерном. 4. Сентиментализм как литературное направление. Сентиментальная проза второй половины 20-го века. Сентиментализм — направление в западноевропейской и русской культуре и соответствующее литературное направление. Произведения, написанные в рамках данного художественного направления, делают особый акцент на чувственность, возникающую при их прочтении. В Европе существовал с 20-х по 80-е годы XVIII века, в России — с конца XVIII до начала XIX веков. Сентиментализм — литературное направление (в России — в конце XVIII и нач. XIX в.), возникшее как протест против оторванности классицизма от жизни и отличавшееся излишней чувствительностью и идеализированным изображением людей, их переживаний, жизненной обстановки и природы. Наиболее выдающиеся представители сентиментализма — Джеймс Томсон, Эдуард Юнг, Томас Грей, Лоренс Стерн (Англия), Жан Жак Руссо (Франция), Николай Михайлович Карамзин (Россия). Новый этап развития русской литературы начинается со второй половины 1980-х годов, точнее, с 1986 г. Он тесно связан с политическими и социальными переменами в жизни страны. За небольшой период страна пережила несколько переломных в историческом плане моментов – перестройку и ее крах, распад СССР, изменение социально-политической ориентации, идеологических и нравственных координат. В середине 1980-х годов в литературе произошел информационно-эстетический взрыв. Начали публиковаться произведения литературы русского зарубежья – В. Набокова, И. Шмелева, М. Алданова, 3. Гиппиус, Д. Мережковского, Г. Газданова. Открылась читателям “возвращенная” литература – произведения, написанные в разные годы в Советском Союзе, но (по причинам чаще всего идеологического характера) не публиковавшиеся. Русская литература пополнилась романами “Жизнь и судьба” В. Гроссмана, “Белые одежды” В. Дудинцева, “Зубр” Д. Гранина, “Овраги” С. Антонова, рассказами В. Шаламова, множеством неопубликованных прежде произведений. Стало очевидно, что русская литература богата и разнообразна в стилевом отношении и не укладывается в рамки социалистического 5. М. Н. Загоскин. Цикл очерков «Москва и Москвичи» (1814-1840). Появление особого жанра «сцен из домашней и общественной жизни» - живых и увлекательных очерков. В 1839 году М.Н. Загоскин пишет очерк под названием «Нескучное», который был опубликован в альманахе «Утренняя заря» Загоскин М. Н. Нескучное // Утренняя заря. Альманах на 1840 год, изданный В. Владиславлевым. Второй год. СПб.: Типография А. Плюшара, 1840.. Именно с этого текста начнется история создания цикла очерков «Москва и москвичи», чьим главным героем является город. Этот первый текст задает тематическое направление всему сочинению Загоскина: само по себе название - один из московских топонимов - является центрообразующим элементом для «Москвы и москвичей». В этой книге нет ни единого сюжета, ни фабулы, которые, как правило, являются одними из основных «двигателей» повествования. Читатель видит микро-сюжеты, относящиеся к каждому очерку по отдельности. Особенностью книги является то, что в ней нет и главных героев, чьи образы были бы в той или иной мере раскрыты автором. На первый взгляд может показаться, что таким героем «Москвы и москвичей» является рассказчик, Богдан Ильич Бельский: во всяком случае, читатель располагает некоторой информацией о его прошлом, о характере его жизни и о некоторых его убеждениях. Однако этот персонаж, как и другие, в сущности, инструментален и нужен автору для того, чтобы описать городское пространство. В книге Загоскина все формы человеческой деятельности читаются как текст и оказываются элементом полилога, и фоном, и предметом которого служит Москва. Этот полилог включает различные виды коммуникаций -- семейные, дружеские, бытовые, промышленные. Например, читатель узнает об архитектуре, искусстве, устройстве города из диалогов персонажей или из монологов главного нарратора. Таким образом, включение в книгу различных персонажей нужно для одной цели -- создания образа Москвы, а также для описания горожан, их быта, особенностей их жизни и характера. В данной книге мы не видим становления (или эволюции) ни одного персонажа-человека, зато сам город представлен «организмом» изменяющимся, никогда не находящимся в статике. Например, рассказчик говорит со своим другом об основании Москвы («Выход» первый, «Московская старина»), воссоздает облик города до пожара 1812 года («Выход» второй, «Петровский парк и воксал»), уделяет внимание изменениям в жизни самих москвичей («Выход» первый, «Московский старожил»; «Два Московских бала в 1801 году»), а также описывает современное ему пространство города, отмечает новый быт москвичей, изменения в их поведении и характерах (например, говоря, что в современном ему мире «одержимость» всем французским была гораздо сильнее, чем «сейчас», но влияние европейской моды все еще слишком значительно - глава под названием «Два слова о нашей древней и современной одежде», «выход» третий). Таким образом, автор сосредоточен на образе Москвы, описании типов москвичей и их нравов, а не на отдельных персонажах. Собирательным героем является сама Москва. 6. Историческая проза, очерковая проза, очерки второй половины 19-го века (Н. Успенский, Н. Помяловский) Жанр очерка был особенно любим писателями круга «Современника», вокруг которого после раскола в редакции группировались в основном писатели-разночинцы, именуемые обычно «шестидесятниками». Н. В. Успенский (1837-1889), Н. Г. Помяловский (1835-1863). Большинство из них были выходцами из мелкого провинциального духовенства, имели за плечами семинарию. Все они в определенный момент порвали со своей средой и, увлеченные популярными тогда идеями о необходимости практически полезного и «достоверного» знания, отправились поступать в университеты или Медико-хирургическую академию, стремясь приобщиться к естественным наукам: медицине, физиологии, химии, биологии. Чаще всего эти будущие писатели были не готовы ни к поступлению в университет, ни к систематическому учению вообще и потому либо бросали все это, либо превращались в «вечных студентов». Центральной темой творчества шестидесятников стала жизнь простого народа, крестьян, низов городского мира. Созданный ими образ народа шокировал современников неслыханной беспощадностью и натуралистичностью. Низы общества изображались как почти животные существа, живущие биологическими потребностями, неспособные понять простейшие законы и гражданские общественные установления, незнакомые с элементарной арифметикой (как в рассказе Н. Успенского «Обоз»). Такое видение было обусловлено не только жизненным опытом разночинцев, столкнувшихся в детстве и юности с грубостью и жестокостью жизни, с неприглядным бытом, но и той идеологией радикальных революционеров, которую они восприняли и стремились отразить в своих произведениях, – в основе ее лежало представление о человеке как о биологическом существе, чья жизнь регулируется прежде всего физиологическими потребностями. В результате нарисованный ими образ народа неожиданно оказался окрашен глубоким пессимизмом. Люди из простонародья, населяющие многочисленные очерки шестидесятых годов выглядят совершенно неготовыми к революции. Герои очерков «Обоз», «Хорошее житье», «Деревенская аптека» Н. Успенского, «Питомка». Они не способны даже помыслить о том, что для того, чтобы начать жить лучше, необходимо изменить социальные условия. Социальная система для героев шестидесятнических очерков страшна и непонятна. 7. А.С. Грибоедов. Комедия «Горе от ума». Москва как высшая после Петербурга точка дворянской цивилизации. Сатирические ноты в обрисовке московского общества 20-х годов 19 в. (Скалозуб, Загорецкий, Репетилов, Хрюмина, Тугоуховские). Фамусовский дом в центре Москвы. А. С. Грибоедова «Горе от ума» создан великолепный обобщенный образ барской Москвы начала XIX века. С первых страниц автор вводит нас в быт дворянской семьи, знакомит с нравами дворянского общества, приоткрывает взаимоотношения действующих лиц. Первые сцены в доме Фамусова знакомят нас с одними героями (Фамусов, Софья, Молчалин, Лиза) и подготавливают появление других (Скалозуб, Чацкий). По мере развития сюжета мы начинаем осознавать, что всех этих людей — таких, на первый взгляд, разных, объединяет общая идеология, общий, прочно укрепившийся и устоявшийся быт. Однако в этом обществе все-таки уже ощущается разделение на два лагеря: приверженцев старых традиций, защитников крепостного строя и представителей передовой дворянской молодежи, уверенных в необходимости переустройства мира. Самым ярким представителем первого лагеря в комедии выступает Фамусов. Это ярый защитник самодержавно-крепостнических порядков. «Как все московские», он ценит в людях только чины и богатство, заявляя Софье: «Кто беден, тот тебе не пара». Собственные принципы Фамусов считает непререкаемыми, а традиции своей среды — нерушимыми и единственно правильными. Он старается убедить Чацкого в необходимости служить «на старших глядя». Когда же тот отказывается от службы, объясняя это тем, что «служить бы рад, прислуживаться тошно», Фамусов объявляет его опасным человеком, не признающим властей, и угрожает ему судом. Убежденный защитник самодержавия, этот богатый барин искренне восхищается старыми порядками, верностью москвичей дворянским традициям, старым устоям жизни. Он считает вполне законным право помещика распоряжаться людьми по собственному усмотрению: наказывать, продавать, отправлять в ссылку, на каторгу или поселение. Крепостных он не считает людьми, не признает в них человеческого достоинства, права на собственное мнение, на личную жизнь. Поэтому со слугами он разговаривает грубо, обзывает ослами, чурбанами, называет Петрушками, Фильками, Фомками, независимо от их возраста. Самодержавно-крепостнический строй является основой благополучия людей, подобных Фамусову, потому все новое они воспринимают как угрозу собственной безбедной и спокойной жизни. Эти люди не привыкли к каким-то действиям, к активной жизни. Все суждения они «черпают из забытых газет», расшитым мундиром прикрывают свое слабодушие и «рассудка нищету». Наука, просвещение непонятны, недоступны и чужды представителям фамусовского общества. Они видят в образовании и образованных людях угрозу собственному благополучию. |