Генезис права, его источники. В.А.Четвернин.Введение в курс общей теории права и государства. Введение в курс общей теории права и государства

• Название: Введение в курс общей теории права и государства
• Анкор: Генезис права, его источники
• Дата: 25.02.2022
• Размер: 1.27 Mb.
• Имя файла: В.А.Четвернин.Введение в курс общей теории права и государства.doc
• Тип: Учебное пособие; #373825
• страница: 29 из 31

9.4. Социальное законодательство

В развитом индустриальном и, особенно, в постиндустри­аль­ном обще­стве важную роль играет социальное законода­тель­ство. Это законодательство о социальном обеспечении (пен­си­онное за­конодательство), законодательство о заня­то­сти, о здра­во­охра­нении, об образовании, о науке и куль­туре, а также часть жи­лищного и эко­логического законо­да­тель­ства.

Социальное законодатель­ство – это, в сущности, не­пра­во­вое, про­изволь­ное (в ней­траль­ном смысле) за­конодатель­ство. Оно регули­рует пере­распре­деление национального до­хода в ин­тересах общества в целом и, особенно, в пользу со­ци­ально сла­бых. Государство, осуществляющее соци­ально-экономи­че­ские задачи (так называемое социальное государ­ство), “исправ­ляет не­достатки” первоначального распреде­ления на­циональ­ного дохода, которое происходит в про­цессе свобод­ного эк­ви­ва­лент­ного обмена и в трудовых от­ношениях. А именно: соци­альное государство осуществ­ляет уравнитель­ное регулирова­ние, т.е. отнимает в виде на­логов значитель­ную часть дохо­дов у тех, кто их имеет, и распреде­ляет полу­ченные средства среди тех, кто не имеет доходов или терпит убытки. Соци­альное за­конодатель­ство является инструмен­том такого рас­пределения, средством государст­венного вме­шательства в различные сферы обще­ст­венной жизни с целью смягчения имущественного и по­треби­тель­ского неравенства. Сущность социального зако­нода­тель­ства – это привилегии, льготы и преимущества, или так на­зывае­мая позитивная дис­кримина­ция²⁰.

Хотя многие акты соци­аль­ного законодатель­ства содер­жат процедурные нормы админист­ративного права, защи­щающие граждан от произвола распределяющей бюрокра­тии, все же главное в социальном законодательстве – это привилегии. Они устанавливаются для социально слабых и для тех, кто оказы­ва­ется в экономически невыгодном поло­жении. Эти привиле­гии различны для разных групп населе­ния – в зави­симости от их положения в системе рыночного распределе­ния социаль­ных благ. Но смысл этих привилегий одинаков для всех, на кого распространяется социальное за­конодатель­ство. Это пре­дос­тав­ление социальных благ бес­платно или на льготных ус­ло­виях. Сюда относятся бесплат­ное образование, бесплатное или соци­альное жилье, пре­дос­тавление медицин­ских услуг бес­платно или за доступ­ную плату, пенсии и по­собия, не свя­зан­ные с ка­кими бы то ни было заслугами, льготные кредиты, суб­сидии и т.д.²¹

Эти привилегии устанавливаются и реализуются произ­вольно. Например, нет и не может быть никакого объектив­ного или правового критерия для определения минималь­ного или надлежащего размера пособия по безработице или пен­сии по инвалидности. Реализация социального законо­да­тель­ства, в ча­стности, ко­личество и ка­чество со­ци­альных благ, распреде­ляе­мых за счет го­сударст­венного бюд­жета, за­висит от объек­тив­ных экономиче­ских возможностей об­ще­ства и от социаль­ной поли­тики конкрет­ного прави­тель­ства.

Притязания социально слабых на получение от госу­дар­ства соци­альных благ производны ис­ключи­тельно от за­кона и правительственных про­грамм. Причем го­сударство в осуществле­нии своих социально-экономиче­ских задач не свя­зано пра­вом и действует вопреки праву; здесь за­ко­нода­тель и правитель­ство руководству­ются сооб­раже­ниями социальной солидарности, эгалитаризма, гума­низма, це­лесообразности, фактических возможно­стей и по­требно­стей экономики. В этом смысле со­ци­аль­ное законо­да­тельство – гуманное, моральное и т.п. – является произ­воль­ным.

К социальному иногда причисляют и трудовое законо­да­тель­ство. Но оно существенно отличается от со­ци­аль­ного. Тру­довое гарантирует на­емным ра­бот­никам полу­чение минимума социальных благ (и при­ем­ле­мые условия труда) в отношениях социального обмена, в ка­честве вознаграж­дения за трудовые услуги. Соци­альное же зако­нода­тель­ство гарантирует минимум соци­альных благ тем, кто не мо­жет полноценно участвовать в от­ноше­ниях со­циального об­мена (без­работным, разорившимся, ин­вали­дам, много­детным, не­имущим, бездомным, больным и т.д.).

9.5. Система законодательства

Системой законодательства принято называть иерархиче­скую со­вокуп­ность за­конов и подзаконных нормативных ак­тов. По­нятие “система законодательства” применяется, главным об­ра­зом, к право­вым системам, входящим в се­мью континен­таль­ного евро­пейского права.

В федеративном государстве сис­тема законодатель­ства скла­дыва­ется из трех подсистем за­конодательства. Во-пер­вых, по вопросам, которые относятся к ведению федера­ции, изда­ются только федеральные законы (и другие федераль­ные нор­матив­ные акты). Во-вторых, по вопросам совме­ст­ного ве­дения фе­де­рации и субъек­тов феде­рации издаются не только феде­ральные законы, но и законы субъектов фе­дера­ции. В-третьих, по вопро­сам, которые относятся к ве­дению субъек­тов федера­ции, изда­ются только их законы.

Вертикальная струк­тура (иерархия) системы законодатель­ства вклю­чает в себя конституцию и международные договоры, имею­щие силу конституционных положений; консти­туци­онные (ор­га­ни­ческие) законы; имеющие силу закона меж­дународ­ные до­го­воры, обычные за­коны, принятые путем референ­дума и при­ня­тые ор­ганом законодательной власти; норма­тивные акты главы ис­полнительной власти и норма­тивные акты правитель­ства.

От­раслевая (гори­зонтальная) струк­тура системы зако­но­да­тельства от­части совпадает с отраслевой струк­турой сис­темы права, но одновре­менно фор­ми­ру­ется из сооб­ра­жений поли­ти­ческой и иного рода целесообразно­сти, вы­ра­жает осо­бен­но­сти на­циональ­ной правовой системы. Отрасли за­конода­тель­ства могут быть мо­ноотраслевыми, содержа­щими нормы од­ной от­расли или подот­расли права (напри­мер, уго­лов­ное зако­нода­тельство со­дер­жит только уголов­ное право, финан­совое зако­но­дательство содержит только нормы фи­нансового права – подот­расли административ­ного права), и комплекс­ными. Внеш­ним признаком от­расли зако­нодатель­ства, как правило, является ко­ди­фикация со­став­ляющих ее норм.

В Рос­сии в настоящее время выде­ляются следующие от­расли зако­нодательства: конституци­онное, граждан­ское, се­мей­ное, жи­лищное, трудовое, уголовное, об ад­мини­стратив­ных правонару­шениях, уго­ловно-процессу­альное, граж­дан­ско-про­цессу­альное, арбитражно-про­цес­суальное, финансо­вое, налого­вое, об ис­полни­тельной власти, о су­дебной сис­теме, об адвока­туре и нота­риате, об информации и средст­вах массовой ин­фор­мации, уго­ловно-ис­пол­нительное, об охране обще­ст­вен­ного по­рядка, об обороне и воинской службе, о го­су­дарст­вен­ной безо­пасности, таможенное, о го­сударст­венном регули­ро­ва­нии и управ­лении хозяйственной дея­тельностью, зе­мель­ное, водное, лес­ное, о не­драх, об ох­ране окружаю­щей среды, о со­циальном обеспече­нии, об об­ра­зо­вании, науке и культуре, о здра­воохра­нении, о меж­ду­на­род­ных и внеш­не­экономических отноше­ниях.

1 О предмете философии права см.: Нерсесянц В.С. Философия права. М., 1997. С.7–9.

2 О единстве предмета и дуализме объектов в юриспруденции см.: Нерсе­сянц В.С. Юриспруденция. Введение в курс общей теории права и государ­ства. М., 1998. С.58–74.

3 См.: Нерсе­сянц В.С. Юриспруденция. С.60.

4 Согласно этой теории, общество в ходе исторического развития разде­ля­ется на классы – большие группы людей, связанных общим отно­шением к средствам производства. Это собственники и не собственники средств произ­водства, классы эксплуататорские и эксплуатируемые. Ме­жду ними сущест­вуют антагонистические, непримиримые противоречия, которые выливаются в классовую борьбу. Класс эксплуататоров является экономически господ­ствующим. Он создает государство – организацию политического насилия над эксплуатируемым классом. Воля господ­ствующего класса, выраженная через государство – это право, т.е. инст­румент классового насилия (см. 4.1.2.).

5 В.С.Нерсесянц называет позитивистский тип правопонимания легистским, т.е. законническим (см.: Нерсе­сянц В.С. Общая теория права и государства. М., 1999. С.28).

6 Алексеев С.С. Теория права. М., 1995. С.129.

7 Общая теория государства и права. Академический курс в 2-х томах / Отв. ред. М.Н.Марченко. – Т.2. Теория права. М., 1998. С.22.

8 По собственному утверждению судьи Г.А.Жилина, он исходит из раз­личия права как объективного регулятора общественных отношений и закона как формы выражения права. Причем законы не всегда адекватно выражают право, в связи с чем от правовых необходимо отличать непра­вовые законы, которые законодателем не должны приниматься, а судами – применяться. Такая посылка, подчеркивает Г.А.Жилин, непосредст­венно вытекает из положений действующей Конституции, которая подра­зуме­вает право как форму равенства, свободы и справедливости. Но за­креп­ленному в Конституции юридическому правопониманию в теории и су­дебной практике противостоит легизм, отождествляющий право и за­кон и рассматривающий право как систему общеобязательных норм, ох­раняе­мых силой государственного принуждения, безотносительно к со­держа­нию нормативных установлений. Это тормозит формирование пра­вового государства и совершенствование правовой системы страны. При­нима­ются правонарушающие законы, право явно отождествляется с зако­нода­тельством, что есть все тот же легизм и правовой нигилизм (Жилин Г. Со­отношение права и закона // Российская юстиция. 2000. № 4).

9 Давид Р., Жоффре-Спинози К. Основные правовые системы совре­мен­ности: Пер. с фр. В.А.Туманова. М., 1997. С.92–93.

10 См.: Четвернин В.А. Современные концепции естественного права. М., 1988.

11 К числу основных работ, в которых излагается современный юридиче­ский либертаризм относятся: Нерсесянц В.С. Право и закон. М., 1983; Он же. Наш путь к праву. От социализма к цивилизму. М., 1992; Он же. Право – ма­тема­тика свободы. М., 1996; Он же. Философия права. М., 1997; Он же. Юрис­пруденция. Введение в курс общей теории права и го­сударства. М., 1998; Он же. Общая теория права и государства. М., 1999; Он же. Теория права и государства. М., 2001.

Также см.: Четвернин В.А. Демократическое конституционное госу­дар­ство: введение в теорию. М., 1993; Он же. Понятия права и государ­ства. М., 1997; Энтин Л.М. Разделение властей: опыт современных государств. М., 1995.

12 Нередко позитивисты по разным причинам утверждают, что право и государство – это, в сущности, разные явления, и что между ними сущест­вует якобы противоречие: высшая власть государства ничем не ограни­чена, следовательно, воплощает в себе верховный произвол, а законы, ус­тановленные этой властью, – это не произвол, а право; т.е. произвольно установленные законы нельзя называть произволом.

Подобные суждения лишены логики. Если власть, устанавливающая право, произвольна, то и право воплощает в себе тот же произвол. Если же право (законы) – это не произвол, то и правоустанавливающую власть нельзя считать произвольной.

13 “Государство, по смыслу юридико-либертарного правопонимания, вы­ступает как право­вой институт, как правовая организация публичной власти, не­обходимая для возведения общезначимого права в общеобяза­тельный закон с надлежащей санкцией, для установления и за­щиты опре­деленного правопорядка. Насилие, согласно данной концепции, право­мерно лишь в форме государственной санк­ции узаконенного права (пра­вового закона)” (Нерсесянц В.С. Общая теория права и государства. М., 1999. С.77).

14 Макс Вебер. Исследования по методологии науки. М., 1980. Ч.1. С.190.

15 См.: Нерсесянц В.С. Общая теория права и государства. С. 35–37.

1 Цит. по: Дробышевский С.А. Политическая организация общества и право как явления социальной эволюции. Красноярск, 1995. С.35.

2 В неопозитивистской теории познания понятие объекта считается то­ж­дественным самому объекту. Познание объекта здесь означает созда­ние логически непротиворечивой мыслительной конструкции этого объ­екта. У Г.Кельзена гипотетическая основная норма логически вписыва­ется в ие­рархию правовых норм, а поэтому вопрос о ее реальном сущест­вовании для него не имеет значения. Гипотетическая основная норма по­зволяет ему создать непротиворечивую мыслительную конструкцию права, с по­мощью которой можно объяснить любую правовую систему, не прибегая к социологическому понятию государства.

3 Боботов С.В. Конституционная юстиция. М., 1994. С.17.

4 Brown v. Board of Education of Topeka, 347 U.S. 483 (1954).

5 Вот аналогичный пример: “Обратимся теперь к VIII поправке к Кон­ституции, запрещающей налагать жестокие и необычные наказания. В 1972 году Верховный суд США объявил неконституционным закон од­ного из штатов, предусматривавший в качестве меры наказания смертную казнь. Печать разных стран приветствовала это решение, толкуя его как отмену смертной казни. Однако решение Верховного суда было принято большинством в один голос (5 против 4). Многие критиковали его, а по­давляющее большинство избирательного корпуса Калифорнии вскоре по­сле решения Верховного суда высказалось за сохранение смертной казни в штате. Учитывая такую реакцию, Верховный суд пересмотрел вопрос и в 1976 году решением, принятым большинством (7 против 2), признал не противоречащими Конституции законы штатов Флорида, Джорджия, Те­хас, предусматривающие в качестве меры наказания смертную казнь” (Да­вид Р., Жоффре-Спинози К. Указ. соч. С.303).

6 См.: Оболонский А.В. Драма российской политической истории: сис­тема против личности. М., 1994.

7 Здесь нужно сделать оговорку, что чисто логически принцип формального равенства можно рассматривать как нравственный принцип. Логика следующая: в разных культурах и социальных группах приняты разные нравственные нормы и ценности, причем в большинстве нравственных систем отрицается формальное равенство, равенство в свободе; но в некоторых нравственных системах оно признается высшей ценностью. Получается, что право с его принципом формального равенства – это лишь разновидность нравственности.

Однако такая абстрактная логика не учитывает специфику формального равенства. Право – это не “такие нравы”, когда всем или большинству нравится формальное равенство, а специфический способ социальной регуляции, при котором допускаются как формально равные и оцениваются по одинаковому масштабу разные нравы. Именно правовая свобода максимально обеспечивает плюрализм нравственных ценностей. Таким образом, формальное равенство – это более чем нравственный принцип.

8 В Конституции РФ 1993 г., которую в общем и целом можно характе­ризовать как относительно либеральную, в главе о правах и сво­бо­дах человека и гражданина есть не только правовые, но и моральные нормы. Например, в ст.38 говорится о том, что, с одной стороны, роди­тели обязаны заботиться о детях, с другой стороны, трудоспособные дети, дос­тигшие 18 лет, должны заботиться о нетрудоспособных родителях. Поме­щение этих моральных норм в текст Конституции не превращает их в пра­вовые. Они остаются юридически бессмысленными.

9 См.: Нерсесянц В.С. Право и закон. М., 1983. С.347.

10 См.: Нерсесянц В.С. Право – математика свободы. М., 1996. С.6.

11 Анализ аристотелевского учения о справедливости см.: Нерсесянц В.С. Политические учения Древней Греции. М., 1979. С.205–212.

12 “Какого-либо другого регулятивного принципа, кроме правового, спра­ведливость не имеет. Отрицание же правового характера и смысла справед­ли­вости приводит к тому, что в принцип справедливости начи­нают возводить ка­кое-нибудь неправовое начало – требования уравни­ловки или привилегий, те или иные моральные, религиозные, мировоз­зренческие, эстетические, политические, социальные, национальные, эко­номические и тому подобные представления, интересы, требования. Тем самым правовое (т.е. всеобщее и равное для всех) значение справедливо­сти подменяется неким отдельным, частичным интересом и произволь­ным содержанием, партикулярными при­тязаниями” (Нерсесянц В.С. Право – математика свободы. М., 1996. С.11).

13 “Исторический прогресс свободы и права свидетельствует о том, что формирование и развитие свободной, независимой, правовой лично­сти необ­ходимым образом связаны с признанием человека субъектом от­ношений соб­ственности, собственником средств производства. Собствен­ность является не просто одной из форм и направлений выражения сво­боды и права человека, но она образует собой вообще цивилизованную почву для свободы и права. Где нет собственности, там не только нет, но и в принципе невозможны сво­бода и право” (Нерсесянц В.С. Право – ма­те­матика свободы. С.16–17).

14 См.: Нерсесянц В.С. Право – математика свободы. С.13.

15 Нерсесянц В.С. Право – математика свободы. С.15.

16 См.: Нерсесянц В.С. Философия права. М., 1997. С.90–92.

17 Индивиды и другие субъекты вправе (имеют первичные права) приобретать своими действиями (вторичные) субъективные права и юридические обязанности. Чтобы иметь некие вторичные, приобретаемые права, нужно иметь первичное право, позволяющее такие права приобретать. Совокупность первичных прав образует исходную правосубъектность, правовой статус (см. 7.2.3.).

18 Нерсесянц В.С. Общая теория права и государства. М., 1999. С.75.

1 Алексеев С.С. Социальная ценность права в советском обществе. М., 1971. С.193.

2