Явление эвфемии в коммуникации. 1 Определение эвфемизма
 Скачать 320.37 Kb.
|
|
Тем не менее, «чтобы получить более или менее ясное представление о языке, он должен быть представлен как система». Любая стилистическая классификация предлагает деление словаря на три слоя (литературный, нейтральный, разговорный). В самом прямом значении слова «слой» - плоская масса вещества, лежащая между или поверх других подобных - отражена нечеткость границ, возможное взаимопроникновение элементов одного слоя в другой. Вышеупомянутые группы слов (жаргонизмы, сленг, архаизмы и др.) являются здесь подгруппами литературного и разговорного слоев, каждой из которых присущи некоторые общие для всех других подгрупп данного слоя черты [17, с. 396]. Эвфемизмы не выделены и не могут быть выделены здесь в отдельную подгруппу, так как, эвфемизмами могут быть слова, принадлежащие всем трем слоям. Сравним эвфемизмы слова «умереть»: to depart to God/ отправиться к Богу - книжное выражение, to go away/уйти - нейтральное, to kick the bucket/букв, «пнуть ведро» - относится к слою разговорной лексики. И.Р. Гальперин относит эвфемизмы к выразительным средствам языка и стилистическим приемам. У первых имеется потенциальная возможность к интенсификации высказывания (под интенсификацией вообще понимается отклонение от стилистической нейтральности, в случае с эвфемизмами это создание эффекта смягчения или вуалирования неприятного). Сюда относятся эвфемизмы, которые существуют в языке относительно давно и могут быть найдены в хороших словарях. В случае последних - это осознанная и намеренная интенсификация высказывания (смягчение неприятного), которая достигается за счет создания новых эвфемизмов или реализации контекстного значения слов, относящихся к другим классам. Ю.М. Скребнев приводит свою стилистическую классификацию словаря, (он называет ее стратификацией, подчеркивая этим нечеткий, размытый характер границ между классами), в которой принимаются во внимание «социальный престиж слова», его «эстетическая ценность». Используя критерий «положительно» - «отрицательно» по отношению к элементам нейтрального слоя словаря, Ю. М. Скребнев выстраивает вертикальную этически-эстетически ориентированную шкалу. С помощью этой шкалы он анализирует и размещает по вертикали традиционные классы слов: от поэтических слов на самой вершине до вульгаризмов на самом дне. Эвфемизмы, однако, не вписываются в его стратификацию, так как не могут быть оценены с помощью данной шкалы. Ю. М. Скребнев выделяет бинарную оппозицию «эвфемизмы» - «дисфемизмы». Будет ли слово считаться эвфемизмом (положительным) или дисфемизмом (отрицательным), зависит от ситуации общения. Так, слово croak/букв, «хрипеть», может быть оценено отрицательно, как оскорбление (дисфемизм) в одной ситуации и положительно, как вполне приемлемый эвфемизм слова to die/ умереть в среде определенных индивидуумов. По образному выражению Р. Холдера «то, что эвфемизм для мужчины - дисфемизм для женщины». Таким образом, Ю. М. Скребнев считает, что термин «эвфемизм» не характеризует определенную лексическую группу, а скорее обозначает некоторый стилистический результат (смягчение неприятного), который может быть достигнут различными средствами. В этом случае замены грубого, неприемлемого выражения на более мягкое, эвфемистический эффект могут производить различные стилистические приемы (например, перифраз, мейозис, гипербола, преуменьшение и др.). Из всего вышесказанного можно сделать вывод, что, используя критерий стилистической классификации лексического состава языка, невозможно определить место эвфемизмов в ряду смежных языковых явлений. Но так как определяющим фактором возникновения эвфемизмов является именно необходимость замены уже существующих слов-табу, с целью смягчить связанные с ними неприятные ассоциации, то критерием для сопоставления эвфемизмов со смежными языковыми явлениями может служить сам факт замены уже существующего в языке слова на другое и цель этой замены. Таким образом, применяя данный критерий можно выделить следующие группы слов: . Официализмы. Используются в сфере бизнеса и политики. Заменяют нейтральные слова книжными синонимами с целью демонстрации уважения к собеседнику, создания эффекта значительности и важности обсуждаемой темы. Например, to commence вместо to begin / начинать, to respond вместо to answer / отвечаmь. .Эвфемизмы. Заменяют слова-табу с целью смягчить, завуалировать связанные с этими словами неприятные ассоциации. Для этой цели используются стилистические синонимы слова-табу, а также различные стилистические приемы, которые обладают эвфемистической функцией. .Жаргонизмы. В лингвистической литературе данный термин не всегда четко разграничен с терминами «сленг», «арго», «профессионализмы». В данной работе, по вопросу принадлежности единиц словаря к жаргонизмам, принимается точка зрения Ю. М. Скребнева как наиболее логичная и обоснованная [19, с. 56]. По его мнению, жаргонизмы заменяют нейтральные слов на просторечные с целью обособления некоторых социальных групп, дифференциации «свой» - «чужой» за пределами этих групп, демонстрации либерального отношения к нормативному лингвистическому поведению. Жаргонизмы делятся на две большие группы: профессионализмы и сленг. Профессионализмы используются, в основном, в узкопрофессиональной сфере (сотр вместо computer, sewing machine/ швейная машинка вместо machine gun/ автоматический пистолет). Происходит замена терминов на просторечные слова и выражения с целью облегчить общение в профессиональной среде. Но с другой стороны это может затруднить понимание терминов для других представителей социума, не входящих в эту группу, то есть происходит своего рода обособление профессиональной группы. Сленг - это довольно двусмысленный термин, который имеет различные толкования в лингвистической литературе. Некоторые исследователи отождествляют сленг с просторечием, включая в него всю лексику, отклоняющуюся от нормы в той или иной степени, другие, например, И. Р. Гальперин, ссылаясь на неопределенность термина, вообще отрицают существование такой группы слов. По мнению, высказываемому многими лингвистами в настоящее время, сленг - это та часть жаргонизмов, которые используются не какими-либо отдельными группами, а всеми членами социума (math/ математика, exam/ экзамен, prof/ профессор). Цель замены нейтральных или книжных слов на просторечные (появление сленговых слов) - намеренное отклонение от нормы как демонстрация грубовато-фамильярного, иногда юмористического отношения к предмету речи. . Вульгаризмы. Заменяют нейтральные слова на грубые слова или выражения, находящиеся на нижнем уровне слоя разговорной лексики. Цель этой замены может быть двоякой: в одних случаях это делается для намеренного оскорбления собеседника, в других - для придания речи своеобразной эмоциональности и выразительности, чаще всего в чисто мужских группах или в группах людей с низким образовательным и социальным статусом. В первом случае имеет место явление противоположное эвфемии-дисфемия. Дисфемизм-заменаэмоционально и стилистически нейтрального слова более грубым, пренебрежительным и т. п.. Слова-табу, которые также противоположны эвфемизмам, осуществляют прямую номинацию денотата в сфере табу. Дисфемизмы, в отличие от слов-табу, противопоставлены эвфемизмам по оценочности ассоциата: если эвфемизм «улучшает» денотат за счет боле позитивного ассоциата, то при дисфемии все происходит с точностью до наоборот. Например: умирать - табу, отходить в мир иной - эвфемизм, подыхать - дисфемизм.(подкуп, взяточничество) - слово-табу,/ обращение, gratitude/ благодарность - эвфемизмы,/ букв, «смазка», grease / букв, «густая смазка», juice / букв. «горючее» - дисфемизмы. Дисфемизм традиционно считался синонимом слова «оскорбление», однако, в настоящее время в работах по исследованию этого явления утверждается, что дисфемизм - это нечто большее, чем просто нарушение правил коммуникации. Любое слово становится дисфемизмом, как и эвфемизмом не потому, что обладает соответствующими и изначально присущими слову качествами, а из-за использования его в качестве замены другого термина. Будет ли слово считаться эвфемизмом или дисфемизмом зависит от ситуации общения [17, с. 156]. Выше уже говорилось об использовании лексики сниженного стиля в качестве эвфемизмов в среде определенных социальных групп и в определенных речевых ситуациях. Но то же самое слово сниженного стиля, употребленное в формальной ситуации общения или в более утонченной компании, может оказаться крайне оскорбительным, то есть функционировать как дисфемизм. В лингвистической литературе приводится много примеров когда одно и тоже слово может в разных ситуациях служить то эвфемизмом, то дисфемизмом. Так слова to drop/ свалиться и to croak/ захрипеть используются, как приемлемые эвфемизмы слова to die/ умереть в молодежной среде и могут быть оценены как оскорбления (дисфемизмы) в другой возрастной группе. Или слова darky/ «черномазый», half-baked bread/букв, «наполовину пропеченный хлеб», приведенные как эвфемизмы слова-табу negro/негр в словаре эвфемизмов Р. Холдера, произнесенные в группе афро-американцев могут быть расценены как дисфемизмы. Данные слова, во избежание подобных случаев, снабжены специальными пометами «offensive». Слова, использующиеся в качестве эвфемизмов, не остаются таковыми постоянно. Здесь наблюдается явление, которое некоторые авторы называют «заражением». Оно проявляется в двух аспектах. Во-первых, негативное восприятие людьми понятия, которое обозначает слово-табу, постепенно, вследствие частого употребления, распространяется и на сам эвфемизм, заменяющий слово-табу, то есть эвфемизм оказывается как бы зараженным «вирусом» непристойности, неприемлемости и, в конечном итоге, утрачивает эвфемистическую функцию. Этот процесс приводит к оформлению синонимических рядов эвфемизмов в своеобразные цепочки, в которых каждое последующее слово эвфемистичнее предыдущего. Классическим примером этого может служить цепочка эвфемизмов-синонимов (все они заменяют слово-табу «сумасшедший»), которую приводит Э. Партридж: mad-crazy-insane-lunatic-mentally deranged -mental. Чем суровее табу, тем длиннее цепочка синонимов. Тот же процесс стирания эвфемистической функции происходит и у политических эвфемизмов. Например, в цепочке слов, заменяющих слово-табу «негр» -Negro-coloured -black - African - American, только последнее является эвфемизмом, сохраняющим свои функции. Второй аспект «заражения» эвфемизма проявляется в том, что в многозначных словах под влиянием одного из своих значений, несущего негативные ассоциации, слово в целом может приобрести данные негативные свойства. Оно «заражается» неприемлемыми негативными ассоциациями, что заставляет воздерживаться от употребления данного слова во всех его значениях. Дж. Нимани К. Сильвер приводят в качестве примера слово "gay" I веселый, которое используется в качестве эвфемизма слов, относящихся к сфере гомосексуализма, и больше уже не может использоваться в качестве синонима слов "happy" I счастливый или "vivacious" I оживленный, а фраза "gayparty", приобретая специфическую коннотацию, не может использоваться, как раньше, для обозначения оживленной вечеринки [20, с. 156]. Эвфемизмы, утратившие свою функцию («зараженные» эвфемизмы), со временем попадают в разряд вульгаризмов. Намеренное использование эвфемизмов, утративших свою эвфемистическую функцию, в публичной речи, в частности, в газетном тексте, часто превращает их в дисфемизмы. Таким образом, эвфемия и дисфемия - это два противоположных по цели коммуникации явления, которые связаны с заменами. Однако они могут использовать для своих целей одни и те же языковые единицы, в зависимости от ситуации общения. Суммируя вышесказанное, можно сделать вывод, что основное отличие рассмотренных языковых явлений друг от друга - это цель, ради которой производится замена уже существующего слова на другое слово или выражение, то есть прагматическая установка. Кроме того важную роль здесь играет ситуация общения - социальная, профессиональная, половая принадлежность говорящего и собеседника, их образовательный уровень, психологические особенности, сфера общения. Прагматические установки рассмотренных явлений различны: официализмы используются для демонстрации уважения к собеседнику, создания эффекта значительности и важности обсуждаемой темы; жаргонизмы - для того, чтобы обособить общение членов определенной группы; вульгаризмы применяются, чтобы намеренно оскорбить собеседника или для придания речи своеобразной эмоциональности и выразительности; эвфемизмы - для того, чтобы смягчить, завуалировать связанные с некоторыми словами неприятные ассоциации. В зависимости от прагматической установки и ситуации общения выбираются языковые средства, которые могут реализовать эту прагматическую установку. Для каждой вышеназванной группы существует свой набор языковых средств, с помощью которых можно наиболее эффективно выполнить эту задачу. Эти языковые единицы чаще используются для реализации прагматической установки своей группы, воспринимаются традиционным сознанием как носители свойств, присущих данной группе (смягчения неприятного, грубовато-фамильярного отношения, намеренного оскорбления и др.), занесены в словари с пометами эвфемизмы, жаргонизмы, вульгаризмы и т. п. Другие языковые средства становятся эвфемизмами, жаргонизмами, вульгаризмами только на тот момент, когда реализуют прагматическую установку соответствующей группы. Характерной особенностью эвфемистического словаря является его чрезвычайная подвижность, что отмечается многими исследователями эвфемии. Сильные негативные ассоциации, связанные со словом-табу приводят к «заражению» эвфемизма - стиранию эвфемистической функции и перехода эвфемизмов в разряд вульгаризмов. В связи с этим постоянно возникает необходимость пополнения эвфемистического словаря, которое происходит, в том числе, и за счет жаргонизмов и сленга. 2. Явление эвфемии в политической коммуникации .1 Политический язык и политическая коммуникация Термин «политический язык» традиционно используется в лингвистике и политологии. Однако данный термин не является вполне однозначным и строгим. Так, американский политолог М. Эдельман дает широкое определение политического языка, характеризуя его как «язык политических событий и обстоятельств, которые происходят в обществе..., язык, который является не просто инструментом для описания этих событий, но и сам является их частью». В последние годы появились лингвистически более точные определения данного термина. Так, в ряде современных исследованиях российских лингвистов политический язык понимается как особая знаковая система, подсистема национального языка, предназначенная для политической коммуникации [19, с. 126]. Политическая коммуникация представляет собой более широкое понятие, чем политический язык. Она рассматривается как «речевая деятельность, ориентированная на пропаганду тех или иных идей, эмоциональное воздействие на граждан страны и побуждение их к политическим действиям для выработки общественного согласия, принятия и обоснования социально-политических в условиях множественности точек зрения в обществе» [20, с. 59]. Политический язык в прошлые десятилетия активно изучался зарубежными учеными. Среди них такие известные лингвисты как Сэпир, Болинджер, Гейс; политологи Эдельман, Кресс и Ходж. Наибольшие усилия здесь были направлены на изучение проблемы влияния языка на мышление вообще и, в частности, политического языка на политическое мышление. Кроме того, политический язык также является объектом исследования специалистов, изучающих средства массовой информации, особенно в аспекте их влияния на общественное мнение. В советской науке политический язык рассматривался в довольно узких рамках как средство идеологического воздействия и пропаганды. В настоящее время в России политический язык активно изучается. В последние годы появилось большое количество публикаций по различным аспектам языка политики: лексико-семантическому. В последнее десятилетие на пересечении лингвистики с политологией возникло новое научное направление - политическая лингвистика [21, с. 23]. Общепринятым можно считать утверждение, что язык, с одной стороны, связан с материальной деятельностью общества, а с другой стороны - с сознанием и мышлением - формами духовной жизни. Будучи связанным с действием различных идей, систем взглядов, идеологий, язык может влиять и на их формирование, т. е. оказывать воздействие на мышление. Феномен влияния языка на мышление изучается еще со времен Гумбольдта многими лингвистами. Американский ученый Эдвард Сэпир еще в 20-е годы XX века считал, что мышление в большой степени зависит от языка, и утверждал, что язык как структура является, по сути, формой для мысли. Он писал, что язык - это инструмент, без которого мысль не может быть воспринята, как не может быть воспринят математический закон без соответствующих математических символов, что мышление, являясь естественной территорией, может и отличается от искусственно созданной - языка, но язык - это единственная дорога, которая к ней ведет. Ученик Сэпира Бенджамин Уорф, развивая взгляды своего учителя о том, что язык не существует как изолированное явление, высказал предположение, что, наличный набор слов, обозначающих цвета, не есть чисто языковое явление, но в значительной степени обусловливает процесс восприятия цветов, умение их различать и классифицировать, то есть язык оказывает влияние и на протекание познавательных процессов.Данная гипотеза Сэпира-Уорфа получила дальнейшее развитие в трудах последнего. Так, Уорф утверждал, что поскольку каждый язык имеет определенную форму, и не существует двух одинаковых форм, следовательно, культуры, обладающие различными языками, имеют различные взгляды на окружающий мир, предопределенные данным языком. То есть, согласно Уорфу, язык может влиять на взгляды и поведение человека. Хотя идеи Уорфа критиковали многие, они оказали большое влияние на ученых, занимающихся проблемами языка политики. |