дискус. Введение глава трактовки дискурса в современной литературе
 Скачать 1.94 Mb.
|
|
ВВЕДЕНИЕ Глава 1. ТРАКТОВКИ ДИСКУРСА В СОВРЕМЕННОЙ ЛИТЕРАТУРЕ Понятие «дискурс» - одно из самых интенсивно применяемых в современной гуманитаристике, политических, масс-медийных и деловых кругах. Понятием «дискурс» сегодня оперируют ученые и журналисты, деятели культуры и бизнеса. Им обозначаются весьма разноплановые феномены общественной жизни, включая виртуальные образования. В литературе и на сайтах интернет встречается масса разнообразных определений, интерпретаций и аналитических исследований того, что именуют дискурсом. В целом, на наш взгляд, всю многоголосицу существующих трактовок дискурса можно определенным образом классифицировать, взяв за основу доминирующие в гуманитарных и социально-политических науках теоретико-методологические подходы. Изучение многочисленных теоретических работ и междисциплинарных исследований в сфере дискурс-анализа позволило нам выделить следующие основные подходы к интерпретации дискурса:
Следует отметить, что перечисленные подходы к пониманию дискурса соотносятся между собой не по принципу оппозиции или альтернативности, а по принципу акцентации или фокусировки. Их парадигмальные установки не столько конкурируют друг с другом, сколько предлагают ту или иную методологическую оптику, заставляющую фокусировать внимание на определенных аспектах и свойствах дискурса. Как мы увидим далее, в практике дискурс-анализа можно встретить весьма продуктивные попытки синтеза разнообразных методологических элементов, заимствованных из разных трактовок дискурса, которые ведут к созданию его новых теоретических моделей. По сути, нет ни одного «чистого» подхода к дискурсу, в котором бы не встречались элементы других его теорий. Это свидетельствует о том, что все существующие концепции дискурса разрабатывались на основе развития интеллектуального диалога и междисциплинарных исследований.
1.1.1 Разновидности лингвистических теорий дискурса Наиболее многочисленными являются работы, в которых дискурс трактуется с лингвистических позиций. Именно в лингвистике термин «дискурс» стал впервые применяться в качестве самостоятельной категории. Считается, что ввел его в научный лингвистический оборот бельгийский ученый Э.Бюиссанс в своей работе «Язык и дискурс», опубликованной в Брюсселе в 1943 г. В бинарную оппозицию язык/речь Бюиссанс включил третий член – дискурс, под которым подразумевался механизм перевода языка как знаковой системы в живую речь. В целом же, в лингвистике вплоть до 1960-х гг. понятие дискурс использовалось как синоним текста и речи. Начиная с 1960-х гг. понятие «дискурс» становится крайне популярным не только в лингвистике, но и в большинстве гуманитарных наук. Связано это было с так называемым лингвистическим поворотом, который в значительной степени был спровоцирован распространением структуралистской методологии и появлением структурной лингвистики. В основе структуралистской концепции языка лежала идея о том, что именно язык выступает универсальной матрицей, в которой зашифровано самое надежное знание о мире. Изучение структуры языка – ключ к изучению бытия человека и мира. Структуры языка в соответствии с новой методологической парадигмой стали рассматриваться уже не столько в качестве отражения и репрезентации реальности, сколько в качестве инструментария ее конструирования и трансформирования. Первыми опытами лингво-структурного подхода к анализу дискурса стали работы французского исследователя Клода Леви-Стросса1. В фокусе исследований Леви-Стросса оказался дискурс первобытного мифа. Анализируя древние мифы с позиций структурного подхода, Леви-Стросс пришел к выводу о том, что дискурс мифа представляет собой открытую структуру, поскольку «мифические темы способны варьироваться до бесконечности». Этой особенностью мифологический дискурс структурно похож на дискурс музыкальных вариаций. И тот и другой порождают многочисленные версии виртуальной реальности, через которую преломляется и воспринимается действительность. «Музыка и мифология ставят человека лицом к лицу с виртуальными объектами, и действительностью обладает лишь их тень»2. Значительный вклад в разработку структурно-лингвистического подхода к изучению дискурса внесла французская школа дискурс-анализа. Данное направление представлено, прежде всего, работами Мишеля Пешо (Michel Pecheux) - «Автоматический анализ дискурса» (1969), «Прописные истины» (1975), «Дискурс – структура или событие?» (1988) и др. Важным интеллектуальным истоком трактовки дискурса Пешо стала концепция идеологии как социокультурной структуры, определяющей место человека в обществе, разработанная марксистом-структуралистом Луи Альтюссером. Особенностью трактовки дискурса Пешо является соединение лингвистического и идеологического структурных подходов в дискурс-анализе конкретных текстов. Дискурс, с точки зрения Пешо, - это точка, где встречаются язык и идеология, а дискурсивный анализ – это анализ идеологических аспектов использования языка и реализации в языке идеологии. Смыслы слов меняются в зависимости от классовых позиций в политической борьбе. Дискурсивный процесс рассматривается Пешо как часть идеологических классовых отношений3. В лингвистических терминах дискурсивный процесс описывается им как система отношений парафраз (пересказываний), синонимии и метонимии с идеологическими символами4. При этом идеологические структуры рассматриваются как связка между индивидуальными и универсальными (социальными) моментами в дискурсе. Пешо была разработана модель автоматического анализа дискурса, в основу которой легла идея о неустранимом влиянии места, времени и социокультурного контекста на условия производства дискурса. Речь идет о формирующей дискурс социально-исторической ткани, о социокультурной заданности дискурса: не субъект как таковой является автором производимого им дискурса, а некая внесубъектная «матрица смыслов», которая автоматически управляет дискурсом субъекта, определяет способы производства дискурса. Данную матрицу Пешо обозначает термином «идеологическая формация». «Идеологические формации…, - отмечает Пешо, - определяют то, что может и должно быть сказано (в форме наставления, проповеди, памфлета, доклада, программы и т.д.) в соответствии с определенной позицией и при определенных обстоятельствах»5. Пешо предполагает, что люди занимают иллюзорную позицию, видя себя источниками дискурса. На самом деле дискурс, да и сами люди как субъекты дискурса, - лишь следствия идеологического позиционирования. Субъект дискурса есть не что иное, как производимый в ходе дискурсивной практики эффект субъектности – «l`effet-subject». Источники дискурса и процессы идеологического позиционирования скрыты от людей. Более того, дискурсивные конструкции, в рамках которых идеологически позиционируются люди, сами формируются под воздействием совокупности дискурсивных формаций, которые Пешо называет «интердискурсом». Главной целью автоматического анализа дискурса выступает «несубъектный анализ эффектов смысла». Действие предложенного Пешо метода автоматического анализа дискурса было продемонстрировано в 1973 году в ходе эксперимента, в котором группе студентов предлагалось осмыслить и кратко передать содержание противоречивого и политически двусмысленного текста. Пятидесяти студентам, изучающим менеджмент, был предъявлен короткий отрывок одного политического доклада, в котором давался анализ кризисной ситуации в стране. Текст был прочитан им дважды. Они также имели доступ к печатному виду текста. Стедентов попросили составить полное и объективное резюме из 10-ти строк относительно содержания текста. При этом одной половине студентов намекнули, что текст, по-видимому, был составлен профсоюзными деятелями левого толка из Французской Демократической Конфедерации Труда, а другой половине намекнули, что источником может быть правое крыло в правительсве – голлисты и жискардисты. Студентам также было предложено самим высказать гипотезу относительно того, является ли источник текста политически «левым» или правым. Лишь меньшинство определило источник как «левый». Впоследствии студенты были поделены на две группы в соответствии со своей собственной политической позицией с целью четкого разделения парафраз (пересказов текста) на правые и левые. Эти два выделенных набора левых и правых парафраз могут быть рассмотрены как два образа одного и того же текста или как материализация идеологических и политических гипотез. В этом эксперименте исследовались три неопределенности: 1) политическая неопределенность самого доклада; 2) неопределенность политических взглядов левых и правых весной 1973 года во Франции; 3) классовая неопределенность технических менеджеров. Левые и правые наборы парафраз сравнивались на основе синтаксического анализа комбинаторики следующих сюжетов: 1) причины кризиса, 2) политика экономической реорганицации, 3) политика в сфере потребления, 4) политика культурного развития. Анализ показал, что в правых парафразах основные причины кризиса сводятся к объективным, естественным процессам, например, к таким, как демографический взрыв, отсутствие сырья. В левых же парафразах в качестве главной причины кризиса называется проводимая правительством экономическая политика, которая привела к падению потребления6. Творчество Пешо оказало серьезное влияние на современных представителей французской школы дискурс-анализа, среди которых следует назвать П.Серио, Э.П.Орланди, Ж.-Ж.Куртин, Д.Мальдидье. Патрик Серио в своей вступительной статье к сборнику работ «Квадратура смысла. Французская школа анализа дискурса», опубликованной в русском переводе в 1999 г., выделяет восемь значений понятия «дискурс», которые фигурируют в исследованиях французской школы дискурс-анализа. «…Термин дискурс -, отмечает автор, - получает множество применений. Он означает, в частности: 1* эквивалент понятия «речь» в соссюровском смысле, т.е любое конкретное высказывание; 2* единица, по размеру превосходящая фразу, высказывание в глобальном смысле; то, что является предметом исследования «грамматики текста», которая изучает последовательность отдельных высказываний; 3* в рамках теорий высказывания или прагматики «дискурсом называют воздействие высказывания на его получателя и его вненсение в «высказывательную ситуацию» (что подразумевает субъекта высказывания, адресата, момент и определенное место высказывания); 4* при специализации значения 3 «дискурс» обозначает беседу, рассматриваемую как основной тип высказывания; 5* у Бенвениста «дискурсом» называется речь, присваиваемая говорящим, в противоположность «повествованию», которое разворачивается без эксплицитного вмешательства субъекта высказывания; 6* иногда противопоставляются язык и дискурс (langue/discourse) как, с одной стороны, система мало дифференцированных виртуальных значимостей и, с другой, как диверсификация на поверхностном уровне, связанная с разнообразием употребления, присущих языковым единицам. Различается, таким образом, исследование элемента «в языке» и его исследование «в речи» как «дискурсе»; 7* термин дискурс часто употребляется также для обозначения системы ограничений, которые накладываются на неограниченное число высказываний в силу определенной социальной или идеологической позиции. Так, когда речь идет о «феминистском дискурсе» или об «административном дискурсе», рассматривается не отдельный частный корпус, а определенный тип высказывания, который предполагается вообще присущим феминисткам или администрации; 8* по традиции Анализ Дискурса определяет свой предмет исследования, разграничивая высказывание и дискурс. Высказывание – это последовательность фраз, заключенных между двумя семантическими пробелами, двумя остановками в коммуникации; дискурс – это высказывание, рассматриваемое с точки зрения дискурсного механизма, который им управляет. Таким образом , взгляд на текст с позиции его структурирования в «языке» определяет данный текст как высказывание; лингвистическое исследование условий производства текста определяет его как «дискурс»7. В современной отечественной лингвистики дискурс часто трактуется с позиций деятельностного подхода. При этом структурно дискурс рассматривается как единство текста и контекста, лингвистических и социокультурных компонентов. Типичным в этом плане является трактовка дискурса, данная В.В.Красных: «дискурс есть вербализованная речемыслительная деятельность, понимаемая как совокупность процесса и результата и обладающая как собственно лингвистическим, так и экстралингвистическими планами». При рассмотрении дискурса с точки зрения результата он (дискурс) предстает как совокупность текстов, порожденных в процессе коммуникации. При анализе дискурса как процесса дискурс представляет собой вербализуемую («здесь и сейчас») речемыслительную деятельность. Дискурс имеет два плана – собственно лингвистический и лингво-когнитивный. Первый связан с языком, манифестирует себя в используемых языковых средствах и проявляется в совокупности порожденных текстов (дискурс как результат). Второй связан с языковым сознанием, обусловливает выбор языковых средств, влияет на порождение (и восприятие) текстов, проявляясь в контексте и пресуппозиции (дискурс как процесс)»8. Красных обращает внимание на разнообразие трактовок дискурса в лингвистике, выделяя его узкое и широкое понимание: «Дискурс в узком понимании является проявлением речевой деятельности (наряду с текстоидами) в разговорно-бытовой речи и представляет собой обмен репликами без особого речевого замысла… Дискурс в широком понимании трактуется как проявление речедеятельностных возможностей отдельной языковой личности…, как система коммуникации…»9 . В лингвистике одним из важных методологических вопросов является вопрос о дифференциации и корреляции понятий «дискурс» и «текст». В начале 70-х гг. при попытке дифференцировать понятия «текст» и «дискурс» была предложена следующая формула: дискурс – это текст плюс коммуникативная ситуация. Соответственно, текст трактовался как дискурс минус коммуникативная ситуация10. Некоторые лингвисты трактуют дискурс как интерактивный, диалогический способ речевого взаимодействия, а текст – как преимущественно монологическую речь. Выделяются и другие критерии разграничения. «Во многих функционально ориентированных исследованиях, - отмечает М.Л.Марков, - видна тенденция к противопоставлению дискурса и текста по ряду оппозитивных критериев: функциональность – структурность, процесс – продукт, динамичность – статичность и актуальность – виртуальность. Соответственно различаются структурный текст-как-продукт и функциональный дискурс-как-процесс»11. Е.И.Шейгал выделяет следующие варианты соотношения данных категорий в лингвистических исследованиях:
Ряд исследователей считает, что отношения между дискурсом и текстом носят опосредованный характер. Так, по мнению австралийского специалиста в области дискурс-анализа Гюнтера Кресса, дискурс имеет социальное происхождение, а текст – лингвистическое. Дискурс - это способ говорения, обусловленный социальными институтами и социальными отношениями. Именно эта социальная основа подчеркивается в таких выражениях, как «юридический дискурс», «медицинских дискурс», «расистский дискурс», «сексистский дискурс». Особенности того или иного дискурса находят выражение в лингвистической форме. В свою очередь лингвистическая форма, представленная в тексте, репрезентирует специфические аспекты дискурса. Кроме лингвистической формы, считает Кресс, роль посредника между социально детерминированным дискурсом и текстом выполняет такое образование как жанр. Жанры рождаются, чтобы обеспечить оформление и выражение определенного дискурса. Например, до середины Х1Х-го века в газетах не существовало такого жанра, как «передовая статья». Его появление было обусловлено потребностью оформления нового дискурса. Жанр обладает модальным эффектом, который касается манеры прочтения текста. Так, выражение сексистского дискурса в жанре передовицы будет иметь иную модальность, чем в коротком рассказе. Любой отдельно взятый текст, отмечает Кресс, может быть результатом множества дискурсов, часто противоречивых, поскольку текст редко бывает цельным с точки зрения лингвистических особенностей, которые он содержит, или дискурсов, которые он выражает13. В настоящее время в лингвистике дискурс чаще всего рассматривается как родовое понятие по отношению к понятиям «речь», «речевой акт», «риторика», «текст», «диалог», «разговор», «интеракция», «контекст». В итоге, в современной лингвистике дискурс стал трактоваться как речевое взаимодействие, в процессе которого смыкаются социально-ролевые, социокультурные, психологические, когнитивные и коммуникативные моменты. Лингвистический дискурс-анализ получил широкое распространение в постсоветской России. В 90-е гг. ХХ-го века отечественная лингвистика признала научную правомерность дискурс-анализа и начала активные исследования языка и языковой культуры с позиций дискурсной парадигмы. Решающую роль в формировании лингвистических теорий дискурса сыграло широкое внедрение коммуникативного подхода в лингвистические исследования, в результате чего повилось направление под названием «коммуникативная лингвистика»14 . Коммуникация в лингвистических исследованиях дискурса рассматривалась как интеракция, в процессе которой происходит трансляция, внушение и интерпретация культурных смыслов, влияние друг на друга учатников коммуникации посредством языковых форм. Ключевыми понятиями лингвистического дискурс-анализа являются: «тема дискурса», «контекст дискурса», «фрейм», «сценарный фрейм», «дискурсивный акт», «репликовый шаг», «дискурсивно-ролевой обмен», «коммуникативная стратегия». В лингвистическом дискурс-анализе при исследовании дискурсивных актов принимаются во внимание следующие коммуникативные функции языка как вербальной знаковой системы:
Одним из новейших направлений в лингвистическом дискурс-анализе является лингвосинергетическая теория дискурса. При раскрытии основных идей и положений, разрабатываемых данным направлением, мы будем опираться на работу В.Г.Боротько «Принципы формирования дискурса: от психолингвистики к лингвосинергетике» (М., 2006). Боротько В.Г., опираясь на концепцию дискурса как коммуникативной интеракции, подчеркивает взаимоусиливающий характер двух основных фаз речевого действия – подготовительной фазы или профазы (высказывание, содержащее установку на обсуждение определенной темы, сигнал, команда,) и исполнительной фазы или эпифазы (вербальные резонансы, в которых заданная тема получает свое смысловое развертывание – ответные реплики, фразы, исполнения команд). Взаимосвяь профазы и эпифазы рассматривается как взаимодействие энергетических зарядов. Заряд профазы есть проекция прошлого в настоящем (ретроспекция). Заряд эпифазы - проекция будущего (перспектива), представляющая собой суггестивную ориентацию. «Всякое речевое действие, простое или комплексное имеет свое семантическое основание (предысторию) и семантическое продолжение. Оно имеет двунаправленный энергетический заряд, или потенциал, действуя референтно, или эвокативно, вызывая некоторое представление о том, чем оно обусловлено, и эфферентно, или суггестивно, индуцируя некоторое предвосхищение того, что оно может повлечь». К примеру, глагол «войти» эвокативно указывает на нахождение субъекта вне помещения, а суггестивно – внутри, а глагол «выйти» эвокативно указывает на нахождение внутри, а суггестивно – вовне16. Дискурс в его лингвосинергетической модели представляется как нелинейная связь профазы и эпифазы, как их разветвление. Структура дискурса рассматривается как фрактальная, телескопическая, организованная «по принципу вложенности одних компонентов в другие»17. «Само слово «дискурс» (фр. discours от лат. discursus), - отмечает Борботько, - этимологически означает `разбегание, развертывание, противопоставление`. На общей линейной основе, соответствующей линейности речевого канала, создается расходящийся дискурсивный узел. При многократном расщеплении фазовой траектории, каждый полученный сегмент является фазой в составе более крупного сегмента (синтагмы), что в итоге дает фрактальную структуру дискурса, состоящую из вложений одних сегментов в другие. Это телескопическое, самоподобное строение дискурса, предоставляющее возможность сравнительно легко свертывать дискурсивную структуру в ретракты различного объема (вплоть до отдельного высказывания, словосочетания и слова), обесловлено тем, что в основе всей дискурсивной конструкции лежит процедура рекурсии»18. Рекурсия – это операция многократного присоединения эпифазы к профазе. Все случаи повторения слов и структур связаны с рекурсией. Фрактальное (телескопическое) строение дискурса – результат действия рекурсии. В ходе ветвления дискурсивной структуры возникают явления смысловой дивергенции. Дискурсия действует нелинейно, создавая расщепления – смысловые узлы. В этой связи можно сказать, что дискурсное пространство структурно напоминает Интернет. Произвольный набор слов (книга, шапка, приказ, столы) или высказываний, отмечат Борботько, еще не образует дискурс. Для того, чтобы образовался дискурс, необходима смысловая опора высказываний друг на друга. Иначе говоря, необходимы некие узловые точки (наподобие точек бифуркации в синергетике). Примером, иллюстрирующим процедуру разворачивания контекстуальных матриц дискурса, может служить английское фольклорное произведение «Дом, который построил Джек». Начиная со второй фразы, каждое новое слово здесь самоопределяется относительно предшествующего дискурса, причем в ходе этой процедуры происходит самоподобное развертывание дискурса с четким ступенчатым наращиванием фрактальной структуры: Вот дом, который построил Джек. А это пшеница, которая хранится в доме, который построил Джек. А это крыса, которая ест пшеницу, которая зхранится в доме, который построил Джек. А это кошка, которая ловит крысу, которая ест пшеницу, которая хранится в доме, который построил Джек…(и т.д.)19. При каждом повторе в разных фразах дискурса происходит приращение смысла. Узлами дискурсной сети, считает Борботько, выступают метатипы или смыслопорождающие модели. Основное назначение метатипа состоит в создании сопряженных смыслов – «синергий». Синергией, в частности обладают паралогические утверждения, сближающие, казалось-бы, несопоставимые вещи, которые в формальной логике расцениваются как нелепые, например, «слепой увидел, немой закричал». Однако, при нахождении некоторого вероятного основания для пародоксального сближения противоположностей, выражение, трактуемое как нелепое, может обрести свой смысл. Такой же потенциальной синергией обладают загадки. «В загадках тоже требуется найти основание странного сближения далеких друг от друга объектов; в загадке поиск направлен на величину, вероятную при заданных параметрах: Крыльями машет, а подняться не может – Ветряная мельница; Без тела – говорит оно, без языка – кричит – Эхо»20. Синергией обладают также загадки, в которых для ответа требуется найти основание, оправдывающее паралогизм Модель-метатип открывает простор для игровой импровизации». Метатип – это матрица, которая формирует смысл. «Эта модель выполняет функция, сравнимую с функциями абстрактных языковых операторов: союзов, предлогов, аффиксов, отрицания и других модальных операторов, глаголов действия и отношения»21. Метотип в составе дискурса представляется в качестве контекстной матрицы, управляющей смыслом в плане его трансполяции. Другими словами, метотип – это контекстный трансполятор (перносчик) смысла. В результате, одно и тоже высказывание, попадая в разные контекстные матрицы, подвергается трансполяции, т.е. приобретает различные смыслы. Например, фраза «Он играет на скрипке» может иметь следующие смысловые значения: 1) он умеет играть на скрипке; 2) он сейчас играет на скрипке. Аналогично удваиваются смыслы в пословицах и поговорках: «Штопай дыру, пока невелика», «Куй железо, пока горячо». В тождественных этнокультурных матричных контекстах разные по форме высказывания имеют одинаковый смысл. К примеру, русская пословица «И волки сыты, и овцы целы» и французская – «угодить и козе и капусте» - относятся к одной и той же контекстуальной матрице. Контекстное переосмысление высказываний лежит в основе полисемии метафоры и метонимии. «Метафоры и метонимии – результаты той же контекстной перекалибровки». Метонимии – это семантическое расподобление фразы посредством помещения ее в разные контексты (ср.: Язык – орган речевой артикуляции, язык – средство общения). Метафора – семантическое уподобление разных единиц языка, помещенных в один и тот же контекст (сравни: На ветках блестели капли росы – На ветках блестели бриллианты росы)22. Контекстные матрицы дискурса, обладающие этнокультурными особенностями, рассматриваются с позиций их символьной функции. В качестве опорных для той или иной культуры дискурсных матриц-символов называются базовые мифы, легенды и эпосы народов мира: «Таковы эпос о Нартах у народов Кавказа, эпос о Манасе у киргизов, Калевала у финнов. Некоторые дискурсы приобрели совершенно определенный этносимволический характер при формировании нового этноса: миф о близнецах Ромуле и Реме – дискурс-символ римского этноса, легенда о Вильгельме Телле – дискурс-символ швейцарского суперэтноса, состоящего из разноязычного населения. «Песнь о Роланде» стала опорным дискурсом в формировании единого этноса на территории Франции. «Песнь о Сиде» стала символом консолидации испанского этноса, выстоявшего многовековое засилье мавров. Легенда об Уленшпигеле стала символом Фландрии. Библия – символом христианского суперэтноса, Коран – мусульманского»23. На уровне межкультурного общения дискурс – это также символическое образование, открывающее окно в другую культуру. В книге Боротько имплицитно содержится ценная мысль о том, что дискурсы-символы обладают синергией, т.е. способностью наращивать смысловые слои и стимулировать процедуру смыслового развертывания. При дискурсивном развертывании символа образуется модель-интерпретация. Совокупность интерпретационных моделей составляет основу метатекста24 Метатекст можно представить как некую контекстуальную макро-матрицу. Структура метатекста телескопична, как и структура дискурса. |