Политология Зачет. 1. Предмет, объект и метод, функции политологии Политология

• Название: 1. Предмет, объект и метод, функции политологии Политология
• Дата: 15.02.2020
• Размер: 263.9 Kb.
• Имя файла: Политология Зачет.docx
• Тип: Документы; #108561
• страница: 11 из 14

19. Этнонациональные процессы в политике

этноэволюционные и этнотрансформационные.

Различие между ними в том, что в первом случае при всех объективных изменени­ях этноса (языке или культуре) не меняется его самосознание, – во втором же – изме­нения столь глубоки, что ведут к перемене этнической принадлежности и этнического самосознания.

Эти процессы проявляются как этнообъединительные или этноразделительные. К числу этнообъединительных процессов относятся уже упоминавшиеся выше межэтническая интеграцияи ассимиля­ция, а также консолидация, этническая фузия и этногенетическая миксация.

Этническая фузияпредставляет собой слияние нескольких ра­нее самостоятельных народов, обычно родственных по происхож­дению, близких по языку и культуре этносов в единый новый, более крупный этнос.

Этническая консолидация– это внутреннее сплоче­ние достаточно значительного по количеству этноса, при котором сглаживаются различия между имеющимися в нем ло­кальными группами или объединяются ранее территориально разроз­ненные части. Консолидироваться могут и несколько близких по культуре и языку соседних этносов, объединяющихся в один, нередко превращаясь при этом в части этого нового этноса – су­бэтносы. Чаще всего это происходит, когда все они оказываются в пределах одного «геосоциального организма».

Этническая фузия и этническая консолидация — два тесно свя­занных между собой процесса. Со временем этническая фузия пе­реходит в этническую консолидацию. Но сущность этих процессов различна: если первый из них является этнотрансформационным процессом и приводит к смене этнического самосознания, то вто­рой процесс — этноэволюционный и к смене сознания не ведет. Вместе с тем оба эти процесса по своему этнотрансформационному значению уступают ассимиляции, а в культурном отноше­нии — межэтнической интеграции.

Этническая ассимиляцияпредставляет собой растворение прежде самостоятельного этноса или его части в среде другого, обычно более крупного народа. На практике ассимиляция означает, что сформировавшиеся этносы или отделившиеся от них небольшие группы, оказавшись в тесном контакте с другим народом, более многочисленным или более развитым в хозяйственном и культур­ном отношении, воспринимают его язык и культуру, постепенно сливаются с ним, причисляют себя по самоидентификации и при­числяются окружающими к этому народу.

Межэтническая интеграция— взаимодействие внутри государ­ства или какого-нибудь крупного региона нескольких разнород­ных этносов, различающихся между собой по языку и культуре, которое приводит к появлению у них ряда общих черт, постепен­ному сближению и слиянию в надэтническую общность. В резуль­тате процесса интеграции складываются не просто этносы, а осо­бые межэтнические общности, которые лишь в отдаленной перс­пективе могут слиться в единый народ. Эти своеобразные общно­сти представляют собой группу этносов (суперэтнос), обладаю­щих элементами общего самосознания. Прежние самосознание и самоназвание при этом не трансформируются, а существуют на­ряду с новыми, занимая промежуточное положение между эво­люционными и трансформационными процессами.

Этноинтеграционные процессы в зависимости от того, проис­ходят ли они внутри социальных организмов или развиваются между этносами, находящимися в нескольких социальных орга­низмах, могут быть разделены на внутригосударственные и меж­государственные. В зависимости от участников этих процессов они могут быть разделены : а) на консолидационные, при которых меж­этнические отношения строятся на принципах равноправия; б) симбиозные, при которых межэтническое взаимодействие осу­ществляется через ассоциации зависимых друг от друга этничес­ких групп, сохраняющих при этом свои этнокультурные разли­чия; в) сегрегационные, при которых взаимоотношения этносов неравноправны.

Этногенетическая миксация —редко встречающийся тип этно-объединительного процесса, в ходе которого новый этнос обра­зуется путем полного слияния народов, не связанных родством. Данным термином прежде всего обозначаются объединения эт­нических групп путем смешанных браков, существенно отличающихся не только в языково-культурном, но и в расовом отношении. В зарубежной этнологии с этой целью обычно применяется термин «амальгация». По своей сути этногенетическая миксация - это этнотрансформационный процесс.

Этноразделительные процессы протекают по двум типам. Это может быть разделение ранее единого этноса на несколько частей, каждая из которых осознает себя как некая новая общность. Такой процесс получил название этнической парципации, или дивергенции. Но даже при сохранении этноса от него может отколоться какая-то часть, потенциально способная перерасти в самостоятельный этнос. Этот процесс сегодня более распространен и называется этнической сепарацией.

20. Технократические доктрины политики

Технократические теории сегодня представляют собой одно из главных течений идеолого-политической мысли западных стран. В свете этих теорий объективной необходимостью общественного развития в современных высокоразвитых государствах является формирование узкоэлитарного правления профессионалов-специалистов, техников, менеджеров, людей науки. На ранних этапах развития конкурентной экономики функции организатора производства, экономических и политических процессов выполнял класс собственников. Но в результате прогресса, индустриализации, концентрации производства, увеличение государственного аппарата возрастали требования по численности, квалификации и сфер деятельности вспомогательного аппарата (служащих и др.). Таким образом, единство собственности и управления уступала место их распределения.

Технократическое видение общества исходит из того, что прогресс цивилизации приводит к все большему усложнению общественно-политической жизни, что приводит к концентрации власти в руках все более узких групп специалистов. Руководство сферами общественной жизни ставит перед управленцами, принимающих решения все большие требования в аспекте специальной подготовки. Неизбежным фактором процесса управления становится широкое использование современных достижений науки и техники. В связи с этим, технократизм расценивается как элитарная концепция развития цивилизации, что ставит под сомнение перспективы развития демократии.

Многочисленные разновидности технократической доктрины характеризуються такими базовыми чертами и принципами:
• Главным движущим фактором общественного развития избирается техника, воспринимается как фактор автоматический, а общество и политическая власть трактуется как функция технического прогресса;
• Сложность управления различными сферами общественной жизни приводит к переходу власти в руки специалистов, менеджеров, людей науки и техники, профессиональных политиков;
• Управление обществом подчиняется процессам объективизации и становится независимым от интересов отдельных общественных групп;
• Собственность перестает быть правом на власть и общественные позиции, остается только основой получаемых доходов;
• Стремление к прибыли уступает место стремлению к прогрессу и благосостоянию всего общества;
Важным элементом общественной жизни признается государство, которое выполняет роль фактора, гармонизирующего и коректирующего развитие на благо всего общества.
Появление технократических концепций опирается на ряд объективных предпосылок, в частности такие явления, как отделеление собственности от управления ею, зарождение нового правящего класса - менеджеров и дальнейшего роста их роли в экономике и государственном аппарате. Апогей развития технократических доктрин приходится на 50-60-е гг.

Можно определить главные этапы эволюции технократизма как политической доктрины:
Первый этап связан с работами американского экономиста и социолога Т. Веблена, что выдвигает идею "революции инженеров", согласно которой власть переходит к ним не только в производстве, но и в обществе. 
• В 60-е гг. популярной становится теория "единого индустриального общества и конвергенции". На основе сходства индустриальных технологий, систем управления производством и ряда черт социальной структуры и культуры развитых стран приходилось и рост сходства в способах осуществления политической власти. Таким образом, был сделан вывод о общей направленности эволюции политических систем в направлении формирования общих черт и качеств.
• В 70-е гг возникает теория "технотронного, постиндустриального общества", акцентирует внимание на таких явлениях, как внедрение компьютерных систем и технологий, активное использование электронной техники не только в производстве, образовании, быту, но и в управлении. Данная теория эволюционирует в сторону признания ведущей роли в детерминации политических процессов таких факторов, как культура, образование, информация, право.

первые термин "технократия"• (греч. τεχνοκρατία от τέχνη – мастерство и κράτος – "власть") был применен американским исследователем В. Смитом в серии статей, опубликованных в 1919 г. в журнале "Industrial Management". В дальнейшем понятие получило три общеуиотребимых толкования: теоретическая концепция власти, основанная не на идеологии, а на научно-техническом знании; тип социально-политического устройства общества, практически реализующий принципы этой концепции; социальный слой носителей научно-технического знания, выполняющих функции управления. Центральной в технократических концепциях является идея о возможности эффективного функционирования власти, основанной на научной компетенции, о возможности замены политического субъективного решения решением рациональным и объективным. Основой претензий на власть для технократов служит все возрастающая роль техники и, следовательно, специальных знаний в управлении не только производственными, но и социально-политическими процессами, а также значение научно-технического прогресса для развития современного общества в целом.

Заметным явлением в истории технократических концепций государства стали работы Джеймса Бернхема (1905– 1987) – американского экономиста и социолога, одного из авторов теории управленческой революции, по которой власть в современном обществе переходит к новому классу управляющих (высшим инженерам, менеджерам).

Дж. Бернхем в своей книге "Революция менеджеров" (1941) выдвигает тезис о том, что в современном обществе происходит устранение власти капиталистов-собственников над корпорациями и банками, которая переходит в руки спсциалистов-управляющих, технократов и бюрократов. Для обоснования этого тезиса он использует переход к акционерной форме предприятий и новую роль управленческих и инженерно-организационных наук в капиталистическом производстве.

В результате бурного технократического прогресса произошла революция и в государственном управлении выдвинулся новый правящий класс – менеджеры, которые не только заняли командные посты в рамках предприятий и корпораций, но и сосредоточили в своих руках политическую власть. Государство все более превращается в собственность менеджеров – новых фактических собственников и "главных контролеров" средств производства. На основе своего действительно ответственного положения в государстве менеджеры становятся привилегированным классом, пользуясь многими льготами и привилегиями. Монополизируя систему образования, они воспроизводят себя как особую касту. В будущем, считал Бернхем, на планете установиться единое технократическое государство во главе с комитетом директоров-технократов.

Как целостная концепция взгляды Дж. Бернхема оформляются в 1940-е гг., получив название теории новой собственности и нового господствующего класса.

В 1960–1970-е гг. технократические теории развиваются такими учеными и политиками, как Г. Саймон ("Научно управляемое государство"), Б. Беквит ("Концепции экспертократии"), З. Бжезинский ("Технотронное общество"). Они изображают технократию как средство для решения глобальных проблем (войны и мира, экологических, энергетических, продовольственных, демографических) и перестройки государства.

Еще одним сторонником технократической концепции государства был Джон Кеннет Гэлбрейт (1908–2006) – один из наиболее известных американских экономистов XX в.

Переход власти от собственников к технократам Дж. Гэлбрейт связывал с изменением соотношения основных факторов производства, таких как земля, капитал, труд, знания. Анализируя последствия научно-технической революции, Дж. Гэлбрейт сделал вывод: "Опыт прошлого дает основания предполагать, что источник власти в промышленном предприятии переместится еще раз – на этот раз от капитала к организованным знаниям. И можно предполагать, что это найдет отражение в перераспределении власти в обществе"^[1].

Анализируя указанные перемены, Дж. Гэлбрейт пришел к выводу о том, что отныне не собственники и даже не администрация направляет деятельность предприятий и учреждений – подлинным мозгом современного производства является совокупность специалистов, которую Дж. Гэлбрейт назвал техноструктурой: "Это совокупность людей, обладающих разнообразными техническими знаниями, опытом и способностями, в которых нуждаются современная промышленная технология и планирование. Она охватывает многочисленный круг лиц – от руководителей современного промышленного предприятия почти до основной массы рабочей силы и включает в себя тех, кто обладает необходимыми способностями и знаниями".

Гэлбрейт утверждал, что целью техноструктуры является не получение прибыли, а постоянный экономический рост, который только и обеспечивает рост должностных окладов и стабильность.

Контроль техноструктуры над принятием решений в производственной сфере породил в свое время иллюзии о перенесении данной модели отношений в целом на общество, о политическом доминировании технократии. Практика, однако, показала, что техноструктура не заинтересована в различных общественных переворотах. Политическая роль представителей производственной технократии ограничена строгими рамками, поскольку они не отделяют себя от организации, определяющей их бытие. Первейшей же целью любой организации является самосохранение. Поэтому члены техноструктуры не могут вовлечь ее за собой в опасный водоворот политической жизни. Производственная технократия заинтересована в сохранении стабильной социально-экономической ситуации и обеспечении непрерывного роста объемов производства, так как это создает максимально благоприятные условия для ее существования. Решение данных задач невозможно без помощи государства, без благоприятных отношений с правящим режимом. В этой связи, по мнению Дж. Гэлбрейта, техноструктура "будет избегать решительного перехода на платформу какой-либо политической партии" и "будет принимать политическую окраску той партии, которая в данный момент стоит у власти". История показала, что технократы действительно благополучно сотрудничали и с фашистскими тоталитарными режимами, и с авторитарными диктаторскими, и с либерально-демократическими.

Нежелание производственной технократии бороться за прямую политическую власть отнюдь не означает отсутствия у нес политических интересов – просто реализация их достигается своеобразными методами. Как отмечает Дж. Гэлбрейт, в любой сфере деятельности перед государством стоят такие задачи, с которыми техноструктура может солидаризироваться "или же, что можно считать правдоподобным, эти задачи отражают приспособление государства к нуждам техноструктуры". Техноструктура заинтересована в первую очередь в непрерывном экономическом росте, но ведь в этом заинтересовано и любое правительство – следовательно, найти совместимость интересов им не так уж и трудно.

Формы влияния используются технократией примерно те же, что и на производстве. Поскольку в развитом индустриальном обществе отношения столь усложнились, что не существует готовых политических решений, а существует процесс принятия решений, в котором занято много людей на протяжении достаточно длительного времени, то любая политическая или социальная акция нуждается ныне в технических знаниях, абсолютно необходимых для решения проблем, выходящих за пределы интуиции чистых политиков и требующих специфических знаний компетентных специалистов. А с тех пор, как государство стало вмешиваться во все сферы жизни, потребность в экспертах резко возросла. В результате эксперты-технократы, обладающие информацией, могут обеспечивать принятие выгодных им решений или, точнее, решений, не противоречащих интересам технократии. Это ведет к постепенному сращиванию производственной технократии и государственной бюрократии.

Особо Дж. Гэлбрейт выделяет роль "сословия педагогов и ученых", которое не отождествляется с техноструктурой. Оно еще не имеет такого влияния, как технократы-производственники, но его значение стремительно растет. Ученые и педагоги поставляют то, без чего не может существовать техноструктура и индустриальное общество в целом: кадры и информацию. Отмечая частичную близость интересов данного "сословия" и тсхноструктуры, Дж. Гэлбрейт подчеркивает различие их общественно-политических позиций. Ученые в силу своего социального положения и специфики труда обладают большей независимостью и широтой мышления, а также гораздо меньше технократов-производственников связаны в своих действиях узами каких-либо структур, поэтому в среде ученых преобладает склонность к оппозиционности.

На стадии зрелого индустриального общества, когда основную часть технократии составляют производственники – инженеры и менеджеры – технократы приобретают большую и в определенном понимании решающую власть в промышленности; однако на государственном уровне они ограничиваются влиянием на принятие решений по проблемам, затрагивающим их непосредственные интересы. В этот период вошла в моду концепция "деидеологизации", и стали высказываться мнения, что традиционная политика доживает последние дни, вытесняемая управлением на основе рациональной технологии принятия решений. С другой стороны, в это время в общественном мнении появляется понимание возможных опасностей технократии, и поднимается волна критики примитивного техницизма. В частности, большая заслуга в этом принадлежит представителям франкфуртской школы социологии Г. Маркузе, Ю. Хабермасу, X. Шельски. В их трудах показано, что индустриальное общество, осознавая себя исключительно через идеи и формы, имеющие сугубо научно-техническое содержание и правомерные лишь в этом контексте, тем не менее, распространяет их буквально на все. Наука и техника стали превращаться в средство легитимации господства. Правящая элита пытается оправдать развитие общественной системы в своих интересах логикой научно- технического прогресса, заменить традиционную идеологию технократическим эрзацем.

Ряд ученых, описывая современную эпоху, используют понятия "информатизация", "датизация", "общество данных", "информационное общество". Специалистами отмечается, что для того чтобы информация, содержащая объективные сведения, могла быть использована человеком, она должна быть включена в контекст знаний, определенным образом соотнесена с ними, и только в этом случае она может эффективно использоваться как фактор деятельности или получения новой информации^[2]. М. Кастельс считает, что сегодня складывается "специфическая форма социальной организации, в которой благодаря новым технологическим условиям, возникающим в данный исторический период, генерирование, обработка и передача информации стали фундаментальными источниками производительности и власти"^[3].

21. Политическая система

Политическая система общества - целостная, упорядоченная совокупность политических институтов, политических ролей, отношений, процессов, принципов политической организации общества, подчиненных кодексу политических, социальных, юридических, идеологических, культурных норм, историческим традициям и установкам политического режима конкретного общества. Политическая система включает в себя организацию политической власти, отношений между обществом и государством; характеризует протекание политических процессов, институциа- лизирующих власть, состояние политической деятельности, уровень политического творчества в обществе, характер политического участия и неинституциональных политических отношений.

В целях отображения подобной макрополитической организации политики длительное время применялось понятие «государство», понимаемое в качестве основного политического института, упорядочивающего всю социальную жизнь, в том числе и взаимодействия граждан в сфере власти. В XIX в. А. де Токвиль ввел в научный оборот понятие государственного и политического «порядка», характеризующего степень упорядоченности политических взаимоотношений различных общественных субъектов и впоследствии по-своему интерпретированного представителями анархистского течения (У. Годвин, П. Прудон). В этот же исторический период другие исследователи пытались описать целостность и упорядоченность политической жизни общества через механизмы циркуляции элит (В. Парето), интегрирующую роль государственной бюрократии (М. Вебер), цементирующую роль партий как центральных институтов власти (В. И. Ленин) или набор различных государственных структур (немецкие конституционалисты), влияние геополитических и территориальных факторов (Р. Ратцель), а также некоторые другие элементы власти.

В середине XX столетия в результате активного использования применяемых в биологии системных (Л. фон Берталанфи) и кибернетических (Н. Винер) идей описание макрополитических связей стало базироваться на принципах системного анализа. Первопроходцем в применении этой методологии в политических исследованиях был известный американский социолог Т. Парсонс.

Системный подход делал акцент на характеристике факторов, обеспечивающих целостность политической сферы общества, т.е. на внутренних связях между элементами политики, превосходящих по силе ее внешние связи и, тем самым, представляющих се как внутренне интегрированное, качественно определенное явление, обладающее собственными сложившимися границами в социальной жизни. При этом в основе рассмотрения политики как органической составной части общества (его подсистемы) лежали представления о выполняемых ею общественных функциях. Функции же политики, которые отличаются от функций других подсистем, имеющих собственное социальное назначение, демонстрируют также особую роль и значение политических факторов в общественной жизни. Системный анализ политики дифференцирует её на структурные компоненты, обладающие сущностным значением для выполнения политикой се общественных функций. При этом совокупность свойств выделенных элементов всегда уступает свойствам системы в целом. Принципиальной составной частью системного подхода был анализ взаимоотношений политики с ее внешней средой, под которой понимались не только социальные, но и природные явления и процессы.

Применение системного анализа для описания политики позволило обнаружить внутреннюю структу ру, организующую все взаимодействия в сфере государственной власти, упорядочивающую политическую жизнь в конкретном обществе и уравновешивающую ее отношения с внешней средой. Посредством такого рода абстракции, отражающей функционирование сложных образований, состоящих из различных частей, появилась возможность выяснять сочетание динамики и статики политических порядков в отдельных странах, соотношение изменений и структурной определенности власти, выявлять степень соответствия политических отношений экономической структуре и уровню развития общества в целом, его национальным традициям, идеологиям и ценностям. С помощью системного подхода можно прослеживать процессы концентрации власти в определенных точках политического пространства, институциализацию и структурную дифференциацию властных отношений, характер их формализации в виде конституционных и правовых систем.

Выявление таких универсалий в организации политической жизни дало возможность проводить сравнительные исследования государств и их конституционных порядков, партийных отношений и избирательных принципов, демонстрировать различия в процессах формирования политических коалиций в разных странах и регионах, выяснять особенности национального управления, политических культур и других элементов политики.

В современной политологии наибольшее распространение получили теории трех американских ученых: Д. Истона, Г. Алмонда и К. Дойча. Так, глава чикагской школы Д. Истон (1902-1979) в работах «Политическая система» (1953), «Модель для политического исследования» (1960) и «Системный анализ политической жизни» (1965) предложил вневременную модель политической системы, не зависящую от каких-либо социально-экономических или культурных детерминант и построенную путем выделения ее наиболее общих и универсальных зависимостей. Не давая возможности соотнести развитие политической системы с понятием «общественный прогресс», такой подход, тем не менее, позволил выявить ряд более универсальных отличий жизнедеятельности политической системы.

С содержательной точки зрения Истон рассматривал политическую систему как совокупность разнообразных, взаимосвязанных видов деятельности, которые влияют на принятие и исполнение решений. При этом сущность политической системы он усматривал в целенаправленном распределении соответствующих ценностей, которые и делали возможной взаимосвязь всех человеческих действий, направляя их на задачи управления. Широта признания ценностей власти со стороны общества признавалась основной предпосылкой жизнестойкости системы. В то же время, задача политической системы, рассматриваемой как аналог биологической системы, по его мнению, состояла в обеспечении самосохранения, поддержании собственной жизнедеятельности, стабилизации своего положения при помощи деформирующих факторов.

Процесс функционирования системы Истон описывает как взаимодействие трех ее элементов: «входа», «конверсии» и «выхода». На «вход» подаются различные (экономические, культурные и прочие) требования общественности или выражения солидарности и поддержки гражданами властей по различным вопросам. Далее, элиты трансформируют эти требования в соответствии с определенными ценностями, вырабатывая те или иные решения, которые передаются на «выход» системы, где преобразуются в различные акты государственной политики (законы, указы, символы), предназначенные для ознакомления (в том числе адресного) общественного мнения или иных субъектов (других государств и т.д.) и для реализации.

Последний элемент системы «включает» механизм «обратной связи», обеспечивающий взаимодействие «выхода» и «входа» на основе учета властью влияния внешних обстоятельств, (т.е. той или иной реакции общественности, степени удовлетворения ее требований и реализации постановлений). Наличие такого механизма, отражающего ценность возвращаемой из общества во власть информации, обеспечивает самоконтроль и саморазвитие политической системы.

Схема Истона, построенная с использованием универсального принципа действия «черного ящика», демонстрирует главные параметры жизнедеятельности политической системы: ее нацеленность на оптимальный для сохранения власти характер взаимодействия с обществом; открытость внешним влияниям, предполагающую сохранение ею постоянной приспособляемости к вызовам среды. На основе такого подхода последователи Истона, и в частности Г. Спайроу, разработали критерии, которым должна соответствовать политическая система. Для того, чтобы отвечать общественным потребностям, система должна быть устойчивой (обладать известной продолжительностью существования во времени), адаптивной (обладать приспособляемостью к среде), продуктивной (обладать способностью позитивно откликаться на проблемы «входа») и эффективной (или - легитимной).

Последователь Истона и сторонник структурнофункционального подхода Г. Алмонд в развивал несколько иной подход к рассмотрению политической системы. По его мнению, главным для нее является не целевой характер функционирования, (т.е. распределение властных ценностей), а обеспечение легитимности принуждения, направленного на стабилизацию власти и общества. В этом смысле, для анализа системы недостаточно рассматривать взаимодействия лишь институциональных структур. Принципиальное значение приобретают неформальные (неин- стигуциональные) образования. Соединить же воедино все эти элементы и обеспечить их взаимодействие в целях стабилизации политических порядков могла только политическая культура, которая и занимала в структуре политической системы центральное место. Как полагал Алмонд, политическая система состоит из взаимодействующих между собой ролей, структур и подсистем и лежащей в их основе культуры. Ослабление политической системы наступает вследствие ослабления институтов, обеспечивающих социализацию граждан и воспроизводство определенной политической культуры, вследствие нарушения коммуникаций между обществом и государством.

Рассматривая политическую систему как «набор всех взаимодействующих ролей», (понимаемых как организованная часть ориентации субъекта), Алмонд включал в структуру политической системы:

• 
  - элементы, действующие на основе правовых норм и регламентации (парламенты, исполнительно-распорядительные органы, суды, бюрократию и т.п.);
  
• 
  - статусы (граждан и групп);
  
• 
  - конкретные роли агентов (виды их практик и деятельности), и связи между ними.
  

Подобная интерпретация системы позволяла встроить в ее модель деятельность партий, групповых объединений, активность отдельных граждан.

В соответствии с выделенными элементами политической системы Алмонд определил и три группы ее функций:

• 
  1) функции системы, к которым относились задачи социализации граждан, рекрутирования участников политики и взаимодействия с общественностью;
  
• 
  2) функции процесса, включавшие в себя артикуляцию, агрегирование, выработку решений и контроль за применением норм;
  
• 
  3) функции политики, предусматривавшие цели регулирования политических отношений, распределения ресурсов, реагирования на мнение общественности и мобилизацию человеческих и иных ресурсов для выполнения властных целей.
  

Впоследствии подобные идеи были взяты на вооружение и развиты представителями культурологическо го подхода У. Розенбаумом, Д. Элазаром, Д. Дивайном и другими учеными, рассматривавшими политическую систему как материальное воплощение политической культуры.

Принципиально иной подход в трактовке политической системы был предложен К. Дойчем, разработавшим ее информационно-кибернетическую модель. В книге «Нервы управления: модели политической коммуникации и контроля» (1963) он рассмотрел политическую систему как сложную совокупность информационных потоков и коммуникативных связей, определяемых уровнями тех или иных политических агентов, исполняемыми ими ролями, решаемыми задачами, особенностями процессов переработки, передачи и хранения цепи сообщений, а также другими причинами и факторами. Схематично это может быть выражено следующим образом: получение информации —» оценка; отбор информации —> принятие решений —> реализация решений.

Дойч исходил из того, что политическая система представляет собой целенаправленно организованную совокупность информационных связей, ориентированных в конечном счете на управление и целенаправленное регулирование политических объектов. При этом, он различал личные (персональные, неформальные) коммуникации; коммуникации, осуществляемые посредством организаций (правительством, партиями, лоббистскими структурами), и коммуникации, проходящие через специальные структуры - печатные или электронные СМИ.

Совокупность системных элементов показывала, как информационно-коммуникативные процессы последовательно дифференцируются в целях исполнения основополагающих функций государственной власти. На первом этапе формируется блок данных, составляемый на основе использования разнообразных (внешних и внутренних, правительственных и общественных, официальных и агентурных) источников информирования институтов власти, сообщения которых жестко не привязаны к последующей формулировке целей государственной политики. Затем следует переработка данных, включающая в себя соотнесение полученных сообщений с доминирующими ценностями, нормами и стереотипами государства, сложившейся ситуацией, предпочтениями правящих кругов, а также с уже имеющейся в управленческих органах «старой» информацией. Далее, эта «просеянная» информация становится основанием для принятия решений с целью урегулирования текущего состояния системы и эти решения, в свою очередь, на заключительном этапе обеспечивают реализацию поставленных целей. Полученные результаты уже в качестве «новой» информации через механизмы обратной связи поступают на первый блок, выводя систему на следующий виток функционирования.

Ряд ученых, в частности Ю. Хабермас, Г. Гадамер, Н. Думай, развивая идеи коммуникативной трактовки социального и политического мира, впоследствии уточнили ряд аспектов организации макрополитического порядка при таком подходе. Например, Лу- ман дифференцировал понятие «коммуникации», полагая, чго оно, прежде всего, характеризует смысловой процесс. Поскольку, различая понятия «информация», «сообщение» и «понимание», можно более дифференцированно представить себе процессы передачи, хранения и усвоения информации различными политическими агентами.

В современной политической науке насчитывается более двух десятков определений политической системы, которые понимают ее как комплекс идей, либо как совокупность разнообразных элементов, или как ряд взаимодействий политики с другими общественными сферами. Однако в 1980-90-х гг. сложившиеся системные подходы к описанию макрополитических порядков начали утрачивать былую популярность. И хотя сегодня эти модели по- прежнему используются, особенно при сравнительных исследованиях, в научном пространстве стали возникать теории, которые либо используют системную методологию как всего лишь отдельный технологический прием исследования, либо предлагают заменяющие ее идеи.

Так, на волне исследования современных процессов модернизации появились попытки описания системных свойств макрополитики в условиях не стабильных, а переходных обществ. Авторы этого в самом широком понимании «девелопменталистско- го» (от англ, development - развитие) подхода обращали внимание на важность для организации политической власти характера «зависимостей» политики (например, от динамики социально- экономического развития), ее структурной дифференциации (обеспечивающей автономность политической подсистемы общества), а также «способностей» системы, предполагавших готовность власти к «обновлению» (т.е. к обеспечению определенной степени адаптации государства к вызовам времени), «мобилизации» (привлечения властью людских и материальных ресурсов для оперативного решения задач), «самосохранению» (недопущению к власти крайних оппозиционеров) и обеспечению тенденции «к равенству» политических участников.

Одновременно с такими интерпретациями системного метода стали возникать и принципиально новые идеи. Д. Марч, Д. Олсен и ряд других теоретиков выдвинули концепцию «нового институционализма». Рассматривая государство в качестве основного, систематизирующего политику общества центра, они, в то же время, подчеркивали принципиальное значение не только организационных и процедурных, но и символических, неформальных аспектов его деятельности. С их точки зрения, взаимодействуя и дополняя друг друга, формальные и неформальные нормы и правила политической игры создают сложные, многоуровневые отношения, организующие и стабилизирующие политические порядки в обществе.

Хотелось бы отметить, что, придавая столь большое значение институтам власти, ученые обращают внимание и на возможность возрастания организующей роли не только государственных, но и иных институтов власти - корпораций, клиентел, групп давления и т.д., чьи цели и нормы могут оказывать существенное влияние на всю организацию политической жизни. Такое положение, к примеру, характерно для нынешней пореформенной ситуации в России, где правила политической игры, а порой и приоритеты развития общества определяют приобретшие самостоятельное политическое значение отдельные административные структуры (Администрация Президента); органы, входящие в систему исполнительной власти (Министерство обороны и Генеральный штаб); Православная Церковь и особенно коррумпированные и криминальные структуры (по некоторым данным, контролирующие до половины объема российской экономики).

Английский исследователь А. Гидденс предложил идею «структурации», заключающуюся в том, что упорядоченное воспроизводство макрополитики осуществляется при сочетании двух процессов: структурации (т.е. воспроизводства субъектами сложившихся норм и правил политического взаимодействия в четко ограниченных пространственно-временных границах) и ии- стптуциализации (т.е. закрепления постоянно возникающих индивидуальных и групповых практик, в той или иной степени соотнесенных с действующими правилами отправления власти). Таким образом, в социальном пространстве субъекты и системные требования (нормы) взаимно конструируют здание власти, воспроизводя и обновляя политический порядок в обществе.

Концепцию, в которой, по сути дела, отрицается главенствующая роль некой внутренне организующей политику структу ры, выдвинул современный французский социолог П. Бурдье. По его мнению, политика, представляющая собой разновидность «социального поля», состоит из множества практик отдельных субъектов (агентов), обладающих теми или иными «капиталами» (ресурсами), «позициями» (местом в политическом пространстве), когнитивными (познавательными) и мотивационными основаниями действий («габитусом»). Таким образом, макрополитический порядок складывается в результате сложного динамического взаимодействия этих практик, постоянно изменяющих «капиталы», «позиции» и другие присущие поведению авторов параметры.

В этих и других теоретических моделях макрополитического устройства общества отражаются те изменения, усложнения в организации власти, которые происходят в современных обществах. Данные модели расширяют возможности более точного описания разнообразных источников и механизмов формирования политических порядков.

Рассуждая о политической сфере общественной жизни, мы обычно представляем себе совокупность определенных явлений, предметов и действующих лиц, которые ассоциируются с понятием «политика». Это партии, государство, политические нормы, институты (такие, как избирательное право или монархия), символы (флаг, герб, гимн), ценности политической культуры и т.д. Все эти структурные элементы политики не существуют обособленно, независимо друг от друга, а составляют систему - совокупность, все части которой взаимосвязаны так, что изменение хотя бы одной части приводит к изменениям во всей системе. Элементы политической системы упорядочены, взаимозависимы и образуют определенную системную целостность.

Политической системой можно назвать упорядоченную совокупность норм, институтов, организаций, идей, а также отношений и взаимодействий между ними, в ходе которых реализуется политическая власть.

Политическая система - комплекс государственных и негосударственных институтов, осуществляющих политические функции, то есть деятельность, связанную с функционированием государственной власти.

Понятие политическая система более емкое, чем понятие «государственное управление», поскольку охватывает все лица и все институты, участвующие в политическом процессе, а также неформальные и неправительственные факторы и явления, влияющие на механизм выявления и постановки проблем, на выработку и реализацию решений в сфере государственно-властных отношений. В самом широком толковании в понятие «политическая система» включается все то, что имеет отношение к политике.

Политическая система характеризуется:

• 
  политической идеологией;
  
• 
  политической культурой;
  
• 
  политическими нормами, традициями и обычаями.
  

Политическая система осуществляет следующие функции:

• 
  конверсии, то есть преобразования общественных требований в политические решения;
  
• 
  адаптации, то есть приспособления политической системы к изменяющимся условиям общественной жизни;
  
• 
  мобилизации людских и материальных ресурсов (денежных средств, избирателей и т.д.) для достижения политических целей.
  

• 
  охранительная функция — защита общественно-политического строя, его исходных базовых ценностей и принципов;
  
• 
  внешнеполитическая — установление и развитие взаимовыгодных отношений с другими государствами;
  
• 
  консолидирующая — согласование коллективных интересов и требований различных социальных групп;
  
• 
  распределительная — создание и распределение материальных и духовных ценностей;
  

Классификация политических систем

Существуют различные классификации политических систем.

Политический режим - это совокупность принципов организации и функционирования институтов политической власти.

Принципами, по которым разделяется функционирование политических систем, являются:

• 
  способ принятия властных решений;
  
• 
  пределы вмешательства органов власти в регулирование общественных отношений.
  

По способу принятия властных решений можно выделить демократические и авторитарные политические системы.

Другой признак деления политических систем — пределы вмешательства органов власти в регулирование общественных отношений. Поданному критерию выделяют либеральные и тоталитарные политические режимы.

По социально-экономической основе их делят на следующие виды.

Тоталитарно-распределительные. В их основе лежит огосударствленная экономика и государственное распределение материальных благ. Политический режим в такой системе — тоталитарный.

Либерально-демократические. Их основа — рыночная экономика, они характеризуются демократическим политическим режимом.

Конвергенционные и мобилизационные. В их основе — сочетание государственного вмешательства в экономику с рынком. Подобным системам обычно соответствует режим различной степени авторитарности.