Законодательная_техника_2. Законодательная техника учебное пособие москва 2010 Чухвичев Д. В
 Скачать 2.33 Mb.
|
|
1) Общеправовая кодификация представляет собой кодификацию всего существующего в стране законодательства. В результате такой кодификации остается один нормативный правовой акт, объединяющий в себе все без исключения нормы права, действующие в стране. Наличие иных законов или даже подзаконных актов не допускаются, все обновления или изменения законодательства осуществляются путем изменения в общеправовой кодекс. Общеправовые кодексы были весьма популярны в прошлом. Римское право пережило несколько таких глобальных кодификаций. Кодексы Павла, Ульпиана каждый в течение длительного времени были единственным источником римского права. Кодекс Юстиниана, венчающий и завершающий развитие римского права, является прекрасным примером эффективной общеправовой кодификации. Проводились подобные систематизации и в средние века, например, так называемые «варварские Правды», представлявшие собой попытку выразить в едином и единственном нормативном правовом акте все наиболее важные и подлежащие писаному закреплению нормы права. В нашей стране общеправовые систематизации проводились и в более поздние исторические периоды: в качестве примера можно привести Соборное Уложение (1648 г.) и Свод законов Российской Империи (создан в 1832 г., вступил в силу 1 января 1835г.). Оба эти акта для своего времени представляли собой настоящие шедевры законотворческого искусства. При разработке Соборного Уложения, которое было основой российской системы права до Великой Октябрьской социалистической революции, активно использовался опыт не только русского законотворчества, но и законодательного процесса Германии, Польши, Литвы и некоторых других стран. Для составления же Свода законов впервые была применена более или менее проработанная система законодательной техники, основанная на методике, разработанной И. Бентамом. Основные правила этой методики: статьи, основанные на одном нормативном правовом акте, излагать теми же словами без изменений; статьи, основанные на нескольких актах, излагать словами наиболее важного и объемного из них с дополнениями и пояснениями из других актов; каждая статья должна содержать информацию о законах и подзаконных актах, на которых она основана; в случае коллизии основывать статью на более позднем; многосложные тексты сокращать, упрощать, делать понятными без специальных разъяснений. Однако, в современных условиях общеправовые кодификации уже не применяются. Законодатели уже давно усвоили, что современное законодательство, такое сложное, многоуровневое, объемное и динамично меняющееся, невозможно свести в один нормативный правовой акт, как бы ни была совершенна законодательная техника, используемая его создателями. Во – первых, такой акт будет слишком большим по объему. Ориентироваться в нем будет немногим легче, чем в несистематизированном массиве законодательства. Достаточно сказать, что Свод законов Российской Империи насчитывал 15 томов, что было основанием для многочисленных исторических конфузов и недовольства законопослушных подданных империи, которые просто путались в нем. Во – вторых, такой акт будет крайне нестабилен. Постоянное, ни на миг не прекращающееся развитие правоотношений, требующее внесение изменений и дополнений в действующее законодательство, влечет за собой необходимость постоянно вносить изменения в общеправовой кодекс. Достаточно вспомнить историю общеправовых кодификаций: значительную часть общеправовых кодексов составляли новеллы – изменения и дополнения, внесенные еще до окончания кодификационной работы. (Эти новеллы, кстати, сами по себе не были кодификационно унифицированы. В результате все позитивные последствия кодификации сходят на нет, ни одной из своих целей общеправовая кодификация не достигает: ни стабильности в законодательном регулировании, ни возможности более эффективно (за счет единства и понятности акта) регулировать общественные отношения. Систематизации законодательства не получается. Можно сделать вывод, что в современных условиях общеправовые кодификации проводить не следует. 2) Отраслевая кодификация представляет собой кодификацию определенной отрасли права, создание закона, который должен объединить нормы права (или, по крайней мере, их основную часть, наиболее важную по своему значению), объединенные общими предметом и методом правового регулирования. Создаваемый в результате отраслевой кодификации закон становится основным, центральным (а иногда и единственным – например, Уголовный Кодекс России) источником в своей отрасли. Он служит для выражения основных принципов правового регулирования и является основным, базовым для всех остальных источников этой отрасли права. Он не имеет приоритета в юридической силе перед другими законами, однако представляется нецелесообразным создавать законы, противоречащие отраслевому кодексу. Противоречие одного из законов кодексу как никакая другая коллизия десистематизирует законодательство, размывае общие для всей отрасли основы правового регулирования. Отраслевые кодификации были очень распространены и эффективно осуществлялись в XIX-XX веках. Именно их проведение и завершило формирование романо – германской правовой системы. Посредством серии тщательно спланированных кодификаций, проведенных в начале XIX века во Франции феодальная система правового регулирования, бессистемная, казуальная, страдающая регионализмом, коллизиями за несколько лет была заменена стройной и единой системой законодательства, эффективность которой на долгие годы стала эталоном для законодателей. Некоторые из составных частей этой системы законодательства (например, знаменитый Гражданский кодекс Франции – Кодекс Наполеона) со значительными изменениями действуют и поныне. Отраслевые кодификации и в дальнейшем не раз служили эффективным средством создания единой системы законодательства, четко и стройно разделенной на отрасли. Примером тому могут служить кодификации в нашей стране. Советское государство широко использовало систему кодексов. Первая волна кодификаций приходится на период с 1918 до середины 20 - х годов XX века, когда были приняты кодексы по основным отраслям законодательства, а так же несколько совершенно неизвестных в мировой законотворческой практике (кодексы законов о труде, об актах гражданского состояния, о брачном, семейном и опекунском праве), вторая волна – в середине 30-х годов, третья – в начале 60-х. Кроме того, в нашей стране в качестве отраслевой кодификации несколько раз проводилось создание основ законодательства. Современная система права окончательно структурно оформилась в ходе последней серии кодификаций, проходившей во второй половине 90-х годов и продолжавшейся до начала XXI века. Всякий раз такая серия отраслевых кодификаций являлась внешним формальным проявлением коренной перестройки системы отечественного права, в результате которой путаницы и десистематизации законодательства не происходило. Отраслевая кодификация нередко является заключительным этапом формирования новой отрасли права, своего рода, официальным признанием самостоятельности фактически уже сформировавшейся отрасли. Примерами могут послужить действующие в нашей стране Таможенный, Налоговый и некоторые иные отраслевые кодексы, ранее не известные отечественной системе законодательства, которые были созданы для унификации и систематизации нормативных правовых предписаний новых, но вполне самостоятельных отраслей права. Как уже отмечалось, отраслевые кодексы играют определяющую, базовую роль в правовом регулировании отрасли. Это обуславливает особую их структуру. Представляется наиболее целесообразным включать в отраслевой кодекс две части. Первая часть (в действующих кодексах по традиции ее обычно называют общей) служит для выражения общих положений, единых для всей отрасли права. В ней излагаются: основные дефиниции кодекса, основные принципы правового регулирования отрасли права, перечень основных участников правоотношений, основные юридические схемы и другие принципиальные положения. Излагаются статьи общей части абстрактным способом. В отечественной законотворческой практике, к сожалению, не принято предварять текст отраслевых кодексов преамбулами. Декларативные положения излагаются в первых статьях общей части (в действующем Уголовном кодексе России, например, это ст.1-5). Вторая составная часть отраслевого кодекса (ее часто еще называют особенной частью) содержит в себе непосредственные предписания к поведению участников правоотношений. Излагаются эти предписания с использованием казуального способа (особенно это заметно в Уголовном кодексе), однако абстрактный способ не исключается. Далеко не всякий кодекс является единственным источником права в своей отрасли, далеко не во всяком отраслевом кодексе особенная часть исчерпывает все конкретные правовые предписания этой отрасли. Тем не менее, в любом случае особенная часть отраслевого кодекса регулирует наиболее типичные, фундаментальные отношения, фактически являясь основой, базой для всех остальных источников права соответствующей отрасли (как для законов, так и для подзаконных актов). 3) Внутреотраслевая кодификация представляет собой создание нормативного правового акта, который систематизировал бы нормы права, действующие в рамках подотрасли, института или подинститута права. В настоящее время, в эпоху особенно бурного развития законодательства, сопровождаемого не только ростом объема нормативно – правового материала, но и структурным усложнением отраслей права, это наиболее часто осуществляемый вид кодификации. Институты права и другие правовые комплексы, входящие в состав отраслей, становятся все более важными элементами правового регулирования и нуждаются, в результате увеличения объема законодательства и усложнения его структуры, в особой систематизации. Внутреотраслевая кодификация технически представляет собой самый простой вид кодификации. То, что институт права не является самостоятельной составляющей системы права, не располагает ни собственным совершенно особым предметом, ни индивидуальным методом правового регулирования, сильно облегчает задачу законодателей, взявшихся осуществлять кодификацию этого института. В результате внутреотраслевой кодификации может быть создан как закон, так и подзаконный акт (хотя последнее нежелательно). В отечественном законодательстве примерами законов – институциональных кодексов могут служить Горный кодекс, Лесной кодекс и еще целый ряд кодексов, объединяющих и определяющих правовое регулирование институтов административного права, Кодекс торгового мореплавания, Федеральный закон «О несостоятельности (банкротстве)», кодифицирующие соответствующие весьма специфичные институты гражданского права и некоторые иные законы. Примером подзаконного акта, выполняющего роль институционального кодекса могут послужить Правила дорожного движения, утвержденные Постановлением Правительства России. Однако, предпочтительнее все же принятие институционального кодекса в ранге закона. Институциональный кодекс может и не иметь двузвенной структуры (общей и особенной части, аналогичной отраслевому кодексу, описанному выше). Тем не менее, представляется целесообразным в его составе общие положения отделять от непосредственных правовых предписаний. В условиях современной российской правовой действительности, когда законодательство отличают структурная сложность, большой объем действующих актов, проведение институциональных кодификаций оказывается более предпочтительным. Полноценные отраслевые кодексы, если они достаточно полны, будут очень объемны и сложны, ибо объем нормативно – правового материала в современных отраслях российской системы права как правило очень велик. К тому же многие институты отечественного права весьма специфичны, и часто бывает просто невозможно свести в одном едином документе положения нескольких таких институтов, входящих в одну отрасль, так – как такой документ оказывается не только объемным, но и разнородным, ориентирование в нем весьма затруднительно, трудно соблюсти правила логики. Поэтому институциональные кодификации в современной России представляются более востребованными и возможно именно проведение серии таких систематизаций будет более эффективным для упорядочения отраслей российского законодательства. 11.6. Различия в основных методиках кодификации, используемых в различных правовых системах современности. Методология осуществления кодификационных работ не является универсальной, в различных странах, различных правовых системах они могут весьма существенно различаться. Причины таких различий лежат в принципиальной разнице методик правового регулирования в целом и, в частности, законотворчества. За рубежом, особенно, во Франции и в Германии, вопросам, связанным с законодательной техникой вообще и с техникой кодификации в частности, внимания традиционно уделялось достаточно – по крайней мере, больше, чем в отечественной правовой науке (и это отставание, без сомнения, достойно сожаления). Иностранные исследователи – правоведы выделяют два основных вида методологии осуществления этого радикального преобразования системы законодательства. Эти системы, с учетом правовой системы, в которой они применяются, а так же с учетом принадлежности к определенной школе законодательной техники можно определить как французскую и германскую127. Эти методики представляют собой законченные системы взаимосвязанных приемов и способов, которые позволяют добиться выполнения стоящих перед участниками кодификации задач. Естественно, такое определение является весьма условным и не может рассматриваться как необходимый признак кодификаций, проводимых, соответственно, во Франции и Германии. Обе эти методики (в той или иной форме, в той или иной мере) используются в кодификационной практике во многих странах мира, нередко (как, например, в нашей стране) дополняя друг друга так, чтобы кодификаторы могли использовать все их преимущества, все положительные стороны. Каждая из упомянутых методик является составной частью соответствующей доктринальной школы законодательной техники и формируется в соответствии с общим направлением исследований механизма законотворчества в этих школах. Разработка приемов и способов кодификации всегда находится в тесной зависимости от общего характера и тенденций научных исследований в области права и законодательной техники, а так же от практики законотворчества и систематизации созданного массива нормативных правовых актов в различных правовых системах. Разница между французской и германской методиками проведения кодификаций заключаются в том, что они предполагают различные пути достижения одной из главных целей проведения кодификации. Кодификаторы в ходе своей работы стремятся, в первую очередь, как уже отмечалось, обеспечить полноту правового регулирования, сочетающуюся с ясностью, понятностью и доступностью предписаний для сознания их адресатов, с однозначностью толкования этого понимания всеми субъектами правового регулирования – это является необходимым условием эффективности правового регулирования, осуществляемого кодексом, его востребованности в правовом регулировании. Но достигается эта цель в различных правовых системах по – разному, различны приоритеты кодификаторов. Французская методика кодификации разрабатывалась (и продолжает разрабатываться и в настоящее время) в основном (но не только) французскими правоведами и наглядно отражает специфику французской школы законодательной техники. Впервые эта методика была опробована в ходе первой в истории государства и права полноценной глобальной кодификации во Франции в начале XIX века. С тех пор эта методология весьма популярна в мире, особенно в странах Западной Европы. Причем, разработка системы применяемых в ее рамках приемов и способов продолжается, причем, весьма активно128. Наиболее заметной характерной чертой этой методике, определяющий все ее методологические особенности, является предельный прагматизм, практичность кодификаторов, обуславливающие упрощенность формы изложения предписаний в кодексе. Стремление к практической значимости, возможности реального использования результатов кодификации для максимально широкого круга лиц пронизывает всю технику систематизации законодательства, разработанную и применяемую французскими правоведами. Главным побуждением кодификаторов, стоящих на позициях французской научной правовой школы, является обеспечение такого положения, чтобы создаваемые кодексы выступали бы если не единственным, то безусловно доминирующим источником права, регламентирующим определенную сферу общественных отношений. Кодексы должны вытеснить остальные формы права, заменить их полностью или, по крайней мере, в регулировании подавляющей массы социальных процессов. И лучший способ достичь этого, по мнению стоящих на такой позиции правоведов – обеспечить исчерпывающую полноту изложения именно в кодексе и только в нем правовых предписаний, таким образом, чтобы адресаты этих предписаний могли совершенно самостоятельно, без посторонней помощи моделировать свое правозначимое поведение, базируясь на положениях кодекса и не нуждаясь для этого в разъяснениях – как легальных, так и научных и профессиональных. Такой прагматизм кодификаций, осуществляемых по французской методике, выражается, в первую очередь, в стремлении обеспечить для всех без исключения субъектов правоотношений (в том числе, не обладающих специальной юридической подготовкой) всеобщую исчерпывающую понятность положений кодекса, а через кодекс – всем предписаниям, изложенным в писаном законодательстве. Статьи кодекса, составленного по такой методике, формулируются с расчетом, чтобы они были понятны максимально широкому кругу лиц, не обладающих специальными юридическими знаниями. Эти положения должны субъектами правового регулирования точно и полно усваиваться без посторонней помощи, между законодательными предписаниями и их адресатами никто не должен стоять. При этом, понимание смысла, толкование норм права, изложенных в статьях кодекса, должно быть у всех людей одинаковым. Основное внимание при создании кодексов в соответствии с этой методикой уделяется формулировке и закреплению в статьях создаваемого кодификационного нормативного правового акта конкретных предписаний, непосредственно регулирующих общественные отношения, содержащих строго определенные модели поведения – с максимальной возможной подробностью, конкретностью. Французская кодификационная методика предполагает, что в ходе реализации нормативно – правовых установок кодекса должны преимущественно использоваться только два метода их толкования – лингвистический, предполагающий установление смысла статей законодательного акта исключительно на основании правил языка, на котором такой акт составлен, и логический, основанный на применении приемов элементарной логики для определения смысла предписаний из их взаимосвязи. Такие методы толкования самые удобные и выгодные, так – как доступны практически всем индивидам, всем владеющим языком и не требуют специальной правовой подготовки. Но с другой стороны, использование этих методов связано с риском – при формулировании положений нормативного правового акта всегда возможна неточность, дающая возможность для различного толкования. Такая опасность многозначного толкования преодолевается путем изложения в кодексах правовых предписаний с максимальной подробностью, доходчивостью, исключающей возможность различного их понимания. Можно сделать вывод, что одной из главных целей кодификаторов, использующих французскую методологию, является максимальное облегчение использования результатов их труда, обеспечение максимально широкого круга лиц, самостоятельно пользующихся создаваемым кодексом для определения собственного поведения. Кодекс, призванный стать основой законодательного регулирования определенной категории общественных отношений, должен стать общедоступным, простые люди – адресаты его предписаний должны получить возможность пользоваться им непосредственно, уяснять смысл сконцентрированных в нем правовых предписаний и моделировать на их основе свое поведение без помощи со стороны профессиональных юристов. В связи с этим, французская школа законодательной техники предполагает использование при составлении кодексов максимально простых и всем понятных слов и выражений. Непосредственные предписания являются основой такого кодекса и излагаются они как можно более подробно. Созданные по такой методике кодексы отличает сравнительно небольшое количество общих положений. Использование юридических и иных специальных (например, экономических и технических) терминов, юридических схем и конструкций, а так же иных общих положений в ходе кодификации, осуществляемой по такой методике, сводится к минимуму. Даже отраслевые принципы правового регулирования в комплексных систематизирующих правовое регулирование нормативных правовых акта, составляемых по такой методике, весьма немногочисленны и предельно просты. Специальные юридические термины используются редко и максимально приближены к обычным словам, а так же снабжены исчерпывающе ясными определениями (которые далее по тексту акта могут и повторяться). При этом, использование специального термина возможно только при условии наличия такого определения в самом кодексе, что обеспечивает более тесную смысловую связь между этим термином и предписаниями непосредственного правового регулирования. Основной упор в таких кодексах делается на предписания, непосредственно воздействующие на поведение субъектов правоотношений, общие положения кодификаторы, работающие по такой методике, стремятся свести к минимуму. Причем, даже имеющимся общие положениям придается как можно более конкретный характер. Например, очень сложно выделить в кодексах, созданных в соответствии с такой методикой, общие принципов правового регулирования, распространяющихся на отношения, не урегулированные непосредственно самим этим кодексом. Общие положения выступают скорее как дополнение и разъяснение таких непосредственных предписаний, а не как главенствующие, определяющие их начала. Субъекты правового регулирования получают исчерпывающие предписания из текста кодекса, и эти предписания не нуждаются в дополнительном осмыслении. Эта тщательность и детальность имеют целью обеспечить всеобщую ясность и понятность правовых предписаний, а так же (что особенно важно в условиях ограниченности использования общих положений) единообразность и правильность толкования этих предписаний. Чем более подробно изложены элементы нормы права – тем менее возможность для сомнений и разночтения при их уяснении и разъяснении. При этом, доскональность изложения предписаний прекрасно сочетается с простотой используемых для этого выражений, специальные правовые термины и юридические конструкции, как только что отмечалось, в создаваемых по французских методиках – редкость, да и они, в тех нечастых случаях, когда применяются, изложены простым и общепонятным языком. Стремление обеспечить доступность положений нормативных правовых актов для понимания всеми участниками регулируемых правоотношений является главной отличительной чертой законотворчества и кодификационных процессов во французской законодательной школе. Это является результатом и стремления к равноправию субъектов (которое предполагает равную доступность возможности использования закрепленных в законе правомочий), и желания обеспечить путем создания всеобъемлющей системы законодательства единство, стройность и системность правового регулирования, и намерения вызвать большее уважение к закону среди населения, более высокий уровень правосознания и правовую культуру, и многого другого. Понятность и доступность смысла изложенных предписаний для сознания максимально широкого круга лиц является важнейшим условием для регулятивной эффективности любого акта законодательства. Однако, для систематизирующих нормативно – правовой массив кодексов это качество имеет особую роль, и именно этому требованию французские правоведы традиционно придают решающее значение. Понятность кодекса делает возможным наиболее полноценное использование не только его самого, но и всего действующего законодательства для регулирования поведения людей, позволяет системе нормативных правовых актов стать основополагающим (если не единственным) фактором, определяющим правозначимое поведение индивидов и их групп. Именно достижение максимальной понятности и является главной целью кодификаторов, работающих по французской методологии. Детальность и дотошность правовой регламентации, осуществляемой кодексами, позволяет точно и правильно усваивать и толковать и усваивать положения иных нормативных правовых актов (по крайней мере, принадлежащих к той же отрасли законодательства, выражающих схожие нормы), ибо, как уже отмечалось, результаты кодификации, фактически, неизменно являются базовыми для законодательного регулирования в определенной сфере общественных отношений. Французские правоведы используют кодификацию как средство совершенствования такого качества законодательства, как способность проникнуть во все, даже самые незначительные по масштабам общественные отношения. Понятность и доступность для широкого круга субъектов смысла нормативно – правовых положений кодексов – инструмент обеспечения практической значимости, принятия и реального использования для определения своего поведения законодательства всеми людьми. Однако, сами же французские правоведы нередко отмечают, что абсолютное понимание смысла норм права, изложенных в нормативных правовых актах (в том числе, и в кодификационных) всеми без исключения людьми невозможно, что создание всеобщего кодекса – утопия. «Французская традиция характеризуется тем, что здесь, с одной стороны, периодически возникает стремление к созданию более или менее доступных для обывателя кодексов, а с другой стороны, данное стремление так до конца и не реализуется – итоговый результат оказывается в значительной мере далек от первоначальных замыслов»129. Терминологическая неопределенность, склонность к казуистичности, запутанность предписаний, необходимость постоянного обновления свойственны, по их мнению, такому кодексу. Стремление к общедоступности создаваемого кодекса приводит, как они полагают, к неоправданному его логическому усложнению, увеличению объема, запутанности структуры и, в результате, к непонятности и недоступности для сознания большинства людей смысла содержащихся в таком акте предписаний. «Наблюдаемое в современном мире бесспорное усложнение права не может в качестве неизбежной реакции не усиливать стремление к составлению понятных всему населению кодексов, иначе под угрозу ставится принцип равенства граждан перед законом, но, с другой стороны, чем сложнее право, тем труднее реализовать задачу по его достойному изложению»130. С одной стороны, с такой пессимистической позицией можно в чем - то согласиться. Действительно, добиться идеального понимания смысла правового предписания от людей, чуждых регулируемым отношениям, не осведомленных об их основных характерных особенностях, скорее всего, невозможно. Ожидать правильности и единообразия толкования текста нормативных правовых актов от различных людей, сознание, культура, образование, направление и уровень профессиональной подготовки которых различны (а иногда и сугубо индивидуальны) не приходится. Для точного, правильного и полного понимания смысла норм права, воплощенных в текстуальной форме законодательства необходимы определенные знания о регулируемой сфере общественных отношений, хотя бы минимальный уровень подготовки. Действительно, издание общенародного кодекса (которым грезили и мыслители эпохи Просвещения, и государственные деятели XIX века, и создатели социалистической правовой системы), доступного для усвоения всеми членами общества без исключения – утопия, что подтверждается практикой, неудачами, неизменно преследующими желающих создать такой акт. Однако, с другой стороны, вполне возможным представляется создание комплексного, систематизирующего законодательное регулирование нормативного правового акта, понятного лицам, непосредственно участвующим в регулируемом этим кодексом отношениях. Да, для всех людей такой закон будет не вполне понятен, но субъекты соответствующих правоотношений, носители отраженных в правовых нормах интересов обладают хотя бы первичными знаниями, необходимыми для участия в этих отношениях, для более точного, системного и полного правового регулирования которых и проводится кодификация. Они имеют представление об основных участниках регулируемых кодексом правоотношений, об их роли и формах их участия в общественной жизни, об основных процессах, протекающих в этой сфере общественной жизни, об их характере, формах, основных закономерностях. Непосредственные участники общественных отношений, регулируемых кодифицируемым массивом нормативных правовых актов, к которым и обращены предписания законодательства, не могут быть не знакомы с азами правовой регламентации этих отношений. Они не могут рассматриваться как полные дилетанты, не способные точно истолковать суть базовых юридических положений, излагаемых в кодексе. В систематизируемом виде такие предписания, концентрировано выражают общественно полезный вариант поведения этих субъектов в определенной ситуации, и этот вариант поведения субъектам, как правило, знаком. Даже не имея специального юридического образования, они обладают представлением о правовом регулировании в этой сфере и способны систематизированные и концентрированные правовые предписания точно, правильно и полно усваивать. Именно на это и следует делать расчет в ходе кодификации, если для ее проведения используется исследуемая французская методика. Таким образом, создание кодекса, доступного для непосредственного и беспрепятственного использования теми, кому действительно необходимо правовое регулирование, для правильного и точного понимания смысла его предписаний всеми участниками общественных отношений вполне возможно. Конечно, такой кодекс требует и тщательной отработки формулирования предписаний, строгой внутренней системности, структуризации, ибо невозможно рассчитывать на профессионализм адресатов предписаний, на их способность научного или, даже, формально – юридического толкования. Но выполнение этих требований, направленных на приобретение кодексом общедоступного (или, как предпочитают говорить французские правоведы, народного) характера – и есть задача, которую ставят перед собой кодификаторы французской школы законодательной техники. Можно выделить еще целый ряд характерных черт французской методики кодификации, в которых проявляется ее прагматизм, стремление к как можно большей практической востребованности результатов этого вида систематизации законодательства для максимально широкого круга субъектов, возможности для них полностью и самостоятельно подчинять свое поведения с кодифицированными нормативными правовыми предписаниями. Весьма наглядно демонстрирует специфику этой методики кодификации сами создаваемые в соответствии с ней кодификационные нормативные правовые акты. Как отмечалось, их характеризует, в первую очередь, очень высокая степень подробности изложения нормативно – правового материала. Статьи кодексов, созданных по исследуемой методике, по объему, как правило, достаточно велики. Это является результатом того, что изложенные в них нормативно – правовые формулировки отличаются скрупулезностью и тщательностью формулирования предписаний. Такая тщательность и доскональность формирования юридических предписаний в сочетании со стремлением к их простоте и общедоступности обуславливает специфику структуры кодексов. Создаваемые по такой методике комплексные нормативные правовые акты насчитывают тысячи статей. Сами же эти статьи, обычно, невелики по объему – это полезно для усвоения их смысла. Большой объем французских кодификационных нормативных правовых актов и является результатом доскональности и подробности предписаний. Этот объем, в свою очередь, предопределяет и специфику структуры таких кодексов. Французскими кодификаторами обычно используется институционная структура кодексов, то есть по своему строению, по способу группировки предписаний, по порядку их изложения создаваемый по их методике кодификационный акт законодательства отражает, дублирует отрасль права (или иную систему юридических норм), в сфере которой осуществляется кодификация, нормы которой едино, системно и комплексно излагаются. Такой кодекс не делится на общую и особенную части. Составляющие такого нормативного правового акта (как правило, разделы и главы) соответствуют основным обособленным группам юридических норм (подотраслей, институтов, подинститутов права), входящим в систему кодифицируемой отрасли права. Структурные единицы такого кодекса предназначены для комплексного выражения входящих в эту группу правовых норм предписаний, причем, таким образом, чтобы при их текстуальном изложении логическая связь между этими предписаниями была бы отражена в точности. Не выделяется специальной структурной составляющей для формулирования и формального закрепления общих положений – они включаются непосредственно в главы (как правило, в начало) и, можно сделать вывод, распространяются только на положения этой главы. Это в еще большей степени конкретизирует регулятивное действие такого нормативного правового акта, приближая его к самому регламентируемому поведению, не давая возможности абстрагировать его влияние и не позволяя самостоятельно толковать содержащиеся в нем предписания. Институционная структура кодекса, соответствующая строению кодифицируемой отрасли права, составу входящих в нее подотраслей, институтов и подинститутов права, способствует более высокой степени логической связности и системности правовых установок, их понятности и доступности для всеобщего и единообразного осознания юридических предписаний. Детальность и подробность изложения правовых предписаний дает французским кодификаторам основание стремиться к тому, чтобы создаваемые ими кодексы были бы единственной формой права, регулирующей определенную сферу общественных отношений. Кодексы по этой методике создаются с таким расчетом, чтобы не было необходимости в иных источниках права для регулирования этого комплекса общественных отношений, чтобы такое регулирование полностью исчерпывалось бы создаваемым кодификационным актом, полностью удовлетворяющим потребность в юридическом воздействии. В связи с этим, системные комплексные акты законодательства, создаваемые во Франции и в иных государствах, применяющих схожую законодательную технику, являются доминирующими, иных законов (и вообще нормативных правовых актов) кроме кодификационных сравнительно немного. В связи с этим, следует отметить, что французская методика кодификации предполагает создание комплексных кодификационных актов законодательства различной юридической силы, не только законов. Это необходимо для полноты и системности правового регулирования на всех уровнях с помощью именно результатов кодификации, такой кодификационный прием призван обеспечивать сочетание системности и полноты правового регулирования. Например, большое распространение во Франции имеют такие не известные в отечественной кодификационной практике акты, как регламенты, циркуляры и некоторые другие. Их функция – системное, полное и комплексное правовое регулирование узких и специфических общественных отношений, например, социо – технического характера. Составление таких нормативных правовых актов осуществляется в форме кодификации, но компилируются и закрепляются в таком акте нормы, как правило, ранее не имевшие единого и полного отражения в действующем законодательстве, закрепленные в ном только фрагментарно, частично, значительная часть их черпается кодификаторами из иных источников, в том числе, неформальных: из научно – правовых доктрин, корпоративных нормативных комплексов и других. Тем не менее, процесс создания такого акта представляет собой именно кодификацию, в ходе этих работ осуществляется не новое, не первоначальное формулирование, выражение и формальное закрепление нормативно – правовых предписаний, а компилирование и систематизация норм уже известных юридической практике, уже фактически в той или иной форме используемых для правового регулирования – как в неофициальных источниках, так и в нормативных правовых актах (чаще всего, подзаконных). В условиях постоянного динамичного развития правоотношений, которое влечет усложнение системы правового регулирования, увеличение количества реально существующих норм права, создание общедоступных кодексов, содержащих подробнейшие и не подлежащие свободному толкованию предписания, оказывается сложной задачей. «Чем сложнее право, тем труднее реализовывать задачу по доступному изложению кодекса»131. Создаваемые в современных условиях по французской методике кодификационные нормативные правовые акты оказываются не только велики по объему, но и сложны по структуре, за их многосложностью смысл нередко теряется. Стремление к простоте и всеобщей понятности в условиях постоянного динамичного развития и усложнения права может привести к результатам прямо противоположным ожидаемым – кодексы становятся часто изменяемыми и нестабильными и, по этой причине, непонятными, слабо соотносимыми с существующей реальностью. Усиливает эту проблему характерная для создаваемых по французской методике кодексов слабая определенность с терминологией, являющаяся результатом стремления кодификаторов избегать юридических (и не только юридических) специальных терминов, не понятных не имеющим специальной юридической подготовки лицам. «Данной тенденции вполне соответствуют современные французские «непрерывные кодификации права»: их составители утверждают, что одной из основных задач кодификации является облегчение всем гражданам доступа к праву, они выступают с этой целью за упрощение и модернизацию нормативно – правовых актов, однако результатом кодификации становятся в высшей степени технические источники права, совершенно недоступные пониманию рядового обывателя»132. В связи с вышеизложенным, можно предположить, что систематизация законодательного массива с использованием французской методики кодификации будет иметь успех далеко не всегда. Можно предположить, что кодификация исследуемым способом целесообразна в тех отраслях права, которые отличаются большей стабильностью по сравнению с другими комплексами норм права (даже с учетом того, что относительная стабилизация в развитии является необходимым условием для эффективности кодификации вообще). Кроме того, условием большей результативности кодификаций, проводимых с использованием этой методики является по возможности небольшой объем подлежащих кодификации норм, как можно меньшая сложность включающей в себя эти нормы отрасли права, как можно большая ее однородность, простота, смысловое однообразие. Французская методика кодификации может оказаться эффективной для создания кодексов, объединяющих нормативные правовые предписания обособленных институтов права, а так же специфических и включающих в себя сравнительно небольшое количество правовых норм отраслей права, регламентирующих своеобразные общественные отношения, стоящие особняком в числе объектов правового регулирования. Применение этой методики для создания кодексов, являющихся формальной основой больших по объему правовых отраслей, требующих глобального научного обоснования возможно, но такая кодификация будет очень трудоемка, а созданный в результате законодательный акт будет сложен, возможность его полноценного и эффективного использования широким кругом субъектов правоотношений будет весьма сомнительной. Такой кодекс будет нуждаться в постоянных изменениях, имеющих целью уточнение и еще большую конкретизацию содержащихся в нем положений, в уже упоминавшейся «непрерывной кодификации». Кроме того, существенной проблемой правового регулирования, осуществляемого таким кодексом, будет невозможность полного и системного формально – нормативного выражения в нем доктринальных положений, служащих для научного обоснования правового регулирования, осуществляемого всем обособленным комплексом юридических норм (отраслью права или иным) и выражения основополагающих целей такого регулирования. Концептуальная база законодательства, не будучи в полном объеме системно и комплексно отраженной и закрепленной в базовом для отрасли нормативном правовом акте, обеспечивающем единство правового воздействия на определенный спектр общественных отношений, не имеет возможности полноценно выполнить свою функцию. В частности, субъекты правоотношений практически не имеют возможности базируясь на таком кодексе осуществлять научное толкование его положений, что особенно плохо в случаях, когда требуется расширительное толкование. Кроме того, недостаточные четкость, полнота и системность выражение в кодексе научных начал осуществляемого им правового воздействия не позволяет использовать аналогию права – а это бывает необходимо для преодоления пробелов в законодательстве, неизменно возникающих в результате динамичного развития права. Сказанное позволяет сделать вывод, что разработанная французскими правоведами методика проведения кодификации имеет как сильные, так и слабые места, как положительные, так и отрицательные стороны. Следует отметить, что в нашей стране в прошлом в советский период развития отечественного права эта методология применялась для кодификации сравнительно небольших и слабо научно разработанных комплексов правовых норм – например, при создании кодексов, регламентирующих семейные (Кодексы законов о браке и семье) и трудовые (Кодексы законов о труде) правоотношения, а так же систематизирующих отдельные очень специфические институты права (Водный кодекс, Лесной кодекс и др.). С середины 90-х годов ХХ века приемы и способы французской методологии применяется регулярно уже при кодификации достаточно больших отраслей права: при создании Таможенного кодекса, Трудового кодекса (а трудовые отношения в условиях многоукладной экономики и рыночных отношений гораздо более сложны, чем в советские времена) и некоторых иных кодификационных актов. Это наглядно отражается в формулировании статей, структурировании кодексов и т. д. Вторая методика проведения кодификационных работ, заметно отличающаяся от исследованной выше французской методологии, входит в систему законодательной техники, разработанную немецкими правоведами, условно ее можно называть германской. Она более популярна в правовых системах государств Центральной и Восточной Европы. Германские правоведы, разрабатывающие методологию кодификации и применяющие ее на практике, исходят из тезиса о невозможности точного и полного изложения нормативно – правовых предписаний в законодательных актах в форме, доступной для правильного, точного и исчерпывающе полного понимания всеми без исключения членами общества133. Они полагают, что в ходе законотворчества текст закона (а в особенности – кодификационного) следует ограничить формулировкой только общих принципиальных положений, предоставив правоприменительным органам (и, в первую очередь, судам) возможность их толкования в приложении к конкретным случаям – по примеру англо – саксонской правовой системы. Высказывается мнение, что детальный закон, исчерпывающе подробно устанавливающий права и обязанности участников правоотношений, не может урегулировать весь сложный комплекс общественных отношений с исчерпывающей полнотой, что позитивизм (под которым понимается «…детальное регулирование в законе всевозможных единичных случаев»134) в сочетании с невозможностью широкого и свободного толкования нормативно – правовых актов ведет к перегруженности законотворческих органов работой, к бессистемности, казуальности и ущербности правового регулирования. Учитывая неоднородность общества, разнообразный уровень правосознания различных его членов, их правовой культуры, знаний в области права, большинство из приверженцев германской школы законодательной техники полагало, что добиться единого толкования изложенных в текстуальной форме законодательства предписаний посредством придания этой форме максимально возможной простоты невозможно. Признавая важность и желательность доступности текста нормативных правовых актов, они, тем не менее, подчеркивали, что это, обычно, входит в противоречие с точностью осуществляемого законом правового регулирования. Снятие такого противоречия, по их мнению, должно быть осуществлено в пользу точности, а не понятности135. Стремление к достижению доступности для всеобщего сознания нормативно – правовых предписаний, по их мнению, не только бесперспективно, но и вредно, так – как влечет за собой такие пороки законодательства, как противоречивость, отсутствие внутреннего логического единства нормативных правовых актов, отсутствие смысловой связи между отдельными элементами законодательства, быстрое устаревание нормативных правовых актов. Причем, по мнению сторонников германской школы законодательной техники, кодификация, казалось бы, предназначенная для исправления именно таких несовершенств, их не только не преодолеет, но и усилит136. Последствиями стремления к обеспечению всеобщей понятности и единства в толковании всеми участниками правоотношений смысла законодательных положений, по мнению противников французской школы законодательной техники и входящей в нее методологии кодификации, могут стать перегруженность законодательных органов работой и, даже, свертывание основанных на праве демократических институтов и , в определенной мере, торжество диктатуры. По этой причине, германскими правоведами и законодателями избран иной метод совмещения полноты правового регулирования с понятностью и, следовательно, с действенностью изложенных в законодательстве нормативно – правовых предписаний. Германская традиционная законодательная техника использует для этого высокий уровень доктринальности нормативных правовых актов и, в первую очередь, кодификационных. Кодификаторы используют для формулирования предписаний большое количество научно обоснованных общих положений (общих принципов правового регулирования, специальных юридических терминов, юридических конструкций), на которых делается основной упор как на средства более полного и точного выражения в тексте кодекса нормативных правовых предписаний, предназначенных служить не только непосредственными указаниями к поведению участников правоотношений, но и определяющими началами для иных нормативных правовых актов. Кодекс, создаваемый по германской методике выступает как основная форма нормативного выражения и формального закрепления научно – правовых концепций, определяющих правовое регулирование в различных сферах социальной жизни. Это предопределяет, в первую очередь, высокую степень профессионализации языка законотворчества, используемого кодификаторами. Вместо стремления максимально упростить текст кодификационного нормативного правового акта с целью сделать его исчерпывающе понятным максимально широкому кругу простых людей, пригодным для использования лингвистического толкования, немецкие законодатели и кодификаторы традиционно стремились сделать свои нормативные правовые акты (а в особенности кодексы) доступными для полного и точного осознания узким кругом специалистов – правоведов, работающих в кодифицируемой сфере правового регулирования. Создаваемые в соответствии с германской методикой кодексы рассчитаны, главным образом, на профессиональное толкование, осуществляемое лицами, имеющими специальную правовую профессиональную или научную подготовку. Поэтому, использование кодекса предполагает необходимость участия в этом процессе юриста, специалиста, обладающего знаниями в соответствующей правовой сфере без которого простые обыватели не в состоянии правильно смоделировать свое поведение. Такое стержневое положение кодификационной техники весьма убедительно отстаивалось многими основоположниками германской школы законодательной техники и, даже, закреплялось официально. Так, в специальных указаниях о языке закона, изданных Германским имперским министерством внутренних дел, еще в конце XIX века было сказано: «Современный кодекс не может быть понятным для любого лица в любом отношении, не говоря уже вовсе о том, что он не может открыть всю глубину своего идейного содержания неопытному читателю».137 И это указание, данное в официальной инструкции, перекликается с многочисленными высказываниями ведущих германских правоведов. Известный немецкий специалист в области законодательной техники Отто Гирке так характеризует логику, стиль и язык кодификационного нормативного правового акта: «Он является абстрактным немецким языком юристов, больше перевод, чем прототип, непопулярен и для профана совершенно непонятен, ему недостает силы и глубины, чувственной наглядности, убедительного красноречия, он часто доктринален, педантичен, запутан и, кроме того, тривиален, поверхностен, монотонен. Надо с сожалением сказать, что ни одному еще другому кодексу не был так чужд характер народного законодательства, как этому».138 Подобные взгляды перекликаются с распространенной среди западных ученых – правоведов «теорией стиля права» (по аналогии напоминающей теорию «искусства для искусства») в соответствии с постулатами которой, к ясной форме выражения правовых предписаний в статьях законодательных актов может вынуждать низкий уровень развития людей – как законодателей, так и субъектов таких предписаний. Эта концепция неоднократно находила отражение в законотворческой и кодификационной практике. Например, составители такого грандиозного по значению (как для правового регулирования, так и для юридической науки) кодификационного документа, как Германское Гражданское уложение сознательно старались «…разработать не доступный всем гражданам популярный кодекс, но сугубо юридическое произведение, рассчитанное, главным образом, на юристов…»139. Отмечая «крайнюю абстрактность» этого основополагающего акта германского законодательства и отсутствие в нем таких качеств, как понятность, простота и актуальность, выдающийся немецкий исследователь – юрист Ганс Доле указывает, что «…иногда думается, что законодатель махнул на это рукой и склонился на сторону тех, кто придерживается мнения, что кодексы создаются не для профана, а для судьи; их значение состоит в том, чтобы … быть понятными судье, профану же они могут быть непонятными»140. Подобный подход в дальнейшем использовался, например, при составлении действующего Гражданского кодекса Голландии, разрабатывавшегося известным правоведом К. Мейерсом, сторонником именно германской методики проведения кодификации, а так же при составлении некоторых иных кодексов во многих европейских странах141. Можно сделать вывод, что германские кодификаторы отказались от понятности текстов кодификационных нормативных правовых актов, считая более важным добиться максимальной полноты и всеобъемлимости, а так же истинно правового характера осуществляемого такими актами регулирования. Совмещение этих качеств с общедоступностью смысла кодексов они считали невозможным. Понятность и общедоступность кодекса германскими законодателями приносится в жертву исчерпывающему характеру и точности регулятивного воздействия, которые становятся возможными благодаря узости круга и профессионализму лиц, самостоятельно реализующих выраженные в кодексе нормы права. В таких кодексах используется большое количество имеющих под собой сложное научное обоснование общих положений: принципов, специальных юридических понятий, но особая роль принадлежит правовым конструкциям. Именно общие положения несут основную смысловую нагрузку в создаваемых по германской методике кодификационных нормативных правовых актах, именно они определяют единство, однозначность, системность и логическую последовательность юридических предписаний В отличии от кодификационных актов, созданных по исследованной выше французской методике, сформулированные по германской методике кодексы рассчитаны на применение при реализации содержащихся в них предписаний весьма широкого спектра приемов толкования. При реализации таких кодексов, помимо буквального (лингвистического) и логического толкования (играющих и в этом случае весьма важную роль), достаточно широко применяется формально – юридический метод, предполагающий использование знаний легальных дефиниций, а так же научный метод толкования, основанный на специальных профессиональных знаниях юридической науки и законодательной техники, предполагающий исследование технико – юридических приемов и способов выражения воли законодателей. Для правильного, точного и полного понимания истинного смысла кодификационных нормативных правовых актов, созданных с использованием германской методологии, требуются знания специальной юридической терминологии, а так же основных научно – правовых концепций, используемых авторами таких кодексов. Поэтому такой систематизирующий акт законодательства доступен, как правило, для осознания и использования преимущественно профессиональными юристами (причем, специализирующимися на работе именно в той сфере общественных отношений, в правовом регулировании которых проводится кодификация), обладающими специальной юридической подготовкой. Особая роль общих положений предопределяет особенности структуры создаваемых по германской методике кодексов. В отличие от законодательных актов, созданных по рассмотренной выше французской методике кодификации, кодексы, созданные по немецкому способу, как правило, имеют так называемую пандектную структуру. Они делятся на две части: общую и особенную. Общая часть служит для концентрированного выражения общих положений, которые, таким образом, оказываются логически связанными со всеми непосредственными предписаниями, сосредоточенными в особенной части, они не ассоциируются в сознании субъектов правового регулирования с какими – либо отдельными случаями. Общие положения, которых оказывается слишком много, чтобы логично и системно разместить их вместе с предписываемыми конкретными моделями поведения, или, даже, чтобы сосредоточить в отдельной главе, систематизируются и получают возможность комплексно определять не отдельные институты права, а все правовое регулирование в определенной сфере социальной жизни. Возможность систематизации и строго последовательного изложения общих предписаний является существенным преимуществом пандектной (двухзвенной) структуры кодификационных нормативных правовых актов. Такая структура позволяет обеспечить единство общих положений и более тесную логическую связь между ними и, в конечном итоге, большую их эффективность в определении непосредственного правового регулирования, в обеспечении точности осознания адресатами предписаний общей части. Использование пандектной структуры кодексов позволяет кодификаторам, работающим по исследуемой германской методике, добиться более высокой степени логической системности в изложении правовых директив, обеспечить субъектам правового регулирования возможность расширительного толкования этих предписаний, не выходя за рамки определенных общими положениями основ правового регулирования. Положения, изложенные в общей части кодекса выступают как базовые начала не только для самого кодекса, но и для иных нормативных правовых актов, регулирующих схожие отношения. Таким образом, создание кодекса на основе исследуемой германской методики предполагает возможность и, даже, необходимость существования иных кроме кодекса законодательных актов, причем, относительно самостоятельных по смыслу, дополняющих и конкретизирующих этот кодекс. Именно такие законы (и иные нормативные правовые акты) делают предписания кодекса более полными и, в то же время, более конкретными, исчерпывающе определенными для непосредственного определения поведения субъектов правоотношений. Кодекс в таких условиях выступает не как единственный или доминирующий в определенной отрасли, а как базовый источник права, не исчерпывающий, а направляющий правовое регулирование соответствующей сферы общественных отношений. Результаты кодификации являются базой, логическим, формально – юридическим и научным основанием такого регулирования, они определяют действие остальных источников права (в том числе, но только нормативных правовых актов), выражающих нормы отрасли права, в которой осуществляется кодификация. Именно через возможность использования имеющихся в кодексе общих положений для определения целей, смысла и приоритетов остальных форм выражения правовых норм и достигается полнота осуществляемого кодексами правового регулирования. Такие кодексы не предназначены для исчерпывающего непосредственного законодательного регулирования комплекса общественных отношений, но фактически такое правовое регулирование он определяет – опосредовано, через остальные источники. Кодекс, создаваемый по германской методике, не претендует на монополию в изложении правовых предписаний определенной отрасли права – иные источники права могут и должны его дополнять. Это – так же весьма важное преимущество перед французской методикой кодификации, ибо законодательные акты (в том числе, и кодификационные) могут эффективно регламентировать далеко не все правоотношения, некоторые из которых (правда, в условиях романо – германской правовой семьи их сравнительно немного) требуют иных способов изложения. Например, постоянно динамично меняющиеся отношения, не предполагающие приносимой законодательством стабильности и устойчивости – для их правовой регламентации нередко (хотя, разумеется, не всегда) более эффективным оказывается, например, использование правовых обычаев. То же можно сказать и об отношениях, которые отличает большое разнообразие и которые, в связи с этим, не могут без ущерба для их полноты быть стандартизированы законодательным регулированием без неоправданно больших усилий кодификаторов, без излишнего увеличения объема и усложнения структуры создаваемого ими законодательства. Законодательство, состоящее из нормативных правовых актов, созданных без расчета на возможность расширительного их толкования, не может с достаточной эффективностью позитивно воздействовать на эти отношения, что до известной степени снижает его регулятивные возможности. Однако, если базой объединенного общностью предмета правового регулирования комплекса нормативных правовых актов будет кодекс, созданный по исследуемой германской методике, то он (а вместе с ним и иные, основанные на его общих положениях законодательные акты) создает возможность воздействовать и на эти отношения, определяя, по крайней мере, общее направление, цели и принципы их правовой регламентации. Следует так же отметить еще одну специфическую черту германской модели кодификации. Дополняющие кодексы законы позволяют урегулировать группы отношений, входящих в предмет правового регулирования кодифицируемой системы юридических норм (отрасли права, института права), но отличающиеся большой спецификой. Регулирование таких отношений может осуществляться особым тематическим законом, создаваемом на основе закрепленных в кодексе общих положений, но с учетом особенностей регулируемых общественных отношений, целей, направления и методики правового воздействия на них. Существование созданных по германской методике кодексов дает возможность достаточно полно, точно и объективно отразить в действующем законодательстве особенности правовой регламентации, сохраняя при этом системность законодательства, смысловую связь между его элементами, обеспечив логическую подчиненность специализированных законов общим положениям, определяющим отрасль (или, реже, специфический институт) права. Специфика правового регулирования при этом не нарушает системности, структурной стройности всей отрасли права, напротив, она еще больше подчеркивает комплексный характер правового воздействия. Именно особая роль общих положений в создаваемом по исследуемой германской методике кодексе, предопределяет условия, в которых применение этой методики оказывается более целесообразным. В первую очередь, к числу таких условий следует отнести высокий уровень научной разработанности сферы правового регулирования, в котором проводится кодификация, наличие достаточного количества юридических доктринальных разработок и правовых концепций, на которых могут базироваться положения общей части создаваемого по германской модели кодекса. Концептуальные выводы и заключения в области кодифицируемой группы юридических норм дают возможность наиболее полно, системно, точно и объективно сформулировать основополагающие отраслевые принципы правового регулирования, создать специальные юридические термины и дать им точное и полное определение, сконструировать юридические схемы единообразно, системно и полно, и, что самое главное, придать им правовой характер, обеспечить их полное и точное соответствие подлинным интересам жизни и развития общества в определенной сфере жизни, истинным целям правового регулирования. Причем, весьма важно, чтобы научные разработки в регулируемой сфере общественных отношений имели бы давнюю историю, чтобы количество научных разработок было бы большим, чтобы истинность основных научных заключений, которые предполагается использовать в качестве базы формулируемых общих положений кодекса, была ба проверена временем, подтверждена практикой правового регулирования, критикой научных оппонентов, многократным осмыслением и переосмыслением (которые могут осуществляться как авторами этих концепций, так и их сторонниками, а так же противниками). Все это обеспечивает (в определенной, конечно, степени) обоснованность, истинность научно – правовых выводов, дает возможность их уточнения, совершения – все это выступает важной гарантией регулятивной эффективности общих положений кодексов, их правового характера, точного соответствия истинным целям правового регулирования (концентрированное нормативное выражение которых – одно из главных функциональных назначения этих общих положений). Это является залогом и условием не только действенности общих положений кодекса, но и полноты, логической связности, объективности и востребованности всей системы правовых норм, изложенных в кодексе (и в иных нормативных правовых актах, принятых во исполнение кодекса), их возможности эффективно определить всю правовую регламентацию определенного сегмента жизни общества. В противном случае, создатели кодекса, работающие по германской методике, рискуют при формулировании общих положений оказаться в положении работающих методом проб и ошибок. Недостоверность научного обоснования предписаний создаваемого кодекса, их непроверенность, могут повлечь неправовой характер законодательного массива (не только самого кодекса), трагический по своим последствиям ущерб для всего комплекса правового регулирования. В высшей степени ненадежно и опасно использовать в качестве базы общих положений элементы концептуально – правовых доктрин, не проверенных юридическими наукой и практикой. Поэтому кодификации по германской методике оказываются более эффективны, когда осуществляются в отношении нормативных правовых актов, выражающих нормы права, принадлежащие к давно выделившимся, имеющим длительную историю существования и изучения отраслям права, привлекающих к себе внимание ученых – правоведов в течение уже достаточно длительного срока времени. Для кодификации в рамках института права эта методика практически неприменима во – многом по причине невозможности так четко выделить в рамках группы юридических норм, не составляющих отдельную отрасль права, не отличающихся особой целью правового регулирования именно общие положения, подвести под них особую научную базу. Точно так же нежелательно применение этой методики при кодификации отраслей права, сформировавшихся недавно и не получивших достаточной академической разработки – причем, именно в правовой школе того государства, в котором проводится кодификация – разработки зарубежных ученых могут помочь далеко не всегда, нет никакой гарантии, что они отражают специфику национального правового регулирования. Например, в отечественной кодификационной практике, германская методология кодификации была применена при создании Уголовного и Гражданского кодексов, выражающих нормы древнейших отраслей права, осмысляемых в течение веков. В то же время при проведении, например, налогового права, применение германской методики не принесло успеха – созданный кодекс не вполне удачен, его применение и толкование регулярно сталкивается с серьезными проблемами именно технического характера. Налоговое право – сравнительно новая отрасль, отечественная правовая наука не может похвастаться такими научными наработками в этой сфере, как в области уголовного или гражданского права. Кроме того, следует отметить, что исследуемая германская методика более предпочтительна при проведении кодификации достаточно крупных по объему отраслей права, включающих в себя большое количество юридических норм, большинство из которых сложны и неоднородны. Конечно, не будет большой ошибкой выбор этой методики для кодификации небольшой отрасли, нормы которой невелики числом и регламентируют узкую, специфическую сферу общественных отношений. Но тогда создаваемый акт будет неоправданно сложен (как структурно, так и логически), нет смысла формулировать небольшое количество предписаний в такой общей форме, полнота и системность правового регулирования в этом случае могут быть достигнуты и без возможности расширительного толкования положений кодекса. Все вышеизложенное позволяет сделать вывод, что каждая из исследованных методик имеет свои сильные и слабые стороны, свои преимущества и недостатки. Проанализировав суть приемов и способов, применяемых представителями различных законодательных школ при проведении кодификации, особенности регулятивных возможностей создаваемых ими кодексов, практику проводимых ими кодификаций, можно сделать вывод, что в современной кодификационной практике могут применяться обе эти методики, выбор кодификаторов при этом должен определяться спецификой кодифицируемого законодательного массива и особенностями системы правовых норм, выраженных в этом законодательстве. Резюмируя данную выше характеристику основных кодификационных методик, можно (конечно, с определенной долей условности) сформулировать несколько характеристик, которые могут определить выбор одной из двух исследованных методик – более конкретно, кратко и прагматично, чем это было сделано выше. Французская методика более желательно для кодификации при наличии следующих условий:
Условия, предопределяющие выбор германской методологии проведения кодификации, прямо противоположны. К ним можно отнести:
|