мою потребность. На этот раз я решил сходить в магазин «Культтовары» и посмотреть материал по фотографии. Мне нужна была фотопленка и фотобумага. Хоть фотокружок уже давненько закончил, интерес к фото не пропадал, а только рос, тем более у меня была плохая память, и я решил, что в будущем фото мне помогут восстановить все события моей жизни. Тем более, что все время меня интересовал вопрос смысла жизни человека и можно ли реализовать идеи революции в жизнь. Все это и другие вопросы требовали от меня запечатлеть периодические моменты жизни, как шло развитие и разрешение этих вопросов. Вот я и решил пополнить свои запасы. Я уже вполне научился пользоваться аппаратом, проявлять и печатать. Научился разбираться в различных сортах бумаги. Больше всего мне нравилась фотобумага «Бромпортрет». Все остальные, как «тисненная» и «фотобром» меня не устраивали. И каждый раз, как оказывался в магазине, глаза разбегались в интересе к материалу. Вот и сейчас глаза разбежались по полкам, выискивая нужное. Взял пленку на 60 ед., две пачки «Бромпортрета», денег больше то и не было, и вышел на улицу. Прошелся по центральной аллее и никого из знакомых не встретил, никуда не зашел и отправился домой. Все были дома. Отец лежал в постели и спал, мать занималась штопкой белья, брат сидел за учебниками. Поев, сам уселся за книги, готовиться к завтрашним урокам. Но уроки не шли на ум. В памяти мало было накоплено материала, хотя уже прошло много лет учебы. Да, большой недостаток у человека, не обладающего сильной памятью. И чем ближе приближалось время окончания школы, тем больше и больше я ставил себе вопросов. Ведь наступит время, когда я буду сам решать свою судьбу, спрашивая себя, а справлюсь ли? Я видел, как мои родители изо дня в день трудились ради того, чтобы мы с братом не испытывали нужды. И мы действительно не испытывали ни в чем нужды. Были накормлены, одеты и обуты, а порой нет, нет, да и удовлетворяли свои личные запросы, так необходимые в молодые годы. В Луначарске у нас был велосипед, здесь, в станице, заимели фотоаппарат и гармошку. Конечно, многое еще чего хотелось, но мы сознавали, что родителям очень тяжело и довольствовались тем, что имели, не смея требовать большего. Интересно мне было знать, как на все это реагирует мой брат. Мы с ним никогда не вели доверительные беседы, каждый занимался своим делом. И если в детстве он мне запомнился тем, что всегда стремился быть со мной и как я его незаслуженно отстранял от себя, теперь он уже ко мне не стремился, и были редкие случаи взаимного общения. Правда, меня это не смущало, но я порой смотрел на своего брата и думал, чем он занят, что его интересует. Однако, я его ни о чем не спрашивал, но время от времени размышления касались и его. А он, как ни в чем небывало, занимался своим делом и все время мурлыча песни под нос. Мать часто говорила, Вова, ты что поешь? А он, отозвавшись на замечание, тут же все забывал и продолжал напевать. Вот и сейчас, когда я хотел сесть за уроки, а они никак не шли, я и посмотрел на своего брата, сидящего за книгами и тетрадками и что-то делающего. Конечно, не все время он сидел за книгами, так же как и я, отдыхал, были у него свои интересы, но ими со мной не делился, занимался много в кружках разных, особенно в Доме пионеров. И вот здесь я задал себе вопрос, в тайне от других выяснить, что же из нас выйдет в будущем. Итак, мы шли каждый своим путем. Больше я к этой теме не возвращался и только изредка, со стороны, наблюдал за ним. С годами он менялся в росте и внешности, но по росту и комплекции он был ниже и худощавее меня, и это свойство сохранится на всю жизнь. Сгущались сумерки. Отец уже давно встал и хозяйничал во дворе. Мать возилась у печки, включив для учащихся в комнате свет. В то время единственным общественным достоянием был свет и радио. Мы уже знали из истории о « лампочке Ильича». Я частенько заглядывался на «лампочку Ильича» и отводил глаза от яркого света. Сознание того, что теперь не надо иметь лампу – керосинку и что это очень удобно, придавало бодрости. Радио позволяло следить за новостями в стране и за границей. Конечно, все что передавалось по радио, не соответствовало во многом действительности. Обычно все приукрашивалось и не все доводилось до сведения народа. Все шло в том же русле и темпе, каким было задано в революционное время. Мне, хотя и редко, но приходилось уже слышать от взрослых, что радиовещательные станции «Голос Америки» и «БиБи-Си», передают о том, что русские находятся под железным колпаком партии, за границу никого не выпускают и никого не впускают в Россию. Наше радио защищалось и всячески поносило западный образ жизни. Конечно, явно чувствовалось, что наши врут, а того, кто осмеливался выступать против, убирали и объявляли врагами. Что я могу сказать в свое оправдание того времени? Конечно, объективно оценить я не могу. Надо было жить и работать в то время. Об этом хорошо знал мой отец, но он обычно молчал и не вмешивался в политику. Я не мог оценить потому, что только учился, а там была своя дисциплина. Стоило ученику нарушить любое правило, как тут же пресекался. В этом отношении отличался Зайцев Саша. Чаще всего на него и Доюнова сыпались упреки и угрозы, а я, как уже говорил, был занят решением более глобальных вопросов. Меня очень многое интересовало, но ответы учебников не удовлетворяли, чувствовал, что не так, но в тоже время не видел ответа. И не зря, после того, как я любил Глобу Валю, а она мне отказала встретиться на танцах в Доме культуры, я сильно переживал и тосковал. Вот тогда и начал серьезно рассматривать все вопросы в жизни не так, как мне преподносили, а так, как было на самом деле. Я начал с размышления: ну что надо человеку? Вот мне достаточно было любимого человека, а все остальное решить можно было так, чтобы человеку жилось легко и радостно. Для этого достаточно только чтобы душа человека пела, а песнь эту создает любовь. Что это за качество, я еще не осознавал, но уже твердо знал, что без этой категории человек не сможет жить. И вот тогда я на уроке и поставил на всем точку. А чтобы помнить о своем данном слове я в росписи поставил черту и точки. Они мне напоминали о данном моем слове, разобраться во всем. Вот …………… роспись. Так с того времени мир для меня разделился на две части. Это был мир, который мне преподносили, и тот мир, который был скрыт от глаз и слуха, и его можно было представить только в общении с окружающими тебя людьми. Это был мир неофициальный, он был незнаком для многих, хотя в нем все и общались. И так, по моему мнению – любовь необходима человеку так же, как и воздух. Она необходима для того, чтобы человек жил ею и шел с ней по жизни. Любовь – это категория естественная. Я о ней слышал много и это меня поражало. Конечно, я не знал, что в это слово вкладывал каждый, кто слышал о ней. Но я твердо знал, что любовь существует. И если я любил человека, то все для меня казались несравнимы с ним.. Мне часто говорили, ну что ты в ней нашел хорошего? И вот, по прошествии многих лет, я поднимаю те фотографии, смотрю на них и спрашиваю себя, так что же в ней действительно хорошего? И вот мой ответ. Да, что в ней хорошего? Человек как человек. И все же в ней осталось то необычное, легкое и нежное от юности. Она мне не противна, чуть-чуть равнодушен, но это неповторимо и безвозвратно. Это если отвечать на поставленный вопрос. А если попытаться ответить объективно на вопрос: что такое любовь? – это уже в конце жизни я конкретно могу ответить, что любовь – это потребность человека в другом человеке, своей половине. Процесс этот естественный и он результат умственного заключения человека в том, что тебе необходим человек другого пола, с другими свойствами и с другим устройством, тот человек, с которым ты будешь штурмовать жизнь. Это тот человек, который продлит твою же человеческую жизнь. Конечно, за свою жизнь я слышал много отвлекающих трактовок о том, что любовь – это просто человеческая потребность в сексе и ничего более, что все равно можно жить с тем или иным человеком и быть так же удовлетворенным в его человеческих потребностях. На все это и подобные заявления я могу точно и однозначно сказать, что прав был, когда еще в детстве так стремился любить человека. Тогда я еще не знал, что все время любить не смогу, но уже тогда всячески сопротивлялся всему и боялся потерять любовь. Пусть она была несовершенна, временной, но я понимал, как трудно жить без чувств и в этом вопросе был опытным – многих любил и никто меня. Тогда я уже знал, как тяжело расставаться с любимым человеком, какое это тяжелое моральное состояние, когда ничего тебя не радует, когда ты ко всему равнодушен. Это надо пережить. И вот то явление, что чувства могут исчезать, я и ценил больше жизни. Так в чем же здесь то плохое, в чем обвиняли любовь: в ее невечности и безответности. Да, любовь приносила, приносит и будет приносить жертвы. Но кто в этом виноват? Мы, мы сами – человеки. Почему? Вот это и будет вам будущие потомки, мой основной вопрос, который я ставил себе и который мне помог найти то, что вы узнаете позже. Вот что такое любовь. Я был тоже жертвой, хотя бы потому, что в нашем доме жили молча, не общались, не обогащали наш любопытный детский интерес, и мы знали только то, что читали в своих учебниках. И считаю, что если бы на мои чувства откликнулись в свое время те, которых я любил, я бы с успехом преодолел свой недостаток знаний, зарожденный во мне с детства. Чтобы отвлечься от своих мыслей я сел рядом с отцом и стал с ним делиться своими мыслями по поводу моего будущего и высказал мысль, что хотел бы выучиться на летчика. Он не сразу ответил и подумав, высказал что то неопределенное – и не одобряет, и мне мол самому решать этот вопрос. Меня удивило, что отец не имел мнения, но в то же время я был окрылен, что сам могу решать свою судьбу. На шофера учиться я не собирался, по той причине, что отец не одобрял. К решению своей судьбы я подходил осторожно и продолжал думать, на кого же мне учиться. Однако, время от времени я поднимал к небу голову, когда там где то высоко пролетали самолеты и продолжал лелеять свою мечту. Стать летчиком хотелось, но военным или гражданским, такой мысли в голову не приходило – просто летчиком. Мы в тот вечер много говорили с отцом о жизни, но я видел, что он не хотел вмешиваться в нашу жизнь и желал, чтобы мы сами выбирали свою дорогу. Мысли о продолжении учебы после окончания школы все чаще стали посещать меня, вызывая к тому же какое-то чувство тревоги. Вспоминается эпизод приема меня в 8-й класс. Прошло уже почти два года, того директора сменил другой - Кошевой Сергей Павлович, а у меня все время на уме тот случай. Да, я не был успевающим учеником. Неужели это должно было служить причиной, чтобы не принимать в школу? И мне все чаще и чаще приходило на ум, а не означало ли это, что после окончания школы мне будет закрыт доступ поступления в ВУЗ. Хотя я еще и не думал поступать в институт, но уже пытался объяснить тот злополучный случай. У меня уже были наметки стать летчиком, и я не ощущал, что с этим не справлюсь и был уверен, что смогу овладеть этой специальностью. Надо было только учиться и как можно лучше. Раньше у меня возникали частенько желания прогулять уроки, особенно когда плохо был готов к ответу или сильно морозило. Это чувство приходилось переламывать наказом матери, что знание за плечами не носить, и уж лучше сидеть в тепле, чем где то бродить по холоду. Теперь это желание, прогулять уроки, моментально заглушал тем, что скоро учеба закончится. Был еще стимул и в том, что мы уже видели выпускников, кем они стали, где продолжают повышать свои знания. Задача школы и состоит в том, чтобы не только дать азы знаний, но и заинтересовать человека, не останавливаться на достигнутом. Это и будет тот лучик света, ведущий на широкую дорогу. |
Скачать 1.24 Mb.