ЕГОРЛЫКСКАЯ СРЕДНЯЯ ШКОЛА. Воспоминания
 Скачать 1.24 Mb.
|
|
Пока я разыскивал метод обучения, время шло. Вот наступило и 23-е февраля. Отметили этот праздник. Отец как обычно на работе и дома еще добавил. Ну а мать и в рот не брала спиртного. Я тогда еще не знал почему и поэтому удивлялся, почему она отказывается, когда ей отец предлагает. Я почему то думал, что женщины не пьют. В этот день день отец пришел навеселе. Он о чем то с нами поговорил, потом поужинал и лег в постель. Лично мне не нравилось, что отец выпивает. Сначала я не догадывался почему он так делает, но основания уже были, что пьет он не зря. Однако это надо было доказать. Я точно представлял, как противно пить, но еще ни разу не пробывал. Поэтому мне еще предстояло этот вопрос выяснить., почему пьют. Я не стал углубляться в этот вопрос в это время и оставил его на будующее, более удобное время. Тем более, что отец не буянил. Это меня в какойто мере устраивало. Но вот мать была недовольна. В таких случаях она на него бурчала, высказывала свое недовольство. Она вообще никогда в жизни не была с ним ласковой и всегда называла его «батьком», в худшем случае – Гришкой. Меня это тоже интересовало. Вот например, при встрече или разговоре со знакомыми она была какойто нежной и словоохотливой. Как только отец пытался с ней заговорить, она никогда не улыбнется или скажет ласково. Правда, разговаривали они редко между собой и все равно не чувствовалось в их разговоре тепла. Отец был какой то мягкий и разговор сам по себе мягкий, а вот у матери этого не было. И вот, представте себе, так было почти всю жизнь. Ни одного ласкового слова отцу. Мне очень трудно было быть судьей, но обстоятельства сами требовали того, чтобы я определился на чьей стороне мне быть. Поэтому мне еще предстояло разобратьсяи в этом семейном вопросе, ячейке семьи. Так что к этому времени у меня накопилось много вопросов , на которые надо было отвечать. Во всяком случае для себя я решил, что изживу у себя все недостатки какие видел в своей семье, но такой жизни я не хотел. . Тем более, что явно было видать эти недостатки и видеть, что они к хорошему не ведут. Но это были пережитки прошлого. По ним я уже мог судить, как и почему жили так раньше. Так было раньше, так было и сейчас. Но вот пародокс, не все семьи жили так , где были бы ссоры. Где жили мирно они и жили лучше и все у них было лучше. Причем, хорошие семьи, как правило, были там у которых мужья были с высшим образованием. А вот если женщины были с высшим образованием, все равно в семьях было неблагополучно. Так что это о чем то говорило, но вот о чем, надо было разобраться. И вот первый раз я с этим вопросом столкнулся, когда Иван Семенович, учитель немецкого, попросил меня сходить к нему домой за книгами. Первое что поразило меня, это шикарный дом. Мне и не снился такой. Во вторых, постучав в дверь, вышла из дома красивая женщина. Она вежливо и ласково спросила нежным голосом, что надо. Я передал просьбу мужа и она мне дала книги. Да, думал я, так жить можно. Но тут же подумал, за какие деньги отгрохали такой дом? Вот тут то возникло у меня подозрение, что тут что то не чисто. На средства учителя такой дом не построишь. Так и остался этот вопрос для меня не разрешенным, а судить заочно, на какие средства он построен, я не мог, и даже после этого я не потерял чувства уважения к учителю. Чувсвовалось, что в этой семье все было хорошо. Двор был чистым и ухоженным. Ясно, что тут жили в ладах. Так что в наше время люди жили по разному, кто в достатке и беззаботно, а кто еле еле сводил концы с концами. Что то не стыковалась теория с практикой. Далеко было еще то время, когда все люди будут жить одинаково. Да и возможно ли это? В принципе это возможно, но не таким же путем все это надо было делать. Одним словом, те кто в свое время жил плохо, продолжали также жить плохо. Но что характерно, вот эти же простые только во что то и верили и безропотно трудились на производстве. Вот что такое вера. Теперь я знал цену этой вере. Это таже вера в бога , но только с другого конца. Не лишен был этой веры и я. И все время жил надеждой в лучшее будущее. В то время в это можно было верить, потому что ежегодно, обычно по весне, по радио раздавались позывные: «Широка страна моя родная…» в форме музыки и диктор торжественным голосом передавал сообщение правительства. Это передавалось какое-либо постановление: или снижение цен или снятие налогов. Вначале люди (нарол) серьезно относились к этому и всюду можно было увидеть , как горячо обсуждалось это известие. А что творилось в прессе! Она буквально захлебывалась в одобрениях и хвале. Но со временем все эти сообщения уже не имели такого значения , как было раньше. Люди уже начали сомневаться и подвергать критике, так как сообщения мало затрагивали судьбы людей. Но пропаганда находила все новые и новые методы, поднимавшие дух людей. Однако это уже не имело такого успеха как это было вначале.. Лично меня радовало то, что хоть как то, но в верхах работали и думали за людей, и это уже было неплохо. Но в эти годы я все больше и больше стал слышать от взрослых критику в адрес руководства. Лично я мало разбирался в происходящем и довольствовался тем, что верил в лучшее будующее. Для меня главным в это время была учеба. Уже незаметно надвигался праздник весны 8-е марта. Я почемуто ждал это время, научился ощущать признаки весны. Весна в наших местах приходит по разному. В один год это бывает быстро, в другое время тянется долго, до самого мая холодно. Как я уже говорил, все эти годы, как мы уехали из села Н-Егорлык, я уже не видел таких снежных зим, как я видел однажды. Теперь зимы были или бесснежными и холодными, или если снег выпадал, то не надолго, быстро таял. В общем, таких зим , какие были в войну, уже не было. И все же каждую весну я ждал с нетерпением. Для меня это было самое замечательное время года пока. В это время я оживал, жил надеждами, мечтал и влюблялся. На эту весну тоже была надежда влюбиться или познакомиться с тем, кто мне нравится. И я уже приметил такую девченку – Савицкую Свету. Но теперь я не очень верил в надежду, потому что она была слишком красивой, а я уже имел много горького опыта неудачника. Так что к этому вопросу я подходил осторожно. К тому же она дружила с подружкой Шурой Нестеренко, с которой я часто виделся, но не дружил. Причем обе они были красивыми. Но мне по душе больше была Света. И все же эти чувства были уже не те, какие я испытывал к девочкам раньше, в которых по уши влюблялся. Может быть эта моя осторожность и не позволяла мне полностью доверятся своим чувствам. В школе день шел за днем.В один из дней, не помню по какой причине, но вся школа почему то пошла на экскурсию на кирпичный завод. (фото 65). Нас не предупредили об этом зараннее. Я быстро побежал домой, взял фотоаппарат. Благодаря этому случаю я сфотографировал всю школу на экскурсии. В этот день мы не занимались, но с экскурсии вернулись в школу и разошлись по классам. Мне даже удалось заснять учителя по рисованию и черчению Петра Степановича Чеботарева и Елену Федоровну Скурскую – физику нам вдалбливающую.(фото 66-68). А где то в конце марта, начале апреля у нас был первй субботник в школе. До этого я не слышал ни разу о нем. Нам, 9-м классам, досталась территория парка станицы. Помню, погода была прохладной, день был пасмурным.Поскольку нас предупредили зараннее, то фотоаппарат был со мной и этот субботник заснял.(фото 77). По такой сырой погоде мало что можно было сделать. В основном сгребали листья, убирали ветви. Естественно было много шума, веселья и разговоров. Дело тоже было, правда не такое как ожидали, но в общем порядок навели. В этом году весна была затяжной и только в конце апреля наступило потепление и начало подсыхать. Мы уже закончили учебу в мотокружке, была сдана матчасть и теперь остановка была за сдачей практической езды. В один из таких дней, в субботу ребята приехали из деревень на своих мотоциклах и мы сдавали езду (фото114-117). Правда, в этот день мне так и не удалось сдать, так как я до этого ни разу не садился за руль. Мне сказали , что бы я сдал в следующий раз, но и после ничего не получилось. Тут уже подходили к концу занятия. Надо было готовиться к контрольным работам. К тому же надо было сдавать экзамен в кружке комбайнера. В общем, со сдачей на права мотоциклиста у меня ничего не получилось, зато я сдал на права комбайнера и получил удостоверение. Рад был до беспредела, ведь это был мой первый документ, который я защитил. В мае наступили теплые дни. Природа ожила. В один из прекрасных дней , когда я возвращался из школы, встретил подружек, Свету и Шуру. Света шла к Шуре Нестеренко в гости, а я с ними по пути. Предложил им сфотографироваться, благо аппарат был при мне. Если бы вы знали, что я испытывал при этом! На фото этого не увидишь, но я был сверх счастлив! Мне впервые в жизни пришлось говорить с девушкой которая мне нравилась и даже рядом с ней засняться (фото 89-91, 94). Но они не знали, кто мне нравится. От радости я в этот же день проявил пленку и на другой день были готовы фото. Что только я тогда не воображал! Одним словом, я был счастлив. Мне казалось, что я теперь всю жизнь буду счастлив. Но все свои чувства и помыслы я скрывал ото всех, даже от себя, хотя это и невозможно было сделать. К счастью фото получились хорошими и я отдал их девочкам, и они были довольны. А я все думал, как же мне предложить теперь дружбу. Очень я боялся получить отказ. Поэтому мне надо было выбрать такой удобный момент, чтобы поговорить с ней, Светой. Но такого случая не попадалось и я все время мучился. Тут подошло время окончания занятий в школе и мы почти каждй день писали контрольные. К тому же четверть была маленькой и нас еще не всех опросили, чтобы вывести оценку за четверть, а потом и за год. У нас занятия закончились только 20-го мая. В один из этих дней я сфотографировал своих одноклассников (фото 118-119). За два дня до окончания занятий нас собрал классный руководитель и дал задание на лето, что должны изучить, а кому и позаниматься по пройденным темам. Еще он сообщил, что если кто будет летом трудиться и заработает похвальный отзыв о работе, те могут поехать на выставку ВДНХ в Москву по направлению из школы. Это многих воодушевило и многие спрашивали, какая должна быть норма зароботка. Норм не существовало, но чем больше, тем лучше, а главное -отзыв руководства хозйства о работе ученика. На этом все окончилось и мы были свободными – наступили летние каникулы. Хотя свободного времени было много , но я без дела не сидел, так же как и мой брат. Он занимался фотографией, а я учился играть на гармошке «Украина», которую нам купили родители перед майскими праздниками. Дело в том, что в станице было много музыкантов-любителей и как только стало тепло, по вечерам во многих местах начинали раздаваться музыкальные трели, особенно по выходным дням. И мне так захотелось заиметь гармошку, и научиться играть на ней! Долго пришлось упрашивать родителей и они все же согласились, и купили эту «Украину». Вот теперь я мог полностью отдаться музыке. Брат тоже от меня не отставал и как только я переставал «пиликать», начинал он. Дни были настолько теплыми, что по вечерам было даже душно. И вот под звуки других гармошек я учился играть на приступке своего дома и так изо дня в день. Родителям уже надоела моя игра и они часто просили меня убираться куда нибудь подальше от окна. Тогда я стал учиться днем, когда они заняты были работой. Не бросал я писать писем и своим товарищам. Правда, Толя Волошин из Луначарска перестал мне отвечать, а Валя попрежнему писала. (фото 120). Я же не переставал думать, куда пойти на время каникул поработать. Все время досаждал отцу насчет работы. Он мне обещал куда-либо пристроить. И вот в середине июня мне пообещали работу в подсобном хозяйстве, помощником комбайнера. Радости не было предела. Где то под конец июня пошел я устраиваться на работу в откормсовхоз. Это где то в десяти км от станицы. Оказывается, там работал хороший знакомый отца Крысин Николай. Раньше он работал с отцом в автоколонне района, но после сокращения шоферов смог устроиться комбайнером. И вот меня приняли на работу. До уборки урожая было еще две недели и нас перед этим послали косить траву на корм скота. Николай вдобавок был еще и трактористом. Вот тут то я и понял, что такое работа. Косилка была еще старых образцов. Дня два мы ее настраивали, точили секции, клепали их и смазывали трущиеся узлы. И вот в один из дней пришел я на работу с узелком еды. День был чудесным . И тут я увидел чудо. Николай подъехал на колесном тракторе ХТЗ. До этого я ничего подобного не видел, разве что в кино. Оказывается, этот трактор был в ремонте. И вот подъехал этот трактор, Николай закричал что мне надо делать и я стал подцеплять косилку к трактору. Хотя я и был рослым парнем, но тяжесть ощутил сразу. Кое как я поднял сцепку, Николай осторожно сдал трактор назад, шуму было много. Однако я не подавал виду, что трудно. Подцепили мы косилку, приподнял я полотно рукояткой и сел на сидение. После этого выехали в поле, это рядом с бригадой, а сам думаю, как я буду косить, если еще и не видел подобной машины. Когда выехали в загонку, Николай дал команду включать . Все это я сделал. Трактор медленно тронулся и заработали ножи, да так быстро, что казались сплошной железной лентой. Трава была густой и сено как ломть хлеба ровным слоем ложилась на землю. Сначала трактор ехал медленно и я успевал еще следить как ножи резали траву, но потом Николай переключил скорость и трактор пошел быстрее. Все вокруг смешалось: гул трактора и шум ножей в косилке и я перестал что либо слышать. В мою задачу входило поднимать ножи если попадалась яма и выключать в конце загонки. В начале мне нравилось. Но потом, как обошли один круг, я перестал чувствовать руки. Поле оказалось не ровным. Во время войны здесь были окопы. Правда, к этому времени они заросли , но всеже выемки были еще глубокие и вот мне приходилось на каждой такой выемке держать ножи полотна косилки на руках. Хоть это и недолго , но за один круг это много. Сделали несколько кругов. Все шло хорошо. Трактор шел легко и быстро. Я еще поспевал следить за неровностью поля. Как только косилка начинала опускаться в яму, я нажимал рычаг и ножи приподнимались. Только успевали из под полотна вылетать полевые птицы. Запах от травы стоял опяняющий. Но наслаждаться мне пришлось не долго. На одном из кругов я не расчитал и преждевременно опустил полотно. Ножи врезались в землю, а тут еще что то попалось и полетели наши сегменты полотна. Николай это во время заметил, но не успел остановить трактор и сломалась наша косилка. Боже мой, сколько было ругани в мой адрес! Я ведь не привык, что бы на меня кричали. И стою я, не зная что делать. Наконец Николай успокоился, сдал трактор назад, освободились от земли и стали разбирать полотно. Пошли снова наклепывать сегменты. Как он после объяснил, наклепывали для того, чтобы не поломать полотно. В случае, если попадался камень или другой предмет под косу, то сначала срезались сегменты, а полотно оставалось невредимым. А еслибы они (сегменты) жестко сидели на полотне, то мотовило порвало бы полотно. Для меня это казалось правильным. Только мы устранили неполадки и тронулись с места, сломалось мотовило. Николай выругался, заглушил трактор. Давай пообедаем, потом будем делать. Только теперь я ощутил ужасный голод и слабость в ногах. Моментально съел принесенное с собой. Руки болели до ужаса, но я не подавал вида. А вид у меня был наверное кислым, потому что Николай спросил, не заболел ли я. Сказал что нет , а сам думал о другом. Вот что значит работа. Не зря мне мать говорила насчет учебы. Вот это был мне экзамен. Я уже ничему не был рад. Но надо было терпеть. Пошли мы в кузницу. Были еще в бригадах кузницы, как та, которую я видел еще в колхозе, когда наш дядя Рома работал там кузнецом. К концу рабочего дня сделали это мотовило. Пошли в поле, установили его, но работать больше не стали. Отсоединили косилку от трактора, а сами поехали в бригаду. Там Николай сказал, что я могу идти домой, а он задержится здесь. Я так и сделал. Солнце было на закате. Хотя бригада и была недалеко от станицы, но самой ее не было видно. Ее закрывала лесополоса, которая тянулась перед самой станицей. Я так устал, что не замечал той красоты, которая меня окружала. Повсюду пели перепела, но песни их не доходили до моей души. Все мое состояние души было подавлено пережитым этим днем. Да, я шел и думал о тех, кто всю жизнь трудился. Каково им? А может быть они уже привыкли и все это переносили просто. А каково тем, кто сейчас где то там, вот точно также, как и я, сейчас работает? Что они ощущают? У меня, например, в ушах стоял шум трактора и стрекотание косилки. Я не мог все еще прийти в себя. Так я сильно устал. Уже стало смеркаться, когда я подходил к станице. Уже был слышен лай собак и мычание скота, возращающегося со стада. Перепела, как буд то преследуя, сопровождали меня пением «спать пойдем, спать пойдем». Мысли у меня были самые разные, но в основном о том, как люди ощущают себя после работы. Я, видимо, перестарался в первый день работы. Чем ближе подходил к дому, тем больше ощущалась жизнь. Лаяло, мычало,окрики хозяев скота и живности. Все это напоминало мне колхоз Н-Егорлык, когда мы ходили в детстве встречать со стада корову. Но то было в детстве, детстве беззаботном, а сейчас все это я ощущал идя с работы. Конечно, приятно было сознавать , что я работал и не просто работал, а косил на тракторе сено. Было о чем рассказать своим родителям о первом трудовом дне. И мне представилась мать, как она хлопочет у плиты и ожидает с работы сына-труженника. Вспомнился брат, который обязательно чем то занят и конечно же не знает как я устал. Наверное и отец уже вернулся с работы и хлопочет по хозяйству. В моих мыслях прмелькнуло все мое беззаботное детство. Как мне хорошо в эти минуты было обо всем вспомнить. А вот уже и заготскот. Это контора, которая принимала скот от колхозов и совхозов, откармливала его и вела дальше сдачу мяса государству. Вот я то и работал как раз на ее подсобном хозяйстве. Хозяйство было небольшое, но наверное его хватало, что бы выполнять свои функции. Эта контора стояла на окраине станицы с восточной стороны, как раз возле ж.д. переезда. Когда я вошел в станицу, было совсем темно. Зажглись уличные фонари, в домах тоже горел свет. Я почувствовал себя бодрее и прибавил шагу. Эта сторона станицы мне была мало известной и я присматривался в темноте, куда идти. Как будто идти и не далеко, а затратил времени много. Вот уже автоколонна, где работал мой отец, а там дальше кладбище. За ним недалеко и мой дом. |