Вопросы по отечественной литературе
 Скачать 3.67 Mb.
|
|
Вопросы по отечественной литературе.
Русский символизм поначалу имел в основном те же предпосылки, что и символизм западный: «кризис позитивного мировоззрения и морали» (в России — в контексте кризиса народнической культурной традиции). Главным принципом ранних русских символистов становится панэстетизм; эстетизация жизни и стремление к различным формам замещения эстетикой логики и морали. «Красота спасёт мир» — получает новое освещение. Русский символизм, активно впитывая модернистскую литературу запада, стремится поглотить и включить в круг своих тем и интересов все явления мировой культуры, которые, по представлению русских символистов, отвечают принципам «чистого», свободного искусства. Античность, возрождение, романтизм — эпохи в которых В. Брюсов, Д. Мережковский, Н. Минский и другие находят художников и поэтов символизма. Само искусство начинает пониматься как накопитель и сохранитель прекрасного (чистого опыта и истинного знания). «Природа создаёт недоделанных уродцев, — чародеи совершенствуют Природу и дают жизни красивый лик» (К. Бальмонт) Но в русской литературе 2-ой половины XIX века господствовали определенные принципы если не подчинения, то необходимой связи искусства с почвой, с народом, государством и пр. Поэтому первые публикации русских символистов, ещё не адаптированные к русскому духу, встретили более чем холодный приём. У следующего поколения в какой-то степени продолжается напряженная работа над интерпретациями «панэстетизма», но уже не доминирует, смешиваясь со всё более актуальными религиозно-философскими и мифотворческими исканиями. Старшие русские символисты (1890-е годы) поначалу встречали у критики и читающей публики в основном неприятие и насмешки. Как наиболее убедительное и оригинальное явление, русский символизм заявил о себе в начале двадцатого века, с приходом нового поколения, с их интересом к народности и русской песне, с их более чутким и органичным обращением к русским литературным традициям. Через головы своих «учителей», во многом подражателей западу, младшее поколение символистов «открывает» все новых отечественных предшественников. Новую интерпретацию в свете символизма получают многие произведения А. Пушкина («Пророк», «Поэт» и др.), Ф. Тютчева (в первую очередь, «Silentium!», ставшее своеобразной манифестацией русского символизма, и другие), петербургские повести Гоголя[1]; все глубже, масштабней и символичней предстаёт наследие Ф. Достоевского. Раннего «представителя» символизма разглядели и в «безумном» для современников К. Н. Батюшкове (1787—1855). Ещё более несомненными предшественниками символизма оказываются русские поэты 19-г века, близкие к представлениям о «чистой поэзии», такие как А. Фет, Я. Полонский, А. Майков, Е. Баратынский. Тютчев, указавший путь музыки и нюанса, символа и мечты, уводил русскую поэзию, по мнению символистской критики, от аполлонических гармоний пушкинского времени. Но именно этот путь был близок многим русским символистам. Наконец, невозможно представить мировоззрение младших символистов без влияния личности Владимира Соловьёва. Софиология, соборность, идеал «цельного знания», стремление к объединению эпистемологии с этикой и эстетикой, культ вечной женственности, Россия и Запад, возможности религиозной модернизации и перспективы объединения церквей — некоторые из важнейших тем, которые разрабатывает молодое поколение символистов в первые годы двадцатого века под влиянием наследия Владимира Соловьёва.
Анна Ахматова — последняя яркая звезда, загоревшаяся под знаком Серебряного века русской поэзии, талант и личное мужество которой соизмеримы: она отвергла эмиграцию, не была сломлена страшными испытаниями, выпавшими на ее долю, не склонив головы, пережила замалчивания и травлю, начавшуюся в 1946 году. Ее поэзия и сегодня собирает под свои знамена самых разных людей: христиане поднимают на щит ее глубокую веру, патриоты — ее "русскость", антикоммунисты — внутреннее сопротивление режиму, монархисты — ее имидж императрицы. Мужчинам нравится ее женственность, женщинам — мужественность, и абсолютно всем — ее простота и понятность. О ней сразу же заговорили как о явлении в литературе, хотя в это время Россия внимала голосу великих поэтов — А. Блока, К. Бальмонта, В. Брюсова и др. Поэзия Ахматовой раскрывает душу человека, в первую очередь — женщины, и ее стихи привлекают не столько сюжетом, сколько драмой чувств, которая вмещается в несколько поэтических строк. Биография Анны Ахматовой до сих пор не написана, и факты в ней тесно сплавлены с мифом. Сама Ахматова легендарные моменты собственной жизни зачастую очень тонко, незаметно культивировала, предлагая их будущим биографам в качестве фактов. В своей родословной поэтесса подчеркивала линию, восходящую по матери к древним новгородцам: "Ведь капелька новгородской крови во мне, как льдинка в пенистом вине". Но в то же время любила говорить, что в качестве псевдонима взяла девичью фамилию своей бабушки, урожденной княжны Ахматовой ("бабушки-татарки"). Очутившись в эвакуации в Ташкенте, Ахматова вспомнила, что Азия — ее родина: "Я не была здесь лет шестьсот". В характере Анны Ахматовой присутствовал стремительный темперамент девочки, родившейся под Одессой и проведшей детство на берегу Черного моря. Но этот южный темперамент уравновешивался сдержанностью женщины, воспитанной в атмосфере Царского Села и усвоившей каноны этикетной петербургской культуры. Еще важнее, что Ахматова была человеком подлинно европейского типа и европейской образованности. В ее лице мы находим русскую европеянку с глубинными славянско-азиатскими корнями, то есть частный случай универсализма русской культуры конца XIX — начала XX века. Все это вошло в ее стихи и выстроило характер ее лирической героини. Анна Ахматова писала о жизни, о смерти, о печали, о Музе. Но главная ее тема — любовь. Фактически ее первые пять сборников от "Вечера" до "Anno Domini" почти полностью посвящены этой теме. Даже в стихах, декларирующих позицию автора в пору социальных катаклизмов (например, "Мне голос был"), тема любви не исчезает, а становится фоном. И всегда у нее это самые различные проявления чувства: дан их разный накал и напряженность, изменчивые формы, то есть любовь показана в ее переходах, неожиданных всплесках и противоречиях. Сама любовь для лирической героини — это и свет, песнь, свобода, и грех, бред, недуг, плен. Любовь сопряжена у нее с обидой, ревностью, отречением, изменой. Первые рецензенты отмечали в стихах Ахматовой, посвященных любовной теме, обостренный психологизм, говорили, что ее лирика интересна изображением тончайших движений женской души, да и сама поэтесса ставила себе это в заслугу, написав: "Я научила женщин говорить". Ее стихи часто сравнивали с русской психологической прозой, потому что каждое ее стихотворение — маленькая новелла, где изображено сильное психологическое переживание, в поле которого попадают случайные детали внешнего мира: Проводила друга до передней, Постояла в золотой пыли, С колоколенки соседней Звуки важные текли. Брошена! Придуманное слово — Разве я цветок или письмо? А глаза глядят уже сурово В потемневшее трюмо. Михаил Кузмин в предисловии к "Вечеру" назвал это способностью "понимать и любить вещи в непонятной связи с переживаемыми минутами". Позднее В. В. Виноградов отмечал, что "предметная лексика ее стихов существует в аспекте единичного переживания, создавая между лирической героиней и окружающими ее вещами "интимно-символическую связь". В любовных стихах Ахматовой критика часто видела рассказ о борьбе женщины с мужчиной за свое равноправие. На самом деле коллизия "Вечера" и особенно "Четок" намного сложнее. Любовь требует от любящих предельного напряжения душевных сил. Не случайно она названа "любовной мукой" и даже "любовной пыткой". И поединок лирическая героиня Ахматовой ведет вовсе не с мужчиной, которого любит, а с самим любовным чувством, превращающим ее в игрушку ("Разве я цветок или письмо?"), грозящим утратой чувства личного достоинства. Женщина у Ахматовой проявляет в этой ситуации, прежде всего, волю, характер: "Слаб голос мой, но воля не слабеет". Позднее критики не раз отмечали в лирике Ахматовой сочетание романтичности, женственности и хрупкости с твердостью, властностью, сильной волей. Не потому ли, что уже в 1910-е годы Ахматова предчувствовала, что персонажам ее любовной лирики уготована необычная и жестокая историческая судьба? С наибольшей отчетливостью это проявилось в произведениях 20-х годов, в которых лирическая героиня переживает любовную радость на фоне трагического предчувствия небывалой беды. В 30-е годы О. Мандельштам очень точно определил одно из главных качеств творческого дара Ахматовой: "Она — плотоядная чайка, где исторические события — там слышится голос Ахматовой. И события только гребень, верх волны: война, революция. Ровная и глубокая полоса жизни у нее стихов не дает". Эта характеристика не раз подтверждалась стихотворениями-откликами Ахматовой на события современности, например откликом на Первую мировую войну— стихотворением "Молитва" (1915): Дай мне горькие годы недуга, Задыханья, бессонницу, жар. Отними и ребенка, и друга, И таинственный песенный дар. Так молюсь за Твоей литургией После стольких томительных дней, Чтобы туча над темной Россией Стала облаком в славе лучей. Взрослела сама Ахматова, взрослела и ее лирическая героиня. И все чаще в стихах поэтессы стал слышаться голос взрослой, умудренной жизненным опытом женщины, внутренне готовой к самым жестоким жертвам, которые потребует от нее история. Постепенно "женская" лирика Ахматовой претерпевала метаморфозу, приближаясь, по словам О. Мандельштама, к тому, "чтобы стать одним из символов величия России".
Заметка! Перед тем как читать Белого следует со всей ясностью осознать, что А. Белый дичайшее увлекался антропософией и строил Гетеанум в Швейцарии даже. То есть все надо смотреть через призму именно этого понятия АНТРОПОСО́ФИЯ — религ.-мистич. учение Р. Штейнера (1861—1925) о пробуждении в человеке его скрытых духовных сил. В 1909 А. отделилась от традиц. теософии, осн. на субъективном мистич. опыте. А. представляет собой синкретич. соединение зап. и вост. религ.-оккультных учений, в к-ром можно выделить элементы гностицизма, пифагорейской мистики чисел, каббалистики, неортодоксально понятой христ. мистики, классич. идеализма и др. учений. Целью А. является выработка у человека чувства единства с духовной осн. Вселенной. А если совсем коротко: . «Антропософия есть путь познания, стремящийся привести духовное в человеке к духовному во Вселенной.» Сам билет: «Петербург» — второй роман Андрея Белого(первый роман «Серебряный голубь»1910г.). Первая часть книги была написана им всего за несколько недель в 1912—1913 годах вследствие «наития», испытанного при восхождении на пирамиду Хеопса. В 1922 году автор пересмотрел книгу, сократив текст примерно на треть. Время действия романа – 9 дней октября 1905 года. Реал события – революция 1905г, война с Японией. Но роман выходит на более многоплановый, «космический» уровень. Человек существует на пересечении множества миров, отражается множество планов – физический, психический, духовный, ментальный, астральный. Петербург – узел российской истории, место встречи Востока и Запада. Восток и Запад отражены и в именах Аполлон(Запад)Аблеухов(Восток). Место культуры заняла геометрия. Геометрия Петербурга. Ровные четкие линии, бесконечный Невский проспект – царство Ап.Аблеухова. За Петербургом же ничего нет… Стилистика орнаментальной прозы – лейтмотивы. Цветовые(Цвет для Белого очень важен, он даже статью писал «Священные цвета») и предметные атрибуты: Террористов сопровождает желтый цвет(связь с Востоком) Сенатор Аблеухов – серый Медный всадник – зеленовато-фосфорическая медь(намекает на дьявольщину) Красное домино – цвет соц революции Белое домино – мотив Христа и архангела Михаила – символ возрождения Соотнесенность белого и красного домино: Белый соотносил революцию духа и социальные революции.Петербург – маскарад красных тряпок, голос белого домино они не слышат и не признают. Вечные прототипы: Аблеуховы Аполлон и Николай, как Аполлон и Дионис(.Мифологическая пара пришла в рус лит-ру благодаря Ницше (хорошоа статья Вересаева про Аполлона и Диониса)) Петербургский текст – образ Петербурга, мифология Питербурга. «Быть Петербургу пусту»(пророчество Евдокии Лопухиной(жена Петра1)- мотив грядущей гибели. Город-призрак, город над бездной, город – столкновения мира и надмирного. Мотив Стихии. Был задан еще в Медном Всаднике. У Пушкина Нева губила. Тут образ реки Невы смешан с болотом. Атмосфера: бледно-серая гниль. Мотив болезни. Зеленая, кишащая бациллами вода, серые перила. Зеленая медь всадника+зеленые лица прохожих. Мотив Власти, которая отчуждена от человека. Аполлон Аблеухов(мертвенность, закрытость, как призрак в карете). Двойственный облик Петра 1 (1 облик: творец, 2 облик-безжалостный тиран) Мотив Толпы. Образ Человеческой Сороконожки. Петербург – бутерброд с черной икрой. Каждый человек – икринка. Малость единого и общность из разрозненного. Стирается грань между реальным и ирреальным- мотивы сновидений, сумасшествия. Мотив Медного Всадника, Каменного гостя Пушкина. Медный всадник – Петр, так же сравнивается с Летучим Голландцем(гордыня, наказание,бесприютность). Дудкин срав. С Евгением из Медного Всадника(в главе «Гость» - прямое отождествление: Александр Иваныч, Евгений, впервые тут понял, что столетие он бежал понапрасну, что за ним громыхали удары без всякого гнева -- по деревням, городам, по подъездам, по лестницам…).Убив Липпанченко Дудкин сидит на нем верхом в позе Медного Всадника, но лицо его бело и бледно, как у Евгения Мотив камня. Имя Петр =камень. Петр памятник– зеленый цвет. Зеленый цвет ушей Аполлона Аполлоновича. Лакей зовет его камнем.Глаза его окружены зелеными провалами. Взгляд у него каменный,сравнивается с Медузой Горгоной (может превращать в камень). Кариатида – символ государственности. Каменный бородач с кариатиды (символ столетий, свидетель происходящего) сравнивается с Ап.Аблеуховым. Мотив отца и сына. Отношения Ап. Аблеухова и Ник. Аблеухова как: - отношения Петра 1 и царевича Алексея (в данной паре -убийство сына); - отношения Павла 1 и Александра 1(в данной паре – убийство отца). Мотив расширения. Сардинница. Пепп Пеппович. Единое и малое может расширится и поглотить пространство – взрыв!!!! В финальных строках, посвященных судьбе главного героя "Петербурга", Белый во многом возвращается к жизненно-философским постулатам, сформулированным в романе "Серебряный голубь" -- о неизбежном возвращении блудных сыновей России, воспитанных на "западных", "чужих словах", на "луговую, родную стезю": "Не пройдет году, как пойдут бродить по полям, по лесам, по звериным тропам, чтобы умереть в травой поросшей канаве.» Суждения Белого оформились зримо после восточного путешествия (1911), о значительности "особого пути" России и о необходимости "свое неевропейство высоко держать". "Возвращаюсь в десять раз более русским; пятимесячное отношение с европейцами, этими ходячими палачами жизни, обозлило меня очень: мы, слава Богу, русские -- не Европа",-- писал он А. М. Кожебаткину из Палестины 12 апреля 1911 г. Николай Аблеухов читает Григория Сковороду, что символично для такой точки зрения Белого В Сковороде проводится божественным плугом первая борозда, поднимается в первый раз дикий и вольный русский чернозем. И в этом черноземе, в этой земляной народной природе Сковороды мы с удивлением видим основные черты, характеризующие всю последующую русскую мысль"(В.Ф.Эрн «Григорий саввич Сковорода. Жизнь и учение.» Именно с этой книги Белый познакомился с учением Сковороды) Литературные произведения, которые можем найти: 1) Анна Каренина – Ситуация с Анной Петровной, уши Аблеухова и уши Каренина. 2)Пиковая дама – в основном ссылки к опере. Николай Аблеухов –Германн, Лихутина – Лиза 3)Жуковский Лесной царь – о детстве Николая Аблеухова. Мотив потусторонних сил и их попытки овладеть ребенком. 4) Описание Невского проспекта. Реминисценция из Гоголя, прежде всего из повести "Нос" (1835). Белый сам отмечал эти параллели: "Ряд фраз из „Шинели" и „Носа" -- зародыши, вырастающие в фразовую ткань „Петербурга"; у Гоголя по Невскому бродят носы, бакенбарды, усы; у Белого бродят носы „утиные, орлиные, петушиные"" ("Мастерство Гоголя", с. 304) 5)Пушкин Медный Всадник. 6)Двойственное описание Ник Аблеухова ( величественная красота или похож на лягушонка)можно сравнить с описанием Ставрогина в Бесах Достоевского(писаный красавец, а в то же время как будто и отвратителен). 7)В описании бреда Дудкина Белый использует, объединяя, две литературные традиции. Во-первых, это традиция Гоголя, который в повести "Портрет" изобразил ночной бред художника Чарткова перед купленной картиной. На связь с Гоголем указывал сам Белый: "В сцене бреда, происходящего в комнате, озаренной луной, на Васильевском острове, утрировано чувство Чарткова перед портретом, озаренном луной; Неуловимому слышится: "Я гублю без возврата" в него влез персиянин, Шишнарфиев; но он -- Энфраншиш, т. е. "шиш" (бредовой каламбур); а в душу Чарткова влез перс, или грек, |